С губ Эммы сорвался болезненный стон. Это заставило меня повернуться к ней, и я почти сразу пожалела об этом. Как я могла смотреть в ее перепуганные глаза и говорить Джонсу «нет»? А мне очень хотелось сказать ему «нет». На Кевина я была зла — словами не передать. Он и его отец похитили меня, накачали наркотой и отдали психованной сирене, жаждавшей моей смерти. Да-да, в это время невероятная опасность угрожала жизни Эммы, и у Кевина с Уорреном был план, как спасти нас обеих. Но если бы они только попросилименя помочь, я бы с радостью согласилась сама! Меня до сих пор не покидало чувство обиды и оскорбленности, потому что Кевина и Уоррена я всегда считала ближайшими друзьями.

Только теперь я поняла, почему Эмма весь день была такая растерянная. Она догадывалась, какой будет моя первая реакция. К тому же Кевин — не только оборотень, но и «черный» оперативник. Мало такого, на что он не способен. Я представить не могла, что я могла бы сделать для него, чего он не сумел бы сделать сам. И все же…

— Что случилось?

Вместо ответа Джонс отвернулся и зашагал прочь. Я догадалась, что он не желает обсуждать что бы то ни было здесь, в магазине. И это имело смысл. Я поспешила за ним. Эмма и Дона пошли за мной. Получился маленький парад — только без карнавальных платформ.

Распахнулись двери — и в глаза ударило яркое солнце. Проклятье. Я не думала, что прошло столько времени. Неужели мы так долго ходили по торговому центру? Осталось совсем недолго до заката.

Джонс решительно направился к неприметному серому седану, стоявшему на краю парковки. Я догнала его, чтобы наша компания не выглядела так, словно мы играем в «змейку». Из динамиков у входа в молл неслась мелодия «Jingle Bells». Прохладный ветер с океана и крики всюду снующей за мной стаи чаек придавали ситуации несколько сюрреалистичный оттенок. Даже Джонс не удержался и запрокинул голову, чтобы посмотреть на белых птиц, кружащих и пикирующих над нами.

— Странная у тебя жизнь, Грейвз. А до того, как проснулась сиренская кровь, чайки тебя тоже всюду сопровождали?

Я покачала головой.

— Раньше чайки проявляли ко мне внимание только тем, что гадили на мою машину. Теперь ты понимаешь, что мне куда-либопробраться тайком невозможно? Этот мой треклятый пернатый эскорт всюду за мной гоняется. Может быть, тебе смог бы помочь кто-то другой?

— Я уже всех перепробовала, — прозвучал рядом со мной голос запыхавшейся Эммы. — Вчера ночью у меня было видение. Одно из самых ярких с того момента, когда увидела, что на тебя в переулке напали вампиры. Я даже не знала о том, что Эми в плену, но Кевин отправился ее вызволять. Ей удалось бежать, а его взяли. К сожалению, я не знала, где именно его держат и кто это такие. Видела решетку, слышала крики. Спросила отца, но он не смог ничего выяснить. В общем… никого лучше Джонса я придумать не смогла.

— И я его нашел. Но его никак не вытащить без твоей помощи.

Моя голова сама качнулась из стороны в сторону.

— Верится с трудом. А еще труднее поверить, что Кевин хочет, чтобы в его освобождении участвовала я.

Эмма ударила меня по плечу. Похоже, перестала меня бояться.

— Селия! Если Кевин в беде, мы должны ему помочь. Он бы для нас сделал то же самое.

Я не стала раскрывать рот от изумления, хотя высказывание Эммы того заслуживало. Я даже удержалась от саркастичного смеха. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. «Для тебя, Эмма, — подумала я. — Для тебя он бы сдвинул горы. Но не для нас».Я точно знала, как высоко меня ценит Кевин. Чуть пониже грязи у него под ногами.

Я все еще была жутко зла на него. Такая боль, такая обида. Где-то во мне жило злорадное желание, чтобы он помучился. Но другой части моей души, о которой я каждодневно молилась, чтобы она стала больше, хотелось стать выше этой мелочной мстительности и показать Кевину и его отцу, Уоррену Лэндингему, что такое настоящая дружба. Но с той ночи, когда они меня предали, прошло всего три недели, и я не была уверена, что готова с ними встретиться.

Джонс странно смотрел на меня. Прислонившись к дверце своей машины, он сложил руки на груди.

— Должен признаться, ты меня удивила, Грейвз. Я-то думал, что ты будешь рваться в бой, а мне приходится тебя уговаривать. Ты мне можешь хотя бы сказать, где именно он находится в этой больничке?

Этот вопрос так ошеломил меня, что я сделала шаг назад. Судя по взглядам Доны и Эммы, они тоже ничего не поняли.

— Какая больничка? И почему я должна знать, где он находится?

Джонс вздернул брови. Похоже, не поверил мне. Видимо, считал, что я морочу ему голову и вот-вот сообщу, что сейчас же отвезу его прямиком к Кевину. Ну, это он зря. Я непонимающе смотрела на Джонса. Солнце клонилось к горизонту. У меня заурчало в животе. Мой взгляд сместился от глаз Джонса к его шее. Его кожа начала едва заметно светиться. Я начала чаще дышать, мышцы у меня напряглись. Из осторожности Джонс не стал делать резких движений, но я заметила, что центр тяжести у него едва заметно переместился. Он был готов ко всему.

— Слушайте, ну это просто глупо! — взволнованно воскликнула Дона. Она схватила меня за руку и сунула мне желтую бутылочку коктейля. — Вот. Выпей, пока не взбесилась. Ты в последний раз поела четыре часа назад, а сил с этим, воришкой потратила немало. Если что — просто заткни нос. — Дона повернулась к Джонсу. — А ты скажи им, почему это Кевин должен умереть и что за больничка такая. А я вернусь в магазин и куплю чего-нибудь поесть всем нам.Похоже, ночь будет долгой — независимо от того, возьмете вы нас с Эммой с собой или нам надо будет дежурить у телефона.

С этими словами Дона решительно развернулась и зашагала ко входу в магазин.

Я поежилась, часто заморгала и брезгливо скривилась, глядя на бутылочку. Конечно, Дона была права, но это не значило, что я буду в восторге. Джонс приобретал все более аппетитный вид, а это было очень плохо по целому ряду причин. Я откупорила бутылку, зажала двумя пальцами нос и практически влила коктейль себе в глотку, почти не задев вкусовых сосочков на языке. Я не поперхнулась и не захлебнулась. Это плюс.

Джонс вздохнул, открыл заднюю дверцу машины и взял с сиденья упаковку из четырех бутылочек шоколадно-молочного коктейля. Он бросил упаковку мне, но я не стала ее ловить. Решила дождаться Дону. Ей я доверяю.

В разговор вступила Эмма. В ее голосе зазвучала злость, щедро приправленная страхом.

— Где мой брат? Ты до сих пор не сказал мне об этом. Между прочим, ты ему жизнью обязан.

— Несколько раз, — кивнул Джонс. — И все равно — мне трудно поверить, что Селии до сих пор не известны подробности. Я-то думал, что ты только намекнешь на то, что «видела» захват своего брата, и Селия сразу помчится его спасать.

— А ты поверь, — прозвучал чужой голос.

Я вздрогнула. Не удержалась. Невзирая на свое новое обостренное восприятие, я не почувствовала приближения этого типа. Проклятье. Терпеть не могу, когда к компании желают присоседиться настоящие вампиры. Я зашипела и отошла назад, а Эдгар, невероятно могущественный вампир, легко и просто появился в тени под ближайшей пальмой.

Если бы вы увидели Эдгара на улице Лос-Анджелеса, вы бы решили, что перед вами — самый обычный бизнесмен, возвращающийся домой после трудового дня в офисе. Пока вам на глаза не попались бы клыки, торчащие из-под его верхней губы, вы бы не догадались, что перед вами — самое опасное существо на пятьдесят миль в округе. Тот факт, что он посмел явиться тогда, когда еще солнце толком не закатилось, сказал мне о том, что Эдгар еще более могуществен, чем я думала. А у меня он стоял, можно сказать, первым номером в списке.

— Она не лжет, Джон. Я бы заметил.

Джонс и Эдгар были на «ты»? Восторг. И почему я не удивилась?

Джонс даже глазом не моргнул при появлении Эдгара, а это означало, что он либо пригласил его, либо учуял заранее.

— Она — его Васо, Эдгар. Она должназнать. Она или блокирует связь с ним, либо лжет.

«Васо». Это слово было мне смутно знакомо, со времени изучения явления ликантропии в университете прошло немало времени, поэтому я устремила взгляд на эксперта в лице Эммы. В ответ на мой вопросительный взгляд она кивнула и ответила с четкостью опытного преподавателя:

— Оборотень зачастую выбирает для себя напарника из людей так называемого Васо, и этот человек помогает оборотню поддерживать энергию на должном уровне. Избыточная энергия — одна из причин сдвига превращений оборотня из фазы полнолуния и его агрессивного поведения. Для того чтобы оборотень мог сохранять обличье человека в нормальном обществе, ему требуется периодически сбрасывать энергию.

Ну, допустим, в этом был определенный смысл.

— Это значит, что у Кевина точно есть Васо, поскольку он пару лет работал в научной команде в университете и никто, кроме нас, не знал о том, что он оборотень.

Эмма снова кивнула.

— Кевин всегда намекал, что эту роль исполняешь ты.

А вот это для меня стало новостью. Мы с Кевином никогда всерьез не разговаривали о его особенностях.

— Разве я не должна была знать об этом? То есть… это ведь дело сугубо личное, не так ли?

Вмешался Джонс:

— Именно так, поскольку это партнерство носит не только физический характер, но и сопряжено со связью на уровне сознания. Человек должен знать о том, где и когда найти волка, когда у того возникает потребность сбросить энергию. Поэтому ты должна знать о том, где находится Кевин.

— Но с какой стати я должна быть его Васо? Мы даже когда разговаривали с ним, обменивались парой фраз, не больше, и я, черт побери, у него на побегушках не была. — Я считала Кевина одним из самых близких друзей, но между нами не было той близости, о которой обычно думают в первую очередь. — И с каких пор вы стали приятелями, хотела бы я знать? Я считала, что Эдгар — из разряда «тяжелых случаев» и что вы за ним охотитесь.

Организация, на которую в прошлом трудился Кевин и к работе в которой он вернулся в последнее время, представляла собой нечто вроде околоправительственного агентства, в котором работали «черные» оперативники, охотившиеся на сверхъестественных преступников, именовавшихся «тяжелыми случаями».

Эдгар пожал плечами.

— Мы живем в мире, где альянсы то и дело изменяются. Теперь, когда ты вне игры, я подумал: помогу вытащить Лэндингема, и он перестанет так активноза мной гоняться.

Джонс согласно кивнул и достал с сиденья машины папку с файлами.

— Хьюитт — один из лучших, кто умеет проникать в крепко-накрепко запертые здания и выводить оттуда людей. Поэтому он будет нам полезен даже при том, что он больше не сотрудничает с Фирмой.

Мне совершенно не хотелось вникать в суть как первого заявления, так и второго, поэтому я не ответила Эдгару и не стала выспрашивать у Джонса подробности. Между тем узнать фамилию Эдгара было интересно. Почему-то из-за этого он стал меня меньше пугать. Чушь какая-то. Странно.

— Кроме того, Селия, — добавил Эдгар, мгновенно разрушив мое ощущение того, что он не так уж опасен, — меня не было рядом, когда ты убила Лилит и Лютера. И мне крайне любопытно узнать, насколько ты крута.

Другими словами, интересовало его вот что: сделала я это в одиночку или потребовалась целая армия для того, чтобы прикончить двух вампиров, одной из которых было больше тысячи лет? Я не ответила, только вздернула брови. С Лютером я расправилась сама, а в схватке с Лилит мне помог священник. Он задерживал атаки супервампирши сияющим крестом, а я швырнула в нее волшебный нож. Эдгар ни разу не видел моих ножей, и я не собиралась ему о них рассказывать. Пусть гадает, как все было. Он же заставлял меня гадать, откуда у него такой высокий уровень интеллекта. По идее, для вампиров такое было невозможно. Откуда у него сообразительность и здравомыслие для участия в нашей операции? И как он мог оказаться на парковке тогда, когда было еще довольно светло? Да, до заката было недалеко, и Эдгар предпочитал держаться в тени, и все-таки.

Тот вампир, который укусил меня, мог не спать в дневное время, но на улицу не выходил. А Эдгар? Эта мысль, прямо скажем, не радовала.

— Если вы уже выяснили, кто из вас круче, может быть, мы возьмемся за спасение моего брата, пока он еще жив? — раздраженно спросила Эмма.

Я еще никогда не видела ее такой злой. Но с какой стати теперь срываться на меня? Мы ходили по магазину часа три, и за все это время она не произнесла ни слова. А я-то в чем виновата? Я посмотрела на Эмму, вздернув брови. Она покраснела.

Джонс протянул мне бежевую папку, и я ее открыла. Эмма в мгновение ока оказалась рядом со мной. Она наклонила голову, и ее золотистые волосы смешались с моими светло-русыми.

В папке оказалось немало скрепленных листов бумаги. Я быстро поняла, что это досье на определенных людей. Первым оказался Рональд Тарник, отец двух милых темноволосых девочек. Нахмурив брови, я начала читать о его совершенно нормальной жизни. Наверное, я чего-то не догоняла.

— Ну хорошо, — со вздохом произнесла я, — он был корпоративным исполнительным директором одного из мощных благотворительных фондов. Хороший дом, приличный доход, счастливое семейство. И что?

Джонс открыл для меня последнюю страницу досье Тарника. Это было решение суда, согласно которому Тарник приговаривался к пожизненному пребыванию в калифорнийской государственной больнице для лечения паранормальных субъектов, в народе именуемой «Зверинцем». Именно в эту больничку я всеми силами старалась не попасть по суду. Она была расположена на пустынной окраине моего родного городка Санта-Мария де Луна. Я видела телевизионные передачи об этом заведении, и от того, что показывали, волосы вставали дыбом. А от ходивших о «Зверинце» слухов легко могло стошнить. Судя по приговору, Тарник разбушевался и убил сорок человек на школьной распродаже велосипедов. Я вернулась на несколько листов назад, к первичному полицейскому отчету о происшествии, где было описано, как этот человек (оборотень в обличье волка) отгрызал детям руки и ноги, а затем пожирал эти самые руки и ноги, присыпав их сахарной пудрой.

Эмма выхватила у меня папку и прочла первые несколько страниц.

— Что-то тут не так, — сказала она. — Что-то не сходится. Ликантропы не могут так здорово маскироваться. Завести семью, долго трудиться в корпоративной организации, стать крупным менеджером, вести общественную жизнь, а потом… такое. — Она посмотрела на Джонса затравленным взглядом. — Что заставило его сорваться?

— В этом как раз весь вопрос. — Джонс постучал пальцем по краешку папки. — Все эти случаи — нетипичные. У Эми возникли подозрения. Она рассказала о них Кевину и сказала, что это какой-то очень серьезный сдвиг. Эми, подруга Кевина, тоже была оборотнем. — Она сказала, что у всех этих людей есть одно общее: все они не так давно побывали в «Зверинце». Тарник, например, хотел, чтобы его благотворительный фонд выделял средства этой больнице, чтобы улучшились условия содержания узников.

Джонс достал из середины папки еще одно досье, и я увидела фотографию красивой женщины с прической в стиле Фэрры Фосетт.

— Тамара Корнит, также ликантроп. Такой же приступ ярости — и тоже все произошло на распродаже великов — на той же неделе, на двести миль южнее. Она побывала в «Зверинце» за несколько месяцев до происшествия — навещала тетку своего мужа, охранницу. Но они вообще встретились на автостоянке и вместе пробыли недолго — тетка мужа подписала какие-то бумаги, и все. Корнит даже внутрь больницы не входила.

— Но какое отношение все это имеет к Кевину? Он в последнее время зачастил на распродажи байков?

Джонс покачал головой и разжал губы, но слово взял Эдгар. Начало темнеть, он вышел из-под пальмы, облокотился о капот седана и с интересом наблюдал за нами.

— Нет, — сказал он. — По всей видимости, Эми всерьез заинтересовалась этими происшествиями и решила потолковать с людьми, чьи досье сейчас перед вами.

— Она мне говорила, — добавила Эмма, — что собирается попробовать раздобыть гостевой пропуск в «Зверинец». Она считала, что там что-то происходит, и ей хотелось все увидеть собственными глазами.

— Она пробилась внутрь. — Джонс испустил звук, в котором прозвучало раздражение и отчаяние. — И ее решили там оставить. Ее заперли в клетку, и Кевин позвонил мне, чтобы я помог ее вызволить.

Эмма взорвалась.

— Они не смеют так поступать! Для помещения в тюремную больницу нужен приговор суда. Нельзя просто так отправлять кого-либо за решетку!

— Ты так в этом уверена? — С неподдельным удивлением спросил Джонс. — Эми — оборотень. Кевин решил, что у них там есть какое-то устройство типа сигнализации, настораживающее персонал. Пара пустяков — задержать посетителя, а потом истребовать ордер, санкционирующий задержание. И какой судья откажет в выдаче ордера, если ему скажут, что некто устроил побоище внутри больницы?

— Но больница уже переполнена. На кой черт им сдались новые заключенные?

Стоило только этим словам сорваться с моих губ, я поняла: в этом нет никакого смысла, но при всем том есть идеальный смысл. Множество людей мечтало бы о том, чтобы я оказалась в «Зверинце» — только за то, что у меня есть клыки.

— Мы считаем, что тут задействованы не только сверхревностные правые, и не только бюрократия. Нет, тут нечто более… безумное.

Из-за того, как Джонс произнес последнее слово, у меня гадко засосало под ложечкой.

Эдгар мрачно улыбнулся.

— Вот-вот. Там идеальное местечко для демонического существа, чтобы окопаться. Хорошо известно, что психически неустойчивые субъекты легче поддаются одержимости. Добавьте к этому магические способности и…

О черт.

Большинство людей предпочитает не думать о тюрьмах. То есть умом все понимают, что тюрьмы необходимы, и покуда внутри этих учреждений ничего дурного не происходит, они остаются за границей нашего восприятия нормы. Но в то время, когда узники заперты в своих камерах, в каждую тюрьму ежедневно приходит немало людей и выходит наружу — начиная от сотрудников службы доставки и заканчивая посетителями — родственниками… и, безусловно, охранниками. Я на собственном опыте знала, как легко может уговорить кого угодно могущественный демон. Я ведь прекрасно знала, что он будет меня мучить и играть со мной, пока я не лишусь рассудка, а потом казнит меня страшной казнью, и все же мне пришлось биться с самой собой, чтобы не броситься в объятия беса по доброй воле. А тот, у кого с психикой были проблемы, мог стать очень легкой добычей демона.

— Ты сказал, что Эми удалось выбраться. С ней все нормально?

Джонс забрал у меня папку. Читать дальше не имело смысла. Я уже уяснила все, что было нужно.

— Нет. Она в коме. Мозг у нее функционирует, но она не просыпается. Мы не знаем, что с ней там сделали. Уоррен привлек к делу самых лучших экспертов в этой области — включая священников из боевых орденов. Они провели уже как минимум два обряда изгнания бесов. — Он немного помедлил. — Ее Кевин вывел, а его схватили.

— И вам пришлось переправить Эми в безопасное место.

Я все поняла. Всякий раз, когда люди моей профессии отправляются на работу — будь то охрана знаменитостей или необходимость вывести людей из-под огня, — всегда есть шанс не вернуться живым. Приходится выбирать, и на самом деле меня порадовало то, что Джонс сделал такой же выбор, какой бы сделала я. Из боя выносят раненых, а тех, кто способен передвигаться самостоятельно, оставляют. И как бы сильно я сейчас ни злилась на Уоррена, я знала, что у него ресурсов побольше, чем у многих. Он знаком со всеми в научном мире, кто причастен к исследованиям паранормального мира. Я по собственному опыту знала, что все религиозные лидеры планеты начали осознавать, что Калифорния становится очагом демонической активности. Военизированные подразделения христианских церквей вместе с мусульманскими, иудейскими и индуистскими отрядами дружно трудились, противостоя истинному аду на земле.

Уоррен мог без труда найти тех, кто позаботился бы о душе Эми.

Я долго смотрела Джонсу в глаза. Из динамиков лилась мелодия «Oh, Come All Ye Faithful». Я кивнула. Мне было очень страшно, но я была обязана помочь.

— Ладно. Я в деле. Но если там — демонский оплот, мы не можем рисковать. Нам нужна поддержка в виде религиозного войска.

— Никакого войска нам не собрать. Времени нет, — сказала Эмма. — Да и кто нам поверит? Демоны умеют воздействовать на людей так тонко и хитро, что и в полиции, и в суде скажут, что мы чокнутые и что не происходит ничего доказуемого.

— Именно так, — кивнул Джонс. — И выбор у нас единственный: проникнуть в больничку точно так же, как мы это сделали прошлой ночью. Похоже, никто не догадался, как нам это удалось. Мы и назад должны были уйти тем же путем, но не получилось, потому что Эми была без сознания. Мертвый груз.

Это значило, что либо был совершен подкоп, либо пришлось взбираться по стенам. Будь путь ровным, и Кевин, и Эдгар могли нести на себе Эми хоть несколько часов. Значит, мне требовалось соответствующее снаряжение.

— Я, мягко говоря, не одета для такого приключения. Скажу так: пойдем, как стемнеет и когда я добуду кое-какие инструменты и подходящую одежду. Для Кевина не будет никакого толка, если мы не подготовимся ко всему, что на нас могут обрушить.

— У меня есть все, что нам может понадобиться. Время поджимает.

Ну, Джонс мог считать, что у него есть все необходимое, но он не знал, какие орудия имеются у меня.

— Без обид, но я бы предпочла для такого дела инструменты, с которыми я лично знакома. К тому же — я указала на своих пернатых друзей, — пустыня — не их дом родной. Надо, чтобы они отправились баиньки, а иначе они громко возвестят о нашем прибытии. Кевин — парень крепкий, еще пару часов продержится.

Во все, сказанное мной, я сама верила неопровержимо и постаралась, чтобы эта уверенность передалась окружающим. Джонс неодобрительно заворчал. Эдгар пожал плечами. Эмма долго молча смотрела на меня, потом шумно выдохнула и кивнула.

— Ладно. Отвезу тебя туда, где хранится твое снаряжение, — буркнул Джонс и открыл дверцу машины. — Прошу.

Ну уж нет. Я цинично усмехнулась.

— Послушай, я не то чтобы тебе не доверяю, но… ладно, скажу прямо: я тебе не доверяю. И я бы предпочла, чтобы ты не знал, где я храню свои вещи. Не сомневаюсь, ты тоже предпочитаешь, чтобы об этом не знали другие. — О паранойя, имя тебе — Селия Грейвз. — Просто скажи, где и в котором часу мы встретимся.

В глазах Джонса промелькнуло изумление, тут же сменившееся обидой, однако их место тут же заняло уважение.

— У тебя навигатор есть?

Я кивнула. Джонс нырнул внутрь своей машины, нажал пару кнопок на панели своего «Garmin» и что-то написал на оборотной стороне конверта, который он поднял с пола.

— Воспользуйся этими координатами. Встреться со мной там через два часа. Мы с Хьюиттом начнем осмотр больнички. Как только ты приедешь, будем готовы к штурму.

В разговор вступил Эдгар:

— Я еще не питался, Джонс. Вряд ли ты хочешь, чтобы я набросился на какого-нибудь одержимого. Ох… Страшно представить, что может случиться потом. Но ничего хорошего — это уж точно. Конечно, было бы проще, если бы…

Фраза повисла в воздухе. Эдгар уставился на Джонса, вздернув брови.

Ну нет. Не мог же он вправду намекать на то, чтобы Джонс пожертвовал ему немного крови. Я слыхала о том, что кровь магов для вампиров более ценна, однако Джонс был, на мой взгляд, не из тех, кто бы на такое согласился.

Но он не выказал ожидаемого мной возмущения, а только чуть раздраженно покачал головой.

— Хорошо. Но не больше пинты. Я должен быть в самой лучшей форме.

Ой-ой-ой… И они так буднично об этом разговаривали!

— О боже! — вырвалось у меня. — Вы, наверное, шутите? Или действительно проделывали такое раньше?

Эдгара мой взрыв эмоций удивил.

— Селия, вампиры пьют кровь. Мы этим живем. Будет ли это Джонс, или незнакомый пьяница в темном переулке, или кто-то из твоих подружек — так или иначе, я сегодня намерен поесть. Я, в отличие от тебя, лишен такой роскоши, как возможность выбирать ту или иную пищу. И для тебя может настать день, когда ты этой возможности лишишься, поэтому советую тебе привыкнуть к этой мысли. Со временем ты обязательно станешь полноценным вампиром — случайно, намеренно или просто биология сработает. Это неизбежно.

В следующее мгновение — вероятно, для подтверждения своих слов, он схватил Джонса за руку. Джонс и глазом не моргнул, когда Эдгар разжал губы и обнажил изящные клыки. Его глаза вспыхнули красным светом. Эмма ахнула. Она спряталась за мою спину. Мне и самой хотелось отвернуться. Но я не могла оторвать взгляд от этих глаз, горевших дикой жаждой крови. Вампир, живший внутри меня, рвался наружу. Мне страстно хотелось поучаствовать в этом пиршестве, а когда Эдгар впился зубами в нежную плоть, все мое тело содрогнулось. Я не ожидала, что мне будет стоить таких усилий сдержаться. Я зажмурилась, но и это не помогло. Я слышала негромкое чавканье — и каждый мой нерв напрягался, поэтому я зажала уши ладонями. Но на самом деле мне нужно было заткнуть нос, потому что сладковатый запах с оттенком меди, наполнивший воздух, заставил меня застонать. Тогда я резко отвернулась, чуть не наткнулась на Эмму и побрела прочь. При этом я налетела на Дону, возвращавшуюся из магазина с полными пакетами аппетитно пахнувшей еды. Эти ароматы позволили мне отвлечься от медного запаха крови. Донна принесла спагетти для Эммы, китайскую еду для себя, а когда я открыла глаза, я увидела высокий стакан с соломинкой — явно для меня.

Не успела Дона опомниться после нашего столкновения, как я уже поднесла соломинку к губам и сделала первый глоток. Напиток был теплым, густым, со вкусом фруктов и еще чего-то непонятного. Но что бы это ни было, напиток хорошо утолил голод вампира и человека.

Продолжая пить, я вопросительно посмотрела на Дону. Она протянула Эмме один из пластиковых контейнеров. Эмма с тоской уставилась на порцию спагетти, щедро сдобренную томатным соусом. Кровь Джонса капала на асфальт. При этом он спокойно взял у Доны свободной рукой одну из коробочек с китайской едой. Дона постаралась не подходить к нему близко. Взгляд у нее был такой же, каким она обычно одаривала своих родичей, закусывающих живыми сверчками. А такие родственники у нее были.

— Что это такое? — Я наконец выпила столько коктейля, что смогла оторвать губы от соломинки. Невероятно вкусно.

— Это мусс из разных ягод с добавлением большого количества мясной подливки. Я попросила парня из китайского буфета, когда он обжаривал говядину, слить кровяной сок в твой коктейль и добавить специй. Рада, что тебе понравилось.

Я так глянула на свой стакан, что Эдгар с Джонсом дружно расхохотались. Эдгар утер кровь с губ тыльной стороной ладони и сказал:

— По крайней мере, твои друзья мыслят здраво, Грейвз.

Сейчас, когда у него не были заметны клыки, он стал похожим на собранного, немного удивленного бизнесмена, а не на злобного кровожадного кровососа, которого мы только что видели.

Я не стала ему отвечать и сделала еще один глоток густого коктейля.

— Думаю, — продолжал Эдгар, — со временем тебе перестанет хватить говяжьей крови. Мы ведь не просто так ищем людей, чтобы попить их крови.

— А я обхожусь без этого, — буркнула я.

И я действительно обходилась. Я относилась к своему вампиризму как к пищевой аллергии. Я приспосабливалась к своему состоянию, но твердо решила сохранить ощущение себя как личности и оставаться человеком.

Эдгар и Джонс продолжали хихикать, садясь в машину. Эдгар сел за руль, а Джонс открыл упаковку с китайской едой. Из двух одинаковых ранок на его предплечье сочилась кровь. Гадость какая. Мне совсем не хотелось работать с этими парнями. Ну да, они были профессионалами, и неслабыми притом, но пугали меня не на шутку.

— А в чем вообще дело? — спросила Дона.

Она позеленела и к своей еде притронуться не смогла. Она едва на ногах держалась. Меня не удивило то, как вампирская сцена подействовала на нее, — ведь всего несколько недель назад на нее напала супервампирша. А вдруг она рухнет в обморок чуть позже? Надо было позаботиться о том, чтобы Эмма осталась с ней.

— Тебе плохо? Мне жаль, что ты это увидела.

— Мне самой жаль. — Дона поежилась. — У меня такое чувство, что на этой неделе мне будет о чем потолковать с психотерапевтом.

А мне хотелось надеяться, что мне не придется стать напарницей Доны по посещению психиатра после того, как мы спасем Кевина.