Гнев Зоны быстро прочистил возбуждённое сознание. Через некоторое время отказавшее зрение восстановилось, благо абсолютная темнота мне вполне привычна. Окружающий мир стал серым и плоским, исчезло восприятие перспективы. «Глазастик» тоже нормально заработал, но ему было совершенно недостаточно естественной подсветки. Тепловизионный канал в норме.

— «Живой?!» — Облегчённо спросила Лариса, восстановив оборвавшуюся было ментальную связь.

— «Шибануло знатно, но меня едва зацепило. Лишь зрение на пару минут отказало. Сейчас окончательно приду в себя и смогу действовать как прежде», — заодно поделился с ней собственным относительно бодрым самочувствием.

— «Я потеряла контакты со всеми игроками, как нашими, так и вражескими, как будто они все разом погибли», — Мысленный голос Ларисы переполнялся беспокойством. — «Думала — тебя тоже потеряла, но ты быстро нашелся. А вот остальные до сих пор молчат. Пройдись по деревне, взгляни, что с ними», — попросила она.

— «Сейчас...» — поднялся с сырой земли, рефлекторно отряхивая штаны, и обращаясь к туговато отзывающемуся ментальному чутью.

Словно в уши промасленной ваты натолкали — примерно так можно описать ощущения понятными словами. И всё же оно работает. Ага, знакомые контакты присутствуют, слабые и сильно замыленные непонятным фоновым шумом. Проще разглядеть, покрутив головой. Вон Михась пытается наощупь вылезти из броневика, держась левой рукой за голову. Через открытую дверь видно подсвеченное работающими экранами аппаратуры десантное отделение. Чернокожая пулемётчица скрючилась на железной сидушке, и усердно трёт виски. Походу, местные жители отделались лишь сильной головной болью. А присутствия игроков и я больше не чувствую. Пока стоял на месте проверил общую целостность собственного восприятия. Вдруг чего-то тоже искажено или вовсе отказало. Заметно пострадало чувство пространства и течения времени. Пространственное чутьё больше не улавливало близкого присутствия тайных троп, да и вообще сжалось. Время... я постоянно ловил весьма странный глюк, как будто временной поток разделился на внутренний и внешний и они текут здесь с разной скоростью. Огромное пространство целой локации погрузилось в одну временную аномалию. Неожиданно прошел подозрительно мощный «вздох Зоны», по ощущению почти как начало выброса. Окрестное пространство вдруг озарилось яркой вспышкой пробившего болото с одного края до другого электрического разряда. Хлопок больно ударил по ушам.

Находясь под большим впечатлением, совершил обход деревни, тормоша вырубившихся ребят и девчонок. Местные жители действительно быстро приходили в себя, страдая при этом от сильной головной боли, а вот все игроки пребывали в беспамятстве, хотя дышали и вообще каких-либо телесных повреждений у них я не отметил. Нашел нашего теперь официального лидера Сергея, уткнувшегося лицом в пулемёт «Максим». Стоило мне его потормошить, как он открыл глаза.

— П-почему т-так всё б-быстро м-мелькает...? — Сильно растягивая слова, спросил он. — Ч-что п-произошло...?

Я начал ему отвечать, говоря о неведомом воздействии Зоны, но он оборвал мою речь, замедленным движением руки у своего лица, словно отгоняя надоедливую мошкару.

— Г-говори п-помедленнее, с-с-сложно р-разобрать! — Прошепелявил он.

И тут-то я догадался, что игровая реальность стала слишком быстрой для восприятия игроков. Их физический мозг, подключённый к цифровой системе виртуальной реальности, просто не успевает за текущими событиями. Для меня это обстоятельство давало ответ на давно мучавший вопрос — есть ли у меня физическое тело или его нет вовсе. Кто я, игровой персонаж или живой человек? Выходило именно что игровой персонаж — непись, на игровом сленге. Так и открылась очередная загадка моего появления в этом мире. Хоть частично, да открылась. Помог Сергею встать и с трудом доковылять до ближайшей лежанки в домике. Нужно ждать, пока его мозг адаптируется к быстрому течению локального времени.

Ко мне подошел шатавшийся как сильно пьяный Михась, спросив, что дальше делать. Ситуация сложная, опасная, однако быстрая гибель всего и всех пока откладывается на неопределённый срок. Вместе мы стали будить остальных местных жителей, находить и раскладывать по лежанкам наших игроков. Кое-кто приходил в сознание, также как и Сергей, мучаясь от слишком высокого временного темпа. Закончив дела в деревне и собрав группу спасения, дружно направились через болото выручать наших бойцов.

На меня в процессе навалилась сильная апатия, помноженная на запредельную усталость. Введённый стимулятор помог мало, ходил и действовал как настоящая сомнамбула. Кого-то носил, с кем-то говорил, уже и не припомню о чём именно. Помню, лишь как мы уже возвращаемся обратно в деревню с носилками в руках, как забираюсь в погреб и там отключаюсь, едва обретя горизонтальное положение. Так и закончился наш великий бой за независимость.

С пробуждением почувствовал себя значительно лучше. Оставалась лишь лёгкая едва заметная апатия. Словно мне всё равно, что будет дальше и что со мной произойдёт. Какое-то подозрительное безразличие. Проспал я мало, ибо все остальные, кто лежал рядом в подвале, беспробудно дрыхли. Выбрался на свежий воздух от сгустившегося запаха несвежих портянок. Наверху полнейший мрак и отсутствие хоть малейшего ветерка. Словно снова попал в «пространственный пузырь». С большой вероятностью так и есть. Перекусив шоколадками и выпив банку энергетика, совершил обход ближайших окрестностей, добравшись до стенки пространственной аномалии. Щели тайных троп виднеются на прежних местах, но стоило мне к ним только приблизиться, как меня внутренне вывернуло и перекрутило. Сразу за ними начинались столь мощные временные искажения, что попытка туда сунуться гарантированно окончится гибелью или чем-то худшим. Двинулся пешком к своему острову. Здесь стенка пространственной аномалии вполне обычная, ключ позволил пройти через неё. В доме горит свет, разгоняя слабыми лучами сгустившийся мрак. За домом стена аномалии снова выглядит непроходимой, мы полностью отрезаны от реки. Лариса спала в кресле, так и не дождавшись моего возвращения. Тихонечко пробрался на кухню, желая хорошенько подкрепиться. Опять прорезался зверский аппетит. И когда в турке заварился душистый кофе, Лариса проснулась.

— Скажи мне, ты ведь знаешь что произошло? — Обычно уверенный вид Ларисы сейчас дал большую трещину, она выглядела обыкновенной растерянной женщиной. — Ты ведь знаешь, когда это закончится... — ну просто мольба, а не вопрос.

Знать её тоже пробрало до самых печёнок. Или она чувствует что-то совершенно недоступное мне.

— Выпей со мной, — я протянул ей маленькую чашку крепкого горького кофе, ибо положил в турку лишь одну чайную ложку сахара без горки для более эффективной экстракции кофеина. — Ты отчасти права, не могу сказать, что точно знаю о произошедшем, однако кое-какое представление всё же имеется, — налил кофе и себе, кивком предложив подруге садиться за стол.

— Ты мне раньше рассказывал про «пространственные пузыри» с искаженным течением времени, — сделав пару маленьких глотков, женщина чуток успокоилась.

— Так и есть, мы все оказались именно в таком вот «пузыре», — развалившись на деревянном стуле, опёрся спиной о стену, постаравшись собрать воедино отдельные осколки общей картины. — Когда-то весь «Мёртвый Город» находился в плену «пузыря», однако это далеко не единичное явление. Кое-кто как раз и рассчитывал на появление именно такого эффекта при боевом столкновении множества игроков. Он говорил о последующей гибели всего и всех, вплоть до последней собаки, однако мы пока живы. Допросить с пристрастием его не вышло, разберёмся во всём сами.

— Мне бы сейчас твою уверенность... — Лариса продолжала излучать махровый пессимизм. — Оно тихо нашептывает — «умри, сдохни, сдохни и умри, тогда умру и я», совершенно невозможно закрыться от этого проклятого шепота. Я чувствую — тьма рассеется со смертью последнего человека.

Вот и причина слабовыраженной апатии. Я и все остальные тоже слышим шепот, хоть и не понимаем слов.

— А если так?! — Достаю усилием воли гитару из инвентаря.

Лёгкий перебор струн, нужно настроиться. В голову лезет какой-то заунывный мотивчик, хорошо подходящий скорее для похорон, мысленно давлю его грязным ботинком, смачно вминая в жирный чернозём. Ага, как будто сразу посветлело. Хочется вспомнить яркое, насыщенное событие... о! Выброс на рассвете, первые всполохи в заалевших небесах, надвигающийся тихий гул, «пение» пробудившейся от спячки близкой аномалии. Пальцы сами движутся по зазвучавшим струнам, внутри медленно разгорается источник, аномальная энергия срывается со струн волнами мягкого света, создавая иллюзорную картинку утреннего выброса. Мне показалось или за окном действительно посветлело? А вот выброс действительно начался. Сильный грозный, но при этом абсолютно тёмный выброс. Одного моего желания и настроя оказалось маловато для его осветления. Тьма разделилась полосами, воздух загудел, зарокотал. Где-то сверкнули разом мощные вспышки электрических разрядов, чуть позже прогремел громовой раскат. Пара минут, и выброс закончился, всё стихло. Однако апатия исчезла без следа, Лариса тоже широко улыбалась, глядя в мою сторону рассеянным счастливым взором.

— Шепот ушел, но он позже вернётся, — заметила она с резко посерьёзневшим лицом. — Сутки, двое, и тебе снова придётся прогонять его. Наверное, придётся подключиться к тебе и всем выжившим, дабы усилить эффект. Я верю — мы действительно справимся.

— Есть ещё один возможный участник... — вдруг вспомнил о давно лежащем в инвентаре непонятном кристалле и добытом на «Янтаре» его отдельном осколке, после чего рассказал Ларисе историю его обретения и все свои опасения относительно общения с ним.

— ... Я подстрахую! — Мой рассказ вызвал у Ларисы приступ деятельного энтузиазма.

Ей сильно захотелось увидеть тот самый кристалл своими глазами и даже пообщаться с ним, ибо, по её словам — это сравнимо с разговором с представителем инопланетной цивилизации. А она всё же учёный.

Впрочем, я разумно предполагал, что вряд ли кристалл сможет меня полностью подчинить, сразу направив на штурм ЧАЭС, где скрывается его последний осколок. Для начала потребуется прогнать тьму. И Лариса действительно подстрахует. Её способности супер контролёра уже весьма велики. Открою ей управление своим телом, сможет вовремя перехватить потерянный контроль.

Для проведения эксперимента я дошел до бывшей базы «Чистого неба», усевшись в пустом летнем домике на голую лежанку. Мысленно перекрестившись, вот ведь привычка застарелая, достал из инвентаря кристалл. Тот сразу же очнулся, попытавшись грубо прощупать мои мозги, однако быстро обломался. Вполне хватило моих способностей противостоять ему.

— «Почему...?» — Задал он мне вполне осмысленный, но совершенно непонятный вопрос.

— «Потому!» — Следующим усилием воли вытолкнул наружу контейнер с осколком, которым раньше хотел улучшить свои мозги.

Однако всё время что-то останавливало, возникала опаска измазаться в чём-то грязном и противном. Или просто перемазаться чужой кровью.

Стоило мне только раскрыть контейнер, как осколок сам прыгнул к повреждённой грани кристалла, с громким щелчком срастаясь в единое целое. Кристалл ярко вспыхнул, переливаясь всеми цветами радуги, и лишь последняя сколотая грань продолжала истекать молочным туманом.

— «Уже знаю про вашу беду», — кристалл снова заговорил, заговорил твёрдо и уверенно, былая боль покинула его мысленный голос. — «Мне потребуется значительное время на восстановление разрушенной памяти, после постараюсь помочь. Без целостности последней грани мои возможности оперирования континуумом весьма ограничены. Я смогу лишь настроить ваши тонкие сущности на требуемый диапазон, всю работу вы произведёте сами. Живите и готовьтесь. А пока оставь меня тут», — потребовал он, прекратив испускать свет и превратившись в едва заметный глазу совершенно невзрачный булыжник.

Лишь истекавшая из него белёсая дымка выдавала присутствие чего-то необычного. От Ларисы пришла смесь восторга с разочарованием, она явно ожидала большего. Возвращался к дому со смешанными чувствами. Я ведь тоже ожидал большего — борьбы и превозмоганий, а тут какая-то серая обыденность. Обидно.

Определиться с дальнейшими планами было просто. Ждём чуда и выживаем, сколько получится. Интересно, сколько пройдёт времени внутри и снаружи, пока мы дождёмся? Разница-то весьма велика. Может десять, а может, и все двадцать раз. Когда-то узнаем. Естественно просто ждать у моря погоды глупо. Нужно провести разведку, определив границы накрытой «пузырём» территории. Выяснить, какими ресурсами мы сможем воспользоваться, проверить потенциально слабые места. Вдруг получится пробить тропинку наружу. Да и с врагами разобраться. Выжил ли кто, а может все уже того? Вряд ли удастся приспособить кого к делу. Но попытаемся. А теперь пора порадовать новостями народ в деревне. Наверняка там уже многие проснулись и теперь пребывают в лёгком недоумении, вопрошая, куда делся долгожданный рассвет.

Над центральной частью деревни горели яркие строительные осветители, народ оклемался и теперь развил бурную деятельность. Лишь наши игроки всё так же тормозили, сейчас их кормили с ложечки, словно маленьких детей, хотя кое-кто пытался ворочать ложкой самостоятельно. Думаю, сумеют постепенно адаптироваться.

— Что делать с той чернокожей бабой и американцем? — Ко мне подошел сильно недовольный Гриня Охотник вместе с исключительно хмурым Санитаром, у которого под глазом наливался внушительный бланш, походу, кто-то уже успел крепко нарваться.

— Саманту приставить к делу, пусть учит ребят управлять броневиком, — укоризненно взглянул на скривившегося Санитара. — И зачем было к ней лезть, а?

— Да я случайно... — он опустил взгляд, забавно шмыгнув носом, словно нашкодивший мальчишка перед строгим папашей.

— Ладно, поговорю с ней, — я правильно истолковал его затруднения, — но ничего не обещаю. Русского она не знает, а общение на универсальном языке силы, как погляжу, вы уже смогли оценить. С нами она надолго, потому придется уживаться. Со вторым американцем тоже поговорю, деваться ему пока некуда. Ещё вопросы есть?

— С текучкой мы и сами справимся, это ты нам хитрых задачек подкидываешь, — Гриня заметно повеселел. — Твои вояки вместе с Красавчиком недавно ушли обходить окрестности. Нашли множество трофейного хабара и остывающих трупов. Плавают посреди болота как дерьмо в проруби. Походу, прошедший выброс всех пришлых окончательно добил. Скажи — эта чернильная темень надолго? — Наконец-то он задал сильно интересовавший и пугавший его вопрос.

— Рассчитывайте на год, а может — и все полтора! — С ухмылкой отшутился я, даже не предполагая за собой пророческого таланта.

— Тогда дуй к Сидору, у нас продуктов хватит максимум на семь месяцев, — Гриня поддержал мой шутливый настрой, а Санитар наоборот сильнее нахмурился.

— Одним местом чувствую — мы надолго влипли, — нехотя признался он. — Тут как с водкой. Откупориваю первую бутылку, и вижу на её дне недельный запой.

— Ты же закодировался? — Привычно попенял ему уже в который раз.

— А толку? — Он поднял тяжелый взгляд. — Сейчас внутри именно такое ощущение долгого беспробудного запоя, а ведь за крайние сутки и ста граммов внутрь не принял. Трезвенникам не понять! — Рубанул он, махнув рукой.

Да уж, до его опыта мне далеко. Он тут всех нас вместе взятых перепить способен. Масса тела большая, плюс наследственность хорошая. Одна бутылка ему только разогреться. И пьёт-то больше от безделья. В последнее время он выглядел бодренько, только посиневший нос его иногда выдавал.

— Займись делом! — Попытался ментально подбодрить его, ибо столь сильный пессимизм сейчас вреден. — Раненых всех осмотрел? Госпиталь в деревне организовал? А в бункере?

— Да там раны — смех один. Царапины! — Санитар сердито фыркнул. — Из зада одного косолапы выковырял жменю утиной дроби. Смех один, да и только. Действительно пора обживать бункер, я там всё осмотрел, есть предназначенная под медпункт комната. Как только мужики починят вентиляцию, сделают воду и свет — сразу же займусь.

— Добро! — Теперь его настрой мне понравился, вроде бы крупный и зрелый мужик с пудовыми кулаками, а переживает, словно сопливый подросток. — Помните — молодёжь смотрит на вас и берёт пример.

Мужики приняли к сведению, отправившись к кухне заедать стресс, а следом за ними ко мне подошли заметно нервничавшие техники. Когда начиналась драка, их всех спрятали в бункер, теперь вот повылазили. Решать их вопросы сейчас недосуг, да и возможность пропала. Вначале подумал — начнут плакаться и канючить. Подходили уже. Хоть с их появления тут и прошло время, в их статусе всё осталось по-прежнему. Мне удалось отправить через Сидоровича сообщения их семьям, торгаш обещал организовать канал для приватных разговоров, после чего мы планировали заключать договор о дальнейшем коммерческом сотрудничестве. Увы — теперь всё накрылось медным тазом. Однако техников сейчас больше волновала открывавшаяся возможность изнутри изучить аномальное искривление пространства-времени.

— Поймите, — это редчайшее стечение обстоятельств, способное продвинуть науку далеко вперёд! — Решительно втолковывал мне Александр Яковлевич, самый старший из оставшихся с нами техников. — Правильно собранные результаты инструментальных наблюдений стоят очень дорого, — наседал он на меня. — Сам академик Сахаров непременно захочет ими воспользоваться для проверки своей общей теории, учитывающей и аномальную Зону. Это наш шанс вернуться героями на Янтарь, заняв там достойное место. Ради этого мы готовы старательно учить вашу молодёжь, дабы она продолжила наше дело самостоятельно, — а ведь ранее на мои просьбы сему как-то поспособствовать кривили рожи. — Для проведения исследований нам всё равно потребуются многочисленные помощники, — его деятельный энтузиазм легко передался мне, потому позволил себя уговорить.

Вроде бы всё нужное у нас есть, осталось только всё это собрать вместе и запустить в работу. Датчики там всякие, да аппаратура регистрирующая. Конечно, я ранее имел на это добро свои виды, но вдруг собранная информация поможет победить тьму? Кто знает, кто знает...

А дальше пошло по накатанной дорожке. Ко мне подходили озадаченные различными проблемами и отягощёнными всякими переживаниями люди с надеждой на то, что я как-то помогу им. Причём, помогу прямо сейчас. Хорошо хоть игроки пока были вне игры, а то и они бы подвалили новых забот. Одаривал всех просителей надеждами и кормил пространными обещаниями, всё равно им мне больше нечего было предложить. Однако с кое-кем пришлось общаться более внимательно и обещать уже реальную помощь. Заглянув в открытую дверь так и стоявшего на прежнем месте броневика, нашел там скрючившуюся в три погибели на полу негритянку с размазанными по лицу соплями, слезами и вперемешку с налипшей грязью. Она сопела и тихо подвывала, словно получила тяжелую рану. Склонился над ней, изучая возможные повреждения, которые, к счастью, отсутствовали.

— Рано тебе умирать! — Обратился к ней на английском, коснувшись рукой трясущегося плеча.

В меня упёрлись два широко раскрытых глаза, в которых явственно светилось подступающее безумие.

— Это я виновна, я! Все умрут, мы все умрём! — Потерянно запричитала она, затем вдруг резко оскалившись и попытавшись на меня кинуться, еле увернулся от крепкого удара в пах.

— Когда-то все умрут! — Зло буркнул себе под нос, мгновенно собрав всю волю в кулак, ментально придавливая её, целенаправленно гася опасную истерику.

Кто бы что ни говорил, а женщины склонны впадать в истерические состояния гораздо чаще мужиков. Да, мужчинки тоже бывают, такие вот, даже и не знаю, как их правильно назвать, однако в массе именно так. И даже эта, прошедшая через огонь и смерть боевая баба, всё равно осталась психологически слабой женщиной. Теперь я хорошо представляю, как Санитар фингал схлопотал.

Ментальный удар всё же чуток прочистил сумасшедшей бабе мозги, её взгляд на секунду прояснился, а я воспользовался заминкой, чтобы ухватить и выкрутить ей руку. Она зарычала и попыталась освободиться, но я только усилил физический и ментальный нажим, вынуждая её растратить впустую злость и силы. Сколько-то минут она ещё подёргалась, наконец-то выдохнув и обмякнув. Теперь можно и отпускать.

— Благодарю... — сознание вернулось к ней вместе с осмыслением. — Снова приступ, почти как тогда, когда я убила командира. Мне срочно нужен врач! — Она картинно постучала себя кулаком по лбу и стёрла с лица грязь, только сильнее размазав её по щекам.

— Нашего единственного врача ты недавно крепко поколотила, — я только усмехнулся подобным пожеланиям. — Вспоминай, в каком «прекрасном» месте ты сейчас находишься.

— Вот дерьмо! — Выругалась она. — Тогда лучше крепко свяжи меня, боюсь, опять прихватит.

— Пожалуй, придётся применить более радикальные методы, — одновременно пробудил почти уснувший мутаген, натравливая его на новую жертву.

Саманта далеко не сразу осознала, что именно я с ней вытворяю, и откуда появилось свечение вокруг моей правой руки. А когда осознала и сильно перепугалась, сопротивляться стало уже поздно. Самым первым делом мутаген частично заблокировал её периферийную нервную систему, контролировать она могла разве только глаза. Минут сорок ушло только на диагностику. Результат, право, меня изрядно удивил. В её организме как-то сочеталась большая концентрация женских и мужских гормонов. Я было подумал — она целенаправленно себе колет тестостерон, как поступают отдельные спортсменки, кому плевать на допинг контроли и всё прочее. Однако это оказалось следствием серьёзного генетического сбоя. Походу, её родители плотно сидели на наркотиках, изрядно подточив собственную наследственность. Теперь все особенности фигуры, импульсивность и агрессивность стали понятны. Так и подмывало задать вопрос — «а как так вообще можно жить». Ответ очевиден — плохо. Маленько подумав, отдал мутагену команду сделать из этой мужебабы нормальную женщину. Всё же с половой самоидентификацией у Саманты полный порядок. К тому же всё равно придётся радикально переделывать её внешность, ибо для внешнего мира она умерла. Тут мне и мутагену работы на пару-тройку недель, впрочем, практический опыт уже есть. Осталось только донести до её сознания нужность всех дальнейших процедур, иначе она запросто возненавидит меня или затаит злобу. Разбирайся с ней после или сразу мозги промывай. А это лишний труд. И тут мне с ней или ей со мной повезло. Дамочка оказалась на редкость понятливой, да и жить ей сильно хотелось. О своей кривой наследственности она знала, стараясь частично скомпенсировать проблемы с помощью таблеток, а тут обещают полное исцеление, причём, задарма. Я выставил ей, конечно, кучу условий, подбивая отработать мои услуги натаскиванием молодёжи по военной и технической части. Нам нужно хорошо представлять все особенности нового противника, коим теперь стали американцы, а также те, кого они подготовят из местных кадров. Саманта теперь с нами в одной лодке, придётся ей выкладывать всё без малейшей утайки. И по этому вопросу встретил полное согласие. Она ещё пообещала подбить на это же дело Роберта, он как раз занимался натаскиванием всяких туземных головорезов, хорошо знает все основные моменты и методику их обучения. Если у неё получится — буду только рад.

И ещё один хороший человек, как оказалось, остро нуждался в моей помощи. Только благодаря ментальному чутью и смог вовремя вмешаться. В свете мерцающих масляных ламп, и где только нашел, сидел Виктор Оружейник за столом в подобранном под мастерскую домике, раскачиваясь на стуле и положив перед собой внушительного размера нож, явно имевший свойства, как и мой мачете. То есть режет всё. Или почти всё. А рядом с ним лежал листок бумаги с какой-то записью. Взяв его в руки, быстро прочёл.

«Храм души пожирает тьма,

Надежды увидать рассвет пусты.

А значит, уходить пришла пора...»

Текст последнего хоку ещё явно не завершен, вот Оружейник и пребывает в состоянии глубокой медитации, подбирая подходящую рифму. Самурай хренов!

— Ты чего это задумал?! — Я чувствительно толкнул его в плечо, выводя из транса.

— А чего тянуть, только мучения множить! — Открыв глаза, он окинул мою фигуру явно нездоровым психопатическим взором и усмехнулся. — В отличие от тебя и всех остальных, я уже знаю это тёмное явление. Оно уйдёт только со смертью последнего человека. А до этого выпьет всё тепло из наших душ. Заставит превратиться в безумных выродков, рвущих друг другу горло зубами ради лишней минуты жизни. Пусть эта чаша пройдёт мимо меня! — Он безумно расхохотался, пытаясь схватить нож со стола, но я оказался быстрее.

— Подробности! — Надавил на него голосом, прибавляя и жесткий ментальный посыл, дабы сбить истерику.

Он хотел было дёрнуться ко мне, однако его механическая нога вдруг перестала работать. Или он сам её выключил, готовясь к скорому переселению в иной мир. Мой ментальный посыл и наконец-то пробил его и так подточенную стойкость разума, а телекинез заставил тяжело выдохнуть и бессильно растечься по стулу.

— Отпусти... — тихо прошепелявил он, явно успокоившись, по крайней мере, откровенным безумием от него перестало вонять.

Вспоминая предыдущую пациентку, отметил в ощущаемой мною форме чужого безумия идентичные нотки — если можно про них так сказать. Походу, причина и там и тут исключительно внешняя. Тьма. Чувствую — придётся ещё много раз спасать тех, кто попал под её тлетворное влияние.

— Всё ещё хочешь сдохнуть? — Язвительно поинтересовался у тяжело сопящего мужика, постепенно снижая интенсивность подавления.

— Я расскажу тебе о своём друге детства Сашке, — Оружейник тяжело выдохнул, удобнее устраиваясь на жестком стуле с помощью рук. — Эта история произошла давно, ещё до того, как я стал калекой, про неё сейчас вообще вряд ли кто вспомнит. Однако я хорошо помню... — он сильно нахмурился, показывая истинное отношение к той давней истории.

— Слушаю, — кивнул, устраиваясь на второй жесткий стул.

— Это произошло неподалёку от села Александровка, что на белорусской границе внешнего периметра, — начал он рассказ, удобнее устраиваясь на стуле, руками перекладывая больные ноги. — Там есть старый механизаторский двор, станция МТС или что-то подобное. Полуразрушенные склады и остатки оставленного ещё до первой аварии села. Местность со временем частично заболотилась и заросла молодым лесом, однако оставалась весьма удобной для перевалочного пункта с перспективой вырасти в большую сталкерскую базу. Убежище, место для ночлега, маленький базарчик для своих. Периметр — вот он, а граница ещё дырявая. Колючую проволоку натянули, патрули пустили, да куда-там. Ходи сколько хочешь, только на глаза воякам не попадайся. Позже, конечно и там всё крепко обустроили, мин понаставили, датчиков хитрых, тепловизоров да турелей автоматических. В самой же Александровке тогда размещался гарнизон вояк. Силы специальных операций, ещё какие-то профессиональные убивцы. К нам они относились прохладно, но сдержанно. Догадывались с кем легко пересечься на узкой дорожке во время очередного выхода в глубину Зоны. Да и торговлишка шла. Они нам патроны и сухпаи, а мы им всякие редкости да полезную к выживанию информацию. К себе они нас не пускали, однако соблюдали негласный уговор в какую сторону закрывать глаза. Тот механизаторский двор постепенно превратился в стратегическую точку. К нему сходились множество троп и мелких тропинок, там собирались ходоки и впервые появившиеся постоянные торговцы Зоны. Почти год продолжалось условное благополучие, пока это место не решили подмять под себя «дети Зоны», — Оружейник вздохнул и выдержал заметную паузу в повествовании о делах скорбных. — Тогда и тех «детей» было ещё мало, они только появлялись тут. Однако сразу же показали хищническую натуру. Сбивались в стаи, как собаки бродячие и нападали на возвращавшиеся из ходки группы мужиков, с целью поживится их хабаром. Сами-то вглубь Зоны боялись лезть, несмотря на своё бессмертие. Да, появлялись и среди них отдельные хорошие люди. Только благодаря им мы поддерживали хоть какие-то отношения с «детьми», вместо того, чтобы сразу стрелять без лишних разговоров. Наверное, это и была наша главная ошибка. В один скверный вечер сразу несколько крупных банд из «детей» атаковали механизаторский двор с разных направлений. Наши-то вовремя их заметили, приготовились встречать, да силы оказались неравными. Завязался тяжелый бой, наши теряли бойцов и отступали вглубь развалин, где легче обороняться, тащили раненых в тайные ухоронки, да и сами там прятались, ибо «дети» пленных принципиально не брали. Успели послать человека к воякам за подмогой, вот только опоздала она. Окончательно задавив остатки сопротивления наших, «дети» схлестнулись друг с другом, явно не поделив доставшуюся им богатую добычу. И тогда сама Зона накрыла все окрестности механизаторского двора абсолютно непробиваемым куполом. Я тогда был далеко в недельной ходке, основные события прошли мимо меня. Вернулся как раз к моменту, когда купол исчез. Пропал буквально на моих глазах. Так вот... — демонстративный громкий вдох и выдох, — Сашка ждал меня там. Уговор у нас был. Мы посменно ходили, один ждёт и добычей с предыдущих ходок барыжит, выгодно продать хабар тогда было проблематично, а второй Зону топчет. Затем всё в общий котёл складывали и покупали нужное для себя у вояк и торговцев. Кое-что выносили и за периметр по особым заказам. Устроили мы с ним на пару хороший подвал. Добро складывать, да выброс пересидеть по случаю. Вояки залётные налетят, бывало периодически, опять же есть где схорониться и переждать суету с беспорядочной стрельбой по кустам и развалинам. Откопали два больших погреба в селе, соединили, хорошо замаскировали выходы на поверхность. Никто кроме нас двоих про них не знал. Подозревали, конечно, однако лезть с расспросами остерегались. Не одни мы были такие ушлые. Так вот, нашел я ещё тёплое тело Сашки в нашем схроне. Пустил себе пулю в висок из подаренного мною же пистолета. Но до того как покончить с собой, он долго вёл дневник, записывая всё, что происходило внутри «пузыря тьмы» — как он его назвал. Так я узнал, что внутри прошел целый год, хотя снаружи не прошло и недели. Узнал о том, как выжившие люди быстро превращались в лютых зверей и рвали зубами глотки друг другу. Вдобавок к тьме постепенно пришел холод, и стало труднее дышать. Резко обострились все страхи и психические отклонения. Сашок был редкостным оптимистом и исключительно весёлым парнем. Он писал, как тьма медленно и неуклонно выгрызает его душу, отнимая всё то, что было ему дорого. Сколько было сил, он продолжал сопротивляться, именно потому и оказался последним. Ему пришлось убить нескольких наших друзей и просто знакомых мужиков, кто уже потерял остатки человечности от полнейшей безнадёги. А когда он заметил, что и сам вскоре станет зверем, то принял последнее в своей жизни решение. После его смерти купол тьмы и исчез. Зона забрала души всех, никого не пощадив. Нас здесь ждёт такая же судьба. Я хочу остаться собой, ибо не чувствую в себе силы выдержать столько же, сколько выдержал мой друг Сашка, — Оружейник замолчал и с вызовом посмотрел на меня.

Я же смотрел на него и размышлял. Ведь это «тёмное событие» не наказание за грехи, а испытание Зоны. Понять бы, чего она хочет от нас. Хотя... если действительно подумать и взять во внимание только что прослушанный рассказ, то многое становится понятно.

— А он не писал о попытках выживших объединиться для совместного противостояния влиянию тьмы? — Задал я каверзный вопрос Оружейнику.

— Знаешь... — он ответил далеко не сразу, морщил лоб, явно перебирая возможные варианты. — Наверное, если бы мы тогда были вместе, могли бы попытаться. Понимаешь, Сашка хоть и ходил в одиночные дальние ходки, бил первых опасных мутантов без промаха, но перед агрессивными людьми изрядно робел. Только со мной в компании он мог уверенно отстаивать свою точку зрения в жарком споре с чужаками, чувствуя за спиной надёжную поддержку. В иных случаях просто уходил или отмалчивался. И вообще тогда мы были сильно разобщены. Сбивались в маленькие группки по двое, трое, четверо, да и грызлись между собой почём зря из-за всякой ерунды. Сталкерские объединения и группировки появились сильно позже. Эх... — выдохнул он.

— Есть у меня предположение, что для того чтобы справиться с тьмой, нам сначала нужно крепко сплотиться, — высказал я предположение. — Создать надёжный дружный коллектив из всех, кто с нами выжил. Тогда тьма отступит. И плевать, что пройдёт год или даже два! — Моя поначалу ещё робкая уверенность только росла. — Я когда-то обещал тебе вернуть ноги, готовься. И это... — я подвинул к нему недописанный листок с прощальным хоку, — оставь себе на память о пережитой душевной слабости.

Оружейник опасливо взял в руки собственную писанину, как будто она могла его укусить, пробежался по листку глазами и улыбнулся.

— Благодарю тебя Бёрш за спасённую жизнь. Успел удержать мою руку в последний момент, — он протянул эту руку мне. — Нужно срочно найти и других, кому может потребоваться частица твоей уверенности в благополучном исходе, дабы они не впали, как и я, в грех малодушия.

Крепко пожал его мозолистую ладонь, испытывая при этом большой душевный подъём. Вот такой занятный случился откат от нашего разговора с подключением ментального контакта.

Разобравшись с очередной проблемой, схватился за следующую, уверившись, что пока в деревне обойдётся и без моего деятельного участия. Да и усталость дала о себе знать. Как-то она незаметно навалилась, ещё пять минут вроде бы чувствовал бодрость и душевный подъём, а теперь хочется завалиться в ближайшем тёмном уголку и закрыть глаза. Подозревая тлетворное внешнее влияние, попытался провести инспекцию организма и немного помедитировать. Едва не заснул. Шоколадки с энергетиком помогли мало, и всё равно вместо сна отправился в сторону деревни новичков, сильно переживая, что могу опоздать. По результату оказалось, что зря переживал. Сидорович сидел у костра с початой бутылкой коньяка, меланхолично помешивая кривой кочергой прогорающие угли.

— Я уже тебя успел заждаться... — поприветствовал он меня кивком головы. — Думал — как только выяснишь, что выхода действительно нет, сразу же прибежишь, а ты всё где-то чешешься и чешешься... — попенял он мне.

— Насколько ты уверен в отсутствии выхода? — Я умостил свою задницу на заботливо предложенный чурбак.

— Какой-то выход имеется всегда, но вряд ли мне и тебе он понравится, — меланхолично заметил Сидорович.

— Оружейник тут хотел выпустить себе кишки наружу, еле удержал, — поделился с ним свежими новостями.

— Вот-вот, — он покивал головой. — Как видишь, не все выходы одинаково полезны, однако они действительно выходы.

— Ты что-то знаешь? — Спросил его с заметным нажимом в голосе.

— Знаю, конечно... — с этими словами Сидорович приложился к бутылке, отхлёбывая дорогой коньяк прямо из горла. — Угостись... — протянул он мне бутылку, я лишь помотал головой. — Зря... — он приложился к ней ещё разок. — Наверное, про инцидент у Александровки, тебе уже рассказали? — Пьяно посмотрел он на меня, хотя его голос был подозрительно трезв, я кивнул, подтверждая владение информацией. — А про город Припять и появление группировки «Монолит» ты знаешь? — Сидорович буквально ошарашил меня очередным вопросом, я надолго застыл с приоткрытым ртом.

— Значит, и там то же...? — Едва отмерев, высказал первую пришедшую в голову догадку.

— То же, то же, — Сидорович кивнул, откладывая почти пустую бутылку в сторону. — И, как ты теперь понимаешь — мне довелось во всё это крепко вляпаться.

— Но ведь ты жив и даже здоров... — я снова опешил. — Вы же смогли найти приемлемый выход?! — Мой голос неожиданно сорвался, выдавая истинные чувства и сильные переживания.

Просто очередная промелькнувшая догадка смела в кучку отдельные осколки информационной мозаики, которые теперь собирались в весьма неприглядную картинку. В неё категорически не хотелось верить. Просто в той самой догадке все мои нынешние действия и устремления привели к появлению группы фанатиков с промытыми мозгами. Да и весьма подозрительный камушек в деле тоже участвует. И в простое совпадение почему-то плоховато верится.

— Как видишь, жив и на здоровье действительно редко жалуюсь, — Сидорович довольно крякнул, снова нашаривая рукой бутылку, открыл, задумчиво посмотрел в горлышко одним глазом, и отставил, забыв заткнуть пробку. — Хоть мы сейчас и оказались в одной бочке с дерьмом из которой мало шансов выбраться, но я попрошу тебя никому больше не рассказывать того, что сейчас от меня услышишь, — строго взглянул он на меня. — Это немного личное, да и вообще... — он помотал в воздухе левой ладонью, — кое-что путь так и останется тайной для широкой общественности. А то я знаю — стоит разболтать по большому секрету одному, как завтра у каждого костра об этом левые мужики языками чешут. Нафиг! Признаться — я и тебе не хочу об этом рассказывать, но надо. Второй Харон нам здесь совсем не нужен! — Категорично рубанул он.

— Харон? Второй? — Я плохо понимал, о чём он вообще сейчас говорит, хотя мог бы и догадаться.

— Давно, когда Зона ещё скрывала свою истинную силу, сюда пришли первые искатели, ходоки, смертники, «радиоактивное мясо» — как нас тогда часто называли за внешним периметром, — Сидорович начал свой рассказ сильно издалека. — Большинство пришли ради заработка, но хватало и просто любопытных. Тайны и неизвестность манили почище денег, а все возможные сложности казались мелкими и легко преодолимыми. Тогда ещё не произошло разделение территории Зоны на отдельные кластеры, удавалось пройти куда угодно, хоть до самой станции. Там, правда, отчего-то держался сильный радиационный фон, смертельная доза ловилась за считанные минуты в самом лучшем защитном костюме. Зато по окрестностям ходили невозбранно. Аномалий хоть и много, зато и урожай с них богатый собирался. Уже появились первые детекторы артефактов, потому выгодное дело собирательства диковинок потихоньку становилось основным занятием ходоков, — Сидорович прервался, чтобы подкинуть полешко в прогорающие угли. — Так вот, о чём это я... — он задумчиво поскрёб пальцами затылок. — А! Вспомнил! Появились тогда и первые «дети Зоны». Всего шугались, всего боялись, хотя после гибели снова возрождались, в отличие от нас, но такими были далеко не все. К примеру, Димка Харламов. Как и ты, он был «потерянным игроком», — Сидорович на секунду замолк, позволив мне вставить вопрос:

— «Потерянным»? — формулировка меня малость напрягла и озадачила.

— Я знаю, что игроки реально живут в другом мире, там находится их настоящее тело... — Сидорович прищурил один глаз, разглядывая мою фигуру в отсветах пламени разгоревшегося костерка. — И заходят они к нам ради острых впечатлений, — продолжил он откровенничать. — Но есть среди вас и те, кто своё тело где-то потерял, оказавшись здесь без возможности уйти. Шутка Зоны, или какая-то техническая накладка — сложно сказать. Есть факт. И факт в том, что все такие «потеряшки» заметно отличались от прочих «детей». Зона вам куда роднее, чем всем прочим. Вы быстро адаптируетесь, раскрываете многие таланты, ведёте за собой людей. Ты, конечно, «ведун» ещё тот! — В голосе торговца хорошо слышались обвинительные нотки. — Пока тебя обстоятельства не прижмут к доброй аномалии — хрен почешешься. Сам, всё сам. А вот Димка был другим. Совсем другим. Лидер. Прирождённый Лидер с большой буквы. Тебе до его талантов ползком задом до ЧАЭС через все аномалии, — он задорно хохотнул, отмечая мою слабо выраженную реакцию. — Именно он собрал вокруг себя многих игроков, немало простых ходоков и просто примкнувших к коллективу сторонних мужиков. Создал самый первый клан. Он умел воодушевить и направить, избавить от моральных терзаний и смутных тревог. С ним было легко и комфортно, а бабы просто млели в его присутствии. Как человек, он, конечно, был далеко не идеален, достаточно жесток и прямолинеен, зато справедлив. Редко кого он отмечал своим крепким кулаком без особого повода, хотя, говорят, отдельные эксцессы всё же бывали. Как и ты, он начал свой путь здесь с пустыми карманами, очень быстро поднявшись. Смелость, находчивость, отвага и удача — все главные слова о нём, — Сидорович на секунду прервался, а я вставил в его хвалебную оду едкий комментарий:

— Но потом явно что-то пошло не так?

— Потом он затеял переселение клана в город Припять, — лицо Сидоровича заметно помрачнело. — Многие и я в их числе отговаривали его от принятия этого решения, но он твёрдо стоял на своём. «Надоело здесь подбирать крохи, а там перед нами откроются огромные перспективы...» — дословно процитировал он его слова. — Наверное, Димка уже тогда всё заранее знал или о многом догадывался, иначе с чего одновременно с нами в город Припять вошли и три крупных банды игроков, которые раньше дальше периметра боялись сунуть нос. Как бы то ни было, бойня произошла, — Сидорович помрачнел ещё больше, уставившись невидящим взором в пляшущее на прогорающих дровишках пламя костра.

Я тоже смотрел в огонь и размышлял. Глупо считать себя первым таким особенным, выхваченным непонятно кем из привычной жизни в прошлом со всеми знаниями и умениями соответствующими местным игровым реалиям. Были и другие. Гораздо раньше меня и, стоит признать очевидное — лучше меня. А теперь важный вопрос. Исполнили ли они волю того, кто их сюда закинул, или же медленно растворились в окружающей действительности, словно кусок сахара в горячем чае? Интуиция почему-то шепчет именно о втором варианте, к которому я медленно и сам склоняюсь — стоит признаться. И хоть бы кто подсказал, что именно от меня хочет этот неизвестный.

Минут десять мы сидели и молча смотрели на огонь. Внутри обнаружилась какая-то подспудная тяжесть, словно что-то пожелало крепко придавить меня к земле. Раздавить как мелкую лягушку кованым сапогом. Удерживала тело в вертикальном положении лишь одна настойчивая мысль, что все трудности временны и преодолимы. Просто нужно сначала хорошо всё продумать, и только после начинать действовать. Обычно же получается наоборот. Причём, это общее для подавляющего большинства людей свойство.

— Поначалу мало кто осознал произошедшее... — Сидорович поднял бутылку и одним махом добил содержимое, откидывая пустую тару в кусты. — Погодка была скверная, ночь и плотная дождевая облачность над головами. Темень, хоть глаз коли. Молотили со всех стволов на звуки и били по вспышкам. Сколько своих поранили — уже и забыть успел. Меня тогда тоже цепануло. Легонько, но все мысли вдруг сошлись на этой кровоточащей царапине, — характерным жестом он схватился за левое плечо, помотав головой, едва удержавшись на своём чурбаке.

Коньяк наконец-то ударил ему по мозгам, хотя по речи это сложно сказать. Силён мужик пить. Меня бы с целой бутылки в одну харю уже по сырой земле распластало.

— Вот, до сих пор периодически появляются фантомные ощущения, — он ещё раз потёр плечо и опустился с чурбака на землю для лучшей усидчивости. — Поздно отметил, что бой заглох сам собой. То грохотало со всех сторон и вдруг тишина, — продолжил он свой рассказ. — Перевязался кое-как и пополз к своим. Ну, в ту сторону, где они должны были быть. Наткнулся на тело своего знакомого, проверил пульс, закрыл ему глаза, пополз дальше. Плохо я тогда соображал. И во дворе между домами нашел почти всех наших игроков. Живых, но... ты уже догадался в каком состоянии, — он поднял на меня тяжелый взгляд, я кивнул. — Позже к нам подтянулись отряды... хех... — Сидорович пьяно хохотнул, — местных и Харл — как тогда мужики окрестили Димку, сократив его фамилию. Пожалуй, не буду я рассказывать, как мы прожили первую неделю, как искали выход из ставшим одной большой ловушкой покинутого людьми города. Как к нам подходили новые люди. Оказалось, в городе работали научные лаборатории, и их охрана вместе с персоналом тоже превратились в заложников тьмы. Все были сильно подавлены и плохо соображали, лишь Харл оживлял всех непробиваемым оптимизмом. Постепенно мы наладили быт, благо в лабораториях хватало запасов, успокоились и стали разбираться с пленившим нас явлением. Уже тогда догадывались о возможном влиянии воли человека на материальные предметы в Зоне, а так же на окружающую действительность. Бывали отдельные прецеденты, знаешь ли. Однако тьма оказалась слишком сильной и устойчивой, сопротивляясь всем попыткам как-то повлиять на неё. Тогда-то Харл и высказал мысль, что победить её сможет только Монолит — собранная воедино воля всех выживших или хотя бы подавляющего большинства. Он был изрядной докой в психологии — знал, о чём говорил. Решая одну проблему за другой, он крепко взялся за нас, заставляя сначала ходить строем в ногу, а после буквально думать одновременно об одном и том же. Хитрые тренинги устраивал, потчуя палкой всех, кто случайно выпадал из процесса. Народ терпел, ибо понимал его правоту. Но стать частью Монолита было суждено далеко не всем. Первыми выпали обычные игроки из тех, кого вообще удалось расшевелить. Они постоянно тормозили остальных, в какой-то момент Харл понял бесперспективность дальнейшей работы с ними и приказал всех пристрелить, — это было сказано ровным и почти трезвым голосом, но я чувствительно дёрнулся. — «Они всё равно бессмертны...» — тогда заявил он нам, — Сидорович отметил мою нервную реакцию и криво ухмыльнулся. — Его приказы уже выполнялись без раздумий, — рассказчик заметно помрачнел, из чего я понял, кому довелось безжалостно расстрелять тех, с кем когда-то делил хлеб, сидя у одного костра. — Но они стали лишь первыми. Кто-то выпадал из общей канвы, а дальше его судьбу определяла исключительно личная полезность для всех остальных. Я вот научился создавать уникальные «артефакты воли», потому-то меня и пощадили.

— «Артефакты воли»? — Хоть я и пребывал под большим впечатлением, но вовремя зацепился за интересное словосочетание.

— Помнишь те очки, благодаря которым ты стал прекрасно видеть в темноте? — Усмехнулся Сидорович. — Твоя одежда тоже такая особенная, — продолжил он откровенничать. — Найдя подходящий источник аномальной энергии в условном месте возможного разрыва пространства-времени, изредка удаётся создать настоящие магические предметы из обычных вещей. Для этого требуется определённый талант и сильная воля. Плюс внешние обстоятельства должны способствовать. Как ты думаешь, почему у меня получились те самые очки?

— Адаптация к абсолютной тьме? — Высказал я первую догадку. — Почему же тогда ты сам на себе не проверил их действенный эффект? — Я припомнил, как он когда-то произвёл надо мною опасный эксперимент.

— Просто потому, что плохо верил, да и теперь мало верю в собственные силы, — Сидорович тяжело вздохнул. — Любой такой артефакт требует от владельца веры. Или твёрдой уверенности в то, как должно произойти. По незнанию ты просто верил мне, и потому-то всё получилось в лучшем виде. «Плащ кровососа» тебя тоже принял, раскрыв приданные ему создателем и первым владельцем свойства. Ты избежал возможных негативных проявлений опять же благодаря вере в чудо и сильному доверию ко мне. А ведь до тебя его несколько раз примеряли другие, об их дельнейшей судьбе ты, пожалуй, и сам теперь легко догадаешься... — Сидоровича изрядно забавляла моя реакция.

Смесь злости и радости вкупе с большим желанием кое-кому прямо сейчас крепко настучать по лыбящейся физиономии.

— И много ли у тебя таких артефактов? — Спросил о более насущном, поборов тягу поквитаться за всё хорошее и не очень.

— Увы... — Сидорович помотал головой. — Почти всё, что тогда я создал, так и осталось у Монолита. Про очки никто не знал, я остерёгся демонстрировать их действенный эффект. Когда победили тьму, меня единственного отпустили на волю лишь в драном комбезе с кривым обрезом и дюжиной патронов. Больше Димка, ставший мрачным проводником из мира живых в мир мёртвых, никого из Припяти не выпустил. Что там происходит сейчас и жив ли он вообще — я не знаю. Слишком много всего изменилось, слишком многое произошло. Ладно, пойдём в бункер собираться, — пьяный торговец с заметным трудом встал на ноги. — Вам всё равно потребуется опытный завхоз, а у меня большой опыт, — он поднял вверх указательный перст. — Возможно, ты чего-то придумаешь, и обойдётся без «Монолита» под номером два! — Резюмировал он, повернувшись к входу в бункер. — В тебя верю больше чем в Харона! — Усмехнулся он, и, хорошо пошатываясь, направился в сторону ближайших кустов, с явным намерением избавится там от излишков жидкости в организме.

С того памятного разговора прошло почти три месяца, заполненных бесконечной суетой. При отсутствии смены дня и ночи постепенно образовался непрерывный график работы и отдыха. Примерно пятнадцать часов активности и шесть часов сна, плюс час-полтора на личные нужды. Я практически устранился от управления народом, передав все функции другим. Единого лидера, к счастью или сожалению, у нас не выявилось. Каждый отдельный командир тянул на себе выделенный фронт работ, я же выступал в роли связного и арбитра, когда требовалось договориться или что-то изменить в принятых планах. У меня при этом имелись свои персональные задачи, которые больше не на кого было переложить. Первая — изготовление приспособлений для адаптации игроков в временному потоку. Оклемавшийся и уже вернувший благодаря моему участию Оружейник подкинул грамотную идею. Ему когда-то пришлось серьёзно озадачиться, дабы сделать удобный протез потерянной ноги с интеллектуальным управлением. Он стремился добиться идеальной согласованности действий протеза, дабы возникло ощущение реальной ноги. Он разработал целую систему датчиков и электрической стимуляции оставшихся мышц. Желанного идеала, понятно, так и не достиг, однако получил весьма богатый опыт воздействия электричества на свой организм. Одним из выявленных эффектов стало заметное ускорение реакции нервной системы при внешней импульсной электрической стимуляции. Приятного в постоянных электрических уколах по всему телу мало, однако эффект того стоил. Мы провели эксперименты на вынужденных добровольцах, отметив существенное снижение их «тормознутости». Эффект, кстати, закреплялся и уже шли разговоры о полной адаптации наших игроков к изменившимся внешним условиям. Так и появилась у меня постоянная работа, благо запас нужных деталей нашелся в закромах Сидоровича. Источником питания для стимуляторов выступали артефакты «бенгальский огонь», их мощности пока вполне хватало. Однако нам удалось отследить и пугающую тенденцию. Внешняя подзарядка от редких «вздохов Зоны» постепенно слабела. Даже заключённые в пузырь тьмы аномалии теряли активность и перестали рождать артефакты. Устраиваемые втайне от остальных «выбросы разрядки» пока подпитывали их, но и я уже достиг своего предела. Чтобы производить энергии аномалий больше, нужно как-то изменить собственное тело, иначе я снова превращусь в высушенную ходячую мумию. Да и тот предел со временем исчерпается. Чем дальше — тем больше той энергии будет требоваться. А без регулярной подпитки тьма нас одолеет — это я прекрасно ощущал. С таким вопросом я снова пришел к Сидоровичу, хотя тот стал совсем уж малоразговорчивым. С обязанностями завхоза он справлялся отлично, зато вытаскивать из него лишнее слово теперь приходилось буквально клещами. Слишком «тёмные» воспоминания вызывала у него вся ситуация, запивать их никакого коньяка не хватит.

— Значит, это ты шалишь... — он окинул мою фигуру долгим изучающим взглядом, после того, как я рассказал ему о сути проблемы и возможных путях её решения. — Я всё гадал и гадал, откуда эта заметная разница, отчего возникают различия. Даже холода пока терпимые...

К слову, внутри пузыря действительно похолодало. Где-то в течение месяца температура плавно опустилась до минус пяти градусов по Цельсию и дальше не падает. По рассказам Оружейника и Сидоровича, в других случаях холодало куда сильнее и стремительнее, примерно до пятидесяти и даже ниже. Да и воздухом пока нормально дышится, хотя концентрация кислорода всё же упала на три процента. Пузырь тьмы оказался недостаточно герметичным и обменивался газами с окружающей атмосферой. Я сам списывал эти эффекты именно с остаточной активностью аномалий, которую всячески старался поддержать.

Выдержав тяжелый взгляд нашего Завхоза, только кивнул, признавая его догадку.

— Помнишь, ты говорил о том первом столкновении с залётными монолитовцами? — Сидорович снова вспомнил не такие уж и давние события, хотя по моим ощущениям уже прошла целая вечность. — Ты тогда упомянул вскользь кое-какие трофеи. Спрашивал варианты пароля от зашифрованного файла. Я, конечно, мог догадаться, что это за файл и кое-какие пароли от шифров «Монолита» тоже знаю. Лезть в эти тайны крайне опасно. Крайне! — Проговорил он с заметным нажимом, привычным для себя жестом поднимая вверх указующий перст. — Рискуешь превратиться в фанатика или вовсе — безумца. Тогда я от тебя отбрехался, но если ты действительно хочешь ещё разок крепко рискнуть... впрочем, ты уже и так столько рисковал, показав недюжинную волю к сохранению человеческого облика. Про твои проделки с мутагеном давно догадался, — довольно хмыкнул он, убирая из голоса эмоциональный нажим. — С большой вероятностью ты владеешь документацией проекта «Стикс» по превращению человека в мага и повелителя аномалий. Его начало тянется в те времена, о которых я тебе раньше говорил. Пробей пароль таким образом: первая и последняя буква «С» в слове «Стикс» латинские, остальные русские. Первая заглавная. А дальше... короче — не стану тебя отговаривать или переубеждать. Бесполезно! Просто ещё раз подумай, кем ты хочешь остаться. Стоит только встать на путь истинного адепта — свернуть уже не выйдет.

Надо ли говорить, что пароль действительно подошел? Файл открылся, а там... к слову — моя обретённая практическим способом способность «успокоения аномалий» оказалась весьма близка к предлагаемым в проекте «Стикс» отдельным упражнениям. Чтобы «повелевать» аномалиями, сначала требуется обрести с ними близкое родство. Породниться с ними, соответственно подготовив организм и подобрав душевный настрой. Для первого служат особые препараты, созданные на основе каких-то артефактов, а для второго — «молитвы Монолиту» и сами аномалии внутри которых требуется «молиться». Без тех «молитв» препараты гарантированно убивают принявшего их внутрь дурака. Требуется «познать» и породниться с каждым типом аномалий, однако повелевать удастся только одним или двумя вариантами — судя по тому, что я вычитал. Прежде чем приступить к практике, долго пересчитывал «молитвы» выделяя из них истинный смысл, ритм и настрой, выкидывая всё лишнее и особенно чепуху про «непостижимую мудрость небесного камня», которой якобы пропитана буквально каждая мельчайшая частица в Зоне. Неделя у меня ушла на перевод только одной «молитвы» к гравитационным аномалиям, благо личного общения с ними у меня хватало, хоть в описании они числились самыми сложными и ставились в конец практики. По сути, для всех гравитационок «молитва» была совершенно одинаковой, различаясь только начальным участком, требовавшимся для первичного «успокоения» аномалии. Для различных термических и химических аномалий уже требовались сильно различавшиеся ритмы по всему протяжению физического и энергетического контакта. Но там ритмы казались мне более простыми.

И вот настал день первого эксперимента. Введя себе в вену содержимое соответствующего номерного шприца, я привычно «успокоил» самую сильную «воронку» на поле и нагло умостился прямо в её центре, «правильно» вибрируя сначала одним голосом, а затем и всем телом. В какой-то момент я вдруг ощутил, как аномалия слилась со мной, я буквально стал её составной частью. Это и был один из ключевых моментов описанной процедуры, ибо дальше требовалось суметь правильно растождествиться. Провал попытки означал неизбежную гибель. В ход пошла другая изменённая «молитва», иной ритм, медленно вытеснявший аномалию из тела и души. Сказать — было тяжело — значит сильно приуменьшить. В какой-то момент я едва удержал концентрацию, едва выдержал нужный ритм. Когда действие особого препарата закончилось, и я благополучно покинул поле аномалий, то ощутил подозрительную лёгкость. Ощупав себя, обнаружил полнейшее отсутствие с большим трудом накопленных подкожных жировых запасов. Лицо наверняка опять осунулось, а глаза впали. Однако теперь я реально ощутил присутствие породнившейся со мной аномалии на достаточном отдалении вместе с возможностью зачерпнуть из неё силу, направив её в нужную мне точку. Первый практический эксперимент окончился относительно удачно. И так требовалось повторить с каждым типом аномалий, дабы закрепить полученный результат. Что же, впереди ещё много времени, и тьма должна мне только помочь.

— Это того стоило? — Мрачно поинтересовалась Лариса, встретив меня на кухне, куда я грубо вломился с большим желанием проглотить разом половину содержимого холодильника.

Она изрядно перенервничала, хотя я строго-настрого приказал ей ментально «смотреть» в какую-либо иную сторону, кроме меня. Знал же, переколбасит «молитва» всё нутро до потери психической адекватности. Я-то хорошо подготовился к этому, а вот она нет. Только меня кто бы ещё послушал. Укрылась, как только смогла и подглядывала втихаря. Теперь вот выплёскивает на меня пережитое. Вместо ответа, я решил немного похулиганить, сосредоточился на внутреннем источнике энергии аномалий, поднял со стола телекинезом в воздух пустой стакан в алюминиевом подстаканнике, короткий гравитационный импульс в мгновение превратил полезный предмет в шарик горячего расплава из стекла и металла. Короткий импульс неожиданно оказался слишком мощным, разом стряхнув с ближайших полок и со стола предметы и посуду. Брызнули осколки, зазвенела разбитая посуда, забренчали по кафельному полу ложки и вилки. Лариса испуганно отшатнулась в дверной проём, ибо импульс легонько прихватил и её. Я и сам обалдел от разом устроенного на кухне бардака, уставившись на него потерянным взором. Концентрация пропала. Созданный мною шарик упал на кафельный пол, разбрызгиваясь по нему множеством горячих капель. Что-то сразу загорелось, задымилось, наконец-то выводя меня из ступора.

— Как-то так... — виновато заметил я, давя сапогом последний очаг возгорания.

Лариса подхватила из коридора маленький огнетушитель, успев вовремя удержаться от большого желания окатить пеной меня с ног до головы. За всё «хорошее», так сказать.

— Следующий раз демонстрируй свои силы на улице, — сердито заявила она, отбросив в сторону огнетушитель и картинно уперев руки в боки.

— Про глупые и несвоевременные вопросы я тебе раньше уже говорил... — я тоже могу пойти на принцип. — Предупреждал же о возможных последствиях излишнего любопытства, — попытался чуток пристыдить её.

— Да если бы не я...! — Лариса набрала в грудь воздуха с желанием высказать мне много разных слов, но сдулась, опустив тяжелый взгляд к полу.

— Рассказывай, раз уж опять вмешалась, — сделал шаг к ней, аккуратно хватая за локоток и направляя в сторону спальни.

Разгромленная и задымлённая кухня не самое лучшее место для обстоятельного разговора.

— ... Неужели тебе плевать на мои чувства?! — В который раз возмущённо переспросила Лариса, когда поведала мне о своём участии в моём процессе.

Сомневаюсь в удачной помощи делу, скорее она всё же помешала, из-за чего я почти сорвался, однако глупо говорить ей об таких «мелких нюансах».

— Ты за мной даже в туалете подсматриваешь, однако там почему-то помогать не спешишь, — попытался перевести всё в шутку, Лариса явно хотела ещё больше возмутиться, а затем лишь хмыкнула и улыбнулась.

— Тебе придётся принять меня таковую, каковая есть! — Безапелляционно заявила она. — С женскими причудами и женским любопытством. Или тебе разонравилась моя стряпня? — Последовал шутливый наезд с лукавым прищуром.

Да уж, с женой мне реально повезло. Сумела обуздать бушующие эмоции и включить разум. Я тоже хорош. Повёлся на подначку, словно сопливый подросток. Только теперь сумел отследить тлетворное влияние тьмы, едва не поссорившее нас, о чём у нас и состоялся долгий разговор на большой кровати. Внутри пузыря любые мелкие конфликты и бытовые неурядицы способны быстро разрастись до кровных обид и полноценной войны. Мы постоянно заботимся о других, гася острые моменты, порой забывая о себе. А тьма только и ждёт, когда мы совершим очередную ошибку, чтобы попытаться перессорить и эмоционально оторвать друг от друга. Создавать же второй «Монолит» я вряд ли решусь, хотя прекрасно знаю технологию. Хочется избежать такого выхода любой ценой. И если все остальные были постоянно заняты каким-либо организованным делом, то у кое-кого находилось лишнее время на причуды и женское любопытство. Впрочем, восстановление и обустройство бункера близки к завершению, потому «проблема лишнего времени» снова может стать актуальной. Заметно изменившаяся внешне Саманта уже спрашивала, когда ей браться за работу. Похорошела негритянка изрядно. На десять сантиметров уменьшился рост. Хвастаюсь — моя заслуга. Легко кого-то подрастить, вытянуть. Активировал гормон роста или вернул человека в физическое детство — он сам и подрастёт. Зато уменьшить пропорции без применения радикальных средств типа топора или пилы практически нереально. Как оказалось, мутаген способен повлиять на всё физическое строение организма при выдаче ему правильных инструкций и посильной помощи. Изменение цвета кожи после глобальной переделки скелета кажутся совсем уж простыми, а ведь тоже весьма непростой процесс. Естественная пигментация надёжно защищена эволюцией. Мутагену пришлось сначала убить, а затем восстановить все клетки, отвечающие за пигментацию кожи и волос. Я хотел предложить Саманте вообще стать белой европейкой, но та неожиданно заупрямилась. Остановились на молочно-кофейном оттенке кожи. Признаться — выглядит весьма привлекательно. Отросла грудь, раздались вширь бёдра при оставшейся тонкой талии и железном прессе живота. Красотка, хоть на конкурс выставляй. А главное — связать её внешне с прежней Самантой абсолютно нереально. Совершенно другой человек, лишь привычки прежние остались. Но и тут работа идёт. По-русски говорит уже без заметного акцента, хотя и с мелкими лексическими ошибками, появилась внешняя мягкость и плавность. Чувствуя за собой вину, она помирилась с Санитаром, да так, что теперь спит с ним в одной постели. Мужик тоже выглядит, как обожравшийся сметаны кот, а остальные ему искренне завидуют. С половым вопросом у нас сложно, ибо мужики значительно преобладают. Пока удаётся направлять их излишнюю энергию в трудовые свершения, а Лариса тем временем разрабатывает снижающую естественное либидо приправу к еде, периодически проверяя её действие на мне, благо мутаген быстро нейтрализует яды. Впереди нас ждёт масса новых проблем и сложных задач.

— Теперь и ты сможешь создавать новые аномалии, как «хозяева Зоны»? — Лариса неожиданно вернулась к старой теме, крепче прижимаясь к боку и по-хозяйски закидывая на меня ногу.

— Чисто теоретически — да, — ответил ей и задумался.

И вправду, чего же я сейчас могу? Вряд ли получится потягаться с теми же «хозяевами», так ведь и родство получено только с одним типом аномалий. А как у них? По воспоминаниям, их основным оружием выступали именно гравитационные аномалии, однако «хозяева» создавали и другие. Один ли это делал субъект или же они занимались коллективным творчеством — вопрос без однозначного ответа.

— На нынешнем уровне понимания я могу воспроизвести лишь действие аномалии «воронка», — тем временем ответил излишне любопытной женщине. — Устроить саму аномалию на новом месте, пожалуй, могу попытаться. Есть смутное представление о том, как требуется закрутить выделяемую из источника энергию. Но сразу отвечу на следующий вопрос. «Родить» артефакт вряд ли получится, ибо для этого аномалии нужна внешняя команда или инструкция, соответствующая её природе, окружению и месту расположения. Как я теперь чувствую — команды приходят с волнами выброса, часто искаженные или неполные. Очередная загадка Зоны, которую хочется со временем разгадать.

— Ты и сам загадка, которую мне хочется разгадать! — Ларисе явно хотелось большего, чем просто лежать в постели крепко обнявшись, но моё скверное физическое состояние пока этому препятствовало, пришлось вставать и наводить порядок на разгромленной кухне.

Как вы относитесь к официальным мероприятиям, которые требуется обязательно посещать? Всякие там торжественные собрания, линейки и построения для поднятия флага, а также прочее подобное? Признаться — я всегда в подобных случаях испытывал неловкость и после жалел о напрасно потраченном времени. И даже когда меня знакомые приглашали на корпоративы, всегда чувствовал себя чужим на чужом празднике жизни. Наверное, я далеко не одинок в подобных ощущениях по однотипным событиям. Вообще некогда стал считать их очередной глупой традицией, оставшейся с нами с незапамятных времён. А всё, оказывается, от того, что все как бы «торжественные поводы» меня мало касались. Просто отсутствовало чувство причастности к чему-то великому или достойному. А сейчас совсем иное дело. В свете ярких прожекторов стоят практически все наши люди, на их лицах видна искренняя радость. Даже на лицах игроков, которые только недавно снова обрели достаточную самостоятельность в передвижениях благодаря электро стимуляторам моего производства. Торжественные слова, нашего официального лидера клана Сергея, искренняя благодарность всем принимавшим участие и громкий щелчок монтажных кусачек, перерезавших толстый красный провод. Матерчатых ленточек в нашем хозяйстве просто не нашлось.

— УРА!!! — Дружно воскликнула толпа.

Наконец-то завершился ремонт и восстановление бункера. Краска высохла, вентиляция работает, везде есть свет. Заодно откопали и оборудовали три хорошо замаскированных выхода на поверхность из различных погребов в деревне. Есть ещё пара резервных колодцев на непредвиденный случай возможной бомбардировки. Дружно покричав и помахав руками, народ двинул вниз, продолжать торжественное мероприятие в более комфортных условиях оборудованного подземелья. И в этот момент перед моим взором появился светящийся текст:

«Открыто первое клановое достижение „Убежище“. Коллективными усилиями вы смогли воссоздать надёжный подземный бункер, вполне пригодный для кратковременного проживания всего наличествующего состава клана. Доступен функционал скрытого кланового хранилища без ограничения вместимости. Разблокирована возможность научной и промышленной деятельности с привязкой к клановому бункеру. Начислено +1000 очков кланового рейтинга».

И сразу за первым, появился второй текст:

«Поздравляем! Ваш клан (официальное название не зафиксировано в системе) достиг 1-го уровня. Открыты возможности дальнейшего развития (смотрите изменения в контрольной панели вашего КПК)».

Стоило мне только прочитать, текст перед глазами снова переменился, став при этом ярко красным:

«Предупреждаем!!! Сделанная вами ставка на использование артефактов-источников энергии чревата катастрофическими последствиями. Рекомендуем срочно озаботиться вопросом получения энергии альтернативными способами. Подсказка. Разберитесь с доставшимся вам наследством из „Х“ лабораторий».

Судя по радостным переглядам игроков, первые два сообщения видели все они, а вот крайне предназначалось мне лично. Хоть после того сообщения на душе и скребли кошки, пришлось праздновать событие вместе со всеми в маленьком конференц-зале. Проблемы проблемами, а праздник праздником. Меня дружно поздравляли, хотя моё участие именно в воссоздании бункера было минимальным, почти всё сделали другие. Да и то сделанные моими руками энергетические установки на основе артефактов теперь является главным фактором риска. Тьма постепенно крепнет, и вряд ли я успею породниться со всеми типами аномалий для поддержания достаточного искусственного «дыхания Зоны» за счёт собственного источника. Что он такое — тоже вопрос. Хотелось бы узнать, откуда в нём берётся та самая неограниченная энергия аномалий и чем она отличается от энергий других видов.

Однако на нашем празднике нашелся ещё один посторонний человек, про которого, признаюсь — я просто забыл. И, как оказалось, ему оттого было больно и даже обидно. Ментальное чутьё на пару с интуицией поведали о появлении новой проблемы, грозившей вскоре вылиться в череду больших неприятностей. Поблагодарив всех за тёплые слова, выбрался наружу из бункера, двинувшись в сторону ангара, где по остаточному принципу достраивался наш рекреационный центр. Баня давно работала, в бассейн тоже налили чистой воды, но остальную площадь ангара постепенно переделывали под теплицу с искусственным освещением. Без свежей зелени на одних лишь витаминных таблетках мы вряд ли долго протянем. Вот там, страдая от одиночества и обиды на жизнь, сейчас находился один человек.

— И какого чёрта, ты, Роберт, старательно держишь всё накопившееся дерьмо исключительно в себе? — Тихо подошел я к переживавшему неприятные чувства американцу.

Роберт Мальком обладал поистине железной волей, он запросто мог бы выдержать настоящее тюремное заключение, однако демонстративное отстранение его от общих дел при формальной свободе действовало на него угнетающе. Плюс тьма усугубляла по своему обыкновению. Долгое время он держался и крепился, однако я уловил с его стороны сильно противоречивые желания. Ему явно хотелось признания, да и просто человеческого внимания, хотя он и считал себя закоренелым индивидуалистом. Когда желания долго не достигаются чем-то позитивным, отдельным личностям в голову лезут всякие мысли устроить диверсию или ещё как-то навредить. И плевать на все последствия. Именно это я вовремя и уловил, вмешавшись. Американец поднял на меня тяжелый взгляд, несколько секунд играя резко обозначившимися на скулах желваками. Он бы с большим удовольствием сейчас врезал бы мене по физиономии. За всё хорошее и остальное. Явно накипело.

— Чего ты от меня хочешь? — Наконец-то выдохнул он, перестав сверлить меня злым взглядом.

— Чтобы ты, наконец, решился кто ты и с кем ты! — Сказал я с заметным нажимом. — Хочешь оставаться офицером американской армии — оставайся и терпи ограниченную изоляцию. Можем тебя даже в глухой погреб посадить как военнопленного. А можешь сменить свой статус, став одним из нас. Или ты до сих пор веришь тем, кто отправил тебя и твоё подразделение на убой? — Язвительно попенял ему. — Как ты думаешь, что тебя ждёт, когда мы одолеем тьму и отпустим тебя за выкуп или без него?

Судя по уловленным эмоциям, его желание больно стукнуть меня по лицу только возросло. Сдержался, прекрасно понимая непреодолимую разницу в физических возможностях обычного человека и мутанта. В том, что я именно мутант, он уже успел наглядно убедиться.

— Действительно, генералам куда выгоднее, когда мёртвые тихо лежат в своих могилках... — задумчиво произнёс Роберт после минутного раздумья. — Вряд ли вы покажете мне что-то такое, ради чего разведка захочет прикрыть меня от гнева вышестоящего командования. В лучшем случае спишут на пенсию по состоянию здоровья... умственного, — он невесело хмыкнул, — но я слишком много знаю о хитрых махинациях и многом другом. Потому с большой вероятностью сразу после вдумчивого допроса направят приказом в очередную задницу вместе с другими неудачниками, — мрачно заключил он. — А вы, стало быть, готовы мне доверять? — Вопрос оказался с изрядной издёвкой, мне он не верил, меряя по себе.

— Когда станешь русским — сам всё прекрасно поймёшь, — мне сильно захотелось рассмеяться, с трудом задавил лезущую на лицо улыбку.

— Русским? — Ошарашенно переспросил американец.

— Естественно... — теперь сдержать улыбку не получилось. — Взгляни на Саманту и подумай, кто она сейчас. Скоро она станет более русской, чем некоторые наши мужики и девки, которые ещё украинцы, белорусы или вообще евреи.

— Мне нужно хорошенько подумать... — Роберт взял паузу перед принятием принципиального решения. — Обратной дороги ведь у меня не будет? — Он поднял на меня взгляд.

Я кивнул, заметив:

— Внешность и прочие физические данные я тебе поменяю, как и Саманте. Здоровье поправлю, забудешь о старой ране колена навсегда. А дальше твоё будущее исключительно в твоих руках.

— Чего время тянуть! — Роберт вдруг сильно возбудился. — Русским, значит русским! Можешь приступать! — Он решительно махнул рукой, смирившись с изменением своей судьбы.

Стоило мне только натравить на него мутаген, как перед глазами появился очередной текст:

«Открыто второе клановое достижение „Дружный коллектив“. Вы смогли включить в свой состав несколько сильных личностей, ранее настроенных враждебно к вам. Начислено +1000 очков кланового рейтинга».

«Второго уровня мы пока не достигли, однако два достижения за один день — это большой успех», — тогда подумалось мне. Забегая вперёд, скажу — Роберт с заметным трудом ломал свои старые привычки и трудно вливался в коллектив до момента, когда потребовались его профессиональные навыки. Но об этом я расскажу отдельно в свой срок.

Уже не первый раз ловлю странное ощущение, что меня старательно подводят, а пророй и просто ведут к очередному испытанию, подкидывая то одно, то другое. Создают внешние условия, благодаря которым я должен что-то сделать, измениться, усилиться, принять или понять. Впрочем, судя по услышанным, прочитанным, пересказанным историям других игроков — что-то подобное становится обыденностью для всех, как-либо выделившихся на общем фоне. Воля Зоны? Пожалуй, соглашусь. А взглянув на свою прошлую жизнь более внимательно, легко обнаружу и там что-то похожее, да, гораздо менее яркое, без поджидающих за каждым углом смертельных опасностей, но, тем не менее — оно реально заметно. Получается, и у самой Жизни, напишу-ка я её с заглавной буквы, тоже есть своя воля, причём, направленная к нам. Эта воля мешает год за годом сидеть ровно на пятой точке, подталкивает к личностному развитию или... деградации! Да-да, именно так, вот только теперь дошло. Кто развивается, получает от жизни больше благ и больше новых задач. Иногда, наоборот, блага отсутствуют, а задачки с проблемками только множатся. Деградантам же проще. Про них Жизнь просто забывает, позволяя спокойно догнивать остаток отпущенного жизненного срока. К моему сожалению, таковых подавляющее большинство. К чему это я ударился в философию? Просто морально устал, захотелось оглянуться назад, придирчиво взглянув на пройденный путь.

Отдохнули, пофилософствовали, пора снова браться за дело. Итак, передо мной лежит вынутый из инвентаря серый металлический кейс. Рядом с ручкой для переноски два тугих запора, отверстия для ключа нет. Под самой же ручкой пятизначный цифровой номеронабиратель. Открывать без ввода правильного кода нельзя — взорвётся. Тут сложно ошибиться. «Щупаю» кейс телекинезом. Бесполезно. То есть благодаря ему я уже способен весьма точно определить форму предмета и даже его твёрдость, однако проникнуть через плотную материальную преграду — увы. Подключаю к телекинезу и «гравитацию», пробуждая внутренний источник энергии аномалий. В мастерскую заглядывает любопытная Лариса, принося с собой пряный дух с кухни. Пока я сижу и медитирую на закрытый кейс, она заботится о хлебе насущном. Окинув мою застывшую фигуру прищуренным взором, снова направляется к плите. А у меня всё же получилось проникнуть аномальным взором сквозь металл. Детализации сильно не хватает, всё слишком размытое и малопонятное. Какой-то хитрый механизм, рычаги, пружины, натяжные тяги. Плохо помню, сколько прошло времени в той медитации. Лариса периодически заглядывала ко мне, сообщая о том, что хорошо бы подкрепиться, благо всё готово, но я так погрузился в детали, что просто игнорировал её слова и мысленные позывы. Разок она пыталась ментально подключиться ко мне, однако быстро отключалась, боясь помешать. Умная женщина решила подождать, когда я сам вынырну. И вот, наконец, я сумел построить в голове картинку внутреннего устройства запорного механизма. Кручу барабаны номеронабирателя 5-3-8-0-2, затем оттягиваю правый запор. В кейсе громко щёлкнуло. «Просмотрев» сквозь стенки, убедился, что первая сторожевая мина заблокирована. Возвращаю запор в прежнее положение, вводя второй код 2-1-4-4-6. Теперь нужно тянуть второй запор. Ещё один громкий щелчок. Вторая мина, судя по всему, срабатывающая от перепада давления при открытии герметичного кейса тоже деактивировалась. Осталось вернуть запор в прежнее положение, а затем одновременно потянуть сразу оба, открывая запорный механизм. Щелчок, и крышка немного приподнимается. Взрыва, дыма или пламени нет.

«Поздравляем! Вам удалось вскрыть особый защищённый кейс с секретными материалами из „Х“ лаборатории с первой попытки. Вы получите всю необходимую для выживания в текущих внешних условиях информацию, а также дополнительный бонус. Удачи тебе, сталкер!»

Появилась яркая надпись перед моим взором, пару раз мигнула, стоило лишь её прочитать, и пропала. Я тихо выдохнул, стирая со лба незаметно выступивший холодный пот. До самого последнего момента ожидал взрыва или какой-либо иной гадости.

— ... Я не знала, что ты настолько безрассуден, хотя могла уже неоднократно в этом убедиться... — язвительно заметила Лариса, после того, как я рассказал ей за поздним ужином или ранним завтраком — если посмотреть на стрелки настенных часов, о том, что я дальше собираюсь делать.

Каюсь, не смог удержаться, сразу же накинувшись на добычу. Всякие там коробочки с непонятным содержимым, папки с бумагами и ещё флешки. Одна заметно выделялась на фоне остальных, словно переливаясь изнутри, с неё-то первой я и начал.

«Мой дневник откроется только обладателю галактического ключа» — появилась надпись на экране рабочего ноутбука, после того, как я подключил к нему странную флешку. Пару минут думал, о каком ключе идёт речь, наконец-то вспомнив о невидимом браслете на правой руке, некогда доставшемся от Борова в качестве отступного за его жалкую шкуру. В нём как раз скрывается целая галактика или её объёмное изображение, в котором так легко утонуть. Зато после недолго созерцания наполненной мириадами звёзд космической пустоты, возвращается ощущение силы в теле и подорванная сонливостью бодрость. Несколько минут погружения и созерцания заменяют полноценный восьми часовой сон. Только опаска, незаметно для себя самого превратиться в ещё одну сияющую искорку в галактических рукавах, сдерживала меня от регулярного общения с тем браслетом. Проявив браслет, снова окунулся в его безбрежную глубину, совершенно не представляя, что ещё можно сделать и как активировать ключ для доступа к дневнику неизвестно кого. И только вынырнув из неё, на одном лишь интуитивном озарении настучал на клавиатуре длинный цифровой код, ударив по кнопке «Ввод». Экран мигнул, открывая перед глазами приветствие от автора дневника к его неизвестному читателю:

«Если ты читаешь эти строки, то это говорит о том, что я всё же смог благополучно вернуться домой, иначе бы галактический ключ не подсказал тебе правильного пароля. Мой дом находится слишком далеко в другом рукаве нашей галактики, и вряд ли мы когда-либо с тобой встретимся, однако ты можешь хорошо постараться, захотев узнать больше интимных тайн нашей вселенной».

Я сразу догадался, что хозяин дневника вряд ли является обычным человеком. Пришелец со звёзд, инопланетянин. Как он попал сюда и что он тут делал? Дневник дал мне ответы на эти вопросы. Наши учёные любят изучать флору и фауну, муравьёв, термитов, других общественных насекомых. Стайных животных опять же. А кем представляемся мы, всё земное человечество, для представителей космических цивилизаций? Хорошо хоть уже не термитами, которые способны строить целые подземные города, а кем-то более развитыми. Примерно на уровне тех же стайных животных, к нашему сожалению. Да, их занимает, а порой и просто восхищает творчество отдельных сынов и дочерей человечества, владелец дневника местами выражал множество искренних восторгов, но в целом, он весьма скептически смотрел на нашу историю. «Вы сделаете решительный шаг к звёздам, или его сделают другие, использовав вас в качестве ступеньки, навсегда оставив вам незавидную долю ковыряться в собственной грязи», — прочитал я его пророческое предупреждение. Дабы как-то поспособствовать человечеству, инопланетный учёный принял человеческий облик и попытался подтолкнуть земные исследования, в перспективе ведущие к космическим прорывам. И, судя по оговоркам в дневнике, он был далеко не первым и единственным. Более того, интересы различных пришельцев часто конфликтовали. Далеко не все они хотели видеть новый космический вид условно-разумных существ, ибо до полноценного разума, по их представлению, людям было далеко. Для полноценного покорения космоса человечеству требовалось сильно измениться. Дабы частично преодолеть биологическую и эволюционную ограниченность, инопланетяне предлагали людям осуществить полноценное сращивание биологического тела со специальными техническими средствами, расширявшими физические возможности и возможности мозга. То есть провести ту самую киборгизацию. Но, как выяснилось — артефакты Зоны и мутаген явно принадлежали к совсем иной космической цивилизации, причём враждебной хозяину дневника. Отчасти его решение спуститься на Землю обуславливалось возможностью изучить технологии врагов. А Жизнь подкинула ему дополнительную задачку, при посадке выведя из строя основной источник энергии космического корабля. Так Сзегар (далее идёт труднопроизносимая часть имени) и оказался накрепко привязан к Земле. Ему самому потребовалось детально разобраться в чужой технологии, дабы починить свой корабль, ибо штатные средства самостоятельного восстановления техники тоже отказали. Из дневника я получил детальное описание созданного на основе артефактов энергетического реактора. В основе процесса лежало «резонансное разрушение материи», превышавшее по эффективности и термоядерный синтез. По словам пришельца — «вещество состоит из энергии, и при определённых условиях эту энергию можно управляемо высвободить из связанного состояния». Только создать эти условия крайне сложно. Его цивилизации для их получения потребовалось несколько поколений, а они весьма долгоживущие твари, и постройка экспериментальной космической лаборатории размерами с нашу Луну. Теперь же, зная правильную формулу, создать действующий реактор может любой разумный. Теоретически. Ибо мало знать формулу — нужно настроить конфигурацию множества разнородных полей единственно верным способом. И сделать это возможно только силой воли и силой мысли, голая техника тут полностью бессильна.

— А есть ли у нас иной выход? — Между тем ответил Ларисе, выныривая из воспоминаний. — Кто ещё может чётко видеть проявления энергии аномалий и управлять аномалиями одновременно?

К слову, Сидорович не сидел ровно на попе, предлагая «модернизацию» зрения ребятам с помощью «артефакта воли» в виде мотоциклетных очков сразу после того, как я сумел их принудительно зарядить. Дело оказалось относительно простым, достаточно подать в артефакт энергию аномалий вместе с верным намерением. Пожелать, чтобы артефакт произвёл именно ту работу, какая нам нужна. Провалив дюжину попыток, мне всё же удалось подобрать верный настрой, вспомнив былые времена. Первым испытал те очки на себе Димка Красавчик. Он долго корчился на полу после срабатывания артефакта, однако сумел удержаться в сознании. И зрение его тоже позитивно изменилось, правда, у меня всё равно оно лучше и чётче. Следом за ним издевательству подверглись уже сильно различавшиеся внешне братья-близнецы. Теперь приборы ночного видения им тоже стали без надобности. Сидорович планирует одарить аномальным зрением и всех остальных по мере зарядки мною его артефакта. Секретом эта «доработка» уже быть перестала, потому к нему выстроилась очередь желающих. Их вера в чудо просто зашкаливает. Возможно, кто-то обретёт особое зрение даже лучше, чем у меня. Вот с созданием других «артефактов воли» дело застопорилось. Сидоровичу пока не удалось найти для этого подходящую точку с пространственным разрывом. Слишком плотный пузырь тьмы окружал нас.

— Может быть, сначала я попробую? — Вкрадчиво поинтересовалась жена. — На тебе сейчас слишком многое держится, я просто боюсь.

— Да ладно тебе зря переживать, — я лишь отмахнулся от её сомнений. — Да, лезть грязной отвёрткой в свою голову действительно страшновато, но у меня есть мутаген. Даже череп вскрывать не потребуется. Проделаю одно маленькое отверстие, через которое и пропихну все те установочные блоки.

Увы, робкая надежда на то, что всё за нас сделают наниты, не оправдалась. Когда-то я читал космическую фантастику, тогда вообще массовое поветрие возникло. «Нейросети» там всякие, поколения, имплантаты и тому подобное. От простого интерфейса между мозгом и внешнем вычислителем, до полноценного искусственного интеллекта в голове параллельно с интеллектом естественным. Наверное, если рассматривать по принятой в той фантастике мерке, то предлагаемая нам техническая конструкция относится к самым первым поколениям или же вообще к минус первым. В её основе лежат относительно небольшие «базовые блоки», мягкие овальные пластинки десять на пятнадцать миллиметров телесного цвета. Они вставляются непосредственно в мозг, соединяясь между собой тончайшими оптическими волокнами. Затем уже управляемые ими наниты подключают мириады микроскопических контактов напрямую к нейронам мозга. Установка весьма продолжительна, причём, гарантии успеха никакой. Имплантатам и нанитам требуется подавать энергию извне, надевая на голову специальную шапочку-индуктор. Впоследствии в костях черепа и костях тела наниты создадут автономную электростанцию, питающую не только вычислители в голове, но и искусственные мышцы, полностью дублирующие естественную мускулатуру тела, а также другие технические устройства в организме. Когда я увидел проект целиком, надолго потерял дар речи. Техногенная конструкция киборга состояла из миллионов отдельных узлов и отдельных элементов. Мне же в первую очередь требовалась подключённая напрямую к сознанию параллельная вычислительная структура, дабы сконфигурировать поля в энергетическом реакторе. Остальное шло по остаточному принципу, хотя тоже смотрелось весьма перспективно. Заодно конкуренция мутагену появится, а то он в последнее время стал зазнаваться.

— И всё же стоит сначала проверить на ком-то другом, — Лариса продолжала упорствовать, хотя уже не так сильно, как поначалу.

— Руку того киборга ты ведь уже изучила, опираясь на новую информацию? — Я ехидно хмыкнул. — А ведь он и есть самый первый удачный прототип. Все ошибки и недочёты были благополучно устранены ещё при его создании. Но если ты так сильно хочешь — могу установить «загрузчик» и тебе. Всё равно мне досталось двадцать шесть готовых комплектов. Только запас нанитов весьма маленький, в той руке их больше, чем в баночке из кейса.

— Они быстро расплодятся, — Лариса явно повеселела. — Я вытащу из руки пару костей с готовой фабрикой нанитов. Ты же сможешь их приживить мне так, чтобы не возникло отторжения? — Вкрадчиво поинтересовалась она.

— Куда ты так сильно торопишься? — Я несколько напрягся, видя столь деятельную инициативу.

— Прости, но я до сих пор боюсь того монстра, — она виновато опустила взгляд. — Это ты у нас шустрый и ловкий до невозможности, а я... — она тяжело вздохнула. — Просто чувствую — именно мне с ним придётся однажды пересечься с глазу на глаз, а ухватить его за мозги вряд ли получится. Он уже больше машина, нежели биологический организм.

— С этого и надо было начинать! — Теперь уже я выдохнул. — В Зоне стоит обращать пристальное внимание на знаки и смутные предчувствия — так дольше проживёшь. И тогда ещё придётся тебя сразу натаскивать на работу клинком. Вряд ли киборга удастся банально подстрелить, — в моей памяти ещё были свежи переживания от той схватки с Викингом, когда он едва не одолел меня.

Вот так мы и сделали дружный шаг в пугающую неизвестность, крепко взявшись за руки. Первой подопытной действительно стала Лариса, с помощью мутагена я установил имплантаты в её голову, а также вытащенные из руки Викинга кости. Их размер был великоват для руки Ларисы, пришлось их ставить параллельно с её костями в правой ноге. Получилось грубо и весьма некрасиво, но это временное решение, после размножения нанитов удалю. Себе же я ввёл в кровь все наниты из кейса и часть из руки киборга, чтобы получить достаточную для остальной работы концентрацию. Теперь оставалось только ждать, пока активировавшаяся система произведёт необходимые действия. Следить за ней вполне возможно, сделав специальный переходник для компьютера, чем я сразу же и озадачился. На других флешках в кейсе нашелся полный комплект исходников программной оболочки, куча исходников подпрограмм и недописанных модулей. С ними можно разбираться годами, особенно после активации прямого подключения имплантатов к мозгу.

Следующим важным направлением, сразу запущенным в дело, стало создание прототипа будущего энергетического реактора. Вернее — не одного реактора, а сразу трёх. Он полностью выполнялся из аномальных материалов и артефактов, к счастью, у меня всё нашлось. И чтобы процесс пошел быстрее, я передал задание народу, озадачив Виктора Оружейника, как самого опытного по этой части. Изрядно порадовал его ошалелый взгляд, когда я положил перед ним ноутбук с комплектом чертежей и стал выкладывать аномальные материалы на рабочий стол.

— Даже не хочу спрашивать, откуда у тебя всё это... — он обвёл руками заваленный стол, с трудом поднимаясь на свои живые ноги, дабы всё рассмотреть.

Пока регенерировавшие ткани были ещё слабыми, но он постоянно старался их нагружать. Мало-помалу, однако, уже ходил без экзоскелета и костылей.

— Столько всего я не видел даже у учёных с Янтаря, — продолжил говорить он. — Тут одного «металла» хватит обтянуть целый вертолёт, а уж сколько «плексигласа», не говоря уже про редчайший «сверхпроводник». И куда нужно столько всего? — Он поднял на меня изумлённый взгляд.

— Это только для начала... — я протянул ему включённый ноутбук, подняв его с заваленного стола. — Все потребные артефакты, про которые ты мог раньше тоже только слышать от других, у меня тоже есть. Потому смело берись за работу, нагружая свой и ещё промышленный индуктор на полную катушку. Времени, как ты понимаешь, у нас не так уж много. Если не успеем запустить реактор и систему замкнутого жизнеобеспечения, все здесь дружно издохнем. Потому подбирай помощников и дерзай. Обустраивайте бункер под полноценную лунную базу. Другого выхода я пока не вижу.

— А ты хоть его вообще видишь? — Оружейник невесело ухмыльнулся. — Ведь ещё никому прежде не удавалось победить тьму.

— Это не совсем так... — я заговорщицки подмигнул, рассказав ему то, что раньше узнал от Сидоровича о «Монолите», заодно добавив, что «это не наш путь».

А для того, чтобы найти путь свой, особый, нужно сначала выжить. Причём, выжить всем, а не только отдельным индивидам, с чем Виктор всецело соглашался.

Стоит отдать Оружейнику должное — уже через пару условных во мраке и непонятном ходе временного потока суток под его непосредственным руководством оказалось три четверти наличного состава нашего клана. Всё что-то делали, таскали, перекладывали, подготавливая бункер к монтажу нового оборудования, которое пока оставалось лишь в виде электронных чертежей. Но мы ребятки упорные, и выжить всем хочется. Я же на пару с Ларисой дожидался видимых результатов произведённой киборгизации, внимательно изучая материалы из секретной лаборатории. Впереди нас ожидало много открытий чудных.

Первыми имплантаты проявились именно у Ларисы. Она прибежала ко мне в жуткой панике с жалобами на непрекращающиеся звуковые и световые галлюцинации. Забыл её предупредить, признаюсь. Подключился к её имплантатам, проверяя статус установки. Так и есть, запустился этап диагностики нейронной активности мозга, по результату которого сформируется карта центральной нервной системы. Без неё дальнейшая работа имплантатов невозможна. Несмотря на общую схожесть, мозги у всех людей заметно отличаются, а потому каждый раз приходится делать индивидуальную подгонку. И только после подключения к центральной, имплантаты начнут дублирование периферической нервной системы. Позже смогут работать искусственные мышцы и дополнительные органы в теле. Проект киборга предусматривает возможность в перспективе замещения биологической части техногенной структурой в случае частичного отказа биологии или даже смерти с последующим её восстановлением. Полный отказ от биологии проектом не предусмотрен. Разве только самостоятельно написать потребные для того программные модули. Пока же полностью готового к употреблению софта откровенно маловато. Упор сделан на общее выживание киборга в жестких условиях дальнего космоса и непригодных для нашего биологического вида планет. Даже потеря герметичности скафандра не приведёт космонавта к мгновенной смерти. Техногенная часть возьмёт на себя основную нагрузку и защитит организм от вакуума. Запаса энергии в костях хватит для экстренного ремонта или же на перевод организма в состояние глубокой гибернации — читай — полной заморозке, с возможностью последующего воскрешения из промороженной до температуры абсолютного нуля ледышки. Добавлялось ещё всякого — идеальная цифровая память с полноценной каталогизацией, расширение и дублирование сознательной активности, прямое подключение к внешней электронике и многое другое. Я увидел хорошую перспективу избавиться от большей части используемых электронных приборов — ПДА, детектора артефактов и электронных прицелов переделав их программный код под хитрую и весьма необычную систему команд имплантатов. Исходники, благо, у меня есть. Останется только вырастить необходимые антенны и датчики в костях черепа с помощью нанитов или же использовать внешнее подключение. Спустя пару дней галлюцинации начались и у меня. Требовалось просто переждать, по возможности занимаясь привычными делами. Лариса подсказала, как удалось это ей, хотя на качестве готовки глюки всё же сказались. Зато в доме и так почти идеальная чистота и порядок стали совсем уж идеальными. Труднее всего переживались сенсорные галлюцинации. Щекотка, чесотка, жар, холод, в локальных зонах или охватывающие всё тело. Помогала сохранять душевное равновесие только силовая гимнастика и занятие с клинком. Я начал обучать жену тому, что знал по этой части сам, вырабатывая для неё индивидуальный стиль. Скорости и силы ей явно недоставало, чтобы наравне соревноваться с киборгом или мутантом, зато её раскрывшаяся интуиция позволяла порой предугадывать действия противника. На чём мы преимущественно и сосредоточились.

— У тебя только одна попытка — только один решающий удар, — поучал её, настраивая именно на такую тактику. — Даже ценой тяжелого ранения ты должна первой вывести противника из игры. Потому отрабатывать защиту совершенно бессмысленно — только нападение.

Лариса морщилась, нехотя признавая мою правоту, благо все подряд учебные схватки на сильно затуплённом оружии проигрывала раз за разом. Впрочем, заметный прогресс всё же отметился. Мне приходилось всё чаще подключать силу мутанта, компенсируя недостаток проворности и, чего скрывать — тактические проигрыши, за счёт эффекта предвидения. Супер контролёрша успевала совершенно неосознанно вытянуть из моей головы планы атаки ещё до её осуществления, лишь против импровизации и рефлексов ей нечего было противопоставить. Как-то незаметно мы на пару отметили, что отрабатываемые движения стали запоминаться почти с первой попытки. Снова подключив наши имплантаты к внешнему компьютеру, удостоверился в переходе кибернетической системы в голове на следующий этап — закрепление выделенной связи между отделами мозга и дублирующей технической системой. Пока лишь по телесной моторике, являвшейся базовой основой для остального. Вскоре ожидалось появление внутреннего экрана и возможности напрямую общаться с интерфейсом имплантатов, без привлечения внешних приспособлений. Тогда же производилась финишная коррекция всей предыдущей установки, ибо ошибок при работе автоматики более чем хватало.

— И где у вас тут затык? — Обратился я к целому консилиуму с Виктором Оружейником во главе.

Народ зря времени тоже не терял, уже сумев изготовить большую часть корпуса первого энергетического реактора. Параллельно в бункере монтировались и многочисленные трубки системы регенерации воздуха, а так же станции переработки биомассы отходов. Всё же реализуем почти космические технологии замкнутого цикла. Хочется верить — всё это нам не потребуется, тьма спадёт раньше. Делать пищу из своего же дерьма — та ещё затея, но кто знает. Лучше перестраховаться.

— А как ты артефакты там размещать собираешься? — Задал уместный вопрос Оружейник. — Неужели пропихнёшь через микронное отверстие подачи топлива? — Язвительно поинтересовался он.

Стоило отметить — корпус реактора предполагался цельным, без разборных конструктивных элементов. Это важный принцип построения техники из различных аномальных материалов, иначе невозможно добиться компенсации их тлетворного влияния друг на друга. Только выполняя общую формовку индуктором, удаётся создать устойчивую взаимную гармонию. А если туда сразу поместить артефакты...

— Да, не подумал... — я задумчиво поскрёб щёку. — Теперь придётся многое пересчитывать, — я ещё раз почесал лицо. — Нужные артефакты сейчас выдам, схема размещения однозначна, изменению не подлежит. Останется перенастроить индуктор только при формировании верхнего узла и вот тут, — я показал на уже готовом корпусе пальцем, — оставить технологическое отверстие, заращиваемое в последнюю очередь.

— Допустим, мы сумеем выдержать требуемую точность размещения, — Оружейник продолжал излучать скепсис. — А как ты собираешь произвести настройку? Тут одних «каменных цветков» дюжина штук, а ещё и другие артефакты, которых я раньше вообще не видел. Как будешь уравновешивать их взаимное влияние? Тут знатный кисель из полей получится, как бы оно не бабахнуло.

— Настройку беру на себя, как — не спрашивай, сам увидишь, — постарался внушить ему свою уверенность, хотя той уверенности у самого было маловато. — Мне стенки корпуса не помеха, ибо настройка без механического воздействия. Зато парочку действительно опасных артефактов до настройки потребуется поместить в «пузыри», они у меня то же есть.

— Ладно, тебе виднее, — Оружейник вроде бы успокоился, заинтересованно взглянув на экран ноутбука с чертежом проекта. — Пересчёт индуктора я сам произведу, учитывая лишний фактор влияния, но артефакты ты размещай сам. Боюсь брать на себя такую ответственность, да и за ребят опасаюсь, — он окинул взором окружившую нас толпу любопытствующих.

— Хорошо, как доведёшь формовку до верхнего узла, дай знать, дальше моя забота, — согласился с его аргументами.

Всё же у меня по части ощущения артефактов гораздо больше опыта. Надеюсь, смогу поймать приближение опасной суперпозиции немного раньше, чем она произойдёт. Да и монтаж просто ювелирный. Реально придётся ловить микроны.

— А можно я за вами посмотрю? — Подала голос молодая девушка из числа наших игроков и заметно смутилась.

— Любопытно? — Повернулся к ней с улыбкой на лице, та смутилась ещё больше. — Смотреть можно, хотя всё же рекомендую полностью ознакомиться с документацией, тогда станет понятно, что именно я делаю.

Вслед за смелой девушкой желание понаблюдать высказали и ещё несколько игроков. А вот пара присутствовавших тут техников, отчего-то скривили рожи. Видимо, их авторитет знатоков техники Зоны в последнее время заметно пошатнулся. То ли ещё будет.

И этот знаменательный «день» — если можно так сказать в нашем беспросветном мраке всё же настал! Как и ожидалось — мне всё труднее становилось сдерживать постоянно растущее давление Тьмы, теперь про неё все говорили как о чём-то одушевлённом. Закрутившись в тренировках с Ларисой и копаясь в программном коде имплантатов, благо всплывающий перед внутренним взором интерфейс появился, как у меня, так и у неё, я забыл, вернее — отложил очередную попытку сродниться с аномалиями. С маломощной внешней подпиткой аномалии совсем ослабели, эта попытка мало чего даст, если даст вообще. Препарат-катализатор изменений не сможет деактивироваться в мощном поле аномалии, а он ведь сильно ядовит. А без дополнительного родства я и так достиг разумного предела выделения мощности из своего внутреннего источника энергии. Получился замкнутый круг. Аномалии слабели — Тьма усиливалась. Похолодало градусов до двенадцати мороза, болотные испарения выпали на землю изморозью и рассыпались лёгким снежком, равномерно покрыв всё внутреннее пространство пузыря Тьмы. Дышать стало чуток тяжелее, атмосфера становилась всё более разряженной, примерно как на высокогорном плато. И ситуация продолжала планомерно ухудшаться. Мы вывели артефакты-энергетики на минимум выделяемой мощности, сделав под каждый отдельный датчик стабильности. Парочку «лунных светов» всё же потеряли, не вовремя перегрузив. С трудом я научился заряжать артефакты напрямую, подходя к ним вплотную и эмулируя отсутствующее «дыхание Зоны», пусть и малой интенсивности. Пока этого хватало, чтобы поддерживать достаточный для относительно комфортного проживания в бункере и у себя дома уровень тепла и света. Всё реально держалось на мне одном, иначе бы уже произошел энергетический коллапс и массовое вымирание. Народ этого пока не видел, и слава Зоне. Иначе бы махровым пессимизмом заплесневело буквально всё. А это тоже конец. Втянув всех в работу, мы постарались создать общее чувство уверенности в непременной победе. Победе над силами Зоны и над собственной слабостью. Отдельные индивиды брызгали творческим энтузиазмом, предлагая то одно то другое. Некоторые предложения вставали в очередь на реализацию. К примеру, скафандры, пока ещё не космические, скорее — марсианские, но если климат снаружи ещё ухудшится — придётся выходить из бункера только в них. Заодно семимильными шагами росло мастерство работы с аномальными материалами. Народ научился создавать индукторы, благо у меня в запасах хватало нужных артефактов. Теперь вот изгаляются в свободное от работы время кто во что горазд, выпрашивая потребные материалы, угадайте у кого. Я выделяю буквально крохами, дабы учились экономить и точнее рассчитывать собственные задумки, переделывая их раз за разом. Хоть меня и обзывают скупердяем, я только посмеиваюсь, рассказывая, как и где эти стратегические материалы добываются. Победим Тьму — пусть сами попробуют. Многие проникаются, виновато опуская взгляд.

Из чего состоит наш энергетический реактор? Главный его узел чисто виртуальный. Это точка фокуса, где и происходит преобразования вещества в чистую энергию. Физический размер всего в один микрон, но внутренние условия хуже, чем в ядре нейтронной звезды. Температура за десять миллионов градусов, гравитационное давление лишь на тысячную долю меньше, чем у чёрной дыры, дабы не возник устойчивый горизонт событий и последующее схлопывание. Именно в таких жутких условиях и рождается разрушительный для материи резонанс при внешнем подталкивании. Второй основной узел реактора — утилизатор. Он состоит из шести «батареек», одной «ночной звезды» и тройного «выверта», без остатка поглощая и превращая в электричество всё, что выделилось из точки фокуса. Всё остальное нужно лишь для формирования точки фокуса и отвода электричества из зоны реакции. Два мощных нагревателя и фокусирующая система из «пламенных сердец» создают в точке фокуса высокую температуру, решетка из гравитационных полей «каменных цветков» обеспечивают необходимое гравитационное давление. Ещё один внешний блок поддерживает давление чистого водорода внутри реактора, который и выступает топливом. В перспективе, резонансный реактор можно кормить любым веществом или даже смесью различных веществ, однако тогда крайне сложно обеспечить регулирование выделяемой энергии. С водородом это получается проще и надёжнее всего.

Почти сутки я размещал на строго рассчитанные места «каменные цветки», сразу ориентируя их правильным образом. Каждый третий пришлось заключить в «пузырь», иначе возникал риск образования суперпозиции во время монтажа. Затем «пузыри» снимались и «цветки» образовывали безопасный баланс перед финальной настройкой. После в корпус помещалась конструкция отдельно проверенного утилизатора, подключались сверхпроводниковые шины. Корпус заращивался «металлом» и «карбоном», проверялся на герметичность. Следующий этап — установка наружных фокусированных нагревателей, настройка и проверка управления. Взрывов нам тут точно не надо. И только после всего я поднял перед взором картинку гравитационных полей из имплантата, это тысячи плоскостей, к слову, поочерёдно настроился на все «каменные цветки» в корпусе и разом повернул их излучение, чтобы создать нужную картину. Самый сложный и опасный этап. Одна ошибка и произойдёт цепная суперпозиция всех задействованных в конструкции артефактов. От меня даже дыма вряд ли останется. Реакторная комната в бункере должна выдержать, да что толку. Хотел помолиться Зоне, рассчитывая на её расположение, но посчитал это лишним. Всё получилось как надо, и я бы порадовался успеху, но пребывая в особом состоянии глубокого транса, просто отметил завершение очередного этапа, отправившись к дому отдыхать, едва переставляя ноги и шатаясь, словно сильно выпивши. Силы иссякли. Перегорел и переволновался в фоне за ответственной работой. Сказалось частично раздвоенное сознание. Стимуляторы сейчас вряд ли помогут. Когда уже без меня в реактор подали очищенный от примесей водород и включили управляющую автоматику, перед глазами появился яркий текст:

«Открыто третье клановое достижение „Космические технологии: реактор“. Коллективными усилиями вы смогли создать надёжный источник почти бесконечной энергии. Доступны новые ветки научного, технологического и промышленного развития клана. Начислено +3000 очков кланового рейтинга».

И сразу за первым, появился второй текст:

«Поздравляем! Ваш клан (официальное название не зафиксировано в системе) достиг 2-го уровня. Открыты возможности дальнейшего развития (смотрите изменения в контрольной панели вашего КПК)».

Смахнув мысленной рукой системные сообщения в сторону, я провалился в долгий сон без сновидений.

Следующий важный для выживания и развития клана этап неожиданно застопорился, хотя, казалось бы, для него почти всё было готово. Систему жизнеобеспечения мы должны были создать самостоятельно, подсказками нас обделили. И что там, собственно, сложного? При достатке энергии можно получать кислород из воды, а воды у нас пока много. Ключевое слово — пока. Ситуация постепенно ухудшается. Да и зачтётся, судя по всему, только полноценная система замкнутого цикла. Относительно быстро запустился «атмосферный процессор», обеспечивающий рециркуляцию газов в бункере. Углекислоту подъедала водоросль хлорелла, выделенная Ларисой из болотной воды, вот с последующей переработкой хлореллы во что-то полезное пока был затык, хотя её и в чистом виде можно съесть при очень большом желании. Со сточными водами и переработкой отходов пока тоже плохо ладилось. Экспериментировали с грибками, бактериям и химической переработкой. Мне периодически подкидывали заказы на расчёт и изготовление мембранных фильтров, благо они у меня хорошо получались. Я же сосредоточился на программировании имплантатов, разработке под них собственных программно-аппаратных модулей и возился с новым оружием. Параллельно установил имплантаты Санитару, ему для работы нужно, он с Ларисой наши лучшие и единственные биологи, Димка Красавчик и братья тоже пожелали стать киборгами, после того, как я им рассказал о перспективах такой возможности, а вот Михась отказался. Сказал — лучше мутагеном заразиться, чем этой страшной инопланетной гадостью. Его выбор, может, передумает, глядя на других. Мне принять решение было проще — я контролирую организм с помощью мутагена и хорошо разбираюсь в технике, а он-то нет. Остальным же пока не предлагал, хотя и держал кое-кого на примете. Тьма планомерно усиливалась, как мы определили — за счёт роста разницы временного дрейфа. Наши игроки, казалось бы, уже полностью адаптировавшиеся, снова начинали дружно тормозить. Как пройдёт киборгизация в их случае совершенно непонятно. Да и нужно ли это им? Позже предложу подумать на эту тему Сергею, он подтянет других ребят, может, что-то решат. Заодно программирование подтянут. Они уже добились многого, хотя я бы назвал их достижения всего лишь уверенным «hello word». К тому моменту Санитар сможет провести операцию имплантации и без меня, пусть и более грубым способом с помощью скальпеля и дрели.

Возвращаюсь к теме оружия. Занялся я им с подачи Сидоровича. Он насел на меня с требованием сделать хоть что-то со стенкой пузыря Тьмы, ибо придумал какой-то особенный «артефакт воли» и ему срочно нужен разрыв, хоть какая-то нестабильность для его воплощения. В стенку уже пробовали стрелять без заметного эффекта. Но у меня же имеются особые «пробивные» пули и он о них знал. Вдруг сработает? И вправду, выстрел таким боеприпасом создал в стенке дырку нестабильности, она ярко вспыхнула на долю секунды. Воспользоваться успехом Сидорович не успел — слишком уж краток он оказался. Потратив ещё три особенных пули, мы выяснили — практического толку от них нет. Сходил за доставшимся от американцев боевым лазером. На его вспышки стенка тоже реагирует, покрываясь сетью серых молний. Сидорович заметно повеселел, но опять же провалил попытку создания желанного артефакта. Требовалось повысить мощность и запустить лазер в режиме постоянной генерации. Увы — американская конструкция и так была рассчитана на пределе. И тогда я вспомнил об имевшемся в моём хозяйстве неизвестным артефакте с условным названием «лазер», занявшись его активным изучением. Выяснилось — на организм носителя он никак не влияет. Проносил его пару суток на поясе, отслеживая малейшие изменения с помощью мутагена и кибернетической системы имплантатов. Проверял воздействие на слабых аномалиях в заметно ужавшемся поле у деревни. Скоро оно вообще исчезнет. Единственный заметный эффект — «лазер» вытягивал из аномалий и окружающего пространства доступное электричество, формируя видимый моими глазами тончайший луч гамма-излучения на скошенном конце. Дальше я исследовал его уже в своей мастерской, разобравшись, как изменять длину волны излучения с помощью подачи напряжения в нанесённую на артефакт сетку тончайших сверхпроводниковых электродов. Две недели экспериментировал, добившись возможности формировать луч от инфракрасного и до гамма-спектра включительно. КПД у артефакта оказался близок к стопроцентному, он отдавал в излучение любую подаваемую мощность, но после определяемого длиной волны импульса генерации, ему требовалось релаксация. Самый продолжительный импульс в две сотни секунд получался именно с гамма-излучением, в инфракрасном спектре лишь секунда. Я сильно изумился, взорвав с его помощью обычный красный кирпич в мелкодисперсную пыль. Мегаватт за мгновение — это сильно. Вспышка, хлопок, ударная волна, хорошо хоть экспериментировал на улице. Потери исключительно моральные. Вот только стенка пузыря тьмы подло игнорировало гамма-излучение, невзирая на его мощность, лучше всего отзываясь именно на низкочастотный спектр. Опять у Сидоровича случился облом, ему требовалась хотя бы минута пространственной нестабильности. Он временно отстал от меня, подыскивая другие идеи, я же озадачился созданием портативной лазерной пушки, ибо взорвавшийся кирпич меня изрядно воодушевил. Разобрался заодно и с доставшимся от Викинга гравитационно-электромагнитным оружием, приделав к нему второй лазерный ствол сбоку от основного. Всё равно система питания и прицельный комплекс идеально совмещался. Сумел подключить и картинку с электронного прицела напрямую в имплантат. Как только я завершил работу, окончательно собрав всё в общий корпус из «металла» и «карбона», игровая система сразу же отозвалась:

«Поздравляем, Сталкер, ты завершил скрытую цепочку заданий „Ступени мастерства“. Ты хорошо научился использовать артефакты Зоны для целенаправленного улучшения материальных вещей, а также создания из них невероятных функциональных предметов».

И сразу за ним:

«Поздравляем, Сталкер, ты получаешь большое достижение „Оружейник Зоны“. Ты сумел серьёзно улучшить то, что некогда считалось подлинной вершиной оружейного мастерства в Зоне. В качестве награды тебе даётся возможность самостоятельно управлять привязкой и отвязкой вещей класса „Легенда Зоны“ к своему игровому персонажу, а также секрет изготовления „пробивных“ пуль. Смотри скрытый раздел „Технологии Зоны“ в своём КПК».

Собственно, благодаря наличию личной «базы», управление привязкой уже и не требовалось. Вот особые боеприпасы, проходящие через любые известные в Зоне защиты — действительно ценный подарок. «Так, что там у нас...» — с этой мыслью я мысленно полез в КПК, хотя уже подготовил перенос его функционала полностью в имплантат, но всё не решался, пока лишь обеспечив отображение информации с него на внутреннем экране в голове. Увы — для создания устройства, производящего те боеприпасы, были нужны артефакты, которых у меня нет. Какой-то «тор» и ещё «поплавок». В энциклопедии Сидоровича про них ни слова. В архивах сталкерской сети они упоминались по части объявлений продажи и обмена. Причём, ценностью особой явно не являлись — бесполезная ерунда, хоть и крайне редкая. Справимся с Тьмой, постараюсь добыть или достать.

Прошел целый год по нашим внутренним часам. Постепенно завершалась доводка системы замкнутого жизнеобеспечения. Я внёс в её реализацию весомый вклад, заставив мутаген работать не только с клетками моего организма, но и освоить генетическое конструирование бактерий и грибков. Он смог. Хоть меня кто-то и подталкивал создать с его помощью совершенно особый организм-симбионт, в перспективе способный жить в нашем теле с пользой утилизируя выделения и другие отходы жизнедеятельности, я оставался скептичен. Да, со временем, годы, такое, возможно, и удастся, но сейчас нам требовалось решить актуальную задачу как можно скорее. На улице уже стало невозможно находиться без дыхательных масок, плюс мороз далеко за сорок. Постепенно внутри пузыря Тьмы формировались марсианские условия с перспективой дойти и до лунных. Но и мы постепенно приспосабливались, как брошенные материнской цивилизацией космические колонисты. Наладили выращивание растительной пищи, благо исходной биомассы в болоте должно надолго хватить. Шампиньоны заменили мясо. Лариса разработала эффективный метод разрушения стенок грибных клеток, отчего усвояемость грибов резко возросла, а дополнительные вкусовые присадки и красители превращали грибное пюре во вполне узнаваемый мясной фарш. Следующим этапом стала полноценная 3D печать еды из набора отдельных питательных паст. Вот, хотелось мне нормальную по виду и вкусу котлету, а не желе из тюбика. Или кусок душистого ржаного хлеба. Естественно, наши возможности пока позволяли печатать лишь грубое подобие нормальной пищи, но мы продолжали совершенствовать технологию. Котлеты получались вполне похожими, да и над кусочками «мяса» шла активная работа, благо отведать шашлычка хотелось многим. Хлеб же получали более традиционным способом, хоть и не из злаковой муки. По вкусу он сильно проигрывал нормальному хлебу, требовалось подбирать присадки и работать над составом. Зато у нас появились свежие огурцы, помидоры, салат, лук и чеснок. Укроп и сельдерей тоже скоро станут постоянной витаминной прибавкой, мы постоянно расширяем тепличные площади, заняв ящиками с почвой все пустующие коридоры бункера и копали новые. Строительных материалов пока хватало. К сожалению, приспособить под теплицу ангар не удалось, так как невозможно добиться от него герметичности. Слишком много щелей и дыр. Да и с теплоизоляцией проблемы. Тратить на него аномальные материалы? Увольте! Мы все переселились под землю, выходя наружу лишь для того, чтобы нагрести в болоте биомассы, набрать льда и провести очередные тренировки по тактической подготовке на открытой местности. Наконец-то Роберту Малькому или, как теперь его называют — Роману Маслову удалось оттянуться. Хоть в нашей команде и присутствовали гораздо более подготовленные вояки, но их специализация больше подходила для индивидуальной заточки бойцов специальных подразделений, прошедших полноценную армейскую подготовку. А нам требовалась начальная база для широких масс, в чём Роберт понимал лучше остальных. Партизанские и противопартизанские тактики, действие полицейских сил, общая пехотная подготовка, защита населённых пунктов и организация временных баз. Именно то, что больше всего требовалось сталкерам-одиночкам и малым группам в Зоне. Учёба осложнялась «погодным фактором», холодно было даже в специально созданных скафандрах, а включать внутренний подогрев строгий наставник запрещал, ребятам и девчонкам приходилось таскать баллоны со сжатым кислородом для дыхания помимо тактического рюкзака эквивалентного веса. Оружие, прочая амуниция. Но народу тренировки нравились, ибо хорошо отвлекали от других дел. Как такового отдыха у нас не было. «Отдых — это смена деятельности» — именно такой девиз написали на стене в бункере. Все присматривали друг за дружкой, поддерживали, помогали, ибо прекрасно знали о тлетворном влиянии Тьмы. Она всё так же неизменно подкарауливала эмоционально ослабших жертв, но с нами у неё ничего не получалось. Коллектив действительно сработался и сдружился, хотя далось это мне, Ларисе и Михасю весьма тяжко. Сколько пришлось гасить мелких конфликтов, разбираться с различными неурядицами, подбирать людей в пары и объединять в группы. Кому-то подыскивать дополнительное занятие по складу характера. Если я раньше просто интересовался психологией, то теперь пришлось освоить её практическим образом. Огорчало отсутствие умных книжек. Помнил же про всякие там типирования, классы личностей, взаимную совместимость и многое другое. Бывшая жена баловалась подобной литературой, да и мне кое-что рассказывала. Как выяснилось — запомнил я мало, потому пришлось до всего доходить самому, больше полагаясь на ментальное чутьё. И всё равно прогресс шел медленно. Вроде бы поговоришь с людьми, почувствуешь, что они вполне терпят друг друга, уходишь, занявшись другими делами, а через пару дней получаешь конфликт на ровном месте. Оказалось — надо создавать пары и коллективы, когда люди не терпят, а дополняют друг друга. Ещё добавлял сложностей половой вопрос. Кто-то ведь у нас уже спаривался, а остальные им только завидовали. Что поделать — мужики заметно преобладали над дамами. В результате большого мозгового штурма было принято решение сильнее нагружать «счастливчиков», чтобы им жизнь одним мёдом не показалась. Для них упразднили личное время дневного отдыха и назначили дополнительные предметы обучения. Обязательная медицина, психология и ещё много чего. «Счастливчики», несмотря на пол, поначалу возражали, зато после втянулись, а завистливых взглядов в их сторону стало значительно меньше.

В один прекрасный момент мы вдруг на пару с Ларисой отметили, что нам больше не приходится вмешиваться в естественный ход событий, разве только принимать в них участие наравне с остальными. Через пару условных суток произошедшее изменение было замечено и кем-то ещё:

«Открыто четвёртое клановое достижение „Космические технологии: Экипаж“. Только настоящий экипаж, долгое время пребывая в стеснённых условиях, способен достигнуть поставленной цели. Создание рабочего экипажа крайне сложная задача. Начислено +5000 очков кланового рейтинга».

«Поздравляем! Ваш клан (официальное название не зафиксировано в системе) достиг 3-го уровня. Открыты возможности дальнейшего развития (смотрите изменения в контрольной панели вашего КПК)».

Такое достижение требовалось непременно отпраздновать, был объявлен выходной день, заявлены праздничные мероприятия, а то мы все как-то слишком закрутились, позабыв, для чего вообще нужны праздники. Да и просто поговорить по душам порой некогда было.

Выяснилось — отдыхать народ действительно разучился. Хоть побудка по сигналу и была отменена, все вскочили практически одновременно, привычно собираясь заняться работами по индивидуальному расписанию. А расписания на этот день-то и нет. Делай, что хочешь. Вот народ и отправился искать себе занятие, благо все прекрасно знали об общих потребностях. И только к обеденному времени я вдруг почувствовал, что что-то идёт не так. Вроде бы всё в норме, но чего-то явно не хватает. Где праздник, спрашивается? Пришлось собирать всех в актовый зал, который постепенно превращался в теплицу. Пока ящики с растениями стояли на стеллажах вдоль стен, и хватало свободного места. Уселись в большой кружок, переглядываемся, не зная, с чего или с кого начать.

— Поздравляю всех нас с тем, что мы до сих пор вместе, — видя затруднения на лицах остальных, я первым взял слово. — Тьма оказалась бессильной разрушить наше единство. Мы все стали сильнее, умнее, внимательнее и отзывчивее. Мы способны решить самые сложные технические и социальные задачи. Неважно, что произойдёт, когда мы победим Тьму. В каждом из нас навсегда останется светлая частица той общности и того единства, которое мы все сейчас приобрели, — рефлекторно пробудился внутренний источник энергии аномалий, эта энергия выходила из меня, закутывая всех собравшихся в светящийся кокон силы. — Возможно, наша миссия нести этот свет тем, кто ещё блуждает в потёмках даже при ярком полуденном солнце. Кто такой Сталкер? Сталкер с большой буквы? — Задал я вопрос в окружающее пространство. — Человек, познавший свою силу и свои слабости, сумевший превзойти себя, выйдя на более высокий уровень личностного развития. В какой-то момент Сталкер становится проводником Зоны для тех, кто только встаёт на этот трудный и опасный путь. Я вижу — многие из вас уже готовы сделать этот шаг, и лишь сгустившаяся Тьма мешает вам окинуть взором бескрайние просторы окружающего мира.

Энергия аномалий вытекала из меня сплошным потоком, резонируя с чувствами сидевших вокруг людей. Светящийся купол вырос и вышел за границы нашего подземелья, продолжая расти. Я смотрел на лица ребят и девчонок, и даже на лице вечно хмурого в последнее время Сидоровича появилась приятная улыбка. Я что-то ещё говорил, говорил, поток энергии от меня вырастал крупными скачками. Возникло ощущение поистине бескрайней мощи, почти настоящего всемогущества. Окружающее пространство задрожало и затрещало, но при этом не появилось даже малейшей капельки страха. Наоборот, возник душевный подъём. Окружавшее нас время снова сворачивалось и закручивалось, беззвучный хлопок и почти все валятся на пол, лишившись чувств. Лишь я и Лариса остаёмся в сознании, изумлённо переглядываясь друг с другом. Поток энергии от меня неожиданно оборвался, внутренний источник резко уснул, мерцая маленькими вспышками. Но почему я прекрасно ощущаю нарастающую вибрацию приближающегося мощного выброса? Переглянувшись друг с другом ещё раз, мы стремительно рванули на поверхность.

Тьма рушилась прямо на наших глазах, перерезаясь яркими радужными всполохами. Снова вернулось нормальное давление воздуха, ушел пронзающий холод. Яркие вспышки толстых молний, оглушительные громовые раскаты. Прошла мощная воздушная волна, а за ней вторая. Новые электрические аномалии вспыхивали на мгновение и снова исчезали прямо у нас на глазах, рождая множество артефактов. Выброс только набирал первозданную мощь. Мы буквально дышали им, и им дышала остальная Зона. Снова беззвучные хлопки и воздушные волны, осколков Тьмы больше нет — лишь сплошная радуга на всё небо. Плохо помню, сколько мы бездумно смотрели в очистившиеся небеса, наслаждаясь тёплыми лучами осеннего солнца. Вскоре к нам присоединились и пришедшие в сознание люди, тоже пожелавшие скорее выбраться на поверхность. Даже не верилось, что мы наконец-то победили Тьму. Победили благодаря нашей общности и нашему единству, и при этом не превратились в тот самый Монолит, оставшись обычными живыми людьми — вот это радовало меня больше всего.