Дронго быстро вышел в коридор и увидел спешившего к нему Вейдеманиса.

– Я все уточнил. Это местный нотариус из Николаевска, – сказал Эдгар, – Евсеев его лично знает. Аркадий Изверов. Сейчас он наверняка на своем рабочем месте.

– Очень хорошо.

– Не все так хорошо. Евсеев убежден, что Изверов настоящий проходимец и ему нельзя доверять.

– Если он решил кинуть даже больных в хосписе, то для него действительно нет ничего святого. Тем более нужно с ним познакомиться поближе.

– Тогда конечно, – согласился Вейдеманис.

– Адрес у тебя есть?

– Он работает в Николаевске, Дмитрий знает его.

– Тогда поедем. Нужно попросить Федора Николаевича одолжить нам машину. А заодно заберем и Зинаиду, она нам понадобится.

Уже через двадцать минут они выехали в Николаевск. Дмитрий не совсем понимал, что происходит. Какие-то непонятные типы эти двое. Сначала выдавали себя за врачей из Башкирии, потом выяснилось, что они строители, потом сыщики – и вообще непонятно кто. Поэтому он испуганно косился на сидевшего рядом с ним Эдгара и предпочитал молчать. На заднем сиденье расположились Зина и Дронго. Зинаида тоже молчала. Она понимала, что сделала нечто ужасное, и поэтому с огорчением обдумывала, где сможет устроиться на работу, если ее выгонят из хосписа.

Они подъехали к нотариальной конторе, когда на часах было без двадцати пяти три. Дронго и Эдгар вошли в здание. В самой конторе было довольно много людей – обычный рабочий день. К нотариусу пробиться было практически невозможно. Но оба напарника решительно двинулись к его кабинету.

– Куда? – крикнула секретарь.

– Мы из ФСБ, – сказал со страшным выражением лица Вейдеманис, и она пропустила их, даже не спросив документов.

У нотариуса сидел какой-то мужчина характерной южной наружности, с которым они пересчитывали деньги. Увидев вошедших, нотариус недовольно поморщился:

– Мы заняты, господа. Подождите в приемной.

– Может быть, вы потом посчитаете деньги? – предложил Дронго. – У нас к вам срочное дело, господин Изверов.

Нотариус нахмурился. Неужели эти проверяющие из Министерства юстиции? Нет, непохоже. Слишком лощеные и уверенные в себе господа. Из министерства обычно приходят проверяющие не в таком виде. Тогда из милиции? Тоже непохоже. У провинциальных сотрудников милиции совсем другие лица. Да и столичные не выглядят так презентабельно. Неужели из ФСБ? Это было бы хуже всего. Очевидно, мысленные страдания отразились на его лице.

Дронго согласно кивнул:

– Вы правильно поняли, откуда мы пришли, Изверов. Отправьте в приемную вашего южного гостя. Вы потом посчитаете с ним ваши деньги.

– Что он говорит? – не понял гость. – У нас важное дело. Я деньги плачу, чтобы все нормально было.

– Выходи отсюда немедленно, – зашипел Изверов, – чтобы духу твоего здесь не было! Слышишь!

Гость опять ничего не понял, но по выражению лица нотариуса догадался, что ему нужно исчезнуть. Схватив свои деньги, он быстро выбежал за дверь. Дронго и Вейдеманис уселись на стулья. Когда было нужно, они умели разыгрывать такие спектакли.

– Может, вы покажете свои удостоверения? – не выдержал Изверов.

– Тебе не нужны наши удостоверения, – убедительно произнес Дронго, – и ты сам все прекрасно понимаешь.

– У вас есть санкция? – помрачнел нотариус.

– Она у меня в кармане. Но все зависит от твоего поведения.

– Опять на меня жалуются! Но я не виноват, что было принято решение об отчуждении этого земельного участка нашим городским советом…

– Подожди, – перебил его Дронго, – эти сказки ты расскажешь в другом месте и другим людям. А сейчас сосредоточься и отвечай на мои вопросы. Желательно правдиво, чтобы у меня был повод поверить тебе.

– Я всегда говорю только правдиво. Об этом все знают. Я ведь нотариус, моя задача фиксировать только истину. Что вас интересует?

– Несколько дней назад ты был в хосписе, – напомнил Дронго.

– Где? – не сразу понял нотариус. – О чем вы говорите?

– В хосписе, который находится недалеко отсюда, – пояснил Дронго.

– Ах, этот раковый корпус. Да, я действительно там был. Ну и что?

– Тебя пригласила бывший заместитель председателя Ленгорсовета Генриетта Боровкова по просьбе Казимиры Желтович.

– Господа… товарищи… Я не понимаю, при чем тут хоспис. Решение о земельном отчуждении…

– Мы спрашиваем тебя про хоспис, – перебил его Дронго.

– Да, я действительно там был.

– Причина?

– Ну, вы же сами все знаете. Меня пригласила Боровкова. Она раньше была крупной шишкой в Ленгорсовете. Хотела переговорить. Мы поговорили, и я вернулся обратно. Вот и все.

– О чем говорили?

– О проблемах госпожи Желтович. Я пояснил, как все это можно оформить… Ах да, я теперь понимаю. Вы, наверно, представляете интересы семьи. Мне говорили, что муж ее внучки – очень важное политическое лицо в нашей области. Я правильно все понимаю?

– Не валяй дурака, Изверов, – посоветовал Дронго, – мне важно знать, о чем именно ты с ней разговаривал.

– У нее есть документы на банковскую ячейку в Финляндии. Якобы она была открыта еще в царское время, когда Финляндия входила в состав России. Госпожа Боровкова хотела узнать, как можно воспользоваться этой ячейкой и предъявить на нее права. Ну, я ей и пояснил, что если ячейка была открыта на определенное имя, то родственники и наследники могут предъявить свои права, только доказав в финском суде, что являются прямыми потомками владельца ячейки. Но если ячейка не именная, а цифровая, то там есть цифровой код, и тогда все просто. Нужно только предъявить этот код, и вы получите доступ к ячейке. То есть код вместо пароля. Так часто делают в швейцарских банках, где не называют фамилий владельцев и они скрыты за кодами. Я пообещал узнать и другие подробности, но… я не знал, что этот вопрос волнует еще кого-то, кроме госпожи Боровковой.

– Кого еще?

– Уважаемые друзья, скажите, откуда вы пришли? Если не из ФСБ, то откуда? Я хотя бы буду знать, кому помогаю. Вас прислал сам вице-губернатор?

– Возможно. Ты не ответил на наш вопрос.

– На меня вышел родственник госпожи Желтович. Кажется, ее племянник. Этот Арвид Желтович показывал мне свои документы.

– Откуда он узнал о твоем визите в хоспис?

– Это вы спросите у него, если найдете. Насколько я понял, он живет в Санкт-Петербурге, хотя точного его адреса я, конечно, не знаю. Он мне его не оставлял. Номера телефона у меня тоже нет. Но если он Желтович и приходится родственником вашему хозяину, то вы его легко найдете. Во всяком случае, получается, что он двоюродный дядя или троюродный брат жены вашего вице-губернатора.

– Не заговаривайся, – ласково посоветовал Вейдеманис, – продолжай рассказывать.

– Больше нечего рассказывать. Я поехал туда по приглашению госпожи Боровковой и пообещал все узнать. Когда я вернулся к себе, у меня сразу появился этот Арвид Желтович, который сообщил, что является самым близким родственником госпожи Казимиры Желтович, в чьих интересах якобы действовала Генриетта Андреевна. Более того, я знаю, что внучка госпожи Желтович является женой нашего вице-губернатора. Желтович – фамилия известная, в городе есть несколько домов, построенных ее отцом и дедом. Вот почему я принял этого молодого проходимца и не стал его выгонять. Хотя сейчас я понимаю, что не нужно было его принимать. Но я поверил ему именно потому, что он появился почти сразу после того, как я побывал в хосписе. Он сообщил, что старушка уже не в себе и не следует доверять ее подругам, которые вместе с ней проходят лечение в этом заведении. Я подумал, что он, возможно, прав. К тому же речь шла о самом вице-губернаторе. Зачем мне эти проблемы? Кому они нужны? И я перестал отвечать на телефонные звонки госпожи Боровковой, как мне посоветовал господин Арвид Желтович. И больше там не появлялся. Это, возможно, было самое мудрое мое решение. А вы как считаете, господа? Или мне вас называть все-таки товарищи? Если вы из ФСБ, то, конечно, товарищи, а если из резиденции вице-губернатора, то наверняка господа. Так как мне вас называть?

– Судари, – пояснил Вейдеманис, – так будет лучше всего.

– Как хотите. Я вам рассказал все, что было. Больше я ничего не знаю. А насчет земельного отчуждения…

– Заткнись, – попросил Дронго и посмотрел на Вейдеманиса.

Целую минуту они молчали, словно разговаривая друг с другом. Нотариус не выдержал:

– Почему вы все время молчите? Я могу узнать, в чем, собственно, дело?

– Что ты обещал Арвиду Желтовичу? – спросил Дронго.

– Ничего особенного. Он попросил меня больше не заниматься этим непонятным делом, и я согласился. Признаюсь, что от поездки туда у меня мурашки бегали по коже. Хотя там все было вполне прилично. Она приняла меня в саду, где мы сидели и разговаривали. Но я все равно решил больше туда не ездить.

– Он тебе посоветовал не ездить туда?

– Я вам уже сказал, что он советовал мне вообще не заниматься этим делом, так как его родственница находится в неадекватном состоянии. Я ему поверил и решил больше не отвечать на их телефонные звонки.

– И он заплатил тебе деньги?

– Как вам не стыдно, – почти искренне разыграл возмущение Изверов, – разве можно даже подумать об этом? Я просто хотел помочь нашему вице-губернатору, которому прошу передать мой большой привет. Я его поклонник и не сомневаюсь, что на новых выборах, когда нынешний губернатор уйдет в отставку, именно он…

Не дослушав его высокопарного спича, сыщики поднялись и вышли из кабинета не попрощавшись. Изверов пожал плечами. Какие-то непонятные типы. Может, еще какую-нибудь новую спецслужбу придумали для специального контроля за нотариусами? Он приподнялся, чтобы посмотреть в окно, в какую машину сядут эти незнакомцы. Но они скрылись за углом, и было непонятно, какая именно машина ждет их.

Дверь открылась, и в кабинет заглянул его южный посетитель.

– Мы еще деньги не пересчитали, – жалобно напомнил он.

– Подожди, – испуганно закричал Изверов, – сейчас тебя арестовывать придут. Закрой дверь и умолкни. Успеем мы твои деньги пересчитать.

Назойливый посетитель сразу исчез за дверью. Изверов опустился в свое кресло, вытирая пот. Почему он ввязался в эту непонятную историю с хосписом? Ведь он поехал туда в твердом намерении оказать помощь. Ему даже льстило, что придется помогать людям, находящимся в таком тяжелом положении. По своей природе он не был злым человеком, как не бывают злыми жулики и взяточники. Они всегда настроены благодушно к людям, так как ждут очередного подношения от каждого приходящего клиента. И если даже не получают этого подношения, то все равно сохраняют хороший аппетит и превосходное настроение – ведь девяносто девять человек из ста, которые являются к ним на прием, знают правила игры и заплатят те самые деньги, которые должны заплатить. Поэтому Изверов поехал в хоспис в твердом намерении сделать доброе дело, особенно если дело это касалось таких известных людей, как бывший зампред Ленгорсовета и бабушка жены самого вице-губернатора. Но когда у него почти тут же появился этот молодой Арвид Желтович, он несколько насторожился. Правда, и на этот раз настороженность прошла довольно быстро. Арвид оказался не только родственником известной семьи, но и вполне деловым человеком. Он сразу предложил заплатить пять тысяч долларов, чтобы Аркадий Изверов навсегда забыл дорогу в этот хоспис. За пять тысяч Изверов мог бы забыть дорогу даже к себе домой. Правда, на некоторое время, так как дома его ждали супруга и трое детей. Но сумма была весьма внушительная, и он согласился. Про деньги он, разумеется, ничего не сказал обоим своим визитерам. Им не следовало знать, что любовь к вице-губернатору и его семье нотариус оценивает в такую незначительную сумму. Поэтому, подождав немного и убедившись, что никто больше не приходит, он снова пришел в благодушное настроение и, позвонив секретарю, строго приказал, чтобы она никого не пускала к нему без доклада. И только затем вызвал южного гостя, чтобы пересчитать полагающиеся ему деньги.

Дронго и Вейдеманис прошли к машине и остановились в нескольких метрах от нее.

– Типичный жулик этот нотариус, – сказал с явным сожалением Вейдеманис.

– Он, конечно, взял деньги за свое молчание, – убежденно ответил Дронго. – Как в таких случаях говорят – в Бога я верую, а остальное – наличными. Вице-губернатора он, конечно, уважает и его семью тоже готов уважать, только деньги у Арвида он наверняка взял. У нас теперь есть законченная версия, Эдгар. Внучатый племянник Казимиры Желтович пытается получить ее наследство и выдает себя за нищего инженера из какого-то конструкторского бюро. Интересно, что к своей родственнице он приезжает на «Жигулях», а на встречи с Зинаидой – на дорогом внедорожнике. Значит, деньги у него есть. Но все рассчитано на то, чтобы выбить помощь у своей родственницы. Потеряв сына, она, очевидно, никому не говорила об этой ячейке в Финляндии. А попав в хоспис, тем более не стала никому ничего рассказывать. Ведь одна ее внучка находится в Америке, а вторая – в Санкт-Петербурге, и никто из них даже не думает навещать свою бабушку. Лишь присылают сюда в лучшем случае водителя своего мужа. Вот поэтому старушка и решила помочь родственнику, который так заботливо навещает ее. Она рассказала обо всем Боровковой, которая знала их семью довольно давно. Боровкова вызвала нотариуса, чтобы обсудить с ним возможные правовые последствия предъявления прав на эту банковскую ячейку. Но они даже не подозревали, что Арвид нанял Зинаиду для контроля за ними. В результате та сообщила Арвиду о приезде нотариуса, и тот постарался сделать все, чтобы Изверов забыл дорогу в хоспис и больше не отвечал на телефонные звонки Генриетты Андреевны.

Все остальное понятно. Если он так озабочен сохранением тайны, то ясно, что убрать Боровкову было его первейшей задачей. И кто-то задушил несчастную женщину, чтобы она не смогла выдать эту тайну. Конечно, главный подозреваемый сам Арвид Желтович, но вполне возможно, что у него были и пособники. И даже в хосписе. Тебя устраивает такая версия?

– Но она без логического конца, – возразил Вейдеманис, – ведь мы не знаем, кто убил Боровкову. Сам Арвид не смог бы беспрепятственно проникнуть в хоспис, я в этом уверен. Тогда кто? Зинаида, которая первой обнаружила мертвую Генриетту Андреевну? Не думаю. Иначе она не поднялась бы еще раз на второй этаж, а задушив женщину, просто спустилась бы на первый, чтобы обеспечить себе алиби. Нет, не подходит. Значит, Арвид кого-то подкупил. Мокрушкина или Димину? Не знаю. Но не уверен, что это они. А среди пациентов, по-моему, просто нет такого, кто купился бы на деньги Арвида. Тогда получается, что наша версия лопается по швам. Ведь самое важное для нас не защита интересов банковской ячейки семьи Желтович, а поиски конкретного убийцы.

– Вот так всегда, – пошутил Дронго, – разрушил такую идеальную версию. Ладно, идем в машину. Теперь нужно добраться до Арвида и наконец узнать, кто это такой и кто убил Боровкову.

Они сели в машину.