Я так устала в этой поездке и, выйдя из кареты, направилась сразу в душ и спать. Почти сутки проспав, ближе к вечеру, медленно поднялась с кровати. За окном было видно, как сильный ветер гоняет зеленую листву и шевелит крону высоких деревьев. Я поежилась брр, холод сковал мои мышцы, и быстро открыла свой гардероб. Оделась теплее и пошла на кухню для прислуги. Встретив экономку и обняв старушку за плечи, шепнула ей на ухо:

— Простите меня, можно поесть мелкой пакостнице у вас на кухне?

Та кивнула головой в знак согласия, и прошла на королевскую кухню, всего по чуть-чуть, и я уже сытая. Соскучившись по королевскому конюшенному Гаю, быстро пробежав по коридору, выскочила на улицу. Поежившись от холодного ветра, что дул прямо в лицо, раздувая мои русые волосы, я направилась в конюшню. Гай, как обычно раскидывал сено и убирал стойла. Молодой мужчина стоял ко мне задом и отрясал свою рубаху и жилет от золотистой соломы. Я подошла на цыпочках и обняла его за талию и прижалась к нему. Он резко обернулся и, вытаращив глаза, подняв меня на руки, громко закричал:

— Лолиточка, Лолиточка, где же ты была все это время? Столько прошло времени. Вот лапушка. Я так волновался. О, Всевышний! Ты послал мне такой подарочек, как я рад видеть тебя.

И неожиданно, приклеился к моим губам. Тепло растеклось по телу, но поцелуй оказался не родной, чужой и я хорошо чувствовала это. И медленно начала отстраняться от мужчины, стуча в его мускулистую грудь. Гай все понял и попросил у меня прощение. Я поманила его пальцем в сторону и загадочно произнесла:

— Гай, мне надо тебе кое — что рассказать. Я нашла то, что искала, пойдем со мной. Я тебе кое — что покажу.

Уже в моей комнате, читая мои бумаги Гай, почему-то не удивился и просто сказал:

— А знаешь, я ведь тоже искал именно эти бумаги. Твой отец герцог, у которого служу, просил меня разыскать тебя.

Теперь, настала моя очередь удивляться и вытаращить свои глаза. А мой друг немного подождал и продолжил свой рассказ.

— Я не так давно пришел работать к твоему отцу, наверное, года три назад. И знаешь, меня ведь не Гай зовут. Мое настоящее имя Франц. Граф Франц Эванс Аманат. Так что, я чуть ниже тебя по родословной, но ведь это не меняет дело правда?

Я стояла и смотрела, открыв рот, как конюшенный Гай снимает с себя парик рыжих волос и стирает веснушки. И вот, передо мной возникает совсем другой человек, симпатичный, который имел черные короткие волосы и его выразительные глаза радостно улыбались. Чувственный рот расплылся в улыбке, и он произнес:

— Ну как? Удивил? Хорош граф или не приметен в этом виде, ну что застыла?

— О, Боже! Гай, ой, прости Франц, да ты хорош. И не только, как друг, но для девушек ты завидный жених. Ой! А как здорово. Слушай Гай, я пока так тебя буду называть, не обижайся, но все так неожиданно, — послушно, сложа ладони, друг с другом, попросила я.

Молодой парень натянул парик, взлохматил его, я звонко рассмеялась в голос, ну так смешно все вышло. У меня был самый восхитительный друг. Я рассказала графу о моих приключениях, и он одобрил это, сказав, что я, еще та проказница.

Мы смеялись и кривлялись, выписывали кренделя у меня в комнате, представляя, как театрально разыграем комедию пред моими сестрами. В таком веселом состоянии, мы вышли из моей комнаты. Гай шикнул мне ухо что-то и я стукнула его по плечу, и вдруг молодой парень остановился и сделал низкий поклон.

А я, не видя ничего и выйдя быстро из-за спины Гая, смеясь, сказала:

— Гай, ну хватит черту приклоняться, ох и покарает тебя всевышний!

Конюшенный молчал, я же стукая его по груди, смеясь, снова сказала:

— Ну чего встал? Пойдем уже. У нас много дел.

И тут, услышала строгий голос младшего принца и вздрогнула так сильно, что у меня подкосились ноги.

— Какая интересная картина! Молодой парень и девушка, одни. Посреди пустынного коридора, когда никого нет. А я и не знал, что вы не только нахалка, но и…

Я быстро перебила его и пошла в прямое наступление. Моя грудь вздымалась от сильного волнения и, набрав воздуха в легкие, я сказала:

— Вы можете думать, все, что вам угодно! Это ваше дурацкое право.

Доминик подошел к нам и стоял напротив меня, заглядывая гневно в мои глаза, ответил:

— Так значит, по-вашему, я черт?! Тогда вы, распутная женщина, легкая во всем, Гай, ну и как она в постели? Одолжи мне ее на ночь.

Гай смутился и все же ответил за меня принцу:

— Простите ваше высочество, эта девушка чиста, как стеклышко, я вам уже…

Принц перебил конюшенного и злобно сказал:

— Эта леди и, правда, готова пойти по всем мужским рукам или она сама скажет. Отстоит свои права, находиться в этом дворце. Так что?

Я оттолкнула своего друга, который успел встать между мной и принцем, заорала прямо в лицо Доминику:

— Если вы мужчина, который дорожит честью камзола, не усомнитесь в девушке, которую любите. А если вам не дорога честь, то и не судите всех по себе. Вы идиот, принц без разума, вы…

Я подняла руки для удара, но Доминик больно ухватил мои запястья и притянул к себе, говоря при этом:

— Вот сейчас, в моей спальне, ты все и расскажешь, кто я и что. Посмотрю, на твою гордость и честь. И так, идем.

Я уперлась руками и ногами, осознав все, испуганно закричала:

— Гай, пожалуйста, Гай, помоги мне, Га — ай…

Доминик развернулся к конюшенному, и прокричал ему:

— Гай, только попробуй, высеку. Стража, стра — жа — а — а, взять под конвой конюшенного!

Я почти плача выдиралась и кусала принца, он терпел и еще крепче обнимал меня. Стража из двух амбалов, прибежали с другого конца коридора и встали по бокам конюшенного Гая. А тот, смотрел на меня, как бы говоря: прости, но ничего поделать не могу. Укусив принца больнее и тут, он оторвал от меня руку, я умудрилась двинуть ему по щеке. Подбежав к другу, хватая его руку, дернула на себя и крикнула только одно слово:

— Бежим!

Друг среагировал быстро, но наши попытки пресекли уже у входной двери. Доминик схватил меня и настучал по мягкому месту, затем перевалил, через плечо и кричащую меня понес вдоль коридора. Я отстучала ему всю спину, но никто даже не вышел мне на помощь, казалось в это время, весь дворец вымер. Уже в спальне, меня жестко кинули на большую постель. Доминик с разъяренным видом и ругательствами, рвал на мне платье, от страха и бессилия, я потеряла сознание. Сколько прошло времени, не знаю, очнувшись, заметила, что лежу все еще на кровати, накрытая теплым покрывалом. Поднялась и села в кровати, оглядела себя в сумеречном мраке, клочки рваной одежды еще свисали на мне, сильно болели колени и мышцы ног. Я вскрикнула, испугавшись за свою поруганную честь. Слезы градом обрушились из глаз и, уткнувшись в подушку, я зарыдала.

Неожиданно, в канделябрах загорелись свечи, и стало светло, я повернула свое лицо в сторону освещение. Доминик стоял возле меня со сложенными руками на груди и спокойно сказал:

— Наконец-то очнулась. Ну, здорова, ты орать, голосистая коза попалась.

Я плюнула в его сторону и жестко ответила ему:

— Ненавижу, негодяй. Как ты посмел, тронуть меня?

Этот «негодяй» широко улыбнулся и присел на край кровати, а я дернулась и отползала задом по кровати, чтобы не тронул меня. Мои движения достигли пика ее края, и я шлепнулась на пол. Доминик захохотал и сквозь смех сказал:

— Ты не только звонкая коза, но и дурочка, каких надо поискать. Неужели, ты подумала, что я вот так, брошусь на юную девицу? Попугать тебя хотел, разве не забавно получилось?

Я сидела на полу и, откинув теплое покрывало, терла мягкое место. При этом действии, обнаружила, что все же одета, чулки были на месте, трусики тоже. Лишь клочки платья свисали сверху, чуть оголяя мою грудь в нижнем белье. Злобно сверкнула глазами на младшего принца, который хохотал и ухмылялся. Я кое — как поднялась и оперлась о дверь. Она оказалась закрыта и слезы вновь вытекли из глаз. Сзади меня подошел Доминик, обнял за талию, и почти шепотом проговорил:

— Ну, прости меня, не думал, что так получиться. Прости, пожалуйста. Я ревную тебя. Ты же любишь меня, подумал, что ты будешь согласна…

Я хлюпнула носом и дрожащим голосом прошипела:

— Ненавижу тебя, никогда не любила и не прощу вас ваше высочество.

На мою радость, он отпустил меня, открыв свою дверь наотмашь, серьезно прокричал:

— Прошу вас сударыня, тогда, пошла вон!

И вытолкнул меня в темный коридор, с шумом закрыл дверь. Я, постояв в полной тишине, кое — как стала передвигаться во мраке. Идя и щупая, хоть какую — нибудь дверь. Почему-то в канделябрах свечи были потушены, стража дремала на посту. Мне повезло, в дальнем углу коридора, дверь открылась и в лунном свете, найдя кровать, я плюхнулась на нее и зарыдала в подушку. Сон пришел быстрее, чем казалось. Туманный Морфей, сжалился надо мной и окутал очи сонным порошком.

Проснулась я, от звонкого визга молоденькой служанки. Протерев глаза, я посмотрела на девушку, попросив ее не шуметь. Кое — как объяснив ей, что я гостья старшего принца Германа, что попала под копыта лошади, когда возвращалась от тети. А будить никого не хотела и, вот идя в темноте по коридору, попала к ней. Девушка поохала, поахала, слушая мой короткий рассказ, потом, назвалась Лесей и, убежав на кухню, принесла мне завтрак. Выпив стакан молока, дальше от предложенной еды, я отказалась. Через несколько минут в дверь постучали, и служанка открыла ее. В комнату вошел расстроенный старший принц и внимательно оглядел меня, затем строго сказал:

— И какая же лошадь, посмела вас так отделать? Сейчас дам распоряжение, чтобы кучера высекли.

Секунду помолчав, и уже обращаясь к молодой служанке, сказал ей:

— Пожалуйста, освободите на несколько минут, вашу комнату. Мне нужно поговорить с нашей гостьей. От моего имени, пусть стража встанет у двери.

Девушка испуганно вылетела в коридор, Герман стал серьезен и снова спросил:

— Так какая лошадь вас отделала? Кого мне стоит высечь?

Я стояла перед принцем в низком поклоне и крепко держала свои клочки платья. Моля всевышнего о пощаде того, кого обвинят в неповинном деле, заставляя сознаться. А мне так стыдно, признать, что это сделал его брат. Перебирала в голове все действия своего вранья, на ум ничего не приходило, тогда Герман начал первым:

— Даже если ты промолчишь, в нашем дворце ничего не утаиться. Слуги уже шепчутся между собой. Насколько я понял, из этих сплетней, что видимо лошадь — это мой брат Доминик? Я прав?

Я глубоко вздохнула, потому что, отвечать не хотелось совсем и тем, самым выдала себя. Герман просто взревел и резко развернувшись, сделал шаг к входной двери. Я ринулась за ним, прося умоляющим голосом:

— Ваше высочество, простите меня, ну не надо выносить ничего. Сама виновата, ударила его и укусила за руку и вот…

Герман развернулся и удивленно посмотрел на меня, снова спросил:

— Так вы опять играли что ли? Или, все же, это принцип ухаживания такой?

Я собралась духом и рассказала старшему брату, о том, как нас с Гаем застал Доминик. Сначала, Герман молчал, потом захохотал в голос и быстро перестав, сказал:

— Я чувствую, что если мой брат не жениться на тебе, то будет много таких конфузов происходить. Вообще-то, если ты помнишь, я сказал тебе, как только Доминик обидит тебя, то приму меры?

Я глубоко вздохнула и кивнула головой в знак согласия, а Герман еще раз оглядел меня и строго сказал:

— Значит так, сейчас я все расскажу отцу, а ты посиди пока здесь. Потом, за тобой пришлют, хватит уже, надо что-то решать. Я оживилась и уже в дверях спросила принца:

— Прошу вас, пожалуйста. Я видеть, вашего брата не могу. Ваше высочество, можно мне уехать к отцу, туда, где мы с вами были.

Герман хмыкнул и все так же строго сказал:

— Вот как! А я думаю по — другому.

Вы любите друг друга, но каждый день усложняете себе жизнь. Так, дорогуша все, терпи, раз влюбилась в такого.

Он улыбнулся и вышел в коридор, а я села на чужую кровать и тяжело вздохнула «Вот уж черт меня дернул вернуться сюда. Как же все сложно, жила бы у своей тетки, а теперь даже не знаю, что меня ждет» Служанка вернулась ровно через час и занесла множество коробок. Открыв их, я удивленно ахнула. Платье, туфли, драгоценности и много чего еще.

Мне помогли одеться во все купленное. Служанка аккуратно сняла со стены зеркало и я, покрутившись перед ним, отметила, что выгляжу просто превосходно. Леся оказалась довольно миловидной молоденькой девушкой. С густыми черными волосами и крупными карими глазками. На вид ей было около восемнадцати. Она восхищалась моей персоной и напрашивалась в услужение. Я пообещала поговорить с Германом о том, что просила юная девица. И выйдя в коридор, наткнулась на самого канцлера. Старик — канцлер обвел меня строгим взглядом и естественно сказал:

— Следуйте за мной леди.

Я пошла за мужчиной, не задавая вопросов, а сзади меня шла стража. Прямо, как под конвоем. Шедшие на встречу, слуги останавливались и шептались, мне было неловко от такой процедуры и при виде очередных слуг, опускала вниз глаза. Наконец, мы достигли большого кабинета — приемной, где я была лишь раз. Канцлер постучав, открыл дверь и сухо произнес:

— Ее светлость, герцогиня Де‘Шаронэ прибыли.

Я вытаращила глаза на канцлера, а тот, вдруг улыбнулся и тихо прошептал:

— Давно пора и честь знать.

Я кивнула, сглотнув сухой комок в горле, одновременно. Войдя в кабинет, чуть не рухнула от присутствующих людей. Герман сиял в широкой улыбке, Доминик открыв рот, хлопал глазами, а сам король с удивлением рассматривал меня, читая мой родовой вензель. Я быстро склонилась в низком поклоне, а король серьезно спросил:

— Ну-с, с чего мы начнем? С того что вы герцогиня или о том, что от вас, у моих сыновей голова идет кругом? А, девица?

Я стояла в поклоне, пунцовая, как вареный рак. Что же сказать королю? Подняв голову и сдерживая себя, чтобы не смотреть на братьев, ответила:

— Ваше величество, я приношу вам свои извинения, за не соблюдения правил дворцового этикета. Насчет ваших сыновей утверждать, что — либо не берусь. Хочу так же отметить, что я достойная дочь своего отца и моя честь никем не задета. Прошу вас сию же минуту, отбыть из дворца к отцу.

Я облегченно вздохнула и видела, как Доминик облизнул свои губы, а Герман широко улыбнулся и присел в мягкое кресло. Король внимательно смотрел на меня, через несколько секунд, усмехнулся и со вздохом сказал:

— Ну, что ж, я давно знаю твоего отца и желаю видеть его здесь, раз так, все получилось. Но, как, же мне поступить? Ведь мои сыновья потеряли от вас голову. Леди Лолита или Розалия, как вам больше нравиться? Что же мне предпринять?

Я, стоя в легком волнении, снова посмотрела на младшего принца, как же горели его глаза. Перевела взгляд на Германа и увидела, как тот подмигнул мне.

Король Филипп не стал никого ждать и ответил за всех:

— Значит так, герцогиня. Как король данного государства, сообщаю вам, о том, что вы леди Лолита будете обручены с одним из моих сыновей. Помолвку назначим через две недели, я не буду больше ждать, а венчание, через два месяца. А пока, вы можете обрадовать своего отца. Вы свободны герцогиня.

Я сделала низкий поклон, вышла из кабинета, шатаясь, как мелкая тростинка на ветру. Ну и кто же мой будущий муж, Герман или Доминик? Как ни странно, за мной никто не побежал и, выдохнув порцию воздуха, спокойно пошла до конюшни.

Гай — Франц уже ждал меня. С каким-то надуманным волнением, подбежав ко мне, он спросил:

— Что же случилось ночью? Он тебя сделал своей? Вот идиот, убью его вне дворца.

Я посмотрела на друга и, подняв брови, естественно сказала:

— Ты в своем уме? Кто же ему позволит это сделать, а? Теперь, я в официальном статусе герцогини, так что, свободная от их этикетов.

Пока мы мирно болтали с конюшенным другом, к нам быстрой походкой подошел старший принц Герман. Он, широко улыбаясь, радостно вручил мне мой родовой вензель и бумагу о рождении. Франц подозрительно посмотрел на принца и спросил его:

— Ваше высочество, мы можем ехать или вы с нами поедите?

Герман еще раз улыбнулся и с веселостью сказал:

— Я бы рад вас сопровождать, но много дел накопилось. Лолита, ты бы видела, как рвался с тобой Доминик, но отец, очень жестко его осадил. Пора брату вникнуть в дворцовые дела.

Мы обнялись и дружески прощались, когда слуга громко крича, бежал к нашей карете. Запыхавшись, молодой юноша, поклонился нам и протянул мне запечатанный конверт, отлитой королевской печатью. При этом действие, Герман хмыкнул и кашлянул в кулак, веселыми глазами посмотрел на меня и просто сказал:

— Ваша светлость, леди прочитайте, не выкидывайте конверт. Надеюсь, он нашел способ, искупить свою вину.

Я фыркнула и вернула принцу конверт, но он стал серьезен и снова сказал:

— Даже если, я лично попрошу вас принять конверт, вы тоже швырнете его?

Я глубоко вздохнула и, поклонившись старшему принцу, тихо произнесла:

— Простите меня, ваше высочество, но я хочу все забыть.

Старший принц Герман, как-то волнительно посмотрел на меня и с тревогой в голосе произнес:

— Как это забыть? Вы же невеста одного из нас. Так, что хорошенько подумайте леди, прежде чем, бросаться такими словами.

Я села в карету и махнула принцу рукой, затем, уставилась на запечатанный конверт. Гай и молодой возничий весело о чем-то болтали. Я встрепенулась, когда уже отъехали так далеко, о том, что обещала молодой девушке. Поджав губы, вздохнула и посмотрела в окно. Пока Гай беседует с парнем, прочитаю послание. Что же мне написал этот нахал? Открыв кое — как конверт, я углубилась в сие послание:

«Милая Лолита! Давно хотел сказать тебе о своих чувствах, но долго не мог решиться на это. Очень сложно смотреть в твои очаровательные глазки, и я прошу прошение за многое сделанное мной. За дерзкий тон, за безумную ревность, за неуважение. С тех пор, как я первый раз увидел тебя, потерял покой и сон, понял, что мои нежные и искренние чувства к тебе переросли в нечто большее. Я полюбил тебя всем сердцем и душой. Ты для меня стала воздухом, ярким солнышком, чистой водой. Я тону в голубизне твоих глаз, в них столько нежности и искренности. Они дарят мне тепло, которого так не хватало до тебя. Твои прекрасные светлые волосы, так красиво развеваются на ветру. Очень люблю твою улыбку и доброту, ты чиста и не порочна. Я не знаю, какие эмоции одолеют тебя, когда ты прочитаешь это письмо. Возможно, это будет злость и бессилие, из-за которого ты и я сейчас не рядом. А может быть, ты бросишь все и вернешься, чтобы обнять и забыть обо всем. Каждый день, хочу любоваться тобой, люблю тебя больше жизни и буду любить всегда. Прелесть моя, не исчезай так надолго, иначе мое сердце потухнет без твоей любви. Я знаю, ты любишь меня и сделаю все возможное, чтобы обнимать и ласкать мою любимую» Его высочество принц Доминик.

Я читала строки письма, и мои теплые слезы ручейками стекали по румяным щекам. Так было больно внутри души, она хотела кричать, плакать. Хотелось повернуть обратно и сказать ему, как люблю его, как хочу быть с ним рядом. Только не так, как в этот вечер. Я всегда считала себя сильной и способной здраво мыслить в любой ситуации, но как контролировать свои эмоции? Впервые встретившись с его глазами, услышав его голос, тогда во дворце, мое сердце, забилось сильнее. Я смотрела в окно на мелькавшие дома и деревья, моля всевышнего о том, чтобы все встало на свои места. Теперь, в образе титулованной дамы, мне будет не до дворцовых разборок. Однако я не могла понять, чья же я буду невеста? Герман старший сын и довольно взрослый для меня, Доминик, тоже взрослый мужчина, но он любит меня, а я его. И кто же придумал все эти правила дворцового этикета, чтобы в королевской семье, первым женился старший ребенок. Быть женой Германа, у меня не было желания. Его я считала другом и наставником в тайных секретарских делах.

Вскоре, мы преодолели длинный путь и на границе моего города, пересели в другой экипаж. В королевской карете, как-то неловко ехать, сразу уделяется большое к себе внимание. И вот, по — прошествую сколько-то времени, мы у заветного дома. Выйдя из экипажа, с легким трепетом сердца, обнаружила, что ворота дома другие.

Я подняла брови и вопросительно спросила у Гая:

— Послушайте граф, но это другие ворота, это не те, что была тогда…

Молодой мужчина ничего не понял и просто ответил:

— Так дом огромен и имеет два выхода на разные улицы. Кстати, на той половине живет твой дядька Амадей, толковый адвокат. Я немного поежилась, поджав губы, вспомнив все проделки своего визита в образе секретаря. Франц низко поклонился вышедшей навстречу экономке пожилой женщине. Женщина высокомерно посмотрела на меня и склонила голову, лишь кивком головы. Затем, она повернулась к моему спутнику и сухо сказала:

— Добрый день граф, вас ожидает герцог, идите за мной. Вы тоже леди.

Я двинулась за хозяйкой шикарного дома. В просторном холле, можно просто танцевать. Везде вазоны с цветами, на высоких окнах, висели почти прозрачные занавески. Все убранство, включая мебель, было сделано со вкусом. Я прошла на второй этаж и обратила внимание, что стены коридора покрыты более светлыми обоями, чем на другой половине дома. Экономка остановилась у одной двери и громко постучала. Властный и приятный баритон позволил нам войти. Франц прошел первый, а я с трепетом и накатившим волнение, вошла за ним. Просторное помещение оказалось кабинетом хозяина дома. Довольно светлые тона, как у стен, так и у мебели. Верх стола был покрыт коричневым бархатом, кучей бумаг и папок. Перо и чернила находились в аккуратности. Шкафы и полки усыпаны множеством книг и тоже стояли в соответствии порядка. В общем, полная гармония. Я про себя хмыкнула и отметила, что хозяин либо очень строг, либо любит полный порядок в своем кабинете. И тут, я увидела его. Мужчина с полукруглым лицом и аккуратной бородкой, с голубыми глазами, широко улыбнулся и принялся, молча разглядывать меня. С минуту мы смотрели друг на друга, затем, полностью смущенная, неуверенно сказала:

— Добрый день ваша светлость. Как ваше здоровье?

Герцог, подняв брови, взглянул на Франца и радостно спросил:

— Граф, это она? Эта прелесть и есть моя дочь Розалия?

Франц широко улыбнулся и доверительно сообщил:

— Ваша светлость, это она. У нее и бумаги есть, так что… задание выполнено.

Герцог, тяжело вздохнув, подошел ко мне и начал радостно обнимать меня.

— Дай приласкать тебя моя крошка. Розалия, как же ты похожа на покойную Лолиту, глазки только мои. Ох! Да ты просто красавица.

Мужчина легонько хлопал меня по спине и неожиданно захлюпал носом. Я быстро отклонилась и с тревогой посмотрела герцогу в глаза.

— Ну, что вы так, ваша светлость, я же не умерла, живая и здоровая, и…

Меня перебил хозяин дома и уверенно сказал:

— Ну, да — да, полно. Можно Франц, мне взглянуть на ее бумаги?

Я вопросительно посмотрела на Гая — Франца и, пожав плечами, полезла в дорожную секретарскую сумочку за бумагами.

После тщательного осмотра документов, герцог утвердился в их подлинности. И удовлетворительно улыбнулся мне и кивнул головой Францу, что все в порядке. Затем, крикнул экономке:

— Беатрисса, леди Беатрисса, идите сюда.

В кабинет снова вошла экономка. Казалось, пожилая женщина стояла здесь с нашего прихода. Видимо, выражение «греть уши» соответствовало данной даме. Я хихикнула про себя и посмотрела на «важную» даму. Та, гордо прошла и, поклонившись хозяину, холодно спросила:

— Ваша светлость, вы меня звали? Что нужно, его светлости?

— Беатрисса, к чему такой официальный тон. Что ты пригибаешься, Франца ты давно знаешь, а это леди, моя средняя дочь Розария, ты…

Женщина резко повернулась ко мне и, посмотрев в глаза, сложила дрожащие руки в ладони. Ее глаза заслезились, но женщина сдержалась и снова спросила:

— Так что, вы хотите сказать Альвас?

— Я хочу, чтобы ты отвела мою дочь в ее комнату и узнала все о нуждах моей кровиночки, вам понятно?

Она низко поклонилась и, попрощавшись с графом и отцом, я проследовала за экономкой. Оказалось, что женщина не так холодна, а вовсе наивная и чувственная. Не успели мы выйти и закрыть дверь, как она тут же обняла меня за плечи и со слезами на глазах, тихо произнесла:

— Наконец-то он нашел тебя. О! всевышний, как мы благодарны тебе. Доченька, Розария… ну, пойдем, пойдем девонька.

«Хоромы» мои оказались на втором этаже, достаточно в светлых и теплых тонах и с маленьким балконом. Резные проемы окон выходили на широкий двор с угла комнаты. Шкафы, столик, два кресла, резные канделябры, ароматные свечи, можно многое перечислять, я стояла и просто умилялась видом. Огляделась по сторонам и, выскочив на балкон, запрыгала от радости.

— Как удачно все сложилось. Спасибо всевышний, уф! Я дома, дома, а — а ….

Сказала вслух сама себе и плюхнулась на широкую кровать. Лежала и тупо смотрела на потолок, дворцовые воспоминания обожгли мое сердце и, покрутив одну прядь длинных волос, подумала «Если любит, значит, я нужна ему, если нет, замуж за Германа я не выйду, слово даю!»