Принц сильно наклонился вперед и почти дотрагивался своим носом моего лица. Обжигающее дыхание касалось моего подбородка, взгляд пронизывал до костей, я не могла отвести от него глаз. Ртутное море манило к своему спокойствию, медленно, но верно, я тонула, чувствуя, как горячая волна прокатывается по всему телу, на несколько мгновений прогоняя из него боль.

Наша близость стала просто невыносимой, тяжелые вздохи принца эхом отзывались во мне, а его горячие руки сильно стиснули мои пальцы. Ресницы мои затрепетали, дрожь охватила не только разум и тело, но и даже волков за замковой стеной. Я невольно закрыла глаза, когда Силенс наклонился еще ближе. Его губы коснулись моих губ.

Мой первый поцелуй сладким жаром пронзил неискушенную плоть, и сладостное тепло разлилось от нежных прикосновений, прогоняя остатки острой боли в груди. Губы принца казались спасительным кругом в этом безжалостном море проблем, и я кинулась к нему, ныряя без остатка в диковинные для меня ощущения. Робко и невинно я отвечала на его поцелуй, но Силенс со всей серьезностью отвечал на мой порыв. Страстные, твердые губы бережно ласкали всего несколько коротких мгновений, которые показались сладостной вечностью. Силенс мягко отстранился, не спуская с моего потрясенного раскрасневшегося лица своих глубоких серых глаз.

— Когда-нибудь я отвечу на твой вопрос, — тихо выговорил принц. Эти слова быстро вернули к реальности, но я отчаянно хваталась за мгновения мечты.

Невероятная смесь из самых разных чувств бережным пламенем теплилась на моих губах. Страсть, ласка, нежность и горячность поцелуя принца так воодушевил, что фантазия рисовала самые радужные картины развивающихся отношений между нами. Почему Силенс сделал это? Вопросы, как и ответы, являлись излишними, я лишь с наслаждением сползла на кровать, и коснулась головой подушки. Он с улыбкой сидел надо мной, поправляя одеяло, а моей душе до странности стало спокойно. Я закрыла глаза и впервые уснула в сладостном предвкушении грядущего дня.

Предвкушение оказалось напрасным, потому что при пробуждении голова моя напоминала мне огромную перезрелую репу. Слишком утомленная своей раной, теперь я не могла шевелиться, а, если честно, не хотела этого делать. Принца в покоях не нашлось, пришлось бороться с жаждой до его прихода. Ну, а пока появилось время внимательней осмотреть покои принца.

Они слегка изменились за прошедший месяц. Стол и сундук уставлены баночками с мазями, травами и настоями, и повсюду витает запах палатки лекаря. Возле очага слишком много чашек, хотя чайник один единственный, там же сушатся куски ткани, послужившие мне отличными холодными компрессами. Одежда принца в беспорядке развешана на спинке кресла, да и повсюду ощущается легкая захламленность, видимо, Силенс не допускал слуг в свои комнаты за время моей беспамятной лихорадки. Шрам, еще не заживший, болезненно отзываясь, напоминал об ужасе пережитой ночи. Но сколько можно об этом вспоминать? Я порядком устала жить прошлым, поэтому решила смотреть в будущее. Там ждал брак с Силенсом.

Вчерашний поцелуй мог оказаться красочным сном, но, то, что принца действительно не было в комнате, говорило о реальности произошедшего. Может, он просто смущен своим поступком? Я отбросила свои вопросы, не желая тратить свое бесконечное время на подобные нюансы. С трудом переведя свое положение в более-менее вертикальное, я огляделась по сторонам в поисках какого-нибудь свитка. К сожалению, отыскать ничего не удалось. Оставалось покорно ожидать Силенса.

Но это явилось непосильной задачей. Я сокрушенно вздохнула от скуки, наверное, никогда раньше мне не было так одиноко. Принц зря приучил к своему постоянному присутствию. Немного поколебавшись, я потянулась ко второму волку.

Он не сразу сумел ответить на мой зов и почти неохотно впустил в себя, хотя в нем ощущалась покорность и уважение. Сознание этого волка показалось мне чересчур животным — в мыслях первого иногда мелькали детали, присущие человеку. У него было несколько желаний — еда, сон и подруга. Я не находила в этом ничего предосудительного, но наблюдать его глазами за травой на ветру быстро наскучило. Я кинулась к первому хищнику. В разуме волка плескалась радость.

Я приняла ее легко, такого с нами еще не случалось. «Неотвергнутая» по собственному желанию потянулась ко мне и добилась успеха. Иные предупреждали, что я буду получать удовольствие от контакта с ней, но предостерегли оставить волчью часть сознания только в мое распоряжение. Она это понимала и не затрагивала те части души, поэтому считала меня волком, а не волчицей. Я пошевелила носом — сонная пчела села на него и щекотала. «Неотвергнутая» почему-то ушла.

Тяжелая рука мягко опустилась на мое плечо, я вздрогнула и слишком резко дернулась в сторону, шрам запылал. Неприятная, почти забытая боль вновь охватила грудь. Я тихонько застонала.

— Ох, Эверин, прости! — зашептал взволнованный Силенс.

— Не надо… Я сама виновата, — справившись с ненавистным ощущением, ответила я.

— Динео? — только и сказал принц.

— Да, — призналась я, так как не видела причин ему врать.

— Я же сказал, тебе нужно сначала научиться, а потом пользоваться магией! — строго отчитал меня принц, как маленькую девочку. Пропасть четырехлетней разницы в возрасте стала заметней ощутима.

— Не надо, мой принц, — язвительно начала я, — вы прекрасно понимаете, что я контролирую свои действия.

Принц побледнел, а я не совсем поняла, что его так расстроило.

— Что-то не так?

— Все…так.

Силенс отвернулся и подошел к окну, тут до меня дошло, что мужчина не оценил неумелой шутки. Я обращалась к нему на «вы» и с титулом после нашего ночного поцелуя… Глупо.

— Силенс, я не хотела тебя обидеть, — наступив на горло своей гордости, выдавила я. Принц обернулся, во взоре плескалось недоумение. — Мне стало скучно, вот я и потянулась… — заминка. — …к Динео.

Мужчина облокотился о стену, сложив руки на груди. Тут только я заметила, что принц в свежей одежде, причесан, умыт, и сбрита жесткая черная щетина. Он заметно помолодел со вчерашней ночи, в лице появилась живость и страсть.

— Обещай, что больше не будешь пользовать свою магию одна, — слышались нотки властности.

— Я не могу такого обещать, — виновато ответила я. — Она контролирует меня, а не я ее.

— Ну, хотя бы сама не тянись к магии. Хорошо?

— Угу, — угрюмый ответ.

— Я не приказываю, я прошу, — добавил Силенс Скопдей Могучий. — Как твои ощущения?

— Терпимо. — Я продемонстрировала принцу, что могу шевелить рукой, пусть и с трудом. — Больно, но, думаю, хватит бездельно лежать на постели.

— Не торопись, Эверин.

— Я знаю, — раздраженно дернув подбородком, бросила я.

— О, — выдохнул Силенс. На губах заиграла улыбка.

Я проспалась для жизни так же, как и природа просыпалась за пределами замка от зимы. Ранняя весна за время моего беспамятства окрасилась сочным красками, прибавила листвы и звуков живности, но до лета оставалось полным-полно времени. Ведь именно на Первый Жаркий День перенесли нашу свадьбу, чем разозлили. Моей традицией дома было купаться в этот первый летний день, но кто бы это выслушал? Решение принял король.

Встала я с постели достаточно скоро, но не потому что уже была готова к этому, а потому что устала лежать практически неподвижно, да и забота принца начинала порядком раздражать. С трудом удалось его уговорить переложить свои обязанности о моем уходе на Уэн, девушка сияла от предоставленной ей чести. Да она уже загрустила за полтора месяца бездействия в замке.

Уэн восхищенно поведала о сплетнях, ходящих по замку. Самая громкая заключалась в том, что я сражалась на мечах с двухметровым воином у покоев короля и одержала победу, при этом получив смертельную рану. Но сообщник воина отравил меня и утащил труп своего друга. Я рассмеялась. Еще одна, но достаточно тихая сплетня, говорила о том, что принц в приступе бессилия и страха рубанул меня мечом, а потом опомнился и начал самолично выхаживать меня. По замку ходили самые удивительные рассказы, но ни один из них не был похож на правду. Меня это смутило. Значит, Силенс держал в тайне действительную причину моего ранения? Уэн выжидательно смотрела на меня, но я не могла ей ничего рассказать — ведь как только девушка появится на кухне, ее начнут расспрашивать, желая получить историю из первых уст. Я отрицательно покачала головой, она расстроилась.

Взгляды Уэн на розовый шрам, с которого медленно уходила опухоль — ведь принц уже вытянул нитки — подтвердили мои опасения. Хотя голова моя последнее время была занята одним и тем же воспоминанием. Жуткий вечер казался мне бесконечным, когда принц вошел в комнату и разложил на сундуке у своих ног травы, склянки с алкоголем и многое другое. Он уверенно протер зашитую рану тряпкой смоченной в виски и сосредоточено пощупал края. Я трепетала. Ножницами он подхватил кусочек нитки, и я в бессилии закрыла глаза, не стерпев отвратительного зрелища. Принц тоже дрожал, что мешало ему правильно выполнять работу, поэтому он попытался успокоиться. Нитки сухо трещали под его руками, каждый их разрыв отдавался в моем теле неприятным содроганием, но я стоически терпела эти неприятные ощущения. Силенс отложил ножницы и начал пальцами аккуратно вытягивать остатки ниток, заставляя меня даже не дышать, дабы не помочь ему растеребить рану. Все закончилось плеском жаркого виски на мою грудь, и я откинулась на подушки, с трудом выравнивая дыхание. Росчерк от меча тени полыхал, как когда-то в ночи беспамятства, знакомая боль разливалась по телу, но я безмолвно, не шевелясь, лежала под взглядом принца. У меня начался жар, но умелые познания Силенса в травах, и его заботливые руки, наложившие холодный компресс, почти сразу прогнали лихорадку.

Я в очередной раз поежилась от неприятного воспоминания. Теперь же Уэн показала, что никогда больше не придется носить платьев с хоть немного открытым декольте. Сказать, что я почувствовала разочарование, было трудно. Я всегда предпочитала простую одежду платьям. Но как теперь я буду выглядеть на свадьбе? Отчего-то этот вопрос волновал больше всего.

Прогулки в сопровождении служанки пришлось начать втайне от принца, который пришел бы в ярость, что я вообще встала с кровати. Но я недолго прохаживалась по коридорам, опираясь на руку Уэн. К сожалению, усталость быстро приходила, и потом нужно было долго отдыхать. Появилась неприятная отдышка и слабые головокружения. Моя неуклюжесть достигала фаталистических вершин, мое раздражение распространялось даже на неправильной формы ложку. Мое тело отчаянно тосковало по седлу, а душа по Шудо. Я никак не могла привыкнуть двигаться так мало, а лежать так много и столько же есть. Сначала появился страх, что я прибавлю в весе, и вся одежда станет мне мала. Но когда я примеряла ее для прогулок, то ужаснулась.

Я заметно похудела, можно даже сказать, истощала. Ребра отчетливо выделялись под кожей, руки стали тонкими, а ноги потеряли свою былую силу. Остервенение прокатилось по моей душе. С тех пор я ела плотно, двигалась чаще и больше, и лежа в постели постоянно тренировала ноги. Бездействие теперь казалось не отчаянной скукой, а верным путем к смерти. Я не хотела походить на скелет, обтянутый кожей, поэтому неистово принялась приводить себя в порядок.

Спустя три недели отчаянной борьбы за собственную красоту, я критически рассматривала себя в зеркало. Щеки вернулись на место, придавая лицу приятную форму, как и раньше. Глаза перестали быть единственным живым местом в моем образе. Теперь и губы пылали обычным розовым цветом, кожа приобрела спокойный ровный оттенок без признаков на болезненную серость. Страшный шрам, пересекающий ключицу, все равно заставил содрогнуться, конечно, он портил всю красоту, но избавиться от него стало невозможным. Цепочка, на которой висел кулон в виде головы волка, была перерезана мечом тени, и вот уж не знаю, куда она потом делась в той суматохе. Руки перестали напоминать тонкие ниточки, возвратив себе былую силу, которой я обладала благодаря родным конюшням. Ноги тоже заставили восхищенно фыркнуть, и еще больше захотелось запрыгнуть в седло. Ребра перестали так явственно выпирать, а прежняя одежда оказалась впору.

Не предупредив ни принца, ни Уэн, я, надев костюм для верховой езды, выскользнула из замка, слава богам, никем не замеченная, к конюшням. Тут моя задача оставаться невидимкой переросла в нечто невыполнимое. Повсюду сновали грумы, многие из них чистили лошадей, другие таскали сено, в общем, жизнь в конюшне текла своим ходом. Наконец, мое терпение было вознаграждено — они разошлись на обед. Выскользнув из-за бочек, послужившими мне отличным прикрытием, я поспешила к стойлу Шудо.

Жеребец восторженно заржал, заслышав мои шаги. Я торопливо заставила его умерить свой пыл, и, взнуздав его, тихо, постоянно оглядываясь, в поводу повела из конюшни. Как только мы зашли с ним за поворот от большого здания, я ускорила свой шаг и направилась к разлому в стене, знакомому мне с ночи помолвки. Как только Дейст остался за спиной, облегченный вздох прокатился по всему телу.

Я осторожно забралась в седло Шудо. Шрам неприятно заныл, но я мало внимания обращала на его извечное напоминание о себе. Оправив рубашку, тронув коленками жеребца, направила его подальше от напоминания человеческой жизни. Холмы встретили меня проснувшейся живостью, покрытые зеленой травкой. Птицы весело распевали свои трели над моей головой, а я лишь восторженно смотрела по сторонам, соскучившаяся по природе. Запахи наполнили мою душу, нежно ласкали кожу под одеждой и розовый росчерк. Я невольно разомлела в воздухе подступающего лета, расслаблено опустила поводья Шудо, вцепившись пальцами в его шелковистую гриву. Жеребец не понес, чувствуя мою легкую скованность и заботясь обо мне. Благодарность к нему за понимание наполнила меня.

Резкий, неприятный, но знакомый до ужаса запах заставил грубо натянуть поводья моего вороного. Жеребец опасливо повел ушами, а я осматривалась, пытаясь найти причину моего беспокойства. На краю тропы виднелся кустик волчьей ягоды. Я задрожала, страх мечтал вернуться в мой ослабевший дух, но я лишь стиснула зубы и прямо смотрела на его причину. Яд, что отравил меня, содержался в ягодах, которых на кусте пока не наблюдалось, но опасливость все равно проснулась во мне. Шудо перенял мое беспокойство и заржал, я успокоила его похлопыванием по шее, он дернул головой и пошел дальше. Долго мой взгляд не мог оторваться от неприметного кустика, еще после этого я напряженно размышляла о нем, а потом отбросила в сторону все свои сомнения. Тень напала на меня, воспользовавшись невежеством, больше никому не предоставлю такого случая.

Но не только вопрос мести заставлял возвращаться к тени, но и вопрос, объясняющий ее поступки. Я всего лишь нечерия, не принцесса, а меня захотели из-за этого убить? Такой вариант отдавал абсурдностью, и мыслями я устремилась к другим путям. У тени имелся другой мотив? Но какой? Моя магия? Но как ее кто-то мог заметить? Ведь только принц слышал, как я ее пользуюсь, но он обладал Королевской магией! Мысль о том, что это было предательство Силенса, который уже не мог отказать, но и не хотел жениться из-за паршивой магии Динео, категорически не нравилась. Я не хотела представлять себе, что это правда. Принц не смог бы так поступить. Постой, но откуда ты знаешь? Может, неудавшееся покушение сталось причиной показать благородство наследника трона? Но я поспешно отбросила предательские размышления. Ни одна актерская игра не могла изобразить чувств, тех самых, что Силенс показал мне, когда поцеловал. Нет, принц не смог бы. Не смог.

Резко отшатнувшийся Шудо прервал мои размышления. Жеребец почуял волков. Я зачарованно смотрела на хищников.

Густая серебристая шерсть переливалась в солнечных лучах. Несколько черных крапинок на боках, хвостах и мордах ничуть не портили их магического сияния. Умные, желтые, такие глубокие и чарующие глаза проникали в меня без остатка. Я пригляделась. В их движениях ощущалась сонность. Конечно! Обычно в это время волки спят, ожидая лучшего времени для охоты. Оба волка оказались примерно одинаковых размеров, но все равно походили на две серые громадины. Один, тот, который стоял ко мне ближе не только на дороге, но и в плане мыслей, был слегка поменьше в холке второго, державшегося особняком. Уши настороженно стояли торчком, хвосты тоже напряжены, их смущала лошадь. Угрюмый волк переминался с лапы на лапу, и на левом плече я увидела кусок розовой кожи, непокрытый шерстью. Шрам. Боль в моей собственной отметине горьким оттенком обнажила наше сходство.

Волки в нерешительности постояли некоторое время возле края тропы, а потом скрылись за холмом. Я не открылась Динео. Я обещала принцу, что сначала научусь, и намерена сдержать данное слово. С тяжелым сердцем я позволила Шудо перейти на рысь, который уносил меня все дальше и дальше от Дейста. С каждым новым пройденным холмом, чувство свободы усиливалось. Я предоставила жеребцу выбирать дорогу самостоятельно.

Вороные бока лошади густо переливались на солнце, шелковистая грива и хвост развевались на ветру, а копыта мерно отстукивали по проснувшейся земле проложенных по холмам троп. Через некоторое время Шудо свернул в траву и принес нас к берегу неширокой реки и принялся жадно пить. Я озабоченно смотрела на противоположный берег, он начал окрашиваться предзакатным светом. Но не это беспокоило. Отчаянная сила тянула туда. Противоположный берег стал похож на островок надежды в океане страстей, до которого не составит труда доплыть. Я уверенно взяла поводья Шудо и направила его в воду. Жеребец, недоуменно прядая ушами, вошел в реку по брюхо и встал. Я опустила руку в воду, ощущая ледяное жжение. Пальцы мгновенно покрылись мурашками, и я оттерла их о свои штаны. Еще одно движение пятками, и Шудо сделал неуверенный шаг. Мои сапоги по щиколотку погрузились в лед реки. Дрожь пробила тело, шрам протестующе зажегся в острой боли, но я уверенно понукала коня идти вперед. Когда холодная вода добралась до голени, я опомнилась.

Шудо с радостью вернулся на берег, я поспешила направить его в сторону замка — мое противоборство с магией воды заняло слишком много времени. На Дейст опустилась ночь. О боги, меня ведь потеряют! Шудо сорвался в стремительный галоп, а я лишь прижалась к его шее, пытаясь остудить свой полыхающий шрам. Будто он предостерегал перед магией берега. Впервые я была благодарная за это ранение, оно спасло от наваждения.

Быстрый галоп не стал для меня утомительным, что я с удовольствием отметила, но на похвалы самой себя не оставалось времени, поэтому мы просто мчались по холмам герцогства Дейст. Мы уехали от замка слишком далеко. И как я только такое допустила? Луна властно засияла на небосклоне, и на черном полотне зажглись тысячи звезд. Полночь близилась, я пришпорила Шудо. Он удивленно отреагировал на мой приказ, но послушно поскакал быстрее.

Разлом в стене стал невыносимо тесным, я с трудом протиснулась в него и дернула поводья коня. Он недовольно зафыркал, сетуя за такое грубое отношение. Некормленый весь день, Шудо поминутно опускал голову и принимался щипать траву. Я властно тянула его к конюшням, застыв у большого темного здания, прислушалась. Звуков суматохи до меня не донеслось. Конюшня мирно спала. Я завела Шудо в его стойло, расседлала и щедро насыпала овса в кормушку. Конь принялся с удовольствием уплетать угощение. Я его покинула.

Замок тоже спал. Неужели, меня не хватились? Я тихо поднималась к покоям принца, ставшим моими. Проскользнув в дверной проем, я поспешно притворила за собой. Комнату освещал лишь очаг, в кресле, сонно похрапывая, сидела Уэн. Обернувшись на свою кровать, я увидела человека под одеялами. Недоуменно шевеля губами, подошла ближе и коснулась его. Под рукой провалилась ткань. Отбросив одеяло, я увидела мою тщательно уложенную одежду, замаскированную под меня. Я усмехнулась. Уэн не стала открывать мои планы принцу, хотя и сама о них не подозревала. Она со мной почти одиннадцать лет, наверняка, догадалась, что я пошла к Шудо. Очень часто, еще не до конца выздоровев, я просила ее скрыть от родителей мои отлучки. Уэн покорно соглашалась.

Все еще улыбаясь, я забралась в кровать, торопливо раздевшись и сбросив фальшивую Эверин на пол. Блаженно устроившись на перине — принц сжалился надо мной и приказал устлать почти голые деревянные доски — закрыла глаза. Но сон не пришел, как и не сделал этого в последующие ночи.

Я бродила по замку бесплотным духом, стараясь не попадаться на глаза прислуге и, конечно, принцу Силенсу. Я знала, что вскоре он меня навестит, чтобы справится о моем выздоровлении. Принц не смог это делать чаще, потому что на него навалились государственные проблемы, я его не винила. И вот так, скитаясь по мертвым коридорам, я проводила свои дни. Опасность отправиться с Шудо к той странной реке предостерегала от поездок верхом втайне от всех. Ну, а чтобы позвать себе сопровождение, хотя бы Уэн, я должна была получить официальное разрешение Силенса ездить верхом. Он до сих пор думал, что я не встаю с постели. Я презрительно фыркнула, кутаясь в свой плащ, по коридорам Дейста гулял промозглый сквозняк.

Мои контакты с волками ограничивались лишь их вторжениями, я оставалась верна слову. Хотя моя душа с тоской металась в груди, мечтая о свежем ветре в шерсти, сильных лапах, бегущих по земле, и радости добычи на охоте. Но я продолжала упорно ограничивать свою связь через Динео.

Шрам постепенно начал сдавать в своих позициях причинения нечеловеческой боли. Прогулки по камню замка становились все продолжительнее, уставала я все меньше. Исчезла ненавистная отдышка, я чувствовала себя здоровой. Конечно, рана сохранила свои последствия и не только в виде шрама на груди, но и рубца на моей душе. Теперь я отчаянно боялась коридора, в котором едва не распрощалась с жизнью. Вид крови внушал мне первобытный ужас, а запах белладонны покрывал кожу мелкими мурашками. Я с отвращением отзывалась на свою реакцию при виде теней, и садистки заставляла себя закрывать глаза и смотреть в потолок, стремясь избавиться от страха. Мои попытки увенчивались успехом, я перестала быть дрожащей слабой девушкой. Во мне просыпалась сила и жестокость.

Гобелены стали моими единственными проводниками в мир природы, а замковые кошки одинокими спутниками. Я реагировала на них противоречиво. Какая-то часть моей души, принадлежавшая незримо волку, с остервенением относилась к появлениям этих грациозных существ, а другая часть, истосковавшаяся по общению, с радостью принимала в сопровождение кошку. Через несколько дней одна из них стала моим постоянным сателлитом. То была прекрасная гладкошерстная кошечка с приплюснутой мордочкой. Грациозные движения выдавали в ней принадлежность к благородному роду, а короткий хвост к охотничьей породе. Пятнистая шкура заманчиво переливалась в свете горящих факелов и свечей, упругие мышцы мягко перекатывались под ухоженной шерстью. Она почти не издавала звуков, отличаясь от своих предшественниц, лишь молчаливо изредка касаясь меня своим поджарым боком. Такая компания со временем пришлась по душе. Уж лучше кошка, чем гуляющий по коридорам ветер.

Однажды я проснулась от жуткой головной боли. Волк отчаянно бился о мои защитные стены, я недоуменно их опустила. Он с благоговением проник в мой рассудок, но боль не отступала, я поморщилась от сухости в горле. Не выдержав ограниченности своего тела, метнулась в волка и заметно расслабилась.

Я стояла на берегу реки, через которую лежала дорога к Иным. Она беспокоила «неотвергнутую» в снах, я решила показать, что в ней нет ничего опасного. Темная вода мерно текла, трава поднялась по берегам, и в ней сновала мелкая живность. Влага стояла вокруг, я с наслаждением вдыхала несоленый воздух, смягчающий мою чувствительную гортань. «Неотвергнутая» обеспокоенно завозилась, я повторила ее движение, скребя землю. Река все равно не внушала ей доверия. Она ее боялась и хотела сбежать, но я цепко держала часть «неотвергнутой» в себе. Она сопротивлялась недолго, обмякла, и продолжала смотреть на воду моими глазами.

Постепенно вид реки ее успокоил. Не было той страшной магии, что тянула ее тело на тот берег. Я волчица, не отзывалась на этот музыкальный голос, просто знала, что путь приведет к Иным. «Неотвергнутая» даже не понимала, кто они такие, но так страстно желала попасть на ту сторону реки. Я насторожилась. Нельзя ее пускать сюда.

Волк достаточно резко вытолкнул меня из своего сознания, я хватала воздух, как выброшенная на берег рыба, и размахивала руками, словно падала с огромной высоты. Наваждение исчезло. Я обмякла в постели, ощущая соленый привкус пота на губах. Шрам отзывался дискомфортом, но я бросила все силы, чтобы не обращать внимания на дикую пульсацию в висках. Где-то сбоку журчала вода — Уэн наполняла ванну. Я тяжело села.

— Доброе утро, моя госпожа! — радостно воскликнула служанка. Я поморщилась от ее громкого голоса и встала, стягивая с себя ночную рубашку. Меня не нужно было долго уговаривать, я с наслаждением опустилась в горячую воду.

Приятные запахи трав и розового масла прогнали остатки тревоги, навеянной магической рекой. Вода ласково касалась шрама, вытуривая и оттуда остатки неприятной боли. Я погрузилась в ванну с головой, смачивая волосы и пульсирующие виски. Ароматические травы благотворно повлияли на мою голову, боль капитулировала.

— Позволите? — мягко напомнила служанка. Я промычала в ответ что-то непонятное, но Уэн взяла в руки мыльный корень и принялась за мои волосы.

Фантазия нарисовала картину моей ушедшей болезни. Силенс, намыливающий мою голову, напряженно стискивает зубы от своих действий. Я прыснула. Образ получился настолько ярким, что я расслабилась под пальцами Уэн, позволяя ей делать с моей головой все, что ей заблагорассудиться.

Стук дверь вырвал из сонного небытия. Уэн подошла к двери и вежливо поинтересовалась:

— Кто?

— Принц Силенс, — сообщил тягучий медовый голос. Я испугалась.

— Простите, мой принц, но миледи принимает ванну…

— Не имеет значения! — возразил мужчина.

— Имеет! — обиженно крикнула я. Даже сквозь дверь я ощутила его недоумение. Неужели он считал меня настолько слабой?

— Хорошо, я вернусь чуть позже. — И удаляющиеся шаги.

Уэн вернулась к ванне и продолжила намыливать волосы. Уснуть второй раз под ее мерными движениями не удалось. Тревога засела в душу перед предстоящим визитом принца. Служанка почувствовала мою напряженность.

— Все будет хорошо, миледи, вы прекрасно выглядите, — заверила девушка. В словах мне послышалась неуверенность, я раздраженно зашипела. — Простите!

Теплая вода перестала расслаблять тело, а чистые волосы не принесли никакого удовлетворения. Хмурая, я вытиралась мягким полотенцем, наблюдая за выбирающей мне наряд Уэн. Она разложила на кровати прелестное темно-зеленое платье.

— Нет, Уэн, что-нибудь попроще, — приказала я. Фраза вышла властной, даже немного грубой по интонации, но я не заострила на этом своего внимания. Уэн продолжила обиженно копаться в сундуке.

Потеряв терпение, я отстранила служанку и, придерживая одной рукой полотенце, выбрала темные леггинсы, серую тунику и мягкие домашние сапоги. Уэн осталась недовольна моим выбором, но я хотела мягкую и удобную одежду, а что об этом подумает принц уже не моя забота.

Одетая, я отметила свежесть своего лица, румянец щек и блеск глаз. Чистые волосы свободно ниспадали на плечи, серая туника приятно оттеняла мед их цвета, а янтарные глаза как нельзя кстати запылали на общем фоне. Я себе очень понравилась, что случалось достаточно редко. Уэн же, напротив, недовольно ворчала, но быстро утихла после моего окрика. Я ждала принца.

Время для меня превратилось в какую-то медленно стягивающуюся петлю у горла, которая патетически прерывала все мои попытки сопротивления. Воздуха я вдыхала все меньше и меньше, словно боялась, что из-за выдоха или вдоха не услышу шагов принца, а он все не приходил. Вечер мучительной волной окутал с ног до головы, тепло свернулось вокруг ног, но я ничего категорически не замечала. До рассудка дошло, что вскоре состоится свадьба. Я стану принцессой. Отчего близость этого события пугала сильнее, чем предстоящие проблемы? Неприятное, змееподобное чувство тревоги овладело мною. Я не могла отыскать успокоения даже в волке, потому что обещала не контактировать с ним.

Уэн вежливо попросилась уйти, так как время близилось к полночи, я рассеянно ее отпустила. Силенс так и не пришел. Я чувствовала разочарование? Да, и очень сильное. Несмотря на то, что я боялась отчего-то предстоящего между нами разговора, желание увидеть его оказалось сильнее. Это незнакомое чувство появилось во мне и тревожило, но не хотелось давать ему волю и позволять пускать корни. Силенс останется для меня только моим королем. Такое решение было принято.

Когда отчаянно захотелось спать, а голова тяжким грузом клонилась к желанной подушке, в дверь достаточно робко постучали. Я встрепенулась, поправила одежду и, мягко встав, отворила дверь. Силенс стоял на пороге. Взволнованный и смущенный он виновато смотрел на меня, я вопросительно изогнула бровь.

— Простите, что заставил вас так долго ждать, моя принцесса. — О боги, что за ненужный фанатизм? Он шагнул в комнату, дверь за ним плотно закрылась.

— Не нужно, — остановила я открывшего рот принца. Он не ожидал такого резкого поворота событий и озадаченно стоял с открытым ртом, потом все же взял себя в руки.

— Я принес вам это. — Силенс раскрыл до сих пор сжатую в кулак ладонь. На шершавой мозолистой коже лежал, переливаясь, кулон.

— Откуда он у вас? — Мне не удалось скрыть удивления.

— Я нашел его, когда… осматривал место, где нашел вас, — с задержкой объяснил мне принц. Лицо помрачнело после слов, ему явно неприятно воспоминать о той ночи, я прикусила язык.

— Спасибо…

Я взяла с его ладони кулон, и какое-то странное воодушевление наполнило меня. Голова волка с тихим звоном легла в мою руку, я ощутила ее легкий вес и продолжала рассматривать резную поверхность. Желтый глаз мерцал от огня из очага, напоминая о моих знакомых волках. Принц выжидательно стоял некоторое время, а потом забрал цепочку и подошел ко мне со спины. Отведя нежным движением в сторону мои волосы, он застегнул маленький замочек. Кулон как-то до странности привычно поместился между моих ключиц, едва касаясь поверхности шрама, грубо темнеющего на фоне белоснежной кожи.

— Ты прекрасна.

Густые хрипловатые слова принца вызвали приступ раздражения и злости. Я не была прекрасной! Уродливый шрам все портил! Мне так безнадежно захотелось отомстить своему несостоявшемуся убийце, что даже зубы свело дикой судорогой. Никто в замке и пальцем не пошевели, чтобы найти его! А принц! Я себя отдернула, вспомнив слова Силенса о крысе. Он не меньше моего хотел отыскать эту тень, но тогда просто не смог покинуть меня, лежащую в лихорадке и верно умирающую. Только его забота и вера в мое исцеление помогли мне встать на ноги. Я должна быть благодарной ему за все это, но почему он так жестоко со мной поступает?

— Не нужно врать, мой принц, мои глаза мне не лгут, я прекрасно вижу свой невежественный и отвратительный недостаток. — Холодный голос отдавался осколками льда и жестокости.

Силенс изменился в лице, но серьезно посмотрел в мои глаза — он осознал, что я не лгу. Рот его беспомощно приоткрылся, принц не находил слов, чтобы ответить мне. Конечно, трудно оправдать ложь, когда она раскрыта. Я прекрасно это испытала на себе в детстве, с тех пор предпочитала говорить правду — от нее не отвертишься, что есть немаловажное условие. Но дикая воздержанность на чувства всю мою сознательную жизнь сейчас кричала в иссохшей от тоски душе. Горькая инфантильность моих поступков сейчас как никогда раньше запахла фальшивостью.

— Позволь тебя огорчить, — все струны души натянулись от физического мучения, — но ты не права, — закончил принц, и все мои убеждения осколками рассыпались у его ног.

Я озадаченно переводила свой взгляд от одного предмета в комнате до другого, вслушиваясь в его мерное дыхание. Привычный запах дыма и земли от принца осязаемо влиял на мое успокоение.

— Эверин, шрам ничуть не ухудшает твоей красоты, — я фыркнула, — он наоборот говорит о твоей силе. — Удивленный взгляд. — Ты смогла это пережить, сумела выкарабкаться из лап смерти…

— Только благодаря тебе…

— Не только! Твоя сила духа победила все страхи, ты смогла принять то, что произошло, и продолжать жить дальше! Не это ли истинная красота, Эверин?

— Может быть, но люди чаще всего смотрят на внешность! — Яд в моем голосе был опаснее того, что витал в коридоре возле моих покоев той ужасающей мое сознание ночью.

— Тогда ты, может, заметишь, что и на твою внешнюю красоту люди обращают внимание, — совсем тихо произнес Силенс. Я невольно подняла на него свой взгляд. Серые глаза выражали страдание и боль, он не хотел, чтобы я себя корила за то, чего предотвратить бы все равно не сумела. Искренность в его лице тронула.

— Я не понимаю…

Принц подошел и крепко обнял, так сильно сдавив ребра, что я боялась дышать. Но знакомое тепло и запах быстро окутали меня, я расслабилась и прижалась к нему. Он уткнулся в мою макушку и тяжело дышал в волосы. Действия Силенса такие естественные, вызвали бурю чувств. Если бы я не выплакала годовой запас слез в прошлый раз в синий камзол принца, то теперь бы тоже непременно намочила его рубаху. Я просто стояла и успокаивалась в его объятиях.

Ленс внушил чувство безопасности, то самое ощущение, которого мне не хватало все эти долгие дни выздоровления. Постоянно казалось, что тень может вернуться и закончить свое дело, как я не мужалась, в глубине души все равно тряслась от страха, а теперь… Легкость наполнила меня, счастье и что-то пронзительно острое и хорошее, но я не поняла что.

Мысли перестали нестись бешеным потоком, сливаясь в мирную, спокойную реку, отдаваясь в моем теле умиротворением. Боль куда-то исчезла, уступая свое место расслабленности, пусть и бессилию. Я поняла, в чем смысл моей судьбы. Давать такое же спокойствие моему принцу, тому, кто станет впоследствии моим королем. Но верность династии Предназначенных не исключает использование Динео. Облегчение пришло за осознанием. Принц истолковал мой вздох иначе и выпустил из своих объятий. Я с сожалением поежилась.

— Не нужно слов, — резко прервала его я, он с пониманием кивнул и протянул мне свою мозолистую ладонь. Я вложила в нее свою руку. Губы принца мимолетно коснулись кончиков моих пальцев, от прикосновения я затрепетала, но он почти сразу отпустил меня.

— Я пришел сказать тебе, Эверин, что отец перенес свадьбу на Первый Жаркий День. — Я это уже знала, но не стала разочаровывать Силенса. — Думаю, в скором времени тебе начнут шить платья. И..постой, ты стоишь? — с запозданием понял принц. — И я тебя обнимал. Эверин, тебе не больно?

Я покачала головой и глупо улыбнулась. Взгляд принца, наконец, заметил во мне существенные изменения, я больше не походила на белесую тень с болезненным лицом, а вновь стала нечерией, правда, с новым шрамом.

— Ты так…изменилась.

— А вы не заметили этого, когда говорили, что я прекрасна? — насмешливо поинтересовалась я.

— Заметил…

Восторженный взгляд принца Силенса явился лучшим комплиментом моей внешности, который я когда-либо получала в своей жизни. Губы мужчины слегка приоткрылись в удивленном жесте, глаза засверкали, а бронзовые щеки впервые на моей памяти покрылись румянцем.

— Прелестная принцесса…

— Нечерия, — строго перебила я, не скрывая веселых искорок в глазах.

Принц продолжал рассматривать меня, словно никогда раньше не видел, а его молчание начинало раздражать. Я недовольно дернула плечом и фыркнула.

— Так о чем вы еще хотели мне рассказать?

— Я… — принц опомнился. — Ах да, свадьба… — Глаза вновь коснулись моего лица. — Платье…

— Вы уже сказали, мой принц, — подтолкнула моя нетерпеливость.

— Да, да, — поспешно заверил Силенс. — А потом тебе предстоит мне помочь в подготовке церемонии, — закончил принц. — Формально ты еще даже не принцесса, а фактически единственная женщина из династии Предназначенных в замке.

Я не совсем понимала, что он хочет этим сказать, или отказывалась понимать. Принц выжидательно постукивал пальцами по каминной полке.

— Чувствую себя в своей комнате гостем, — мягко рассмеялся он.

Не обращая внимания на принца, я села и подтянула колени к подбородку. Уставившись в пламя, я ушла куда-то далеко из ставшей мне тесной комнаты Силенса.

— Эверин? — вопрошал мужской голос.

Вожак стоял надо мной и тряс за плечи. Что он от меня хочет? «Неотвергнутая» так неожиданно ворвалась внутрь и вытеснила в свое тело, что сбила с толку. Теперь я была в теле девушки. Неприятное ощущение, да еще и вожак что-то кричит, да так громко, что я не могу разобрать его скуления. Да и смогла бы?

Я поняла, что стала волком, только когда чей-то влажный нос ткнулся в мой бок. Зарычала, на загривке встала шерсть. Так вот как проявляется раздражение у животных? Я принюхалась. Запахи были необычайно ярки и красочны. Мир вокруг бурлил жизнью, движением, где-то в кустах шуршала полевка, неподалеку паслись олени. Мы на них охотимся, поняла я. Лапы сделали несколько неуверенных шагов. Так странно, идти на четырех лапах. Постойте!

Я опомнилась.

Резко отведя взгляд от огня, я наткнулась на принца. Он яростно сжимал кулаки. Увидев осознанное выражение на моем лице, гнев его отошел, уступив место беспокойству.

— Что с тобой было? — громогласно спросил он.

— Магия… Динео…

— Я понял, — прервал принц. — Зачем ты ей пользовалась в моем присутствии?

— Я просто посмотрела в огонь, и она меня захватила! — честно ответила я. — Это мной не контролируется, Силенс!

Он разозлился, отвернулся и стал расхаживать по комнате мерными длинными шагами. Я тупо наблюдала за его действиями.

— Ума не приложу, где отыскать тебе мастера Динео! — озвучил он, наконец, свои мысли. Я была удивлена.

— Я не знаю, мой принц…

— Оставь, Эверин, а то ты у всех на глазах станешь «моей королевой», — заговорщически улыбнувшись, предостерег Силенс. Я картинно изобразила страх.

— По крайней мере, выглядеть будешь глупо именно ты, — ядовито ответила я, вызвав улыбку на лице принца.

В нем что-то разительно изменилось, и я это понимала. Исчезла скорбь по матери, нет, конечно, он не забыл о ее смерти, но сейчас у Силенса было слишком много забот, чтобы нести долгий траур. В жестких чертах лица появилась некоторая задумчивость, лучезарность и даже тени улыбки. Он будто весь смягчился. В движениях ощущалась прежняя сила и предостережение, но читалась и осторожность. Словно Силенс держал в руках невероятной работы хрустальное изделие и всем своим существом восхищался мастерством ремесленника.

— Мне нравится, что ты перестала меня бояться.

— Я тебя и не боялась, — гордо возразила я. — Просто опасалась.

— Почему же? — удивился Силенс, темная бровь изогнулась в вопросительном жесте.

— От тебя пахнет опасностью — Принц изумленно принюхался, я невольно улыбнулась. — И не пытайся со мной спорить.

— Хорошо, моя королева…

— Прекрати, я еще не привыкла к «принцессе»…

Пальцы принца коснулись моей шеи, он так неожиданно подошел, что я вздрогнула. Подушечки ласково скользнули по цепочке к шраму, Силенс методично его ощупывал, пробираясь под тунику.

— Хорошо зажил, — наконец, отметил Силенс. Я бросила на него мрачный взгляд. — Мне нужно было убедиться, — развел руками принц. Потом он оценивающе посмотрел на мои руки, скользнул по ногам и вернулся к лицу. — Как давно ты встаешь с постели?

Я замялась. Сказать принцу правду обозначало навлечь на себя его гнев.

— Не так давно, как хотелось бы. — Что ж, полуправда еще не ложь.

— Да? А Гирцита вот уже несколько дней, как минимум, разгуливает с какой-то девушкой по верхним этажам слуг. — Я зарделась.

— Гирцита?

— Угу, пятнистая охотничья кошка одного из знатных вельмож, — принц откровенно надо мной насмехался.

— Ну да, я уже давно гуляю по замку, — скрипуче произнесло мое смущение.

— Знаю, но зачем было приручать мою кошку? Сегодня она таскалась за мной весь день и настойчиво требовала отыскать Златоглазку.

— Кошка требовала?

— Да, с помощью Королевской магии, конечно. Я ее понимаю, так как нашел еще совсем котенком. Она спала на мне, когда я занимался магией, поэтому стала предрасположена к ней. Но Гирцита считает вполне естественным делиться своими мыслями. — Пространно пожал плечами Силенс, для него это тоже выглядело неким обычным событием.

— Какую Златоглазку она искала? — Принц рассмеялся.

— Я тоже сначала не понял, о ком она говорит. Вечерами она рассказывала о девушке, с которой гуляет днем. Поначалу я решил, что это какая-то служанка, которая остается без дела, но когда сегодня Гирцита показала твой образ, понял, что ошибался. — Принц с улыбкой глядел на меня, в лице не читалось и следа укора. — Златоглазка. Я бы назвал тебя принцессой.

— Как банально, — фыркнула я.

— Дикая невежественная нахалка! — расхохотался Силенс. Я улыбнулась против воли. — Я никогда не слышал, как ты смеешься, — заявил вдруг принц, я потупилась. — Почему?

— Не знаю. Меня трудно рассмешить.

Силенс задумчиво всматривался в мое лицо, стало неловко от его горячего взгляда. Он выражал такую преданность и покорность, которая должна сейчас литься из меня за его поступки. Но я лишь стояла в стороне, сложив на груди руки, и грозно поглядывая в его сторону.

— В чем тебе помочь по части подготовки? — инициативно поинтересовалась я.

Силенс нахмурился, потому просчитал что-то в уме, и спрятал руки в карманах, словно они замерзли. В комнате было слишком жарко.

— Пожалуй, с выбором цвета для моего наряда, — насмешливо ответил принц. Он еще не знал, как я ненавижу «общение» с одеждой.

— Хорошо, — кисло отозвалась я. Принц прекрасно понял мою реакцию, но дерзкая улыбка говорила о том, что он уже отлично осведомлен. — И белье? — наивно спросила я. Принц залился краской.

— С этим справлюсь сам, — сквозь смущение пролепетал принц. Я попала прямо в точку.

— Хорошо, мой принц, — я вежливо присела в реверансе.

— Черт, сущий черт в женском обличии! — раскатывался хохот принца по коридору, когда я нагло выпроводила его вон.

Устало сползя по стене, я осталась сидеть на полу. Объятие принца принесло удовлетворение, но его слова о подготовке вновь разбередили душевные тревоги. Чем ближе становилась дата Первого Жаркого Дня, тем сильнее волновались волки. Тем отчаяннее звало куда-то мое сердце, но я стоически сопротивлялась, и вскоре перестала слышать жалобный зов.

Но принц предоставил еще одну задачу. Нужно выбрать для него наряд, что само по себе могло показаться абсурдным. Я бы всегда хотела видеть его в простой одежде, в которой он выглядит как нельзя лучше, но нельзя не согласиться с тем, что даже элегантный камзол и леггинсы подчеркивают красоту принца. Ленс оставался прекрасен в любом образе, чего не скажешь обо мне. Шрам придется каким-то образом скрыть, даже не хотелось показывать его портнихе Мэйк, но другого выхода не было.

Усталость от бушующих мыслей сморила быстрее, чем смог бы это сделать тяжелый день в седле. Кое-как добравшись до постели, я прямо в одежде повалилась на перину и уснула крепким, здоровым сном.

Последующие дни потекли своим чередом, я постепенно восстанавливала силы, но каждый раз откладывала поход к Мэйк. Но вот настало утро, когда сделать это оказалось невозможным. Уэн возмущенно отчитывала меня за то, что портниха даже не принялась за работу. До свадьбы, по ее мнению, оставалось совсем мало времени, и мне нужно срочно отправляться к мастерице Мэйк.

Красная и злая от причитаний Уэн я брела вверх по лестнице от покоев принца к портнихе. Злоба бушевала во мне. Прошлым вечером приходила мать и тоже отчитывала за медленно продвигающуюся подготовку к этому великому событию. Замок вновь наполнился жизнью — неспешно прибывали гости, приглашенные на свадьбу, да и те, кто просто хотел посмотреть, как принц сочетает себя браком с необычной нечерией. Из уст Уэн слухи обо мне ходили самые разнообразные, что перечислять их просто не хватит сил.

Мастерица Мэйк встретила меня доброжелательной улыбкой, от ее доброго лица стало не по себе. В руках женщина держала длинную бечевку, с черными метками, а за ее спиной я заметила аккуратно разложенную белую ткань. Теперь страх стал практически осязаемым.

— Ну, что, милочка, вы готовы? — без приветствий начала мастерица Мэйк. Я неуверенно кивнула, хотя выбора и не оставалось. — Принц сказал, что вы сами пожелали выбрать фасон и цвет его наряда.

Я поперхнулась, возмущенно стиснула зубы и ответила портнихе что-то невнятное. Несносный негодник! Он сделал это мне назло.

Волк тревожно меня коснулся, я лишь отмахнулась, уверив, что все прекрасно. Хищника это не удовлетворило. Он продолжал настойчиво пробираться в мой рассудок, но я грубо оттолкнула его. Волк обиженно заскулил.

— Что-то не так, нечерия? — добродушно поинтересовалась мастерица.

— Нет-нет, — поспешила я ее заверить.

Мэйк начала кружить вокруг, уточняя мерки, которые сняла для помолвки. Она возмущенно охала, что я немного похудела в талии, увещевая, что на кости надевать свадебное платье она не будет. Я поморщилась. Мастерица приказала избавиться от верхней одежды, я с опаской обнажалась до белья.

Мне понравился взгляд доброй портнихи, брошенный на мой шрам. Он не горел отвращением или страхом, она лишь недовольно покачала головой и начала прикидывать фасон платья, который поможет скрыть мой недостаток. Булавки, появляющиеся из ее бездонных карманов, беспрестанно меня кололи, но я молча стояла перед портнихой, пока та кружила по комнате.

Когда терпение начало подходить к концу, мастерица Мэйк выпрямилась и заявила:

— Через три дня придешь на первую примерку, милочка. — Она задумчиво перебирала пальцами белоснежную ткань, которую скрепила булавками. Теперь гладкий шелк собрался в красивые складки, но то были только наброски. — А принцу какой наряд ты выберешь?

Моя память пыталась отыскать в себе хоть какие-то знания о сочетании цветов и форм. На своем белоснежном платье я не заостряла внимания, решив, что наряд принца не должен так яро с ним гармонировать.

— Хм-м, мастерица Мэйк, — женщина по-детски зарделась. — Думаю, белоснежная батистовая рубашка с воротником, простой серый жилет, а поверх него камзол с недлинными полами цвета жженого сахара, может немного светлее или темнее, брюки в тон им, ну и черные сапоги до блеска начищенные подойдут сюда для общего ансамбля. — Мэйк пораженно на меня смотрела, я потупилась. — Простите, если что-то не так, я не сильна…

— Что ты, милочка! Хорошо продуманный наряд! — заявила портниха. — У тебя есть определенный вкус!

— Да, и отдаю я предпочтение не платьям, — усмехнулась я.

Мастерица смерила меня недовольным взглядом, будто я сказала, что Силенс — принцесса.

— Это все ваше воспитание! — возмутилась она наконец. Я отчего-то улыбалась этой доброй женщине с мягкими руками, и тревоги понемногу отступили на второй план.

— Ну все, все, ступай, — прогоняла она меня.

Я послушно присела в реверансе и ушла из комнаты портнихи, взяв свой путь на кухню. Тут, как обычно, кипела разношерстная жизнь. Взглядом поискав повариху, я направилась к ней. Женщина увлеченно объясняла своим подопечным, как правильно запечь свинину, я с интересом прислушалась. Повариха готовила своих подчиненных к торжественному пиру в честь свадьбы и стремилась как можно быстрее вбить в их головы знания о различных приготовлениях пищи.

Плотная в теле, но не тучная, повариха Жэдэ раздраженно поправляла густые, смоляные волосы, угрюмо нахмурив брови. Я подошла к ее подчиненным и пристроилась, но вскоре терпение мое лопнуло, и тихо прозвучали мои слова:

— Повариха Жэдэ, можно вас отвлечь от рассказа ненадолго?

— Почему я должна уделять время тебе отдельно, когда и другие тоже нуждаются в обучении?! Мне некогда с тобой перешептываться! — резко бросила женщина, едва коснувшись моего лица своим взором. Слуга, стоявший по правую руку от меня, узнал в просто одетой девушке будущую принцессу и смертельно побледнел, пытаясь хоть как-то остановить Жэдэ. — Если тебе не хочется слушать, иди, принеси несколько ведер воды из колодца и заведи тесто на пирожки! — Несчастный слуга едва не плакал, но повариха едва ли заметила его манипуляции.

— Но принц Силенс послал меня, — робко ответила я, не спеша разубеждать повариху.

— Принц? И что? — грубо бросила Жэдэ. — Завтрак и обед ему отнесли, а распоряжения насчет торжества должна давать нечерия!

— Но Жэдэ… — начал бледный слуга.

— Молчать! И без вас некогда! А еще эта несносная девчонка где-то ходит, неужели не понимает, что уже обязана дать распоряжения!

— Я это прекрасно понимаю, оттого и прошу уделить мне некоторое внимание, — достаточно сдержанно я произнесла. Повариха неожиданно осела на стул, который упирался ей в ноги, и побледнела, повторяя выражение лица слуги.

— Я не хотела вас… Я…

— Оставьте, — прервала я поток бессмысленных лепетаний. — Уж лучше займемся делом.

Женщина согласно закивала и в спешке разогнала своих слуг, беспрестанно поправляясь и краснея.

Мы сошлись во мнениях с поварихой, она быстро понимала, что я хочу от торжественного ужина. Жэдэ не задавала лишних вопросов, не советовала что-то переделать, так как я практически угадывала ее желания и уже некоторые исполненные предписания. Она, к сожалению, постоянно смущалась тому инциденту, но теперь я ощущала в ней стойкое ощущение и благоговение. Повариха не боялась, что ее вышвырнут из замка за такое поведение, но постоянно была напряжена словно перед ударом. Вскоре она измотала меня своим подозрениями, я поспешно покинула кухню, а вместе с ней и замок. Двор встретил доселе невиданным возбуждением.

В Дейст все пребывали и пребывали гости. Тут столпились не только лорды и графы, но и герцоги и герцогини Королевства Дейстроу. Разные цвета гербов, костюмов, попон смешались в единый буйный оттенок. Множество человеческих запахов тревожили волков под замковой стеной, поэтому они углубились в лес, откуда могли спокойно наблюдать за Дейстом.

Я как можно незаметнее проскользнула к конюшне, которая встретила гулом лошадиного ржания. Каждое стойло оказалось занято, а некоторых коней перевели в дополнительные конюшни. Теперь здесь стало жарко, как в соседних банях — так много животных тут дышало. Конюхи сбивались с ног, стараясь угодить всем — и лошадям, и их господам. Но им явно не хватало численного превосходства над своими гостями, потому что лица грумов печально оглядывались в мою сторону.

Шудо нервничал, непривыкший к такому количеству соседей, но мое появление заметно его успокоило. Я с сожалением поглядела на свое седло, которое висело тут же, и лишь принялась вычищать своего жеребца. Щетка скользила по гладкой шкуре, а жеребец нежился под моими действиями., но даже его присутствие и тепло не смогли меня саму успокоить. Я отчаянно боялась свадьбы, которая неумолимо приближалась, скоро она изменит мою судьбу самым кардинальным образом. Смогу ли просто выехать на лошади из замка без своры слуг? Звание принцессы отяготит.

Я с неохотой покинула конюшню, пробираясь по пестрой толпе. На меня мало обращали внимания, еще почти никто не знал нечерию в лицо, а те, кто был на помолвке, не увидели в простой девушке нареченную принца. Поэтому я спокойно, без официальных приветствий прошла в замок. Дейст так же встретил странным и непривычным оживлением. Оно как-то не замечалось поутру, а теперь явственно стояло в воздухе.

Песни менестрелей доносились из разных уголков каменного замка, по коридорам сновали слуги, гуляли господа, стояли постоянные разговоры и звенел смех. Я почувствовала себя лишней на этом празднике жизни, и, недовольно ежась, едва сумела пройти в свои покои без остановок. На каждом углу собирались группки аристократов, и не желали пропускать служанку сквозь свое сборище. В конце концов, разозлившись, я использовала свое звание нечерии и почти беспрепятственно добралась до покоев принца, ставших моими.

День оказался слишком долгим и полным событий, чтобы я смогла обдумать его и хоть на минуту не мечтать о сне. Так что я спала, а сознание волка отстранено наблюдало за неподвижно сидящим вожаком, который с непонятным выражением лица вглядывался в спящую «неотвергнутую».

Короткие дни пролетали так быстро, словно какой-то проказник постоянно переворачивал песочные часы времени. Не успевала я открыть глаза задолго до рассвета, как на меня тяжелым грузом обрушивалась поздняя ночь. Недосыпания сказывались на недостатке концентрации внимания и вечной рассеянности, которую я проклинала каждый раз, как пропускала мимо ушей какой-нибудь вопрос.

До гостей в замке медленно дошло, что взлохмаченная девушка в извечной одежде охотницы — это будущая принцесса. Теперь мне, к сожалению, почти не удавалось проскальзывать мимо их пустословных сборищ, поэтому приходилось с вежливой улыбкой выслушивать сладкоголосых болтунов. С каждым днем они раздражали все больше и больше, и возникало впечатление, что вот-вот моему безграничному терпению придет конец. Но в этой апогее постоянных дел меня застал принц. Силенс ужаснулся моим синякам под глазами и слегка впалыми щеками. По его приказу меня кормили за четверых мужчин, а Уэн следила за тем, чтобы я много спала. Я была одновременно раздражена и рада заботе принца, но моя отчетливая усталость больше поддерживала меня во втором мнении.

Силенс же с каждым прошедшим часом становился все более оживленным и возбужденным. В нем загорелась искра жизни и страсти, все это отмечали на ужинах в Обеденном зале. Принц преобразился не только во внешнем смысле, но и внутреннем. Скорбь о королеве Лайс стала отложенной на неопределенный срок, мне это не нравилось. Уж лучше бы отложили свадьбу. Но Дейст по-прежнему собирал в себе гостей и прибавлял своим коридорам жизни и воодушевления.

Мои волки, как я их безмолвно нарекла про себя, не пытались выйти на контакт и не настаивали на предназначенном общении или использовании магии. Я благодарна им. По крайней мере, они не отвлекали от важных дел, сохраняя силы для других занятий, хотя и без них странные мысли о загадочных Иных постоянно тревожили мое существо.

Но когда сегодня утром я открыла глаза, то со стоном протеста снова зарылась в одеяло. До свадьбы оставалось три считанных дня. Близился Первый Жаркий День. Сейчас предстояла последняя примерка у мастерицы Мэйк.

Уэн поспешно согнала меня с постели, заметив, что я не сплю, а просто отчаянно боюсь встать, и приготовила горячий чай на малине. Я с удовольствием, но слишком быстро, выпила одну чашку и помчалась к портнихе. Ее загадочные фразы вчера возбудили мое любопытство. ведь принц остался доволен своим нарядом.

Добрая женщина в нетерпении плела кружева, сидя на большом сосновом сундуке у распахнутого навстречу теплому весеннему утру окна. Я в восхищении замерла перед своим платьем, которое бережно разложенное покоилось на кровати. Странное благоговение и какой-то оттенок ужаса охватили меня. Портниха превзошла саму себя. Мои глаза жадно скользили по белому шелку, по вставкам из ткани цвета слоновой кости и золотистой отделкой, так яро напоминающей мне о цвете глаз моего волка.

Платье легло по моей фигуре идеально, я не могла выразить свое восхищение словами, лишь беспомощно то открывала, то закрывала рот в попытках сказать хоть что-то стоящее такого наряда. Но мастерица Мэйк радостно кивала и тоже пребывала в молчании, словно она сама осознавала, что создала просто великолепное платье, так сильно подходящее именно мне.

— Вы…

— О, не стоит, моя принцесса! — неожиданно уважительно отозвалась Мэйк. Я покраснела. — О, обязательно сделайте то же самое на церемонии, вы прекрасно выглядите, когда краснеете!

Вот уже третий человек делал подобный комплимент относительно моего столь нелюбимого румянца, но я послушала совет доброй портнихи и почтительно кивнула, решив, что слова здесь действительно излишни. Чем дольше я находилась в Дейсте, тем сильнее убеждалась в том, что для того, чтобы общаться со слугами этого замка мне достаточно просто взглядов и жестов, рот при этом можно практически не открывать — они и так прекрасно понимали, чего именно я в тот или иной момент хотела. Этого не скажешь о местных вельможах…

После примерки, оставаясь до сих пор в прекрасном восторге, я по привычке побрела к Жэдэ. Повариха, расположившаяся ко мне после нашего общего взаимодействия, заверила, что на торжестве все будет выглядеть в лучшем виде. Завтра на закате они приступают к приготовлению блюд, уже сейчас на кухне царило доселе невиданное возбуждение. Я с сожалением посмотрела на их мирские заботы и бесцельно продолжила слоняться по замку, ведь дела, доверенные мне принцем, уже завершены.

Неизвестность и отсутствие хоть какой-то цели перед церемонией наводили на всяческие мысли, которые я, впрочем, не пыталась воспринимать всерьез. Хотелось знать немного больше о Красной стране, предоставляет ли она опасность Королевству Дейстроу на данный момент или нет? Я думала, какие обязанности будут возлагать на мои плечи, после того как я стану принцессой. Множество мыслей скопились в моей голове и беспомощно трепыхались на волнах моего беспокойства. Принц тоже не способствовал избавлению от тревоги. Его блестящие ртутные глаза дразнили меня своей радостью и напущенной беспечностью, но Силенс явно наслаждался своим званием жениха.

Одно рассуждение завело меня в тупик. А если моей первой обязанностью принцессы станет рождение наследника? Я не горела желанием стать матерью, как и стать женой, если говорить честно. Ну, а что если для того король и женит своего сына? Чтобы стать свидетелем рождения внука? Или внучки? С тех пор я думала о свадьбе с содроганием. Мне не могло прийти даже в голову, что принц станет уважать мою волю, поэтому последние дни я достаточно кисло отзывалась на попытки Силенса завязать разговор.

Почему мысль о ребенке вызвала такое отвращение, объяснить я не смогла даже волку, который неустанно твердил, что щенята — залог большой стаи, но я отмахивалась от его звериных рассуждений, пытаясь отыскать причину в себе. Она ускользала и ускользала из моих пальцев, как мимолетное счастье, которое случается так редко. Вот и догадка никак не хотела даваться проторенным путем. Спросить кого-то я не получилось бы, да и не хотелось. Должна же я сама приходить к выводам?

А вывод оказался не утешительным. Я боялась стать похожей на свою мать, которая забыла о существовании мужа после появления на свет второго ребенка, хотя и не переставала любить герцога. Она просто обросла коркой льда, не выпуская чувств наружу, а может, я страшилась за дитя, которое начнет свою жизнь в опасности и вечном преклонении? Его обязательно захотят убрать с политической доски, как пытались это сделать со мной. Принц не смог бы жениться после моей смерти достаточно продолжительное время, так как церемония помолвки состоялась, где он поклялся в своих намерениях. Горькая усмешка обожгла губы. А что если мой убийца затаился и ждет окончания церемонии венчания? Тогда уже никакие законы не позволят принцу Силенсу жениться в ближайшие сорок лет. Трон в таком случае мог остаться без наследника.

Но все эти странные размышления принадлежали Дейсту и его атмосфере. Дикая и хамоватая женщина, которую принц увидел при нашей первой встрече, превратилась в пугливую девочку, неспособную даже выехать верхом из замка на собственном жеребце. Магическая река соблазняла, манила на противоположный берег и в дальний путь, но я твердо сопротивлялась, но для надежности решила не покидать замковых стен. Волки не одобряли моего решения.

Я страшилась рассказать принцу, куда увели меня истоки моей магии, но вместе с тем отчетливо понимала, что долго скрывать волков не удастся. Кто-нибудь да заметит множество следов хищников около провалившейся стены, поэтому я несказанно рада, что животные решили держаться в роще. Хотя одного из них это не устраивало, он хотел быть ближе ко мне, чтобы в случае опасности оказаться поблизости. С трудом удалось убедить его, что пока рядом Силенс, мне ничего не грозит. Он покорно согласился передать меня на попечение вожака. Я озадаченно отреагировала на это имя принца в его мыслях. По нашим законам, сейчас Энтраст был вожаком, но волк упорно так называл именно Силенса. Еще одна загадка, требующая моего внимания.

С завидным упорством я отгоняла от себя чувства радости и торжественности, словно поддавшись им, потеряю бдительность и тогда уже не найду в себе силы спастись от омута переживаний. Уэн не разумела моей мрачной отрешенности, заявив, что вела бы на моем месте себя, как самая счастливая невеста на свете, ведь принц такой красивый мужчина. Я лишь фыркала в ответ на ее слова, но ее поразительный восторг Силенсом разбудил до сих пор неизвестное ядовитое чувство, которое стало замечать любое слово, сказанное в адрес наследника трона. Я раздражалась на себя все сильнее и сильнее, теряя умиротворенный и сосредоточенный контроль.

Утро свадьбы встретило дрожью в коленках. Глаза открылись, лениво пробежавшись взглядом по потолку, ощутила на коже свежий воздух Первого Жаркого Дня. Я потянулась и села, встревожено оглядываясь. Уэн уже вовсю хлопотала вместе с мастерицей Мэйк. И как я не услышала раньше их оживленное перешептывание? Они расправляли складки на платье и поочередно восклицали комплименты в его адрес. Созерцание белоснежной ткани отбило всякое желание вставать с постели.

— Миледи! — воскликнула Уэн, заметив мое неосторожное движение, я не успела закрыть глаз. — Добро утро! Можно даже сказать, день!

— Как день? — ошеломление слегка отрезвило.

— Уже почти полдень, моя леди, — добавила служанка и продолжила помогать мастерице Мэйк. Женщина улыбнулась вместо приветствия.

Ворча на себя за долгий сон, я опустила голые ступни на прохладный пол. Свежесть воздуха в комнате говорила об открытом окне, легкий запах дыма о зажженном очаге, а дух трав о свежезаваренном чае. Неожиданно проснулся аппетит, и я, оставаясь в ночной рубашке, с удовольствием прикончила принесенные пажом булочки с маслом и запила все это маленькое пиршество чаем. Уэн заварила успокоительный отвар, в котором приятно благоухали корни малины, листья мяты и листочки медуницы. Потом я с сожалением рассталась с ночной рубашкой, а Уэн едва ли не насильно запихнула меня в ванну с горячей водой.

Тепло благотворно, как и всегда, повлияло на тело, и оно расслабилось. Намыленная губка тщательно отмывала мою кожу, ведомая рукой Уэн. Волосы неприятно потяжелели от воды, когда девушка принялась и их приводить в чистоту. Вскоре я стояла посреди комнаты, завернутая в полотенце и дрожащая от легкого ветерка из окна. Мастерица Мэйк и Уэн спорили, какой комплект белья мне надеть под платье. Вскоре они сошлись на батисте, и я мысленно согласилась с выбором.

До меня долетел гул замка, когда все торжественно замолчали, облачая невесту в свадебный наряд. Уэн блаженно улыбалась, аккуратно складывая ткань по фигуре, а мастерица безмолвно руководила ее действиями. Это занятие показалось бесконечным, и я быстро заскучала, но продолжала отмечать отменно сшитое платье. Оно приятно охватывало меня, но не стесняло движений. Широкие юбки красиво струились по бедрам, я видела это, даже не пользуясь зеркалом.

— Теперь осталось ждать служанок, — сообщила портниха, оправляя последние складки.

— Зачем? — не поняла я.

— Как это зачем, нечерия? — в свою очередь удивилась Мэйк. — Они закроют вас черной тканью и поведут в Сверкающий зал так, чтобы никто не смог увидеть вас до церемонии, — объяснила она нечто важное маленькому и глупому ребенку.

— К чему такие сложности? Какая разница — увидят ли меня до церемонии или во время? — вопрос получился прозаическим.

— Нет, нечерия! Разница есть! — возмутилась портниха. — Наши предки не просто так придумывали эти традиции, мы должны их соблюдать! Или ты хочешь опозорить дом своей семьи?

— Н-нет, — выдавила я, ошарашенная ее гневом.

Мастерица кивнула, не в силах подобрать слов, чтобы вновь не приняться браниться. Я виновато потупила голову и уставилась в одну точку на полу. Время превратилось в тягучее и вязкое вещество, которое отвратительным потоком обволакивало тело. Шрам на груди неприятно заныл, словно тянул куда-то в сторону, но я старалась не обращать на эту боль внимания. Я смиренно ждала служанок с черной тканью.

Теперь я часто вспоминаю те минуты ожидания, осознания и понимания. Наверное, именно там, в комнате, возле своей служанки и портнихи, Эверин Фунтай превратилась в истинную принцессу. Именно мои мысли, мой разум привели к этому состоянию, а не громозвучные слова короля. Но тогда я этого не понимала. Лишь стояла и томно раскачивалась на пятках, дрожа от страха, нетерпения и боли в шраме.

— С вами все в порядке, миледи? — обеспокоенно поинтересовалась Уэн, заметив мою нездоровую бледность. Я попыталась ей что-то ответить, но из горла вылетели какие-то невразумительные звуки. Теперь всполошилась и портниха, торопливо отойдя к очагу. Чашка, обжегшая мои пересохшие губы, вернула к реальности, я глубоко вздохнула, и румянец вернулся на бледные щеки.

— Да, да, просто… — я забыла, что хотела ответить, и вернулась в мир безмятежности и спокойствия.

— Миледи! — чуть ли не кричала портниха. Я вновь бессмысленно перевела на нее свой взгляд.

— Все хорошо, — заверила я женщину в том, в чем сама очень сильно сомневалась.

Волнение слишком глубоко проникло в сознание и теперь пыталось всячески предотвратить церемонию венчания. Оно решило привести меня в ступор, чтобы все испугались за мое здоровье и поспешно перенесли торжество. Я загорелась злобой. Волк подхватил это чувство. Едва ли не рык вырвался из моей груди, рассудок прояснился, осталось лишь легкое беспокойство перед предстоящим действом. Стук в дверь окончательно разогнал наваждение.

— Минуточку! — вместо меня ответила Уэн и повернулась лицом. — Вы в порядке, миледи? — вновь повторила служанка.

— Да, Уэн, теперь все действительно хорошо, — эхом отозвалась я.

Портниха впустила гурьбу служанок, но те практически сразу остановились и уставились на меня. Восхищенные лица подтвердили мои предположения, я выглядела великолепно благодаря работе Мэйк. Потрясенные, служанки зашли в покои и в нерешительности остановились поодаль, держа в руках черную ткань.

— А ну за работу! — пригрозила портниха, и девушки вышли из оцепенения. Я, смущенная их взглядами, покорно ожидала, пока они встанут по периметру, черная ткань развернулась.

Я не ожидала такого. Полотно оказалось широко и длинно. Я очутилась в небольшом черном цилиндре, даже лучи света не пробивались сквозь туго сплетенные нити. Мне предстоит идти в слепую, надеясь на указания служанок. Девушки шепотом переговаривались друг с другом, а потом начали медленно покидать покои.

Наше шествие напоминало маленький корабль во время ночной бури, а я явилась в образе его капитана. Слепо доверяя своей команде, я шла за ними, вверяя в их уверенные руки свою судьбу. Черные тканевые стены вокруг трепетались, стали слышны звуки замка. Повсюду, где проплывал наш корабль, прокатывался удивленный шепоток, и гости стали стекаться в Сверкающий зал. Места для всех там явно не хватит, отметила я про себя. Но увидеть лица людей я не могла, лишь слепо следовала движениям служанок. Я не хотела знать, как девушки отвечают на взгляды гостей, но молилась, чтоб служанкам удалось скрыть восхищение, которое овладело ими в моих покоях.

Теперь я ступала по полу, который был устлан коврами — в честь свадьбы тростник в Сверкающем зале заменили ими. Ноги непривычно гулко ударялись, а сердце повторяло далеким эхом эти странные звуки. Гул голосов и песни менестрелей долетали так тяжело, что я испугалась за свой слух, но среди всего множества звуков я отчетливо различила пение Онливана.

Старый арфист успокоил мое сознание ласкающими звуками, плавно переходящими в динамичную песню. Создалось впечатление, что поет он только для меня:

Онливан безошибочно угадывал мои чувства. Неужели он придумывал песню на ходу? Но каким образом арфист мог узнать о моих мыслях? Я решительно отогнала мысль о том, что песня исполнена экспромтом.

И эти слова тоже оказались горькой правдой. Я разительно изменилась с тех пор, как впервые попала в замок Дейст. И принц Силенс участвовал в моих трансформациях, но я не придавала особое значение всему происходящему. До слов Онливана.

Иные! Как? Как? Онливан просто не способен на то, чтобы читать мысли! Я уверяла себя в этом, но постоянно находила ошибки в своих рассуждениях. Как же арфист узнал о существовании Иных, которые действительно тревожили мое сознание? Они послали волков обратно ко мне. Но как? И почему они сделали это? Вопрос об Иных извечно сопровождали мои дни и ночи.

Арфист замолчал, а я с сожалением вздохнула. Его мелодия так благотворно влияла на меня, несмотря на то, что слова сильно взволновали. Онливан пел о таких подробностях, какие были известны лишь мне. Я в очередной раз уверилась в том, что старик обладает какими-то магическими способностями. В этом просто не может быть сомнений, но отчего-то стало не по себе. А если другие в зале возмутятся песне менестреля? Спросят о том, кто такие Иные? Гул голосов мерно продолжал свое течение, а Онливан молчал, но будто пронзал черную ткань своим бесцветным взглядом. Я четко ощущала его взгляд. Дрожь вновь охватила меня, теперь я боялась менестреля.

Запах еды упоительно ворвался в нос, неожиданно проснувшийся голод забрыкался в моем животе. Я улыбалась такой простой реакции организма на такое торжественное событие, но сама не могла так же легко отдаться радости. Я волновалась, что сказать, сегодня я стану женой принца. Не девушкой, предназначенной ему, не нечерией, не пациентом и не другом, а женой. Это звание вызвало сочетание экстаза и страха. Я не знала, какие чувства питаю к принцу, но и не сказала бы, что Силенс мне абсолютно безразличен.

Патетичная тишина, воцарившаяся в зале, сказала о том, что король прибыл на церемонию. Только дыхание людей сливалось в неприметный гул. Шаги Энтраста гулко отдавались по коврам, потом по ступеням помоста и вот он остановился.

— Люди Королевства Дейстроу! — голос короля показался невероятно сильным и уверенным, я едва его узнала. — Сегодня Первый Жаркий День! — Аплодисменты взорвали пространство. — Сегодня день свадьбы моего единственного сына и наследника престола династии Предназначенных! — Мужчина был горд, я чувствовала это кожей. — Принц Силенс Скопдей Могучий! — вместо своего менестреля провозгласил Энтраст.

Я заволновалась, видя перед глазами только черную ткань, отчаянно захотелось избавиться от этого плена.

Шаги принца по звуку были увереннее, нежели поступь состарившегося короля. Дыхание принца тяжело раздавалось за занавеской, мужчину снедали волнение и беспокойство. Восхищенный шепоток, который возник при появлении наследника трона, стих. Король вновь заговорил.

— Ты стал мужчиной, когда на границах с Красной страной воевал за свой народ! — патетично продолжал Энтраст. — Теперь я дам тебе жену! И да будешь ты, сын мой, чтить ее, как собственную королеву!

Эхо радостных восклицаний и пораженные вопросы пронеслись по залу, охватив волнением и меня.

— Нечерия Секевра Эверин Фунтай! — громозвучно объявил король. Черная ткань пала. Служанки вместе с ней незаметно убрались от помоста.

Первое, что бросилось в глаза, это, к моему удивлению, был переделанный помост. Для нас с принцем установили ступени, какие были в саду на нашей помолвке, чтобы мы смогли подойти к королю Потом я увидела Энтраста, на лице которого и вправду сверкала гордость, которую я слышала. Сверкающий зал оправдывал свое название. Сейчас он действительно сверкал. Миллионами цветов, свечей, блеска, лиц, голосов, запахов — все это слилось в необыкновенное сияние.

Я повернула голову, чтобы лучше рассмотреть принца. Силенс явился образом великолепия и безупречности. Придуманный мною наряд великолепно оттенял его бронзовую кожу и ртутные глаза. Белоснежная улыбка сверкала, а глаза не отрывались от моего образа. В растерянности, я поняла, что все вокруг молчат. Не слышны аплодисменты и крики, восхищения и поздравления нечерии. Я недоуменно оглядывалась и наткнулась на свое отражение.

Дарк и Лайт! Прекрасная молодая женщина в блистательно восхитительном подвенечном платье глядела на меня огромными от страха янтарными глазами. Белоснежная ткань сделала тон ее кожи темнее, оливковый цвет приобрели мои руки и шея. О, мастерица Мэйк! Она умело закрыла мой шрам полупрозрачной тканью, под которой высоко поднималась вырезка из шифона до самого горла. Корсет разделенный на части цвета слоновой кости вставками делали мою талию безукоризненно тонкой, идеальной, а пышные юбки безупречными складками, как потоки воды, обтекали мои бедра, придавая им соблазнительные формы. Обнаженные руки с рукавом до локтя непринужденно повисли по бокам, а волосы цвета прошлогодней смолы аккуратно рассыпались по плечам и спине. Я в экстазе смотрела на себя, не веря тому, что это и есть Эверин. Подвенечное платье было не просто мне к лицу.

Толпу гостей в Сверкающем зале охватил тот же восторг, что и меня. Даже король недоуменно оглядывал невесту своего принца, и не находил слов, чтобы прервать это благоговейное молчание. Но взгляд Силенса стал наилучшим комплиментом, сделанным за этот день.

Упоение, недоумение, страх, обожание и гордость смешались в ртутном море его серебристо-серых глаз. Скулы окрасились легким румянцем, я никогда не замечала, чтобы принц краснел, но и смущение читалось в его прекрасном лице, и последнее чувство, явственнее всех удивившее.

— Перед тобой твоя невеста, сын! — продолжил король. Силенс с трудом оторвался от меня и повернулся к своему королю, став к нему прямо лицом. Я повторила движения принца. Теперь все мое внимание было сосредоточено на Энтрасте. — Нельзя не сказать, что юная герцогиня прекрасна! — смущенно, но уверенно заявил король. Принц согласно наклонил голову. — Сегодня нечерия превратится в принцессу, когда бог Света благословит ваш брак, дети мои!

Силенс сделал уверенный и широкий шаг к помосту. Нечто подобное мы с ним уже прошли, поэтому придерживая полы своего платья одной рукой, а другой неумело цепляясь за локоть принца, я взошла по ступеням и остановилась перед королем. В руках Энтраст держал зажженную свечу. За его спиной только теперь я заметила торжественно одетых слуг, но не успела наблюсти, что они держат в руках.

— Преклоните передо мной свои колени, дети мои, дабы отдать дань уважения нашему почитаемому богу Света! — голос короля слегка дрожал, глаза сверкали, рот улыбался.

Принц увлек меня за собой на пол помоста. Я мягко опустилась на колени перед королем и затаила дыхание, дабы не пропустить из-за его оглушительного звука ни одного слова Энтраста.

— Бог Света Лайт! Да приди ты во свидетельство этого брака! — В руке короля огнем вспыхнула свеча. Без видимого вмешательства, она зажглась на глазах у всех гостей Дейста. Я задрожала от страха. То была древняя Королевская магия, призывающая в свидетели богов. — Он не против вашего брака! — сообщил король, отдавая горящую свечу в руки какого-то слуги. Я заметила в нем черты аристократа. О боги! Герцоги Королевства выступали слугами на этой церемонии!

Силенс тяжело дышал от волнения, но больше в мою сторону так и не посмотрел. Его серебряный обруч на голове сверкал, создавая некое ощущение сияния над принцем.

— Но я должен присвоить твоей невесте второе имя, прежде чем смогу заключить ваш брак! — Голос короля отдавался в моем сердце. — Эверин!

— Да, мой король, — почти беззвучно отозвалась я. Горло перехватило от волнения.

— Теперь ты будешь зваться Эверин Страстная из династии Предназначенных! — Я лишилась имени Секевра, подумалось мне, но потом… Страстная? — В твоих глазах горит это чувство, в твоих руках оно воплощается, а в помыслах придает себе форму. Такая принцесса нужна Дейстроу, такой женщины давно не хватало замку, и только такая девушка способна завладеть сердцем Силенса Скопдея Могучего! Страсть — твое оружие и слабость, юная нечерия. Она привела тебя к исполнению твоей цели, она спасла твою жизнь, когда на нее хотели покуситься, — взволнованный шепот пробежался по залу, — с помощью страсти ты смогла разрушить стены недоверия моего сына. Страсть, страсть смогла разбудить во мне разум, что дремал со смерти Ялдона. — Король почтительно замолчал. — Ты вселила ее в Силенса, он отдал ее мне. Это хорошее начало для принцессы, Эверин Страстная!

Гости захлопали, оглушительный звук слабо раздался в моем разгоряченном словами короля сознании. Я понимала, это часть ритуала — объяснение данного нечерии имени. Но эмоции Энтраста выглядели искренними.

Еще один слуга, герцог Фунтай — я едва узнала отца — подошел к королю и подал ему какую-то деревянную чашу.

— Сим движением я отмечаю ваше единомыслие, — король начал ритуал венчания. Пальцы на мгновение опустились в чашу, а когда он вынул их, то подушечки оказались окрашены в красный цвет. Энтраст подошел ко мне и оставил между бровями отпечаток, потом проделал то же самое с Силенсом. Принц торжественно молчал. — Красный цвет принадлежит гребу Королевства Дейстроу, но теперь этот цвет будет принадлежать Эверин! — сообщил он. — Ярче, гуще и пурпурнее нашего герба! То будет твоя страсть! — От следа между бровями король провел пальцем вверх по лбу. — Да будут твои мысли соответствовать чувствам! — Он отошел к Силенсу. Король обмакнул два больших пальца в чашу, которую теперь вновь держал мой отец, и от пятна принца провел две лини, расходящиеся к вискам и проходящие над бровями. — Пусть твоя мощь отвечает твоим рассуждениям. — Я чувствовала дрожь Силенса, хотя сама заметно успокоилась. К королю подошел герцог Рийвэра, невысокий человек с гладкой черепушкой и шаткой походкой. Он подал ему внушительного вида веревку. — Сок малины, что впитан в эти путы, пусть благодарствует появлению будущих наследников! — Энтраст поднял над головой веревку. — Крепость дубовых листьев да принесет этому браку несокрушимость внешним изъянам! — Люди торжественно подхватывали его слова. — Да пусть бузина служит вам опорой и верностью, а узлы — благосостоянием! — Король подошел к нам, наклонился, как когда-то в день помолвки взял руки. На этот раз узлы, которыми он нас связывал стали крепче, да и их стало больше. Король совершал этой действо сосредоточено и честно. У меня даже запястье неприятно заныло от тугих пут, но горячая кожа принца придавала уверенности. — Лайт выступил свидетелем вашего сочетания, я, король Энтраст Справедливый, подтвердил его одобрение! — Тишина зазвенела вокруг нас, переливаясь магическими отсветами в зеркалах. — Да будет воля богов и короля Дейстроу — отныне Эверин Страстная будет считаться женой принца Силенса Могучего! Да благословят их брак боги! — громогласно, на высокой ноте закончил церемонию венчания король. — Но! — прервал он возгласы и поздравления. Я затрепетала. — Сейчас юная жена принца, считавшаяся до сих пор нечерией, станет принцессой! — Пальцы принца одобрительно сжали мои. — Эверин Страстная, клянешься ли ты в верности династии Предназначенных?

— Клянусь! — тихо, с легким хрипом, но все же ответила я. Энтраст добродушно мне улыбнулся с отеческой гордостью.

— Да будет так! И станешь ты принцесса Эверин Страстная! — Гром его слов прокатился по застывшей толпе. Еще один герцог подошел к королю, держа в руках подушку, на которой бережно лежал серебряный обруч.

Энтраст взял его в руки и вернулся ко мне. Слезы мешали разглядеть выражение его лица, а кровь, по привычке стучавшая в ушах, не давала услышать церемониальных слов. Но вот король сделал последний шаг, который нас разделял, и осторожно возложил на мою голову обруч. Тот идеально обхватил мои мысли. Прохлада серебра приятно остудила лоб, пересекая полыхающий огнем развод краски от пальца Энтраста. Словно для этого обруча я была и рождена, он не показался чуждым или неудобным, напротив, с ним я ощутила себя полноценной. Нет, вместе с принцем и званием принцессой я наконец-то нашла свое внутреннее спокойствие.

Король подал мне руку, и мы с Силенсом одновременно поднялись с колен, не спуская глаз с Энтраста. Старик улыбался, и слезы блестели в зелени его глаз, лицо стало совершенно сморщенным, но в нем я заметила невиданную прежде живость и упорство. Король проснулся.

— Люди Королевства Дейстроу! — опять громко произнес монарх. — Перед вами ваша принцесса и ваш принц! Да присягните им в верности!

К моему удивлению, каждый в Сверкающем зале опустился на колени. Мужчины — на одно, женщины — на оба. Где они нашли место в этом просторном помещении, чтобы преклонить колени, я не понимала. Я лишь ошарашено глядела на всех этих людей, даже на герцогов на помосте. Но это было лишь началом моего продолжительного шока. В тишине сам король спустился с помоста и встал перед нами, только значительно ниже. В окружении своих подданных король встал на одно колено и гордо поднял голову.

— Клянусь! — произнес Энтраст.

— Клянусь!

— Клянусь!

Эхом повторялись его слова во всем Сверкающем зале. Я вся тряслась от страха и плакала, не чувствуя слез по своим щекам. Мой муж… О боги, мой муж! Он стоял рядом и не выражал никаких признаков беспокойства, хотя поступок отца его заметно разволновал.

— Сегодня все Королевство Дейстроу, от Фунтай до Рийвэра узнает о свершившемся браке между Силенсом и Эверин! — сказал король с тихим удовлетворением. В его движениях, походке, взгляде, лице, во всем читалась гордость за сына. Он поднялся с колен, и гости в зале повторили его движение. Лишь герцоги оставались коленопреклоненным. — Каждый герцог возвестит об этом событии своему народу! Каждый будет знать, что у Дейста появилась своя принцесса!

Теперь радостные возгласы ничто не могло заглушить, даже мое волнение. Даже слезы не помешали видеть счастливые лица людей, и ничто, никакие приличия, не воспрепятствовали мне посмотреть на своего мужа. Мужа, повторила я, как бы привыкая к этому новому слову.

Силенс мягко улыбнулся, дождался каких-то слов Энтраста, которые я благополучно пропустила мимо ушей, и притянул меня к себе. Под гул криков, свиста менестрелей, хлопанье ладош, он меня поцеловал. Так пылко и страстно, что сердце, совершив два оглушительных удара, застыло в груди от волны чувств, исходящих от его губ. Он называл меня своей королевой, когда мы были наедине. Он говорил это серьезно. И сейчас я по-настоящему стала его королевой. Даже толпа людей вокруг не смогла остановить его, когда он страстно приник ко мне всем телом, неловко заведя связанные руки за мою спину. Принц объяснял что-то своими действиями, чего я не понимала, но вот эта сладостная секунда закончился, и Силенс отстранился, хватая воздух, будто тонущий.

— Да начнется празднество! — разрешил король, и в зал начали заходить слуги с подносами в руках.

Я, ведомая своим мужем, отошла к креслам, которые расположились возле трона короля. Сегодня, в день нашей свадьбы, спинки наших кресел оказались выше, чем спинка трона короля. Это говорило о том, что сегодня принц и принцесса только-только сочетались законным браком. Я осторожно села, положив связанную с Силенсом руку на подлокотник.

Только теперь, расслабившись, я огляделась по сторонам. Сверкающий зал был украшен к празднику, но еще что-то в нем разительно изменилось. Потолок. Теперь он сверкал так же, как и стены. И когда только мастера успели установить там зеркала? Но факт оставался фактом, теперь и потолок в зале стал Сверкающим. Такого богатого разнообразия яств на столах я никогда прежде не видела, хотя подробно обсуждала блюда с главной поварихой, но в воплощении все выглядело просто роскошно. Реки бренди и вина, вермута и виски лились на этом празднике, а подсчитать, сколько было съедено, просто невозможно. Целиком запеченные поросята в бруснике, множество жареной птицы, окорока, бульоны, супы, свежеиспеченный хлеб. Более изысканные блюда не особо интересовали, я привыкла к простой пище. Сначала я попыталась поесть, но потом бросила это бесполезное понятие, я даже пить не могла, чтобы успокоить себя. Поэтому лишь оглядывала гостей, постоянно ощущая жар принца, разговаривающего то с королем, то с герцогами.

— Принцесса, — мед голоса Силенса смягчил мои напряженные нервы. Я невидяще уставилась на него. — Ты в порядке? — резко сменил он официальный тон, переходя на интимную беседу. Горячее дыхание принца обожгло, но и вернуло к сознательной деятельности.

— Я просто не верю, — честно призналась я.

Молодой мужчина как-то странно улыбнулся.

— Если честно, то я тоже. Я теперь женат, — восхищенно произнес он. Ртутное море в его глазах заплескалось безудержной радостью, он свободной рукой опрокинул в себя стакан янтарного бренди. Глядя на остатки, принц сказал: — А твои глаза все равно выразительнее…

Я слушала Силенса в пол-уха. Волки разделили мой страх и мою радость, завыв за замковой стеной. Кроме меня вряд ли кто-нибудь услышал этот властный и сильный звук, но я слышала. Слышала. Волки радовались и грустили, они испытывали человеческие чувства, потому находились в некотором смятении.

Я шкурой чувствовала ее волнение, поэтому поддержала, хотя мне было чуждо то притяжение, что влекло ее к вожаку. Он же в свою очередь смотрел на нее так, как на меня смотрит мой волк, пусть вожак и был человеком. Я понимала важность человеческого ритуала, они создали, как и мы, пару на всю жизнь. Но при этом жжение в ее груди тянуло ее, боль не позволяла полностью отдаться празднику, который устроили люди в ее логове. И я понимала ее в том, что ей нужна поддержка. Я бы тоже ринулась к верному волку, если бы такое почувствовала в когда-то сломанной лапе. Воспоминания об этой боли, конечно, по-волчьи не осталось, но иногда она давала о себе знать, зудя в месте раздробленности.

И теперь подобное мучение тянуло ее куда-то, но туда я дороги не знала, поэтому оставалось лишь поддерживать «неотвергнутую» в ее стремлении противостоять этому отвратительному зову. Можно было только догадываться о пределе ее сил. Вожак что-то настойчиво ей прорычал. Я отпустила ее в человеческое тело.

— Эв! — резко позвал Силенс. Он так коротко меня назвал, или мне показалось? Запоздалая мысль оттянула мой ответ. — Эверин!

— Да, да, я просто отвлеклась, — оправдалась я, пальцами чувствуя напряжение его тела.

— Ты пользовалась…

— Она пользовалась мной, она, — упрямо возразила я, хотя четко понимала, что первая потянулась к волку.

Силенс нахмурился, но просто не мог долго злиться на меня в день нашей свадьбы.

— Ты так прекрасна, — почти прошептал принц. Я залилась краской. На меня тут же обратились взгляды многих гостей.

— Что вы…

— Перестань! — почти взмолился мужчина. — Ты теперь моя жена! Моя! — для убедительности повторил Силенс. Я удивленно посмотрела на моего мужа.

— Действительно, — тупо сказала я, но принц отчего-то рассмеялся. Смех показался мне заразительным, и я последовала его примеру. Силенс резко прекратил сове прекрасное занятие. — Что? — обиженно спросила я, невольно отворачивая от него голову.

— Ты смеялась.

— Да, это плохо?

— Нет, так звонко, — в голосе принца сочилось ошеломление.

Теперь удивил он, но потом я быстро поняла причину его замешательства. Еще никогда прежде я не смеялась перед Силенсом.

— Да, — повторила я. — Тебе не понравилось?

— Напротив, даже очень. — Обожание в его серебристых глазах бросало меня в дрожь, хотя я и не находила объяснения такому поведению.

— Силенс, ты так смотришь на меня, я не понимаю…

Принц наклонился чуть ближе, и губы изогнулись в загадочной улыбке.

— Теперь я могу ответить на твой вопрос.

— Какой? — недоумевала я. Поведение Силенса меня сильно раздражало, хотя сейчас я мечтала только о спокойствии и тишине, но нет, мне предоставляли все условия нервной обстановки.

— За что. — Повторил он мой давешний вопрос.

Я отвела глаза, не в силах смотреть в его сияющее лицо. Никакой Сверкающий зал не шел в сравнение с тем буйством красок и счастья, что светилось в очах принца. Но это причиняло боль, причину которой я отыскать так и не сумела. Шепоток в зале, и движение короля спасли меня от ответа.

— А теперь молодые муж и жена отправятся на реку Риддл, где смогут отдать дань богу Тьмы! — Герцоги довольно улыбались и кивали, а я испугалась, вспомнив магию темной воды. Неужели это та самая река? Но принц не раздумывал, а лишь резко поднялся со своего кресла и увлек меня за собой.

Приноровившись к его шагу, я поспевала за Силенсом кое-как, пока он уверенно шествовал в потоке торжественных возгласов и криков к конюшне, где нас ждала взнузданная Крупинка. Принц слишком резко и нетерпеливо запрыгнул на лошадь, веревка больно впилась в мое запястье. Злобно, но тихо выругавшись, я поставила ногу в стремя. Едва ли я оказалась верхом, как мой муж пустил лошадь быстрым шагом, а за пределами замковой стены Крупинка сорвалась в галоп.

Я не ожидала такой резвости от столь массивной лошади, да еще и с двумя седоками, но Крупинка уверенно неслась по земле, разметывая из-под копыт клоки земли и травы. Солнце медленно спускалось к горизонту, Первый Жаркий День подходил к концу. Красные лучи приятно окрасили зеленую листву деревьев и волны травы, еще не в полную силу вытянувшуюся по холмам. Но мой страх не давал наслаждаться прекрасными пейзажами. Путь, что избрал Силенс, точно вел к страшной для меня реке, а когда он повел лошадь по дороге, которая вилась именно к той переправе, я испуганно прижалась к принцу.

Силенс не понял моего страха, а точнее и вовсе его не заметил, просто счел правильным то, что я прижимаюсь к его спине, дабы не свалиться с Крупинки.

— Ну вот и приехали, — радостно сообщил он.

Черная вода манила к себе. Опять это странное наваждение с удвоенной силой навалилось на плечи, в висках отчаянно запульсировало, а грудь наполнилась тупой болью.

Иди… иди к нам…

Я зачарованно слезла с Крупинки, принц просто мне повиновался, а я нетвердыми шагами побрела к берегу. Вода вблизи стала еще более привлекательной, а ее чернота становилась глубже с каждой минутой, ведь солнце садилось и переставало бросать лучи на ее поверхность. Принц вытащил что-то из кармана и бросил в реку, но я мало обращала внимания на то, что делает он. Вся я была поглощена магией.

Иди же…

Чтобы прийти к ним нужно всего лишь переплыть реку. Я с уверенностью сделала шаг, остановившись у кромки воды. Силенс молчал, посчитав, что я прониклась ритуалом. Еще шаг. Нога в воде. Еще. Стоп. Как я смогла в свадебном платье оседлать лошадку? Опустив взгляд, я с разочарованием увидела разорванный шов и прокляла свою неуклюжесть. Но река продолжала манить. Теперь мои шаги заметил и принц.

— Эверин, что ты делаешь?

Но я только еще глубже заходила в воду. Силенс резко дернул меня назад, я с криком протеста лишилась влажной прохлады и бросила на мужчину озлобленный взгляд.

— Не смей ей мешать! — моим, но искривленным голосом приказали странные обитатели реки.

— Пошли прочь! — грозно закричал Силенс. Тут я ощутила мощный удар его магии.

Он толкнул меня магией, даже не подумав, что эти таинственные существа вовсе не во мне, а в реке. Я болезненно покачнулась от его мысленного удара, шрам на груди взорвался оглушительной болью. Согнувшись пополам, я хватала воздух, но успела отметить, что наваждение исчезло. Я доверительно шла за Силенсом, который бережно вел меня к Крупинке.

— Больно? — сочувственно поинтересовался мой муж.

Я ничего не ответила, все еще не способная собраться с силами, лишь благодарно пожала его пальцы, которые беспрестанно лежали на моей руке. Шрам все не унимался и горел мучительным пламенем, но самое страшное осталось позади, странный зов стих, я смогла думать трезво.

— Что это было? — спросила я у Силенса.

— Я думал, ты мне это скажешь, Эв, — удивился принц.

Но я не могла ему сказать, так как и сама мало что знала об этом. Что это? Магия? Порча? Или это были Иные? Кто так отчаянно звал меня, что даже не мог думать о том, чтобы сохранять мою жизнь в целости? Но сознание отказывалось работать, обессилено расслабившись. Я мельком ощутила на своей талии руки принца, хотя и моя рука согнулась под неестественным углом от его движения, но он посадил меня в седло. Потом аккуратно забрался сам.

В тишине мы добрались до замка, и все это время я прижималась вспотевшим от напряжения лбом к спине принца. По тому, как он сидел, я понимала, что Силенс напряжен и озадачен. Он сам не совсем понял, почему использовал Королевскую магию, и почему она все-таки подействовала и на меня, и на моих таинственных обидчиков. Но потом посетила мысль.

Я теперь принцесса. О ужас! Не смогу самостоятельно вести свою жизнь, буду постоянно находиться под присмотром придворных леди и их компаньонок. Даже сейчас мы с принцем вернемся на празднование нашей свадьбы, хотя мое тело отчаянно хотело погрузиться теплую ванну. Но это невозможно. Долг принцессы еще отяготит меня, я это понимала, но изменить что-то… Да и зачем? По-моему, мне нравилось находиться возле Силенса…

Наверное, я задремала, потому что удивленно оглядывалась по сторонам, когда принц стянул меня со спины Крупинки. Лошадь тут же подхватили под уздцы конюхи, но я услышала, как мужчины рассыпаются в поздравлениях. Болезненно поморщившись, я оправила юбку, замаскировав разорванный шов, и побрела вслед за высоким молодым мужчиной. Ах да, это же принц…

Странные затемнения в моей памяти вызвали во мне волнение. Которое высушило рот и горло. Что такое? Понимание пришло так же — толчком, будто я знала это когда-то раньше, а теперь воспоминание вернулось. Побочное действие Королевской магии. Она использовалась не только на войне, но и во имя дипломатии, дабы заставить заключить упрямого правителя договор. Память к нему возвращалась, но не скоро, так что человек просто не успевал расторгнуть сделку и лишь разводил руками. Только с Красной страной и Ейсом не удавалось проделать такого фокуса, а вот со мной у принца великолепно получилось.

Я непривычно поежилась, когда мы взошли на помост. Гости вряд ли обратили на нас какое-то видимое внимание, с наслаждением уничтожая свадебные угощения и выпивку. Король раскраснелся и глупо улыбался, из чего последовал вывод, что монарх немного перебрал. Запахи еды возбудили дикий аппетит и напомнили, что с утра в моем рту не было и крошки хлеба.

На нашем столе я увидела многочисленные блюда с едой. Мне приглянулся запеченный рябчик с брусникой, и я, недолго думая, принялась за еду. Неприятное жужжание над ухом подсказало, что кто-то пристально наблюдает за мной со стороны. Волчий инстинкт заставил застыть и не двигаться.

— Что, наелась? — ласково спросил принц. Я расслабилась и продолжила жевать нежное мясо.

— Неприятно, когда на тебя смотрят, — разозлившись, бросила я, поняв, что Силенс продолжает свое занятие. Это еще и смущало.

— Прости, — я обернулась. В глазах не было и капли раскаянья, а мужчина продолжал разглядывать меня.

— Будто ты никогда не видел, как ест женщина!

— Видел, но как ест принцесса — еще нет, — насмешливо передразнивая мою манеру говорить, усмехнулся принц.

— Ты издеваешься, да? — жалобно спросила я, откладывая недоеденного рябчика на тарелку. Аппетит куда-то бесследно исчез.

— Нет, что ты, Эв, — оправдался принц и принялся наливать в мой бокал темно-красный густой вермут.

Я назло принцу опрокинула бокал, ощущая, как сладковато жгучая жидкость растекается по горлу к желудку, гордо вскинула подбородок. Ртутное море торжествовало, а Силенс довольно откинулся на мягкую спинку своего кресла.

Зуд в шраме милосердно стих, я с благодарностью глубоко вздохнула, и повернулась к мужу:

— Если ты теперь всегда будешь действовать мне на нервы, то я…

— Что? Что бы ты не сделала, я всегда буду только рад тебя поддержать, — резко оборвал принц мою тираду, не дав эффектно завершить угрозу. Я обиженно моргала и открыла рот, но тут же его закрыла и опять отвернулась.

Взор заскользил по залу, и я поморщилась. Гости больше своей частью были пьяны, и медленно ворочали языками, перемывая кости своим соседям. Одна красная, как рак, блондинка что-то оживленно рассказывала своему спутнику, который привалившись на локоть, мерно похрапывал за столом. Женщина решительно этого не замечала. Другая дама, с огненно рыжей копной волос, со слишком серьезным лицом злобно смотрела на свою дочь. Девчонка, разгоряченная вином, первый раз в жизни ею попробованным, неумело флиртовала с каким-то парнем, на вид приличным повесой. Слуги устало ходили между столами, убирая грязные тарелки и чашки. Некоторые гости до сих пор что-то яро обсуждали между собой, а другие уже порядком заскучали, поэтому менестрели, воспользовавшись моментом, заиграли песенку. Онливана среди них я не заметила и разочарованно вздохнула.

Тут мое внимание привлек статный мужчина, скромно сидевший на краю скамьи у самого дальнего стола. Обычно там праздновала почетная королевская стража, но на свадьбе сегодня я никого из нее не видела. Мужчина сердито хмурился, морща лоб и стиснув зубы. Мужественное лицо выдавало в нем воина, а бордовая форма указывала на то, что он стражник. Но змея на его груди оказалась вышита золотыми нитками, значит, он занимал не последнее место в казарме. Черная грива волос была тщательно собрана в густой воинский хвост, который болтался между лопаток. Несколько седых волос прибавляли ему солидности. Гладко выбритый подбородок сверкал от огня свечей, а прямой, четкий нос спускался к выраженным губам. Широкий лоб и грозно нависшие над карими глазами брови создавали впечатление опасности, а темно-бордовый шрам от правой ноздри и до правого уха производили и без того отталкивающее впечатление. Стражник казался каким-то квадратным. Широкие плечи, туго обтянутые тканью формы, такие же руки, широкие красные ладони и толстые пальцы. А немного грубоватый меч, который едва был виден мне из-за стола, на его поясе довершал впечатление его массивности.

— Куда ты так внимательно смотришь? — спросил принц, но я даже не отвела взгляда от серьезного стражника. Он выглядел абсолютно трезвым, да на лице не было и следа праздника.

— Что это за мужчина? — задала вопрос я, так как мое любопытство зажглось где-то на задворках рассудка.

— Где?

Я движением подбородка указала ему на стражника. Казалось, мужчина вовсе не замечал моего внимания, или привык к подобным явлениям.

— А, этот… — расслабился Силенс, словно он ожидал увидеть какого-нибудь слащавого красавчика. — Это капитан моей стражи, — пожав плечами, закончил он, ощутив на себе мой недовольный взгляд.

— Он такой…

— Грозный? — Мой кивок. — Не сомневаюсь. Я потому и назначил его капитаном, он просто умеет подчинить себе стражников. Солдаты ведь обычный народ, подходы аристократизма не для них.

— Как его имя? — отчего-то настаивала я.

— Бииблэк.

— Как странно…

Я опять посмотрела на Бииблэка. По-моему, теперь его черты казались мне знакомыми. Я ведь дружила с его дочерью! Или сестрой?

— У него есть родственники?

— У кого же их нет? — вопросом ответил Силенс. — Только дальние, он очень нелюдим. А что?

— Я общалась когда-то с девушкой по фамилии Бииблэк, они похожи.

— Нет-нет, — перебил меня принц. — Это его имя, Эв, не фамилия.

— Но Инопа так похожа…

Я запнулась. Бииблэк перевел на меня свой карий взгляд. Я замерла на своем кресле, так сильно он пронизывал. Но в глубине глаз плескались веселые искорки, словно за всей этой стеной опасности и грозности скрывался весельчак.

— Его дочь, — как-то угрюмо произнес Силенс. — Умерла.

Мне стало холодно от его слов. Вот откуда маска ненатуральности на лице Бииблэка, смерть дочери сломала его, но он не смог полностью отказаться от своей сущности веселого и добродушного человека.

— Так жаль его…

— Да, но он отомстил, как видишь. — Я не поняла. Как я могла это видеть? — Убийца его дочери оставил ему вечное напоминание на лице, Бииблэк не любит зеркал.

Теперь я полностью осознала, почему этот человек неспособен радоваться за своего принца. Ведь повсюду зеркала, он не может избежать созерцания своего отражения, поэтому чувствует себя так неуютно.

— Зачем он здесь? Отпусти его, Ленс.

Принц застыл, услышав короткое имя из моих уст, я довольно улыбнулась, ощущая на себе взгляд Бииблэка. Стражник тоже оказался чем-то удивлен.

— Он празднует мою свадьбу, — простодушно пояснил Ленс.

— Разве ты не видишь, как ему здесь неприятно? Повсюду зеркала! — возразила я.

— Ты права.

Силенс посмотрел на капитана стражи и кивком голову подозвал его к себе. Мужчина поднялся со скамьи и широкими шагами пошел через зал к помосту. Он поднялся по ступеням и замер, будто изваяние, перед своим принцем.

— Бииблэк, ты можешь быть свободен, — мягко приказал принц.

— Да, мой принц, — покорно отозвался капитан стражи.

Он уже хотел было сойти с помоста, как Силенс его остановил. Я впервые видела в своем муже столько властности и царственности. Истинный будущий король.

— И впредь, друг мой, говори, если тебе неприятно находиться среди зеркал. — Таким же мягким, переливчатым, но вместе с тем повелительным тоном добавил принц к своему приказанию.

Я неотрывно глядела на Бииблэка и заметила, как расширились его зрачки от удивления, и слегка вытянулось лицо. Видимо, стражник не привык к тому, что его чувства становятся разгаданными.

— Что вы…

— Не надо, — резко прервал Силенс. Я заметила, что принц вообще любит мешать другим договаривать до конца.

— Да, мой принц, — эхом повторил свои слова Бииблэк. Теперь он осмелился посмотреть и на меня. Не знаю, что такого мужчина увидел во мне, но лицо его приятно разгладилось. — Принцесса, — уважительно произнес он и пал передо мной на колено. Я вздрогнула.

— Что вы! Встаньте! — взмолилась я. Бииблэк повиновался, но успел прижаться губами к моим пальцам, руки я не вырвала.

— Моя принцесса, не сочтите за грубость, — виновато сказал капитан стражи. — Я поклялся в верности принцу Силенсу, я отдам за него жизнь. И могу сказать вам, что эта клятва распространяется и на вас.

— Зачем такие громкие слова? — поморщилась я. — У меня вовсе не возникает желания, чтобы кто-то умирал за меня!

Оба мужчины ошеломленно застыли. Принц, сидящий подле, и Бииблэк, только что стоявший на коленях у моих ног, мысленно сошлись друг с другом во мнениях.

— Вы — принцесса, не пристало принцессам умирать зря, — возразил капитан стражи. В глухом баритоне послышалась упрямости.

— Может, и так, но все же я еще и человек.

Бииблэк задумчиво наклонил голову. Я смутилась под его внимательным, изучающим взглядом. Еще ни один стражник или слуга, да и лорд или граф, не смотрел так смело. Стражник явно изучал меня, но все равно чувство беспокойство зудело, как толстая черно-желтая пчела. Силенс был не против такого поведения своего капитана, поэтому на помощь не пришел. Я ерзала и ежилась под его взглядом, жар возник в груди. Глаза капитана стражи несомненно разглядели под слоем шифона розовеющий шрам.

— Немногие леди смогли бы пережить такое, — учтиво сделал Бииблэк комплимент. Хотя… можно ли назвать это комплиментом?

— Откуда вы знаете? — Мужчина озадаченно посмотрел на меня. — Встречали ли вы многих леди с подобными шрамами? Вот и я думаю, что нет. Не стоит судить предвзято, Бииблэк, это может обойтись в разы дороже при оплате.

Опять внимательный взгляд, улыбка, кивок принцу, будто они обменялись мыслями, и теперь ему было разрешено их высказать. Мне не особо нравилась эта таинственная связь между ними, но что могла бы я сказать против? Что я ревную принца? О боги, ну, что за бред! Я чувство подобного никогда не испытывала, и вдруг оно проснулось? Нет, Бииблэк — капитан стражи принца, и они обязаны быть связаны меж собой.

Бииблэк продолжал слабо улыбаться, преображая свое лицо. Из мрачного и серьезного оно стало добрым, даже отзывчивым и понимающим. Ощущение «квадратного» человека исчезло, на его месте стоял искренний стражник, до невозможности верный своему принцу. Это знание взялось в моей голове спонтанно, словно из ниоткуда. Волк зарычал, загривок опасно вздыбился — мимо него пронесся человек на лошади, от него несло запахом страха. Я почти не обратила внимания на вторжение хищника, рот стражника приоткрылся.

— Теперь я понимаю, почему принц так безумно в вас влюбился и отдал вам свое сердце, принцесса, — размеренно начал Бииблэк. Я приросла к своему креслу. — Подобной дерзости в леди сейчас и не встретишь, а о смелости и страсти я вообще молчу. Принцесса Эверин, вы…

Он не успел закончить, как и я не успела осознать смысл его слов, которых Силенс не отрицал. В зал вихрем ворвался запыхавшийся гонец. Его тревожное, перекошенное от страха лицо и судорожно зажатая в руке красная лента заставила принца резко встать, веревка врезалась в мое запястье.