В желтую комнату Джек вошел спокойно. Лиз складывала вещи. На комоде лежало изумрудное ожерелье.
– Вот и я! – сказал он. – Ты куда-то собралась? Можно составить тебе компанию? – В руках у Лиз было белое платье, она как раз собиралась уложить его в сумку. Неожиданное вторжение Джека застало ее врасплох. Она опустила глаза и молчала. Джек обнял ее: – Завтра на скачках ты будешь самой нарядной и красивой. – Он повернул ее к себе: – Лиз, я говорил с Томом. Как ты могла подумать, что я буду тебя подозревать! Я вообще не собираюсь разговаривать с этим подонком. Помнишь, я тебе сказал: никто и ничто не может повлиять на наши отношения? Забудь о нем, он к тебе и близко не подойдет. Обещаю! Ты слышишь меня? – Она кивнула. – Разбирай вещи. Я отведу Мортимера и вернусь. Дай слово, что никуда не уйдешь!
Он разыскал Мэтью и приказал, кто бы ни спрашивал мисс Лиз, докладывать сперва ему, а если будут настаивать на свидании, отводить этого человека прямо к нему.
– Слушаю, мистер Бредфорд.
Джек вскочил на лошадь, но поскакал не в конюшню, где был денник Мортимера, а к Тому. Том заканчивал работу и собирался уходить. Джек задержал его:
– Его имя?
– Эдвард Диган.
– Фамилия матери Лиз?
– Как и Лиз – Ландерс. Энн Ландерс.
– Они с Диганом действительно женаты?
– Была свадьба. Но их брак длился меньше месяца.
– Ты не знаешь, на чье имя был записан дом?
– Раньше он принадлежал отцу Лиз. А после его смерти, не знаю. Наверное, миссис Ландерс.
– Кому Диган проиграл дом?
– У нас его все зовут Толстым Джо.
– Сейчас кто-нибудь живет в доме?
– Мать Лиз уехала к родственникам. А Толстый Джо… не знаю.
– Хорошо. Спасибо.
Джек повернул лошадь к конюшням. Сдав Мортимера конюху, достал телефон и позвонил своему адвокату. Тот был в конторе и сразу взял трубку:
– А, Джек! Где ты пропадаешь?
– Потом расскажу. У меня срочное дело. Надо узнать, кто такой Эдвард Диган. Чем он занимается, что за ним водится и так далее. Кому принадлежал дом Ландерсов и кто и на каких правах владеет им теперь… Как только выяснишь, позвони.
– А ты где?
– На ранчо у Эдны. Завтра скачки.
– Удачи!
– И тебе.
Лиз успела переодеться и посидеть перед зеркалом. Но выглядела неуверенно, словно опасалась, что Джек передумает и ей покажут на дверь.
– А что, если нам пообедать у Эдны? – с порога заявил Джек. Он вел себя как человек, у которого все о'кей. – Зачем нам прятаться? И Мэтью не придется возить столик. Что скажешь?
– Хорошо.
– Ты только следи, чтобы я много не ел: Лорд не выдержит расселовских калорий.
Он шутил, смеялся. Лиз постепенно успокаивалась, хотя понимала, что Джек притворяется беспечным ради нее. Ему вовсе не так весело, как он пытается показать.
Они явились на обед вовремя – бесшумно вошедший Мэтью как раз сообщал миссис Рассел, что все готово. Их приход прервал разговор хозяина ранчо со знаменитым ветеринаром, приглашенным освидетельствовать проданных мистером Расселом лошадей. Результаты осмотра были положительными, и врача пригласили отметить успех.
Первым на появление Джека и Лиз отреагировал мистер Рассел:
– Джек, тебе ведь положено поститься! Это мой племянник, – объяснил он ветеринару, – завтра он скачет.
Все перекочевали в столовую. Место возле Лиз снова заняла Моника.
– Как хорошо, что ты здесь! – сказала она. – Я соскучилась.
– Ты же с Мэри и Стивом?
– Я с ними опять поссорилась. – Моника скорчила гримаску. – Будешь болеть за Джека? Он хорошо ездит, но папа говорит, ему следует поменять лошадь.
– Зачем?
Моника ответила с видом знатока:
– У Лорда упала резвость.
Неожиданно раздался телефонный звонок. Телефонного аппарата в столовой не было: здесь не принято прерывать трапезу телефонной болтовней. Хозяева переглянулись.
– Извините, – сказал Джек, доставая из кармана аппарат. – Это меня. Джереми, и могу воспользоваться твоим кабинетом?
Мистер Рассел утвердительно кивнул. Джек отодвинул стул и быстро вышел из комнаты.
В кабинете, обставленном по вкусу хозяина, были представлены все виды искусства, прославлявшие лошадь, – картины, скульптура, графика. В шкафу – книги по коневодству. Большой письменный стол украшала массивная бронзовая лампа – две жеребца, поднявшись на дыбы, поддерживали матовый плафон.
Джек сел за стол.
– Раскопал что-нибудь?
– Слушай, – сказал адвокат. – Эдвард Диган занимается земельными операциями. Замечен в мелких махинациях. Действительно женат на Энн Ландерс. Брак не расторгнут. Дом записан был на Элизабет Ландерс по завещанию ее отца…
– Постой, постой! Кому принадлежал дом?
– Элизабет Ландерс.
– А теперь?
– Джозефу Шеллу.
– Как совершена сделка?
– Продажа. Многие утверждают, что Диган проиграл дом в карты, но официально это «купля – продажа».
– Кто подписал купчую?
– Эдвард Диган.
– Без согласия Элизабет?
– Да, никаких отметок о ее согласии нет. Сделка недействительна.
– Очень хорошо.
– Что ж хорошего?
– Составь иск от имени Элизабет Ландерс на незаконность сделки. Кстати, этот Диган сейчас смотрит конные состязания у Расселов. Я говорю на тот случай, если его присутствие в полиции окажется необходимым.
– Понял. А теперь скажи, что, собственно, ты так печешься об этой Элизабет Ландерс?
– Личный интерес.
– Ты с ума сошел!
– Похоже на то, дружище…
Джек вернулся в столовую к подаче второго блюда. Но так как он соблюдал перед скачками диету, то не горевал, что пропустил знаменитый расселовский черепаший суп.
– Прошу прощения, – сказал он, усаживаясь на свое место, – дела…
– А на дистанции тебе тоже будут звонить? – поинтересовался мистер Рассел.
Моника засмеялась. Мать строго посмотрела на нее. Моника сказала:
– Но, мама, – смешно! Джек на скаку вытаскивает телефон и решает свои дела!
После обеда мистер Рассел утащил ветеринара в кабинет – похвастать новыми картинами, недавно купленными на аукционе. Моника обрадовала двоюродного брата, заявив, что завтра они с Лиз будут болеть за него, и убежала.
Оставшись вдвоем с Лиз, Джек спросил, кому принадлежал их дом.
– Отцу.
– А после его смерти?
– Тетя Агата говорила, что мне, но мама никогда не подтверждала. А почему ты спрашиваешь?
– Из любопытства. Как-то странно, что твоя мать легко отказалась от дома. Едва ли у родственников ей лучше.
– Но что она могла сделать, если он проиграл дом в карты!
– Да-да, я что-то такое слышал.
В эту ночь Джек спал в кабинете хозяина, объяснив Лиз, что перед выступлениями должен хорошо выспаться. Прежде чем пожелать ей спокойной ночи, он вновь сказал, что ей нечего бояться.
– Он не посмеет тебя шантажировать.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
Лиз осталась одна. Спасибо Тому – если бы не он, ехала бы она сейчас в поезде неизвестно куда и больше никогда не увидела бы Джека. Она мысленно перенеслась в завтрашний день. Джек хотел, чтобы она была нарядной и красивой. Самой красивой… Жаль, нет Дэвида, чтобы сделать прическу. Придется просто расчесать волосы. Сперва, конечно, вымыть, чтобы были пышней. Она наденет платье, которое подарил Джек, колье… И пусть миссис Рассел уничтожает ее презрительными взглядами – она будет самой красивой…
Проснулась Лиз рано. Долго стояла под душем, потом натиралась кремом, тщательно сделала макияж… Будто собиралась на свидание. Время почти не двигалось, Лиз даже удивилась, когда заглянула Моника и сообщила, что пора идти.
Трибуны украшали разноцветные флажки. Народу было еще больше, чем на бегах. Вокруг все переговаривались, перекрикивались, шутили. В руках у многих белели программки, где были названы имена наездников, цвет их камзолов и картузов, клички лошадей, группа, в которой выступает конь, его возраст и пол, стоимость приза, имя владельца… Все эти сведения громко, с пристрастием обсуждались.
Наконец раздался звон колокола. Вывели лошадей, которые участвовали в первой скачке, и где-то – Лиз не было видно где – проверяли их вес и вес жокеев. После второго удара колокола участники появились на скаковой дорожке. Их было десять. Всадники в разноцветных камзолах, на потниках лошадей, по обе стороны седла, – стартовые номера. Всадники ехали шагом, предоставляя трибунам любоваться праздничным зрелищем. Лиз сразу нашла в этой толпе Джека – в зелено-белом камзоле, в зеленом картузе. На потнике у Лорда огромная цифра «7». Лиз привстала, чтобы Джек заметил ее. Он увидел и улыбнулся.
И наконец третий звон колокола. Стартер поднял флажок, прозвучала команда «Пошел!» Лошади сорвались с места. Когда они пересекали линию старта, флаг опустился, включили секундомер. Скачки начались.
Трибуны орали, гудели, подбадривая тех, на кого делали ставку. Лиз то теряла, то находила в гуще всадников зелено-белый камзол. Она забыла, что должна быть сегодня и здесь самой нарядной и красивой, вскакивала, выкрикивала два имени – Джек и Лорд! Ей было наплевать на то, что волосы ее растрепались, а узкая юбка платья от резких движений поднялась и открыла ноги почти до середины бедра. И уж совсем было наплевать на поджатые губы Эдны Рассел.
Заезд был на милю. Джек и Лорд были четвертыми. И остались четвертыми.
Джек проследил, чтобы с Лордом проделали все, что необходимо, – поводили, успокаивая, забинтовали ноги, вымыли, вычистили.
Был перерыв между двумя заездами. Лиз нетерпеливо оглядывалась, ожидая Джека. Увидев его идущим по проходу, замахала руками. Джек уже был в своем любимом наряде – черном свитере-«водолазке» и черных джинсах. Он обнял Лиз.
– Ну как, расстроилась?
– Что ты! Я так рада! Было просто здорово! И Лорд скакал отлично…
Она осеклась. Джек проследил за ее взглядом. Лиз смотрела на высокого, крепкого мужчину. Темные широкие брови, близко посаженные глаза, короткий нос и острый подбородок. Очень самоуверенный и, похоже, наглый. Джек спросил:
– Он?
– Да… Идет к нам.
– Не беспокойся, не дойдет.
– Откуда ты знаешь?
– Я загипнотизировал его. Хочешь, поспорим: если проиграешь ты – ты обязана выйти за меня замуж. Если я проиграю – я женюсь на тебе.
– Если я… – Лиз машинально повторила эти слова и замолчала.
– Что же ты? Продолжай!
До нее уже дошло, что именно он сказал. Джек сделал ей предложение! Она хотела обнять его, но тут увидела, как к бывшему ее жениху приблизились двое мужчин, что-то сказали, и он покорно пошел с ними.
Лиз удивленно обернулась к Джеку. Тот пожал плечами.
– Я же сказал: я загипнотизировал его.
– Неправда! Скажи, ты знал, что его остановят?
– Это секрет.
– Расскажи!
– Потом расскажу… Так кто из нас проиграл?
– Я!
Начались скачки второй группы. Лиз смотрела на мчащихся в клубах пыли разноцветных всадников. На трибунах кричали, свистели, курили, пили пепси-колу, жевали жвачку. И никому не было дела до того, что только что произошло между этими двумя.
Потом вручали призы, водили мимо трибун победившую лошадь…
В желтой комнате все было по-прежнему. Спортивная сумка лежала на стуле. Комнатные туфли, которые она сняла, переодеваясь, стояли рядом с кроватью. На спинке стула висела рубашка Джека.
Лиз прижалась к Джеку:
– Это правда? Мы поженимся?
– Ты ведь проиграла, так что выхода у тебя нет.
– Когда мы уедем?
– Тебе хочется сегодня?
– Я… я хочу эту ночь провести здесь.
– Не возражаю.
– А когда мы приедем к тебе, что будем делать?
– То же, что сегодня ночью.
– А потом?
– Не знаю.
– Помнишь, мы обещали повару ресторана… Он на нас обиделся, что мы ничего у него не ели. Мы сказали, что обязательно придем, когда у нас будет все хорошо, и съедим любимые блюда, которые он поставит на стол. У них там очень вкусно готовят…
– А ты откуда знаешь, что вкусно? Ты же не ела?
– Я видела.
Джек улыбнулся.
– Мы выполним обещание, – сказал он. – Я попрошу Энтони напомнить мне название ресторана.
– А я помню: «Дорога в рай»!