Из цикла «НАСТРОЕНИЯ, НАБЛЮДЕНИЯ, ВЫМЫСЛЫ,
РАЗМЫШЛЕНИЯ, СИТУАЦИИ»
«Один ученый-филолог...»
* * *
Один ученый-филолог, в звании академика, чрезвычайно любил плести из слов кружева. Для этого у него был даже специальный крючочек. Как только выдастся свободный час — бухнется в глубокое кресло, очки на нос, трубку в зубы, и давай плести.
Жене своей, даме уже в летах, никакой иной одежды, кроме как своего изготовления, носить не позволял. Так и ходила она, прикрыв свои обширные прелести кудряшками его слов. В зимнее время, однако, накинуть на плечи норковую шубу ей не возбранялось.
«Говорят, в селе Коломенском...»
* * *
Говорят, в селе Коломенском клопы ничем, кроме размеров, не отличаются от местных жителей. Карабкаются по стенам, словно маленькие матросы — по мачтам корабля, прыгают с потолка, живут в диванах и под обоями. По ночам кусаются и пьют кровь. Среди них мужчины и женщины; встречаются плешивые и бородатые старики. Ползают абсолютно голыми. Крестьяне цинично размазывают их по стенам и морят химикатами. Дети играют насекомыми в оловянных солдатиков.
Из цикла «В НАШЕМ ПОДЕРНУТОМ РЯСКОЙ ПРУДУ»
(сказки для взрослых, на корешках фольклора русского настоянные)
КУРОЧКА РЯБА
Ни на небе, ни на земле, а где — и не представить, не скажу чтобы жили, но были дед да баба. После долгих стараний появилась у них рябая девка по имени Курица. Время тогда еще только началось и было по-младенчески странным: то кувыркалось, то прыгало на одной ножке, но большую часть свою проводило во сне. Так что трудно сказать когда, но, войдя в возраст, девка пропала, а появилась с яйцом на ладонях. Яйцо было золотым. Дед с бабой рассвирепели и стали это яйцо бить смертным боем, нечто предчувствуя. Из сил выбились, а яйцо знай себе блестит. Усталые все трое повалились на пол и заснули. А в это время, вдруг, из неведомых пространств, серой, стремительной кометой — Мыш явился. Хвостищем своим яйца ненароком коснулся и исчез. Тут-то, как говорится, «и отделил Бог свет от тьмы».
Старуха с дедом давай рыдать, девка же Курица их утешает:
— Родители вы мои почтенные, не извольте расстраиваться. Мне яйцо нести понравилось. Я вам другое снесу, простое, которое легче разбивается.
Глупая девка никак не могла понять, что предки от ностальгии плакали.
КОЛОБОК
В одно из времен обуял старика, со старухою жившего, голод. Пищи же в доме не было. Крепился долго старик, а затем говорит:
— Слушай, женщина, подруга моя от сотворения мира, сосуд нечестивый, но жаждущий, я понял, что голод меня обуял, а пищи в доме нет. Ты поскреби по сусекам да по амбарам своим. Авось наскребешь какой съедобной пыли. Из пыли же этой ты испеки мне маленький круглый хлебец — колобок.
Послушалась старуха, соскребла с себя все, что соскребалось. Сдобу же сию замесила и колобок испекла.
Красивый колобок получился и румяный, но сиял он светом холодным.
Постелила старуха на подоконник салфетку, петухами вышитую, а промеж петухов колобок положила, дабы остыл он чуток. Но только дед оскалил оставшиеся зубы свои, чтобы в бок колобочный впиться, — хихикнул тот, в крапиву свалился да по тропе покатился.
Обомлели старцы и застыли, как на пожелтевшей фотографии. Колобок же знай себе по лесу катится.
Повстречалось ему на пути созвездие Зайца. Вот Заяц ему и говорит:
— Хорош и румян ты, колобок, но светишь светом отраженным. Съем я тебя.
Хихикнул колобок, подпрыгнул, ударился в заячий лоб и покатился дальше. Заяц же обомлел и застыл, как на пожелтевшей фотографии.
Подобные же трюки проделал колобок с созвездиями Волка и Медведя. С Лисой, однако, этот фокус не прошел. Только подпрыгнул колобок со злорадным хихиканьем по направлению к лисьему лбу, как смышленая плутовка разинула свою пасть и шалуна проглотила.
— Смотри-ко, баба, — дед говорит своей старухе в это время, — луна-то с небосвода куда-то подевалась.
— Не беда, старик, — баба ему в ответ, — ничего с шалуном нашим не случится. Бойкий он малый и не мытьем, так катаньем опять на тропе объявится.
Только старик довольно крякнул в ответ, как вновь луна засияла. Лиса же, потирая ободранную задницу, уныло домой возвращаться стала.