19 сентября. Понедельник. 11 дней до завершения конкурса.

Огонек экстренного вызова не предвещал ничего хорошего. Меня искала Фея. Ну да, все новости, в том числе скверные, она вечно узнавала первая. Вездесущесть Феи меня поражала. Всё знать — казалось, это ее прямая обязанность. Я включил быструю связь.

— Что случилось, Фея?

— Мы влипли, Скиталец, по уши, блин, влипли.

— Да что такое, черт побери?

— Зайди на главную страницу Мэйла, сам увидишь.

Ну, зашел. Ну, увидел. Ну да, что ни говори — мы, действительно, влипли. Въехали в трясину по самую макушку. Всю главную страницу занимала реклама конкурса «Суд общественности». Прочая информация, включая вековечную рекламу презервативов и подгузников, исчезла. Центральное место страницы занимал список первой десятки лидеров конкурса. И все мы дружно сместились в эту самую первую десятку. Правда, исполнилась наконец мечта Цыпочки, она занимала теперь второе место, а первое было — у моего друга Ветра. Вчерашняя его инициатива оказалась наказуемой. Мэйл показал, кто в доме хозяин: он или клопы. SolaAvis занимал почетное третье место, Фея — четвертое, я стоял на пятом, и это меня нимало не утешало. Никого из первой пятерки я предпочел бы не видеть на этой странице. Оставшиеся места занимали незнакомые мне ники, хотя и примелькавшиеся за последнее время. Они шли прямо за Цыпочкой, а теперь сместились немного ниже нас. В общем, Мэйл подвалил нам свинью. Попавший на главную страницу становился объектом пристального внимания всех, кто зашел ознакомиться с любой информацией, а значит, популярность его автоматически и катастрофически росла. Мы были обречены остаться на первой странице до конца конкурса, если, конечно, только Мэйл не решит, что кто-то ему неугоден больше, чем мы, и не сменит кого-либо из нас на новую persona non grata. Но это было еще не всё. Мэйл решил не останавливаться на достигнутом эффекте, он задумал лишить нас любого шанса. И даже надежды. Он не просто загнал нас в гроб, он еще и гвозди в него забил. Здоровые, надо сказать, это были гвозди.

По верху страницы двигалась блестящая красочная бегущая строка, чем-то напомнившая мне поздравлялку Длинноухого на День Рождения: ТОТАЛИЗАТОР. Я ткнул в надпись. Ну всё, приехали. Мэйл объявил ставки за наши жизни. И было уже немало народу, которые поставили на Ветра, Цыпочку и SolaAvisa. На меня ставили немногие. Первым в списке шел некий Гоша Пулькин — он бахнул в мой адрес аж сто баксов. В личной информации он писал, что это его последние деньги, и единственная надежда на то, чтобы выправить материальное положение. Гоша Пулькин был многодетным безработным. Безработным с приличным стажем и не имеющим пособия. «Ну что ж, удачи тебе, Гоша», — горько усмехнулся я. Игра администрации становилась всё более циничной и изощренной. Веселого ничего не было. Уверенность, с которой проводился конкурс, говорила о том, что безнаказанность тем, кто его организовал, гарантирована.

Я снова связался с Феей, попросил не высовываться, не предпринимать никаких активных действий на территории Мэйла, чтобы администрация больше не считала ее участником «сопротивления». Фея расстроено сообщила, что не только в нэте, но и в реальной жизни у нее масса неприятностей — ее уволили с работы. Без всякой причины, в НИИ запарка, тем не менее, ей даже не искали замену — просто выкинули, бросив, как кость собаке, обязательное выходное пособие. Я спросил, есть ли ей на что сейчас жить, но она ушла от ответа, лишь сказала, что советует мне сиииииильно экономить в ближайшее время. О том, что это стоит делать, я в общем-то и сам уже догадался. Пока я с ней общался, вторым планом сознания обдумывал, что из вещей можно продать, что сдать в ломбард, если вдруг и нас прижмет. Впрочем, я очень надеялся на защиту Хакера и на то, что мое местопребывание, несмотря на все разглагольствования Мэйла, не будет раскрыто. Возможно, что Мэйл блефует. Возможно, им никогда не найти ни меня, ни Ветра. Но тогда… кто тогда встанет под удар? Цыпочка? SolaAvis? Фея?