Не прошло и получаса после поселения в отель, как Синти захватила купальник и пляжные принадлежности и молча направилась к выходу. Феличе не оставалось ничего иного, как последовать за ней. Не говоря, друг другу ни слова, они пришли на изрядно опустевший к этому времени пляж, где переоделись и кабинках. Затем пошли, увязая в песке, к возвышающимся в дальнем конце пляжа скалам. Синти первой начала карабкаться по узкой, извилистой и очень крутой тропке, проложенной любителями прыжков в воду.

Когда они добрались до вершины Рокового утеса и посмотрели вниз, Феличе не выдержал:

— Подожди хотя бы до завтра. Ты не готова.

— Я никогда не буду более готова, чем в эту минуту, — ответила Синти, глядя не на него, а на разбивающиеся об острые каменные выступы волны. Только прямо под тем местом, где они стояли, находился свободный от скал участок воды. Ныряльщику следовало метить именно туда, иначе результат мог оказаться трагическим.

— Просто безумие какое-то! — в сердцах воскликнул Феличе. — Синти, послушай…

Он протянул руку, но не успел дотронуться до плеча Синти, Глубоко вздохнув, она с силой оттолкнулась и ринулась с утеса вниз головой.

Выругавшись, Феличе проследил затем, как она вошла в воду, и тут же прыгнул следом.

Как ни убеждала себя Синти в своей готовности, все-таки нервное напряжение сыграло с ней злую шутку. Не очень хорошо рассчитав траекторию полета, она сильно ударилась о воду животом и от неожиданности выдохнула. К сожалению, вновь набрать в легкие воздух было уже невозможно, так как Синти на добрых пятнадцать футов ушла под воду. Но хуже всего было то, что она потеряла ориентацию, перестала понимать, где находится верх, а где низ. В голове у нее зашумело, перед глазами, словно вспыхнул разноцветный фейерверк. Затем краски медленно померкли… В сознании Синти наступил провал. Вернулось оно к ней вместе со взрывом кашля. Синти показалось, что она умирает, хотя на самом деле это было возвращение к жизни. Немного отдышавшись, она увидела перед глазами песок и сообразила, что находится на берегу и свисает головой вниз с согнутого колена Феличе.

— Ты могла утонуть! — хрипло произнес он, усаживая Синти и встряхивая за плечи. — Слышишь меня? Ты могла утонуть!

— Это решило бы твои проблемы, — с трудом выдавила она. В горле у нее сильно першило от соленой воды.

— Сумасшедшая!

Он помог Синти встать. У нее кружилась голова, так что поначалу ей пришлось ухватиться за плечи Феличе. Однако Синти быстро справилась с собой и опустила руки.

— Как только вернемся в гостиницу, я вызову врача, — сказал Феличе.

— Незачем. Со мной уже все в порядке.

— Врачебный осмотр тебе не помешает, — настойчиво повторил он. — Ты считаешь, что я склонен к доминированию над женщиной, так сейчас, наверное, пришла пора, в самом деле, проявить это качество. Жди меня здесь. — С эти ми словами Феличе направился к ведущей на верхушку скалы тропинке. Через некоторое время он вернулся с оставленными на утесе вещами.

В отеле они занимали самый роскошный номер. Здесь было две двуспальные кровати, шикарная мебель и выходящий на море балкон. Поморщившись, Синти наклонилась, чтобы расстегнуть пряжки на босоножках.

— Дай-ка я, — сказал Феличе, опустился на одно колено и помог ей снять босоножки.

Синти перевела дыхание, держась за область желудка.

— Болит?

— Ничего, заслужила, — проворчала она.

Услышав вежливый стук в дверь, Феличе щелкнул замком и вскоре вернулся с двумя бокалами бренди, один из которых вручил Синти.

— Это улучшит твое состояние.

Напиток оказался превосходным, и она действительно почувствовала себя бодрее.

Прибыл доктор. Осмотрев Синти, он пришел к заключению, что все ее внутренние органы целы.

— К счастью, вы отделались лишь ушибами, — улыбнулся врач. — Но гематома на коже несильная и скоро пройдет. Не ныряйте, пока не поправитесь окончательно. И вообще, я советовал бы избегать этого утеса. Там случаются трагедии.

Когда они остались наедине, Феличе требовательно спросил:

— А сейчас скажи правду, чего ты добивалась? И что хотела доказать?

— Только не подумай, что я в самом деле хотела утонуть. Разумеется, нет. Но иногда… не знаю даже, как объяснить… Понимаешь, иной раз хочется риска. Когда тебя мучит неразрешимый вопрос, лучше оставить все на волю судьбы и будь что будет! Подобные моменты сильно будоражат кровь.

— Знаю. Сам не раз поступал таким образом. Никто не решился бы прыгнуть с этой скалы, не будь в его характере изрядной доли фатализма.

— Как только пройдет синяк, я отправлюсь обратно, — твердо произнесла Синти.

— Отлично, пойдем вместе. Но на этот раз как партнеры. Не будем устраивать негласного соревнования. Что бы ты ни думала, твоя смерть не решила бы моих проблем. Я тоже не знаю ответа, Может, его вообще не существует. Впрочем, — усмехнулся Феличе, — если бы я отправился к праотцам, твои проблемы могли бы решиться.

— Нет, — покачала Синти головой. — Фабрицио умер, но не освободил меня от своего присутствия. Напротив, он становится все более и более назойливым. Я воображала, что вышла из-под его тени, но сейчас она сгустилась еще больше и вновь надвигается на меня.

— Из-за меня? — напряженно спросил Феличе.

— В каком-то смысле ты похож на него.

Он гордо вскинул голову.

— Я похож на презренного преступника?

— Фабрицио делал все, что хотел, и только потом ставил меня в известность. Словом, поступал, как ты с нашей свадьбой.

Феличе нахмурился.

— Я поступил так, считая это наиболее правильным. Возможно… я ошибался.

— А как насчет меня? Разве нельзя было спросить, что я думаю по данному поводу? Но для тебя мое мнение не имело значения, верно? Ладно, оставим это. Что сделано, то сделано. Я отправляюсь спать.

Синти осторожно легла в постель и свернулась калачиком. Феличе заказал в номер бутылку бренди и тянул его, сидя на балконе. Лишь около двух часов он тоже лег — в другую кровать.

На следующий день Синти отдыхала, а Феличе отправился кататься на водных лыжах. Но сначала он дважды прыгнул с Рокового утеса. Ближе к вечеру он повторил прыжки, спросив себя, что и кому он хочет доказать. Обедал Феличе и кафе, зная, что в гостинице его особенно не ждут.

Вечером он застал Синти на ногах и одетой. Она выглядела лучше. Вежливо спросила, кик у Феличе прошел день, и сказала, что завтра тоже сможет выйти — не на пляж, просто прогуляться.

— Должно быть, ты голодна, — заметил Феличе. — Хочешь, я закажу ужин в номер?

— Не нужно. Я вполне могу спуститься в ресторан.

Разумеется! — подумал Феличе. В ресторане соберутся и другие постояльцы. Кроме того, там находятся официанты, с которыми можно будет разговаривать. Таким образом, наше молчание станет менее тягостным.

Последовавший затем отстраненный вежливый ужин оказался хуже самой бурной ссоры. Когда с едой было покончено, Синти заявила о намерении подняться в номер и пораньше лечь в постель. Попутно она предложила Феличе полчасика провести в баре. Тот согласился, а когда в свою очередь вернулся в номер, обнаружил, что свет не горит, а Синти спит.

Позже его разбудил шум льющейся воды. В щелку двери ванной пробивался свет. Феличе увидел силуэт Синти, перешагнувшей через бортик панны и опустившейся в воду. Спустя некоторое время до него донесся похожий на стон звук, сопровождающийся приглушенным ругательством.

Феличе поднялся с постели, накинул шелковый халат и направился к ванной.

— Ты там, в порядке? — негромко спросил он.

— Нет, — ответила Синти после некоторой паузы.

— Можно пойти?

— Да.

Она сидела в ванне, держась за бортики, с выражением досады на лице.

— Мне захотелось полежать в теплой воде, а теперь я не могу подняться — болит место ушиба.

Феличе наклонился.

— Обхвати меня за шею.

Синти повиновалась, и он медленно выпрямился, приняв ни себя вес ее тела. Когда обнаженное тело Синти показалось из воды, Феличе ахнул при виде огромного синяка на ее животе.

— У двери висит мой халат, — сказала она.

Феличе аккуратно завернул в него Синти и помог ей выбраться из ванной. Затем взял на руки, отнес к дивану и осторожно усадил.

Вновь сходив в ванную, Феличе вернулся с полотенцем, сел рядом с Синти и, к величайшему удивлению той, принялся вытирать ее ноги.

— Я сама с этим справлюсь, — запротестовала она.

— Ладно уж, помалкивай, — проворчал Феличе. — Не нужно было одной идти в ванную. Кстати, почему ты не ограничилась душем?

— Говорю же, мне захотелось понежиться в теплой воде. Я думала, это мне поможет.

— А если бы я не проснулся?

— Наверное, так и сидела бы до утра. В общем, спасибо.

— По-моему, мы должны вернуться домой.

— Нет. Завтра я буду в норме и отправлюсь прогуляться.

— Только никаких Роковых утесов, — предупредил Феличе.

— Нет, с этим покончено.

— Одного опыта достаточно?

— С лихвой, — ответила Синти и умолкла.

— Расскажи мне о своем покойном муже, — попросил Феличе спустя минуту. — Я должен был раньше тебя расспросить. В частности, меня интересует, что такая женщина, как ты, могла найти в подобном мужчине.

— В те дни я была другой, — усмехнулась Синти. — Мне было столько же лет, сколько сейчас Анабелле, и я была столь же невежественна и наивна. В каком-то смысле жизнь с Фабрицио воспитала меня. Причем результат, на мой взгляд, получился не очень хороший. Я больше никому не верю, потому что в свое время всем сердцем доверяла ему. — Она умолкла.

Наступила длительная пауза, после чего Феличе попросил:

— Расскажи!

Вздохнув, Синти вкратце поведала ему историю своего первого замужества.

— Твой Фабрицио никогда честно не зарабатывал на жизнь, — констатировал Феличе.

— Трудно сказать, — покачала Синти головой. — Его коммерческий бизнес был вполне легален, только он изрядно его запустил. Справедливости ради следует сказать, что иной раз у него случались выгодные сделки.

— Как же он превратился в преступника?

— Фабрицио не умел распоряжаться деньгами. Они просто текли у него меж пальцев. Я надеялась, что с возрастом он станет более ответственным, но… На самом деле мой муж был на двенадцать, лет старше меня. Когда мои деньги кончились, он впал в панику.

— Гутиерри бил тебя?

— Нет. — Синти горько усмехнулась. — Пожалуй, только этого он и не делал. Его всегда привлекал самый легкий путь. Под конец он уже не мог заниматься никакой работой. Оставалось только одно: воровать. Кстати, здесь Фабрицио преуспел. Неудивительно, что он не пожелал останавливаться.

— Почему ты не ушла от него?

— Возможно, из некоего упрямства. Мне не выносимо было видеть, во что превратилась наша любовь.

— Ты любила его? — Казалось, Феличе не может в это поверить.

— Да, — прошептала Синти. — Поначалу Фабрицио был для мне всем. Потому-то мне так трудно было его бросить. А потом… потом я обнаружила, что беременна.

Синти смотрела в пол, поэтому не заметила, как вздрогнул Феличе.

— Я так надеялась, что будущее отцовство переменит Фабрицио, — Она вновь безрадостно рассмеялась. — Как будто человеческую натуру можно изменить! Все стало еще хуже. Фабрицио обрел оправдание для воровства. Он не переставал говорить, что делает это для будущего ребенка. Не поверишь, даже его лицо начало меняться. Черты заострились, как будто стала проявляться внутренняя подлость. — Феличе кивнул.

— Верно. Помню, глядя на Гутиерри во время суда, я подумал, что он похож на крысу. На загнанного в угол грызуна. И он еще пытался доказать свою невиновность! К счастью, из этого ничего не вышло. Даже сообщники отвернулись от нет. Один из них свидетельствовал в суде против него.

— Да, я слышала об этом.

— Я не видел тебя в зале, иначе непременно запомнил бы, — заметил Феличе.

— Меня там не было. За день до суда у меня начались преждевременные роды. Мой мальчик появился на свет шестимесячным и прожил всего неделю. Все это время я не отходила от него. Разумеется, мне было известно, что идет суд, но все это происходило будто в другом мире.

— Теперь мне понятно то выражение, которое я видел па твоем лице, когда ты держала фигурку младенца в нашей домашней часовне, — тихо произнес Феличе.

— Этот деревянный мальчик почти такого размера, как мой ребенок. Шестимесячные дети такие маленькие… кажется, поместятся на ладони. Но их нельзя держать на руках. Можно только смотреть. Лишь когда все кончилось, малыша завернули в пеленку и дали мне. Он был еще теплый, и я все убеждала врачей, что они ошиблись. Но потом тельце остыло, и стало ясно, что поправить ничего нельзя.

Замолчав, Синти обхватила себя за плечи руками и принялась тихонько раскачиваться взад-вперед. Феличе наблюдал за ней, потрясенный до глубины души. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Спустя несколько минут он тронул Синти за плечо, однако она отодвинулась.

Тогда Феличе закрыл лицо руками. Он чувствовал себя беспомощным. Прежде у виконта де Бальцано всегда находился на все ответ. Но теперь, видя насколько несчастна Синти, он захотел наказать кого-то за ее страдания и испытал приступ бессилия, не найдя подходящего объекта. Вернее, Феличе догадывался, кто виновен в нынешнем состоянии Синти. Он сам. Потому-то ему и непонятно было, что делать. Пока он размышлял. Синти заговорила вновь:

— Никому не было до этого дела, только мне. Тино пришел на похороны. Больше никто из их семьи не соизволил явиться. Примерно в это же время со мной произошло нечто странное: я перестала испытывать какие бы то ни было чувства. Боль потери осталась, но ушла куда-то очень глубоко. Я пошла в тюрьму к Фабрицио, и он стал кричать на меня. Но я словно смотрела немое кино. Сказала, что ненавижу его за смерть нашего ребенка, однако на самом деле в моей душе не было ничего, кроме пустоты. — Синти потерла лоб пальцами. — Я вернулась в Нью-Йорк. Тино отвез меня в аэропорт. Тогда он был еще мальчишкой, но очень хорошо, относился ко мне. Никто из ближайших родственников Фабрицио не помог мне. Они злились, что я не подтвердила алиби мужа.

— Это не имело бы никакого значения, — заметил Феличе. — Слова жены преступника почти всегда подвергаются сомнению.

— Да… Тино не похож на остальных членов семейства Гутиерри. Он написал мне, когда умер Фабрицио. И тогда… — Синти нервно сплела пальцы на коленях, — только тогда ко мне вернулась способность чувствовать. Я стала вспоминать проклятия и мольбы Фабрицио. Ночью было хуже всего. Он приходил ко мне в снах и всегда кричал одно и то же — что во всем виновата я…

— Но это же чушь! — воскликнул Феличе. — Как ты можешь быть виновата в его преступлениях?!

— Ведь ты тоже так подумал, узнав, кто я такая, — напомнила ему Синти.

— Я был не прав, — быстро произнес он. — Я скверно обошелся с тобой. Можешь ты простить меня?

— А кто простит меня?

— За что?

— Фабрицио мертв. Возможно, я должна была солгать и тем самым спасти его.

— Уверен, в действительности ты думаешь иначе.

— Днем да. Но ночью, когда мне снятся кошмары… — Ее передернуло от ужаса, и она зажала уши руками, словно услышав вопли покойного супруга.

— Прекрати! — крикнул Феличе, притягивая ее к себе. На этот раз Синти не оттолкнула его. Впрочем, он не был уверен, замечает ли она его вообще. — Синти, — произнес он, легонько встряхивая ее. — Послушай меня. Все это в прошлом. Твой муж был преступником и понес за это наказание. А твоя жизнь продолжается.

— Какая жизнь может быть у человека, носящего фамилию Гутиерри? Так, жалкое существование…

— Глупости! Ты не Гутиерри. И никогда не принадлежала к этому клану. Теперь ты носишь мою фамилию и являешься моей женой.

— Нет, я все еще принадлежу ему! — простонала Синти.

— Не правда. Мне. Чувствуешь, как крепко я тебя сжимаю? Как хочу тебя? Не позволяй мертвецу накладывать на тебя лапу. У нас с тобой впереди вся жизнь!

Феличе поцеловал ее глаза, затем прильнул к губам, отчаянно пытаясь вытащить из засасывающей трясины воспоминаний. И Синти искренне захотелось ответить ему. Она чувствовала, что страсть Феличе может вернуть ее к жизни. Но…

Они все поняли одновременно.

— Слишком рано, — спохватился Феличе. — Ты еще очень слаба. Ложись в постель и постарайся уснуть. Завтра поговорим.

— О чем? Уже все сказано…

Феличе отвел ее в кровать и уложил, заботливо подоткнув одеяло. Она почти мгновенно отключилась, погрузившись в сон.

Они остались на мысе еще на неделю. Катались на водных лыжах, ходили в кафе и рестораны, разговаривая мало, но подчеркнуто вежливо, как иностранцы. Феличе больше не предпринимал попыток заняться с Синти любовью. В последний перед отъездом вечер, укладывая чемоданы, Феличе спросил:

— И что дальше?

— Поедем домой. Ты устроишь мне тур по своим поместьям, познакомить со всеми.

Он вздохнул с несказанным облегчением.

— Спасибо, что остаешься со мной. Я боялся, что ты сбежишь.

Она удивленно взглянула на Феличе.

— Куда? Где можно скрыться от себя самой?