Оракул следовал за Кенишем Тилем, временным правителем Веталии, старательно не замечая косых взглядов охранников, сопровождавших их до самой двери королевских покоев.

В душе Второго, точно облака на небе во время бури, сменялись самые разные эмоции: ликование и радость от того, что его план наконец — то начал осуществляться, и гнев по отношению к тем, кто бросил его у вампиров много лет назад.

В роскошно убранной комнате было тихо и сумрачно. Остальная часть замка была освещена куда лучше. Скорее всего, здесь учитывалось желание самого больного, стремившегося укрыться от солнечного света.

«Какая ирония, дед. Всю жизнь ты ненавидел вампиров, называя их созданиями ночи, но именно сейчас, на смертном одре, ты почувствовал себя в их шкуре. Испытывая страх и ненависть к дневному свету, они страшатся боли, что тот причиняет», — думал Оракул, впиваясь взглядом в худые плечи и жалкое, иссушенное болезнью, лицо старика.

Тот никак не отреагировал на появление посетителей. Только брошенный из — под выцветших ресниц взгляд, и чуть дрогнувшая кисть руки на покрывале, свидетельствовали о том, что он в сознании. Рядом с постелью умирающего на стуле сидел исповедник, приглашенный, скорее всего, из королевской часовни, и вполголоса читал псалом. У окна застыл лекарь, медленно отмеряющий в чашу с водой капли лекарства. Резкий запах, исходящий от его ладоней, заставил оракула поморщиться. Вампир только наполовину, он все же обладал более острым обонянием, чем обычные полукровки.

И, хотя больной не высказал никакого удивления при появлении посетителей, лекарь поспешно повернулся, и, приблизившись, низко склонился перед братом короля.

— Его величество отдыхает. — Произнес он. — Состояние стабильно. Но пока еще рано для посетителей.

— Стабильно для овоща? — С едким смешком заметил брат короля.

Надо признать, что временное правление пошло на пользу Кенишу. Он казался свежим и полным сил, особенно рядом с умирающим королем. Темный бархатный камзол украшали бесчисленные драгоценности, тускло переливающие в сиянии свечей. Ювелиру еще не было заплачено, но разве кто — то решится отказать в ссуде будущему королю?

Лекарь невольно опустил глаза, и все же продолжил, хоть и с меньшей уверенностью:

— Прошу прощения, ваше высочество. Король приказал никого к нему не пускать, кроме духовника или госпожи Габриэль. А ваш гость… — Он с любопытством посмотрел в сторону оракула.

— Ты забываешься, лекарь. Я не обязан отчитываться ни перед кем, а уж тем более, перед тобой. Этот мужчина, — регент небрежно взмахнул рукой в сторону Оракула, — лучший травник Веталии, который преодолел долгий путь, чтобы помочь королю. Так что немедленно убирайтесь отсюда оба, или не доживете завтрашнего утра!

Лекарь собирался что — то возразить, но, взглянув на оракула, вздрогнул и направился к двери. Впоследствии он вспоминал, что его словно подтолкнула к выходу какая — то странная сила. Следом за ним покои короля покинул исповедник.

Повисла тишина. Кениш несколько минут рассматривал лежащего перед ним брата, после чего сухо вымолвил:

— Даже если выживешь, остаток дней тебе придется провести в кровати. Никто тебе не поможет. Подумать только: сколько лет я изводил себя завистью, не представляя, какой жалкий конец тебя ожидает! Ты получил всё — силу, корону, Габриэль, наконец, только потому, что родился первым. Но теперь пришло мое время править Веталией! Я буду царствовать в этих землях вечно, а ты станешь прахом. Я победил, брат. Ну же, открой глаза и скажи, что тоже ненавидишь меня! Мне хотелось бы услышать твое последнее проклятие.

Раздался тяжелый выдох, и больной приоткрыл глаза, остановив мутный взор на лице Кениша:

— Позаботься о Габриэль. Я знаю, когда — то ты любил ее, — прошептал король.

Кениш переменился в лице. Это было явно не то, что он так желал услышать. Взгляд умирающего был измученным и потерянным, но не жалким.

— Если даже и так, она предпочла тебя. Все меняется, знаешь ли. — Голос регента задрожал от ярости. — Я, я…

— Вы обещали оставить нас наедине, — Оракул мягко, но настойчиво положил свою прохладную ладонь на плечо нового правителя Веталии.

Кениш Тиль резко сбросил его руку, но потом, словно вспомнив о чем — то важном, коротко кивнул и покинул комнату, бросив напоследок:

— Смотри, не подведи меня. Это шанс доказать свою верность.

И, едва за ним захлопнулась дверь, а звук шагов затих в глубине соседнего зала, Оракул медленно подошел к кровати, и скинул с головы капюшон. Колеблющееся пламя свечи выхватило его лицо из полумрака, и больной, до этого вздрогнувший от звука его голоса, резко побледнел.

— Ты… Ты! — Задыхаясь, выдавил старик. — Кто ты такой?!

— А вы не замечаете семейного сходства? Мне говорили, что я похож на мать. Те же глаза, нос.

— Не может того быть. У нее была только дочь.

— Так вы не знали, что у вас есть внук? Вам не сказали, да? Я не удивлен. Предполагал что — то подобное. Но ведь мальчик вам был и не нужен. Вы же помешались на силе жрицы. На той, кто со временем заменит вашу прекрасную Габриэль. Моя мать могла бы это сделать. Но влюбилась в вампира и сбежала с ним. Так недостойно жрицы, призванной защищать Веталию от мерзких кровососов! — Оракул плакал и смеялся одновременно.

Ему хотелось придушить старика своими же руками — просто сжать пальцы на этой дряхлой шее, и, когда вырвется последний крик, запечатлеть его в сердце.

Но оракул напомнил себе: нет, нельзя! То будущее, о котором он мечтал, наступит, только если все пройдет так, как показывали видения. Старик должен умереть сам. От сердечного приступа. Практически сразу после того, как полувампир покинет эту мрачную комнату.

Какая жалкая месть за годы слез, насилия и унижений! Почему пришлось убить в лесу полукровку, который не сделал ему ничего плохого, в то время как один из самых ненавистных его врагов покинет мир столь легко? Без боли, без сожалений, без насилия — того, на что он обрек собственного внука?!

— Ты — ее сын?! Но как ты появился здесь? Откуда? Неужели все это время ты оставался…

— У вампиров, — Оракул склонил голову набок, потом вдруг резко наклонился, вцепившись в плечи старика, буквально прижал его к постели. — Ну, что, страшно?

— На лицо — ты почти копия моей дочери, Мирабеллы. Но внутри тебя есть зло. Я чувствую его. Такое же я всегда видел в твоем отце! — Старик задыхался, его трясло, а в глазах мелькала приближающаяся агония. — Но где стража? Почему здесь только ты? Помогите!

— Никто не придет, — закусил губу Оракул, и лишь затем натянул старику одеяло до самой шеи. — Это ваша последняя беседа. Уж поверьте, я — то знаю. Ведь у меня тоже есть крупицы дара бабули Габриэль.

Старик вдруг замолчал. Оракул с неудовольствием заметил, как мгновение страха заменилось осознанием собственной вины. В глазах деда мелькнула мольба:

— Прости меня. Если бы я знал, что у меня есть внук, никогда не бросил тебя с тем… вампиром.

— Ты хочешь сказать, с моим отцом. — Грубо оборвал его Оракул. — Не волнуйся, с ним я сам как-нибудь разберусь. Ведь я уже большой мальчик. Пора выбрать чью — то сторону. И, знаешь, как — то так случилось, что за прошедшие годы вампиры стали мне ближе. Я многому у них научился. Кстати, ты просил моего дядю защитить Габриэль? А что же до моей глупой сестрицы — беглянки? За нее ты совсем не волнуешься? Очень в твоем духе. А зря. Ведь все вы, дорогие родственники, есть в моем списке. И каждый получит по заслугам. — Оракул с притворным сожалением вздохнул.

— Твоя сестра… Не смей ее трогать, ты, тварь! Она — последняя надежда Веталии!

— Ой, ли… Минуту назад вы готовы были признать во мне свою кровь, а сейчас оскорбляете. К тому же, вы даже не раскрыли моей сестре тайну ее происхождения, и все это не ради любви к ней, а ради процветания Веталии. Что ж, в отношении своих внуков вы преуспели. Ни о чем перед смертью не жалеете, нет?

— Ты, не смей… — Голос старика стал стихать. Руки, которыми он пытался схватить Оракула, дернулись и бессильно упали.

Полувампир усмехнулся краем рта. Его дела здесь были закончены. И, пусть триумф оказался испорчен слабостью противника и его быстрой смертью, оракул не должен останавливаться. Лишь когда он станет полноценным вампиром из самого уважаемого и сильного клана, можно будет подумать, вспомнить и позволить себе сожаления.

— Прощай, дед, — Оракул покинул темную комнату, оставляя за собой неподвижное тело на кровати, и вдохнул полной грудью. Его лицо прояснилось. Месть не приносит счастья, но совершенно точно оставляет удовлетворение.

* * *

Старый король Родрик узнал юношу с первого взгляда. Сначала ему показался знакомым этот голос, а потом…

Как он мог допустить подобное? Почему те полукровки, которым он доверил выкрасть внучку из замка Морисмерта, даже не заикнулись о втором ребенке?

Ах, бедная Мирабелла. Обман того вампира начался именно с нее. Нежная бабочка попала в паучьи сети и погибла на чужой стороне, оставив после себя двоих детей. Чтобы она сейчас сказала о своем сыне, который решил уничтожить Веталию? Сделала бы она тот же выбор и сбежала бы со своим возлюбленным — вампиром?

Каберт Морисмерт, все беды начались с его приезда. С его первого визита в Веталию, когда было столько разговоров о мире и спокойном сосуществовании двух рас. После Морисмерта, послы Этернала больше никогда не появлялись на территории страны в открытую. Все поездки осуществлялись инкогнито, как, например, недолгое появление при дворе Ладисласа Карбера.

После того, когда дочь короля сбежала с лордом Этернала, шаткое перемирие между полукровками и вампирами было нарушено. Ходили упорные слухи о новой, еще более беспощадной, войне. Нападения вампиров в пограничных землях, и ответные вылазки охотников-полукровок стали обычным делом. И король Родрик не сделал ни единой попытки остановить это. Ведь у него украли самое дорогое — любимую дочь.

«Значит, ты его сын. О, ты похож на него. Подобен гремучей змее, какой и был твой отец. Но в том, что случилось, есть и моя вина…»

Глаза старика остекленели, глядя куда — то далеко сквозь высокие потолки замка, прямо в небо. Последним, о чем он вспоминал перед смертью, был тот проклятый бал в честь совершеннолетия его единственной дочери Мирабеллы.

Ах, если бы он тогда был осторожнее!

…Время словно обратилось вспять. Король и королева стояли рядом со своей дочкой в самом центре зала. Мирабелла, наряженная к празднику в традиционные одежды, — белое платье, украшенное изумрудными лентами (королевские цвета морской воды и береговой пены), счастливо улыбалась и протягивала гостям свою руку для поцелуя. Чистая, нежная, словно весна, она еще только училась управлять своей силой.

Что она чувствовала, о чем мечтала в тот момент? Король надеялся, что его дочь станет самой счастливой из всех его подданных. Кто бы мог подумать, что праздник будет первым звеном событий, ведущих к ее гибели. Как в старой сказке, причиной этого оказалось зло, скрывавшееся под маской безупречной красоты и обаяния.

— Лорд Каберт Морисмерт! — Возвестил дворецкий, и в зале стало очень тихо. Гости дружно повернулись к распахнувшимся дверям. Как ни странно, никто из полукровок не был готов к появлению на балу посла Этернала, включая короля.

Вампир среди приглашенных? Все равно, что хищник среди овец.

Гости на балу пожалели, что не захватили с собой оружие. Ведь всем известно, что ночь — время вампиров. И даже одного вампира достаточно, чтобы устроить кровавую бойню.

И, все же, король Родрик надеялся на продление мирного договора на срок, хотя бы сравнимый с годами его царствования. И Веталия, и Этернал, были истощены бесконечной войной. Следовало приложить все усилия, чтобы избежать ее повторения.

Вот почему, глядя на приближающегося вампирского посла, король не подал виду, насколько сам неприятно удивлен.

— Я рад, что вы приняли мое приглашение, — Родрик выдержал взгляд рубиновых глаз, и даже заставил себя улыбнуться. Про приглашение он солгал, зато полукровки хоть немного успокоились.

Повинуясь взмаху руки короля, заиграла музыка, и большая бальная зала стала наполняться танцующими парами.

Морисмерт ответил низким поклоном:

— Я надеялся, что мое общество вас не стеснит. Если мы хотим построить новое будущее, то должны учиться доверять друг другу. А сейчас, ваше величество, я бы хотел засвидетельствовать свое почтение вашей прекрасной дочери.

Король нахмурился, но прежде, чем он успел что-нибудь сказать, Каберт развернулся и направился к Мирабелле, окруженной блестящей свитой.

К своему сожалению, король заметил, что его дочь вовсе не слушает придворных. Её взгляд был устремлен на красавца — вампира, так неожиданно появившегося посреди бала. И, как ни горько королю было признавать, ни один из молодых полукровок, окружавших принцессу, не мог сравниться с вампиром ни в силе, ни в красоте, ни в изяществе.

Мирабелла не видела вампиров, до встречи с Кабертом. Девочка выросла в тепличной атмосфере дворца, за ее окружением тщательно следили. Вампиры из далекого Этернала, равно как и оборотни из Темных земель, существовали для нее только в книгах. А сила, данная с рождения, и призванная защищать Веталию, казалась ей чуждой.

Вампир был красив тем опасным, но притягательным блеском дикого животного, волей случая перенесенного с поля боя на мраморный пол дворца. Темные волнистые волосы до плеч, рубиновые глаза, в которых горела какая — то непонятная жажда, белый военный мундир с кружевными манжетами, безупречно сидящий на стройной фигуре.

Женщины прекращали танцевать и оборачивались ему вслед, когда он проходил мимо. Казалось, им достаточно одной его беглой улыбки, чтобы пойти следом хоть на край света.

Мирабелла, прижав ладонь к груди, смотрела только на него, словно все гости разом куда — то исчезли. И в эту минуту король Родрик отчетливо понял, что навсегда потерял свою дочь.

А потом случилось непредвиденное. Огромная хрустальная люстра, привезенная из города Кисад для украшения бальной залы, вдруг покачнулась и рухнула вниз с такой скоростью, что наверняка погребла бы под собой Мирабеллу… Если бы в последнюю секунду ее не оттолкнул вампир.

Поднялась обычная в таких случаях суета. Король кинулся к дочери, забыв обо всем. Слуги столпились возле девушки, помогая ей подняться.

— С тобой все в порядке? — Король прижал дочь к груди, собираясь отправить ее отдохнуть после страшного потрясения, но та замерла, не сводя глаз с лежащего на полу вампира.

— Все хорошо. Но вот лорд Морисмерт… — Глаза Мирабеллы наполнились слезами. И только тогда король заметил, что ее платье испачкано кровью.

— Что же это? Лекаря сюда немедленно! — Вырвалось у Родрика, когда девушка резко отстранилась, указав на что — то за своей спиной.

Слуги расступились, позволив королю увидеть посланника Этернала, лежавшего без сознания. Осколок люстры отсек ему половину правой ноги. Лужа маслянисто — темной крови, больше похожей на слизь, стремительно растекалась по гладким белым плитам.

— Папа, он умер? — Мирабелла опустилась на коленях перед вампиром. Ее сотрясала дрожь. — Что же теперь будет?

— Вампира не так — то легко убить, — успокоил ее отец. — Ему лишь нужно получить порцию крови от добровольных доноров, и он быстро восстановится.

— А нога? — Мирабелла пытливо посмотрела на него. Никогда прежде Родрик не видел, чтобы она за кого — то так сильно переживала.

— Восстановится, — терпеливо повторил он. — А тебе нужно уйти переодеться и успокоиться.

— Глупости! Я даже не ушиблась! Я останусь с ним и дам свою кровь. — Девушка упрямо поджала губы, словно не замечая возмущенного ропота, пронесшегося по залу.

— О чем ты говоришь? Мира, ты в своем уме? Кровь королей неприкосновенна, вне зависимости от обстоятельств. Ему помогут другие. Отведите мою дочь в ее покои. — Распорядился король.

Слуги увели девушку против ее воли. А лорда Морисмерта унесли на носилках в гостевую комнату.

Посол шел на поправку удивительно быстро. Возможно, этому способствовала компания принцессы. Мирабелла, просидев взаперти несколько дней, выслушала очередные наставления отца, после чего сказала:

— Отец, тебе не кажется, что ради мира между нашими народами, мы должны быть более чуткими к друг другу? Лорд Морисмерт спас мою жизнь, а ты не позволяешь мне даже поблагодарить его!

Король не нашелся, что ответить. Он чувствовал, что поступает неправильно, но не мог помешать встречам дочери с вампиром в присутствии лекаря и сиделки. А потом начались вечерние прогулки в парке, окружавшем дворец, встречи в королевской библиотеке…

Мирабелла не слушала ни приказов, ни уговоров. Ее не волновали слухи, что Каберту Морисмерту она нужна лишь в качестве ступеньки, чтобы возвыситься среди вампиров. А собственная сила, направленная против «темных тварей», как их называл король, и вовсе стала ее угнетать.

«Он бессмертный уже много веков, сохраняет молодость, а ты состаришься, когда еще не пройдет первое столетие. Забудь его, твоя судьба — стать следующей королевой Веталии, выбрав мужа из Круга Пятерых», — все подобные беседы заканчивались одинаково. Принцесса убегала в слезах, а король не знал что делать: то ли употребить власть, растоптав чувства дочери, то ли еще немного подождать.

А потом Мирабелла пропала. За несколько дней до этого посол Этернала отправился домой. На свадьбу, состоявшуюся в родовом замке Каберта, не пригласили никого из Веталии. И больше о юной принцессе никто не слышал.

Зато безутешный король Родрик, находившийся в шаге от объявления войны соседнему государству, узнал от лазутчиков кое-что полезное. Лорд Каберт Морисмерт обладал особенной для вампира силой — телекинезом. И, в значимый день первой встречи, ему не нужно было спасать принцессу, подставив себя под удар. Достаточно было приостановить падение люстры, пока девушка не окажется в безопасности.

После проведенного расследования выяснилось, что и сама люстра упала не случайно. И как раз в этом случае без вампирской магии не обошлось…

«Будь ты проклят, Морисмерт», — прошептал старик, перед тем как нить его жизни оборвалась.

* * *

Оракул делал вид, что любуется цветами в королевской оранжерее. Сколько их здесь было — пурпурно — красных, бледно — розовых, и насыщенно — синих, и даже с золотой и серебряной окантовкой по краю лепестков. Но все они были живыми, как и сам Оракул, и, следовательно, век их был недолог. Уже через пару дней они завянут, и садовник выдернет их поникшие стебли с корнем. Такова судьба тех, кто лишен бессмертия, — расцвести на миг и осыпаться прахом, который растопчет чья — то нога.

Но мысли Оракула были далеко отсюда. Ему хотелось услышать легкое журчание фонтана, чтобы заглушить внутренний ропот, испытанный после встречи с дедом. До этого полувампир верил, что вся его жизнь, полная грязи, страха и боли, всего лишь дорога. Та дорога, которая должна была привести его сюда. В место, где все началось. А месть принесет ему свободу, избавит от приходящего по ночам чувства беспомощности, и принесет покой. Но ничего подобного не случилось.

Более того, сейчас, глядя на прекрасные цветы, оракул чувствовал себя этим самым садовником, обрезающим их раньше времени.

«Неужели я раскаиваюсь? Нет, скорее, это самая обычная злость. Да, может быть, стоило продлить мучения старика? Встретиться с ним после того, как все случится? Тогда триумф был бы полным. Но я не мог так рисковать…»

Оракул припомнил больного деда и поморщился от отвращения. Что ж, как бы то ни было, старый король был первым номером в его списке. Возможно, самое время вспомнить почему?

Сын лорда Морисмерта прикрыл глаза.

…Он стоял в полосе света, созданной магией кристалла, где была заперта его сестра. Второй не мог понять затеи отца. С каких пор их детская спальня превратилась в саркофаг? Конечно, принято считать, что вампиры спят в гробах. И низшие сословия именно так скрываются от света. Но в замке Морисмерта увидеть лучи солнца даже из окна было невозможно. Вот почему все гости и сами владельцы замка имели возможность не скрываться, даже в дневное время.

И, тем не менее, кристалл, в который заточили его сестру, пусть и прозрачный, более всего походил именно на гроб.

Второй не знал, за какой проступок его сестра оказалась в состоянии магического сна — ни живая, ни мертвая. Отец, со свойственным ему презрением к младшему в семье, коротко объяснил: ходят слухи, что девчонку собираются похитить. И это даже не слабые кланы низших вампиров, а происки их деда, короля полукровок. А значит, для Первой будет лучше временно находиться под заклятием сна, скрепленного кровными узами. Враги не смогут даже прикоснуться к кристаллу. Но если чужаки все — таки появятся в покоях принцессы, мальчишке полагалось поднять тревогу.

— Мне придется уехать на несколько дней. Рассчитываю на тебя, сын, — Каберт небрежно растрепал его волосы, прежде чем удалиться.

И, вот уже которую ночь, Второй вместо сестры видел этот странный магический кристалл. По какой — то причине именно ночью он мерцал сильнее, мешая спать. Тогда младший Морисмерт думал о том, не страшно ли его сестре сейчас, не одиноко ли? Лишилась ли Первая чувств, или существует в постоянном кошмаре? И, вообще, жива ли она, его единственная сестра?

До того, как отец решил «защитить» любимую дочь таким страшным способом, Второй часто завидовал сестре. Но, стоило ей исчезнуть, как он стал по ней скучать. В этом замке Первая была единственной, кто беспокоился и заботился о нем.

Потом мальчику пришло в голову, что, раз отец так напуган, значит, король полукровок настроен серьезно. Возможно, его слугам удастся вернуть их с сестрой на родину. Больше не будет страха. Их увезут туда, где они будут в безопасности.

Но… Как же быть с сестрой? Если их спасители появятся, но ничего не смогут сделать с магией отца, тогда ей придется навсегда остаться в этом замке? И Первая никогда ему больше не улыбнется?

Мальчик поддался порыву и подошел к кристаллу, прикладывая вспотевшую ладонь к его светящейся поверхности. Одна из граней камня оказалась настолько острой, что порезала ему палец. И капля крови упала, на поверхность, мгновенно впитываясь и рассеивая заклятие.

Морисмерт — младший с ужасом наблюдал, как кристалл тает. А минутой позже послышался шум в примыкающих комнатах, сдавленные крики и звон мечей.

Двери в детскую распахнулись, и на пороге появились двое мужчин, уставших, в перепачканных кровью одеждах и с кожаными масками, прикрывавшими лица.

— Хватай девчонку, — крикнул один, вглядываясь в темноту коридора за спиной и обнажая меч. — Постой. Что это у нас такое? Еще один ребенок? И так похож на принцессу…

— Она — моя сестра! — Бросился к ним мальчик. — Пожалуйста, заберите нас отсюда!

— Мы не можем взять двоих. — Тот из похитителей, чьи руки были свободны, тяжело вздохнул и навис над маленьким полувампиром. — Но он — тоже королевской крови! Что же делать?

— Этот замок полон вампирами, балбес, — отвечал ему второй, видимо, старший в паре. — Еще несколько минут, и мы с тобой оба — трупы. Вынести девчонку из замка будет нелегко. Как и преодолеть границу вместе с ней. Мальчишка не имеет силы принцессы, и будет только мешать. Мы должны бежать, как можно скорее. Но, перед этим убей его, чтобы не поднял шум. И не оказался однажды полезен врагу… Ты же знаешь, королевская кровь, и все такое… Мы же не хотим, чтобы вампиры использовали его против нас!

— А как же король?

— Ему незачем знать, что был и второй ребенок. Веталии нужна только принцесса!

— Но если король все же узнает…

— Никто никогда не докажет, что гибель мальчишки на нашей совести. В этом замке смерть приходит к каждому полукровке, которому не посчастливилось здесь оказаться. Ради будущего Веталии мы должны быть жестокими. И ты еще сомневаешься?!

Оракул увидел занесенный над собой меч, и, вздрогнув всем телом, упал на колени:

— Не убивайте!.. Я же ничего не сделал!

— Ты виноват в том, что родился, — процедил сквозь зубы один из похитителей.

И в эту минуту Первая очнулась и едва слышно прошептала:

— Где я? Братик, ты здесь?

Мужчины переглянулись. Потом полукровка медленно опустил клинок. Видимо, они испугались случайного свидетеля.

— Королю нужна девчонка. Наша работа здесь окончена, — сказали они напоследок. И, взяв принцессу, бросились бежать.

А потом Каберт Морисмерт обнаружил пропажу дочери.

— Вижу, вам приглянулись эти цветы. Тюльпаны сорта «Зимний поцелуй» — гордость нашего садовника.

Оракул резко обернулся и встретился взглядом с братом короля, Кенишем Тилем.

Тот выглядел довольным и счастливым. Видеть таким дядю, который никогда не слышал о его существовании, было вдвойне противно, учитывая, какие вести он принес:

— Господин оракул, я благодарен вам работу. Вы очень помогли, даже не знаю, что еще сказать… Король умер. Да здравствует Король!