Женщина-терапевт, лет тридцати с хвостиком, довольно стройная и миловидная шатенка с короткой стрижкой и симпатичным колечком на безымянном пальце, взволнованно захлопала ресницами, разглядывая снимок Юлькиных легких.

– Что-то не так? – спросила ее Юлька, подозревая неладное.

Врач попросила Юльку присесть пока, кому-то позвонила, попросила зайти к ней. Через несколько минут вошла женщина в белом халате постарше и пошире. Они обе изучали ее снимок, не издав ни звука, переговаривались глазами. Юлька поняла, что с ней точно что-то не так.

Та, что постарше, вышла. Хозяйка кабинета кусала губы, сев за рабочий стол. Видимо, она собиралась с мыслями, чтобы сказать Юльке что?…

Юлька, в свою очередь, молчала тоже, никак не помогая врачу. Предчувствуя беду, отсрочивала вердикт.

– Вы такая молодая, – наконец заговорила терапевт, прокашливаясь, будто ей наступили на горло, – но дело в том, – нервно забарабанила пальцами по столу, – что болезням плевать на возраст…

Юлька застыла, напрягая слух, чтобы не пропустить ни одного слова врача.

– У вас пятно, – продолжала, безжалостно продолжала говорить терапевт, – хорошее такое пятно на правом легком, отчетливо зримое. Ошибки быть не может, поскольку мы продублировали и результаты оказались идентичны.

Она замолчала, опустив глаза в пол, скрестила пальцы в замок.

– Я… умру? – прошептала Юлька, ужаснувшись этим словам, но не сдалась, не заплакала, не выказала слабость. Только не здесь.

– Я не знаю, – развела руками терапевт. – Честно не знаю. У вас либо рак, либо туберкулез. Выбирайте сами, что больше нравится.

– Очень утешительно, – выдохнула Юлька. В глазах ее потемнело, заскакали разноцветные зайчики, не хватало воздуха и подташнивало. Она рванула воротник блузки, застегнутый наглухо, посыпались пуговицы на пол. Медсестра бросилась их подбирать. Стало полегче.

– Мы готовы выписать вам направление в тубдиспансер… – засуетила бумагами терапевт.

– Не надо, – резко тормознула инициативу Юлька.

– Если вы не хотите госпитолизироваться, вы вправе, разумеется, отказаться, но мы обязаны отправить туда ваши снимки…

– Отправляйте, – не возражала Юлька. Она встала с кушетки, направилась к выходу из кабинета. В дверях остановилась, ухватившись за ручку. – А как-то помягче, – обернулась к врачу, – нельзя было?…

Терапевт пожала плечами. Вполне возможно, ей впервые приходилось говорить в глаза человеку о его неизличимой болезни.

– А если бы у меня было сердце слабое? – посетовала Юлька. – Если бы я окочурилась от новости прямо тут?

– Извините, – произнесла терапевт. Что еще она могла сделать или сказать в сложившейся ситуации.

– Прощайте, – произнесла Юлька, открыла дверь и вышла в вестибюль, едва не сбив молодого человека в дверях, дожидавшегося своей очереди. Она не извинилась, как и он. Она вообще его не видела, не видела никого, будто ослепла.

Какой-то сердобольный дедок (Юлька определила возраст по голосу – надтреснотому и шамкающему, отдающему неприятным запахом старости), темное пятно, расплывчатый силуэт, спросил, может ли он ей чем-нибудь помочь. Юлька ответила бы в другой ситуации шуткой, но не сейчас. Ее подташнивало, быстрее хотелось на свежий воздух, вдохнуть его, оперевшись о что-нибудь устойчивое и прочное, потому что ноги слабели и гнулись, как мачты при крушении корабля. Нехватка кислорода была сродни шторму в океане. Преодолевая слабость, борясь с ней, будто антивирусная программа с червем, Юлька, наконец, оказалась на крыльце поликлиники, прислонилась к стене, пригвожденная потоком солнечного света и дуновением ветерка. Она дышала открытым ртом во всю силу легких, тем, что осталось от них, если верить медзаключению, пока не полегчало. Во всяком случае, тошнота прошла и вернулось зрение. Глаза тут же резануло солнцем, как мечом.

– Пиздец, – первый раз в жизни выругалась Юлька, подойдя к скамейке под молодым жалким чахлым деревцем с тонкими голыми больными ветками. Она села на скамейку, закинув ногу за ногу, и ей захотелось закурить. Но Юлька никогда не курила и сигарет у нее не водилось, а «стрелять» у прохожих желания не возникло. – Пиздец, – грустно улыбнулась девушка, – умру от болезни курящих, не выкурив ни одной сигареты. Даже обидно.

Она громко горько засмеялась.

А погода шептала, вернее, щебетала воробьиными тушками. Скоро станет совсем тепло. Жизнь продолжится. Без нее. Юльке вдруг стало так себя жалко, что она заплакала, но не навзрыд, молча, одними глазами, кусая губы. Слезы текли по щекам, притормаживая на губах. Юлька слизывала языком их солоноватую сущность.

Она достала телефон. Ей нужно было кому-нибудь позвонить. Но кому она могла рассказать о своей беде? Всем плевать на чужое горе. «Это не со мной», – облегченно вздохнут. Руслан? Этот эгоистичный самец никого не любил, иначе не работал бы в органах. В милиции сотрудников первым делом учили холодности и равнодушию. Секс и кино – все, что его интересовало. Юлька думала, что между ними то самое, после чего люди создают семьи и живут душа в душу. Ошибалась. Она у него не единственная. Руслан трахал, именно трахал одновременно с ней еще двоих, всегда спешил, поглядывая на часы. Юлька с одной из них застала его. Пришла раньше времени. Сама виновата. Счатье в неведении. Знание – еще та сила, разрушительная. Ладно бы молодая, Юлька поняла бы, хотя сама еще не перешагнула двадцатипятилетний рубеж. А этой Алине точно под сорок! Высокая, тощая, с лошадиным лицом, но главное, старая, с морщинами, с редкими крашенными-перекрашенными волосами и дряблой шеей. Он не оправдывался. Как же, какой мент станет оправдываться в своих действиях. Он всегда прав. Хозяин жизни, блин!.. Сказал, что ей ничего не обещал. Не нравится, до свидания! Юльке бы развернуться и уйти и никогда не возвращаться, но она любила его. И эта любовь превратила ее в рабыню. Руслан делал с ней все, что хотел, прекрасно зная, что Юлька в его власти. Занимаясь с ней сексом, нет, трахая ее, Руслан будто мстил Юльке за ее несвоевременный приход и последствия этого. Потом он сказал, что скорее женится на Алине, чем на ней. Его мама заинтересована в этом браке. Алина – подруга детства и первая женщина Руслана, его госпожа в буквальном смысле. В сексе с ним она доминировала. С Юлькой и другими девушками Руслан компенсировал свое унижение. Больной ублюдок.

Юлька удалила его номер из своего телефона и облегченно вздохнула. Она набрала Людочку – единственного человека, с кем было легко. Людочка и сама была легкая, как бабочка.

– Алло, – жизнерадостно отозвался голос подружки в трубке.

– Привет, – улыбнулась сквозь слезы и Юлька. – Ты где? – Она очень хотела встретиться с ней, зарядиться, как телефон, от нее верой в жизнь. Эгоистично, конечно, но от Людочки не убудет. Она никогда не унывала, не отчаивалась, всегда оставалась позитивной и в хорошем настроении, что бы с ней не приключалось.

– Привет, Юля! – растягивая слова, произнесла Людочка. – Ты не поверишь, где я! А я на работе. Нет, не устроилась, если ты подумала. Маму заменяю в ее киоске на Плеханова, представляешь?

– А что с мамой? – напряглась Юлька, предчувствуя страшное. Все-таки Людочкина мама была уже в возрасте, мало ли что с ней могло случиться.

– Да любовь у нее случилась! Представляешь, Юль, моя маман, как девочка, собрала шмотки и укатила к любимому в какие-то Столбцы. Еще вчера. Познакомилась с ним в «Одноклассниках». А меня попросила заменить ее, пока не вернется.

– А если не вернется? – задумалась Юлька.

– Это как? – не поняла Людочка.

– Ну, останется в Столбцах, выйдет замуж…

– Да? – на несколько секунд Людочка замолчала, а потом выдала: – Я стану завидной невестой, с квартирой, между прочим, трехкомнатной. Пускай не возвращается…

– Дура ты, Людочка! – рассмеялась Юлька, и этот смех унес с собой ее угнетенное состояние.

– Нет, подожди, я что, не права? – Людочка осознала и застолбила выгодные для себя позиции в отсутствии матери и не желала от них отказываться.

– Ладно, – пошла Юлька на попятный, – может быть. К тебе можно? – спросила.

– Можно, – охотно согласилась Людочка. – Но пока ты приедешь со своей Малиновки, я со скуки сдохну, – посетовала.

– Не успеешь, – приятно разочаровала ее Юлька, – я в двух остановках от тебя.

– Ты в Серебрянке? И что ты тут делаешь? Надеюсь, не с бывшим мужем спариваешься?

– Людочка, я сейчас брошу трубку за такие твои инсинуации! – деланно обиделась Юлька.

– Бросай и двигай быстрее ко мне, – опередила ее Людочка, заканчивая разговор.

Юлька встала со скамейки, вышла за ворота поликлиники, перешла дорогу, но направилась не к трамвайной остановке, а к той, где останавливались автобусы и троллейбусы. Практически все они поворачивали налево, приближаясь к перекрестку, к остановке Плеханова, куда ей и нужно было, трамваи же ходили по прямой. Юлька и на трамвае бы могла доехать, спуститься в переход и подняться на Плеханова, но зачем лишние телодвижения?…

Она считала, что ей повезло: встреча с Людочкой произойдет на нейтральной территории. Юлька не хотела бы ехать к ней на Якубова, в дом, в котором прожила так долго с бывшим мужем. Она ненавидела и дом, и подъезд, и двор, и не хотела вспоминать ничего, что было с ними связано. Людочка жила в первом подъезде, Юлька в свое время в предпоследнем. Они друг друга не знали, пока обе не оказались студентками вуза, на факультете которого учились в одной группе. Ох и посмеялись девушки, когда обнаружили, что они соседки не только по студенческой скамье. Их сразу потянуло друг к другу. Они даже, смешно сказать, переспали. Но это произошло только однажды и больше не повторилось. Обе любили мужиков. А тогда отмечали день ее рождения, Людочкин, точнее, вечер. Мама ее уехала на дачу, кстати, под Столбцами, в Акинчицы, кажется, так что не случайно ее кавалер оказался из тех именно мест. Гости разошлись. Людочка не отпускала Юльку, не желая оставаться одна, да и Юлька не особо торопилась домой. К тому же вина невипитого, даже неоткупоренного было завались. Они напились, а потом их губы и руки потянулись друг к другу. Проснулась Юлька, голая, в объятиях Людочки в ее постели, вскочила и закричала от ужаса.

– Не такая я и страшная, – отозвалась на ее крик подружка. – Теперь, как благородный человек, ты обязана на мне жениться, – пошутила.

– Дура, – прошептала Юлька и бухнулась назад в кровать, обняла Людочку, прижавшись к ней всем телом. – Мне с тобой так хорошо, – призналась, – как никогда ни с кем.

– Это предложение руки и сердца? – поцеловала Людочка ее в губы.

– Дура что ли? – засмеялась Юлька. Людочка засмеялась тоже.

– А я бы вышла за тебя замуж, – вполне серьезно произнесла глаза в глаза именинница.

– Чего? – не поняла Юлька, отстраняясь.

– Да шучу я, – снова засмеялась Людочка.

До сих пор Юлька не могла понять, всерьез Людочка сказала тогда о лесбийском браке или пошутила. Однако тема эта больше никогда не всплывала в разговорах с нею. Людочка влюблялась мгновенно в того либо другого мужчину, бежала за ним и сразу признавалась в своих чувствах к нему. Естественно, реакция была соответственной. Ее принимали за сумасшедшую, и никто не желал понимать, что девушка просто хотела любви и замуж, в чем ей катастрофически не везло, как, впрочем, и ее маме. Они в этом плане не отличались.

Юлька села на 127-й автобус и вышла на следующей остановке, подошла к киоску «Союзпечати», заглянула в окошко. Людочка взмахом руки дала понять, чтобы подружка зашла к ней со стороны двери. Юлька кивнула и проследовала по указанному направлению. Дверь оказалась распахнутой настежь, будто ждала. Она закрылась на защелку, как только Юлька очутилась внутри. Девушки обнялись, поцеловались. Людочка предложила гостье единственный стул, сама оперлась на прилавок с журналами.

– Рада тебя видеть! – проговорила.

Как всегда, заметила Юлька, Людочка выглядела эффектно. Золотистые волосы собраны в два хвостика, перетянутых розовыми резиночками, строгий, но изумительный макияж (в чем, в чем, а в косметике девушка знала толк), джинсовое платье с юбкой средней длины, черное болеро, телесного цвета колготки, ботиночки. Она никогда не носила брюк, считала, что они убивают женственность и, соответственно, тайну в женщине, загадку. Платья и юбки были ее страстью, они выгодно оттеняли прелести фигуры. Если бы Юльке повезло с талией, как у Людочки, и с ногами, она тоже не носила бы штаны.

– Слушай, что расскажу! – Людочка не менялась и напоминала Юльке ходячий «Декамерон», полный бесконечных историй из собственной жизни. На мгновение Юлька подумала, что подружка рада ей для того только, чтобы поведать очередную байку. Она сделала заинтересованный вид: все равно придется слушать, хочешь или не хочешь. – Вчера устраивалась на работу в казино, – Людочка выдержала паузу, мол, оцени, подруга, куда занесло. – Причем, мне позвонили, – продолжила. – Конечно, не без помощи моего резюме. Я их веером рассылаю повсюду от нечего делать. Так вот, в то казино требовались крупье. Я пришла, взмахнула ресницами на дядечку, проводившего собеседование. Он глядел то на меня, то на мое резюме и чесал затылок озабоченно. Я подумала, что подхожу, что он соображает, куда и как меня пристроить. И при этом, заметь, ни звука. Потом спрашивает, сколько мне лет. Вдруг. Ни стого, ни с сего. Я могла бы обидеться. И обиделась бы. Будь я не на моем месте. Работа-то нужна, хоть и не нужна, ну, ты сама понимаешь. Из чувства собственного достоинства все-таки сказала, что девушке неприлично задавать подобные вопросы. Он опешил! Ты бы видела его ошпаренное лицо! Неизвестно кто делает ему замечания. Какая-то Анка с Молдаванки. Он даже моего имени не запомнил, хоть и пялился в резюме. Или делал вид, не знаю. Или на меня пялился больше, чем на резюме?

– Это вопрос? – уточнила Юлька. – В чем ты была?

– В платье без лифона, с таким декольте впереди, – показала Людочка на себе.

– Ты в таком виде приходишь на собеседование и удивляешься, куда пялится работодатель? – удивилась Юлька, впрочем, лишь на секунду. Это же Людочка. – Ну, дальше что?

– Дальше он сказал, что не может взять меня в крупье.

– Кто бы сомневался.

– Но он предложил альтернативу, – Людочка снова выдержала паузу, загадочно улыбаясь и покручивая хвостик, как гусар свой ус. – «А вы не хотели бы поработать у нас горничной?» – имитируя голос работодателя, продолжила она. – Я, конечно, разволновалась вся, разгневалась, мол, что вы мне предлагаете! Я вам не проститутка! Пришла устраиваться в приличное заведение, из которого, между прочим, мне позвонили сами, а не я набивалась к ним. Он стал меня успокаивать, объяснять, что профессия горничной – вовсе не то, что я подумала, к тому же высокооплачиваемая.

Людочка замолчала, видимо, задумавшись, потому что взгляд ее застыл, как у выключенного терминатора из сериала про Сару Коннор, в котором девушка-терминатор защищала ее сына.

– И что ты ответила? – заинтересованно спросила Юлька. Эта история заинтриговала ее.

– Я… согласилась, Юль. Сначала, конечно, поломалась для приличия, но согласилась, когда он написал на салфетке сумму в долларах, которую я буду получать.

– Ты взрослая девочка, – вздохнула Юлька. – Если хочешь моего совета…

– Не хочу, – перебила ее Людочка. – . С папой у нас фамилии разные, так что я здесь сама по себе. К тому же считаю, что мне повезло.

– Ну да, – кивнула Юлька, – удачно выйдешь замуж. Главное, вовремя расставить приоритеты.

– Мужа я уже выбрала, – парировала Людочка. – И он не из клиентов этого казино и гостиницы, в которой казино расположено.

– И кто он, стесняюсь спросить? – проговорила Юлька, заранее зная, что ответ подруги мало что прояснит. Она выходила замуж по несколько раз в неделю.

– Девушка, будьте добры, – в окно киоска просунулась волосатая мужская рука с мозолистыми пальцами, бросив на прилавок несколько скомканных купюр, – дайте пачку «Короны» желтой.

– Не дам, – неожиданно ответила Людочка.

– Не понял, – в окно просунулась голова небритого мужчины под сорок в кепке.

– Курить вредно! – заявила Людочка.

– Ты что творишь? – зашипела на нее Юлька. – Это же клиент! Распугаешь всех покупателей!

– Это что, шутка? – недоумевал мужчина.

– Какие шутки! – не отступала Людочка. – О вашем же здоровье забочусь, между прочим! Лучше конфет купите жене.

– Каких конфет? Я курить хочу! И плачу за это деньги!

– Вот именно! Губите свое здоровье за собственные деньги. Сигарет не дам! И вообще, мы закрыты!

Людочка подождала, пока мужчина заберет свои деньги, не стесняясь в выражениях в ее адрес, и закрыла окно, просунув под стекло дощечку с надписью «Обед» и приспустив жалюзи. Она скрестила на груди руки и обернулась к Юльке. Та недоуменно и в то же время восторженно смотрела на подругу. Что-то происходило с ней такое, меняющее и открывающее ее с другой стороны, взрослела что ли?…

– Ну ты прям жжешь… – пролепетала Юлька.

– Курение убивает! – строго заметила Людочка. – Кстати, – прищурилась она, – твой брат курит?

Юлька утвердительно кивнула, теряясь в догадках, зачем Людочке знать, курит ли Костя.

– Я выйду замуж за твоего брата, – тут же рассеяла все сомнения Людочка, записав что-то в блокнот под выведенным большими буквами Костиным именем.

– Что ты сделаешь?! – не скрывала удивления Юлька.

– Ты спросила про моего будущего мужа, – пояснила Людочка, – я тебе его назвала.

– У тебя ничего не получится, я тебя уже предупреждала.

– Ты так говоришь, как будто не хочешь, чтобы мы с твоим братом были вместе.

– Да мне все равно! – возразила Юлька. – Тебя просто жалко. Твоя затея бессмысленна.

– Посмотрим, – не сдавалась Людочка.

В конце концов это ее дело – разочаровываться. Хотя разочарованной Юлька никогда Людочку не видела. Пускай попробует. Может, у нее и получится что-то изменить в Костиной жизни, а то зациклился на одной, а та из него веревки вьет. Никакой гордости не осталось. Разве так можно? Интересно, что Людочка на самом деле чувствует по отношению к Косте, с которым даже незнакома. Нормально ли это? Да и Костю женили, не спросив его согласия. Может, он пошлет Людочку куда подальше при первом взгляде на нее. Хотя не должен. Девушка она симпатичная, привлекательная, шальная только, глупая. Сможет ли она отвлечь его от Саши? Нужно ли ему спасение в лице Людочки? Нужно ли вообще ему спасение?

– Не пойму, – сказала Юлька, решив для себя выяснить мотивы подруги, чтобы понять, помогать ей в ее затее или нет, – зачем тебе Костя? Ты с ним не знакома, никогда не пересекалась и не общалась с ним. С чего ты взяла, что он обратит на тебя внимание? Я же говорила, что он занят, и там все серьезно.

– У меня тоже серьезно, – ответила Людочка.

– Да ладно, – деланно засмеялась Юлька. – Как и со всеми остальными, на которых ты бросаешься сломя голову при первой встрече?…

– Можешь мне не верить, – Людочка была как никогда серьезна. Юлька даже испугалась, глядя на нее. – Что скажешь про любовь с первого взгляда? – спросила вдруг.

– Это миф, – пожала плечами Юлька.

– Я так не думаю, – возразила Людочка. – Я почувствовала что-то такое к твоему брату, чего не объяснишь словами, да, ни разу не увидев его воочию, – призналась. – Но при каждом упоминании его имени, у меня щекочет в нёбе и соски, как пики, торчком толкаются в лифчик, откликаясь на имя, как на зов. Поверь, у меня такое впервые. Я сама в шоке. Когда я смотрела его фотки «В контакте», губы, независимо от меня, ползли к монитору, готовые к поцелую. Я знаю себя, Юля! Костя – мой мужчина, и я буду за него бороться! Эта Саша недостойна его. Я заходила на ее страницу – ничего особенного. На каждой ее фотке – недовольное выражение лица, как у бульдога. Она обычная мещанка с ограниченными потребностями, унижающими твоего брата. Она уподобляет его себе, подавляет в нем все высокое, к чему он стремился. Он же творческий человек, ты сама говорила, а гробит себя и изнуряет на работе, которая убивает его. Ради чего? Ради кого? К тому же у нее ребенок, заметь, не его ребенок! А я ему рожу своего… Стану вдохновлять на что-то стоящее. Ему не место в грузчиках. Твой Костя талантливый человек, это видно по глазам. Грустно, что Саша этого не видит. Впрочем, она ничего не видит, видимо, дальше собственного эго. Я хочу, чтобы ты мне помогла, Юля.

Людочка бухнулась перед Юлькой на колени. Та тут же потребовала, чтобы подружка немедленно поднялась на ноги и не устраивала цирк. Людочкины слова тронули Юльку чуть ли не до слез, а она считала ее глупенькой.

– Хорошо, – согласилась она помочь, – записывай. Для начала тебе Костю нужно соблазнить.

– Эта задача стоит у меня первым пунктом, – взяла в руки блокнот Людочка.

– Ему нравится шелк, – продолжала Юлька.

– В каком смысле? – записывала Людочка.

– Я как-то залезла в ноутбук брата, и там в отдельной папке обнаружила кучу фотографий с женщинами в шелковой одежде. Значит, ему это нравится.

– Правда?

– Мужчины – такие тряпочники, похлеще нас.

– Я поняла, – застрочила что-то Людочка в блокноте, – мне нужно соотвественно одеться.

– По крайней мере, – согласилась Юлька, – ты привлечешь его внимание.

Она ни словом не обмолвилась о своей беде, хотя собиралась. Зачем все усложнять? Лучше, уходя, оставить кого-нибудь счастливым. В данном случае, Людочку с Костей. В душе Юльки не было ни обиды, ни зла. Она обрела умиротворение.