В дверь осторожно постучали.

– Войдите, – сказала Милдред. Угловатая фигура дворецкого показалась на пороге.

– Добрый вечер, миледи, – вежливо произнес он. – Миссис Робинс интересуется, будете ли вы ужинать, а Майкл просил сообщить, что исчез электрический секатор. Он оставил его в саду, а когда пришел забрать, не нашел на месте.

– Что за манера бросать инструменты где попало? – возмутилась Милдред, но при виде несчастного лица дворецкого тут же замолчала. – Не волнуйтесь, Лейтон, – пробормотала она. – Я поговорю с Майклом утром. А ужинать я не буду: лорд Персивал пригласил меня в Саммерхаус.

– Хорошо, миледи. – Дворецкий робко взглянул на нее. – А как же чай?

– Не нужно. – Молодая женщина постаралась смягчить свой отказ: – Спасибо, Лейтон, сегодня мне больше ничего не нужно.

– Да, миледи.

Старик как-то неуверенно попятился к дверям, и, глядя вслед, Милдред подумала, что ему давно пора на покой. Лейтону, должно быть, уже за семьдесят, а он работает в этом доме с детства. Но как он сможет жить без своих привычных обязанностей?

Огромный стол красного дерева стоял возле окна, выходившего в сад, и, опустившись в кожаное кресло, Милдред задумчиво уставилась в пустоту.

Как же случилось, что она, наследница древнего и уважаемого рода, даже не может назначить своему персоналу приличную пенсию?.. Нет, так больше продолжаться не может.

Милдред глубоко вздохнула и вышла на веранду, с удовольствием подставляя лицо легкому ветерку, который надувал шторы на окнах, словно паруса.

Родственники недоумевали, почему она никак не может решиться вычеркнуть бывшего мужа из своей жизни и начать все заново, с чистого листа. «Ведь ты же молодая женщина, и у тебя еще все впереди», говорили они.

У Милдред сжалось сердце. Даже теперь, спустя годы, скандальная история с разводом задевала ее за живое. Она приняла тогда решение, уверенная, что только муж виноват во всем. Но это могла быть ошибка…

Милдред сомневалась, что когда-нибудь узнает правду, Господи, хоть бы Уолтер поговорил со мной, думала она. Но тот, как назло, пресекал все попытки сближения с бывшей женой.

Молодая женщина тяжело вздохнула и нахмурилась. Как разобраться во всей этой истории? Кто тут прав, а кто виноват? Ах, Уолтер!..

Она вернулась в дом и остановилась у окна в библиотеке. Редкий поток посетителей направлялся к воротам замка.

Ей не слышно было их голосов, но по тому, как они жестикулировали, покидая музей, можно было сделать безошибочный вывод – экскурсия произвела благоприятное впечатление. Замок Стоунхилл и окружающий его старинный парк были одним из самых популярных туристических объектов в графстве Уорикшир, и плата, взимаемая за экскурсии, давала владельцам пусть небольшую, но реальную возможность для поддержания поместья в относительном порядке.

В это время года все уголки старого парка отличало необыкновенное буйство красок: даже озеро, переливаясь в лучах заходящего солнца, искрилось розовым перламутром, в котором изумрудными вкраплениями отражалась листва деревьев и кустарников.

По крайней мере, сегодня я смогу расплатиться с садовником, думала молодая женщина, проводя рукой по выщербленной неровной поверхности рамы.

Конечно, чтобы произвести серьезные работы в усадьбе, денег явно недоставало. Сырость разъедала каменные стены замка, а ветер, проникающий сквозь щели деревянных перекрытий, рождал таинственные звуки, которые, словно приведения, бродили по коридорам и закоулкам. Все это делало большую часть здания абсолютно не пригодной для жилья и было одной из основных причин того, что лорд Персивал, дед Милдред, уговаривал ее снова выйти замуж. «Богатый муж, которому не нужно ничего, кроме титула, дал бы тебе возможность сохранить родовое гнездо», – постоянно повторял старик.

Милдред нахмурилась и отвернулась от окна. Такая точка зрения безнадежно устарела, раздраженно подумала она. Воображать, что в наши дни женщина способна выйти замуж ради того, чтобы восстановить фамильное состояние, просто глупо. Деду хорошо рассуждать о том, что было возможно в годы его юности, но он забывает, что век перевалил за половину! К тому же, если я когда-нибудь и решусь на брак снова, то только по любви.

Хотя… Ее лоб пересекли морщины. Она уже однажды вышла замуж по любви, но из этого ничего хорошего не получилось. Она с ума сходила по Уолтеру, а тот взял и перешагнул через нее, с потрясающей легкостью отбросив за ненадобностью. Так какого черта повторять ту же самую ошибку?

Даже мысль о новом замужестве была противна Милдред. Возможно, дед прав и лучше, когда любят тебя, чем когда любишь ты. Во всяком случае, она любила Уолтера и испытала все муки ада…

Часом позже, пахнущая свежестью, она была уже на пути в загородное поместье своего деда.

Длинные стройные ноги Милдред были скрыты тончайшей паутинкой синих колготок, а роскошные волосы, которые обычно свободной волной падали на спину, собраны в тугой пучок на затылке. Она хотела выглядеть как можно более строго, но, увы, добилась как раз противоположного эффекта. В ней появилась какая-то завораживающая сексуальность, и она производила впечатление чувственной женщины, окутанной тайной.

Автомобиль быстро преодолел короткое расстояние между замком Стоунхилл и имением деда и вскоре затормозил у ворот.

Милдред заставляла себя отбросить мучительные сомнения по поводу необходимости присутствовать на предстоящем вечере. Хорошо еще, что мало кто догадывался о реальном положении дел. Ее весьма скромные финансовые возможности были скрыты туманом неизвестности, и старания лорда Персивала выдать внучку замуж выглядели не так цинично.

Саммерхаус переливался в лучах заходящего солнца. Это был великолепный помещичий дом, происхождение которого датировалось шестнадцатым веком, и его обширные угодья должны были перейти по наследству к кузену Милдред. К несчастью, Фредерик умер от лейкемии, когда ему не было и двадцати, и теперь поместье приносило постоянный доход его дальним родственникам.

Тот факт, что его любимая внучка не может стать полноправной наследницей и получать ренту с недвижимости, был постоянным источником раздражения для лорда Персивала. Эти деньги были просто необходимы Милдред, ведь с их помощью она получила бы возможность восстановить Стоунхилл, не прибегая к таким крайним мерам, как замужество. И старик делал все, что было в его силах, чтобы помочь любимой внучке обрести соответствующее ее высокому происхождению независимое положение.

Но, по мнению лорда Персивала, ничто не могло компенсировать женщине отсутствие семьи, и он надеялся, что, выйдя замуж во второй раз, Милдред убьет двух зайцев сразу.

* * *

Слуга отворил дверь, и Милдред догадалась, что дед наблюдал за ней через застекленную стену оранжереи. Он и его гости наслаждались аперитивом, и приятный запах лимона витал в воздухе.

– Милдред! – Лорд Персивал устремился навстречу внучке и, когда та остановилась в дверях, коснулся сухими, как бумага, губами ее румяной щеки. – Наконец-то, моя дорогая, – одобрительно прохрипел он. – А я уже начал беспокоиться, что ты не придешь. Элджернон и его родители сгорают от нетерпения познакомиться с тобой.

Молодая женщина изобразила на своем лице дежурную вежливую улыбку и попыталась расслабиться.

– Здравствуй, дедушка, – шепнула она. – Я вижу, ты не теряешь время зря? Боишься, как бы я не сорвалась с крючка?

Лорд Персивал слабо улыбнулся.

– Надеюсь, ты будешь вести себя прилично? – строго произнес он, понижая голос до полушепота, чтобы гости, стоящие на застекленной веранде, не могли его слышать. – Элджернон – полная противоположность Уолтеру Ферраби, и я этому несказанно рад.

Милдред вздохнула.

– Что ты имеешь в виду? – Она помолчала секунду. – Между прочим, Уолтер был совсем неплохим мужем.

– Возможно, – отчеканил тот. – И ты прекрасно понимаешь почему. Ему это было выгодно.

Лорд Персивал был очень проницательным человеком, но временами его жесткие суждения вызывали у Милдред чувство сожаления.

Интересно, если бы мои родители были живы, думала она, они тоже подвергали бы поведение Уолтера безжалостной цензуре? Ее отец и мать погибли в автокатастрофе, когда она была еще подростком, и лорд Персивал стал опекуном осиротевшей внучки.

Его отношение к ее избраннику с самого начала отличалось неуловимой враждебностью. Старик всегда считал, что Уолтер Ферраби недостаточно хорош для его внучки и на всякий случай имел на примете то одну, то другую, но более подходящую, с его точки зрения, кандидатуру на эту роль, причем как по происхождению, так и по финансовым возможностям. Но, к сожалению, в те дни Милдред думала не головой, а сердцем. Она с ума сходила по Уолтеру и мечтала стать его женой, а потому делала все, что было в ее силах, для достижения своей цели.

– Ну, хорошо, оставим это, – сказал лорд Персивал, подхватывая молодую женщину под локоток и подводя к гостям. – А вот и мы! – громко воскликнул он. – Это моя внучка, Милдред Шарлотта Кроуфорд, – громко и торжественно произнес он. – Дорогая, позволь представить тебе сэра Эдуарда Делмара и его жену Гвендолин. А это их сын, Элджернон.

Милдред не раз встречала людей, подобных Делмару. Про таких принято говорить: «человек, который сделал себя сам». Новоиспеченный баронет, чья жизнь всегда подчинялась скорее общепринятым нормам сословия, чем собственным жизненным принципам, он был несколькими дюймами ниже Милдред, с кругленьким животиком любителя застолий, в то время как его жена, худая до неприличия, очевидно, являлась жертвой лозунга: «Нельзя быть слишком худой или слишком богатой».

Одного взгляда на их сына было достаточно, чтобы понять, что он – полная противоположность своим родителям. Пожалуй, из всех молодых людей, которых дед сватал ко мне, подумала Милдред, Элджернон Делмар самый симпатичный. Это был стройный молодой человек с прямыми светлыми волосами и широко открытыми голубыми глазами.

Милдред перехватила довольный взгляд деда, и ей не составило особого труда догадаться, о чем тот думает. Старик явно был очень рад, заметив, что внучка оценила его выбор, и уже видел в Элджерноне родственника. Старому лорду хотелось убедиться, что его девочка пристроена за красивого, родовитого и состоятельного человека, и Милдред подозревала, что дед уже строит планы, кто родится первым в этом браке – мальчик или девочка.

Дети!..

Глаза молодой женщины затуманились болью, но уголки губ приподнялись в привычной любезной улыбке, и сэр Делмар поспешил обратиться к ней.

– Очень рад познакомиться с вами! – торопливо воскликнул он, и Милдред постаралась скрыть мгновенно возникшую неприязнь к потенциальному тестю.

– Я тоже, сэр Эдуард, – сказала она мягко. – У вас очаровательная жена.

Гвендолин Делмар была явно польщена комплиментом, хотя и попыталась возразить.

– Что вы, дорогая, – застенчиво пролепетала она. – У нас ведь уже взрослый сын.

Интересно, сколько ей лет на самом деле, с иронией подумала Милдред, глядя на иссохшее лицо гостьи, покрытое толстым слоем пудры.

– Нам еще не приходилось встречаться с людьми такого высокого происхождения, – добавила та.

Предугадав реакцию внучки на эти слова, лорд Персивал усмехнулся:

– Милдред не слишком заботят ее корни. Представляете, в колледже она называла себя просто Милдред Кроуфорд, и никто не догадывался о ее происхождении. – Он бросил на молодую женщину красноречивый взгляд. – Мне приходится напоминать ей, что принадлежность к аристократии накладывает на людей обязательства, которыми нельзя пренебрегать.

– Да, безусловно, люди должны жить в соответствии со своим положением, – подобострастно закивала миссис Делмар. – Что делать, у каждого из нас свой крест. Взять хотя бы Эдуарда. Вы не можете представить, как часто он вынужден присутствовать на всяких благотворительных мероприятиях и званых обедах! – Она визгливо рассмеялась. – Он превратился в популярного оратора!

– Я думаю, что леди Милдред имела в виду вовсе не это, – возразил Элджернон с едва уловимой улыбкой. – Возможно, она, – Милдред невольно отметила, что молодой человек воздержался от повторного упоминания ее титула, – предпочла бы, чтобы люди принимали и ценили в первую очередь не происхождение, а человеческие качества. – Он бросил на нее быстрый взгляд, словно желая получить подтверждение своих слов. – Мне, например, тоже было бы неприятно, если бы друзья ценили меня только за то, что я ваш сын.

Милдред одобрительно улыбнулась.

Она была нормальной молодой женщиной и, казалось бы, должна была испытывать влечение к мужчинам, но почему-то после развода с мужем никто не привлекал ее внимания. Ей совершенно не хотелось выходить замуж, да и этот юноша явно был слишком молод для нее – ему, вероятно, едва стукнуло двадцать, тогда как она в свои двадцать восемь ощущала себя зрелой женщиной. И, тем не менее, Элджернон вызывал у нее симпатию, ведь ему удалось двумя фразами разнести в пух и прах аргументы родителей, при этом не нанеся никому обиды. Милдред было приятно увидеть в этом юноше своего единомышленника, и она почувствовала, что совсем не против познакомиться с ним поближе.

– Ну что ж, – сэр Эдуард с гордостью посмотрел на сына, – если ты ставишь вопрос таким образом, полагаю, я должен принять твою точку зрения. – Он положил руку юноше на плечо. – Разве я не счастливый человек, леди Милдред, имея такого умного сына?

– Безусловно, – пробормотала она, встретившись с хитрым, напрочь лишенным сантиментов, взглядом Элджернона.

Появился слуга с подносом, уставленным коктейлями, но Милдред, которая не любила спиртное, украдкой налила себе минеральной воды, посматривая на собравшихся поверх стакана.

Она видела, что Хьюберт Сондерс, один из старых друзей ее деда, опустился в плетеное кресло рядом с большим, покрытым белым пухом кактусом. Этот человек в течение долгих лет был личным врачом лорда Персивала и, став в доме своим, всегда готов был оказать семье друга услугу. Мистер Сондерс был приятным пожилым мужчиной, но очень забывчивым.

Стакан с виски стоял рядом с его креслом, и Милдред поняла, что он успел изрядно выпить еще до прибытия гостей. Ее губы дрогнули. Добрый старина Хьюберт! Они могли по-разному смотреть на вещи, но она всегда ощущала к доктору привязанность.

– Скучаете? – раздался голос над ее ухом.

Милдред так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как Элджернон оставил родителей беседовать с хозяином и подошел к ней.

– Скучаю? – повторила она, отлично поняв смысл вопроса, но давая себе время обдумать ответ. – Почему вы так решили? Вечер только начинается.

– О, конечно. – Молодой человек отставил свой коктейль и склонил голову, внимательно разглядывая молодую женщину. – Наверное, мое семейство вам не слишком понравилось?

Милдред удивленно приподняла брови.

– Что дало вам повод так думать?

– Не знаю, но я почти уверен, что вы не испытывали особого желания идти на этот ужин.

– Неужели это так заметно? – смутилась Милдред, изумляясь его проницательности.

– Мой отец очень настаивал на том, чтобы провести несколько дней здесь. – Он пожал плечами и усмехнулся. – Обычно его трудно бывает вытащить из офиса.

Милдред решила переменить тему.

– Вы, кажется, приехали издалека?

– О да, мы живем в Оксфорде. У моего отца там дела.

– Правда?

Милдред не стала расспрашивать Элджернона о бизнесе его отца. Она смутно припоминала, что дед, рассказывая о семье Делмар, что-то упоминал об оборудовании для лифтов. По сведениям лорда Персивала, сэр Эдуард был достаточно богат и горел желанием дать своему младшему сыну возможность войти в доселе не доступный для него круг, но, к своему великому сожалению, понимал, что такую привилегию очень трудно купить за деньги.

– Ваш дед говорил, что вы учились в Сорбонне, – продолжал Элджернон, и Милдред задумалась о том, как много ему известно о той неблаговидной сделке, которую планировали его отец и лорд Персивал. – К сожалению, я не слишком успешно закончил школу и не смог поступить в университет, – добавил он. – Поэтому отец послал меня заканчивать образование в Швейцарии.

Молодая женщина улыбнулась.

– Никогда не поверю, что вы не поступили бы в университет, если бы хотели, – заметила она, и тут же была вознаграждена озорным взглядом молодого человека.

Он явно неглуп, но, видимо, в юности был настоящим шалопаем, которому не слишком хотелось корпеть над книгами, решила она.

– Я люблю спорт, – сказал Элджернон, словно подтверждая ее предположения, – плавать, кататься верхом, – словом, наслаждаться жизнью… – Он мечтательно уставился в пустоту. – В Лозанне было так весело! Вы не представляете, какие вещи мы там творили.

Милдред вполне могла себе это представить, но воздержалась от комментариев. Она перешла к рассказу об истории загородного имения деда.

Элджернон внимательно слушал ее или, возможно, только делал вид, что это так, – после его высказываний о своем отношении к учебе она сомневалась, что это действительно интересует ее собеседника.

Он просто догадывается, чего я жду от него, и ведет себя соответствующим образом, сообразила Милдред и вежливо предложила молодому человеку посетить Стоунхилл, пока он и его семья гостят в этих краях. По тому энтузиазму, с которым Элджернон принял приглашение, она поняла, что ее предположения верны.

Неужели он действительно хочет получить доступ в аристократическое общество? – спросила себя Милдред. Нет, это на него не похоже. Видимо, он вынужден исполнить волю отца, иначе тот не будет давать сыну достаточно денег, чтобы тот мог вести ту жизнь, которая его привлекает на самом деле.

* * *

К тому времени как миссис Эбнер – экономка сэра Персивала – объявила, что ужин готов, Милдред знала уже практически все о жизни Элджернона: какую школу он посещал, какие предметы ему нравились, а какие нет, и даже его планы на будущее. Молодой человек хотел заняться бизнесом, как и его отец, но рассчитывал найти для себя такую область, которая не требовала бы от него больших затрат времени и сил.

Стол был накрыт в гостиной. Действуя согласно указаниям хозяина, миссис Эбнер рассадила гостей так, что лорд Персивал мог отлично видеть всех. Милдред была благодарна деду за то, что слева от нее оказался доктор Сондерс, и она, беседуя с ним, получила возможность не поддерживать разговор с леди Делмар, сидящей напротив, которая показалась ей на редкость глупой и лицемерной дамой.

Милдред забавляло скрупулезное внимание, с которым дед ловил каждый взгляд внучки, обращенный в сторону молодого гостя, который не отводил глаз и отвечал ей вежливой улыбкой.

Видимо, старик считал, что дело сделано, и прикидывал, как будут развиваться события дальше.

Молодая женщина ела умеренно, считая, что пристрастие кухарки к чесноку и средиземноморским острым соусам тяжело для желудка. Луиза была итальянкой и совершенно не переносила критики, а дед боялся обидеть ее, опасаясь, что она уйдет. Не так-то просто было найти прислугу в Уорикшире за невысокое жалованье. Но Луиза жила поблизости, и тот факт, что лорд Персивал большую часть года обычно проводил в Лондоне, давал ей возможность не слишком перетруждаться.

Кроме всего прочего, что было известно старику о спагетти и томатных соусах, чтобы затевать спор о правильности их приготовления? Эта пища казалась ему вкусной, и он считал, что питаться так гораздо лучше, чем поглощать тяжелые сытные английские пирожки и пудинги.

Милдред уставилась в свою тарелку, стараясь скрыть улыбку. Она вспомнила, как они с мужем подшучивали над темпераментной Луизой. Уолтер полагал, что, если даже кухарка лорда Персивала испечет пирожки с макаронами, тот не станет возражать.

– Вы, вероятно, получили блестящее образование? – Леди Делмар прервала ее размышления, и она не сразу поняла, что та имеет в виду. – В Сорбонне, – пояснила гостья. – И в каком же предмете вы специализировались?

Милдред вздохнула.

– Я занималась историей искусств, – ответила она. – Да, вы правы, учиться там было очень интересно, но это было так давно, что я уже успела многое забыть.

– Ну, не так уж давно, – вмешался в разговор лорд Персивал. Видимо, в глубине души он понимал, что Элджернон слишком молод для Милдред, но его кандидатура настолько устраивала старика, что ему не хотелось принимать это обстоятельство во внимание. – Ты прелестная молодая женщина, дорогая, а говоришь так, словно считаешь себя старухой. – Он сделал паузу и затем добавил более резко: Я допускаю, что кое о чем тебе не хочется вспоминать, но это касается вовсе не твоего образования. – Он оглядел всех присутствующих. – Как вам кажется?

Леди Делмар смутилась, и Элджернон пришел на помощь матери, заявив:

– Я, например, давно разочаровался в учебе, сэр, и не мог дождаться, когда закончу школу.

– Но ты же поступил в колледж в Лозанне, – возразила та.

– У вас все впереди, молодой человек, – сказал лорд Персивал, скрывая недовольство тем, что разговор сконцентрировался на теме возраста, которую он, наоборот, пытался игнорировать, и адресуя Элджернону снисходительную улыбку. – Когда у вас появится семья, вы, надеюсь, пойдете на многое, чтобы обеспечить ее соответствующим образом.

Старик заходит слишком далеко, раздраженно подумала Милдред. Еще рано переводить разговор в эту плоскость. Она бросила на лорда Персивала холодный взгляд, столкнувшись с которым, тот поспешил переменить тему.

– А что вы думаете по поводу местного гольф-клуба? – обратился он к сэру Эдуарду.

Элджернон внимательно посмотрел на Милдред.

– Вы действительно были замужем? – бесхитростно поинтересовался он, и она подумала, что этому симпатичному молодому человеку явно не хватает воспитания.

– Да, – коротко отрезала Милдред, вновь наполняя стакан минеральной водой.

– Я слышал, ваш садовник имел большой успех со своими флоксами на выставке цветов в этом году? – полюбопытствовал Хьюберт Сондерс, заметив, что его соседка нахмурилась, и Милдред с благодарностью повернулась к нему.

– Я рада, что он хоть в чем-то имел успех, – усмехнулась она. – Майкл всегда оставляет свои инструменты где попало, а потом удивляется, когда они исчезают. Вот и сегодня днем он потерял электрический секатор.

Хьюберт хихикнул.

– Он стареет, Милдред, как, впрочем, и все мы, включая вашего деда. Только Персивал не желает этого замечать.

– Не желаю замечать чего? – встрепенулся тот, услышав конец фразы, и тут же умолк, встретив взгляд внучки. – Что ж, – буркнул он, сплетая пальцы, и, оглядев гостей, предложил: – А что если нам выпить кофе в гостиной? Луиза готовит его просто чудесно!