У кромки моря и гор

Дербент – самый южный, самый древний и самый неизведанный город России, ему более пяти тысяч лет. Дата эта, конечно, условна, но принято думать так, ибо «есть мнение». Город упоминается в Коране как видевший мир, который предшествовал библейским пророкам. Ровесник легендарной Трои? Возможно.

То был восточный форпост Римской империи, потом – северная крепость Парфии, родоначальницы Ирана… Или, наоборот, сначала был персидским, потом римским, потом парфянским? Этого не скажет никто, потому что никто серьезно не исследовал город, но здесь чувствуешь, что время дышит в каждом камне. Дышит так громко, что слышен перестук часов вечности… Из тьмы веков жемчужиной на Каспии проступает Дербентское ханство – исторический центр Кавказской Албании.

В городе, в древней части, видишь отблеск сияния вечности. Его хранят знаменитые махялы (древние кварталы), на вид серые, невзрачные, но имеющие неповторимый колорит: по их узким улочкам проходишь день, и не наскучит… Забытый мир, почти Средневековье, если бы не электрические провода и лампочки на фонарных столбах.

Когда появились махялы? С предками азербайджанцев – огузами, они из орды саков и поныне живут здесь. Вросли корнями в каменистую землю. Словно могучие деревья.

Столько бурь и ураганов пронеслось над ними, а они стоят, не покидая жизненного пира. Удивителен Дербент своей повседневной стариной.

Древний город умещался на клочке земли, там, где Кавказ подходит вплотную к Каспийскому морю, оставляя лишь узкую полоску суши, всего-то сотню-другую гектаров. Та полоска приютила сначала крепость, потом городские постройки, дала Дербенту историю. С нее, собственно, все и началось.

Гектары земли, а какие! Ценой, что само золото. Если улицы города выложить золотыми монетами, их будет слишком мало, чтобы выразить стоимость здешней земли. С древности люди знали, что живут в раю. Достаточно отъехать километров пятьдесят на север, чтобы понять это. Там, в удалении, другой климат и совсем другая жизнь. В Дербенте – субтропики, а чуть севернее природа холоднее зимой и жестче летом.

Над городом стоит невидимый воздушный барьер – климатический рубеж, его еще в древности подметили люди. Он ограничил продвижение на Северный Кавказ античных цивилизаций. Римские легионеры, парфянские всадники не пошли на суровые, с их точки зрения, земли, хотя могли бы их легко завоевать. Но некого и нечего там было завоевывать.

В суровых для жизни горах Северного Кавказа народы, как правило, селились поневоле. Малыми группами. Только если больше негде было спастись. Первыми пришли сарматы, потом аланы… их история – это история страданий и надежд, они начинали с самого начала. Как все беглецы и изгнанники. (73) На «пустом» месте… По своим строгим законам природа и обстоятельства складывали границы древнего мира, прорисовывали его первые, робкие, контуры – основу будущих политических и этнографических карт Кавказской Албании.

Однако главная достопримечательность Дербента все-та-ки не природа – каменная стена. Она начинается от крепости, что на склоне горы, и тянется рукотворной преградой через весь город к морю. Когда Каспий наступал, а такое случалось не раз, казалось, что будто стена выходит из воды, образуя причал для судов.

Когда же море отступало, стена целиком была на суше, и «гавань» высыхала.

В той каменной стене имелись ворота, они и дали городу второе имя – Ворота Джора. Или Железные Ворота, с этим именем он вошел в легенды Востока, в сказки. За проход через ворота взимали немалую плату… Пройти преграду мог далеко не каждый. (74) Потом построили вторую стену, параллельную, и город оказался в каменном коробе, защищавшем от врагов.

Неприступная цитадель, конечно, появилась не сразу, над ней трудились поколения горожан, их труд занял века. Достаточно сказать, стена получилась такой толщины, что на ней разъедутся два всадника, а может быть, и две арбы. Высота ее местами с трехэтажный дом. На ней были башни и бойницы, способные умерить пыл любого, самого грозного неприятеля… Серьезное оборонительное сооружение, воплощение инженерной мысли.

Землетрясения не оставили на нем трещин! Все было продумано до деталей, до мелочей. Талант древних строителей восхищает, когда глядишь на это археологическое чудо.

В Дербенте исстари пересекались пути-дороги между Севером и Югом, Западом и Востоком. Лучшего места для торговли не было. Отсюда особая роль таможни и базара, они веками делали город самым богатым на Кавказе. Самым значимым и зажиточным.

Тут бывал русский купец Афанасий Никитин, другие торговые люди Руси, местные звали их «садко», что по-тюркски «торговец», «коробейник»…

Вторая стена у города, естественно, появилась не сама собой, за ней стояла торговая политика, вернее, повторная пошлина, которая оживила торговлю: купцы, следовавшие с юга, здесь же, в городе, продавали товар купцам, прибывавшим с севера, и избегали расходов за проход через вторые ворота. (75) Так Дербент поднял свою значимость, он стал перевалочной базой.

И перекрестком культур одновременно…

Примерно две тысячи лет назад случилось событие, перевернувшее античный мир. К северным воротам Дербента подошли кибитки кочевников. Много кибиток. До горизонта чернели они… Нашествие? Нет. То было время Великого переселения народов, его очередной волны. На Северный Кавказ пришли уроженцы Алтая. За десятилетия пути степь стала им родиной, а кибитки – домом. Степняками, или кипчаками, называли их. Пришла орда, тотемом которой был крылатый барс, указывавший на царскую родословную хана. Пришельцы, в отличие от римлян и персов, не штурмовали город, они отошли, стали заселять предгорья и приморскую равнину нынешнего Дагестана. Строили здесь города и селения, распахивали землю, обустраивали ее. Тогда у Дербента лицом к лицу встретились две тюркские культуры – огузская и кипчакская, им предстояло сродниться. В тот миг наступило Средневековье, новая историческая эпоха, но ее никто не заметил… Великие события, как и великие люди, всегда видны лишь издалека.Что отличало пришельцев? В первую очередь кони, конечно, несчетные табуны. Казалось, степняки шагу не ступят без коня, верхом были взрослые и дети. Удивляли юрты, разборные дома, из них в считанный час возводили город, над которым возвышался ханский шатер с золотым равносторонним крестом и полумесяцем на шпиле.Опытные жители Дербента сразу отметили: такие кресты с полумесяцем были и у них. Значит, пришли не враги, но и не свои… Братья по крови – огузы и кипчаки – не признали родство, хотя говорили на одном языке. Очень уж дикими казались пришельцы. Чужими. Необычными. Их назвали барсилами – детьми барса. По тотему. И все, на этом разошлись. Горожане не открыли ворота. Остереглись.Как развивались события дальше, я не знаю, это и не важно – жизнь шла своим чередом и неспешными заботами. Однажды к кипчакам прибыл посланник армянского царя, он безуспешно искал союзника в войне против Ирана. Стоп… С этого места события, о которых идет наш рассказ, обретают строгую хронологию. В 225 году, сообщают летописи, кипчаки заключили союз с армянами и выступили на их стороне. Иначе говоря, они прошли Ворота Джора и вошли на территорию Европы.То было их первое вступление на землю Запада!С этого союза и начался раздел античного мира, приведший к гибели язычества, а значит, античной цивилизации. Религия – знак Средневековья! – вступала в свои права. Правда, почувствовать нюансы тех событий без дополнительных пояснений трудно, слишком невыразительна Мировая история, кто-то сознательно отретушировал ее, чтобы принизить роль тюрков.Во-первых, отметим сразу, армянские цари династии Аршакидов были тюрками-огузами. Незнание этой детали их биографии делает непонятной причину военного союза и начавшейся войны Армении с Ираном. Больше того, оно, незнание, уводит с политической арены важного игрока – Парфию, о том тюркском государстве практически ничего не знают даже специалисты по Ирану.Во-вторых, армянская высшая знать тогда была почти целиком из тюрков, о чем сообщают родословные ее родов. Родственники поддержали родственников? Похоже… Я своими глазами видел печать Аршакидов в Тегеране, их монеты и геммы, там четкие тюркские руны, которые, по-моему, и ставят все по своим местам. Их надо увидеть, хотя бы для того, чтобы судить о причинах союзничества тюрков и армян в III веке.К тому же Аршак означает «рыжий сак», слово это из древнетюркского лексикона. Они и были рыжими. В родословной династии записано, откуда пришли Аршакиды – с Древнего Алтая. С гор. И их предшественники, первые цари Персии, пришли оттуда же. Это утверждают восточные легенды, это следует из «Шахнаме», знаменитой «Книги о царях», да, ее за века не раз «редактировали», но изменить эти важнейшие детали не смогли. (76)И последнее – об Армении. Она находилась тогда совсем не там, где ныне. Армяне жили в Киликии, на берегах рек Тигр и Евфрат, там была их страна, их Церковь до 1441 года. Читатель недоумевает, почему историки не замечают очевидное? Признаюсь, я сам удивляюсь их корпоративным договоренностям… Теперь несколько проясняющих фраз о самом Иране.Иран – это преемник Парфии, то есть государства, в котором пятьсот лет правили Аршакиды, или тюрки, исповедовавшие веру в Бога Единого (так в нашем случае точнее). В 224 году династия пала, власть взяли Сасаниды, люди другой веры – зороастризма. (77) Парфию они назвали Ираном, однако основу населения страны по-прежнему составляли потомки тюрков, пришедших сюда в авангарде Великого переселения народов. С ними и боролись новые правители.Но и это важное событие вынесено на периферию знаний как малозначащее для Среднего Востока. Поэтому история Парфии и получилась сплошным «белым пятном» – ее, по сути, просто нет! Умалчивают, чтобы не обмолвиться о главном, о религии – причине, потрясшей Средний Восток. Иначе говоря, в III веке там утвердилась новая монархия, а с ней – новая вера (обновленный зороастризм). Сасаниды отвергли тюркскую веру, взамен предложили свою, понятную коренному населению Ирана. Вместе с религией они предлагали политику, символы – словом, всю новую культуру. Не тогда ли родилась тюркская поговорка: «Страна остается, обычаи меняются»?Как видим, шла жестокая борьба за власть над Средним Востоком, куда входил и Кавказ. То была эпоха бескомпромиссных войн и сражений на почве религии. Сасаниды дали миру философию, которая взрастит манихейство, а религии Аршакидов суждено будет стать матерью христианства. (78) Борьба между ними велась не на жизнь, а на смерть. На перекрестке эпох сошлись в рукопашной две силы, два взгляда на мир… Неужели малозначащее событие? По-моему, нет. И вот еще.В войне, начавшейся в 225 году, выковывался стержень средневековой культуры, которую потом примет Ближний Восток, Северная Африка, Европа. Примут как веру, где главенствует Бог-дух, а не бог-»предмет», что в конечном счете, будет отличать религию от язычества. Всегда!

Дербент играл в тех событиях важную роль: он был координатором победы. И союзником одной из сторон конфликта. Тем интересен этот город, упомянутый в древних легендах Востока… Звучит неожиданно? Не будем торопиться. Вновь присмотримся к фактам. Как следует из армянской истории, в 301 году армяне объявили миру о новой Церкви, где главное место отдавали Богу Небесному – Тенгри. Не Юпитеру, как Рим, не Ахурамазде, как Иран. Народ Армении принял алтайскую культуру. Акт делал эту страну независимой от Рима и от Ирана, она становилась союзницей тюрков. Люди впервые за свою историю вдохнули глоток свободы, о которой не мечтали, у них появилось государство, где тюрки были в уважении – братья по духу. В том убеждает книга «Кыпчакское письменное наследие», где приведены древние тексты молитв Армянской церкви – они на тюркском языке. До XVI века многие армянские общины хранили тюркский язык богослужения.Права восточная мудрость, утверждая: «Тот, чья вера слаба, не может в других возбудить веры». Тюрки, выходит, смогли!Отличало армянскую веру лишь одно – культ Христа, его Алтай не знал. Остальное было одинаково… Так появилась первая на Западе Церковь, институт религии, но не христианский, Христос, строго говоря, не был в пантеоне Бога. И это я подчеркну жирной линией. Он присутствовал в новой Церкви как сын Тенгри. Поэтому Армянская церковь называется монофизитская, или церковь Единобожия.Тем отличается она от христианских Церквей, появившихся позже. «Веруем в Единого Бога (дословно – бир Тенгриге Атага), Вседержителя, Творца неба и земли, Видимого и Невидимого…» – этими словами начинались молитвы армян (цитирую по оригиналу).Потом уже молитву дополнили слова о Христе (дословно – Огул Тенгриге – Сын Тенгри), то была дань другой политике, западной, которая придет в Армению через века.Своего духовного лидера армяне звали католикосом, глава Церкви был родом из Аршакидов. В титуле скрывалась еще одна тайна: «каталык» – по-тюркски «союзник», это посвященным говорило о многом. Титул отражал суть нового духовного института, а также суть политики тюрков и армян – союзничество.Однако связывать историю Армянской церкви с Кавказом нельзя, между ними, как известно, лежали сотни километров пути… Тогда почему же связывают? (79)Для ответа на это «почему» мне потребовалось паковать чемодан и ехать в новую экспедицию – искать следы Кавказской Албании… Словами тут ничего не объяснишь, правду надо уметь добыть, как добывают золотые самородки. Восточная мудрость учит: «Гнев побеждай кротостью, зло добром, скупого дарами, а лгуна правдой». Я так и поступил.

Известно, что в 303 году, то есть через два года после Армянской, появилась другая монофизитская Церковь, а с ней страна – Кавказская Албания, ее католикос и царь тоже были из династии Аршакидов. Как в Армении. На Кавказе потомки парфянских царей возглавили общество. Опирались они на тюрков – огузов и кипчаков, выходцев из орды Албан (Алпан), тех самых, не забытых нами пришельцев с севера, которые однажды появились в окрестностях Дербента. Тамга албан и государственные символы Кавказской Албании были абсолютно одинаковы. Равносторонний крест и кольцо, что очень и очень показательно.Ради союза с Европой тюркский мир отделил от себя орду, принеся ее в жертву общему согласию. Тот политический ход был важен, с него началась тончайшая политика, которая, повторяю, отличала раннее Средневековье. Все тогда подчинили вере в Бога Небесного, а веру насаждала светская власть – цари династии Аршакидов. Двуглавый орел, воплощающий единство светской и духовной власти, далеко не случайный символ той эпохи.Та политика открыла путь в Европу – крестить язычников, что дало повод тюркам продолжить Великое переселение уже в европейском направлении и дойти до «края света» – до Атлантики и Скандинавии. Монастыри являлись оплотом новой духовной культуры. Забегая вперед, скажу: недооценка этой политики Римом приведет к расколу Империи в 312 году, а позже к конфликту Греческой церкви и Римской. И даже к тому, что ответом Востока на эту политику будет ислам, в продвижении которого участвовали те же Аршакиды, приняв имя Омейядов. (80) Все эти события будут иметь свое место, но позже, потому что они следствие тех шагов, которые задумали союзники – тюрки и армяне, собственно, устроители нового мира.Рим желал жить по своим законам, он привык править и навязывать волю другим… Но его политика теперь вызывала лишь религиозные столкновения в Европе, что было на руку союзникам… Колесо истории запущено, оно увеличивало ход, и роль Дербента в той ситуации росла год от года – его правители не могли не встать в центр новой духовной культуры. И они возглавили Вселенскую Церковь, на них равнялась духовная жизнь Европы.В окрестностях Дербента в IV веке выросло строение, может быть, дворец, может быть, что-то скромнее, археологи не нашли (вернее, не искали!) то место, где Аршакиды собирали духовных лидеров нового мира, который пришел на смену Римскому варварству. В хрониках Востока это таинственное место известно как Чор (Джор). Имело оно и другое имя – Патриарший престол Вселенской церкви. Центр христианского мира.Как видим, дверь в Европу тюрки сделали по своему росту. И говорить мне больше в этой связи не о чем – факт налицо.