Тур “The Mob Rules” начался в ноябре 1981-го года с Канады, за которой последовали Штаты. Затем мы вернулись домой ради четырёх вечеров в Hammersmith Odeon в канун Нового Года. Мы использовали много пиротехники и зарядов, на нас работал чувак, следивший за всей этой кухней. Перед выступлениями мы репетировали в Лондоне в большом помещении за ирландским пабом. В то время ИРА организовывали множество взрывов в городе. Наш пиротехник решил проверить заряд в репетиционной. Он взорвался, и из ирландского паба в панике ломанулись все посетители. Это был хаос, сущий хаос. Один из наших парней, сидевший в пабе, рассказал: “Я поверить не мог, всех просто как ветром сдуло. Оставили выпивку и всю остальную хрень, фьють, и пропали!”
Эти заряды были действительно громкими. Все, небось, решили: чёрт, кто-то пытается взорвать нас. Это было безумие.
Мой хороший друг Брайан Мэй приехал проведать меня, когда мы репетировали. Я предупредил его: “Прихвати свою гитару, устроим небольшой сейшн.”
Он её взял, и когда мы закончили с нашим сет-листом, мы с Брайаном остались поиграть. Мы джемовали, а тем временем техники постепенно разбирали аппаратуру. Мы обернулись, а там были только мой кабинет и его усилок, и мы удивились: “Грёбанный ад, всё уже убрали!”
Мы совершенно ничего не заметили, так как увлеклись своим занятием. Пиротехник не смог из-за нас снять один из своих зарядов, а мы даже не обратили внимания!
Мы играли в Hammersmith, и всё тот же пиротехник установил заряды под сценой. Он опробовал один из них, раздался взрыв, и в полу с моей стороны образовалась двухфутовая дырень. Если бы я оказался там, то мог взлететь на воздух. Господи, это было опасно. Парень становился источником неприятностей, так что в конце концов мы сказали ему: “Ты уволен!”
Без шуток.
Пару месяцев спустя мы выступали в Madison Square Garden. Парень, работавший на меня и занимавшийся всеми моими усилками, смастерил длинные толстые трубы. Он нашёл, что если такую наполнить пиро-материалом, получаются знатный хлопок. Он устроил нам демонстрацию, и мы дали добро. Он разместил трубы под сценой в Madison Square Garden, чтобы задействовать во время “War Pigs”. На первой же ноте: “Даа...” получилось “Бабааам!”
Сцена подскочила, и от сотрясения все лампы повыходили из строя что в моих усилках, что в стойке Гизера. Эта была катастрофа. Мы успели сыграть только начальную ноту, и всё было закончено. С нами было всё в порядке, но пришлось закруглиться.
Бум! Это было всё, конец, спасибо и доброй вам ночи!
После пары недель гастролей по Британии последовали шоу в Hammersmith, затем планировалось, что в феврале мы вернёмся в Америку.
И тут умер отец.
Ему нездоровилось какое-то время. У него была эмфизема, так как всю жизнь он курил как паровоз. Я был дома в Англии. Однажды ночью позвонила мама. Отец выпал из кровати. Я вызвонил его доктора, крича, чтоб тот отправился к нему. Я бросился туда вместе с Мелиндой и нашёл отца на полу, без сознания, тяжело дышащего. А затем он просто обмяк и умер.
Я был свидетелем того, как он умирает. Это было ужасно.
Тяжёлое было время. Мы отложили начало Американского турне, но уже вскоре я снова играл, вечер за вечером, путешествуя с места на место. Трудился, не покладая рук... так же, как всю свою жизнь делал отец.