Остров Эдисто, 1862 г .

Первой пришла в себя Элизабет. Она очнулась на руках мужа и зарыдала, все время повторяя имя своей младшей дочери.

– У меня просто не укладывается это в голове! – воскликнула Ханна. – Что же это такое? Как это возможно?

Анна стояла как вкопанная. Медленно посмотрев в проем склепа, она почувствовала, как смертельный холод разливается по ее жилам, как будто всю кровь в сосудах заменили ледяной водой. Она не хотела и просто не могла поверить в то, что маленькую сестру похоронили еще живой, а в том, что это было именно так, она даже не сомневалась.

– Этого просто не может быть! – снова и снова испуганно и чуть истерично повторяла она.

После открытия склепа на кладбище воцарилась полная тишина. Все с ужасом взирали на ту страшную находку, которая ожидала их там. Они прекрасно понимали, что именно случилось с ребенком, но никто не решался озвучить это вслух, казалось, что если они это скажут, то это станет правдой.

– Может это кто-то так пошутил, – робко предположила Мария, охрипшим голосом.

– Кто, приведения? – истерично засмеялась бабушка Ханна.

Все были в таком ужасе, что не могли даже пошевелиться. Это было просто ужасно, маленькая Джулия очнулась в склепе и умерла там уже по-настоящему.

– Так, нужно похоронить и Джулию, и Джозефа. Обсуждать происшествие будем потом! – первым взял себя в руки мистер Легар.

То, что происходило дальше, Анна видела сквозь туман непрекращающихся слез. Женщины рыдали, маму поддерживали за руки двое мужчин-родственников, казалось, что она вмиг постарела на двадцать лет. Сказать, что все были в шоке, значит не сказать ничего. Через некоторое время останки Джулии поместили обратно в склеп, там же похоронили дедушку Джозефа, тяжелую дверь запечатали, но все семейство было не в силах отправится домой.

С минуту Анна изучала склеп взглядом, а потом повернулась и побежала прочь. Ей хотелось быстрее покинуть это ужасное место. Она чувствовала себя маленькой, беспомощной девочкой, у которой выбили почву из-под ног. Она так погрузилась в свои мысли, что не сразу услышала, как кто-то настойчиво зовет ее по имени.

– Анна! – громко кричали позади девушки.

Анна остановилась и оглянулась. За ней бежала, запыхавшись, Мария.

– Анна, я кричала тебе всю дорогу, ты, что не слышала?

– Нет, прости, – ответила девушка, вытирая слезы.

Мария подбежала к ней и обняла ее. Ужас от происшедшего накрыл их с головой, сделав абсолютно беспомощными. Они так и стояли, плача навзрыд, не в силах справится с тем, что увидели несколько минут назад.

Элизабет сидела в своей комнате у камина. Ее прекрасные светлые волосы, обычно тщательно убранные в замысловатую прическу, растрепались и свисали неопрятными прядями. Лицо было зареванным, а обведенные кругами глаза покраснели. Обхватив колени, она раскачивалась взад-вперед, смотря перед собой пустым взглядом. Она никак не могла смириться с той мыслью, что ее маленькая Джулия, ее любимая дочка умерла такой страшной смертью.

– Этого не может быть, – только и повторяла она, смотря пустым взглядом. – Этого не может быть. Этого просто не может быть.

Мистер Легар стоял рядом с женой, держа ее за руки. Он старался не оставлять жену сейчас ни на минуту, он сам очень переживал, но старался быть сильным, для того, чтобы поддержать ее. Он точно так же как и она, отказывался верить в случившееся. Эта страшная новость просто не укладывалась у него в голове, почему они не поняли, что девочка жива? Как такое могло произойти?..

Он так задумался, что не заметил, как в комнату тихо зашли Ханна и еще один родственник семьи, двоюродный дедушка, брат Ханны, которого тоже звали Джозеф, как и покойного отца Питера, они тоже пришли поддержать Элизабет, понимая, что ей тяжелее всех сейчас. Ханна несла поднос с едой, она посчитала, что если принесет еду в комнату, то возможно Элизабет съест хоть кусочек из того, что она приготовила.

Джозеф уселся на кушетку, переводя взгляд с одного лица на другое. Питер расхаживал по комнате, погруженный в свои мрачные мысли.

– Как мы могли такое допустить?.. – снова и снова повторяла Элизабет. – Как?! Как?! Как?! – Она подняла голову и посмотрела полными слез глазами на Ханну. – Как мы могли такое допустить?! – вдруг закричала Элизабет. – Почему мы убили собственную дочь?!

Находящиеся в комнате члены семьи ничего ей не ответили, и она снова начала раскачиваться. «Как же мы могли это допустить? – снова и снова задавала один и тот же вопрос Элизабет сама себе».

Питер снова подошел к ее креслу и, взяв ее руки в свои, почувствовал, как сильно она дрожит. Его ладони были такими теплыми и действовали успокаивающе на нее.

– Элизабет, милая, может это какая-то ошибка? – обратился он к жене. – Она не могла быть живой, когда ее хоронили, мы же все видели ее.

Его родители молчали. Лицо Ханны выражало страх, горечь и недоумение, она не знала, что тут сказать, вчерашняя картина все еще стояла у нее перед глазами.

Дедушка Джозеф посмотрел на Элизабет, и сердце его сжалось от тоски. Его красивое лицо исказила гримаса боли. Джулия так была похожа на мать.

– Питер верит мне, – обратилась Элизабет к родителям мужа. – Он знает, что я невиновна в смерти дочери. А вы мне верите?

Вопрос был настолько неожиданным, что какое-то время все хранили молчание, но Элизабет прочитала ответ по глазам. «Они винят меня в смерти Джулии, – убедилась она. – Я все вижу по их глазам».

Джозеф Легар вышел из комнаты. Ханна отправилась следом, оставив поднос на кровати Элизабет. Они были смущены от того, что Элизабет так быстро прочитала их сомнения по глазам. Неужели так все очевидно, но ведь они и правда в какой-то степени обвиняли Элизабет, что та не сумела отличить мертвого ребенка от живого, ведь именно она в последний день была больше всего с дочерью.

Элизабет снова залилась слезами, продолжая раскачиваться взад-вперед.

– Успокойся, – прошептал Питер. – Успокойся, Элизабет. Никто не думает о том, что ты виновата. Слышишь, никто!

Он протянул ей платок. Она вытерла слезы и прошептала:

– Моя собственная дочь… Я же была с ней… Как я не смогла заметить, что она не умерла, как?! Теперь все считают меня виноватой…

– Для всех это слишком большой удар, нужно нам всем успокоиться, – сказал Питер. – Все мы успокоимся и тогда сможем рассуждать здраво. Не сейчас.

– Это так чудовищно, Питер, – теперь она даже не пыталась вытирать слезы, градом катившиеся из ее глаз. – Мы никогда не сможем это забыть. Никогда!

Она перестала раскачиваться и прямо посмотрела в глаза мужа. Он сжал ее ладони и сказал:

– Милая, нам и не нужно этого забывать, – мягко начал он. – Но нам нужно жить дальше, ради наших двух дочек. Ведь у них кроме нас никого нет. Мы всегда будем помнить Джулию, нашего ангелочка, но не стоит забывать Марию и Анну, им тоже тяжело.

Элизабет кивнула. Муж озвучил сейчас именно то, что она хотела услышать.

– Время все расставит по своим местам, мы обязательно переживем это, – убеждал ее мужчина. – Ты же знаешь, что ты ни в чем не виновата, даже доктор констатировал смерть девочки, так откуда тебе было знать, что она жива?

И он поцеловал ее дрожащие руки и сжал их в своих ладонях. Он был такой сильный, заботливый, Элизабет с жадностью внимала каждому его слову, все более убеждаясь, как сильно она его любит, и как ей повезло с мужем.

– Ты наверное прав… – прошептала она, вдруг почувствовав сильную усталость.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал он, и, взяв ее на руки, отнес на кровать. Когда он накрывал ее пледом, она уже спала.

В доме стояла тишина. Казалось, что траур не хотел покидать это место. Все были в ужасе. Обычно веселые семейные завтраки, обеды и ужины, сопровождаемые большим количеством шуток, теперь проходили в гнетущей тишине. Все молча ели и разбредались по разным местам, казалось, все боялись даже слово сказать об этой ужасной новости. После ужина Мария подошла к сидящей на веранде и читающей книгу Элизабет и тихим голосом спросила:

– Анна, ты не хочешь прогуляться со мной? Я больше ни минуты не хочу оставаться в доме.

Анна лишь молча, кивнула в ответ, глядя на сестру.

– Я хочу прогуляться до кладбища.

Только сейчас Анна заметила, что в руке Джулия сжимает большой букет ромашек.

– Джулия так любила эти цветы… Вчера мы убежали, толком не попрощавшись, поэтому давай сходим сейчас, положим цветы.

– Согласна, – сказала Анна, поднимаясь и откладывая книгу.

Они попросили запрячь для них коляску и поехали на кладбище.

Девушки быстро добрались до места и не спеша решили прогуляться пару кварталов. На улице смеркалось, мелкий дождь накрапывал, размывая горизонт. Постепенно дома кончились. По обеим сторонам дороги все чаще и чаще стали попадаться деревья, создавая дополнительный сумрак на дороге.

– Наверное, надо было взять с собой фонарь, – проговорила Джулия.

– Мы уже пришли, – откликнулась ее сестра, – не возвращаться же назад. Смотри, вот церковь, а вот и вход на кладбище.

Прямо перед ними появилась небольшая белоснежная церковь, а слева от нее – тропинка на кладбище. Вдалеке, словно призраки, светились надгробия могил. Мария остановилась и пригляделась.

– Надо было идти с утра, из-за этого дождя совсем стемнело, – вслух пробормотала Анна.

– Мы ненадолго, просто попрощаемся с сестрой – почти шепотом сказала Джулия. – Пойдем, трусишка, – и она взяла сестру под руку. – У нас мало времени – того и гляди окончательно стемнеет и тогда уж точно без фонаря нам будет не обойтись.

Они миновали церковный двор и свернули налево, пройдя через небольшую калитку. Легкое дуновение ветерка коснулась лица Анны, и она вздрогнула от неожиданности.

– Мне как-то не по себе, может, вернемся с утра? – прошептала она.

– Ты почему говоришь шепотом? – спросила Мария.

– Я… – она вымученно улыбнулась. – Ты права. Я не знаю, почему я стала говорить шепотом, наверно на меня так действуют кладбища.

– Наверное, – ответила Мария. Она, не останавливаясь, шла вглубь кладбища по извилистой тропинке, каменистой и заросшей сорняками. Склеп находился в самой глубине кладбища, поэтому прежде чем попасть туда, им необходимо было пройти все кладбище целиком.

Дождь закончился, и на смену ему пришел густой туман. Он покрывал землю, рваными клочками, и был густой, как молоко. Небольшой ветерок развеивал его, гоняя клочья тумана по кладбищу. Они тянулись от дорожки к могильным плитам, и, сопротивляясь ветру, обвивали их. Неожиданно, Мария почувствовала какой-то посторонний, незнакомый ей запах, тяжелый и неприятный. Она остановилась и принюхалась.

– Анна, ты тоже чувствуешь этот запах? Откуда он?

– Мэри, это же кладбище, а не сад с розами!

– Да, но раньше его не было, а тут вдруг взял и появился, странно как-то…

– Тебе просто показалось, ну или мало ли чем пахнет, пошли скорее дальше, мне тут, знаешь ли, все же неуютно.

Они, молча, пошли дальше, предпочитая не разговаривать сейчас. Им обоим казалось, что, находясь на кладбище, им лучше немного помолчать. Так, в полной тишине они дошли до склепа. Рядом с ним росли небольшие деревья, которые отбрасывали тень на него, и поэтому они сперва не заметили, что дверь открыта.

– Смотри! – воскликнула Анна, показывая на него. – Что это?!

Мария вгляделась в темноту и удивленно вскрикнула. Тяжелая дверь склепа, которую накануне закрывали четверо мужчин, была открыта. Они подошли ближе и удивленно переглянулись.

– Как такое может быть? Ее же закрывали вчера, я точно помню это, – удивленно воскликнула Мэри, трогая дверь и пытаясь ее закрыть сама. – Ох, тяжелая, боюсь нам вдвоем этого не сделать.

– Может вчера, мы забыли ее закрыть? Я плохо помню вчерашний день, поэтому не возьмусь утверждать, что дверь закрывалась.

– Анна, я точно помню, как папа и еще несколько мужчин закрывали ее! – ответила Мэри сестре. – Нужно зайти проверить внутрь, все ли там в порядке.

– Внутрь?! Сейчас?! Ты что, шутишь? – испуганно посмотрела на нее сестра, – Давай лучше вернемся домой и расскажем родителям, что произошло, а они сами все решат.

– Дорогая, ты старше меня, а такая трусишка, мы только посмотрим, все ли хорошо, и сразу отправимся домой, по дороге зайдем в церковь и попросим рабочих закрыть дверь, видимо, вчера в суматохе мы забыли это сделать, вот и все. Я не хочу снова тревожить маму, она и так в шоке.

– Хорошо, – неуверенно отозвалась Анна, испуганно всматриваясь в темный дверной проем, ей казалось, что сейчас появится привидение из ее историй, которыми она так любила пугать в детстве сестер. – Пойдем.

Девушки, держась за руки, неуверенно подошли к склепу. Внутри было не очень темно – там горела масляная лампа, которую оставляли после похорон.

– Стой тут, а я все проверю, – собралась с духом Анна, и зашла внутрь.

Она зашла и осмотрелась. Все было в порядке, все саркофаги на своих местах, ничего подозрительного. Она облегченно вздохнула и вышла.

– Там все в порядке! – сказала она сестре, напряженно ожидающей ее около выхода. – Видимо, и правда, вчера не закрыли дверь!

– Уф, хорошо, а то я уже прямо начала верить во всякую мистику, подожди, я сейчас положу цветы и пойдем.

Мэри зашла в склеп, положила ромашки на гроб Джулии, и они с сестрой отправились в церковь попросить помощи. Им повезло, пастор Джулс оказался на месте, он очень удивился, что склеп открыт, потому что совершенно точно помнил, что закрывал его. Но узнав, что в склепе все в порядке, она просто отправил с девушками своих рабочих, чтобы те закрыли дверь. Когда дверь была закрыта, сестры отправились домой.