Дронго держал в руках пистолет, ожидая, когда откроется дверь и в первую комнату войдет напарник убийцы. Он уже приготовился стрелять. Теперь он знал, насколько опасен не только Нельсон, но и вся его команда профессиональных убийц. Дверь стала медленно открываться, и вдруг раздался знакомый голос Эдгара:

– Что случилось? Ты здесь?

Дронго поднялся, выпрямился и прошел в другую комнату.

– Заходи, – пригласил он своего друга.

– У нас открыта дверь, и я услышал выстрелы, – объяснил Вейдеманис.

– Это я стрелял, – признался Дронго.

В коридор вышли двое постояльцев из других номеров. Это были мужчина и женщина. В другом конце коридора появилась еще одна женщина.

– Что случилось? – спросили они. – Что происходит? Мы слышали выстрелы.

– Это не настоящие выстрелы, – успокоил их Вейдеманис. – Наши дети играют с хлопушками, и вы приняли их за выстрелы. Не беспокойтесь, – улыбнулся он.

Мужчина, недовольно пожав плечами, пошел вместе с женой в свой номер. Стоявшая в конце коридора женщина, очевидно, приехавшая из Пакистана, покачала головой:

– Как вам не стыдно так громко шуметь! Нужно правильно воспитывать детей, – и, уходя, громко хлопнула своей дверью.

Вейдеманис вошел в соседний номер и увидел убитого Уиллера. Осторожно обошел его, взял пистолет.

– Это тот самый убийца, о котором тебя предупреждали? – спросил он, сев на корточки перед убитым.

– Нет. Это его помощник. Опасный тип, – вздохнул Дронго, – видимо, артист цирка. Сумел даже меня обмануть. Ловкий, стремительный, гибкий. Наверное, бывший акробат. Я с трудом с ним справился. Просто он был слишком самонадеян. Выбил у меня оружие и забрал мой пистолет. Решил, что теперь я безоружен. Представляю, с каким удовольствием он бы меня убивал. Это было написано на его лице. Он явно не ожидал, что у меня есть еще и второй пистолет. Твой пистолет, Эдгар. Можно сказать, он спас мне жизнь.

– Тебя нельзя оставлять ни на минуту, – поднялся Вейдеманис. – Достаточно было мне прилететь другим рейсом, и ты сразу встретился с этим типом. А где его хозяин?

– Должен появиться с минуты на минуту. И, возможно, не один. Их несколько человек. Пять или шесть. Нужно быстро уходить отсюда.

– А куда денем тело этого придурка?

– Не знаю. Надо позвонить Мортону. Пусть задействует своих английских друзей.

– Если сможет, – недовольно произнес Вейдеманис. – Тебе не кажется, что твоя профессия становится слишком опасной? Эта банда наемных убийц идет за нами буквально по пятам.

– Мне удалось узнать, где именно они остановились. Если поспешим, то, возможно, сумеем встретиться с их главным специалистом. Можешь представить себе, что они зовут его Нельсоном, как известного английского адмирала. Может, он одноглазый, как ты думаешь?

– Я думаю, что тебе просто повезло, – разозлился Эдгар. – Каким образом он попал в наш номер и сумел выбить у тебя оружие? Ты мог бы запереться в своем номере и никому не открывать. Зачем ты его впустил?

– Этот тип караулил меня внизу, когда я приехал, – пояснил Дронго, – и все время бегал за мной по этажам. Поэтому я решил не ждать, когда он зайдет ко мне в гости, и сам зашел к нему, взяв свой пистолет. Выяснил подробности про их милую группу профессиональных киллеров. Сейчас время умных убийц. Можешь себе представить, у них есть опытный взломщик компьютерных сайтов, который проникает в сайты авиакомпаний и отелей. Он сначала проверил наши рейсы в Лондон, потом узнал, что мы оба одновременно сошли с самолета, улетавшего в Москву. Этого было достаточно, чтобы точно установить фамилию моего напарника. Хотя, я думаю, они знали ее еще в Америке. А потом начали поиск по отелям, причем Нельсон предложил искать в семейных апартаментах, правильно рассудив, что мы с тобой останемся в одном номере. Что мы и сделали. Они вычислили нас и приехали сюда, чтобы устроить засаду. Сняли соседний номер. Я даже пожалел этого типа, хотел его связать и оставить в нашем номере до твоего прихода, чтобы мы потом отсюда спокойно уехали. Но он начал ползать на коленях, и в какой-то момент я потерял бдительность.

– У тебя губа опухла, – сказал Эдгар, – это он тебя так ударил?

– Да. Свалил на пол и выбил из рук оружие. Я не ожидал от него такого резкого нападения. Видимо, тоже становлюсь слишком самоуверенным. Чтобы такой мелкий тип напал на меня… Я вдвое выше него и вдвое шире. Но у него было такое гибкое тело, такие стремительные удары, что я понял, как ошибся. Один на один с ним я мог не выстоять. У меня был единственный шанс – взять «дипломат» и выскочить в коридор. Что я и сделал. А он метнулся к оружию, посчитав, что я все равно не успею добежать до конца коридора. И даже успел выстрелить в дверь. Я забежал в этот номер, и он уже спокойно вошел сюда, чтобы меня добить. Дал мне несколько лишних секунд, а когда вошел в комнату, я уже не раздумывая открыл огонь.

– Вместо аналитика ты становишься убийцей, – недовольно произнес Эдгар. – Ты понимаешь, что теперь его друзья будут искать тебя с удвоенной энергией?

– Нужно было позволить ему выстрелить в меня? – возмутился Дронго.

– Нет, – ответил Вейдеманис, – нужно было дождаться меня, а уже потом ходить в гости к убийце.

– Теперь уже поздно об этом сожалеть. – Дронго достал телефон и набрал номер Арчибальда Мортона.

– Добрый день, господин Мортон, кажется, проблемы с нашим расследованием никогда не закончатся.

– Что-то случилось?

– К сожалению. Когда вы сможете приехать?

– Сейчас не смогу. Может, вечером.

– Это будет поздно. В нашем распоряжении от силы тридцать или сорок минут. Если у вас есть вертолет, лучше лететь на вертолете.

– Все настолько серьезно?

– Более чем. У нас в соседнем номере сидел гость, которому мы очень не нравились. Сейчас он лежит и отдыхает, как наши знакомые банкиры в Бельгии и Испании.

– Я все понял, – быстро произнес Мортон, – буду у вас через тридцать минут. Никуда не выходите и никому не открывайте дверь. В настоящее время вам не угрожает опасность?

– У нас с собой два «глока», которые вы нам выдали, – напомнил Дронго, – думаю, что с таким арсеналом мы сумеем себя защитить.

– Очень хорошо. Тогда ждите меня, я прямо сейчас выезжаю.

Дронго положил телефон в карман и, окинув взглядом номер, произнес:

– Здесь все забрызгано кровью, но нам все равно нельзя оставлять этого типа. Бери простыню, попытаемся перенести его в наши апартаменты. Нам все равно там не жить.

Вейдеманис согласно кивнул головой. Они переложили убитого на простыню и вынесли в свой номер. Закрыли соседний номер на ключ и заперлись у себя. Эдгар проверил оружие, затем взглянул на грудь убитого и хмуро спросил:

– Почему ты стрелял в него три раза? Ты ведь мог обойтись одним выстрелом в голову или в сердце.

– Поддался эмоциям, – признался Дронго. – Было обидно, что я так глупо подставился. Я ведь действительно не собирался его убивать. Это просто не в моих правилах. Для этого есть суд. А стрелять начал, только защищая свою жизнь.

– Не оправдывайся, – посоветовал Вейдеманис, – я знаю тебя уже много лет. Ты бы никогда не стал стрелять, если бы не реальная опасность. Представляешь, какую команду киллеров нашел этот Нельсон? Очевидно, он действительно очень опасный убийца.

– Которого кто-то нанял, – напомнил Дронго, – и нанял после того, как я начал проводить расследование и меня пригласили в клуб. Поэтому поиски источника информации уже не просто мое задание, но и мой личный счет. Этот человек, который сдает информацию по клубу, сдал и меня.

– Нам нужно отсюда срочно уезжать. Я соберу наши вещи, – предложил Вейдеманис. – Если так пойдет и дальше, тебя скоро перестанут пускать во все цивилизованные страны мира. У тебя появится репутация убийцы и насильника.

– Пусть Мортон и его босс решают, как нам выкрутиться из этого положения, – отмахнулся Дронго. – Как только мы переедем в какой-нибудь отель, то зарегистрируемся под чужими фамилиями. Чтобы их поиски ни к чему не привели. И вообще нужно быть осторожнее. И более непредсказуемыми. Меня неприятно поразил тот факт, что Нельсон умеет предугадывать наши шаги. Значит, мы становимся предсказуемыми, а это по-настоящему опасно.

Эдгар прошел в другую комнату, собирая – вещи.

– Тебе больше ничего не сообщил этот немецкий банкир? – крикнул он оттуда.

– Локателли – магистр их ложи, – ответил Дронго, – но не Великий магистр, о котором даже Штельмахер ничего не знает.

– Ты думаешь, что ему можно верить?

– Насчет Великого магистра я просто убежден, что он говорит правду. Конспирация у масонов доведена до совершенства. Это многовековые традиции. Рассказывают, что еще в середине восемнадцатого века было принято решение избавиться от королевской власти во Франции, последовательно компрометируя и высмеивая монархию.

– Поневоле начинаешь верить во всемирные заговоры, – снова крикнул Эдгар. – Тебе не кажется, что половина из того, о чем говорят люди, может быть неправдой?

– Уверен, что это так. Может, процент даже гораздо выше. Но все несчастье как раз заключается в том, что другая половина – правда. А это значит, что на протяжении веков существовали тайные масонские ложи, различные клубы наподобие Бильдербергского или ордена тамплиеров, которые никому не подчинялись и которые могли бросить вызов даже власти короля. Закончилось это тем, что орден разогнали, папа римский и французский король присвоили их богатства, а руководителей ордена обвинили в ереси и торжественно сожгли на костре. С тех пор почти ничего не изменилось. Руководители крупных государств по-прежнему считают разные закрытые общества реальной угрозой своей власти, эти тайные ордена и ложи полагают, что имеют право управлять не только государствами, но и целыми континентами, борются за эту власть, а в результате всегда страдают обычные люди, не посвященные в тайны интриг и заговоров.

Вейдеманис вышел из спальни.

– Я собрал свои вещи, собери и ты свои. Как ты себя чувствуешь?

– Погано, – признался Дронго. – Как может чувствовать себя человек, убивший другого человека? Очень плохо.

– Ты защищался, – возразил Эдгар. – Хочешь, я помогу тебе собрать вещи?

– Не нужно. Я еще в состоянии что-то – делать.

Дронго отправился в свою спальню и, довольно быстро собрав вещи, вернулся в гостиную.

– Нужно узнать, как себя чувствует госпожа Манчини, – сказал он, усаживаясь в кресло и посмотрев на часы. После разговора с Мортоном прошло уже больше двадцати минут.

– Ты думаешь, что она была источником информации? – спросил Вейдеманис.

– Возможно, одним из источников, – ответил Дронго. – Но в любом случае за это не убивают. Она ведь не известный банкир, который должен проводить финансовую стратегию целой страны. И не политик, который может развернуть свою страну в другом направлении. Не понимаю, почему ее хотели убить. И еще больше не понимаю, как она могла остаться в живых. Все, что происходит с нами и с остальными людьми, так или иначе укладывается в схему противостояния масонской ложи с Бильдербергским клубом. Но попытка убийства Манчини выпадает из этого ряда. Это все равно что во время схватки двух тигров на дороге случайно оказывается кошка, которую один из хищников, явно отвлекаясь, начинает душить своей лапой. Зачем? Для чего? Кому это могло понадобиться? Чтобы отвлечь внимание от остальных? Глупо. Их все равно проверят. Чтобы убрать свидетеля? Тоже нерационально – убирать свидетеля такого ранга с таким шумом. Тогда почему? Это преступление не позволяет мне чувствовать себя достаточно спокойно. Словно какой-то лишний фрагмент, который не вписывается в нашу схему и логику которого я никак не могу понять.

– Что ты собираешься делать?

– Подождать, пока прояснится ситуация с Аурелией Манчини, и нанести визит этому Нельсону. Я успел узнать, где они обитают.

– Пять или шесть профессиональных убийц, – напомнил Эдгар, – а нас только двое. Не слишком ли мы увлекаемся такими приключениями?

– Можно попросить Мортона к нам присоединиться. Он, по-моему, не откажется участвовать в такой заварушке, – усмехнулся Дронго. – Но, разумеется, я не думаю на них нападать. Зачем? Нужно увидеть Нельсона, чтобы знать врага в лицо. И послать ему сообщение о нашем знании. А можно сделать совсем просто. Выследить, где они обитают, установить точное местонахождение и позвонить в Интерпол, чтобы не нервировать тебя моей романтичностью. Убежден, что вся компания имеет тысячу поводов оказаться за решеткой. Тебе так нравится больше?

– Ты – профессиональный юрист, – напомнил Вейдеманис. – Я, между прочим, не имею такого образования, у меня была высшая школа разведки. А ты обязан придерживаться законов. Сам всегда говорил, что бывает неправедный суд, когда кто-то присваивает себе права судьи. Или бога, чтобы судить других людей. Сейчас чьи права ты пытаешься присвоить, если мы полезем в этот дом? Может, будет гораздо правильнее сдать всю компанию в Интерпол?

– Посмотрим. Я не думаю, что все будет так легко. Они тоже не обычные дилетанты. И еще нам нужно будет совершить один визит в Италию. Уже завтра утром. Надо обязательно встретиться с синьором Локателли, чтобы разобраться наконец, каковы истинные масштабы противостояния их ложи с Бильдербергским клубом. Джордж, встречаясь со мной, сказал, что инициатором новой финансовой политики, которую проводила эта группа внутри Бильдербергского клуба, был именно Орацио Локателли. Я не думаю, что это оговорка. Скорее всего, он сказал правду, невольно выдав главного, по их мнению, виновника такого противостояния.

– Ты думаешь, Локателли отдавал приказы о ликвидации своих коллег в Брюсселе и Мадриде?

– Нет. Он всего лишь обычный магистр ложи. Такие приказы мог отдать только Великий магистр, имени которого мы пока не знаем.

В дверь постучали.

– Такое ощущение, что нас подслушивали за дверью, – доставая пистолет, недовольно пробормотал Эдгар. – Как только ты вспомнил о Великом магистре, к нам сразу постучались. Осторожнее, не подходи к дверям! Кто там? – крикнул он, стоя у двери.

– Это я, – услышали они голос Мортона.

Эдгар открыл дверь, и Арчибальд осторожно вошел в комнату. Глядя на напарников с пистолетами, нахмурился:

– Что у вас здесь происходит?

– Пройдите дальше, и мы закроем дверь, – предложил Вейдеманис.

Мортон прошел дальше и увидел тело, завернутое в простыню. В некоторых местах уже появились красные разводы. Он подошел ближе, присел, развернул простыню, внимательно посмотрел на застывшее, даже немного удивленное лицо Уиллера. Очевидно, убийца в последний момент удивился, не понимая, откуда взялся второй пистолет. Затем опустил простыню и поднялся.

– Интересно, что мне теперь делать с этой проблемой?

 

Интерлюдия

Они приехали в управление полиции втроем, чтобы увидеть этого потенциального убийцу. Врачи уверяли, что Аурелия осталась в живых только чудом. Шефер был убежден, что этот убийца имел конкретное задание, Лоусон полагал, что целью нападения было не столько убийство, сколько причинение максимального ущерба, чтобы госпожа Манчини не могла появиться в офисе клуба. Возможно, таким образом кто-то пытался отвести подозрение от другого лица. Лоусон все время думал о Шефере. В конце концов, этот немец, уже столько лет проработавший в клубе в службе безопасности и наконец возглавивший эту структуру, мог посчитать, что получил подобную должность слишком поздно, и переметнуться на сторону тех, кто пообещал заплатить ему больше.

Приехав в управление, они прошли к заместителю начальника полиции Джонатану Албертсону, который принял их в своем кабинете. Это был темнокожий афроамериканец, проработавший в полиции больше двадцати лет. С Робсоном они были знакомы достаточно давно. Приняв всех троих посетителей, Албертсон коротко выразил свое сочувствие и сообщил, что предполагаемый виновник аварии уже схвачен.

– Он пытался скрыться, но мы его взяли. Сейчас должен приехать его адвокат, и виновника аварии повезут в суд.

– Какой адвокат? – разозлился Самюэль. – У этого негодяя будет еще и адвокат! Пусть поблагодарит господа, что не убил ее. Иначе я бы достал свой пистолет и пристрелил бы его как бешеную собаку.

– Успокойся, – поморщился Албертсон, – не нужно так нервничать. То, что случилось, уже произошло. Слава богу, она осталась жива. Сейчас нужно больше думать о ней, чем об этом виновнике аварии.

– Извините, сэр, но мы приехали сюда как раз для того, чтобы увидеть виновника этой аварии и, если вы разрешите, даже поговорить с ним, – возмутился, в свою очередь, Лоусон.

– Не думаю, что это хорошая идея, – нахмурился Албертсон. – Сейчас мы отправим его в суд, а завтра или послезавтра вы сможете с ним переговорить. У вас будет еще много – времени.

– Нас не пустят к нему в тюрьму, – возразил Лоусон, – мы не являемся его родственниками или защитниками. Поэтому мы хотели бы переговорить с ним прямо здесь, в вашем кабинете, если это возможно.

– Я думаю, что не нужно этого делать, – буркнул Албертсон, отводя глаза. Он словно стеснялся своих гостей.

– Что происходит, Джонатан? – возмущенно спросил Самюэль. – Мы знакомы уже много лет. Почему ты не разрешаешь нам даже увидеть этого типа? Обещаю тебе, что я ему ничего не сделаю. Могу даже сдать свое оружие тебе, пока он будет в твоем кабинете. Сегодня после суда мы его уже не сможем увидеть.

– Его не отправят в тюрьму, – уверенно произнес Албертсон, – скорее всего, он вернется к себе домой. Поэтому завтра ты сможешь переговорить с ним в спокойной домашней обстановке. И твои друзья тоже смогут его увидеть.

Самюэль от возмущения даже поднялся со стула.

– Ты с ума сошел! – выкрикнул он. – Как это вернется домой? Он чуть не убил мою жену. А ты заранее считаешь, что суд сегодня разрешит ему вернуться домой и не захочет взять его под стражу. Или ты думаешь, что он сможет внести большой залог? Интересно, кто он такой, если ты намекаешь, что он может избежать наказания?

– Он слишком молод, – вздохнул Албертсон, – и, пожалуйста, не кричи. Я тебя хорошо слышу.

– Ты считаешь это достаточным основанием? – все еще не успокаиваясь, спросил Самюэль.

– Я считаю, что ты должен успокоиться и выслушать меня, – предложил Албертсон.

– Ничего и никого не хочу слышать, даже тебя. Я хочу видеть этого типа, посмотреть ему в глаза, спросить, как он себя чувствует. Обещаю держать себя в руках. Эти господа работают вместе с моей женой, и они тоже хотят понять, что с ней случилось. Они считают, что это был не случайный наезд.

– Нет, – твердо произнес Албертсон, – это был случайный наезд. Можешь мне поверить. И вы, господа, тоже. Никакого преднамеренного умысла не было.

Лоусон взглянул на недовольное лицо Шефера. Оба одновременно подумали о том, что этот офицер берет на себя непозволительно много, пытаясь подменить суд и вынося решение, даже не дожидаясь технической экспертизы.

– Все не так просто, господин офицер, – вмешался Лоусон, – у нас есть очень веские основания подозревать, что это был не обычный наезд, а спланированная акция по устранению нашего сотрудника…

– Нет, – улыбнулся Албертсон, – уверяю вас, что в этой аварии не было никакого умысла. Он просто не справился с управлением.

– Это вы говорите на основании его показаний? – не выдержав, сорвался Лоусон. – Вам не кажется, что вы слишком самонадеянны, господин офицер? Вы обязаны сохранять хотя бы внешнюю объективность, а сейчас, не дожидаясь решения суда и проведения технической экспертизы, вы выносите свое решение, по существу обеляя этого преступника.

Самюэль покачал головой. Он не ожидал такого от офицера, которого всегда считал безупречным служакой.

– Ладно, – неожиданно произнес Албертсон, поднимаясь со своего места, – если вы так настаиваете, я сейчас приведу его к вам. И вы сразу поймете, что здесь не было никакого умысла. Это всего лишь авария, в которой случайно пострадала Аурелия Манчини.

– Он сбил ее почти на тротуаре, – вышел из себя Самюэль. – Я не понимаю, как ты можешь говорить подобные вещи!

– Сейчас поймешь, – бросил Албертсон и вышел из кабинета.

– Он сошел с ума, – пожал плечами Самюэль.

– Его просто купили, – вмешался Шефер, – ничем другим подобное поведение я не могу объяснить.

– Может, ему дали такие указания, – предположил Лоусон, – и поэтому он пытается защитить виновника аварии?

– Он плохо кончит, если будет вести себя подобным образом, – заметил Шефер.

И в этот момент дверь открылась. На пороге стоял Албертсон, и рядом с ним веснушчатый мальчишка лет двенадцати или тринадцати.

– Входи, входи, – добродушно пригласил Албертсон, проходя к своему креслу. – Заходи и расскажи, как ты сегодня устроил аварию на мотоцикле своего отца, когда угнал его рано утром, пользуясь тем, что отец уехал в командировку.

Мальчик вошел в кабинет. У него было заплаканное лицо, несчастный вид.

– Вот вам и виновник происшествия, – показал на него Албертсон, – господин Брендан Дарем. Ему несколько дней назад исполнилось двенадцать лет, и он решил, что уже стал большим. Отец учил его ездить на мотоцикле, и когда он уехал в командировку, Брендан надел его шлем и сел за руль мотоцикла. Он не справился с управлением на повороте и врезался в твою жену, Самюэль. Конечно, мы можем посадить его в тюрьму, и он может даже получить тюремный срок, но я полагал, что будет правильно, если мы не станем ломать жизнь этому парню за одну глупую прогулку, которую он решил предпринять без согласия своего отца.

Все трое мужчин изумленно смотрели на этого невысокого мальчика, который, казалось, снова готов был расплакаться.

– Брендан испугался еще больше, когда увидел кровь на тротуаре и лежавшую женщину. Он решил, что убил ее, и сбежал с места происшествия, – пояснил Албертсон. – Вот и вся загадочная история нападения на твою супругу, Самюэль. Можешь пристрелить мальчика, если хочешь, прямо у меня в кабинете, – грубо пошутил он, – а вы господа, надеюсь, больше не станете настаивать, что авария произошла из-за какого-то злого умысла.

– Не будем, – улыбнулся Лоусон.

Шефер взглянул на мальчика. Чем-то он напомнил ему собственного сына.

– Нужно сначала научиться ездить, а потом выезжать в город, – нравоучительно произнес он.

И тогда мальчик зарыдал навзрыд.

– Я не хотел, – всхлипывал он, – я не сумел удержать руль.

– Иди, – разрешил Албертсон, – подожди в соседней комнате.

Он протянул мальчику свой носовой платок, и тот вышел из кабинета, понурив голову.

– Извини, – сказал Самюэль, – я вел себя глупо.

– У вас есть еще вопросы, господа? – спросил Албертсон, обращаясь к приехавшим.

– Нет, – ответил Шефер за себя и за Лоусона, – нам все ясно. У нас нет больше никаких вопросов.