Только Т03 и больше никуда — решил Эол на следующее утро. Белесый туннель мигом доставил его к влажным болотам первобытной планеты в районе экватора. Немного повисев в воздухе, ученый плавно ускорил время и медленно поплыл за сушей. Берег бурлил зеленью, постепенно растущей все выше и выше.

Эол замедлился и спустился на мягкую землю, похожую на ковер. Вокруг радовало глаз великое разнообразие папоротников, торчащих среди огромных чешуйчатых растений, похожих на гигантские канделябры, обтянутые змеиной кожей. В кронах чешуйки распускались, отставая от прочного ствола, и ветки заканчивались огромными мохнатыми шишками, похожими на колоски. Во влажном слое грязи копошились черви и насекомые, множество различных земноводных, похожих на ящериц, бегали друг за другом — паук, размером с мяч, схватил зазевавшуюся амфибию и утащил в нору, деловито пробежал скорпион, а на толстых стеблях папоротника сидели сотни улиток и слизней. И все это было невероятно большого размера, будто увеличенное в несколько раз. Над головой ученого пролетела огромная стрекоза. Кусты зашевелились, и сквозь ребра папоротника показалась бордовая спина гигантской многоножки.

Бр-р-р… Эол вздрогнул, но подошел ближе и подробно изучил строение мерзкого двухметрового чудовища. Плоское тело многоножки состояло из плотно подогнанных бронированных сегментов. Из-под них торчали острые лапки, и возле каждой ножки виднелись боковые отверстия для дыхания, размером с монету.

Насекомое быстро развернулось, словно почувствовав, что за ним наблюдают, и исчезло в зарослях. Эол последовал ее примеру и, взлетев над лесом, ускорил время. Зеленый покров некоторое время качался вниз-вверх, словно океанские волны, и вскоре стал сползать, как вода во время отлива, пока вовсе не исчез.

Эол спустился. Под ногами голая высушенная земля — куда делось великолепие ранней жизни? Только кое-где виднелись скудные зеленые клочки. Дул ветер, гоняя столбы пыли, плескался прибой. В его шелестящей воде бегали быстроногие крабы, выискивая еду в выброшенных на берег водорослях.

Эол взлетел и направился вглубь суши. Тут уже стали попадаться небольшие скопления деревьев — ранние хвойные обживали новые участки земли. Заросли папоротника уже не блистали великолепием и разнообразием — в основном это были наиболее приспособленные к сухому климату растения. На широкой равнине ученый заметил стадо травоядных ящеров с огромными гребнями на спинах. Они походили на коричневые парусники, ловящие ветер. «Непростой период», — подумал он и пустил время вперед.

Несколько минут пустынный пейзаж особо не менялся, но вскоре стал постепенно зеленеть и подниматься выше — земля вновь зарастала лесом. Эол дал ему разрастись, окрепнуть и только тогда замедлился.

Хвойные и папоротниковые растения все так же делили между собой лучи солнца, соревнуясь в многообразии видов. Они уже не были похожи на детские поделки из пластилина и проволоки и все больше начинали походить на известные виды. В лесу стаял первобытный галдеж, прерываемый утробным ревом какого-то огромного животного… и не одного — со всех сторон доносилась перекличка гигантов. Эол направился на хруст ломающихся веток к массивному серому телу, видневшемуся сквозь листву. Чуть в стороне он заметил метровую ящерицу под пучком папоротника: она, видимо, сидела в засаде. Просочившись сквозь завесу зелени, Эол оказался на вытоптанной поляне, похожей на вспаханный лес: три огромных динозавра с длинными шеями спокойно чавкали листьями, попеременно удобряя землю зелеными кучами. Один из них, справившись с молодым деревцем и громко опорожнив кишечник, вытянул шею и затрубил на всю округу. Ему тотчас ответили с нескольких сторон. Эол поднялся на уровень головы динозавра и отсканировал его мозг. В небе кружили летающие ящеры как минимум трех видов.

— Все как по плану! — улыбнулся Эол. — Надо только найти первых млекопитающих.

Он спустился на землю, уменьшился в размере вчетверо и словно змея пополз, бросаясь из стороны в сторону. Довольно скоро заметил небольшую норку под корнями дерева и, не останавливаясь, нырнул в нее.

— Ну, конечно, дома, где же тебе еще быть днем! — сказал Эол, когда уперся в усатую мордочку зверька, похожего на крысу. — Превосходный экземпляр! Кушай больше и живи в норке. Когда-нибудь тебе это пригодится.

Отсканировав зверька, Эол пустил время вперед.

Он немного замедлился, когда бурлящий лес замелькал разноцветными красками — появились цветковые растения — но решил, что еще рано и полетел дальше. Вскоре цвет океана зелени основательно поменялся, и Эол остановился. Теперь лес полностью преобразился. Вместо хвойных деревьев пышно разрослись тропические вечнозеленые джунгли. Всюду пестрили красками цветы и спелые фрукты. Жужжали пчелы, щебетали птицы и пронзительно кричали мохнатые зверьки, прыгая по веткам.

— Еще чуть-чуть… — Эол ринулся в туманный туннель времени.

Лес поредел, превратившись в желтую саванну. Еще немного… еще… Стоп!

Ученый поднялся выше и медленно полетел по травянистым лугам. Внизу на необъятных просторах саванны паслись стада толстых животных, похожих на бегемотов с длинными шеями, среди них прыгали небольшие травоядные, по-видимому, скрываясь в тени гигантов от хищников, а чуть в стороне под одиноким деревом отдыхала самка саблезубого тигра с двумя неугомонными тигрятами. Эол встречал табуны лошадей и буйволов, небольшие группы верблюдов, слоноподобных исполинов и трехметровых нелетающих птиц. Видел, как по берегам рек бревнами лежали крокодилы, а по мелководью среди множества пестрых пернатых выхаживали длинноногие цапли. Наконец он нашел того, кого искал — приматов. Небольшая группа обезьян лакомилась какими-то желтыми фруктами, рассевшись на ветках раскидистого дерева. Ученый подлетел ближе и некоторое время понаблюдал за ними.

Видимо время подошло уже к обеду: желудок отозвался хищным урчанием. Эол вернулся в кабинет, быстро написал отчет, отсканированные образцы занес в картотеку и сверил их с известными видами — совпадение на девяносто процентов. Удовлетворенный результатом, он вышел из комнаты.

«…Из-за лживого сатанинского закона о Свободе мы имеем геноцид одних форм жизни и незаслуженное поощрение других, — прыгала обезьяна. — Всем известно, что только Пророк способен дать божий закон всем видам разумных существ. И этот закон гласит, что только псы могут навести порядок и стать, наконец, законными правителями планеты…»

— Рок, хватит смотреть эту чушь. Просмотр политической пропаганды — показывает твою склонность к подвластности и рабству. Помни о свободе! — Эол исчез в кухне.

— Р-р-р, гав! — донеслось из комнаты.

«Он неглупый пес и должен во всем разобраться сам», — подумал Эол и улыбнулся, глядя, как Мисси ловит муху. Она кралась к холодильнику, словно дикая кошка, медленно, четко высчитывая каждое движение. Вот она замерла. Качнулась чуть вперед и прыгнула. Лапка с золочеными коготками опустилась точно на жертву.

— Браво! — сказал Эол.

Мисси подскочила — муха выскользнула и, недовольно жужжа, села на потолок.

— Эол! Так нельзя! Ты мешаешь мне! Миау-у!.. — топнула лапкой Мисси.

— Тогда подай мне обед в кабинет.

— Хорошо… Ты у меня получишь, — развернулась она к мухе. Хвост хлестнул кнутом в воздухе.

— Я очень голоден, Мисси, и мне надо отлучиться после обеда…

— Да-а!? И куда это с новой прической ты собрался? — кошка тотчас забыла о мухе.

— По работе… надо встретиться…

— И кто она?

— Коллега… это по работе…

— Эол, перестань. Расскажи, она такая же скукота, как и ты? Будет смешно: два серьезных примата…

— Мисси!

— Мур-р. Я пошутила, милок.

— Я жду обед в кабинете! — Эол развернулся и быстро зашагал прочь. Эта кошка!..

«…Братья мои, я был послан к вам богом для указания пути истинного, дабы вы не сгинули в огне ада после страшного суда, — лохматый пес сложил в молитве передние лапы и поднял морду к небу, — перед которым предстанет каждый из ныне живущих…»

— Рок! Он говорит ерунду! — не выдержал Эол. — Он старается подсадить тебя на страх перед смертью и дать ложную надежду на жизнь после смерти, но при условии, что сейчас ты будешь полностью покоряться его власти!

— Почему ерунду? Тут не надо понимать все как реально существующие вещи. Часть сказанного — метафоры с хорошим, добрым смыслом.

— Почитай разоблачение религий и ты поймешь механизм воздействия этого…

— Выключай, — Рок поднялся, а лохматый пес на стене исчез. — Мне пора на службу, — добавил он и, не глядя на Эола, пошел переодеваться.

— Взрослый пес, — сказал Ролл, прислонившись к стене со скрещенными на груди лапами, — а ведет себя как необразованный баран. Ты просто не слышал всю речь Пророка, Эол, этот «посланный свыше» призывал травоядных поверить в то, что в рай попадают только те коровы, которые после своей естественной смерти были съедены псами, причем только псами. Их душа как бы освобождается в желудке собаки и, боюсь подумать, каким образом, покидает этот мир, возносясь на небеса. Остальные же попадают в ад и там торгуют своим собственным мясом, а покупают его грешные коты-сатанисты. Как-то так…

— По-моему, раньше он говорил, что солидарен с протестом травоядных против употребления в пищу мяса? — задумался Эол.

— Это не его слова, а божества, которое говорит через него. А божество, как правило, очень капризное создание и меняет свои прихоти очень часто.

«А котенок вырос, — подумал Эол, — и в отличие от своих родителей куда более умен и прозорлив — яркий пример развития чтением».

— Ролл, ты считаешь все это бредом?

— Я не считаю, я знаю: изучение истории, немного ума, трезвости и не надо быть гением, чтобы понять вред религии… — котенок оттолкнулся от стены и сбил кончик колпака назад — «разговор окончен».

Он скрылся в своей комнате, а Эол еще минуту стоял, подняв брови и вытянув губы трубочкой. «Интересно, котенок уже выбрал себе «дело жизни», — думал он, глядя на то место, где только что был Ролл.

В дверях показалась Мисси с тележкой.

— Черноволосый красавчик, твой обед, — она улыбнулась и толкнула тележку Эолу. — Приятного аппетита!..

— Да. Спасибо, — он вышел из оцепенения, подхватил столик на колесах и, стукаясь всеми углами об дверную коробку, гремя посудой, въехал в кабинет.

«Чтение истории, немного ума, трезвости и не надо быть гением, чтобы понять вред религии, — взрослый ответ, думал ученый, опустошая тарелку. — Ролл точно не пойдет по стопам отца. Хотя… кто знает, чем он решит заниматься. Надо бы спросить…»

На стене замелькала надпись «Звонок, Анни».

Эол подскочил на стуле, бросил ложку и, силясь проглотить огромный кусок хлеба, оттолкнул тележку к стене. Поправил волосы и, вынимая языком из зубов остатки пищи, сказал:

— Да, Анни…

— Привет, Эол! Я смотрю, ты в кабинете. Работаешь?

— Нет. Нет уже. Закончил только что. Вот, как раз хотел позвонить тебе.

— Я тебя опередила, — улыбнулась она.

Эол улыбнулся в ответ и… Наступила пауза… Она была до того неуместна и возникла на пустом месте, казалось даже, что это просто невозможно, но… Это конец!.. Эол замямлил:

— Э-эм-м-м…

— Подожди секунду, у меня срочное дело, — выпалила Анни и скрылась. -

Я сейчас.

Эол вздохнул с облегчением, но тут же спохватился и глупо улыбнулся: она могла видеть его.

В углу стены показалась черная морда кота. Он стрельнул глазами в сторону и прошептал:

— Пригласи ее куда-нибудь, идиот.

Послышались шаги, и черная морда поспешно исчезла.

— Извини, Эол, на кухне что-то кот вытворил, не пойму, — Анни пожала плечами.

— Ничего страшного. А давай сходим куда-нибудь?

— Куда?

— Давай просто прогуляемся… за городом.

— Давай. Где?

— У водопада.

Они договорились о встрече через час, и Эол кинулся одеваться. Таксист — старый, бородатый козел — всю дорогу ругался и постоянно возмущался безответственностью службы, выдающей лицензии на управление транспортом кому попало. Ученый хлопнул дверью, не дослушав до конца замечание о том, насколько криво припарковался коллега таксист на синем автомобиле. «Впредь надо пользоваться беспилотниками», — подумал он.

Водопад раскатисто грохотал. Во влажном воздухе носились стайки воробьев, весело чирикая и попрошайничая семечки у прохожих. «Дай- дай, дай-дай, дай-дай…» — закричали они, тотчас облепив Эола — пришлось бросить на пол горсть заранее приготовленных семян. За просмотр уплачено! Эол облокотился на перила заградительной решетки и уставился в ревущий поток воды, пены и пара. Народу было немного. Кто-то так же стоял у перил, кто-то гулял. Рядом на траве расположилась пожилая парочка собак. Прислонив головы друг к другу, они медитировали на текущую воду. Старческие глаза слезились и не показывали признаков жизни, будто их обладатели уже умерли и только благодаря взаимной поддержке до сих пор не упали. Мимо прошел кот бандитской наружности. Он рассматривал мирно гуляющих посетителей, словно оценивая их карманы. Воробьи шарахнулись, заметив его, крутнулись над обрывом и уселись на место — тут им ничего не грозит.

— Привет, Эол! — Анни потрепала его за волосы.

Он повернулся, и она чмокнула его в щеку. Какие мягкие губы и теплая, бархатная кожа: он даже не понял, что произошло, но уже знал, что произошло нечто важное. Страх сковал тело. Эол не смел поднять глаза и взглянуть на нее. Он с усердием искал что-то в камешках под ногами, но Анни пришла на помощь.

— Смотри-смотри, — она показала на водопад.

«Ах, как она прекрасна», — подумал он и перевел взгляд туда, куда указывала ее тоненькая ручка. Там в клубах пара висела радуга.

— Есть такое правило: когда видишь радугу — надо улыбаться, — сказала Анни и показала белые зубки.

— Мне нравится такое правило, — улыбнулся в ответ Эол.

— Красиво… Как хорошо, что мы выбрались сюда, правда?

— Да…

Их глаза встретились. Внутри у Эола все сжалось…

— Дай-дай, дай-дай, дай-дай… — заверещали воробьи за спиной.

— Пойдем, прогуляемся вверх по реке, — сказал Эол и бросил горсть семечек.

— Что у тебя нового на планете?

— Все просто прекрасно. Планета развивается почти как наша. Она уже прошла все похожие стадии — налицо закон развития жизни. И я не знаю, до какого предела она дойдет. Хотя, я еще не встретил разумных… приматов.

— Приматов? Ты думаешь, будут приматы?

— Ну, надеюсь… — Эол загадочно покрутил руками. — На планете расцвет млекопитающих — что еще нужно? Нет-нет, я понимаю, что этого мало, но…

Камешки под ногами хрустели, словно рыхлый снег.

— Но, ты надеешься?

— Да!.. Я волнуюсь!..

Они прошли мимо небольших кафешек, обросших прозрачными зонтиками.

— Я сейчас как раз работаю на планете с приматами — завязываю у них ранний интеллект — хочешь, давай завтра попробуем совместное путешествие, — сказала Анни.

Совместные путешествия часто использовали супружеские пары — это давало больше реализма визуализации и соответственно результат.

— Можно попробовать, но…

— Я напишу двойной отчет и все. Ты можешь даже оформить помощь мне. Да! Только без скафандров.

— Я последний раз совершал совместный полет на экзаменах.

— Это не сложно. Без скафандра не страшно?

— Нет. Давай, конечно, попробуем. Будет интересно.

Грунтовая площадка закончилась. К реке вели две параллельных тропинки — видимо, тут всегда гуляют парами.

— Ты слышал про эти аномалии? — спросила Анни.

— Как-то краем уха, а что?

— А я вчера сама видела! Представляешь!

— Где?

— В спортклубе! Это было после твоего звонка. Я только вышла из раздевалки и тут слышу крик, шум, охи-ахи, будто пожар! Прямо посередине зала стоит толпа и все показывают пальцами в нечто лежащее на полу, похожее на водянистое, студнеобразное желе. Оно растекалось и собиралось вместе, как бы дышало, что ли. А самое интересное, что оно еще и шумело так громко, будто турбина. У-у-у… Потом, бац! И исчезло.

Эол усмехнулся.

— Как ты думаешь, что это такое? — спросила девушка.

Они подошли к самой реке. Сквозь неглубокую быструю воду было видно каменистое дно. Несколько десятков темных силуэтов рыб стояли против течения.

— Хм… Может, проявление активности каких-то сущностей, неизвестных нам форм жизни, окно в параллельную вселенную, — пожал плечами Эол.

— Оно походило на живое.

— Может, просачивание энергии… Не знаю. А ты слышала, что сказал на это пес Пророк?

— Пес Пророк? Это кто? Пророк — это что-то из древности, да?

— Да. Это переносчик божественных приказов, — Эол поднял круглый камень, покрутил в пальцах и швырнул в реку.

— Они, я говорю о псах, и религию уже придумали? Давно я новости не смотрела.

— Я бы и сам не смотрел, но мой сосед-пес смотрит. Так вот, Пророк сказал, что такие аномалии — это первые вестника сатаны…

— Кого!?

— Сатаны… Это воплощение зла, главный оппонент бога и противник его в борьбе за власть над некоей душой…

— Что-то помню такое из древней истории. Душа — это бессмертная сущность живого существа? Ну и чушь! А зачем она сатане или богу? — спросила девушка.

— Думаю, для власти.

— Власть. Рабство. Война. Они объявили уже войну?

— Надеюсь, что нет.

— Деградация не свойственна разумной жизни. Вспомни, сколько сумасшедших уже было, — Анни вернулась на тропинку. — Их найдут и обезвредят. Это просто несчастные создания, не нашедшие себя в этом мире. Они пройдут курсы анализа жизненных приоритетов для себя и успокоятся. А может, их просто надо лечить.

— А если стремление к власти — это и есть их дело жизни? — Эол догнал ее.

— Тогда дадут им соответствующие должности где-нибудь в полиции. Псы любят служить в полиции.

— Но они хотят стать во главе всего мира. Писать свои законы. Поменять весь строй со свободного на закрытый.

— Мы тысячелетиями живем при законах Свободы, и какому-то Пророку не удастся испортить жизнь всем на планете.

— Я сам в это не верю, но…

— Ему не дадут. Да что мы разговариваем о каком-то сумасшедшем псе. Посмотри лучше, как красиво…

В этом месте река круто поворачивала вправо и терялась в зарослях дубов и ивняка. На противоположной стороне была небольшая заводь, поросшая кувшинками. Там на мелководье чинно выхаживал белый аист.

Аист поднял голову и посмотрел прямо на людей.

— Он нас заметил, — сказала Анни. — Как ему тут живется, как ты думаешь?

— Хорошо. Вон, смотри, там… — Эол показал на старый высохший дуб. Все ветки с него давно осыпались, и сейчас он был похож на гигантский гриб с гнездом вместо шляпки. — Это его дом. А там, если я не ошибаюсь, его семья.

— Думаю, он счастлив…

— Это дикий аист. Он счастлив по своей природе… Его счастье в свободе, в борьбе за жизнь, в выведении потомства, и для него это естественно. Его счастье отличается от нашего.

— Почему? Я тоже счастлива. Я тоже свободна в мыслях, действиях, занятиях и… тоже стремлюсь создать семью, — Анни взглянула Эолу в глаза. — Это естественно для любого организма, будь то разумный вид жизни или нет.

Эол потупил взор:

— Возможно, ты права. И наше с аистом понимание счастливой жизни схоже. Ведь я тоже свободен в мыслях, действиях, занятиях… Наверно… так же ищу себе пару, — выдавил он и затаил дыхание.

Еле слышно шумели кроны деревьев, где-то вдалеке надрывно кричала какая-то птица, жужжала пчела, неудачно сев на цветок. Эол знал — Анни смотрит на него, слегка улыбаясь.

— Я… думал… ты… — он поднял глаза — она смотрела на него. — Нет, ничего, — он вернулся на тропинку. — Пойдем?

— Пойдем, — вздохнула она.

Внутри у Эола все клокотало, бурлила дикая смесь чувств. Он ругал себя за трусость, успокаивал осторожностью, попрекал глупостью и вообще хотел провалиться сквозь землю, лишь бы не смотреть сейчас ей в глаза.

Они медленно возвращались к водопаду. Молчали. И тут Эол сделал то, что никогда бы не сделал, если бы об этом задумался хоть на секунду — он взял Анни за руку. Она не противилась, а лишь ближе придвинулась к нему. Он ощутил ее прохладную ладонь в своей горячей руке. И через эту связь к нему передалось некое душевное тепло, радость и спокойствие, любовь… Они шли молча — слова были не нужны, изредка касаясь плечами и смотря себе под ноги. Вот тропинка закончилась. И надо бы уже расцепить ладони, но теперь Эол боялся ее выпустить. Ему казалось, что если просто так отпустить, то это будет все равно, что отвергнуть, бросить. Он боялся неловкости, которая, безусловно, появится, стоит только разжать и оставить ее мягкую маленькую ладошку. Его осенило!

— Давай присядем в кафе, — сказал он и плавно выпустил ее руку. Анни кивнула, все еще смотря себе под ноги и загадочно улыбаясь.

Они заказали напитки — Эол совершенно забыл, какие, и непонимающе смотрел на синий коктейль, когда официант — кот в огромном колпаке — поставил перед ним длинный узкий стакан. Разговор не клеился. Казалось, что любая тема, с усилием поднимаемая то Эолом, то Анни, никак не могла заменить то чувство, которое они испытали недавно.

После очередной минутной паузы в нелепом разговоре Анни засуетилась, оглядываясь по сторонам. Заметив машину такси, припаркованную на стоянке, она сказала:

— Ну, мне пора, Эол. Мне очень понравилась наша сегодняшняя прогулка. Зови меня почаще. Пока.

Эол встал вместе с ней. Анни подошла и поцеловала в щеку.

— Не забудь, завтра мы путешествуем вместе, — сказала она и, помахав рукой, быстро пошла к стоянке.

Эол плюхнулся на стул. Он смотрел в свой стакан и улыбался гротескному отражению в синем стекле.

«Дай-дай, дай-дай, дай-дай…» — подлетели воробьи, Эол машинально сунул руку в карман за семечками, выгреб все и швырнул под стол.

Домой он возвращался все с той же загадочной улыбкой и отстраненным взглядом. В дверях его встретила Мисси:

— Эол! Мур-р. Как свидание!? И не говори, что ты там «встречался с коллегой по работе». Я вижу, красавчик, что ты не просто обсуждал «полеты в глубины вселенной», а еще и…

— Прекрасно!

— О-о! Кто она? Где она будет хранить свои вещи?..

— Мисси! Мы только пару раз встретились.

— Как секс с ней?

— Ну, Мисси!

— Что? Это самое важное, на что нужно смотреть! Я не шучу.

— Ох! Мы еще не…

— А-а. Тогда расслабься, — она махнула лапой и, виляя задом, ушла на кухню.

Эол переоделся и прошел в общую комнату. На диване сидел Рок, а со стены смотрел уже слегка ненавистный Пророк.

«Братья, наши светлые, праведные идеи хотят очернить пособники сатаны. Только что я узнал, как банда котов-головорезов напала на отдыхающих за городом мирных крыс. Сатанисты похитили несколько честных граждан. Есть жертвы… Братья!.. Сколько мы будем это терпеть!? Очистите свои сердца! С нами бог!..»

«Его стали показывать гораздо чаще», — подумал Эол, а вслух сказал:

— Привет, Рок. Неужели ты веришь этому? Он, — ученый ткнул пальцем в лохматого пса, — призывает к войне.

— Нет. Он говорит о порядке и равноправии. Он хочет, чтобы все жили в мире.

— Он хочет свергнуть Совет Свободных и убрать закон Свободы, заменив его религией.

— А что плохого в религии? Она учит добру, осуждает зло, — сказал Рок.

— Разве без религии нет добра? Разве обязательно добро должно воевать, побеждать, убивать и топтать ненавистное зло? Религия находит зло и объявляет ему войну для укрепления своей власти. Если зла нет, то она его придумает, чтобы бороться, побеждать и все больше навязывать свой контроль над разумом. Сначала тебе скажут, что нужно искоренить несправедливость в отношении псов, ведь они — вид, призванный править над всеми остальными видами. Потом, если псы станут во главе, объявят новые цели, но не во имя жизни, а в угоду религии и ее правящей верхушки.

— Эол, ты все преувеличиваешь, — пес улыбнулся. — Все не так. Пророк борется со злом, с агрессией нескольких бандитов-сатанистов, которые хотят захватить власть.

— Рок, тебя не устраивает Совет Свободных или законы Свободы?

— Нет. Меня все устраивает, но…

— Но ведь Пророк хочет убрать их!

— Нет. Он не хочет их убирать.

Эол закрыл лицо ладонями: да почему он такой глупый!? Может, мы, люди, действительно навязали всем животным свои законы Свободы? Может, они им не нужны?..

Открылась входная дверь.

— Я видел тебя, Эол, — с порога сказал Бурый. — Она ничего!.. Кто такая? Хочешь, пробью по базе?

— Нет-нет, спасибо, не надо. Это моя коллега по институту. Мы вместе работаем… А где ты нас видел?

— Устраивайся поудобней. Сейчас умоюсь — вонючую кровь этих ублюдков смою — и все покажу. У-ух! Денек был!.. — он хлопнул дверью ванны, но вместо звука воды донеслись возня и звуки кошачьей страсти.

Тем временем со стены говорил здоровенный пес с черной мордой.

«Мы защитим мирных псов, крыс и коров от агрессии котов-сатанистов и покрывающих ее властей. Вступайте в ополчение для защиты своих семей от агрессии сатаны. С нами бог!..»

Его грозная морда еще повисела на стене какое-то время и сменилась на обезьяну-ведущего.

«Никто не говорит, что надо брать в лапы оружие и бороться с бездействующей лживой властью Совета Свободных, но мирные жители все чаще думают об этом… — обезьяна сделала паузу и, взмахнув руками, продолжила. — Нельзя удержать истинной правды… Те, кто безжалостно напал на мирных отдыхающих — обязаны ответить по закону божьему…»

— Не давай никогда воробьям семечек больше одного раза — не слезут потом, — Бурый вошел в комнату. — Мирно отдыхающих!? Повесить за хвост! Гады! Что они за бога плетут все время. Бог — это идейный борец за превосходство псов над всеми остальными видами?

— Бог — это любовь… — тихо сказал Рок.

— Бу-у-а-ах-ха-ха-ха-ха… — Бурый согнулся пополам от смеха, закашлялся, а из глаз потекли слезы. Он вытер лапой морду и уселся в кресло. — Бог — это любовь, любовь — это секс, секс — это насилие… Все становится гораздо серьезней. Водопад, шестнадцать сорок, кафе «Стриж».

Обезьяна исчезла с экрана. На ее месте возник столик, за которым сидел Эол с Анни.

— Я был за официанта, но ты, Эол, настолько поглощен своей кошечкой, что даже не потрудился взглянуть на меня, — Бурый усмехнулся. — Я вам даже принес не ваш заказ, а ты хоть бы носом повел. Вот, за тобой, кот сидит, видишь — Эол узнал его, это был кот, прогуливающийся по смотровой площадке — внимательно смотри. Поступила информация, что намечается сделка… по оружию.

Камера приближается к самому столику — кружка пива, обрывки бумаги и небрежно разбросанные куски рыбы. Мелькает тень, и на мгновение на столе появляется скомканная бумажка, но тут же исчезает в лапах кота. Камера отъезжает. Кот, зевая, пробегается глазами по зажатой в лапе записке, допивает пиво, незаметно оглянувшись по сторонам, закидывает в рот остатки рыбы и встает из-за стола…

В комнату вошла Мисси. Она поставила на столик стакан с янтарной жидкостью. Бурый кивнул и закурил.

Камера перепрыгивает и показывает кота, уже садящегося в зеленую машину. Автомобиль медленно катит по дороге. Через несколько секунд бывший официант заскакивает в припаркованный неподалеку пикап с торчащими над крышей удочками. Под улыбающейся рыбиной, на передней дверце надпись: «Веселая рыбалка». И «рыбаки» срываются с места. Камера уже в салоне пикапа и показывает, как впереди зеленый автомобиль съезжает на грунтовую дорогу.

— Дальше дикая территория, и для записи пришлось цеплять камеру на лоб, — прокомментировал Бурый трясущиеся виды зеленой стены кустов.

Вот картинка замирает и сквозь листву можно разглядеть преследуемую машину, рядом с ней стоит еще одна — черная, а вокруг копошатся трое котов и несколько крыс — с такого расстояния было не понятно, что они там делали.

— Я пошел — голос Бурого — Кир, берешь самого дальнего, ты, Вилли — обойди слева. Действуем по моему сигналу, я скажу: «Пока!».

Мелькает серый кивающий кот с винтовкой в лапах, черный хвост в кустах, удочка и подсак. Шелест листвы, раздвигающиеся ветки, луг, грунтовая дорога — Бурый выходит из укрытия и направляется к автомобилям. Камера слегка покачивается, словно плывет по морю зеленой травы, изредка выхватывает подозреваемых слева, но в основном показывает дорогу, носки рыбацких сапог, длинные тени удочек и лес чуть правее. Вскоре дорога круто заворачивает влево, а впереди, под обрывом шелестит река. Камера на мгновение замирает и поворачивается к автомобилям. Медленно покачиваясь, приближается. Коты замечают рыбака и выступают вперед, преграждая собой путь к машинам. Крысы заканчивают грузить что-то тяжелое, замотанное в тряпки…

— Вшивые мешки, — зло улыбаясь, процедил Бурый и отхлебнул из стакана.

Но камера говорит приветливым голосом: «Здравствуйте. Уже домой собираетесь? Как улов?..». Коты молчат, изучая незваного гостя. «Вы на что ловили? Я червей взял — думаю, сейчас самое время на червя-то попробовать. А?..» — продолжает камера непривычно-мягким голосом Бурого.

«А ты кто такой?» — делает шаг вперед рыжий котище с подбитым глазом. «Я…я… просто… рыбки половить хотел…» — мямлит камера. «Да это полицейский, слышь, Буля. Маскировщик хренов! Хамелеон, тля! Да вон, и телега катит…» — говорит полосатый кот у машины. Камера резко поворачивается влево, куда показывает кот — там, по дороге едет обычная патрульная машина.

Крыса что-то резко фыркает. Хлопает дверца машины. Заводится мотор. Коты пятятся, оглядываются. «Ну, пока!» — говорит камера. Свист. Один из котов — самый дальний — замирает, словно его током ударило, и плавно оседает. Из его спины торчит красный дротик. Крик:

«Подстава!». Машина с крысами сдает назад. Из кустов выпрыгивает черный кот в кожаной жилетке с блестящими заклепками и с двумя пистолетами в лапах: «Стоять на месте! Стреляю!». Мотор визжит. Выстрелы. Бьются стекла. Дробь стучит по дверцам. Но машина и не думает останавливаться. Из-под колес летит грязь. Камера бросается прямо на одноглазого кота. Клыки, когти, рыжая шерсть — все дергается, переворачивается — небо, трава, рыжая шерсть. Вой! Камера отдаляется. Одноглазый кот извивается на земле со скрученными вместе лапами. Рядом еще один, с кровавыми пятнами по всей шкуре — видимо досталось из пистолета несколько дробинок.

Камера поднимается и видно, как черная машина с крысами пылит на дороге. Следом за ней едет полицейская, но как-то медленно.

— Стоп! — скомандовал Бурый, и картинка с погоней замерла. — Что вы там делали?.. — задумчиво проговорил он, отхлебнул из стакана и резко вскочил с кресла. — Я в контору! Ты, Рок, не вздумай говорить об этом в участке! — Бурый залпом выпил остатки. — Это приказ!..

— Он думает, что полицейские как-то замешены в этом? — сказал Эол, когда кот вышел за дверь.

— Да! Гав! Он совсем уже помешался.

— Бурый обычно не ошибается…

— Р-р-р! И ты туда же!? Полицейские не предатели! — Рок встал и, скаля зубы, вышел.