Он случайно проезжал мимо. Так, во всяком случае, Райли сказал себе. Разумеется, то же самое он говорил себе и часом раньше, когда проехал мимо дома Келли и увидел, что она еще не вернулась домой. На переднем крыльце горел свет, и одна лампа была включена в гостиной, чтобы грабители не подумали, будто дома никого нет.

Неужто грабители этого еще не поняли? Райли уже собрался войти и зажечь везде свет. Если уж Келли собирается задержаться допоздна, нужно по крайней мере обезопасить ее дом. Да только ключа у него не было, так что ему пришлось бы вламываться в дом.

Господи, это чистое безумие! Может, он действительно сходит с ума? Всю вторую половину дня был сам не свой… после того как Натаниэль упомянул об извращенном сексе. Нелепо, конечно. В Джее не было ничего извращенного. Наверняка он признавал только позу миссионера. Райли пробил пот. И где тогда сейчас Келли? Ему следовало пойти на концерт самому, у него тоже был абонемент. Но он не хотел мешать первому выходу в свет Джея и Келли. Получается, что он заранее предполагает, что будут и другие, но с чего он так решил? Келли и Джей совершенно не подходят друг другу, теперь ему это было совершенно ясно. Только он и находил общие темы для разговора. Что они делают без него? Наверное, ждут не дождутся, когда все закончится, бедняжки.

А как насчет Тины и Тревора? Им придется провести всю ночь у Лайнел или Келли заберет их по пути домой? Он смотрел на пустой дом и думал, каково сейчас детям в доме бабушки. Вспомнил, как Келли шла с пустой корзинкой по супермаркету; вспомнил, как говорила, что ей нечем заняться.

На этот вечер занятие ей нашлось. Он содрогнулся от отвращения. Отвратительные видения проносились перед его мысленным взором (его лучший друг и Келли активно занимались гимнастикой под одеялом). Хотя какое ему дело, чем занимается Келли по ночам? Надо остыть, взять себя в руки.

И Райли решил забрать детей у бабушки и привезти их домой.

Он подъехал к ближайшему магазину, вошел в будку телефона-автомата, нашел в справочнике адрес Лайнел. Жила она на окраине Плейно, но это не имело никакого значения. Мчался он туда со скоростью звука – чтобы не дать себе времени опомниться или подумать о том, а что он скажет этой женщине, постучав в дверь ее дома в одиннадцать вечера. Безумие, конечно. Что он действительно скажет Лайнел? Все уже могли давно лечь спать…

Когда Райли подъехал к уютному маленькому домику, он сверкал огнями, будто рождественская елка. Может, Келли уже приехала?

Он нажал на кнопку звонка, и Лайнел почти сразу же открыла дверь и радостно заулыбалась. Но как только она поняла, кто стоит на пороге, улыбка сменилась тревогой.

– Что-то не так? Автомобильная авария? – Она затащила Райли в дом.

Он отрицательно покачал головой, одновременно оглядываясь. Тина спала под разноцветным пледом на диване. Тревор со слипающимися глазами сидел на стуле над разложенным на столе игровым полем для «Крестословицы». Люстра под потолком ярко освещала мальчика. Казалось, он на допросе, который вымотал его окончательно.

– Нет, никакой аварии. Проезжал вот мимо и подумал… Тревор, ты в порядке?

– Мы играем в «Крестословицу», – обреченно ответил тот.

Лайнел, всплеснула руками.

– Тревор так любит поиграть в настольные игры, когда приходит ко мне. Мы уже сыграли в «Парчизи» и «Извините». Но «Крестословица» – не его конек. – Она рассмеялась. – С повторяющимися буквами у него не очень. Хотите рутбир?

– Нет, благодарю, мне надо ехать.

Неужели он действительно хотел забрать детей у бабушки? Да, похоже, с головой у него совсем плохо.

Тем не менее он прошел к столу.

– Келли здесь нет, – сообщила ему Лайнел.

Райли заставил себя остановиться, повернуться, изобразить на лице удивление:

– Нет? Знаете, раз ее нет дома…

Лайнел попыталась его успокоить:

– Она должна подъехать с минуты на минуту, чтобы забрать детей, хоть я и убеждала ее, что это ни к чему. Мы так хорошо проводим время! Правда, Тревор?

Мальчик что-то пробурчал.

Бедняга. Райли поймал его затравленный взгляд и внезапно ошутил себя инспектором в лагере для военнопленных. Если бы существовала Женевская конвенция для бабушек, Лайнел грозили бы жесткие санкции.

Его, однако, она принимала по высшему разряду – носилась с ним как с писаной торбой.

– Вы действительно ничего не хотите, мистер Ломбард?

– Называйте меня Райли, пожалуйста. Если можно, стакан воды.

– Сию минуту! – Лайнел умчалась на кухню за водой.

Тревор подозрительно смотрел на него:

– Что вы здесь делаете?

Райли пожал плечами. Хороший вопрос. Посмотрел на игровое поле для «Крестословицы». Дела у Тревора шли не очень.

– Если вы ищете маму, она поехала в город. С вашим другом. – Взгляд Тревора издевательски говорил: «Спасибо вам за это большое!»

– С Джеем? Он безвредный. – Голосу Райли явно недоставало уверенности.

– Да, я так и понял. И тачка у него крутая. – Тревор сощурился. – Так что вы тут делаете?

Райли сел.

– Наверное, чтобы помочь тебе.

Тревора передернуло.

– Я ненавижу эту игру.

– Сейчас ты ее полюбишь. Шансы у тебя очень даже неплохие.

Райли начал объяснять, что к чему, и настроение Тревора разом переменилось. Он расправил плечи, отпил рутбира, с нетерпением посмотрел на дверь кухни.

Райли успел дать мальчику еще несколько советов, и когда Лайнел вернулась, она обнаружила совсем другого Тревора. На этот раз он разгромил бабушку в пух и прах, и игра эта наверняка стала легендой маленького дома в Плейно.

Тревор ликовал. А когда часы пробили полночь, встревоженно покачал головой:

– Мама что-то очень уж задерживается.

Об этом Райли как раз старался и не думать. Но почему Тревор так просто дал Келли уехать? Райли предполагал, что Тревор мог бы проткнуть шины автомобиля Джея и сломать что-то еще, чтобы Келли не смогла никуда с ним отправиться. Но мальчик спокойно пил рутбир. Словно ничего особенного и не случилось. Райли это раздражало. Этот метатель картофельного салата проявлял непонятное безразличие.

– Мама пригласила вас на мой день рождения? – спросил он.

– Нет.

Тревор нахмурился:

– Что ж, тогда я вас приглашаю. Я могу это сделать, не так ли? Это же мой праздник.

Райли кивнул.

– Все пойдет отлично. Потому что вы сможете познакомиться с моим папой. Он у меня такой молодец! И привезет мне настоящую бейсбольную перчатку. Он уже давно у нас не появлялся. Готов спорить, когда мама его увидит, все вновь станет как прежде.

– Знаешь…

Тревор откинулся на спинку стула, очевидно, рисуя в голове идеальный сценарий своего дня рождения:

– Я видел фильм, в котором все так и произошло. Двое людей развелись. А потом поняли, что совершили ошибку. Думаю, в жизни такое случается часто, правда?

Лайнел нервно рассмеялась:

– Райли, хотите пирожное?

Райли покачал головой, и тут же зазвонил телефон. Брови Лайнел сошлись у переносицы, и тут до него дошло, что звонит не телефонный аппарат Лайнел, а его мобильник. Достал из кармана пиджака.

– Слава Богу, что ты ответил! – прокричал Джей, перекрывая шум транспортного потока. – Извини, что беспокою тебя в такой час.

Райли наклонился вперед. Что-то случилось?

– В чем дело?

– Мне нужна твоя помощь, дружище. Мы с Келли застряли на дороге!

Джей извинялся, извинялся и извинялся. Келли даже испугалась, как бы от всех этих извинений его не хватил удар.

– Я не могу поверить, что такое случилось. Это же приносящий удачу автомобиль. Я очень сожалею.

– Все нормально, Джей. Ты уже извинился.

Примерно миллион раз за последние полчаса, и вот это, пожалуй, больше всего действовало на нервы. Но Келли не стала акцентировать на этом внимание из опасения, что он начнет извиняться за извинения.

Она понимала, почему Джей так расстроился. Поломка автомобиля на съезде с Сентрал-экспрессвей скорее всего не тянула на достойное завершение столь удачного вечера. И видит Бог, ей самой не терпелось попасть домой. Но ААА не спешила прислать эвакуатор. Джей позвонил и в другую службу, но и там не особо обнадежили.

А кроме того, вечер выдался жарким, влажным и становился еще жарче от выхлопов автомобилей, которым приходилось на малой скорости протискиваться между ограждением и синим «кадиллаком-кабриолетом-эльдорадо» модели 1953 года. И конечно же, все глазели на них: одни восхищались ретромобилем, другие просто сердито жали на клаксон, негодуя на задержку. Джей, взмокший от пота, встал рядом с бампером и выглядел так, словно у него вот-вот случится нервный срыв.

Келли попыталась разрядить обстановку:

– Не расстраивайтесь, что они сигналят. Мы выглядим как беженцы из мелодрамы 1950-х годов.

Но Джей отказывался вынырнуть из пучины отчаяния.

– Как ужасно я поступил! Даже не подумал о том, какие вы будете испытывать неудобства во всей этой новой одежде. Почему бы вам не сесть…

Конец фразы потонул в оглушительном гудке у них за спиной. Джей обернулся, и на лице его отразилось глубочайшее облегчение.

– Это Райли!

Келли тоже обрадовалась, увидев Райли, который вылезал из автомобиля, качая головой при виде устроенного ими представления. Она пыталась отговорить Джея от звонка Райли (соглашалась подождать эвакуатор ААА), но теперь, когда он приехал, признавала, что один только вид его – как бальзам на душу. Он широко ей улыбнулся, и Келли почувствовала, как ноги начинают подкашиваться. Она прислонилась к «кадиллаку».

– Слава Богу, ты здесь! – воскликнул Джей.

Райли в недоумении уставился на волосы Джея, которые странным образом слиплись.

– Что с твоими волосами? Ты возишь в автомобиле и дедушкин бриллиантин?

Джей коснулся рукой жестких слипшихся волос.

– Ах это… – Он бросил на Келли смущенный взгляд. – Тревор открывал банку колы, когда я приехал, и произошел маленький инцидент. – Он определенно пытался выгородить Тревора, который решил отвадить и Джея. – Ты же знаешь, как банки иногда фонтанируют.

Райли и Келли переглянулись.

«Интересно, что он сейчас вспомнил: картофельный салат… или поцелуй, который затем последовал?» – подумала Келли, перехватила взгляд Райли, брошенный на ее губы, и ей все стало ясно.

– Ты мог бы и не приезжать, Райли. Я сказала Джею, что могу подождать или вызвать такси.

Джей покачал головой:

– Твоя мать наверняка заждалась. Да и дети тоже.

Легкая тень пробежала по лицу Райли.

– Никаких проблем.

Келли повернулась к Джею:

– А как ты? Тебе же придется остаться. Это несправедливо.

Джей трудностей не боялся.

– Все будет хорошо. «Тройное А» пришлет эвакуатор с минуть! на минуту. Я, наверное, попаду домой раньше, чем ты. – Взглянув на Келли, Джей наклонил голову и с быстротой молнии клюнул Келли в щечку. – Спасибо, что составила мне компанию сегодня вечером.

– Спасибо за приглашение.

Райли взял ее за руку и повел к своему автомобилю. Но ей пришлось признать, что Джей, оставшийся рядом с «кадиллаком», выглядит очень даже ничего. Пусть и с блестящими, как у Кэри Гранта (спасибо коле), волосами. Ей был ужасно симпатичен ее сегодняшний кавалер.

– Позвони мне обязательно и дай знать, когда у тебя все будет в порядке.

Он кивнул, потом перевел взгляд на Райли:

– Огромное тебе спасибо, Райли. Я у тебя в долгу. Ты настоящий друг.

Вновь тень пробежала по лицу Райли. А может, Келли это только показалось?

– Пустяки. – Райли покачал головой и улыбнулся, взглянув на старый «кадиллак». – И в следующий раз, когда захочешь произвести впечатление на женщину, может, тебе положиться на собственное остроумие и обаяние, а не на пятидесятилетний автомобиль?

Удобно устроившись на переднем пассажирском сиденье «БМВ» Райли, Келли вдруг подумала о том, что вечер оказался совсем не таким, как она предполагала. Она опасалась, что ей и Джею будет не о чем поговорить. В конце концов, он был мультимиллионером без определенного вида занятий, а она всю жизнь принадлежала к среднему классу. Но мультимиллионеры, похоже, смотрели те же фильмы и читали те же книги, что и все остальные. А Джей читал много и жадно. Судя по всему, несколько книг одновременно. Впервые она встретила мужчину, с которым могла обсудить и классику, и Бертрис Смолл. Они чуть не опоздали на концерт, так заболтались в ресторане.

Она волновалась и из-за неловкости, которая может возникнуть во время прощания у ее двери. Но так уж вышло, что домой ее вез совсем не Джей. И вот это тревожило еще больше.

Райли откашлялся.

– Ты не думаешь, что это Тревор нашел способ вывести из строя «кадиллак»?

Келли рассмеялась:

– Да, его нельзя недооценивать. У него были мотив и средства, но не было такой возможности. Я не спускала с него глаз, особенно после эпизода с банкой колы.

– Что ж, помимо поломки автомобиля, как прошел вечер?

– Отлично.

Она смотрела прямо перед собой, платье плотно облегало колени. Как получилось, что свидание с Джеем закончилось свиданием с Райли? Неужели все дороги ее жизни ведут к этому мужчине?

Эта идея наводила мысль о судьбе, но дальше двигаться в этом направлении не хотелось. Гороскопы и визиты к мадам Майре остались в прошлом. Райли требовалась только ее дружба. Вот почему он и помогал ей. Вот почему заботился. Ничего больше.

И за это она испытывала к нему огромную благодарность. Взглянула на облегающую грудь футболку и идеально сидящие джинсы. В салоне автомобиля стоял аромат одеколона Райли. Этот же аромат она ощутила, когда он вытаскивал ее из разбитой «тойоты». И в тот день, когда он ее поцеловал на кухне, только к одеколону примешивались запахи мыла «Айвори», жареного мяса и…

«Подумай о чем-то еще!» – приказала она себе.

Она хорошо провела вечер с Джеем – милым человеком, приятным собеседником. И концерт ей понравился, пусть немного и усыплял. Джаз в исполнении симфонического оркестра? Это прирученный джаз. С хорошими манерами. Совсем как Джей. Нормальный парень, чтобы произвести впечатление на девушку, приехал бы на свидание в спортивном автомобиле, а вот он выбрал дедушкин «кадиллак». И теперь, вместо того чтобы поцеловать ее на прощание, торчит на автостраде и ждет, пока кто-то приедет и оттащит его антикварную колымагу в гараж. Бедный Джей…

И вновь она попыталась подумать о чем-то еще.

– Тревора, наверное, пришлось связывать. Он терпеть не может оставаться у моей мамы.

– Он в порядке, – сказал Райли.

Она быстро повернулась к нему, успела заметить, как он сжал челюсти, должно быть, сожалея, что вообще открыл рот.

– Откуда ты знаешь?

– Ну… – Наконец-то они съехали с автострады. – Видишь ли, я должен признаться, что вечером заглянул к твоей матери.

У Келли отвисла челюсть. Судя по тону, Райли не видел ничего особенного в том, что заглянул к ее матери на огонек.

– Зачем?

Он пожал плечами:

– Случайно оказался в том районе…

Ну-ну. Раньше Плейно не притягивал миллионеров.

– И когда ты там был?

И о чем он мог говорить с Лайнел?

Райли откашлялся.

– Если на то пошло, там меня и застал звонок Джея.

Келли схватилась за подлокотник, когда «БМВ» свернул на ее улицу, но Райли вел автомобиль очень плавно. Этот разговор создал ощущение, что их занесло.

– И что ты делал в доме моей матери?

– Играл в «Крестословицу».

Что ж, в это она как раз могла поверить.

– Райли, это нечто.

– Я знаю.

– Ты такой непоследовательный. Уж не знаю, то ли благодарить тебя, то ли идти к судье и просить, чтобы он оградил меня от тебя.

Он рассмеялся:

– Просто у меня выдалось свободное время. Ты понимаешь… вечер, дома никого.

Келли обдумала это объяснение. В последний раз, когда у нее выдался свободный вечер (тот самый, когда она столкнулась с Райли в продуктовом магазине), она тоже ощущала себя потерянной. Но по крайней мере она знала, что и Тревор, и Тина к ней вернутся. А вот Райли каждый день приходилось возвращаться в пустой дом.

Наверное, не стоило ей все так усложнять. Райли пытался стать ей только другом. К сожалению, друзей-мужчин у нее никогда не было. В средней школе она дружила с девочками, потом сразу начала встречаться с Риком. Рик озверел бы от ревности, если б узнал, что она встречается с другими парнями, которые всего лишь друзья. Он бы никогда не поверил, что такое возможно.

– И как вел себя Тревор? – из любопытства спросила она.

– Нормально, но ему ужасно не нравилась «Крестословица». Правда, я помог ему обыграть твою мать.

Келли рассмеялась:

– Должно быть, ты теперь его герой.

– Я не Кен Гриффи, но он пригласил меня на день рождения.

Келли сложила руки на груди и улыбнулась. Ну вот. Может, друзья-мужчины – как раз то, что нужно. И ей, и Тревору.

Райли нахмурился, подъезжая к ее дому:

– Если хочешь, я отвезу тебя к матери, чтобы забрать детей.

Она покачала головой:

– Нет, высади меня здесь. Сегодня ради меня ты и так накрутил немало миль.

Остановившись у ее дома, он посмотрел на нее своими синими глазами, и у Келли сладко заныло сердце. Если он собирается просто высадить ее, то почему повернул ключ зажигания и заглушил двигатель?

– Что ж… – Он улыбнулся, и на его щеке заиграла симпатичная ямочка.

– Что ж! – Она приказала себе повернуться, открыть дверцу, но не шевельнулась.

Салон автомобиля превратился в особый мир, где были только они двое. Она чувствовала, как стучит, нет – грохочет, ее сердце, а во рту и горле стало суше, чем в пустыне Гоби. Она не могла заставить себя даже повторить: «Что ж!»

Их как магнитом притягивало друг к другу. И как бы громко ее разум ни кричал: «Нет, нет, нет!» – сердце скандировало: «Да, да, да» – и уверенно брало верх.

Райли обнял ее, несколько резковато, но только по одной причине – не ожидал, что она прильнет к нему так страстно. Сначала соприкоснулись их губы, потом руки, наконец, тела. Она приподнялась на сиденье, он схватил ее за бедра и дернул на себя. Грудью она ударилась о руль. Он дрожащими руками убрал мешавший им подлокотник. Потребовалось какое-то время, прежде чем они нашли более-менее удобное положение для поцелуев на переднем сиденье «БМВ». На все равно она зацепилась за краешек его сиденья, половина ее тела зависла над пустотой, где находилась ручка коробки передач: Шея изогнулась, одна блестка впилась в бедро. И тем не менее Келли ощущала себя на седьмом небе.

Она вспомнила кадры фильма про парашютистов, когда они покидали самолет, и решила, что они испытывали те же чувства. Абсолютное блаженство. Келли не знала, сколько времени они с Райли обнимались на переднем сиденье – час или только минуту. Время не имело никакого значения, когда теплые губы Райли прижимались к ее губам. Их тела тоже нашли возможность переплестись, выказывая желание не останавливаться на одних только поцелуях. Все в Райли казалось ей умопомрачительным. И как его большие руки пробегали по ее плечам, спине, ягодицам. И как его чуть колющаяся щетиной челюсть прижималась к ее подбородку. Как он предугадывал, чего она от него ждет в каждый следующий момент, находил те самые части ее тела, которые более всего жаждали его прикосновений.

Он обхватил ладонью ее грудь, и у Келли перехватило дыхание. В этот момент она точно знала, что он будет идеальным любовником. Идеальным!

Секунды? Минуты? Она не могла сказать, как долго они целовались. А потом Райли внезапно отпрянул от нее, и она рухнула с облаков на грешную землю.

Какое-то время приходила в себя, стараясь выровнять дыхание. Все ее тело кричало от разочарования. Она не хотела открывать глаза, но открыла. Райли нависал над ней, синие глаза светились страстью… и сожалением.

Она перебралась через ручку коробки передач на пассажирское сиденье. Глядя прямо перед собой, привела в порядок платье, расправила юбку на коленях.

– Келли, извини.

Она смотрела в сторону.

– Это мне хороший урок. Если я позволяю тебе организовывать мою светскую жизнь, даже покупать платье, конечно, ты ждешь чего-то взамен.

Он замотал головой:

– Нет, дело не в этом. Просто…

Повисла тяжелая тишина, не повисла – навалилась на Келли со всех сторон, и, не выдержав, она повернула голову к Райли. От увиденного злость и негодование сняло как рукой. В слабом свете уличных фонарей лицо его стало чудовищно бледным, чуть ли не восковым. Выглядел Райли ужасно. Было ясно, что он на грани обморока.

– Райли, что с тобой?

Он посмотрел на нее, и от муки, написанной на его лице, разрывалось сердце. Взгляд был страдальческим. Теперь она поняла, что он хотел ей сказать с их первой встречи, все его печали отразились на его лице.

Потом нашлись и слова. Хлынул целый поток слов. Слова, которые раньше она так жаждала услышать, но теперь сожалела, что слышит их. Но не могла остановить его, потому что понимала: он должен наконец-то выговориться.

– У меня были жена и дочь, Келли. Они умерли. Погибли в автомобильной аварии. Это был… это был кошмар.

– Райли, тебе незачем…

Он ее не слышал или не хотел слышать.

– И что самое ужасное, я это увидел до того, как все случилось. Сидел в своем кабинете и все увидел. Грохот переворачивающегося трейлера, скрежет металла, когда трейлер по инерции тащило по асфальту. Удар, звон разбивающихся стекол, вновь скрежет металла. Я чуть с ума не сошел. Тут же позвонил Джоанне, но, конечно, опоздал. Они уже погибли.

Райли опустил голову, и Келли наклонилась было к нему, чтобы утешить. Но как она могла помочь человеку, который жил с такими воспоминаниями? Набрав в легкие побольше воздуха, попросила:

– Расскажи мне о них.

Он попытался сосредоточиться.

– Джоанна… Мы встретились в колледже. На историческом факультете в Университете Техаса. Как-то раз она села рядом со мной и первой начала говорить. Проболтала всю лекцию. – Он хмыкнул. – Я хотел предложить ей заткнуться, но она была такая красивая… и продолжала болтать. А я вдруг как со стороны услышал, что предлагаю ей встретиться после занятий, и после этого мы стали лучшими друзьями. Ели вместе, спали, путешествовали восемь лет. И ни разу я ни на кого не посмотрел. И Эбби… Второй такой просто не могло быть. Я не могу забыть, как приходил домой после работы, а она ждала меня у парадной двери, И от ее улыбки в холле становилось светлее. У меня всегда были для нее маленькие шоколадные батончики в кармане пиджака, и она, поцеловав меня, обязательно спрашивала: «"Милки уэй"?» И после аварии я носил их в кармане не один месяц.

Он замолчал, глубоко вздохнул. Казалось, что Райли сейчас разрыдается. Но он сдержался, хотя лучше ему от этого не стало. Келли и не пыталась вспомнить образ девочки по фотографии в газете. Она словно воочию видела ее здесь и сейчас, в этом автомобиле, в переполненных болью глазах Райли.

– Это невозможно выразить словами. Я не смогу даже описать их. Знаю только, что наша семья была почти идеальной, насколько это возможно. Мы были счастливы. Любили друг друга. Могли ни в чем себе не отказывать. – Он шумно сглотнул слюну. – После смерти Джоанны и Эбби рухнул и мой мир. То есть я продолжал жить, но жизнь для меня потеряла всякий смысл. Ничто более не имело значения. Ни деньги, ни люди. Мне незачем было волноваться о том, чтобы начать все сначала и сделать свою жизнь лучше, потому что у меня и так все было самым лучшим. Лучшая жена. Лучшая дочь. Зачем пытаться повторить неповторимое? Так что я просто существовал. Что-то делал, дружил с Джеем. Создавал видимость, что решаю вопросы. Но все это как на автопилоте.

Он посмотрел на Келли, и ее сердце заухало в груди. На мгновение ей стало трудно дышать.

– Потом я встретил тебя и внезапно понял, что люди имеют значение. И не потому, что между нами что-то произошло. Мне понравился тот способ, каким ты заставила меня взглянуть на себя. Ты как-то сразу стала мне небезразлична. И потом твои дети… Ты знаешь, чего мне стоило войти в ваш дом и увидеть Тину? Господи, она почти что ровесница Эбби! Но совсем другая. Настолько другая, что на какое-то время я смог забыть про свою утрату и сосредоточиться на проблемах маленькой девочки, которая мечтала о пианино, и мальчика, которому недоставало отца, а также женщины, которая не привыкла, чтобы о ней кто-то позаботился. Мне кажется, что сейчас я вроде бы готов начать жить заново… но боюсь воспоминаний. Вдруг они не позволят мне этого, тогда я разрушу и твою жизнь. И это ужасно…

Она покопалась в сумочке, достала бумажную салфетку.

Келли, конечно, хотела все это услышать… потому что, согласно голливудскому стереотипу, она представляла себе, что Райли изложит ей все свои проблемы, а потом все станет хорошо. Открыв ей сердце, он станет ближе и понятнее. Но в данном конкретном случае исповедь дала обратный результат: она лишь укрепила стену, которая их разделяла.

Она смотрела прямо перед собой, раздраженная, ненавидя себя за эгоизм. В глубине души Келли хотела услышать от него, что прошлое наконец перечеркнуто и теперь он устремляется в светлое будущее с ней и ее детьми. Но он по-прежнему горевал о погибших жене и дочери. Так что встретились они в неудачное время. И физическое влечение ничего не могло изменить. Жизнь редко радует хеппи-эндами, во всяком случае – ее жизнь. Вот почему ей не следовало отрываться от земли и грезить о несбыточном.

И все же она не могла отвергнуть Райли. Не верила, что жизнь этого человека закончилась – взяла вот так и закончилась, когда ему нет еще и сорока.

– Ты должен надеяться, что когда-нибудь все изменится к лучшему.

Он посмотрел на нее:

– Келли, я так…

Она так яростно затрясла головой, что слова застряли у него в горле.

– Больше ничего не говори. Я понимаю. И я осталась бы с Джеем, если бы хотела слышать извинения. – Она улыбнулась. – Спасибо, что подвез меня.

Она вылезла из «БМВ» и торопливо зашагала по подъездной дорожке, забыв, что заходить в дом ей вовсе не нужно: она же должна сесть в свою машину и ехать за детьми. Но где-то глубоко в душе (в том уголке, где жили глупые, как у Тины, фантазии) Келли надеялась, что Райли бросится за ней со словами, что он понял, что она – та самая женщина, которая сможет изменить его жизнь к лучшему.

Однако, приоткрыв занавеску, Келли увидела отъезжающий автомобиль Райли.

Разочарованная, она достала из сумочки ключи и направилась к своей «тойоте».