Наше утро опять началось ещё затемно. Хорошенько утомив друг друга ещё ночью, утро продолжилось поцелуями и нежными поглаживаниями, которые пробудили во мне очевидное желание, чем быстро воспользовалась Мэри, устроившись на мне сверху и вдавив меня в подушки, пока я никуда не убежал. Но как бы ей не хотелось меня отпускать, через час мы выдохлись и выбрались, наконец, из спальни. Нам предстояло сделать ещё много совершенно необходимых дел. Я должен был окончательно разобраться с наследством Лизы, отогнать грузовик в порт на погрузку, а Мэри собиралась приготовить праздничный обед.

Пока в городе ещё не началась деловая жизнь, я упаковал все свои вещи за исключением тех, что ещё понадобятся нам до вечера, и оттащил их в грузовик. Перехватив пару бутербродов на кухне у Мэри, под её неодобрительные взгляды, я поехал в орденский банк, чтобы взять подготовленные для меня документы на имущество Элизабет. Сразу не могли вчера всё сделать, что-то там им перепроверять потребовалось, бюрократы. С продажей дома не возникло никаких проблем, спасибо Мэри, она ещё вчера кому-то позвонила из своих знакомых в городе и теперь мне оставалось только окончательно оформить сделку, получив причитающиеся деньги.

Когда я приехал в банк, было ещё слишком рано и мне пришлось подождать полчаса до его открытия и потом ещё минут двадцать, пока придёт нужный мне клерк. Я сильно не люблю такого вот бесцельного времяпрепровождения, а озадачится тем, чтобы было чем-либо заняться, если придётся кого-то ждать, я не подумал заранее, и это явно отразилось на моём внешнем виде. Ну да, сначала сидеть в кабине грузовика, хоть и утро, но солнце уже жарило вовсю, а потом перебрался в приёмную банка, поближе к работающему кондиционеру, продолжая маяться от безделья и копить внутреннее раздражение по этому поводу.

— У вас какие-то проблемы? — спросил меня женский голос, когда я в очередной раз поёрзал на жестком стуле, и глядел куда-то в пол, — хотите, я налью вам кофе?

— Хочу, — ответил я и поднял свой взгляд на ту, что спрашивала меня.

Рядом со мной стояла весьма миловидная женщина лет тридцати пяти. Я зацепился за неё взглядом и стал её внимательно рассматривать, чем, похоже, её немного смутил. Но мне показалось, что это смущение было скорее наигранным.

Женщина удалилась готовить мне кофе, а я продолжал смотреть в её след. Фигура у неё была не то чтобы чем-то выдающаяся, так, ничего особенного, но вот как она смотрелась… Обычное, с виду, платье, хорошо подчёркивало то, что есть и скрывало то, чего как бы нет, косметики я не видел, но отметил, как гармонично притягивают мой взгляд небольшие серёжки в ушах и изящное колье на груди. Платье и украшения делали из этой, в общем, совершенно обычной женщины, ту, на которой невольно останавливается мужской взгляд. Той же Мэри, при всех достоинствах её фигуры и большого количества имеющихся у неё одежды, сильно не хватало чего-либо такого, добавляющего к её образу дополнительные яркие штрихи. Кстати, каких-либо украшений я у неё вообще не видел, даже самых маленьких серёжек, хотя её уши были проколоты. Я ещё вчера задумался над вопросом, чем я могу отдариться Мэри за подаренное оборудование, но ничего совершенно не приходило в голову. У неё же практически всё есть, если рассматривать что-то материальное, а теперь пришло какое-то понимание, чего ей действительно не хватало. Не знаю, как ей это понравится, но попробовать стоит. Осталось только выяснить, где тут можно достать то, что мне нужно.

— Кстати о моих проблемах, — начал я разговор с женщиной, когда она поставила передо мной на маленький столик чашку кофе, — вы поможете мне их решить?

— Если они в моей непосредственной компетенции, — женщина улыбнулась мне и села за столик напротив меня красуясь, так, чтобы мне было удобно смотреть на неё, — я здесь занимаюсь исключительно кредитами и другие вопросы не решаю. Разве что могу дать какой-либо деловой совет, порекомендовать обратиться к кому-либо ещё.

— Ну…, — я немного замялся, отмечая некоторую странность в своих ощущениях, вроде как у нас тут чисто деловая беседа, но что-то тут есть ещё…, — кредит мне пока точно не требуется, своих средств хватает, у меня скорее личный вопрос.

— Если что, я замужем, — нисколько не смутившись ответила женщина, хотя осмотрела меня с явным интересом.

С очень явным и недвусмысленным интересом, как может рассматривать женщина понравившегося ей мужчину, что я даже смутился сам. Странно, чем же я тут так женщин к себе притягиваю? Что во мне такого необычного?

— Нет, вы меня не так поняли, — я пытался побороть своё смущение, хотя получалось у меня плохо, — мне просто нужен чисто женский совет.

— Совет…, хорошо, спрашивайте.

Я успел заметить сначала лёгкое разочарование на лице женщины, видимо ожидавшей от меня приглашения встретится сегодня вечером, которое сменилось явным внутренним удовлетворением. Мою реакцию и смущение женщина явно оценила как комплимент себе любимой. А про себя я успел подумать, что в общении со здешними женщинами мне стоит быть более осторожным.

— Собственно, у меня проблема в том, что я не знаю что можно подарить одной красивой женщине. Вернее, увидев вас, — я отметил голосом последнее слово, — теперь я знаю, что ей можно подарить, но не знаю где тут в Порто-Франко можно приобрести что-либо, способное подчеркнуть настоящую женскую красоту. А вот вы это явно знаете, так?

— Знаю, — внутреннее удовлетворение женщины стало ещё больше, она подалась чуть ближе в мою сторону позволяя лучше рассмотреть её чуть открывающуюся из-под платья грудь, хотя я больше смотрел на её колье, впрочем мой взгляд был в нужной ей стороне, — тут недалеко в сторону порта есть 'Женский Магазин', там можно кое-что посмотреть и выбрать. По вывеске быстро сориентируетесь, не перепутаете. Он, вообще-то в городе сейчас единственный, ещё один был в латинском квартале, правда более вульгарный, как по мне, и после недавних беспорядков он закрылся. Что даже к лучшему. Ещё есть парочка хороших ателье, шьют любую одежду по заказу. Если хотите, я могу вечером после работы проводить вас, показать что и как, в общем составить компанию, если у вас возникнут сложности с выбором.

— Спасибо за заботу, я сильно сожалею, вечером меня уже не будет в городе, дела знаете ли.

— Если что — обращаётесь, где меня найти вы знаете, — женщина поднялась и с достоинством удалилась куда-то в глубину помещения банка.

Я облегчённо вздохнул, допил свой кофе и пошел получать бумаги, нужный мне клерк несколько минут как был замечен мной боковым зрением.

Следующим на очереди моим деловым адресом был местный риэлтор, потенциальный покупатель дома и остального имущества родителей Элизабет. Им оказалась благовидная старушка, с очень твёрдой деловой хваткой. Хорошо хоть мне с ней торговаться не пришлось, цена за всё уже была согласована ещё вчера, Мэри постаралась, от меня просто требовалось подписать все необходимые документы и передать бумаги, полученные из банка. Здесь вдруг выяснилось, что имущества несколько прибавилось, бойцы Патруля доставили в город пострадавшую от пуль, но оставшуюся на ходу машину Лизиных родителей, и мне требовалось решить что с ней делать. Платить премию бойцам, вкладываться в ремонт и прочее мне совершенно не хотелось, а потому машина была присовокуплена к остальному имуществу, передаваемому престарелой риэлторше по остаточной стоимости. Всё же лишние шесть тысяч экю будут совсем не лишними к тем тридцати двум, что получались за дом и всё остальное. Если бы я не торопился с отплытием, наверняка бы захотел самостоятельно осмотреть ту машину и, скорее всего, не стал бы её продавать, что я не мастер, что ли, но тут делать нечего, лишний груз мне сейчас ни к чему. Закончив решать дела, я отправился искать 'Женский магазин', необходимая 'программа минимум' была мной успешно выполнена.

'Женский Магазин' был достаточно небольшим, примерно в две трети от магазина Мэри, не больше. Однако, по моим субъективным ощущениям, внутри он был явно больше чем снаружи, хотя реально это, естественно, было не так, просто складывалось такое впечатление. Большую часть магазина занимали вешалки с разнообразной женской одеждой, и только в глубине располагался небольшая витрина с ювелирными изделиями. Одежды было на удивление много, правда, преимущественно, относительно дешевая китайская мануфактура, то ли завезённая 'из-за ленточки', то ли пошитая в тутошнем Китае по тем же самым принципам, что и в Старом Мире. В общем, ничего примечательного среди этой одежды я так и не увидел, хотя прикидывал, как то или иное платье будет смотреться на фигуре Мэри. Было тут и то, что называется в Старом Мире 'модельной одеждой'. Уж не знаю, на кого она так моделируется, но на живой красивой женщине то, что я вижу тут, будет скорее портить её фигуру, чем наоборот, видимо, мне всё это просто не дано понять. И предложение женщины из банка взять её в роли советчика, могло оказаться очень кстати, хотя я совсем не захотел бы последующего продолжения, на которое мне были сделаны все возможные намёки. Так что быстро просмотрев всё, что имелось на вешалках, я так и не нашел, к чему бы можно было присмотреться более внимательно. Молодая девушка, работавшая тут за продавщицу, проводила меня внимательным взглядом из-под длинной чёлки, прикрывающей её глаза, когда я прошел мимо одежды осматривать витрину с ювелиркой. А девушка, кстати, была очень симпатичной, да ещё и в хорошо подчёркивающей её фигуру одежде, подобной в её магазинном хозяйстве более не наблюдалось. Совсем не исключено, что её шили специально для неё, а не выбирали из готовых изделий, впрочем, я могу в этом ошибаться.

Я остановился у ювелирной витрины, рассматривая выставленное под яркими лампами её содержимое. Тут, если сказать откровенно, тоже оказалось всё очень плохо. Дешевая бижутерия, обручальные кольца, какие-то массивные золотые или позолоченные цепочки. Вульгарные перстни с большими разноцветными камнями, ещё что-то такое невнятное, что я даже не мог представить, как оно будет смотреться на женщине. Ничего подходящего на роль подарка Мэри я тут сразу не увидел и уже был готов сильно опечалиться по этому поводу, как мой взгляд зацепился за небольшой изящный браслет с мелкими камушками, лежавший в самом низу витрины. Он сильно выделялся на фоне всего остального предложения хотя бы тем, что в нём чувствовалась ручная работа настоящего мастера, а не очередная промышленная поделка для ничего не понимающих в красоте народных масс. И что было странно, лежал этот самый браслет так, чтобы его было сложно заметить, видимо, его просто не хотели продать. На него совсем не падал свет от витринных ламп и он выглядел очень блёкло на фоне ярко сверкающих конкурентов. Однако, присмотревшись к нему внимательнее, я заметил характерные отблески мелких камней, из которых был сложен замысловатый рисунок. Камни были натуральными бриллиантами очень оригинальной тонкой огранки. Я такой раньше никогда не видел, хотя, работая на оптическом производстве, насмотрелся всякого, и поделок из стекла и огранённых камней. И всё же очень странно, что тут эта вещь делает, и почему к ней такое отношение. Даже цена подозрительно низкая, всего семьсот экю. Впрочем, более дорогими изделиями тут были разве что массивные золотые кресты с кучей драгоценных камней, которые так любят носить на груди итальянские мафиози и некоторые 'новые русские'. Как-то не уважают тут это произведение искусства. Удивившись своим мыслям я подозвал продавщицу, чтобы немного прояснить свои сомнения на это счёт.

— Подскажите мне пожалуйста, девушка…, не знаю, как вас зовут…, — немного замялся я…

— Алиса, — улыбнулась мне девушка, — что вас заинтересовало?

— Вот этот браслет, — показал я рукой, — можно посмотреть поближе, а то он у вас так лежит как будто его хотят спрятать?

— Можно, — ответила она, доставая мне браслет, при этом по её лицу проскочило явное неудовольствие, но она быстро вернула своё прежнее выражение лица, взяв себя в руки.

Тем временем я внимательно разглядывал произведение ювелирного искусства, любуясь занятной игрой света в его камнях. Несмотря на свои малые размеры, при должном освещении получалась интересная картина, которая как бы поднималась над самим браслетом на небольшое расстояние. В этой картине угадывалось какое-то причудливое животное, причём это животное дышало и шевелилось, если чуть-чуть поворачивать браслет относительно источника света. Даже не знаю, как можно создать такой потрясающий эффект, это выше моего представления о возможном. Полюбовавшись этим великолепным изделием, представил, как оно будет смотреться на руке Мэри. И немного опечалился этому представлению, ибо ей этот браслет не пойдёт. Он будет куда более к лицу молодой яркой девушке, к примеру, такой девушке как Оксана. А вот для зрелой Мэри желательно выбрать что-либо другое. Однако тут ничего другого более подходящего просто нет. И во всём остальном Порто-Франко тоже, раз меня направили именно в этот магазин. Даже странно, на такой большой по местным меркам город всего один магазин, где торгуют ювелирными изделиями. Ну да, вроде как был ещё и второй, пока его не закрыли, но всё равно как-то маловато будет на такой большой город. Очень странно, или я просто чего-то до сих пор не понимаю в этом мире.

— Подскажи мне, Алиса, — я снова обратился к девушке, — а нет ли у вас, случайно, других изделий от мастера, который сделал этот браслет?

То, что браслет — это не серийное изделие было совершенно очевидно, но по уровню его исполнения, он был далеко не первой работой того, кто его создал, и наверняка он был далеко не единственным в своём роде, так что шанс получить желаемое у меня был, по крайней мере я в него ещё верил.

— Других сейчас нет, — ответила мне Алиса, искренне улыбнувшись при этом, — но если хотите, я дам вам его адрес, можете узнать у него сами.

— Буду много вам благодарен, — я протянул браслет ей, — его я тоже возьму, если вы расскажете мне, чем вы были так недовольны, когда я указал вам на него в первый раз.

Алиса взяла у меня из рук браслет и немного покраснела. Судя по всему, тут явно замешаны какие-то личные мотивы, причём дело не столько в самом браслете, а в чём-то ещё.

— Можно я не буду вам это рассказывать? — перестав смущаться, ответила мне девушка.

— Мне просто очень интересно, но если вам это сложно…, — я не стал сильно настаивать и придавил своё любопытство.

— Хорошо, — кивнула головой Алиса, — я вам расскажу, если вы об этом никому потом не скажете.

— Если вам это причинит боль, тогда не надо, не рассказывайте, — я пошел на попятную, хотя любопытство у меня разыгралось ещё сильнее.

Ага, ага, при этом успел заметить про себя я, теперь она от меня не отвяжется пока всё не расскажет. Или же я совершенно ничего не понимаю в женщинах.

— К сожалению, всё уже в прошлом, — Алиса достала небольшую резную деревянную коробочку и, спрятав в неё браслет, протянула её мне, — чем вам удобнее платить — наличными или чеком?

— А как удобнее будет вам? — мне было совершенно всё равно, после продажи дома и остатков имущества родителей Элизабет у меня с собой было много наличности, но переводить её на свой банковский счёт я как-то не собирался. Несмотря ни на что я не сильно доверял орденскому банку. Вернее я не доверял банкам вообще, предпочитая наличные.

— Лучше чеком, это как раз несколько связано с моим неудовольствием, — заметила явно повеселевшая тем, что её внимательно слушают, продавщица.

— Не вопрос, — я достал свой 'АйДи' и выписал чек на требуемую сумму со своего счёта.

— В общем, история этого браслета связана с моим бывшим парнем, — сдвинув длинную чёлку с правого глаза, глубоко вздохнув, начала свой рассказ Алиса. — Он женихался ко мне и собирался сделать мне дорогой подарок к моему восемнадцатилетию, чтобы подтвердить серьёзность своих намерений. Я девушка правильная, кому попало на шею не бросаюсь, да и мой отец, не последний человек в Порто-Франко, не разрешил бы мне связаться с первым встречным. Вот Льюис — тот самый мой бывший парень, и купил у мастера-ювелира для меня этот браслет, как он хвастался, аж за три тысячи экю. Врал, наверное, но это уже не важно. Потом, незадолго до моего дня рождения мы с ним поссорились. Он был сильно пьян, когда заявился ко мне, хотел затащить меня в кладовку, ударил меня по лицу и порвал платье, в общем, я решила с ним больше не встречаться и отвергнуть все его последовавшие извинения. Если он не может держать себя в руках, как я буду с ним жить? Потом в последнее время он слишком часто был нетрезв. Он походил вокруг меня ещё какое-то время, всякий раз получая отказы с моей стороны, а затем решил отомстить мне, продав этот самый браслет через нашу магазинную комиссию, чтобы мне было особенно обидно, ибо мне самой его придётся продавать. Я бы отказала ему в этом, но моя мать, хозяйка магазина, не позволяет мне смешивать личные проблемы с делом. Отец бы меня поддержал, но его тогда не было в городе. Сначала браслет выставили за три тысячи, но я, как вы точно заметили, сделала так, чтобы он не выделялся и им никто не заинтересовался. Через полгода цена постепенно опустилась до нынешних семисот экю, что почти соответствует его цене, если продавать через ломбард по цене золота и минимальной за камни. Я хотела постепенно опустить его цену ещё ниже, в этом и состояла идея моей маленькой ответной мести Льюису. Ещё сотню экю через месяц вполне можно было скинуть. Но вы поверьте моему опыту, эта вещь уникальна и стоит больше минимум раза в два, чем вы её сейчас купили. Вот вам визитка мастера, он иногда продаёт через наш магазин некоторые свои работы, — девушка протянула мне плотную простую визитку с адресом, — он обычно работает только под заказ, но если вам что-то реально надо, попросите его, от моего имени, возможно он вам покажет то, что у него придержано не для всех.

— Спасибо, Алиса, вы мне реально помогли, — отблагодарил я девушку, — и пусть удача улыбнётся вам и вы встретите достойного для себя молодого человека.

Я убрал коробочку с браслетом в карман и отправился искать здешнего ювелира, вдруг у него окажется что-то более подходящее для подарка Мэри, чем этот браслет. Хотя и на него я давно знаю явную претендентку.

Через пятнадцать минут я уже теребил кнопку звонка по адресу, указанному в визитке, и мне долго никто не собирался открывать. Я уже было отчаялся и собирался уйти не солоно хлебавши, до погрузки машины в порту оставалось не так уж много времени, чтобы его тратить не долгие ожидания непонятно чего, как дверь открылась и я самым откровенным образом уставился на своего давнего знакомого по работе в Старом Мире, пожилого еврея Генриха Моисеевича. А он так же застыл в проходе, немного качая головой, прикрывая при этом то один глаз, то другой, и прикидывая я ли это или не я. Впрочем, когда я работал с ним на одном предприятии, мы никогда особо не были дружны, хотя виделись чуть ли не каждый день. Он был большим специалистом по оптике, а я по станкам, так что прямых пересечений друг с другом у нас почти не было. Разве что в домино регулярно играли и я иногда выполнял его указания по перенастройке станков, и кое-что изредка заказывал у него для своих нужд.

— Генрих, морда жидовская, ты ли это? — перестав играть в гляделки, первым начал я, подавая ему руку для рукопожатия.

— Не Генрих я, а Абрам…, русская чумазая обезьяна, — ответил он своим скрипучим голосом и крепко пожал мою руку.

— Я тоже тут теперь Алексом буду, Абрам, — я выделил голосом его новое имя, — стало быть будем снова знакомы. В дом пустишь или будем тут стоять, чтобы у тебя сахару к чаю больше осталось? — подколол я его по старой памяти, припоминая кое-что из нашего совместного общения по работе.

— Хм, Алекс, — моё новое имя тоже не обошлось без явного ехидного подчёркивания, — заходи раз пришел, специально сахару тебе целую чашку насыплю, что б ты доволен был, заодно расскажешь как ты тут очутился. Вот кого-кого, а тебя я тут совершенно не ожидал увидеть. Ты ж совсем нормальным мирным мужиком был, а теперь не пойми кто стал, смотри-ка даже с кобурой на поясе ходишь, небось в Патруле работаешь?

— Нет, не работаю, а так, иногда немного подрабатываю, — слегка начал оправдываться я, входя в дом, следуя за Абрамом, — недавно оказал им услуги по своему профилю и умению, электронные системы управления безопасностью ломал после городских беспорядков, вот теперь могу официально носить не опечатанное оружие в городе вроде как в награду за особые заслуги.

— Стало быть это ты защиту тюрьмы Кипроноса распотрошил?

— Кого-кого? — удивился я.

— Кипроноса. Был тут в городе один, хм, деятель, что б ему в аду сковородку погорячее черти под зад положили и масла погуще налили. Его люди заложников держали. За долги там и просто так, если у кого-то что-то хорошее есть и он этим добровольно делиться не желает. Сын у меня, дурень великовозрастный, у него сидел, как оказалось. Всё пытался меня уесть, больше меня денег для семьи заработать, в долги к этим уродам влез, нет бы у своих людей спросить, к мафиози подался, а потом и вовсе пропал. Я его уже мёртвым посчитал, все нервы себе перепортил, а недавно он совсем исхудавший с трясущимися руками домой вернулся и всё рассказал, где был и что потом произошло. Я у своих знакомых в Патруле расспрашивал подробности того дела, вот и знаю теперь кое-что. Стало быть это ты там был.

— Был, не скрою, только вот об этом Кипроносе только что от тебя узнал. Я там вообще надолго не задержался, сделал дело и ушел, сильно противно было там находиться.

— Хорошо понимаю тебя, — вздохнул старый Генрих-Абрам, — ладно, пойдём на кухню, сейчас заварю чаю, а ты сначала рассказывай, зачем ко мне пришел, дело вперёд, потом за жизнь потреплемся.

Мы поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж относительно небольшого кирпичного дома, прошли по короткому коридору пару дверей и оказались в очень уютной просторной кухне. Абрам включил электрический чайник и через пару-тройку минут, разлил кипяток по чашкам. Сахару он действительно в этот раз не пожалел, поставив передо мной изящную стеклянную сахарницу явно ручной работы и блюдце с нарезанным дольками лимоном. Отхлебнув пару маленьких глотков обжигающего напитка, я решил перейти к делу.

— Твоя работа? — я достал из кармана коробочку с браслетом и протянул её Абраму.

Абрам сначала сильно напрягся, внимательно смотря на меня, потом вздохнул и посмотрел куда-то в сторону, думая о чём-то своём, что явно не доставляло ему удовольствия.

— Моя, — ответил он через некоторое время, и поднял свой острый и сильно недоверчивый взгляд на меня, — только не говори мне, что ты его просто купил. Или же ты действительно на Орден работаешь?

— Не работаю, успокойся, Абрам. И скажу что действительно я этот браслет только что купил, меня к тебе вообще-то некто Алиса из 'Женского Магазина' послала, если ты знаешь кто это такая, даже визитку с твоим адресом дала, — я достал из кармана визитку и положил ей перед Абрамом.

— Знаю я эту Алису, — старый еврей явно успокоился, взял в руки совою визитку, и снова положил её на стол, — но что-то мне совсем не верится, чтобы она тебе могла так просто взять и продать подарок от своего жениха, который тот у меня специально заказывал для неё. Я ведь всегда знаю для кого что делаю.

— Поссорились они, и этот самый 'жених' заставил её выставить данный браслет на комиссию в магазине. Чтобы так своеобразно отомстить ей.

— Вот же гадёныш, — Абрам стукнул кулаком по столу, за которым мы сидели, так, что подпрыгнули стоящие на нём чашки, — а выглядел очень респектабельным молодым человеком из хорошей, уважаемой в городе семьи. Тебе Алекс, я верю скорее по старой памяти, но извини, всё равно спрошу Алису, ты так и знай если что.

— Если честно, она просила меня никому не говорить о том, что она мне рассказала, — ответил я глупо улыбаясь, — у меня проблем не будет, но как-то нехорошо получится…

— Ладно, я, в отличие от тебя, грубого и неотёсанного болвана, знаю очень грамотные подходы к молодым девушкам, хе-хе, они мне всё рассказывают и ни на что не обижаются, — Абрам расплылся в улыбке, — так что не так по-твоему с этим браслетом?

— С ним всё так, если не сказать того, что он меня сильно удивил когда я его впервые увидел, просто он не совсем подходит для той женщины, которой я хочу сделать подарок. Вот и пришел к тебе, чтобы узнать, нет ли у тебя случайно чего-либо более подходящего.

— Для кого-либо другого точно не нашлось бы, я сейчас работаю только по предварительным заказам, и то не каждый принимаю, но для тебя что-то обязательно найдётся. Из того, что делал, можно сказать, для себя. У тебя как с деньгами, кстати?

— Что, три цены, как обычно, заломишь? Для лучших друзей по старой памяти?

Если честно, водилась раньше за Генрихом, ставшим здесь Абрамом, такая слабость. В бытность нашей совместной работы я заказывал ему пару линз и зеркало, была у меня идея сделать телескоп по своим расчётам, кстати, хорошо получился, так вот он с меня тогда двадцать литров жидкой валюты стряс. Если бы мне не хотелось получить максимально возможное качество, обратился к кому-либо другому, желающих подхалтурить всегда хватало среди заводских мастеров. Но выбора у меня особо не было, пришлось просить Генриха, хотя и знал, что дёшево не отделаюсь, впрочем, спирт у меня всё равно был халявный, мне его для обслуживания электроники станков много выдавали. Я эту протирочную жидкость не пил, как некоторые, вот и имел свои запасы. Сам же мастер был очень прижимист, даже когда ему реально от кого-либо другого было что-то нужно. Одним словом — он был настоящий классический еврей, хотя запросто ел свинину и работал по субботам, если обещали хорошо заплатить.

— Нет, ну что ты, Алекс, совсем не три цены, — немного смутился Абрам, — просто то, что у меня отложено для себя, мне самому слишком дорого обошлось и трудов много отняло. Так что извини, ничего дешевого у меня нет. Что тебе может приглянуться, будет минимум четыре с половиной тысячи стоить. Это с хорошей скидкой, другим бы обошлось сильно дороже, да вот никому прежде даже и не предлагал, жалко было расставаться. Но для тебя лично, по старой памяти, что не сделаешь. Идёт?

— Идёт. Мне дешевого и не надо, — я с удовольствием отхлебнул большой глоток обжигающего чая, — мне нужно что-то необычное, типа этого браслета, только для зрелой женщины, а не для молодой девушки, понимаешь?

— Хорошо, пойдём, покажу что есть, чай потом допьём.

Спустившись на первый этаж, мы оказались в приличной лаборатории. А неплохо тут Генрих устроился, практически всё необходимое оборудование для опытного оптического производства собрал. Причём кое-что тут явно с нашего предприятия. Теперь мне понятна та оригинальность огранки камней на браслете и тот оптический эффект, который они создают, когда на них падает свет. Вот кто-кто, а Генрих такое точно может сделать, с его-то многолетним опытом. Тем временем Генрих-Абрам прошел к дальней стене и легко отодвинул на поворотных петлях достаточно массивный с виду шкаф от стены, за которым обнаружился небольшой сейф. Закрыв его собой от моего взора Абрам открыл дверцу и достал длинную плоскую коробочку-пенал.

— Вот смотри, — протянул он мне её, включая дополнительный свет.

Я открыл коробочку и ахнул. Несмотря, что браслет меня уже сильно удивил и я мог бы считать, что повторить такое удивление подобной темой будет уже сложно, то, что лежало в пенале вообще показалось чем-то нереальным. Ибо колье, а это было именно оно, выглядело живым. Переплетённые стебли и листья виноградной лозы, по которым, к свисающей грозди спускались две небольшие ящерицы. Внешне совсем небольшая вещица, но как она приковывает к себе взгляд, какой оптический эффект создают многочисленные мелкие бриллианты и более крупные, из которых сделана виноградная гроздь. За ювелирной безделушкой, какими я их всегда раньше считал, справедливо признавая, что женщинам они нравятся и в этом их единственная польза, скрывался сложный инженерный расчет и тщательное исполнение исходного замысла. А за этим самым расчетом должен быть замысел великого художника. Это же надо не просто придумать, а увидеть, как оно в целом должно выглядеть, когда ещё совсем ничего нет. Увидеть эту красоту, чтобы потом воплотить её в металле и камнях. Эх, жалко мне не дано такое видение, моя участь — жалкие железки, примитивная техника, а не великое искусство. Но оценить прекрасное мне вполне по силам. Я представил это колье на шее Мэри и понял — это оно, ничего лучше и придумать нельзя для моего подарка ей.

— Нравится? — спросил меня Абрам, стоявший сзади меня и наблюдавший глубину моего потрясения, — сначала думал предложить тебе кое-что другое, попроще, но передумал, вот это колье — уникальная вещь, больше я ничего подобного скорее всего никогда не сделаю. Да, обойдётся оно тебе дороже, чем четыре с половиной тысячи.

— Почему ты говоришь, что больше не сможешь такое сделать? — обалдело спросил я, проигнорировав актуальный вопрос о деньгах, — если ты сумел сделать Это, то почему не сможешь повторить?

— У всех людей есть свой предел, Алекс, — с грустью в голосе сказал Абрам, — для создания подобной вещи нужно очень большое вдохновение, которое слишком редко стало посещать меня, и слишком много терпения, на что я тоже больше не способен. Стар я слишком, а мой наследник…, эх, не буду говорить о грустном. Я хочу за это колье всего шесть тысяч. Ну что, берёшь?

— Беру, — твёрдо ответил я, хотя шесть тысяч экю — это шесть месячных зарплат квалифицированного рабочего, такого как я.

Впрочем, на подарках для дорогих людей обычно не принято мелочится.

— Вот и хорошо, — вздохнул Абрам, — кстати, ты мне по своему профилю помочь можешь? — он закрыл сейф и поставил на место шкаф.

— Тебе и по моему профилю? — старый еврей сумел меня опять удивить, — что, тебе тоже нужно взломать тюремный компьютер?

— Нет, ломать компьютер не надо, он уже и так сломан, вернее я не знаю, как он вообще работает, вот ты лучше сюда глянь, — с этими словами он скинул полиэтиленовый пакет с какого-то относительно небольшого устройства, стоящего на ближайшем столе.

— Хм, никогда прежде таких станков не видел, — ответил я после беглого осмотра устройства, — что с ним такое и зачем я тебе нужен?

— Это вот тоже деятельность моего сыночка, которая ничего, кроме расходов денег и нервов мне не приносит. Купил он тут это у кого-то задёшево, думал быстро озолотиться, да вот ничего у него не выходит. Не работает эта штука. Совсем не работает, а как она должна работать сын не знает, я же слишком стар для такой техники. Включается, лампочки на нём загораются, экран светится и всё.

— А что это хоть? — я осмотрел станок более внимательно, начиная смутно догадываться об его предназначении.

— Станок для обработки оптического стекла или огранки ювелирных камней…, — тут Абрам несколько замялся, — с электронным управлением и чем-то ещё. Так вот, это самое управление и не работает, а возможностей работать руками здесь не предусмотрено совершенно. Лежит мёртвым грузом, а выбросить жалко, за него деньги уплачены.

— Так тебе его что, починить надо или разобраться, как он должен работать? — я глубоко вздохнул, — извини, Абрам, просто не успею тебе помочь, сегодня вечером уезжаю из города, когда вернусь даже сам не знаю. Может быть вообще никогда не вернусь, есть у меня некоторые опасения.

— Жаль, жаль…, впрочем…, -Абрам, как обычно при внутренней борьбе с самим собой, вернее — со своей жабой, покачал головой, — ты точно сегодня уезжаешь?

— Точно. И не уезжаю, а уплываю на корабле. В русские земли. Там я и хочу обустроиться для начала.

— Слушай, а не хочешь этот станок у меня купить? Я помню, ты всегда интересовался всякими техническими новинками?

— Купить? Абрам, ну скажи, зачем он мне нужен? Я же не оптик и не ювелир, разве что только на запчасти, но куда я их потом пристрою? Вот металлорежущий станок был бы интересен, и у меня, впрочем, такой есть. Куда мне ещё, к тому же такой маленький?

— А ты подумай, подумай, — голосом бывалого торгаша начал уговаривать меня старый еврей, неужели ему деньги нужны, непонятно, — это станок может и металл обрабатывать, причём твёрдые сплавы с очень большей точностью, это я тебе точно говорю. Ты с ним обязательно разберёшься, а потом спасибо скажешь старому еврею Абраму.

— У тебя что, финансовый кризис что ли? За колье я тебе сейчас отсчитаю наличные, не беспокойся ты так.

— Нет никакого у меня кризиса, — Абрам вздохнул и перешел на обычный тон голоса без въедливых торгашеских ноток, — просто…, просто я подумал, что лучше мне избавится от этого станка, иначе мой сынок опять во что-то нехорошее из-за него влезет. А я этого не хочу. Пусть он лучше привыкает руками работать, талант у него есть, просто ленится, хочет, чтобы за него автомат работал. Ну купи ты его у меня, всего пятьсот экю попрошу, да ещё со всем его комплектом, как он нам достался. Там много полезного для тебя найдётся.

— Пятьсот экю, говоришь…, — тут уже серьёзно задумался я сам, мысленно со всего размаха пнув под зад свою персональную жабу, которая попыталась кинуться к моему горлу.

Мне, конечно, этот станок сам по себе не нужен, однако я углядел внутри его оптическую систему, несколько камер и приличного размера блок электроники. Если это автоматическая станция обработки оптического стекла, то на её основе можно сделать много чего ещё. Если получится починить и разобраться, естественно. А если не получится, то камеры и оптика из него в другое дело пойдут. К примеру, поставлю на тот станок, что стоит у меня в машине для контроля за процессами обработки деталей. В любом случае интересно повозиться будет, но выкидывать ради этого пятьсот экю…, тут уже моя побитая жаба снова начинает волноваться и медленно подобраться к горлу, ибо что-то я слишком активно стал сорить деньгами. Ладно, подарки близким людям это одно, а всякие непонятные железки — совсем другое.

— Как, вижу интересно? — Абрам решил меня поторопить, видя мои мысленные метания, — если возьмёшь, я тебе ещё подарок от себя сделаю.

— Ладно, считай — уговорил, беру станок. Если со всем комплектом.

— Вот и славно, вот и славно, — засуетился Абрам вокруг меня, — сейчас достану ящик и запакуем твою покупку…

Мы быстро упаковали станок с кучей прилагающегося к нему барахла в деревянный ящик, и отвезли на тележке его до моей машины, где я его с трудом пристроил в хорошо забитым вещами КУНГе. Затем вернулись на кухню, допивать остывший чай. Пока Абрам заваривал мне очередную чашку, я отсчитал наличные деньги за колье и станок, Абрам порывался отметить сделку коньяком, и хорошо поговорить за жизнь, но я отказался. Время уже постепенно поджимало и пора было отправляться в порт. Ну разве что мы успели рассказать друг другу краткие версии нашего попадания в Новый Мир, и последующего здесь пребывания. Я рассказал свою грустную историю, опустив большую часть своих тутошних 'подвигов', а Абрам свою, понятное дело, тоже многое утаив. В Старом Мире Абрам подпольно занимался ювелирным творчеством и сумел погореть на краденом с приисков золоте. Как он утверждал — это тоже были проделки его сына, хотя верилось в это с трудом, зная его характер, когда он был ещё Генрихом. Если он видел выгодное дело и не видел большого явного риска, то… В общем, попался в цепкие лапки правоохранительных органов он совершенно по-глупому, те ободрали бедного еврея как липку, вытянув практически все накопления, во что тоже не очень верилось, но затем переправили сюда со всей семьёй и кучей скарба. Тогда у нас на заводе говорили, что он в Израиль уехал, а оказалось ещё дальше. И тут он, в общем, совсем неплохо устроился. Рассказал, что тут, при желании, можно очень дёшево купить необработанные алмазы, их добывают в Британской Индии и потом продают Ордену. Но Ордену достаётся далеко не всё, воруют на алмазных копях достаточно, да и подпольно там тоже что-то где-то добывают, а вот со сбытом уворованного добра имеется большая проблема. На Новой Земле практически нет своей ювелирной промышленности, хотя золота и драгоценных камней добывают в разных местах много, и есть какой-никакой спрос, удовлетворяемый преимущественно поставками 'с той стороны ленточки'. Есть немного отдельных мастеров, типа того же Абрама и всё. Куда Орден девает купленные у местных англичан алмазы и у других добытчиков другие драгоценные камни — неизвестно, однако скупает он всё и следит, чтобы налево по возможности ничего не попадало. Скупает же Орден алмазы и другие камни по очень низким ценам, объясняя, что он скупает всё это себе в убыток, запасая впрок, лишь бы впрыснуть денег в экономику Новой Земли, впрочем, это объяснение вполне в его духе и ничего толком так и не объясняет. Но и те, кто добывает алмазы тоже хотят хорошо кушать, и совсем задарма отдавать камни ордену не спешат, а потому на чёрном рынке всегда можно что-либо найти из необработанных алмазов, если знать у кого брать. Более того, именно на чёрный рынок попадают наиболее редкие и уникальные камни, которые отличаются по свойствам от тех, что встречались в Старом Мире. Из таких вот редких камней Абрам и творил свои произведения ювелирного искусства. Понятно, что Ордену сильно не понравится, если он узнает о том, что и сколько проходит мимо его кармана. Хотя, если посмотреть внимательно, скрыть масштабы теневого оборота камней сложно, а поделать с этим ничего нельзя, прямых запретов продавать камни за деньги нет. Возможно именно поэтому здесь ювелирное производство и не развивается, кредит под такое дело в орденском банке не получить, можно даже и не пытаться, разве что просить у мафии с соответствующими последствиями, да и необходимого оборудования 'с той стороны ленточки' тоже в заказ никто не возьмёт. Разве что на что-либо по близкому профилю, что можно как-либо переделать, как тот самый нерабочий станок для обработки оптического стекла. Так что местным ювелирам приходится совсем не просто и особо светиться они не хотят, мало ли что. Вот Абрам и работает в основном только по конкретным заказам от известных в городе людей или по их рекомендациям, разве что заказы на простые изделия в виде обручальных колец и перстней-печаток может взять от кого угодно. С полной предоплатой, естественно. Таких заказов, как это ни странно, у него много, и на хлеб с маслом вполне хватает. Про чёрную икру на этот самый 'хлеб с маслом' я могу и сам догадаться. Но когда он мне всё это рассказывал, я чувствовал некоторые нестыковки, то есть Абрам где-то что-то явно недоговаривал. Да и история с этим станком была какая-то тёмная.

Про подарок старый еврей не забыл и я стал обладателем невзрачного с первого взгляда перстня тёмного металла с каким-то совершенно уникальным камнем, по словам Абрама. К перстню прилагалось требование, чтобы я его никому не дарил, а обязательно носил у себя на безымянном пальце правой руки. Ну ладно, пообещать я могу всё что угодно, мне не жалко. Если не понравится, передаривать не буду, просто выброшу чтобы не мешался. Впрочем, сам перстень мне понравился, если приглядеться к нему поближе, то от его невзрачности не остаётся ничего, и совершенно непонятно как он был сделан. Он был свит сложным плетением из множества тончайших полосок металла, не проволочек, а именно полосок, которые со всех сторон исчезали в сером дымчатом камне, как бы впиваясь в него своими концами. То, что камень перстня совсем не стекло, продемонстрировал Абрам, легко оставив этим камнем глубокую царапину на стальном кухонном ноже. Металл я тоже не смог опознать, не золото и не серебро, немного похож на платину, но и не платина. Какой-то сплав, но без спектрального анализа я не скажу какой. Странный перстень и странный подарок, впрочем, дарёному стволу в дуло не смотрят, дают — бери, бьют — беги или попробуй дать сдачи. Посидев ещё некоторое время и вспомнив старых знакомых, которые остались на Старой земле, мы попрощались и я поехал дальше по своим делам.

Погрузка грузовика в порту не отняла много времени. Когда я подъехал чуть раньше назначенного срока меня уже ждал знакомый помощник капитана, я заехал на платформу, которую быстро подцепили краном и поставили на корабль. Помощник капитана проводил меня до моей каюты, я осмотрел её и остался, в целом, доволен, хотя она и была совсем маленькой. Раза в два больше железнодорожного купе, две койки, пара шкафов для вещей, столик. Жить можно, лишь бы в пути не укачало, отвык я от морских путешествий за последние годы своей жизни. Можно было ещё осмотреть сам корабль, до вечернего отплытия я был совершенно свободен, однако это ещё успею сделать несколько раз во время плавания.

Из порта в центр города меня подкинул на своей машине боец Патруля, с которым я мельком где-то виделся, но не помнил где. Явно не из тех ребят, с кем мы устраивали засаду на бандитов, может быть из тех, что вытащили меня из-под поезда? Скорее всего. Он первым поприветствовал меня, когда я медленно вышел из ворот порта и направился в сторону центра, выезжая на машине из тех же ворот в ту же сторону. Город Порто-Франко не такой большой по числу жителей, но совсем не маленький по расстояниям между разными районами. На своих двоих мне бы пришлось минут сорок тащиться по жаре, а так мы докатили с ветерком до магазина Мэри за десять минут, после чего подвёзший меня боец быстро рванул по своим делам, заложив крутой полицейский разворот на относительно узкой улочке. Лихач, однако.

В доме уже полным ходом шла подготовка к прощальному обеду, в торговом зале заседал соседский парень, любитель компьютерных игр, а сверху доносились звуки какой-то возни, кто-то что-то тащил, периодически цепляясь этим на пол и стены.

— Вам помочь? — спросил я Джека и Смита, застрявшим в коридоре второго этажа с большим столом из торгового зала.

Они сумели затащить этот стол вверх по лестнице, но застряли с ним в коридоре, не сумев пропихнуть его в сужение, образованное дверью кухни, где, судя по доносящимся оттуда звукам, активно звенела тарелками Мэри.

— Помоги, раз вовремя пришел, хватайся с моего конца и потащили, чуть-чуть поднажмём и он протиснется.

Смит стоял ближе всего ко мне и я подвергся дружеским, но сильным обжиманиям с его стороны. Джек же поприветствовал меня поднятой рукой с другой стороны стола, разделявшего нас, иначе мои рёбра могли оказать слабое сопротивление ещё и его крепким объятьям.

— Ну что встали посреди коридора, — я окинул взглядом горе-вояк, переворачивайте стол на бок, поднимайте и понесли дальше.

— Э…, — Смит повернулся ко мне, а я тем временем увидел ухмылку на лице Джека, — ты же собирался нам помогать?

— Вот я и помогаю вам чем могу. Вернее тем, в чём вы нуждаетесь сейчас больше всего — в грамотном руководстве. Как иначе вы бы догадались, как нужно таскать большие столы по узким коридорам? Без грамотного умного руководства ни одно важное дело не может быть сделано, если в нём принимают участие более одного человека, — менторским тоном закончил я длинную фразу.

— Нахал, ну какой нахал, — усмехнулся Смит, но на пару с Джеком перевернул стол на бок и они понесли в сторону бывшей мастерской, в этот раз приспособленную под маленький банкетный зал.

Впрочем, много народа не ожидалось, практически все участники ожидающегося банкета были уже на месте. Большой стол на пятерых человек — явно Мэрина инициатива. Я бы просто сдвинул вместе пару небольших столов, что были в мастерской и все дела. Едва они освободили дверь кухни, как оттуда вышла лёгкая на моём мысленном помине красавица Мэри и, поцеловав меня в щёку, молча всучила мне в руки стопку чистых тарелок. Вот кто тут реально командует, причём так, что и не возразишь. Я отправился вслед за Смитом и Джеком, уже сумевшим затащить стол в дверь мастерской. Интересно, как бы они пытались это без моего совета? То, что они бы обязательно справились, я даже не сомневался, но вот то, что дверной косяк всё это мог бы и не пережить — мелочи жизни. Поставив стопку тарелок на один из рабочих столов, я собирался, наконец решить вопрос с подарками, и тихо исчез из контролируемого дружескими силами пространства, пока меня не запрягли для чего-либо ещё.

Заглянув в спальню, я обнаружил там сидящую на кровати Элизабет, которая что-то активно писала на листке бумаги, подложив под него большую Библию Мэри, которую та зачем-то всегда держала на тумбочке рядом с кроватью. Я несколько удивился, когда первый раз увидел её там, так как за самой Мэри особой религиозности не заметил, ни в высказываниях ни тем более в поступках, скорее наоборот, у неё даже банального крестика на цепочке не было. Потом я ни разу не видел, чтобы она эту Библию брала в руки, однако спрашивать, что эта 'бумага' делает в спальне, не стал, мало ли что. Может традиция такая, от родителей доставшаяся, лежит — значит надо. А вот Лиза показала, зачем она может пригодиться.

— Что пишем? — спросил я девушку, — на отчёт, о котором я тебе вчера говорил, совсем не похоже.

Я не видел, что там у неё было написано, но решил высказать свою промелькнувшую догадку, которая вдруг оказалась верной. Девушка сразу зарделась и быстро перевернула исписанный листок, явно не желая показывать его мне, а потом вздохнула и ответила:

— Это письмо. Только не спрашивай кому, пусть это останется моим секретом.

— Пусть останется, — не стал настаивать я, — мне вот тоже надо бы сейчас письмо написать.

— А кому, если не секрет? — вот так, сама тут секретничает, а своё любопытство вовсю проявляет…

— Не секрет, — ответил ей я, — когда я только что прибыл в этот Мир, меня тепло, — чуть было не сказал — жарко, — встретила одна хорошая девушка, с которой мы вскоре расстались. К сожалению, дальше наши дороги вели в разные стороны. Я не знаю, увижу ли я её ещё когда-либо, однако хочу поведать ей, что я всё ещё жив и мой путь продолжается, и ещё оставить ей подарок на память о том, что у нас с ней было.

— А что ты ей подаришь, покажи, а?

Вот ведь какая любопытная девочка, расскажи ей, покажи…, тут же дело личное, а с другой стороны, если ей со мной предстоит жить дальше, то какой смысл разводить секреты?

— Вот это, — я достал коробочку с браслетом и протянул её Элизабет.

— Какой красивый, — через пару минут разглядывания ответила она, — ты наверное любишь её, — утвердительно заметила она, чем чуть было не вогнала меня самого в краску.

Я до сих пор не разобрался окончательно в своих чувствах к Оксане, её отсутствие рядом со мной меня не совсем тяготило, как если бы я был реально влюблён, но я периодически с теплом и некоторой тоской вспоминал о ней.

— Пусть это останется моим секретом, — ответил я Лизе, забирая у неё браслет и коробочку.

— Хорошо, — улыбнулась она мне.

Я распаковал рюкзак, который мне презентовал Боб Стэй, спасённый мной от огня охранник Базы Ордена, и достал оттуда кобуру с 1911 Кольтом, взятым трофеем в последней заварухе. Пойдёт в подарок Бобу. Вначале я думал, подарить ему сто четвёртый 'Калаш', но потом пришла здравая мысль, что такое оружие не очень хорошо попадает в категорию ответного подарка. Причём, подарка, который как-либо запоминается и может оказаться полезным или даже часто используемым. Именно такой по свойствам подарок мне сделали на базе, до сих пор иногда мысленно благодарю. Я не сомневаюсь, что у Боба есть своё собственное оружие, но вот какое — вопрос. В качестве служебного я видел у него карабин М4 и стандартную армейскую 'Беретту'. Странно, у служащих в Ордене женщин я видел преимущественно 'Глоки', а вот мужчинам выдают 'Беретты'. Возможно им представляют свободный выбор из нескольких вариантов под определённые боеприпасы, не знаю, очень похоже. Но служебное оружие — это одно, а вот личное — совсем другое. На месте Боба я бы имел собственное оружие, обязательно совместимое по боеприпасам с табельным, ибо им патроны выдают для регулярной практики, меня Смит хорошо просветил на этот счёт. Что у них там стандарт под пистолеты? Девять на девятнадцать, самые дешевые и распространенные. А вот патроны под сорок пятый калибр Кольта придётся покупать за свой счёт, а это уже дорогое удовольствие для любителей просто так пострелять, значит надо добавить пару-тройку пачек к своему подарку. Да и если учесть цены на оружие, почему-то 1911 Кольты тут, по моему мнению, совершенно незаслуженно стоят дороже многих других 'машинок'. Ну пистолет, ну хороший пистолет, что тут такого? Под тот же патрон и получше варианты имеются. И тем не менее 1911 Кольт выделяется особенно, если судить по всему предложению здешнего оружейного магазина. Он — оружие-легенда. Как и мой 'Наган', только тот сильно забытая российская легенда, а вот Кольт — живая американская. Так что на роль ответного подарка такая 'живая легенда' пойдёт наилучшим образом, по моему мнению.

Ну вот, откладываю три пачки пистолетных патронов, припасённых мной для сегодняшнего посещения тира, с одним подарком я разобрался, теперь второй, вернее — по смыслу и значимости той, кому он предназначен — первый. С самим подарком всё ясно, но надо ведь ещё и письмо написать. И что туда писать я не знаю. Написать краткую историю своих приключений за последние недели? Можно будет подумать, что я хвастаюсь или сказки рассказываю. Не годится. 'Люблю, целую, скучаю, страдаю'… то же совсем не то. Надо что-то совсем краткое, и тем не менее, раскрывающее всё то, что я хочу выразить. Хм, в моей памяти сами собой всплывают несколько сцен из моего общения с Оксаной, и что я тут думаю-то? Так, легко отделю лист бумаги из планшета и пишу:

'Здравствуй Оксана. Я всё ещё помню о тебе, но, как ты и просила, не думаю. Вернее как раз именно сейчас думаю, прости меня за это, а потому прими от меня скромный подарок на память.

PS…. Я приобрёл себе другой пистолет, ибо к 'Нагану' уже практически кончились патроны'.

Вот так, всего две короткие строчки, но я уверен, что Оксана всё поймёт, она очень умная девочка, хоть часто и пытается это своё свойство скрыть от окружающих.

На следующем листке чиркаю краткую записку Бобу, прошу его передать привет Михаилу и Николаю.

— Алекс, Лиза, хватит сидеть взаперти, — раздаётся голос Мэри из коридора, — все уже собрались, вас одних ждём.

— Лиза, выйди, пожалуйста, мне надо поговорить с Мэри наедине, — попросил я девочку, когда она закончила писать, и свернула свой лист в четыре раза.

Она понимающе кивнула мне и вышла в коридор. Я выглянул за ней и ухватил Мэри за руку, утягивая в спальню и закрывая за собой дверь.

— Если ты сейчас вдруг будешь отказываться, я сильно обижусь, — сказал я тихим голосом Мэри на ушко, когда усадил её рядом с собой на кровать.

— Подожди, подожди, я сниму платье, — Мэри попыталась скинуть с себя одежду, но я её слегка придержал.

— Не торопись, красавица, я не об этом…, — свободной рукой я незаметно достал из кармана резную коробочку с колье, — но твоя идея мне тоже нравится.

— Нас люди ждут, — ответила она мне несколько саркастическим тоном, и увидев предмет в руке спросила, — что это?

— Подарок от меня на память и вообще, — ответил я, протягивая ей коробочку.

Открыв коробочку женщина на несколько минут выпала из окружающей действительности, разглядывая удивительную вещицу, держа её в руках и примеряя у себя на груди. Потом аккуратно положила колье на тумбочку и одним движением скинула с себя платье. В общем, ждали нас ещё минимум полчаса. Когда мы вместе вошли в 'малый банкетный зал' колье с бриллиантами блистало уже на груди Мэри, притягивая к себе взгляды всех собравшихся. Отказываться от моего подарка она совсем не собиралась.

Праздничный, а вернее — прощальный обед прошел как-то буднично. Мы даже не особо говорили друг с другом, как я вначале несколько побаивался. Что-то мне не очень хотелось снова и снова пересказывать истории из своей жизни. И я был очень рад, что этого практически не потребовалось. Мы лишь немного вспомнили парочку недавних событий, немного посмеялись над моим конфузом во время охоты, вспомнили общих знакомых, да и, пожалуй, всё. В конце дружно выпили по паре стопок ягодного вина, поднимая тосты 'за удачный дальнейший путь' и 'новые земли'. Лизе, кстати, вина так и не налили, хотя она и попыталась подставить свой стакан под кувшин с вином, который держала на раздаче Мэри, обошлась компотом из тех же ягод. Сначала Лиза выглядела немножко обиженной, так как её, видимо, не посчитали достаточно взрослой, но потом успокоилась и вполне радостно поддерживала тосты, на которые сподобился сначала Джек, а потом и Смит. Обед завершился, но время для прощания ещё не наступило, до отплытия хватало времени и мы всей компанией, включая Мэри отправились на орденское стрельбище. После обеда я обещал дать Лизе пару уроков обращения с боевым оружием и в этом начинании меня быстро поддержала вся наша компания. Джек и Смит при этом как-то так саркастически улыбались, я даже догадываюсь о чём они при этом думали про себя. Вояки, тоже мне, понимаешь…

Сегодня на стрельбище было не так много народа, и нашей маленькой компании не пришлось долго ждать своей очереди на рубеже.

— Так, Элизабет, иди сюда, — подозвал я девочку, которая в этот момент о чём-то в стороне беседовала с Мэри, и выглядела несколько напуганной.

То ли хлопки выстрелов напомнили ей о недавно пережитом, толи она просто немного боялась брать в руки боевое оружие. Я расстегнул оружейную сумку, доставая на стоящий рядом со стрелковой позицией стол её содержимое в виде двух винтовок, нескольких магазинов, пары пистолетов и пачек с патронами. Мэри взяла всё ещё бледную Лизу за руку и подвела её ко мне.

— Выбирай, что тебе больше всего нравится, и занимай рубеж, — показал я девочке рукой на стол.

Та неуверенно взяла М16, присоединила к винтовке магазин и как-то неуверенно встала на позиции. Мишень уже стояла на максимальных для этого стрельбища ста метрах. Тем временем я быстро огляделся по сторонам, отмечая, кто и как смотрит в нашу сторону, просто интересно, как всё это видят со стороны зрители. Впрочем, я отметил, на нас пока не особо обращали внимание, разве что сзади о чём-то перешептывались Смит с Джеком, с довольными ухмылками на лицах. Глядя на выражение побледневшего лица Лизы я тоже хотел ухмыльнуться, но я сюда совсем не за этим пришел.

— Чего трясёшься, девочка, — я встал рядом с Элизабет, наблюдая за её трясущимися руками. — Когда оружие находится в твоих руках, трястись должны те, кто находится по другую сторону приклада. Ты же говорила мне, что стреляла раньше, неужели обманула?

— Нет, просто…, просто…, мне почему-то сейчас очень хочется спрятаться. Не знаю почему, просто хочется, — Лиза опустила ствол винтовки и свой взгляд в землю.

— Хорошо, — догадался о кое-чём я, вспоминая себя в самые первые моменты самого первого моего боя у поезда, — а с какой стороны находится твой страх?

— Он вокруг меня, давит сверху.

Вот это уже плохо, похоже, она сама себя боится. Уж не знаю, что делать в таком случае. Впрочем, если попробовать её страх локализовать в нужном направлении…, а это идея.

— А теперь представь, что этот твой страх там, впереди, — я показал рукой в сторону мишеней. — Представь, что он собрался там и злобно смотрит оттуда, ожидая, когда ты сломаешься под его давлением. Убей его! — на последней фразе я резко повысил голос, срываясь на крик.

Девочка присела на одно колено, вскинула винтовку к плечу и неуклюже выпустила длинную очередь в целый магазин в сторону мишени. Хорошо хоть приклад к плечу плотно прижала, и правильно напрягла тело, чувствуется хоть какая-то стрелковая практика. Возможно она даже куда-то и попала, хотя явно не в саму мишень. Зато я заметил, что в её облике пропала та самая дрожь и появилась явная твёрдость. Когда человек стреляет, он меньше боится. Но нужно срочно закреплять наметившийся успех, не позволив вернуться страху и растерянности.

— Повтори, — сказал я ей, подавая полный магазин.

Элизабет аккуратно достала пустой магазин и затолкала полный. Затем передёрнула затвор, вскинула винтовку, пару секунд целилась и выпустила три относительно коротких очереди по мишени. Я даже отметил парочку-тройку попаданий по тому, как дёрнулась мишень.

— Вот, это уже гораздо лучше, — похвалил её я, — теперь попробуй бить одиночными, очередями ты пока напрасно тратишь патроны.

Девочка перевела режим стрельбы и стала целиться чуть дольше, несколько раз нажав на курок, выстреливая остатки патронов в магазине.

— Это совсем другое дело, молодец, — снова я не поскупился на похвалу, подтягивая мишень, чтобы показать всем результаты стрельбы Элизабет. — Тебе удобно стрелять из этого оружия? — спросил я немного удивлённую продырявленной во многих местах мишенью девочку.

— Отдача слишком сильная и уши немного заложило, — громким голосом, ответила она.

— Теперь возьми другую винтовку и попробуй ещё раз, — я протянул ей немецкую G-36 с уже присоединенным магазином и отправил новую мишень на позицию. — Только бей одиночными выстрелами, очереди пока не для тебя.

— Почему? — Лиза подняла на меня свой взгляд.

— Ты пока не очень твёрдо держишь винтовку и отдача слишком сильно играет стволом, — я поделился с ней своими наблюдениями за её стрельбой. — Возможно лёжа, с упором у тебя получится лучше, но вот в полуприсяде пока стоит использовать одиночный огонь. С глазомером, как я посмотрю, у тебя всё хорошо, вот тут сразу два прицела, коллиматор и приближающий оптический, попробуй последовательно целиться через них.

Лиза неторопливо отстреляла магазин, встала и протянула винтовку мне с немного недовольным видом. Хотя я заметил, что мимо мишени не ушла ни одна пуля. Странно.

— Ну как, — спросил я её, — эта винтовка лучше предыдущей?

— Не знаю, — девочка немного замялась, — тут я хуже вижу, что творится вокруг, хотя целиться через оптический прицел действительно проще. И даже медленнее, чем с обычным.

— Странно, хотя… А ты попробуй целиться двумя глазами, — заметил я ей, — одним смотри в прицел, а другим осматривайся вокруг.

— Я уже так пробовала, это пока слишком сложно для меня, всё расплывается, — ответила она мне, — мне лучше с той первой винтовкой ещё раз попробовать. Да и отдача, кажется, здесь сильнее.

На счёт более сильной отдачи у G-36 по сравнению с М16 я сильно сомневался, скорее всего это просто оттого, что Лиза себе прикладом плечо чуть набила и теперь сильнее чувствует отдачу, а вот на счёт моего совета целиться двумя глазами…, тут да, я как-то поторопился, сам ведь только недавно освоил этот приём. Ладно, пусть стреляет из того, что ей больше нравится, хотя я бы для неё оставил именно немецкую винтовку, всё же два штатных прицела и более удобная конструкция того стоит. Впрочем, со временем, оптику или коллиматор можно и на М16 поставить, благо, у меня есть из чего выбрать.

Лиза снова взяла М16 и последний полный магазин, пристроила поплотнее приклад к плечу и стала быстро стрелять одиночными с каким-то злым выражением на лице, видимо представляя на месте мишени кого-то из своих недавних обидчиков. Притянув изодранную мишень я только тихо поцокал языком, думая про себя, что не хотел бы я оказаться на мушке у этого ребёнка. Стоило ей победить свой страх и растерянность, как она превратилась в хорошего стрелка. Да, ей явно не хватает практики, но это дело наживное. Кстати, я заметил, как внимательно смотрят в нашу сторону Джек со Смитом, а так же присоединившаяся к ним Мэри. Ага, вот вам и бесплатное цирковое представление, смотрите, завидуйте.

— Ладно, теперь возьми пистолет, — я забрал у Лизы винтовку и передал ей 'Глок', отогнав новую ростовую мишень на десять метров.

Девочка взяла пистолет, вставая в классическую стойку полуоборота корпуса в сторону мишени, держа пистолет в полусогнутой правой руке и поддерживая его снизу левой рукой. Быстро прицелившись она нажала на спусковой крючок. Мишень слегка дёрнулась, реагируя на попадание. А ведь её действительно учили стрелять. Но именно что стрелять на стрельбище, судя по тому, как она держит оружие и целится. Я-то сам уже из пистолета не целюсь, работая на чистом 'указательном рефлексе', направляя пистолет в любую сторону одной рукой из практически любого положения. Лучше всего это у меня получается с 'Наганом', но и с двадцать вторым 'Глоком' тоже неплохо выходит, разве что куда более сильная отдача последнего даёт о себе знать, заметно влияя на скорострельность. Тем временем Лиза ещё выстрелила несколько раз, каждый раз поражая мишень в разных местах, судя по тому, как та дёргалась. Отгонять мишень на более дальнюю дистанцию не стоило, я видел, что ей и так сложно попадать, но она сильно старалась. Расстреляв обойму, Лиза отошла от позиции и положила пистолет на стол.

— Правая рука сильно болит, — ответила она на мой незаданный вопрос, — и отдача слишком сильная для меня.

— Что ж, коли так, то теперь чисть оружие, а руки твои мы постепенно натренируем, чтобы отдача от пистолета не причиняла больших неудобств. Да и над остальным ещё много придётся работать…

Я выхватил свой 'Наган' из кобуры и не целясь быстро выпустил весь барабан в мишень менее чем за три секунды, после чего подтянул мишень, показывая результаты своей стрельбы. Десять метров для меня слишком лёгкая дистанция. Выгрызенная пулями рваная дыра в центре головы мишени впечатлила не только Лизу но и других наблюдателей, стоящих рядом с нами.

— А я когда-либо так смогу? — спросила меня девочка, поднимая свой восхищённый взгляд на меня.

— Думаю, да, — обнадёжил я её, — я сам только недавно научился, там, на 'Старой Земле', я стрелял примерно так же, как ты сейчас. Но у меня был хороший инструктор, и я запомнил, как надо учить стрельбе. Так что готовься к тяжелым тренировкам.

— Не пугай меня трудностями, — ничуть не смутилась моим словам Лиза, — лучше покажи ещё раз, как ты стреляешь, а то я ничего и не поняла.

— Сейчас, только перезаряжусь, это не быстро, — ответил я, неторопливо выпихивая шомполом стреляные гильзы из камор револьвера.

Перезарядившись, я отогнал очередную мишень на пятьдесят метров, после чего снова быстро разрядил барабан в две серии из трёх и четырёх выстрелов. Первая в грудь, вторая в голову мишени.

— Понятнее стало? — спросил я девочку, когда снова подтянул мишень, демонстрируя результаты стрельбы.

— Нет, не стало. И ещё…, ведь ты совсем не целишься, я вижу, но как так можно, а?

— Это рефлекс такой. Он у всех людей есть в той или иной мере. Его надо лишь один раз поймать за хвост и набить руку. Ничего сложного.

— Эх, — глубоко вздохнула Лиза, и о чём-то задумавшись стала чистить винтовку.

После мы ещё стреляли по мишеням, пока не закончились все патроны, которые я захватил с собой. Постреляла из винтовки даже Мэри, показав неожиданно очень хороший результат. Смит и Джек выпустили по паре обойм из своих пистолетов, и так и не влезли с деловыми наставлениями для начинающих стрелков, то есть для меня и Лизы, чего я так ждал с их стороны.

Когда у меня уже заболела голова от выстрелов мы покинули стрельбище и поехали посетить ресторан, располагавшийся на набережной. Там мы дружно провели время до вечера, где мне всё же пришлось рассказать некоторые истории из моей совсем недавней жизни, как я не сопротивлялся и не пытался растормошить на подобные рассказы Смита или Джека.

Однако всё хорошее так или иначе кончается, вот и наступило время прощаться. Я ненадолго остался наедине с Мэри, мы стояли в стороне от всех и обнимались.

— Прощай мой неспокойный друг, — сказала она мне в самом конце, — ты подарил мне немножко светлых мгновений, немножко счастья, спасибо тебе за всё это. Пусть удача и дальше всегда будет на твоей стороне. И внимательно присмотри за Элизабет, она будет хорошей девочкой, если не будет лениться.

Мэри развернулась от меня и торопливо вышла на улицу, я лишь успел мельком заметить, что она старательно сдерживала себя, чтобы не расплакаться прямо тут. Я вышел за ней, чтобы что-то сказать ей в ответ, пожелать ей от себя всего самого, но она уже села в машину Джека, который обещал доставить её до дома. До порта меня и Лизу собирался подкинуть Смит на своей, несколько побитой жизнью Тойоте. Мой путь по берегу 'Новой Земли' постепенно подходил к концу, меня ждало открытое море.