История отравлений советского периода парадоксальна и мистифицирована в той же мере, что и вся история «органов». Это какая-то лента Мёбиуса: всякий раз, пытаясь обнаружить оборотную, истинную сторону событий, оказываешься на той же плоскости и ходишь по кругу. Потому и не удаются, носят односторонний характер попытки реабилитации жертв политических репрессий: реабилитирующие комиссии разбирают дела в рамках той же абсурдистской логики, в какой они фабриковались. Бухарин реабилитирован и посмертно восстановлен в партии, а Ягода, проходивший по тому же процессу, нет. Первый не был правотроцкистским заговорщиком, а второй, выходит, был – хотел свергнуть Сталина и восстановить капитализм.

Писать о политических отравлениях сложно – экспертиз, за редкими исключениями, не проводилось, об операциях известно по большей части от самих отравителей, которые намеренно смешивают правду с вымыслом. Вот всего один неполный абзац из мемуаров исполнителя внесудебных приказов о ликвидации врагов режима – Павла Судоплатова («Спецоперации», 1997):

«Токсикологическая лаборатория была создана в 1921 году при председателе Совнаркома В.И. Ленине, задолго до Берии, и именовалась «Специальным кабинетом». Возможно, что Ленин просил Сталина достать ему яд именно из запасов этой лаборатории – «кабинета». Первым начальником лаборатории в 30-х годах был профессор Казаков, его расстреляли в 1938 году по процессу Бухарина».

Здесь комментария требует едва ли не каждое слово. И как мастерски закольцована композиция: в тексте не сказано, что лаборатория была создана по распоряжению Ленина, однако Ленин знал о ее существовании, коль скоро просил «достать ему яд» именно оттуда. А Казаков, стало быть, и впрямь отравитель. (О правдивости Павла Анатольевича Судоплатова у меня есть личное свидетельство. В 1989 году, будучи корреспондентом «Литературной газеты», я звонил ему и спрашивал, что ему известно о судьбе Рауля Валленберга. «А кто это такой? – ответил Судоплатов. – Первый раз в жизни слышу это имя». Однако в своей книге он посвятил Валленбергу целую главу. Вспомнил.)

Мифология отравлений советского периода и впрямь восходит к вождю мирового пролетариата, вернее – к покушению 1918 года. Ведь нас еще в школе учили, что безвременная кончина Ленина – прямое следствие ранения пулями, отравленными ядом кураре: яд, мол, несколько «выдохся» вследствие бестолковости покушавшихся эсеров, но с годами все-таки дал себя знать. Серьезные исследователи давно отказались от этой версии и выяснили, что она принадлежит народному комиссару здравоохранения Николаю Семашко. Выдумка эта давно высмеяна токсикологами: если бы в пулях был яд кураре, предсовнаркома умер бы в течение нескольких часов, каким бы могучим ни был его организм. В 1992 году Министерство безопасности РФ, как тогда называлась Лубянка, провело экспертизу браунинга, пуль, гильз, пальто и пиджака Ленина, но ни малейших следов яда не обнаружило.

Попытка Ленина отравиться и тем прекратить свои нестерпимые страдания – тема гораздо более сложная. Ей посвящена обширная литература. О том, что Ленин просит яду, Сталин в марте 1923 года сообщил членам политбюро, которые в благоговейном ужасе бросились дружно отговаривать его от этой затеи, а тот будто бы отвечал с лицемерным сочувствием: «Мучается старик». Теория эта правдоподобна, но более убедительной на сегодняшний день представляется та, согласно которой мнимая просьба Ленина о яде была сфабрикована Сталиным как своеобразное алиби: коль скоро Ленин жаждал смерти, он мог добыть яд и помимо политбюро. Автор этой теории – Лев Троцкий, убитый агентами Судоплатова через 10 дней после публикации статьи, в которой она изложена и которая называлась «Сверхборджиа в Кремле». Кроме того, в версии Сталина фигурирует цианистый калий – чтобы достать его, Ильичу не требовались «запасы» спецлаборатории.

Сведения о том, когда и как была создана спецлаборатория, находим в материалах того же бухаринского процесса. История, рассказанная там, настолько выразительна, что ее действующие лица удостоились приглашения на бал Воланда.

По лестнице подымались двое последних гостей.

– Да это кто-то новенький, – говорил Коровьев, щурясь сквозь стеклышко, – ах да, да. Как-то раз Азазелло навестил его и за коньяком нашептал ему совет, как избавиться от одного человека, разоблачений которого он чрезвычайно опасался. И вот он велел своему знакомому, находящемуся от него в зависимости, обрызгать стены кабинета ядом.

– Как его зовут? – спросила Маргарита.

– А, право, я сам еще не знаю, – ответил Коровьев, – надо спросить у Азазелло.

– А кто это с ним?

– А вот этот самый исполнительный его подчиненный. Я восхищен! – прокричал Коровьев последним двум.

Судя по материалам процесса, этот диковинный, поистине средневековый метод убийства правотроцкистские заговорщики применили в отношении сменившего Ягоду на посту наркома внутренних дел Николая Ежова. Подручные Ягоды Буланов и Саволайнен по его заданию опрыскивали из пульверизатора ковер, гардины и мягкую обивку мебели в кабинете Ежова «специально приготовленным для этой цели ядом», а именно – ртутью, растворенной в кислоте. Смесь готовил Буланов по инструкциям Ягоды. «Я ни в химии, ни в медицине ничего не понимаю, – говорил Буланов на суде, – может быть, путаюсь в названиях, но помню, что он (Ягода. – В.А.) предупреждал против серной кислоты, против ожогов, запаха и что-то в этом духе». Помимо ртути, заявил суду Буланов, Ягода снабдил его ампулами «по внешнему виду нерусского производства», достав их из сейфа со множеством каких-то пузырьков, и велел разбрызгивать их содержимое одновременно с ртутным раствором.

Вот когда впервые в судебных материалах появляется в качестве орудия политического убийства не способ медленного умерщвления жертвы неправильным лечением («не того доктора пригласили»), а яд как таковой.

Злодейский план Ягоды не удался: как можно понять из заключения экспертизы, Ежов надышался ядовитых испарений, почувствовал недомогание и поднял тревогу. Наличие отравляющих веществ было установлено не только в гардинах, ковре и мебели, но и в моче наркома. «Его здоровью, – гласит заключение, – был причинен значительный ущерб, и если бы данное преступление не было своевременно вскрыто, то жизни товарища Н.И. Ежова угрожала бы непосредственная опасность». Чудесное спасение шефа НКВД стало поводом для ликования советской печати. «Пионерская правда» в подборке откликов на справедливый приговор суда поместила письмо пятиклассниц Аси Линской и Вали Мызиной из 272-й московской школы, которые писали, обращаясь к Ежову: «Мы Вас очень просим беречь себя. Ведь змея-Ягода пытался ужалить Вас. Ваша жизнь и здоровье нужны нашей стране и нам, советским ребятам».

На допросе в судебном заседании Буланов рассказал много нехорошего о своем бывшем начальнике. Оказывается, Ягода «исключительно интересовался ядами» и собирался пользоваться ими в своих контрреволюционных целях.

Буланов: Такая заинтересованность появилась у него примерно с 1934 года. Я повторяю, гражданин Прокурор, что мог судить об этом не только на основании разговоров, но и тех действий, которые мне были известны. Я знаю, что он, например, свел чрезвычайно близкое знакомство с рядом химиков, давал прямое задание о постройке, вернее, об организации химической лаборатории.

И лаборатория была организована. Именно Буланов, по его собственным словам, подыскал помещение в Варсонофьевском переулке и передал его «определенным лицам», имена которых на процессе не назывались. Это и понятно: ведь лабораторию никто закрывать не собирался. Куда подевались склянки с отравой из сейфа Ягоды, что за ампулы он вручил Буланову, где эти таинственные «химики» – ничего не известно.

В декабре 1938 года Ежов впал в немилость, а в декабре 1939-го был арестован, и в сюжете с попыткой его отравления произошел новый поворот: оказалось, что нарком инсценировал теракт против себя. По его поручению начальник 3-го (контрразведывательного) отдела ГУГБ Николай Николаев-Журид втер ртуть в обивку ежовского кресла, а в подъезд дома Саволайнена была подброшена банка с ртутью. Стало быть, никаких приказов Буланову Ягода не отдавал, никаких ядовитых ампул не передавал? Неведомо. Ягода и Буланов к тому времени были расстреляны по приговору Военной коллегии, Саволайнен – по списку от 14 августа 1938 года.