Данте долго гнал машину по тихим улочкам городской окраины. Сидя рядом с ним, Эбби по его приказу медленно пила зелье из трав.

Она казалась необычно молчаливой, и это не нравилось Данте. Он время от времени искоса поглядывал на ее изящный профиль, освещенный призрачным лунным светом.

Эбби полностью ушла в себя и, похоже, не желала разговаривать со своим спутником. Данте мог только догадываться о том, что творилось сейчас у нее в душе. Возможно, поиски ведьм казались Эбби бесполезным занятием, а быть может, сейчас она вспоминала те обиды, которые нанесли ей бывшие возлюбленные.

Слегка сутулясь, она продолжала с отвращением цедить травяной настой.

И тут Данте услышал какие-то странные звуки. Эбби что-то мурлыкала себе под нос!

Он нахмурился. Нет, эта девчонка была явно не в себе.

Замедлив ход автомобиля, Данте сдержанно кашлянул.

— Эбби?

— М-м?

— С тобой все в порядке?

— Да, я просто задумалась.

— О чем же ты думала?

— Я размышляла, у всех ли вампиров есть «порше»?

Данте пришел в замешательство. Неужели она действительно так долго обдумывала вопрос о том, какими транспортными средствами располагают вампиры?

— Конечно, нет, — медленно произнес он. — Я знаю вампиров, которые предпочитают ездить на «ягуарах», а один мой приятель не мыслит своего существования без «ламбордгини».

— Понятно. Я давно подозревала, что вокруг творится что-то странное. Раньше я думала, что богачи продают душу дьяволу. Но оказалось, что все они просто становятся демонами.

— Ты права. В этом и состоит суть мирового заговора.

Эбби засмеялась. Однако через некоторое время она снова впала в задумчивость и, положив голову на высокую спинку мягкого кожаного сиденья, взглянула на Данте из-под полуопущенных век.

— А как же быть с представлениями о том, что вампиры обитают в сырых склепах и подземельях? — спросила она.

Данте изогнул черную бровь.

— Все это осталось в далеком прошлом. Жизнь не стоит на месте. Люди ведь тоже раньше жили в пещерах, а теперь строят города.

— Но должно же быть в тебе хоть что-то от вампира. Шишковатый лоб, например, или способность превращаться в летучую мышь…

Ее слова не удивили Данте. Он прекрасно знал, что все без исключения смертные женщины были непредсказуемыми, взбалмошными, безумными существами. А Эбби в особенности.

Она могла свести с ума любого вампира. У нее быстро менялось настроение. Только что она выглядела смертельно напуганной, однако в следующую минуту без видимых причин вскипала от гнева, а потом вдруг становилась мягкой и ранимой.

А сейчас, судя по всему, она находилась в приподнятом легкомысленном настроении. Можно было даже подумать, что Эбби пьяна, если бы не…

Данте прищурился и внимательно взглянул на Эбби, которая небрежно продолжала цедить из фляжки травяной настой.

Селена так давно стала Фениксом, что Данте уже подзабыл, как зелье воздействует на человека. За долгие годы Селена привыкла к настою, но сначала он тоже развязывал ей язык и заставлял пороть разную чушь.

— Эбби, — промолвил Данте.

— Что?

— Ты пьешь зелье Селены?

— Да, — с беспечной улыбкой ответила Эбби. — И знаешь, я уже начинаю привыкать к его мерзкому вкусу и отвратительным сгусткам, которые в нем попадаются. Я ощущаю покалывание во всем теле… Это так странно.

— Покалывание?

Эбби вдруг поморщилась:

— Вот только мой нос, кажется, совсем онемел. Его я совершенно не чувствую. Скажи, он на месте?

Данте едва сдержался, чтобы не засмеяться. Повернувшись, он дотронулся до кончика ее носа. Захмелевшая Эбби казалась ему очень забавной.

— Он в целости и сохранности и находится на обычном месте, не беспокойся, — заверил ее Данте.

— Хорошо. Он мне не слишком-то нравится, но я все же не хотела бы его лишиться.

— Конечно. Нос — штука необходимая, — согласился с ней Данте и снова перевел взгляд на дорогу. — Кроме того, у тебя великолепный красивый носик.

— Он слишком короткий и весь в веснушках.

Данте свернул на обсаженный деревьями бульвар.

— Не понимаю, — с досадой вздохнув, промолвил он, — почему смертные придают такое огромное значение внешности? Мало того что красота недолговечна, она еще и не играет в жизни никакой роли.

Эбби фыркнула, выражая свое пренебрежение.

— Легко осуждать тщеславие людей тому, кто сам похож на древнегреческого бога.

— Ты считаешь, что я похож на античного бога?

— Вообще-то ты больше похож на пирата. На озорного, рискового пирата.

На пирата? Что общего между пиратом и античным богом? Эбби, наверное, просто хотела сказать, что он азартен и склонен к риску.

— Я считаю это комплиментом.

— Ты же знаешь, что очень красив.

— Мне трудно судить о своей внешности, любовь моя, — криво усмехнувшись, промолвил Данте. — Сама понимаешь, по определенным причинам я не смотрюсь в зеркала.

— О, прости, я забыла, — икнув, пробормотала Эбби.

— Видишь, во мне все-таки есть кое-что вампирское. Хотя, как я понял, шишковатый лоб и способность превращаться в летучую мышь произвели бы на тебя более сильное впечатление.

Эбби кивнула:

— Ты прав. А еще меня впечатлили бы клыки.

— Они у меня есть.

Эбби вздохнула:

— Все равно было бы круче, если бы ты мог превращаться в летучую мышь.

Улыбка сошла с лица Данте. Он видел, что Эбби до сих пор еще не поняла, с каким монстром имеет дело. Она считала все рассказы о вампирах сказками и мифами.

— Эбби…

— Что?

— Может, тебе хватит пить это зелье?

Эбби ответила не сразу. Она попыталась сесть прямо.

— Наверное, ты прав. У меня кружится голова.

Данте, нажав на кнопку, открыл ее окно. Он надеялся, что свежий воздух отрезвит Эбби.

— Тебе лучше?

— Да. — Она высунула голову в окно и глубоко вдохнула ночной прохладный воздух. — Знаешь, мне кажется, что в эту дрянь подмешан алкоголь.

Данте, засмеявшись, остановил автомобиль.

— Не волнуйся, любовь моя, скоро ты сможешь насладиться своим любимым блюдом.

Повернув голову, Эбби удивленно посмотрела на Данте:

— Почему мы остановились? Мы подъехали к обители ведьм?

— Именно это я и собираюсь выяснить.

— Ты их чувствуешь?

— Думаю, я смогу найти их по запаху.

— Фу… От ведьм исходит вонь?

— Не от ведьм. Сильная вонь распространяется от того, что находится рядом с их обителью. Когда Селена возвращалась от них, от нее всегда исходил специфический запах.

— Запах чего?

Данте пожал плечами:

— Трудно сказать. Но после очередного визита Селены к ведьмам я обычно пару дней старался не посещать ее дом. Это был какой-то особенный запах…

Эбби на минуту задумалась.

— Запах мясного магазина? Или кожевенного завода? — наконец спросила она.

Данте рассмешила ее наивность.

— Я бы сразу узнал запах крови, любовь моя.

— Ах да, точно… В таком случае, может, это был запах нефтеочистительного завода или скотного двора?

— Нет, скорее он напоминал запах гниющей на поле пшеницы.

Эбби нахмурилась. Ей было трудно разгадать эту загадку. Данте наверняка обладал очень чувствительным обонянием. Даже самый слабый неприятный запах мог показаться ему жуткой вонью.

Но Эбби вдруг осенило, и она вцепилась в руку Данте.

— О Боже… — пробормотала Эбби.

Данте в тревоге огляделся вокруг, полагая, что она заметила демона, готовящегося напасть на них.

— В чем дело, Эбби?

— Я знаю, где это.

— Ты знаешь, где находится обитель ведьм?

— Да.

— Почему ты так уверена?

— Много лет назад мой старший брат работал на заводе по переработке злаков. Когда он возвращался с работы, весь дом на несколько часов наполнялся запахом гниющей пшеницы.

«Значит, в состав круп входит гнилая пшеница? — ошеломленно подумал Данте. — Черт возьми! И эти смертные еще осуждают вампиров зато, что они отдают предпочтение крови! От нее, во всяком случае, не несет гнилью!»

— Ну что ж, попытка не пытка, — сказал он. — В каком направлении надо двигаться?

— В южном.

Данте снова завел двигатель, и машина, рванув с места, помчалась на юг. Конечно, не было никакой гарантии, что обитель ведьм находилась рядом с заводом по переработке злаков, но нужно было начинать поиск, все равно с чего.

В салоне машины снова надолго воцарилась тишина. Данте искоса посматривал на свою спутницу, стараясь угадать, о чем она думает. Эбби больше не цедила травяной настой и не мурлыкала себе под нос. Закусив губу, она хмуро смотрела на дорогу.

Данте не пытался узнать, о чем она так напряженно думала. За месяцы знакомства с ней он убедился в том, что Эбби была чрезвычайно упряма. Она открывала душу лишь тогда, когда сама хотела этого.

Минут через двадцать Эбби наконец повернула голову и обеспокоенно взглянула на Данте:

— Данте!

— Да?

— Мне показалось, что Вайпер сильно рассердился сегодня, когда ты разговаривал с ним в коридоре.

Данте лихорадочно вцепился в руль, стараясь не выдать своего недовольства. Он-то думал, что поджидавшая под аркой Эбби была слишком занята своими мыслями и не заметила его небольшой размолвки с Вайпером.

— Он не слишком охотно отдал мне ключи от своего любимого «порше», — отшутился Данте. — Вайпер не любит делиться своими игрушками.

— Я тебе не верю, — покачав головой, заявила Эбби.

— И зря, любовь моя.

— Вайпер не хотел, чтобы мы встречались с ведьмами. Почему?

Данте едва слышно пробормотал проклятие. В эту минуту он ненавидел Вайпера за его неуклюжую попытку проявить материнскую заботу о нем и Эбби.

— Ты не могла слышать наш разговор, дорогая.

— Я видела, что вы ссорились, и Вайпер в чем-то пытался убедить тебя. Он был обеспокоен твоей судьбой, да? В обители ведьм с тобой может произойти беда.

— Вайпер всегда недолюбливал колдунов и ведьм.

Однако такое объяснение не удовлетворило Эбби.

— Я хочу знать правду! — решительно потребовала она, скрестив на груди руки. — Ведьмы могут причинить тебе вред?

Данте пожал плечами:

— Я им нужен, поэтому они вряд ли захотят расправиться со мной.

— Ты был нужен им прежде. Но теперь все изменилось, — сказала Эбби, и Данте вынужден был признать, что она попала в точку. — Я считаю, что мы должны отказаться от этого плана. Нам нельзя встречаться с ведьмами.

— Но почему?

— Потому что я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Данте некоторое время мрачно молчал, не сводя глаз с пустынной дороги. Ему, конечно, было приятно, что Эбби беспокоилась о нем, но он не хотел, чтобы она страдала.

— У нас нет другого выхода, Эбби, — наконец промолвил он.

— Выход есть всегда, — заявила Эбби.

Данте нахмурился:

— Тем не менее тебе жизненно необходимо избавиться отдуха Феникса. А без ведьм это сделать невозможно.

После его слов в салоне машины вновь воцарилась тишина, и Данте уже было решил, что ему удалось переубедить Эбби. Однако через некоторое время она сдержанно кашлянула и заговорила:

— Может, я как-нибудь справлюсь с тем, что во мне живет этот дух.

Данте едва не выпустил руль из рук. Ему не сразу удалось вернуть контроль над своими эмоциями. Эбби всегда заставала его врасплох, она вела себя непредсказуемо. Медленно повернув голову, он бросил на нее сердитый взгляд.

— Ты сама не понимаешь, что говоришь, — сказал он. — Ты не готова быть Чашей.

— А Селена была готова?

Данте поморщился, вспомнив свою прежнюю хозяйку. Селена отличалась высокомерием и считала себя лучше других. И это неудивительно, ведь она была дочерью спесивого герцога, возомнившего себя равным Богу. Селена полагала, что дух Феникса наделяет ее большой властью над людьми, делая могущественной и бессмертной.

— Она знала, на что шла, — сказал Данте.

— Расскажи мне, к чему я должна быть готова, — попросила Эбби.

Данте задумался, тщательно подбирая слова. С одной стороны, он не хотел пугать Эбби, но с другой — Данте должен был убедить ее в том, что ей не по силам быть вместилищем Феникса.

— Ты можешь представить себе, что означает быть бессмертной? — спросил он.

— Ну да, конечно. Это избавляет тебя от необходимости страховать свою жизнь.

— Эбби, прекрати язвить!

Она пожала плечами:

— Хорошо, признаю, я мало задумывалась над подобными вопросами.

— Будучи бессмертной, ты переживешь всех своих родных и близких, увидишь их смерть, а сама останешься такой же, какая ты есть сейчас, — сухо промолвил Данте. — Жизнь будет проходить мимо, не затрагивая тебя. Ты будешь очень одинока.

Эбби невесело усмехнулась:

— Мои так называемые родные могли бы сниматься в социальных роликах, рассказывающих о проблемах неблагополучных семей. Отец терроризировал нас, а потом бросил семью. Мать спилась, пристрастие к алкоголю рано свело ее в могилу. Братья сбежали из Чикаго, как только немного повзрослели. — Эбби помолчала, а потом с горечью добавила: — Я всегда была одинока, этим меня не испугаешь.

— Эбби, — прошептал Данте, коснувшись ее руки.

Эбби судорожно вздохнула, жалея о том, что показала свою слабость.

— С какими еще трудностями мне предстоит столкнуться?

— Тебя будут постоянно преследовать, — продолжал Данте, борясь с желанием обнять и успокоить Эбби. — Тебе будут угрожать черные силы.

Эбби, повернувшись, взглянула на Данте:

— Но ты же говорил, что Феникс скоро обретет способность маскироваться.

— Это правда, однако на тебя будет постоянно вестись охота. Именно поэтому меня с помощью чар приковали к Фениксу. Я должен защищать его.

— Значит, я буду находиться под твоей защитой и мне нечего опасаться.

Данте нахмурился, чувствуя, как нарастает отвращение к самому себе.

— Но ведь я не смог защитить Селену!

— Не надо казнить себя за это, Данте.

— Я не собираюсь заниматься самобичеванием, я просто привожу голые факты, — мрачно промолвил он. — Черт возьми, я даже не знаю, кто ее убил и как все это произошло. Нет, я должен отвести тебя к ведьмам. И чем скорее, тем лучше.

— Но, Данте…

— Нет! Мы должны сделать это ради Феникса, Эбби. Пусть его возьмут под защиту те, кто сможет справиться с этой задачей.

Чувствуя, что проиграла в этом споре, Эбби недовольно откинулась на кожаную спинку сиденья.

— Ты используешь запрещенные приемы, Данте.

Он усмехнулся:

— Вампиры, радость моя, никогда не борются по правилам. Мы боремся только для того, чтобы победить.

Час спустя Эбби уже храбро пробиралась через заросли сорных трав на пустырях, расположенных вокруг промышленных построек.

Высокая трава и низкий колючий кустарник, цеплявшийся за джинсы, замедляли продвижение. Эбби часто останавливалась, чтобы отряхнуть одежду и снять с нее колючки и шипы. В конце концов она еще раз убедилась в том, что терпеть не может вылазки на лоно природы. От обилия пыльцы, пыли, мошек и каких-то ползающих насекомых она постоянно чихала. Эбби не понимала, почему ведьмы не могли устроить свое тайное убежище где-нибудь в более цивилизованном месте, скажем, в уютном, ухоженном парке.

Впрочем, труднопроходимые заросли и колючки составляли лишь часть дискомфорта, который она сейчас испытывала. При мысли о встрече с ведьмами у Эбби пересыхало во рту и к горлу подступал комок тошноты.

Она не была уверена в том, что они с Данте сейчас поступают правильно. Она хорошо помнила, как отчаянно кричала Селена, когда ведьмы вселяли в нее дух Феникса. Кроме того, они жестоко поступили с Данте, заставив его с помощью колдовства быть вечным пленником Феникса.

Можно ли доверять таким жестокосердным женщинам?

Мучимая страхами и раздираемая сомнениями, Эбби взглянула на шагавшего рядом с ней Данте. Ей необходимо было отвлечься от неприятных мыслей.

— Данте, если ты хотел поразить мое воображение прогулкой при свете луны, то ты в этом не преуспел, — шутливо заявила она. Однако в ее голосе слышалось напряжение.

На лице Данте блеснула белозубая улыбка.

— Жаль, любовь моя, что ты осталась безучастной к романтике этой ночи. Что может быть приятнее свежего ночного ветерка…

— …который разносит по округе зловоние местных фабрик, — проворчала Эбби.

— …или красот окружающей нас природы? — закончил Данте.

— Эти отвратительные колючие травы и кусты расцарапали и искололи мне все руки и ноги, — пожаловалась Эбби.

Данте засмеялся:

— Но признайся по крайней мере в том, что тебе чертовски приятно проводить время в компании такого обаятельного и сексуально привлекательного спутника, как я.

— Может быть, но это времяпрепровождение сильно портят наглые демоны, преследующие нас монстры и агрессивные зомби с кольями.

Данте приподнял черную бровь:

— Вот ублюдки! Они действительно постоянно мешают нам. Им не понять, какое очарование таится в увлекательных приключениях вампира и юной красотки!

— В приключениях? — возмутилась Эбби, прихлопнув комара, севшего ей на шею. — Для меня приключение — это путешествие в Венецию или прогулка по милым бистро Парижа, где готовят вкусный ароматный кофе. А продираться через колючий кустарник в поисках жутких ведьм — это не приключение, а издевательство!

— Вообще-то в последний раз, когда я пытался насладиться кофе в Париже, мне едва удалось избежать гильотины, — пробормотал Данте. — Поэтому, любовь моя, все зависит от угла зрения.

— О Господи, ты когда-нибудь это прекратишь?

— Что именно?

— Небрежно упоминать о прошлом!

Данте засмеялся:

— Но ты же сама заговорила о Париже. Я только поддержал разговор, обратившись к своему опыту.

Взгляд Эбби скользнул по лицу Данте, озаренному призрачным лунным светом.

— Ты действительно был в Париже во времена Террора?

— Да, я пережил несколько незабываемых месяцев, — с грустной улыбкой ответил Данте. — Советую тебе держаться подальше от тех мест, где происходят революции.

Эбби закатила глаза. Она и не мечтала когда-нибудь попасть в Париж. Это был слишком привлекательный, роскошный, полный искушений город. Скорее рак свистнет, чем она окажется там.

— Я учту твой совет, хотя, думаю, в ближайшее время у меня вряд ли появится возможность посетить Европу, — сухо сказала она.

В глубине глаз Данте вспыхнули серебристые искорки.

— Кто знает, что еще приготовила нам судьба, любовь моя. Пару дней назад ты и подумать не могла, что тебе предстоит тесное знакомство с вампиром и борьба с темными силами.

— Тем не менее свалившиеся на меня беды являются меньшим сюрпризом, чем перспектива путешествия во Францию.

Данте дернул ее за завиток, выбившийся из косы.

— Не будь столь пессимистична, ты ведь еще так молода!

— Я не пессимистка, а реалистка. Каникулы в Париже не для женщин с моим достатком и… — Она вдруг остановилась и в ужасе ахнула: — О Боже…

Данте настороженно огляделся вокруг:

— Что случилось?

— Я же лишилась работы. Как же я теперь буду платить за квартиру?

Данте задохнулся от смеха. Он долго хохотал, запрокинув голову.

— Что смешного? — обиделась Эбби.

— Теперь ты Чаша, вместилище могущественного духа, которому противостоят демоны. Ты готова отдать себя в руки ведьм. Неужели в этот важный момент тебя беспокоят мысли о том, чем ты будешь платить за квартиру?

Эбби посмотрела на него с упреком:

— Меня беспокоят мысли о том, что мне придется жить на улице и ночевать в парке, под скамейкой. Это вполне реальная перспектива, и она страшит меня не меньше, чем встреча с демонами и ведьмами.

Данте погладил ее по щеке.

— Неужели ты думаешь, что я допущу, чтобы тебя выбросили на улицу?

У Эбби вдруг сжалось сердце. Скоро ведьмы снимут с нее заклятие, а затем свяжут судьбу Данте с другой женщиной. Почему он не хочет думать об этом?

Их пути разойдутся навсегда. Вампир и простая смертная никогда не смогут быть вместе.

Мысль о том, что она снова окажется в полном одиночестве, пугала Эбби. Пытаясь скрыть свои чувства, она натянуто улыбнулась:

— Ты не такой добренький, каким хочешь показаться. Я знаю, что ты запер свою прежнюю пассию в подвале.

— Только в целях самообороны, — сказал Данте, и выражение его лица вдруг стало серьезным. — Я обещал, что с тобой не случится никакая беда, Эбби. Слышишь? Никакая! Я сдержу свое обещание, чего бы мне это ни стоило.

К горлу Эбби подступил комок, и она судорожно сглотнула. Данте знал, чем можно покорить женщину.

— Данте… — прошептала она, и он, застонав, прижался лбом к ее лбу.

— Любовь моя, — хрипловато промолвил он, — если в твоем сердце есть хоть капля жалости ко мне, не смотри на меня так. По крайней мере сейчас.

На Эбби накатила волна жаркой страсти, и она прижалась к Данте. Если бы не окружавший их колючий кустарник, если бы не охотившиеся за ними демоны, если бы не обитающие где-то по соседству ведьмы, Эбби сейчас бы накинулась на Данте и задушила бы его в своих пылких объятиях.

Ее с неудержимой силой влекло к нему. Но сейчас было не время предаваться страсти, и Эбби, вздохнув, отошла от Данте.

— Мы должны найти обиталище ведьм, — обуздав свои чувства, промолвила она.

Данте тяжело вздохнул и, запрокинув голову, взглянул на звездное небо.

— Да, скоро начнет светать. Нам надо спешить, — сказал он.