Когда я подошел к месту тусовки толкиенистов, уже темнело. Мой непутевый брат Виктор опять полночи будет бегать по развалинам старой церкви и окрестностям вместе с кучкой себе подобных. В принципе представители клубов ролевых игр, как правило, люди мирные, и если бы не приближающиеся экзамены на биолого-химическом факультете нашего университета, на первом курсе которого обучался братишка, я бы оставил его играться. Но, как говорится, делу время — потехе час, надо готовиться к экзаменам.

Чтобы установить его местонахождение, пришлось проявить характер. Моему походу предшествовал интересный разговор с Виолой, нашей сестрой, больше всего напоминающий беседу злого Мюллера со Штирлицем в подвалах гестапо.

— Где этот обормот?! — выпытывал я. — У него экзамен на носу, а вместо зубрежки опять гули-гули?

— Не знаю, не видела, — уставив на меня честные голубые блюдечки глаз, с невинным видом убедительно врала сестренка.

Пускать дело на самотек было нельзя, самотеком братец может стечь только в кабак или на тусовку.

— Если он свалил и недоучил биологию, я ему лицо обглодаю, нет, хуже, мопед отберу, а будешь его покрывать, тебе денег на дискотеку не дам! — продолжил я прессинг. — И не строй удивленные глазки, я точно знаю, что ты знаешь, где он! Виола, если ты сейчас покачаешь головой, этот же жест увидишь в ответ на просьбу о деньгах. Итак?

— Ну-у… — тянет сестренка, выгадывая время, и тут же находится: — А мама говорила, что ябедничать нехорошо.

— Угу, а еще она говорила, чтобы ты не особенно увлекалась танцульками и чтобы я за тобой присмотрел. Кстати, когда я последний раз видел Витьку, он был с твоей пудреницей в руках. У него с головой не в порядке или он ориентацию сменил?

— Опять мое счастливое зеркальце взял! — рассердилась Виола. — Пусть только вернется, я ему!

— А-а, это талисман у вас такой, у меня даже на душе полегчало, но ты мне зубы не заговаривай.

— Но ведь предавать и правда нехорошо, — с видом угнетенной добродетели выдала сестренка.

— Зато экономически выгодно, и это пойдет ему только на пользу. Колись, тогда на косметику немного накину.

— Он с ребятами к разрушенной церкви ушел. И это не за деньги, — попыталась обелить свою совесть доносчица, — это месть за спертое зеркальце.

— Раз не ради денег, то денег и не получишь, — довольным тоном домашнего тирана сообщил я, — месть я не оплачиваю.

— Ты злодей и деспот, но я забочусь не о кошеле, а о брате, — гордо сообщила негодница. — Они могут и на ночь зависнуть, тогда ты его и правда побьешь, возможно, даже ногами по голове.

— Тогда ладно, деньги в секретере. Возьмешь, сколько надо, но не борзей, а я пошел за Витькой.

Развалины церкви стояли на берегу речки, и нормальной дороги к ним не было. Продираясь сквозь ивняк, порадовался своей предусмотрительности в экипировке. Я оделся как на полевую практику своего родного биофака. Камуфляжные брюки, куртка, армейские ботинки как нельзя лучше подходили к обстановке. Как говаривал наш профессор, оглядывая после экскурсии перемазанные в грязи гламурные туфельки и наряды студенток: «Не бывает плохой тропы, бывает плохая экипировка».

В виде пряника отрываемому от любимого занятия брату был прихвачен шашлычный набор. В него входило замаринованное мясо, пиво и с десяток картох для запекания в костре. Все-таки пикник — это пара часиков у костра, что предпочтительнее, чем ночь на ушах.

Витька нашелся рядом с руинами, там, где не так давно археологи-реставраторы наткнулись на круглую площадку из каменных плит. Я помнил передачи на нашем местном телевидении, где высказывались фантастические предположения о времени ее возведения. Старенький профессор, похожий на доктора Айболита, тогда заявил о пяти тысячелетнем как минимум возрасте площадки. Но, кроме каменного круга, ничего не нашли, потом закончилось финансирование исследований, профессор умер, и раскопки заглохли. А площадка осталась и теперь использовалась местными толкиенистами, среди которых был и мой братишка, для игрищ.

Витька встретил меня унылой рожицей и кучей жалоб. Во-первых, он сегодня был назначен темным властелином, а в результате они с треском проигрывали светлым, что подрывало Витькин престиж. Во-вторых, приход брата — это окончание сегодняшней эпопеи. В-третьих, в моем лице перед ним стояла подготовка к экзаменам. Внезапно глаза братишки заблестели.

— Слушай, Серега, сыграй за нас, а я до экзамена сюда ни ногой. Ну пожа-а-а-алуйста, — жалобным тоном профессионального нищего протянул «темный властелин».

— Ты совсем обалдел со своими великовозрастными обитателями песочниц или просто температуришь? — Я пощупал лоб брата.

— Ну ты же ходишь в этот свой китайский клуб, с двуручными мечами там тренируешься, ты их всех на раз положишь…

Я действительно много свободного времени отдавал искусству битвы на мечах в местном клубе кэндо, но благородный поединок — это одно, а дубиномахательство Витьки и его братьев по разуму — совсем другое. Я решительно покачал головой. Мелкий сразу увеличил сумму выкупа:

— Серег, до конца сессии никаких тусовок, и при первом неуде и до его исправления — ни-ни. Обещаю и торжественно клянусь. — Брат заискивающе заглядывал в глаза.

Уже два года я ломал голову, как повлиять на брата с его увлечением, и такие условия просто не мог не принять.

— Идет, — кивнул я, и Виктор усвистел утрясать формальности со своими коллегами. Очевидно, не все пошло гладко, разобиженные вопли возмущенного «темного властелина» слышны были, наверно, даже на другом берегу реки, вернулся он чуть не плача.

— Все роли распределены, менять нельзя, ни назгулом, ни магом, ни темным рыцарем тебе не стать. — Брат возмущенно сопел.

— И кто остался?

— Орки. — Витька виновато потупился.

— Тогда дополнительное условие, — я со сноровкой отпетого шантажиста припирал брата к стенке, — успеваемость без троек.

— Это беспредел, — взвыл Витька.

— Беспредел — это красный диплом, — гадко ухмыльнулся я.

Витька, не думавший о такой перспективе, испугался и поскорее принял мои условия.

— Теперь об орках. — Я даже не скрывал своего удовлетворения. — В чем подвох?

— Только меч, никакой магии, первый пропущенный удар — и ты выбываешь.

— Надо было требовать красный диплом, — задумчиво протянул я.

— Мы же договорились, — испуганно пискнул Витька.

— Ладно, договорились, но помни об этом, а то мопед отберу. — Я погрозил пальцем, братишка торопливо закивал.

Мне вручили меч — деревянное, плохо обструганное дышло, мой собственный тренировочный шлем, на время игры одолженный брату, и зеленый бархатный плащ, в котором я узнал старую шторку из нашей гостиной. Витька сунул мне в карман зеркальце от пудреницы сестры, бормоча, что оно счастливое, я выдал шалопаю подзатыльник и направился к поляне поединков.

Прошло полчаса. Витька был прав, боевая подготовка толкиенистов была отвратительной, и я действительно «сделал» их всех.

Правда, в конце «битвы» меня подвел топорно сделанный меч (в самом прямом смысле слова, судя по «утонченности» отделки, его делали топором). Заноза из рукояти глубоко въехала мне в ладонь, отчего я чуть не пропустил удар, но все-таки справился.

Сияющий Витька подлетел ко мне и в порыве чувств пообещал постараться получить красный диплом. Я был доволен, моя попытка снять с себя шторковый плащ была пресечена братом, который заявил, что впереди чествования.

Меня потянули в центр древней каменной площадки, остальные члены нашей партии разместились на каменных плитах вокруг и стали скандировать какие-то речовки с использованием своих специфических терминов, половину из которых я не понимал.

С моей оцарапанной ладони сорвалась капля крови и упала на центральную плиту, на которой я стоял.

— Орк! Орк! Орк! — скандировала «моя» команда.

Как только кровь коснулась камня, он начал светиться призрачным фосфорическим огнем. Послышались испуганные крики толкиенистов. Я почувствовал, как какая-то сила буквально разрывает меня изнутри, перед глазами мелькнула вспышка, и все погрузилось во мрак.