И вот настал тот самый день, к которому мы готовились целых два года. Сцена финального боя занимает совсем немного времени, но сколько ради нее положено трудов! И отснять ее в стиле что наши круты, а враги идиоты, значит испортить весь фильм. Нахалков это прекрасно понимал и потому требовал с привлеченных к съемкам консультантов критики всего и вся.

— «Вени, види, вици!» — такого тут не будет. Нужно показать настоящую борьбу. Зритель должен не сомневаться в том, что наша банда молокососов является победителями по праву. Никаких счастливых случайностей!

— Но тогда Никита Сергеевич, мы должны добиться того, чтобы сомнения в счастливом исходе схватки возникали у зрителя постоянно, — высказалась Татьяна Сергеевна, — а такое по моему мнению можно показать просто: как только дело доходит до боя, у наших героев все идет не так как задумано. То нужная лампочка не горит, то какую-нибудь шестеренку заело, то труба лопнула…

Предложение Алексеевой изрядно насмешило всех. Правда, обижать ее насмешками никто не стал, но вежливые намеки последовали. Мол куда это годится превращать наших героев в тупых клоунов? Если так сделать, то у зрителя возникнет вопрос: как вообще такие могли победить? Тем не менее, предложение Алексеевой все-таки содержало в себе одно рациональное зерно: в реальной жизни не все идет гладко и на «отлично» только жулики работают. Ошибки возможны? Конечно возможны! Более того, не обученные дилетанты просто обязаны их совершить во множестве.

— Все сразу и в самый ответственный момент? — возражали скептики, — тогда у нас герои действительно безнадежные идиоты и победу в бою одержит режиссер, а не они.

— Давайте тогда отделим мух от котлет. Есть ошибки, которые можно выявить до боя и заранее их устранить. А есть такие ошибки, которые можно выявить только во время боя! — Нахалков, входящий во вкус дела, решил не разводить споров ни о чем и перейти к конкретике.

Первые предложения пошли от наших инженеров. По их мнению, после внесенных в конструкцию корабля изменений, много чего не должно срабатывать штатно. Именно так чаще всего и бывает. Режиссер прав: работу одних технических систем можно проверить до боя. И наверняка это будет сделано. Но учитывая что ребятам нельзя до начала атаки показывать, что на «Астре» еще остался кто-то живой, часть испытаний проведена не будет. Придя к такому выводу, инженеры взялись за чертежи и начали выискивать в созданном ими проекте слабые места. Результат их поисков нас потряс; они нашли более трех сотен «слабых мест» и уверяли, что на деле их будет гораздо больше.

— А с чего такая уверенность?

— Видите ли Мария Ивановна, — начал объяснения муж Бонифации, — то что изготовлено на заводах Земли и смонтировано на ее верфях, давно прошло многократную проверку на надежность работы и к тому же имеет тройное дублирование. Но вот то, что ребята делали сами — это и есть слабое место.

— Например?

А дальше последовал такой доклад. Основной удар по пидоргам будет нанесен имеющимися на корабле штатными средствами. Они конечно для боя не предназначены, но примененяться могут. Тут все в порядке. Но для добивания противника пришлось создавать в полевых условиях новые технические системы. Они смонтированы, но из соображений скрытности должным образом не испытаны. Как они поведут себя в бою, никто предсказать заранее не может. Кроме того, ограниченность ресурсов не позволила дублировать работу этих систем. Есть еще проблема. Если сконструировать боевые системы, используя интеллектуальные возможности «Афины» и «Ареса» ребятам по силам, то с технологией дела обстоят печально. Проще говоря, все будет сделано топорно. Нет у парней должного опыта и мастерства. И роботы тут не всегда помогут.

К инженерам присоединились наши «стратеги». Они обращали наше внимание на то, что даже на совершенно исправном корабле не выйдет провести бой согласно плана.

— Экипаж не имел возможности даже испытать новые системы. О том как с ними нужно работать, имеет самое приблизительное представление. То есть, ожидать безупречных действий во время боя не придется ни от кого. Кроме того, взаимодействие служб не было возможности отработать. В реальном бою это породит бардак.

— Все так плохо?

— Все гораздо хуже. По сценарию, каждый наследовал должность своих родителей. А на деле ничего подобного не было. Парни занялись переделкой «Астры», а девчонки несли службу. На большее им не хватило времени. Таким образом, составленное капитаном судовая роль не более чем фикция. Экипаж к бою не готов, потому что нет обученных специалистов.

— Спасибо за разъяснения, я лично прекрасно понял суть проблем, — Никита Сергеевич со всей серьезностью отнесся к доводам как инженеров, так и «стратегов», — но если это понял я, то школота, для которой все обстоит гораздо серьезней, догадается о проблемах намного быстрей. Ваши предложения по исправлению ситуации?

Предложения возникли практически сразу.

— Нет смысла переучивать людей в самый последний момент. Если девчонки все это время несли вахту, то и управлять кораблем в бою им и только им. Просто потому что они уже изучили работу систем управления кораблем.

— А кто будет вести огонь по противнику?

— Тоже они, потому что вооружение корабля завязано на системы управления, с которыми работали в основном девчонки.

— Что делают наши парни?

— Раз ожидается сбой в работе систем корабля и преждевременный выход их из строя, то разумней составить из парней дивизион борьбы за живучесть корабля. Все-таки за время дрейфа, они по большей части работали на монтаже и отладке и значит лучше девок знают корабельные потроха.

После этого совещания началась каторга. Макетные залы, расположенные в съемочных павильонах, превратились в самые настоящие тренажеры. По указанию инженерной группы, которая занялась прогнозом возможных неприятностей, техническая служба киностудии начала «оживлять» макеты корабельных механизмов. Благодаря этому, имитация аварий и неисправностей перестала выглядеть бутафорской. Теперь и возгорания, и короткие замыкания, и разрывы в продуктопроводах были настоящими. Обучение действиям в нештатной ситуации тоже было настоящим. Из наших актеров выжимали все что только можно выжать. Несмотря на известную условность происходящего, усталость и пролитый пот были настоящие. А еще настоящими были страх и отчаяние на лицах актеров в самые напряженные моменты. А наша инженерная служба, войдя в азарт, придумывала все новые и новые каверзы. Совместно с техниками они в короткие сроки создали стенд, на котором в разных вариантах эмитировалась разгерметизация отсека. Пожалуй это было самое страшное испытание для всех. Через этот стенд прогнали всех, кто был задействован в съемках. Даже Кнопочка не избежала этой участи. А уж что чувствовали находящиеся рядом с ней кошки! Все это обязательно снималось на камеру и из отдельных, самых удачных кадров монтировался один из наиболее зрелищных фрагментов фильма.

— А ведь неплохо получается! — подвел итоги Нахалков, — сразу видно, что никакой игры в одни ворота нет.

— Вы это и инспекторшам из Департамента Социальной Службы скажите? — ехидно поинтероесовалась бывшая Серушко, а с недавней поры Иванова.

— Надеюсь господа, что среди нас нет излишне откровенных людей! — ответствовал Никита Сергеевич.

— А кстати, почему эсэсовки нас перестали тревожить? Разве их больше не волнуют права детей? Что-то на них это не похоже. Боюсь, что они задумали какую то пакость в отношении нас, — обеспокоилась Алексеева.

— Можете не переживать за них Татьяна Сергеевна. Им недавно уже приходилось облаивать Никиту Сергеевича, — ехидным тоном проинформировала я нашу штатную музу о ночном «сеансе воспитания» некоторых наших оппонентов, — и поэтому им больше не хочется совать свой поганый нос в наши дела.

— Я что-то пропустил?

— Скорее всего вы Никита Сергеевич в этот момент просто хорошо спали.

«— Ну что там Нина у наших злыдней?

— Полное спокойствие командир. Они конечно видят нас, но никак не реагируют.

— Расчеты траекторий?

— Полный порядок! При сохранении имеющейся скорости нас конечно немного притянет к станции, но проскочить мимо нее мы успеваем на дистанции, исключающей возможность падения на нее.

— Нас еще притягивает к ним?

— Так точно! Как я докладывала, это притяжение потихоньку увеличивает скорость нашего дрейфа. Через 23 часа 47 минут, скорость дрейфа будет максимальной, потом начнет уменьшаться. Самое время стартовать и начинать бой. Если конечно не откажемся от него.

— Не откажемся. Пусть девчонки готовятся. Пацаны уже все закончили. Сейчас отдыхаем, а завтра в бой».

Честно говоря, все кадры уже отсняты. Хорошо потрудившиеся оркестр и хор, ушли отдыхать. Съемки в основном закончились и идет монтаж фильма. Правда Нахалков не спешит распускать нашу команду. Во-первых, возможен вариант, что некоторые сцены ему не понравятся и он их снимет в другом, более совершенном варианте. А во-вторых, он начинает готовиться у съемке третьей серии киноэпопеи. Называться она будет: «Империя наносит ответный удар!» Забавно то, что никто из нас даже не представляет, о чем будет этот фильм. Впрочем, Нахалков, утвердивший название этого проекта, считает, что с хорошим сценарием проблем не будет.

— За все время съемок, мы открыли для себя столько талантов, что найти подходящего литератора труда не составит. Тем более совместное творчество «физиков» и «лириков» себя оправдало. Мы первые в мире, у кого технические и военные консультанты вошли в состав авторского коллектива. Польза от этого настолько очевидна, что есть смысл сделать это постоянной практикой. Меня сейчас не это волнует…

— Успешен ли будет прокат?

— И даже не это. Я считаю, что лично мне пора выходить на более высокий уровень развития. Как режиссер я уже достиг своего «потолка». Мне следует думать о славе основателя новой школы творчества. Вы Маша вместе с Алексеевой однажды подарили мне мысль про изменение роли актера в обществе. Мне она очень понравилась.

Что это за мысль, Никита Сергеевич нам не раскрывал. А мы с Алексеевой пока что не интересовались этим. Нам гораздо интересней, что получилось в итоге наших стараний. Сейчас мы не спешим разбегаться по домам и даже готовы провести в демонстрационном зале всю ночь. Потому что пришло время просмотра сцены боя.

«— Командир! До рубежа развертывания осталось идти 10 минут!

— Экипаж! По местам! К бою готовиться!

Наступает момент, равно торжественный и тревожный. Пацаны и девчонки занимают свои места согласно уточненному боевому расписанию.

— Я БЧ-1! Рубеж развертывания достигнут! До рубежа перехода в атаку десять минут!

— Всему экипажу! Наше время! БЧ-1 приступить к выполнению маневра! БЧ-2 и БЧ-3 аппараты на «Товсь!» БЧ-5 в готовности к запуску маршевого двигателя!»

Вот в этот момент и грянул наш марш, которым мы решили сопроводить подготовку экипажа к бою. Честно говоря, саму музыку я честно украла из компьютерной игрушки, в которую когда то рубился сынудя. Марш из «Ред Алерта». Он пожалуй неплохо подходил к нашему замыслу. И Штакельберг и Иван Васильевич его оценили по достоинству. Как умели, так и доводили до совершенства те жалкие наигрыши и напевы, которые я предоставила в их распоряжение. А слова… В общем, когда я их слышу, то краснею от стыда за свои убогие «таланты».

Все-таки музыка и хоровое пение — великая вещь! Все грехи моего жалкого творчества скрывают и потому я больше не вслушиваюсь в слова песни, а смотрю на то, что происходит на экране. А там сейчас показывают синхронное и согласованное выдвижение ракет по линиям транспортеров на пусковые установки. Что за установки? Обычные запасные секции ловушек для удержания антивещества. Сейчас они играют такую же роль, что и памятные мне шахты для баллистических ракет. В качестве ракет мы решили использовать часть десантных ботов, у которых грузовой и пассажирский отсеки теперь размещали весьма специфическое «изделие» — ловушку для хранения антивещества. Теоретически это должно сработать как надо. А как оно на практике? Наши инженеры верят, что я про это знаю наверняка. Так! А вот это молодцы! Не забыли мою просьбу. Носовую часть каждой «ракеты» украшает надпись, выполненная огромными буквами: «После нас — тишина!». Ох и спорили же со мной! Понять все не могли, зачем такая надпись и почему именно она? Ну не стану же я им говорить, что это я в память о папе. Нет в этом мире никаких РВСН. И надеюсь, что никогда не появятся. А надпись — пусть будет!

А вот и электромагнитные орудия. Вообще-то они были и раньше. Использовались для исследовательских целей. Переделывать их особо не требовалось. Просто теперь они предназначены для стрельбы по цели. Либо переделанными в малые боевые ракеты исследовательскими зондами, либо сегментными снарядами, которые разделившись в полете, создадут завесу из поражающих элементов. Но главная ставка у нас не на них.

Как раз сейчас и готовится для пидоргов самый главный сюрприз — разворот корабля таким образом, чтобы маршевый двигатель был направлен на станцию пидоргов. Чем вам не энергетическое оружие? Главное, чтобы враги не приняли вращение корпуса дрейфующей «Астры» за боевой разворот.

Как раз этот момент и вызвал споры между инженерами и «стратегами». «Стратеги» были категорически против того, чтобы прицеливание осуществлялось с использованием маневровых двигателей.

— В основе замысла боя лежит эффект внезапности. Стоит движкам начать работу, как пидорги все поймут раньше необходимого нам времени. А это чревато. «Астра» сейчас представляет собой прекрасную мишень.

— И что вы предлагаете?

— Это ваше дело придумывать, но любые устройства расположенные на внешней стороне следует исключить.

В итоге, ругая и матеря «стратегов», наши инженеры запроектировали внутреннее инерциальное устройство. Как они о нем отозвались: «Изделие уникальное, на один раз нужное и непонятно насколько надежное».

Ну, раз сомневаетесь в надежности, то пусть именно оно и «хандрит» во время работы!

«— Серега! Весемнадцатая секция на «баранке»! Гидравлика травит!

— Петруха! «Баранка», секция 14А, замыкание в сети!

— Секция 23! Хандрит автоматика!»

Побегайте ребята! И ребята бегают вокруг этой злополучной «баранки». Так, а Ниночка уже докладывает данные коррекции. Черт возьми! Опять отказ! Впрочем, беготня не только на «Астре». Пидорги наконец то заподозрили неладное.

«— Господин! — Потревожил Дуп Попихайтера один из служителей, — На останках корабля дикарей обнаружено подозрительное движение.

— Это представляет для нас какие-то неудобства?

— Пока не ясно. Поэтому я бы выслал на эти останки абордажную партию…

— Это лишнее. Там нет ничего такого, что могло бы представлять для нас интерес. Просто уничтожьте этот мусор».

А вот и средство, способное уничтожить близко летящий мусор. В принципе, фотонное орудие похоже на маршевый двигатель «Астры». Принципиальных различий нет, если не считать того, что оно может с помощью силовых полей менять линию прицела.

«— Есть совмещение!

— БЧ-5! Готовеость к старту?

— Готовы!

— Внимание всем! Приступаем к динамическим маневрам! Поехали!»

Запуск фотонного двигателя показан прекрасно. Внезапное появление поля отражателя, вспышка аннигиляции и поток света устремившегося к станции пидоргов. Ну и побочное явление, вызванное запуском двигателя. Все-таки резкая смена вектора движения просто обязана вызвать перегрузки. Поэтому на корабле никто не бегает, а находится в противоперегрузочных креслах-ложементах.

А на базе пидоргов тем временем начался кошмар. «Астра» стартовала внезапно, находясь на сравнительно близком расстоянии от базы. Поток фотонов достиг поверхности массивного тела практически мгновенно. Автоматика никак не успевала сработать и выставить защитное поле, которое представляло собой обычный фотонный отражатель, подобный тому, что был у «Астры».

Разного рода переферийные технические устройства, находящиеся слишком близко к поверхности, вышли из строя и обращенное к «Астре» полушарие стало слепым, глухим и парализованным. Но не только технические устройства пострадали. Часть пидоргов, киборгов и металоргов, «схвативших» запредельно большую дозу радиации, умерли почти мгновенно, даже ничего не почувствовав. Ну а те, кому «повезло» словить меньшую дозу, мучились недолго.

Нахалков конечно ради зрелищности не удержался и показал и красочные короткие замыкания, и дымящиеся тела и корчи раненых. В реальности это будет выглядеть совсем не так, как показано, но эту вольность мы ему простили.

«— Господин! Ваши приказания!

— Поднять перехватчики! Ускорить вращение станции! Установить защитное поле!

Приказы Дуп Попихайтера, выполнялись быстро и четко. С установкой защитного поля проблем не возникло. С перехватчиками тоже заминки не было. Они как правило несли дежурство, находясь на разгонных орбитах и обладали достаточной скоростью для ведения боя. Правда, части из них не повезло: они оказались на пути мощного излучения. Но те, что были в стороне от потока или находились в тени станции, были боеспособны.

А вот ускорение вращения станции не позволяло немедленно задействовать фотонные орудия, расположенные на теневой стороне. Простейшие расчеты показывали, что раньше, чем через четыре часа их не получится задействовать для боя».

Когда наши «стратеги» разрабатывали план киношного боя, они делали ставку именно на внезапность фотонного удара, выводившего из строя половину станции пидоргов. В принципе, после этого можно было пускаться в бегство. Такой вариант нами тоже рассматривался. Потому что находящиеся на разгонных орбитах корабли пидоргов с самого начала имели тьму преимуществ в возможном бою. Отвергли этот вариант лишь потому, что согласно расчетам, пидорги все-равно успевали догнать «Астру» и навязать ей бой.

После нанесения первого удара, должен был последовать ракетный удар, целью которого было добить станцию врага.

«— Внимание БЧ-3! Запуск ракет по варианту «Веди»!

— Есть вариант «Веди»! Начинаем вывод пусковых шахт на внешнюю сторону!»

А тут нужно пояснение. Пусковые шахты располагались в бывшем транспортном отсеке равномерно по окружности в радиальном направлении. Если бой с противником предстояло вести на паралленых курсах, то вращая корабль вокруг продольной оси, БЧ-3 осуществляла последовательные пуски. Это был вариант «Азъ». Если противник был с нескольких сторон, то пуск ракет производится как последовательно, так и залпом по всем направлениям, а дальше каждая ракета наводилась на конкретную цель. Это был вариант «Буки». Для нашего случая, когда удар наносился по массивной малоподвижной цели, «стратеги» сочли важным произвести залповый пуск таким образом, чтобы ракеты не тратили лишнего времени на маневрирование и достигли цели одновременно. Для этого пусковые установки выводились за пределы корабля и осуществлялся захват цели до момента пуска. Это и был вариант «Веди». Согласно ему, после получения команды, наружу начали выдвигаться цилиндры пусковых шахт. Зрелище получилось что ни говори завораживающим. Цилиндры выдвигались синхронно. Вслед за выдвижением их произошел отрыв от поверхности корабля и включились маневровые двигатели, выводящие пусковые шахты на рубеж пуска ракет.

«— Рубеж пуска достигнут! Захват цели произведен! Энергия на стартовое устройство подана.

— Пуск разрешаю!

— Пуск!

Ракеты, которым электромагнитное поле придало расчетное ускорение стартовали синхронно. Так же синхронно включились маршевые двигатели. И тут на поле боя появились новые игроки — перехватчики. Вовремя разглядев новую опасность для станции и правильно оценив обстановку, перехватчики разделились. Одна их часть продолжала сближаться с «Астрой», а другая бросилась на перехват атакующих ракет».

Да, недаром я просвещала непривычные к реалиям нашей жизни местные умы. Мои рассказы о «боевом рое», разделяющихся боеголовках, о маневрах уклонения и средствах противодействия даром не прошли. Шокированные таким подходом к делу, местные вояки захотели непременно посмотреть, как это будет работать хотя бы в виртуале. Естественно, наша инженерная группа сходила с ума от таких небывалых фантазий. А уж что испытала наша Марго! Вояки и инженеры накинулись на нее всей толпой, требуя бросить все и создать алгоритм, который обеспечит автономное управление «боевым роем» хотя бы в виртуальном мире. Постоянно жалуясь мне на то, что она ежедневно подвергается групповому изнасилованию, Марго все-таки сумела добиться от своих подопечных хоть какого-то результата. Именно за это она и была произведена в кавалерственые дамы с вручением соответствующего шифра. Правда, алгоритм этот был не очень совершенным, но толпа наших маньяков на время от нее отстала. Мало кто знал, что во время съемки, смоделированный в виртуале прорыв наших ракет происходил с использованием этого алгоритма и мы включили в кадры фильма эпизоды деловой игры. Саму разработку «обители святой Марго» уже засекретили и в открытом доступе ее было не найти. Более того, чтобы сбить с толку возможных врагов, была осуществлена нехитрая операция прикрытия. Состояла она в том, что в фильме ракеты действовали не автономно, а ими управляли операторы, со страшной скоростью юзая джостиками.

А тем временем, экипаж начал разворот корабля на 180 градусов, чтобы поддержать атаку ракет огнем электромагнитных орудий. По уму, их стоило делать тоже подвижными, но мы исходили их того, что для боевых целей они изначально не предназначались, поэтому их жестко смонтировали в тело исследовательской станции.

Разворот — дело не быстрое. И прежде чем он был завершон, до «Астры» добрались первые перехватчики пидоргов. Но еще раньше началась атака перехватчиков на выпущенные землянами ракеты. Вот тут я и увидела во всей красе то, о чем когда то рассказывал папа. Одно дело слышать, а другое дело представить это наглядно. Никакими словами не передать то впечатление, которое получишь видя собственными глазами все детали прорыва «боевого роя» к намеченной цели. Это было похоже на слаженную работу русской рабочей артели во время аврала, когда результат зависел от усилий всех и каждого. Когда без криков и споров лидерство переходит от одного к другому, а во внешнем управлении нужды нет. Потому что «рой» самодостаточен, как самодостаточна хорошая артель. Правда, все это было понятно нам. Но для зрителя картина происходящего была явно непонятной, если конечно ее не пояснить. Как это сделать? Тут нам на выручку пришло принятое решение о методе обеспечения секретности. Благодаря этому, экипаж начал совершать действия, не нужные в реальном бою, но зато доходчиво объясняющие то что происходит. Реплики девчонок, изображавших операторов на боевых постах, как раз и были такими пояснениями.

«— Замечены перехватчики противника следующие курсом…

— Атака четверки на «рой»! Ставлю помехи и создаю ложные цели!

— Засечена работа по отстройке от наших помех! Начинаю подавление связи противника!

Работа БЧ-4 дала свой эффект, но и противник не бездействовал. Поразив то, что он считал реальными целями и убедившись что «рой» не пострадал, враг применил иную схему атаки.

— Пеерехватчики на дистанции мгновенного поражения цели. Выполняю маневры уклонения!

— Недостаточно! Отстреливай завесу!

— Есть! Готово!»

Зритель видел, как подчиняясь якобы внешним командам, а на деле заложенному в «мозг» ракеты алгоритму, «рой» начал выполнять непредсказуемые маневры уклонения и отстреливать в направлении атакующих перехватчиков десятки тысяч мелких поражающих элементов, которые рассеиваясь в пространстве, не засекались обычными средствами локации. Это дало нужный эффект:

«— Готов! Один готов!

Ворвавшийся на полной скорости в достаточно плотный поток льда и металла перехватчик, был мгновенно прошит насквозь и выбыл из боя. Остальные сменили курс и начали заходить с другой стороны. Тем временем вторая группа перехватчиков наконец то сблизилась с «Астрой».»

Вот этот момент вызвал жаркие споры во время съемок. Обычное моделирование ситуации показало нам то, что отбиться без всякого ущерба не выйдет. Более того, имея несовершенный корабль, кое-как приспособленный для ведения боя и неопытный экипаж, шансы проиграть этот бой были достаточно велики. Результаты моделирования говорили о том, что треть экипажа просто не выживет. И это в самом лучшем случае.

Смирившись с необходимостью вывести из игры часть наших героев, мы стали решать: кому из них должно не повезти? Сперва «стратеги» хотели вычеркнуть из списка живых «менее ценных» героев. Но тут взбеленилась я:

— Что за бред? Что значит менее ценные? Типа помер Охрим и хер с ним? Таких не жалко? А с чего вы решили, что зритель будет думать иначе? Ему иное нужно в бестолковку его вбить. Он, жалеть должен погибших именно потому, гибли самые лучшие и яркие из всех. У которых впереди было то, что прочим недоступно!

Я изошлась на крик, составляя список тех, кого настигнет злая судьба. Со мной спорили и в итоге решили что пусть будет пятьдесят на пятьдесят. Но конфликты на этом не прекратились. Когда был отснят первый вариант боя и гибели героев, получилось все настолько пафосно и неубедительно, что ругань и ссоры возобновились с новой силой. По установившейся у нас традиции, последнее слово принадлежало самому авторитетному из экспертов. В этот раз им оказался отец Кирилл. Посмотрев на то, что мы намудрили, он сказал так:

— Война Никита Сергеевич, брат мой во Христе, это не театр. На сцене театра можно пафосно умирать. А в бою не до пафоса. Все работают на износ. Им ни слова сказать, ни позы принять не выйдет. Некогда. Смерть приходит в разгар этой работы. В момент, когда движение не закончено. От работы же отлынивают только трусы. Но и им не до пафоса. Им бы штаны свои не потерять. Вот это и показывайте.

Съемку второго варианта боя контролировала уже я на пару с отцом Кириллом. Требования что мои, что священника были строги. В итоге получилось такое! На меня теперь со страхом стали посматривать даже «стратеги», так и не осмелившиеся спросить меня про источник моих представлений о войне. А что говорить о прочих? Они были в шоке. Такой войны здесь никто еще не видел.

«Бой с напавшими на «Астру» перехватчиками был коротким, но динамичным и жестоким. В отличии от боевых ракет, корабль не мог произвести резких маневров уклонения. Только мощный огонь был защитой храбрецам. И «Астра» развила его! Тут напряженно трудились практически все боевые части. Только абсолютной защиты не бывает. Перехватчики противника, управляемые бездушными метал-оргами способны были на многое. И на резкие маневры уклонения. И подавлять работу систем наблюдения, разведки и связи. И конечно же наносить удары по кораблю. Конечно, даром им это не давалось. «Астре» тоже было чем ответить и удивить. Потери среди атакующих корабль боевых аппаратов зашкаливали. Они гибли, они получали тяжкие повреждения… Вот только во втором случае это не всегда останавливало атаку. Не боящиеся смерти существа завершали бой тараном».

Съемка драматичных эпизодов всегда была делом нелегким. В малый временной промежуток нужно было втиснуть многое. Отчаянные метания Мили Шниперсон, к которой постоянно поступает информация о нуждающихся в оказании помощи. А какой из нее врач? Только первую помощь оказать да эвакуировать в медотсек. А парни и девчонки не хотят туда уходить, потому что на оголившемся месте их заменить некому. Потому и разговор с ней короткий и суровый: «Помогла? Спасибо! Теперь вали отсюда и не мешай работать!»

Трудно было снять эпизод о том, как внезапно взбесились кошки, почувствовавшие грядущую беду. Как они влруг всем прайдом накинулись на Кнопочку. Царапая и кусая свою подругу, они все-таки успели ее выгнать из обреченного на гибель отсека буквально в последний момент.

«Серия ударов срывает с креплений массивное оборудование и всегда такой проворный Максим Саловатов не успевает вовремя отскочить. Его просто плющит в лепешку, а зритель видит как мгновенно лопнула голова и брызнули в сторону мозги вперемешку с кровью.

Не повезло и Катьке — сестре командира. Начала исправлять не такую уж сложную неисправность, возникшую на ее боевом посту. Чтобы ловчей двигаться, вот ведь дура, вылезла из скафандра. И тут же наружную обшивку отсека прошила серия раскаленных болванок. Автоматика заблокировала отсек и справилась с разгерметизацией. Зато с пожаром не справились ни выходящая из строя автоматика, ни бедная Катерина. И последним прощанием с этим жестоким миром, был жуткий нечеловеческий вой заживо сгорающей девчонки. А на пульте управления в медотсеке погас экран сообщающий о состоянии здоровья ее тела. Нет теперь ни здоровья, ни самого тела!»

Мы снимали сцены гибели людей именно так, как советовал нам отец Кирилл — в самый разгар успешно выполняемой боевой работы. Но ведь на войне не только гибнут. На ней еще и увечья получают. Мне ли, дочери досыта навоевавшегося народа про это не знать? Увечье — это не легкое ранение, при котором всего то и делов — продезинфицируй рану, да наложи правильно повязку. Ну разве что еще зашить рану потребуется. Увечье — это чаще всего потеря трудоспособности. И очень обидно, когда его получает человек, не успевший как следует пожить. А в нашем случае их получают дети. Поэтому, сколько трупов, столько и калек. Как мы это все сумели показать, лучше не спрашивайте. Мелентина, которой по фильму пришлось и болевой шок снимать, и останавливать кровотечение, и прочие необходимые действия производить, конечно же работала не с живыми людьми, а с муляжами, но ей и этого хватило для того, чтобы никогда в жизни не мечтать о судьбе врача.

Показав сцены мужества, следовало показать и примеры иного поведения. И опять мы не стали идти проторенной дорожкой, снимать явную театральщину.

— Я видел и храбрецов и трусов, — объяснял нам отец Кирилл. Если храбрец изо всех сил стремится выполнить задание, то трус наоборот, ищет причину его не выполнять. И не нужно судить только по внешнему виду. Бывает так, что и на лице испуг, и руки-ноги трясутся, и штаны полны детской неожиданности, но при этом человек все-равно делает то, что приказано. Это не трус. Это просто сильно напуганный человек.

— А что, бывают и такие трусы, которые в опасности ведут себя спокойно? — заинтересовался Нахалков.

— Видел и таких. Правда спокойны они когда опасность еще не очень большая. Потом все-равно сорвутся. Но это потом, если сбежать вовремя не сумел. А не сумел, потому что знают, что за это и пристрелить могут. Поэтому эти ребята стараются пока не поздно, найти причину, по которой они именно сейчас нужны в тылу.

Услышав подобное, Нахалков решил именно в таком ключе и показать сцену бегства Дуп Попихайтера.

«— Господин, на станции есть хорошо защищенное место, откуда можно руководить всем, что у нас осталось.

— Излишне! Мне предстоит сделать еще много важных дел. Я не могу ради участия в мелкой стычке с дикарями, подвергать себя ненужной опасности. Поэтому я немедленно покидаю станцию и продолжу руководство проектом с кораблей Вдуй Вротера.

— Десантный корабль на разгонной орбите имеется, До него можно быстро добраться с помощью челнока.

— Сопроводи меня к нему!

— Господин! Если вы покинете станцию один… В общем, в метрополии могут плохо это воспринять. Особенно если найдется кому доложить…

— Не мямли! Говори быстрей то, что ты собрался мне сказать! Я спешу!

— Я думаю, что вместе с вами должны покинуть станцию наиболее ценные специалисты. В челноке найдется всего шестнадцать мест…

— Ты летишь со мной! Остальных — на твое усмотрение. И не мешкай, я не могу ждать ни одного лишнего мгновения!

Последние слова Дуп Попихайтер произнес уже на ходу. Он шел быстрым шагом но спустя краткое время перешел на бег. Секретарь не отставал от него не на шаг. Когда и кого он успел предупредить, так и осталось его секретом, но в момент, когда они добрались до челнока, вместе с ними бежало гораздо больше народу, чем мог вместить челнок. Впрочем, теснота пассажирам не грозила. Охранные системы входного шлюза, просто грубо выкинули лишних. Не теряя времени, пилот закрыл шлюз и включил двигатели. Те кому не повезло, дружно бросились к соседнему причалу, на котором готовился к старту еще один челнок.

Дуп Попихайтер покинул обреченную станцию в тот момент, когда перехватчики пидоргов вступили в бой с прорывавшимся к цели «боевым роем».»

Если на «Астре» творился кошмар, то еще больший кошмар должен был твориться на станции пидоргов. Она конечно еще не уничтожена, но полученные ей повреждения в самую первую секунду боя не позволяли ей быть той грозной крепостью, которой она являлась до нападения. Оборонительные системы теневого полушария могли для корабля землян представлять нешуточную опасность. Но для этого нужно было, чтобы земляне сами сунулись под их огонь, либо развернуть станцию должным образом. Явную глупость мы для нашего экипажа не планировали, а второй вариант тоже ничего не давал пидоргам кроме напрасной траты сил. Тем временем, мы наблюдали завершающий этап ракетной атаки. Если нанести существенный ущерб «Астре» перехватчикам удалось, то «боевой рой» преодолел их сопротивление без потерь и повреждений.

«— Внимание! Дистанция пуска боеголовок достигнута!

И опять картина: на грузовых отсеках синхронно раздвигаются створки и наружу выдвигаются пусковые установки с боеголовками.

— Пуск!

Теперь работа перехватчиков усложняется в разы. Целей внезапно стало в пять раз больше, а времени на перехват не осталось совсем. И тут перехватчики внезапно получают от Вдуй Вротера команду на прекращение дальнейших атак и отход в сторону находящихся на разгонной орбите звездолетов пидоргов. Судьба «Астры» теперь решена. Она остается хоть и поврежденной, но вполне боеспособной. Зато базу врага уже невозможно спасти».

А дальше было красочное зрелище окончательной гибели вражеского логова в Проксиме Центавра от удара боеголовок, снаряженных антивеществом. Ну а наш корабль, который наконец то оставили в покое враги, наконец то закончил разворот, но применять орудия по гибнущему врагу уже явно не стоило.

— Почему «Астра» теряла столько времени на этот разворот? — прорезался голос Марго, — даже мне понятно, что если бы она вместо танцев на месте просто начала бы набирать скорость, то бой с перехватчиками принес бы меньше потерь.

— Потому что никто не мог гарантировать того, что «боевой рой» дойдет до цели, именно для этого и планировался обстрел из орудий, — объяснил ей замысел боя Леонид Юрьевич, — кстати, если бы перехватчики плюнули на ракеты и занялись «Астрой», спустя краткое время мы получили бы необитаемую груду космического мусора. А так, она еще повоюет со звездолетами противника.

— Успешно?

— Увы! Шансы на победу — величина отрицательная. Но по сценарию наш корабль от боя не уклоняется.

— Что, совсем невозможно победить?

— Мы не нашли такого способа. «Астра» не просто в меньшинстве. Она серьезно повреждена и ракет у нее больше нет. Мы не знаем, что тут придумать. Бегство не спасает, а бой не выиграть, Только доблестная гибель.

— Леонид Юрьевич! Гибели не будет! — уверила его я, — выход в атаку будет, а самого боя не будет совсем. Как вы думаете, почему?

— Кажется я догадалась, — аж запрыгала возбужденная Марго, — тут все просто: после того, как пидорги видели гибель станции, они уже не верят, что корабли будут более удачливыми. И к тому же, они не знают, что у землян кончились ракеты. Увидев, что «Астра» идет в атаку, они решат, что для них тоже приготовлено что-то ужасное.

— Но это не значит, что пидорги станут избегать боя.

— Станут! — решительно заявила Марго и пояснила:

— Чтобы принять бой, нужно быть мужчиной или хотя бы храброй девочкой. Но господа! Они ведь пидорги!

— Браво Марго! — я была очень восхищена такой аргументацией, — похоже, что повышение пошло вам на пользу.

— Спасибо Мария Ивановна, я буду и дальше стараться, — скромно потупила взгляд наша лицемерка.