Секретарша плакала навзрыд. Дронго молча смотрел на бывшего президента компании. Очевидно, узнав обо всем, Флейшер не выдержал напряжения. Конечно, он хотел устранить Арзуманяна, так как тот мог причинить их компании и дочерней фирме огромные убытки своим отказом застраховать их оборудование. Для остальных инвесторов это был бы показательный момент.

– Вашу дочернюю фирму финансировал сам Флейшер? – спросил Дронго у растерянного Назарова.

– Да, – машинально кивнул тот. – А откуда вы знаете?

– Догадался, – печально ответил Дронго. – Арзуманян полагал, что главными владельцами дочерней фирмы были вы и Лунько.

– Нет, – сказал Назаров, – основные деньги вкладывал сам Семен Яковлевич. Только об этом никто не знал.

– И в этом была ошибка Арзуманяна, – кивнул Дронго, взглянув на Вейдеманиса.

Тот подошел к убитому. Внимательно осмотрел оружие, лист бумаги, лежавший на столе, капли крови.

– Сам застрелился, – убежденно резюмировал Эдгар, – сюда наверняка никто не входил.

– Он сегодня весь день был не в настроении, – признался Назаров. – Как все глупо!

– А вы знали, что он заказал убийство Арзуманяна и Лунько, и решили его шантажировать, – жестко напомнил Дронго. – Еще неизвестно, Назаров, кто из вас больший мерзавец.

– Я в детей не стрелял и никого не убивал, – тихо напомнил побледневший Назаров. – Можете говорить все что угодно, но только я убивать никого не хотел.

– Между прочим, вы напрасно считаете, что не понесете уголовной ответственности, – вмешался Гордеев. – Ведь вы знали о готовящемся преступлении и ничего не сделали, чтобы его предотвратить.

– Это еще нужно доказать, – возразил Назаров.

– Но ваша попытка подкупить Карлика для шантажа президента Флейшера, можно сказать, уже доказана. А значит, вы знали о преступлении и пытались его скрыть, – резонно добавил Дронго.

Назаров, отойдя в глубь кабинета, сел в кресло и обхватил голову руками. Гордеев достал телефон.

– Еще одно убийство, – передал он, – вернее, самоубийство. Президент нефтяной компании Флейшер. Вызовите экспертов.

Дронго подошел к Назарову.

– У нас мало времени, – напомнил он, – и мне нужно знать имя третьего. Если вы смогли вычислить Карлика, то наверняка знали и третьего.

– Уходите! – взмолился Назаров. – Я больше ничего не знаю. Алик рассказал мне, что в нападении участвовали двое. Он назвал одного – Карлика, поэтому я и хотел встретиться именно с ним. Однажды мы с ним встречались. Он произвел на меня отталкивающее впечатление. Какой-то дебил. Но насчет денег мы условились точно, и он сказал, что передаст мне кассету с записью разговора. Там Флейшер просил одного человека решить вопрос с Арзуманяном. Вот тогда я и решил, что куплю эту пленку. Я ничего больше не сделал, клянусь вам. И вообще я хотел… отнести эту пленку в милицию, – вдруг вдохновенно соврал он.

– Какое благородство, – с сарказмом заметил Дронго. – Я никогда не поверю, что вы были готовы заплатить собственные деньги за доказательства вины Флейшера – для его последующего разоблачения. По-моему, было бы легче позвонить в милицию. И тогда Алик и его знакомые бандиты были бы арестованы.

– Я думал, милиция мне не поверит, – забормотал Назаров.

Найдя спасительное решение, он уже не нервничал, а пытался сыграть на опережение.

– Так будет говорить ваш адвокат в суде, – строго заметил Гордеев. – Скажите, кто принимал участие в нападении на Арзуманяна?

– Я не знаю, честное слово, – снова заволновался Назаров. – Если бы я только знал, я бы никогда не связался с этим Карликом. Я бы нашел их руководителя, третьего.

– А откуда вы знаете, что третий был руководителем группы? – поинтересовался Дронго. – Вам не кажется, что вы заврались, Назаров? Вы поняли, что Карлик – всего лишь исполнитель, и хотели договориться через него с человеком, организовавшим нападение и непосредственно стрелявшим в машину. Подождите, – вдруг сказал Дронго, обращаясь к своим спутникам, – Карлика послали в четвертый кабинет как связного. Значит, третий должен был в этот момент находиться в зале. Он не доверил бы получение таких денег Карлику. Игорь Валентинович, вы поняли? Он должен был уйти из клуба сразу же, как только мы взяли Карлика. Скажите, там велась видеосъемка?

– Не знаю, – несколько растерялся от подобного напора Гордеев.

– Была, – ответил за него Назаров, – там всегда снимают всех гостей – входящих и выходящих. Вы можете просмотреть пленку.

– Неужели вы становитесь человеком? – развел руками Дронго. – Давайте договоримся так. Мы с вами едем на Профсоюзную, и вы показываете мне дом, где находится новая квартира Алика. А Игорь Валентинович едет в клуб и просматривает там всю видеосъемку входивших и выходивших посетителей.

– А как быть с этим? – показал Гордеев на убитого. – Мне нужно оформить протокол.

– Оставьте здесь сотрудников милиции, пусть они подождут, когда приедет ваша бригада, – предложил Дронго и с изумлением добавил: – Он никуда не убежит, уверяю вас. Он нас подождет.

– Не нужно так о покойном, – укоризненно произнес Назаров.

– Не нужно?! – повысил голос Дронго.

Он схватил вице-президента за ворот пиджака.

– А заказывать убийства можно? А стрелять в детей можно? А зарабатывать таким образом деньги тоже можно? И шантажировать – тоже можно? Значит, вам все дозволено?

– Он не хотел убивать детей, – испуганно взмолился Назаров.

Казалось, еще мгновение – и Дронго его задушит.

– Отпусти его, – попросил Эдгар. – Они считают, что имеют право на убийство. Им жаль, когда вместо нужного человека гибнут дети. Но только потому, что это сорвало их планы…

– Поехали с нами, – уже спокойнее сказал Дронго. – И благодари Бога, что не ты заказал убийство. Иначе я задушил бы тебя собственными руками.

Они вышли из кабинета. Секретарша все еще плакала, сидя на стуле в приемной. Рядом стояли двое сотрудников милиции.

– Никого не пускать! – приказал Гордеев. – Сейчас должны приехать эксперты из прокуратуры.

Гордеев сел в машину. Дронго взглянул на Эдгара.

– Будет лучше, если ты поедешь с ним, – попросил Дронго.

– Хорошо, – согласился Вейдеманис и тихо добавил: – Будь осторожен.

Дронго сказал Кружкову, чтобы тот ехал за машиной, и, усевшись в свое «вольво», подождал, пока рядом разместится Назаров.

– Быстрее, Сергей. Едем на Профсоюзную, – приказал он водителю.

Тот уже заводил мотор. Дронго увидел, что Вейдеманис, уезжавший в машине Гордеева, смотрит на него. Они понеслись на предельной скорости, разрешенной в городе. Кружков старался не отставать, но его «жигули» не всегда успевали за «вольво», и тогда водителю приходилось немного сбавлять скорость.

– Вы были у Алика в новой квартире? – спросил Дронго.

Назаров огорченно вздохнул:

– Иногда он давал мне ключи от своих квартир. В Конном переулке у него тоже есть квартира. А на Профсоюзной он купил недавно, но уже хвастался мне, что там большая спальня. Приглашал к себе.

– Уроки Скуратова и Ковалева ничему вас не научили, – с досадой сказал Дронго. – Неужели не ясно, что нельзя встречаться с проститутками в чужих квартирах. Это всегда грозит компроматом. Я не удивлюсь, если узнаю, что Алик исправно собирал материалы на все руководство компании.

Дронго говорил о бывшем генеральном прокуроре и бывшем министре юстиции, которых засняли в компании голых девиц. Для обоих это закончилось невероятными скандалами и отставками.

– Я почти не ездил, – промямлил Назаров. – Ну, может, раза два-три. Иногда мы ходили в его сауну. У него прекрасная сауна в Теплом Стане. Никто и не знает, что она занимает такое большое помещение. При сауне есть небольшая гостиница – на несколько человек. Алик принимал там самых почетных гостей. Сам не знаю, зачем я вам это рассказываю… Но мне становится как-то легче. Наверное, это у меня шок после самоубийства Флейшера.

– А может, совесть заговорила? – предположил Дронго. – Хотя вы правы. Какая может быть совесть у такого человека, как вы. Наверное, шок. Значит, вы часто пользовались его услугами…

– Все пользовались, – вздохнув, признался Назаров. – Он был незаменимым человеком. В нашем положении бегать по улицам и искать девочек как-то несолидно. И можно нарваться на всякую дрянь. Или заболеть. А он проверял девочек, отбирал самых лучших, самых чистых…

– Хватит, – поморщился Дронго. – Вы еще мне расскажите, как он их купал. Тоже мне отец-благодетель. Ваш сутенер был связан не только с проститутками, но и с бандитами. И вы об этом прекрасно знали.

Назаров снова огорченно вздохнул.

Когда машины подъехали к дому на Профсоюзной, было уже темно. Дронго и Назаров вышли из автомобиля.

– Где живет Алик? – спросил Дронго Назарова. – Только вы останетесь здесь. Вы меня поняли?

– Да, да, конечно. Он живет на девятом этаже. У него здесь трехкомнатная квартира. Кажется, номер шестьдесят шесть.

– Пошли, – сказал Дронго, кивнув Леониду, и они вдвоем пошли к дому.

Дверь была с домофоном. Кружков виновато взглянул на Дронго. Открыть такую дверь для профессионала не составляло никакого труда. Уже через две минуты дверь была открыта, и они, войдя в подъезд, поднялись на девятый этаж. Кружков хотел что-то спросить, но Дронго приложил палец к губам.

– Не шуми, – прошептал он, прислушиваясь.

За дверью были слышны торопливые шаги. Очевидно, Алик собирал вещи, чтобы бежать из Москвы.

– А почему он не поехал в Конный переулок? – тихо спросил Кружков. – Почему вы были уверены, что он приехал именно сюда?

– Здесь еще почти никто не был, – пояснил Дронго шепотом. – И он думает, что об этой квартире мы не скоро узнаем. Наверное, он держит здесь свои деньги и документы. Поднимись наверх и жди моего сигнала. Если я все правильно рассчитал, он выйдет через несколько минут. Только отключи свой мобильный телефон, чтобы не было никаких звуков. Эти телефоны имеют обыкновение звонить в самое неподходящее время.

– Ладно, – усмехнулся Леонид, отключая телефон.

Дронго тоже отключил свой аппарат и спустился вниз, ожидая, когда сутенер выйдет из дома. Он оказался прав. Алик очень торопился, понимая, что его могут найти и здесь. Выйдя из квартиры с небольшим чемоданчиком, Алик начал спускаться на площадку перед лифтом. И вдруг увидел перед собой Дронго.

– Нет, – растерялся Алик, – этого не может быть. Как вы смогли так быстро меня вычислить? Об этой квартире никто не знает.

– Спускайся, – поманил его пальцем Дронго, – и не нужно нервничать. Наверное, в твоем чемодане лежат деньги, нажитые честным путем за последние несколько лет. Я правильно посчитал?

– Ну почему я должен был попасть под ваш пресс? – застонал Алик.

Он чуть замешкался и вдруг побежал наверх. Дронго улыбнулся. На верхней площадке стоял Кружков. Алик замер, споткнулся, пошатнулся и выпустил из рук чемоданчик, который покатился по ступенькам. Дронго остановил его ногой. Алик повернулся к нему.

– Не нужно! – взмолился он. – Это все мои сбережения. У меня больше ничего нет. Пожалуйста, отдайте мне мои деньги.

– У меня к тебе три вопроса, – предложил Дронго. – Только на этот раз постарайся сказать правду. Ты не говорил правду даже под страхом боли и смерти, но под страхом потерять деньги ты запоешь. И учти, если я останусь недоволен твоими ответами, я открою чемодан и выброшу его содержимое с балкона девятого этажа. Тебя устраивает мой вариант?

– А если довольны? – Алик уже начал торговаться.

– Я верну тебе твой чемоданчик и разрешу его перепрятать. Ты заработал эти деньги таким нелегким трудом. Вернее, нелегким трудом твоих девиц. Итак, первый вопрос. Кто заказал убийство Арзуманяна и Лунько?

Алик облизнул пересохшие губы. Взглянув на чемоданчик, он начал просчитывать варианты, понимая, что может потерять все. Получалось, что выгоднее быть откровенным.

Дронго наклонился к чемоданчику.

– Семен Яковлевич, – сказал Алик. – Он попросил найти нужных людей.

– Первый ответ мне понравился. Теперь второй вопрос. И мне нужен такой же честный ответ. Кто был третий из стрелявших в семью Арзуманяна?

Алик молчал. Было видно, что он очень испугался. Его лоб покрылся испариной, губы дрожали. Он стоял, не решаясь говорить.

– Я могу тебе помочь, – Дронго пристально смотрел на него. – Отвечу на другие вопросы. За рулем угнанного автомобиля сидел рецидивист Шмелев по кличке Шмель. Одним из стрелявших был Карлик. Таким образом, двое известны. Но это всего лишь пешки. Кто был главным? Кто дал команду стрелять, хотя видел, что в машине сидят дети.

Алик все еще молчал. Дронго поднял чемоданчик. Достал пистолет.

– Может, скажешь комбинацию замка или я могу сразу стрелять? – поинтересовался он.

– Не нужно! – взмолился Алик. – Вы должны меня понять. Я не могу… он меня убьет… я не могу назвать его имя…

– Здесь никого нет. И никто не узнает, чье имя ты назвал. Если хочешь, я помогу тебе еще немного, – продолжал Дронго. – Я думаю, бандит, о котором идет речь, был в клубе, когда мы туда приехали. И ты наверняка его там видел. Хочу сообщить тебе, что сейчас старший следователь прокуратуры просматривает видеопленку и наверняка найдет там одного из наших знакомых. Мне нужно имя третьего. Я жду…

– Нет, – все еще не решался Алик.

– Тогда извини, – Дронго поднял чемоданчик левой рукой и прицелился в него из пистолета.

– Не нужно, – тяжело дыша прошептал Алик, – он меня все равно найдет и убьет, – обреченно выдохнул сутенер. – Это был… это был… Это был Викинг.

Дронго замер. Он знал, кого называли Викингом. Человек невероятной физической силы, высокого роста, «вор в законе», тридцатилетний Николай Шведов. Один из самых безжалостных убийц и насильников, о которых писала пресса. Садист, получавший удовольствие от страданий своих жертв. Да, этот мог отдать приказ стрелять в автомобиль, видя, что там находятся дети. У этого нелюдя не было никаких нравственных законов. В колониях шепотом говорили, что он убил собственного отца, за что и получил первый срок. Но Дронго знал, что Шведов должен сидеть в тюрьме, куда попал три года назад, получив пожизненный срок.

– Как это Викинг? – даже немного растерялся Дронго. – Он ведь получил пожизненный срок. Он что – сбежал из тюрьмы?

– Да, – Алик был потрясен собственной смелостью. – Он бежал из Бутырки в прошлом году. Заявил, что собирается дать показания по новым делам. Его привезли в Бутырку, и он оттуда сбежал. На самом деле тогда сбежали четверо, но всем объявили, что побег совершили трое бандитов, чтобы не пугать население. И чтобы никто не знал, что Викинг снова на свободе. Его ищут до сих пор, но он сделал себе пластическую операцию, и теперь его трудно узнать.

– Ты его видел? – спросил Дронго.

Алик опустил голову.

– Он перекрасил волосы, изменил форму глаз и носа, даже ушей. Но рост, конечно, остался прежний. Он вашего роста.

– У тебя нет оружия? – медленно спросил Дронго, размышляя над словами сутенера.

– Нет, – удивился Алик, – у меня никогда не было оружия. Зачем мне пистолет? Чтобы попасть под статью?

– Возьми свой чемодан, – и Дронго протянул его Алику.

Тот, все еще не веря, оглянулся на Кружкова и начал медленно спускаться по лестнице. Подойдя к Дронго, он протянул руку и взял чемоданчик. И вдруг опустился на ступеньки… и заплакал.

– Он меня все равно найдет и убьет, – стонал Алик. – Его никто не сможет остановить. Это для него тогда организовали побег из тюрьмы, а остальные ушли в качестве прикрытия. Он меня найдет все равно.

Кружков подошел к ним.

– Зачем вы отдали ему чемоданчик? – строго спросил Леонид. – Этот человек был посредником в заказах на убийство. Он должен сидеть с остальными.

– Должен, – согласился Дронго, – но я дал слово. А я еще ни разу в жизни не нарушал своего слова. Даже если дал его такой твари, как этот тип.

Алик продолжал размазывать по лицу слезы.

– Ради денег он готов был продать кого угодно, – брезгливо заметил Дронго, – а теперь его жизнь превратится в настоящий кошмар. Он прекрасно понимает, что у него есть только один шанс остаться в живых: сдать нам Викинга. Чтобы мы взяли его до того, как тот найдет своего бывшего связного.

– Вы еще не задали третий вопрос, – напомнил Кружков.

– Это и есть мой третий вопрос, – кивнул Дронго. – Где сейчас Викинг? – наклонился он к Алику. – Только не говори, что не знаешь. Я все равно не поверю. Деньги останутся у тебя, и мы сейчас уйдем, если ты скажешь нам правду. И ты не станешь меня обманывать, Алик, это не в твоих интересах. Если вдруг я не найду сегодня Викинга, то завтра вся Москва будет знать, что ты его сдал. Это я тебе лично обещаю. И тогда тебя найдут, где бы ты ни спрятался, и разрежут на куски. Ты меня понял?

Алик стонал от горя. Казалось, он теряет рассудок.

– Где? – крикнул Дронго, и несчастный сутенер вздрогнул.

– Я скажу, – забормотал он, – я все вам расскажу. Только вы должны его остановить. И никому, никому не говорите про меня.