Темнело быстро. Темнота гналась за Юлькой сворой голодных псов, хватала за пятки, пока не настигла и не подмяла под себя, обнюхала и пометила как свою собственность. И после этого отпустила, точнее, разрешила сбежать, сделав вид, что не заметила побега. Юлька, ни живая ни мертвая, влетела в подъезд. Опасаясь погони, решила не ждать лифта, а воспользоваться лестничным пролетом. Держась за перила, перепрыгивая через ступеньки, она устремилась на свой этаж. Добравшись до квартиры, прислонилась плечом к двери. Нужно отдышаться. В глазах мерцало. Юлька проморгалась, чтобы прогнать даже намек на тьму. Глаза – самое уязвимое место для проникновения мрака и его воцарения. Подташнивало от нехватки воздуха – следствие физической нагрузки от бега. Закололо в боку. Юлька невольно застонала, приложив руку к источнику боли, словно подорожник к ране, будто рука ее обладала целительной силой. Как ни странно, боль ослабла, как струна, а через несколько секунд и вовсе исчезла.

Юлька достала ключи и открыла дверь. Не закрывая ее, включила свет в прихожей, прогнав остатки темноты, едва не набросившихся на нее, и захлопнула дверь. Облегченно вздохнула. Однако в квартире она была не одна. Не Костя и не Людочка поджидали ее. Алина – арийской наружности взрослая женщина в черной эсесовской форме штурмбаннфюрера и до блеска начищенных сапогах – рассекла Юльке щеку кожаным хлыстом, едва та заметила ее. Эффект неожиданности. Кровь, словно неумелые новобранцы на учебном плацу, с трудом преодолевающие препятствия, выкарабкалась из пореза в нескольких местах и, будто красные слезы, медленно сочилась. Как Алина здесь оказалась? Откуда она узнала Юлькин адрес?…

Множество вопросов кружилось в Юлькиной голове со скоростью супер-8, стопоря ее толодвижения, чем Алина и воспользовалась. Она втолкнула Юльку в комнату, уронив ее на стоящий посередине единственный стул. Связала за спиной руки. Ожидая, пока пленница примет осмысленный вид, прохаживалась взад-вперед, поигрывая хлыстом.

– Алина? – наконец выдавила из себя Юлька, глядя на нее снизу вверх.

– Совершенно верно, – остановилась та прямо напротив.

– Что ты здесь делаешь?

– Себя спроси.

– Как ты оказалась тут?

– Ответ очевиден.

– Что за маскарад?

– Подумай.

– Хватит говорить загадками!

– Ты не в том положении, чтобы отдавать мне приказы.

Юлька замолчала в ошеломлении. Ей нечего было сказать. Ее охватил страх, который и вызвал молчание.

– Вот и умница, – прокомментировала это Алина. – Твое молчание упрощает задачу и расширяет спектр моих действий в отношении тебя.

Алина вышла в прихожую, чтобы вернуться с картонной коробкой, похожей по виду на посылочную, в руках. Она поставила ее на стол, открыла и извлекла оттуда дюжину шейных шелковых платков разной расцветки. Первым из них Алина завязала Юльке глаза, вторым – рот. Следующие продолжали оккупировать ее лицо, наслаиваясь друг на друга, как кирпичи. Последний платок поглотил ее голову целиком, будто мешок, подарив темноте, словно сувенир. Темнота отобрала у нее кислород и, злорадно ухмыляясь, предоставила скелету с косой. Тот невозмутимо ждал конца. Паника охватила Юльку железной хваткой. Она затрепыхалась бабочкой в тщетной попытке освободиться, издавая нечленораздельные звуки.

Алина толкнула Юльку, и та сковырнулась со стула. Суча ногами, переваливаясь с боку на бок, она была похожа на жука. Насладившись беспомощным состоянием жертвы, Алина подняла ее и швырнула на диван, разрезала ножницами одежду, обнажив плоть. Перевернув Юльку на живот, принялась хлестать по ягодицам. Хлыст оставлял красные полосы. Тело ее вздрагивало после каждого удара, из-под платков едва слышалось невразумительное мычание.

Жуткой болью вдруг отозвалось одно легкое, будто пронзенное пикой и наколотое на острие, как шашлык.

Юлька дико заорала и открыла глаза, часто-часто хватая воздух, будто тот от нее убегал. Людочка мгновенно оказалась рядом, соскочив со стула, на котором сидела за компьютерным столом, путешествуя по соцсетям. Прильнула, согревая горячим телом под тонким шелковым черным в красные розочки халатиком, подаренным Юльке братом на Восьмое марта. Он был велик Людочке, но она надела его, приняв утреннюю ванну, потому, что халатик висел одиноким Буратино над стиральной машинкой, и она пожалела его, к тому же, как утверждала Юлька, шелк нравился Косте. И она успела зацепить его взгляд, выходя из ванной в тот момент, когда Костя собирался в прихожей на работу. Он буквально застыл, вцепившись в Людочку глазами, и девушке под его взглядом так захотелось сбросить с себя все лишнее, чтобы Костя остался, затолкав их обоих обратно в ванную, и овладел ею. Она видела, как ему было неловко. Костя расчитывал уйти незамеченным ею, до того, как она помоется. Людочка умышленно медлила, с любопытством наблюдая за Костей.

– Извините, – отвел он глаза.

– Ты забыл, что мы на «ты»? – напомнила ему Людочка.

– Извини, – исправился Костя.

– Ничего, – пожала плечами Людочка. – Мог бы остаться, – намекнула на что-нибудь Людочка, но так, ни на что не претендуя.

– В другой раз, – вырвалось у Кости.

– В другой раз? – словила его на слове Людочка.

– Мне надо на работу, – наконец решился уйти Костя, повернул ключ в замке, рванул на себя дверь и стремительно вышел.

Людочка вернулась в ванную навести глянец на лице.

– На тебе мой халат, – проговорила Юлька, приходя в себя. Прикосновение лица к ткани халата вновь вызвало картинки сна. Они возникали вспышками, ослепляя и вызывая панические атаки страха. Ей казалось, что Людочка продолжает дело Алины, прижимая все сильнее и сильнее ее лицо к себе, перекрывая дыхание. Алина трансформировалась в Людочку, и обе они являлись сосудами рака, который преследовал Юльку, чтобы поработить и отобрать жизнь. Она отчаянно стала сопротивляться и брыкаться, отпихивая Людочку.

– Да что с тобой? – та едва не упала на пол с дивана.

Сознание медленно, но возвращалось к Юльке.

– Ой, – усиленно потерла она виски, – прости, Людочка. Такой кошмар приснился, не дай Бог.

– Ладно, коли так, – забыла Людочка, снова усаживаясь на диван.

Юлька заметила, как блестели Людочкины глаза, они прямо излучали счастье.

– Что-то случилось? – решила она проверить догадку. – Я чего-то не знаю?

– Да, ты чего-то не знаешь, – заговорщицки подмигнула Людочка. – Я познакомилась с Костей, – на одном дыхании выпалила.

– Когда? Где? – недоумевала Юлька. Увидев включенный компьютер и открытую страницу «В контакте», предположила: – В Интернете?

– Нет, – отрицала подружка. – Он был здесь.

– Костя приходил?

– Ну да.

– А почему я не знаю об этом?

– Ты спала, и мы не стали тебя будить.

– Мы?

– Да, мы с Костей теперь друзья. Но его сейчас нет. Он уехал на работу.

– Вы общались?

– Еще как. Я же говорю, подружились.

– На втором диване? – Подобная мысль пришла в голову Юльке лишь потому, что на Людочке висел ее халат, под которым отсутствовало нижнее белье. Может, оно и к лучшему. Лучше Людочка, чем эта ненормальная Саша. Хотя, кто нормальнее из них обеих еще вопрос.

– Ты обо мне слишком высокого мнения, – возразила Людочка. – Однако не отрицаю, что очень хотелось. И не мне одной. Я видела его глаза, Юля! Его что-то сдержало.

– Я даже знаю, что, – кивнула Юлька, – точнее, кто. Саша.

– Ну, – протянула Людочка, – я с ней как-нибудь разберусь. А вот про Костю что ты можешь сказать?

– В смысле? – не поняла вопроса Юлька. – Ты же знаешь, пока Костя околдован Сашей, тебе ничего не светит, я тебе неоднократно это повторяла.

– Ты меня не услышала, – прижала свой указательный палец Людочка к Юлькиным губам. – Я сказала, что с Сашей разберусь. Сама. Ты мне расскажи про Костю. В общих чертах.

– Помнится, уже как-то рассказывала, – неопределенно молвила Юлька.

– Я помню, – согласилась Людочка. – Но тогда было не то. Психологический портрет набросай.

– Вижу, ты зациклилась на Косте, как он на Саше, – изрекла Юлька. – Получается замкнутый круг какой-то, из которого ничего хорошего не выйдет.

– А ты не рассуждай, – возразила ей Людочка, – а говори по существу, без забеганий вперед.

Юлька задумалась.

– Мы очень долго не общались с Костей, – начала она вскоре, – до того момента, пока не сняли эту квартиру. Можно сказать, узнавали друг друга заново. Из разговоров с ним, из собственных наблюдений одно я поняла точно: он очень добрый, Людочка.

– Это я сразу увидела в его глазах, – подтвердила та, – и это подкупает.

– Да, но, – возразила Юлька, – по сегодняшним меркам доброту принимают за слабость со всеми вытекающими. Все вокруг хотят быть сильными и богатыми…

– Я не такая, – перебила ее Людочка. – И я поняла, что Костя не стремится к материальным благам.

– Я чувствую, – подхватила мысль Юлька, – что он очень хочет заниматься творчеством, но не может. По понятным причинам. – Она помолчала. – Очень жаль, что я не могу ему ничем помочь, – снова заговорила, переварив важную мысль. – Однажды, в порыве душевной искренности, Костя признался, что написал несколько киносценариев и даже отнес их на киностудию. Через положенное на чтение время поинтересовался судьбой своих произведений. Косте сказали, что герои в его работах несимпатичны и от них веет духом американизма, несоответствуетствующим отечественным реалиям. Можешь себе представить трактовочку отказа?

– Да ладно! – возмутилась Людочка. – А то, что в каждом фильме Тарантино все герои ублюдки – нормально? И мы восхищаемся ими, возводим его в статус культового режиссера! И не только его! А из каждого кадра их шедевров льются реки крови и потоки сквернословия! Американизмы они нашли! Не понравилось им, видите ли! А ничего, что мы все, всем миром смотрим американские фильмы и восхищаемся ими? Одеваемся в американские шмотки, игнорируя отечественное дерьмо? Жрем американскую пищу, выстаивая длинные очереди в «Макдоналдсах»? Показываем детям американские мультфильмы, свои считая неполиткорректными? Рвемся в Америку в отпуска, как в рай земной? Где б мы были без Америки? Лицемеры и ханжи!

Людочка слишком близко к сердцу приняла рассказ Юльки о Косте, что вызвало эмоцианальный шторм в ее душе. Никогда раньше Юлька не видела подружку такой взрослой и вразумительной. Она менялась на глазах, заставляя Юльку иначе смотреть на нее и относиться по-другому, нежели прежде.

– Я очень люблю кино, – продолжала Людочка. – Считаю кинематограф самым волшебным волшебством в мире. Не ошибусь, если предположу, что сценарии Кости написаны талантливо, но не оценены по достоинству из-за твердолобых и закосневших в невежестве чиновников от искусства, ничего в искусстве не смыслящих и занимающих не свое место. К сожалению, в нашей стране талант вызывает страх и зависть у тех, кто этому таланту мог бы помочь и раскрыться еще больше, распуститься, как цветку. Даже я это понимаю.

– Ты говоришь, как Костя! – воскликнула Юлька, не зная, радоваться ли ей за подругу или начинать переживать за нее.

– Рада, если так, – скромно потупила глазки Людочка, – значит, у нас с ним все будет.

– Видимо, вы с ним действительно на одной волне, – подумала вслух Юлька. – Костя тоже обожает кино и может часами рассказывать о фильмах, актерах, режиссерах…

– Я буду благодарной слушательницей, – заверила ее Людочка, выяснив для себя общность интересов с Костей.

– Ты не притворяешься? – почему-то посчитала нужным Юлька еще раз удостовериться в искренности Людочки по отношению к брату.

– Ты о чем? – замерла Людочка.

– Я о Косте. О тебе и о Косте.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда?

– У тебя ко всем любовь с первого взгляда.

– Здесь другое, поверь.

– Хотела бы, но зная тебя…

– Значит, я по-твоему, шлюха?

– Все мы шлюхи, и ты прекрасно это знаешь.

– Юля, – Людочка встала с дивана, отошла к столу, постояла возле него секунду, потом вышла на середину комнаты, скрестила руки на груди, устремив пронзительный взгляд на подругу, – я не дура и не тупая кукла, – произнесла, – какой ты меня, вероятно, считаешь, на что мне, в принципе, плевать. Ты моя лучшая подруга, поэтому я тебя прощаю. Любовь с первого взгляда существует. Она живет сейчас во мне. К твоему брату. Это не объяснить. Я никогда ничего подобного не испытывала. Костя – необыкновенный человек. Таких сегодня единицы. Он как будто не отсюда, поэтому меня так потянуло к нему, словно на зов. Саша, его девушка, прекрасно это понимает. Ее тоже потянуло на зов, но она испугалась. Собственной заурядности и ничтожества. Поэтому воспользовалась Костиной добротой, как слабостью, превратив ее в оружие против него. Если человек выделяется из безликой серой толпы красным кумачом, к примеру, даже маленькой красной точкой, он невольно и сразу заявляет о своем превосходстве, заставляя остальных задуматься, что с ними не так. Работа мозга приводит в ужас, и выделяющийся, не такой, как все, становится изгоем и подлежит уничтожению. Костя – человек небес, мне кажется. А мы земные люди, и нам страшно. Но я не боюсь, Юля. Я его чувствую. У нас с ним все будет хорошо.

Людочка закончила, кинула взгляд на монитор компьютера. Видимо, ее интересовало который сейчас час. Так подумала Юлька, поскольку Людочка тут же сказала, что она опаздывает на встречу и без стеснения стала переодеваться.

Обе девушки молчали. Людочка поразила Юльку. Как же сильно она в ней ошибалась, принимая подругу за глупого, недалекого человека. Оказывается, в ней была глубина, да еще какая! Подобный внутренний мир искал и стремился к равному себе, скрываясь под маской беспечности, пока не напоролся, как мотылек на иглу, на Костин и не затрепыхал, освобождаясь от вынужденно-обманчивых пут, использованных в целях самозащиты от чужих глаз.

Юлька была рада и за Людочку, и за Костю. В том, что подружка рано или поздно откроет Косте глаза на Сашу и на себя, она не сомневалась. Дело времени, которое уже работало против Саши. Сама виновата.

Людочка ушла, чмокнув Юльку в щечку. Юльке пришлось вылезти из постели, запереть дверь. Она тут же почувствовала себя одинокой и почему-то брошенной. В первый раз пожалела, что не надо на работу. До завтрашнего вечера. Наличие свободного времени пугало, как нападение маньяка. О диагнозе Юлька старалась не думать, но мысли то и дело возвращались к болезни. А если в поликлинике ошиблись? Ведь могло же быть так, случалось, по крайней мере. Перепутали флюрографы снимки, сами того не зная. А если попробовать обратиться в платную клинику? Например, в «Лодэ»? Хуже не будет. Диагноз либо подтвердится, либо нет. Денег не жалко, сколько бы ни запросили за услуги.

Приняв решение, Юлька села за компьютер, набрала в поисковике «Лодэ», чтобы узнать адрес клиники, время приема, прейскурант цен.

В левом углу экрана снизу мяукнуло оповещение, уведомляющее, что пришло новое сообщение. Людочка не закрыла Юлькину страницу «В контакте». Мало того, не вышла из нее, пользуюясь аккаунтом подруги в собственных целях. Ей писал Игорь. Милый мальчик, младше Юльки лет на пять, сочиняющий музыку и компьютерные игрушки, а так же увлекающийся «Властелином колец». Они познакомились сравнительно недавно, если общение в сети можно назвать знакомством, но ей было приятно его внимание. Он красиво изъяснялся, делал комплименты, оставлял на ее стене уйму цветов и веселых открыток, заливал музыку, делясь с нею первой своим творчеством. Все чаще предлагал встретиться в реальном мире. Юлька отказывала, не зло журя Игоря по поводу разницы в возрасте и т. д., однако тот виртуозно оспаривал все ее возражения. Она не хотела никаких серьезных отношений ни с кем, тем более с парнем моложе себя, который обязательно спустя время бросит ее или начнет изменять, потому что стареющая жена станет неинтересна и непривлекательна, когда вокруг столько молодых и красивых. Игорь, нужно отдать ему должное, терпеливо ждал, уверенный в победе. Как-то он сравнил Юльку с голливудской актрисой Кирстен Данст. Их внешнее сходство не могло не броситься в глаза даже случайному прохожему. Юлька до сих пор не знала, обижаться ли ей на это или принять за комплимент. Она-то думала, что единственная такая и неповторимая, а оказывается, вторична. Либо вторична Кирстен Данст. О внешности Игоря Юлька мало что могла сказать. Ну что такого особенного в юноше двадцати лет, у которого усы толком еще не росли! Смазливый мальчик, голубоглазый блондин с длинной челкой, наполовину закрывающей правый глаз, худощавый, судя по фото, и самоуверенный донельзя. Ей такие не нравились. Она обращала внимание на небритых широкоплечих брюнетов. Ее привлекали брутальность и цепкий взгляд настоящего мужчины, твердо стоящего на ногах и знающего, чего он хочет от жизни. У нее не было времени, как она считала, воспитывать из мальчика мужчину. Двадцать семь лет – страшный возраст.

Тем не менее Юлька ответила Игорю. Честно и открыто. Скрывать ей было нечего, как и терять.

Он в который раз просил о встрече, если она не занята. И Юлька написала, что не занята и что встретиться с ним, если, конечно, он не испугается.

– Ты самая красивая жещина на планете Земля! – тут же набрал и отправил Юльке Игорь сообщение. – Страшновато, конечно, будет одному противостоять всей твоей армии поклонников…

– Ты не понял, – поспешила Юлька переубедить его. – Я больна. У меня рак легких.

Пауза.

Юлька горестно усмехнулась, подумала, что ее признание, наконец-то, вправило мозги Игорю. Желая убедиться, она набрала:

– Ты еще в сети или испугался?

– Неожиданно, – тут же ответил Игорь и добавил: – Но неубедительно. На будущее: нельзя играть подобными вещами.

– Ты думаешь, я играю?! – Юлькиному возмущению не было границ. – Много чести!

– Прости! – поспешил исправиться Игорь. – Не верится просто…

– Тебя никто и не просит. Сама справлюсь.

– Послушай, я тебе благодарен за доверие. И я не боюсь. Я люблю тебя! И мне все равно, больна ты или здорова.

Признание Игоря вызвало на Юлькином лице слезы, которые она вытерла украдкой, и рассмешило.

– Посмотрим, какой из тебя герой. В «Лодэ», – написала она ему. – Через час.