На следующее утро в мотель был доставлен невероятный букет из роз, ирисов, орхидей и еще каких-то совершенно фантастических цветов. Дороти даже вытащила справочник, чтобы узнать их названия. Филиппа, впрочем, была и так достаточно потрясена красотой и размерами букета.

Сверху была прикреплена визитная карточка с инициалами Г.Х. Очевидно, этот кусочек картона должен был объяснить появление столь неожиданного и роскошного подарка. Молодая женщина смущенно рассказала сестре, где и как провела вечер накануне.

– Почему же вчера ты не произнесла ни слова? – недоуменно спросила Дороти, слегка обиженная подобным недоверием.

– Мне это показалось неважным. – Но Филиппа слегка покривила душой: ей просто было неловко. – Мы всего-навсего выпили по бокалу пива, когда кончилась моя смена. Вот, собственно, и все.

Пожалуй, скоро придет пора раскрыть истинную причину разрыва с Алфредом. Почему-то она больше не могла терпеть, чтобы имя Говарда оставалось запятнанным, чтобы ему приписывали то, чего он не совершал. Мысленно Филиппа уже давно не называла его «мистер Хольгерсон», как будто он незаметно вошел в круг близких и родных ей людей. Разве это не явное свидетельство развития отношений? Неужели между ними что-то есть?

– Что теперь делать, ума не приложу. Зачем же он приходит сюда? – Филиппа вздохнула и подняла на Дороти притворно-мученический взгляд, надеясь обхитрить ее.

– А сама как думаешь? – язвительно спросила та, прекрасно видя все уловки сестры.

– Даже не знаю, что и предположить.

– Ох, не строй из себя наивную дурочку! Судя по всему, он на тебя положил глаз. И не смотри на меня, как горгона Медуза, – я говорю совершенную правду.

– А… а где у нас те большие вазы синего стекла? – Филиппа чувствовала себя очень неуютно под пристальным взглядом сестры, сочувственным и одновременно осуждающим.

– Ладно, дело твое. Похоже, от тебя сегодня толку не добьешься. – Дороти махнула рукой на упрямство сестры: не хочет говорить, и не надо. – Поступай, как считаешь нужным. Да и почему бы тебе не встречаться с Говардом Хольгерсоном? Вы оба свободны. Правда, он годится тебе в отцы… Ну и что с того? В этом нет ничего ужасного.

– Он всего на семнадцать лет меня старше, – тихо произнесла Филиппа, словно таким образом пыталась оправдать поведение миллионера.

– Вы говорили о возрасте, да? – Дороти обеспокоенно покачала головой. – Не совсем обычная тема для свидания.

– Пожалуйста, хватит! – взмолилась молодая женщина. – Как думаешь, Дороти, он испытывает ко мне жалость?

– Жалость? С чего ты взяла?

– Не знаю. – Филиппа поежилась и обхватила себя руками за плечи. – Наверное, потому, что его всегда окружали куда более блестящие женщины.

– Не говори глупостей! – Теперь Дороти смотрела на сестру с нескрываемой нежностью: всегда она мнит себя гадким утенком! – Ты же прекрасно понимаешь, что выглядишь так же замечательно, как до свадьбы со Стивом.

– Это еще ничего не значит.

– Это значит очень много. Ты на редкость привлекательная женщина. Черные волосы…

– Похожие на вороньи перья.

– Смуглая кожа…

– Как будто я давно не принимала ванну.

– Замечательная женственная фигура…

– Достойная победительницы конкурса «Мисс Коротышка»!

– Всего лишь миниатюрная и очень пропорциональная! – Дороти провела ладонями по своим худющим бедрам. – А то мне Дэвид всегда говорит, что это ручки от кастрюли. Хотелось бы мне быть больше похожей на тебя!

– Ну и зря. Ты же знаешь, что Дэвид ради тебя перевернет мир. И вообще… – Филиппа лукаво посмотрела на сестру, – когда ты позволишь ему сделать из тебя честную женщину? Он предложил тебе руку и сердце как минимум полгода назад!

– Не раньше, чем пристрою тебя и Ребекку, – объявила Дороти. – Без меня вы пропадете. – Она приподняла один из бутонов и вдохнула чудный аромат. – Восхитительно! И не пытайся запудрить мне мозги, проявляя заботу о моем честном имени. Ладно, я больше не скажу ни слова, если ты перестанешь себя обманывать. Говард Хольгерсон не стал бы покупать эти цветы, просто чтобы украсить наш мотель. Его интересуешь именно ты. Только умоляю, не дай ему обидеть тебя. Я еще не забыла, что если бы не он, вы с Алфредом по-прежнему могли бы быть вместе.

Нет, не могли бы…

Но Филиппа не произнесла этих слов. Она еще не была готова рассказать сестре правду, хотя не сомневалась, что однажды время придет… А может, и не придет. Поскольку отношения с Говардом все равно ни к чему не приведут. Но в любом случае, она не намерена больше терпеть обиды, ни от кого из Хольгерсонов.

– Странно, – задумчиво проговорила Дороти. – Тебе есть над чем подумать: почему он запрещает сыну видеться с тобой, а сам, похоже, не считает зазорным преследовать тебя?

В субботу Филиппа взяла выходной, чтобы сходить с Ребеккой на ежегодную благотворительную распродажу. Как ни странно, девочка очень любила шумные ярмарки, где можно было купить все, начиная от морских раковин и заканчивая редкими книгами, К тому же там полно было аттракционов и масса других развлечений для детей, где вовсе не требовалось много говорить…

Они как раз стояли около палатки с одеждой, пытаясь выбрать платье для Ребекки, когда Филиппа почувствовала чей-то взгляд. На выбор предлагались два чудных наряда, голубой и красный, и оба шли девочке, так что решить было совсем не просто.

– На твоем месте я бы выбрал красное, – произнес знакомый голос.

Обернувшись, Филиппа увидела Джонатана Сиднея, который с улыбкой смотрел на Бекки.

Та ничего не ответила, лишь бросила на мужчину взгляд, в котором сквозило обычное недоверие. Прижимая к себе красное платье, она наклонила голову, и темная прядь упала на ткань.

– М-мама, т-тебе н-нравится?

– По-моему, оба замечательны, – честно ответила Филиппа, надеясь, что Джонатан не сочтет своим долгом сопровождать их.

Надежда, впрочем, развеялась, когда он протянул руку к сумке с покупками.

– Позволь, я помогу тебе. – Он любезно улыбнулся, но, заметив, что Ребекка все-таки выбрала голубое платье, произнес: – Все-таки ты упрямица. Как и твоя мама. – Девочка, впрочем, не особенно его слушала, полностью поглощенная рассматриванием обновки. – Ну что ж, предлагаю отметить покупку. – Джонатан взглянул на Филиппу и вытащил из кармана пригоршню мелочи. – На, держи. Принеси нам всем по сливочному рожку. Уверен, что дочка миссис Джонсон не пожалеет сиропа.

– Нет. – Молодая женщина протянула руку, жестом запрещая Ребекке брать деньги. – Мы уже ели мороженое, разве нет, моя дорогая? Так что на сегодня уже достаточно.

Ей показалось, что Джонатан скрипнул зубами от досады.

– Это всего лишь мороженое, Филиппа. Даже если оно не первое, от него не будет никакого вреда. – Однако, видя непреклонное лицо женщины, Джонатан отступил. – Ну, хорошо, если ты не позволяешь мне угостить Бекки мороженым, то давай я хотя бы отведу малышку к моей матери. Ее магазин находится на другой стороне улицы. – Он махал рукой в указанном направлении. – Мама уже давно просит привести к ней в гости Бекки.

Филиппе и эта идея не понравилась, однако она не хотела обидеть приятеля. Обняв девочку за плечи, она спросила:

– Ну как, пойдешь?

В ответ Ребекка неохотно, но все-таки кивнула. Видя, как Джонатан ведет девочку за руку, Филиппа начала опасаться, не подумает ли кто, что их отношения куда более близкие, чем есть на самом деле. Меньше всего ей хотелось, чтобы по городу пошли слухи о том, какая «они замечательная пара и как повезло бедняжке Филиппе».

Она заплатила за голубое платье и направилась к лоткам с книгами. Ей было не по карману регулярно пополнять домашнюю библиотеку, но, тем не менее, она не могла равнодушно пройти мимо новых изданий. Впрочем, на распродажах часто попадались книжицы, которые немедленно оказывались в руках, а затем и в сумке Филиппы.

Она листала сборник испанской поэзии, взвешивая все за и против, как вдруг снова почувствовала чей-то взгляд. Молодая женщина подняла голову, ожидая увидеть возвращающихся Джонатана и Ребекку. Но их по близости не оказалось. Зато Филиппа заметила высокого мужчину, стоящего около домика администрации и смотрящего на нее.

Она тут же узнала Говарда Хольгерсона, и по ее телу пробежали знакомые мурашки возбуждения, смешанного со страхом. В эту минуту к миллионеру подошел один из устроителей распродажи, отец Брайан, и, пожав друг другу руки, мужчины завязали разговор.

После того вечера в кафе она не видела Говарда и даже была этому вполне рада: когда этот человек появлялся, жизнь как-то сразу усложнялась. Интересно, что он здесь делает? Неужели решил прикупить пару циновок для прихожей?

Размышления ее были прерваны появлением Ребекки, которая с сияющими от счастья глазами бежала навстречу матери и от избытка чувств не могла произнести ни слова. На голове девочки красовалась соломенная шляпа с широкими полями и яркой лентой. Очевидно, подарок и привел ее в такой неописуемый восторг.

– Мама решила, что Бекки просто необходима шляпа, – пояснил подошедший Джонатан.

– Очень мило, – одобрительно произнесла Филиппа, оглядывая дочку. – Надеюсь, ты не забыла сказать «спасибо» миссис Сидней?

Ребекка неистово закивала и тут же стала вертеться перед зеркалом около соседнего прилавка. Тут она заметила стоящего неподалеку мужчину и замахала ему рукой, очевидно решив поделиться радостью со всеми знакомыми.

Джонатан вопросительно посмотрел на Филиппу, и та неохотно пояснила:

– Это Хольгерсон.

– Боже, неужели Алфред вернулся? – обеспокоенно прошептал он.

– Это его отец, – также тихо ответила молодая женщина, опасаясь, как бы Говард ее не услышал. Миллионер уже приближался к ним, видимо приняв приветствие Ребекки за приглашение присоединиться к компании. – Говард Хольгерсон, он приехал в Кингстон.

– Что, черт побери, ему здесь надо?

Филиппу тоже очень интересовал ответ на этот вопрос. К счастью, говорить ничего не пришлось: Говард уже стоял рядом с ними, спрятав руки в карманы, и слегка насмешливо глядел на Джонатана. Теперь перед молодой женщиной стояла задача контролировать собственные эмоции.

– Вы решил-ли к-купить еще цв-ветов? – простодушно спросила Ребекка, явно обрадованная встречей с Говардом.

– Нет, – мягко ответил тот, улыбаясь одними глазами. – А они тебе понравились?

– Ага. И м-маме т-тоже.

Говард посмотрел на Филиппу, ожидая подтверждения из ее уст.

– Довольно, Бекки, – строго проговорила молодая женщина, опасаясь, что девочка скажет еще что-нибудь в том же духе. – Они были очаровательны, мистер Хольгерсон, но не стоило утруждать себя.

– О чем вы говорите, мне это доставило только удовольствие! – Говард не спускал внимательных глаз с Филиппы и ее спутника, пытаясь понять, что же их объединяет. Через несколько секунд он вежливо добавил: – Надеюсь, вам нравится ярмарка.

– Никогда бы не подумал, что вас это может заинтересовать, мистер Хольгерсон, – пренебрежительно бросил Джонатан, явно стараясь подчеркнуть свою близость Филиппе.

– Отец Брайан зачислил меня в число ее устроителей, – спокойно пояснил Говард, хотя прекрасно заметил неприязненное отношение к себе собеседника. – Как я вижу, вам что-то приглянулось, миссис Оуэн.

– О да…

Тут неожиданно в разговор включилась Ребекка:

– В-вам н-нравится моя ш-шляпа, мистер Х-хольгерсон?

И девочка, кокетливо опустив ресницы, принялась демонстрировать обновку. Филиппа снова обратила внимание, что она говорит почти совсем чисто и совершенно не стесняется присутствия едва знакомого человека.

– Очень, очень изящно, – похвалил Говард. – Тебе идет.

Ребекка снова повернулась к зеркалу, чтобы еще раз удостовериться в собственной неотразимости. На несколько секунд повисло напряженное молчание, после чего Говард, видимо посчитав свое присутствие неуместным, извинился и отошел под предлогом беседы с организаторами распродажи.

Почти тут же его окружила стайка девушек, участниц ярмарки, весело смеющихся и что-то восторженно рассказывающих. Лицо мистера Хольгерсона мгновенно осветилось улыбкой, и, заметив это, Филиппа почувствовала укол ревности.

– Наконец-то избавились. – Джонатан не скрывал облегчения. В этот момент молодая женщина вспомнила, что отец ее спутника работал в компании Хольгерсона, но затем был уволен. Возможно, в этом и крылась причина столь явной неприязни Джонатана к миллионеру. – А что за цветы он тебе подарил? Вот не знал, что у вас настолько близкие отношения!

– Я же рассказывала, что он приходил в мотель… – Филиппа почувствовала, что начинает оправдываться, и тут же прервала себя. – В любом случае, не понимаю, почему ты был груб. Он вел себя очень вежливо.

– Вежливо, как же… – Джонатан хотел выругаться, но сдержался из-за присутствия Ребекки. – Не хочешь ли сказать, что он «запал» на тебя?

Филиппа бросила быстрый взгляд на дочь, испугавшись, что та могла услышать темпераментное высказывание Джонатана. Но, к счастью, девочка была настолько поглощена разглядыванием шляпы, что не обратила бы внимания даже на раскат грома.

– На твоем месте я бы дал ему от ворот поворот, приди он еще раз, – продолжил Джонатан прежним раздраженным тоном.

– Но ты не на моем месте, – возразила молодая женщина. – И вообще, я ведь держу мотель и не могу выборочно принимать клиентов.

– Неужели? – Он возмущенно уставился на нее. – Только не говори мне, что никогда не отказывала приехавшим! Помнишь ту парочку, которая заявилась ранним утром? Ты им даже кофе не налила.

– Они еле на ногах стояли, – почти выкрикнула Филиппа, которую этот разговор начал выводить из себя, но затем прикусила язык, чтобы случайно не выдать своих чувств. – А мистер Хольгерсон был совершенно трезв. Так что у меня не было причин не обслужить его.

– А разве то, что он не считает тебя достойной своего паршивого сынка, – недостаточная причина?

Еще минута – и она сбежит от столь неприятного собеседника.

– Ох, Джонатан! Однажды я уже сказала тебе, что меня совершенно не волнует ни Алфред, ни… ни его отец. – Впрочем, в этом заявлении была некоторая толика лжи. – А теперь, может, нам стоит поменять тему?

– Как скажешь. – Джонатан передернул плечами, явно неудовлетворенный результатами беседы. – Просто я о тебе беспокоился. Давай пройдемся?

Но Филиппа решила, что им с Ребеккой пришло время возвращаться домой. Тем более что сегодня ее ждет ночная смена, а завтра еще целый день работы. Она взяла дочь за руку и привлекла к себе.

– Пора домой. Нам еще нужно успеть заглянуть в мотель.

На лице девочки отразилось откровенное разочарование. Впрочем, капризничать она не стала.

– Если хотите, я провожу вас, – тут же вызвался Джонатан, но Филиппа решила наконец-то дать ему понять, что он может рассчитывать на дружеские отношения, но не более того.

– Да нет, зачем же? Оставайся! – твердо произнесла она, подкрепляя слова требовательным взглядом.

– Все равно я ухожу.

– До встречи, Джонатан, – настойчиво сказала молодая женщина и направилась к выходу с ярмарки. – Счастливо оставаться!

Обратный путь оказался не таким уж и легким: пришлось пробираться сквозь толпу возбужденных покупателей. К тому же Филиппа торопилась, зная, что Джонатан следует за ними, и не вступала в беседы со встреченными знакомыми.

Наконец, выбравшись с территории ярмарки, они оказались на пустынной улице и направились к автобусной остановке, чтобы доехать до мотеля. Было жарко, и молодая женщина порадовалась, что одета легко – только в короткую хлопковую юбку и в блузку без рукавов.

Краем глаза она заметила движущуюся в некотором отдалении машину и, даже не присматриваясь, поняла, кто это. Ребекка тоже обратила внимание на эскорт, и на ее раскрасневшемся личике отразилось радостное возбуждение.

– М-мама, эт-то м-мистер Х-хольгерс-сон! – Девочка настолько разволновалась, что с трудом произносила слова. – Он т-теперь в-все в-время б-будет с н-нами?

От подобной мысли Филиппа пришла в ужас.

– Нет, моя дорогая. – И добавила, отводя взгляд в сторону: – Я не знаю, чего он хочет.

– Н-нав-верное, п-поговорить с т-тоб-бой, – ни сколько не смущаясь, объявила Бекки.

Молодая женщина вздохнула. А вот ей этого совсем не хотелось. Встреча на распродаже и так даст повод к новым сплетням и пересудам, тем более что Джонатан очень убедительно продемонстрировал свою неприязнь к Говарду Хольгерсону. Впрочем, ей терять уже нечего.