Дина лежала с открытыми глазами, хотя время было уже позднее.

«Я ведь сделала все, что могла? — спрашивала она себя и, немного подумав, отвечала: — Правда. Но почему тогда я чувствую себя виноватой, как будто не бродила по треугольнику в поисках Сан Саныча, а отсиживалась дома у телевизора?»

При воспоминании о взгляде Полины, исполненном безнадежности, безысходности, Дину вновь охватило чувство вины. Не зная, как с этим бороться, она безуспешно пыталась заснуть. Дина долго ворочалась с боку на бок, но вскоре ей удалось забыться в полудреме. Обрывки снов налетали и так же быстро уносились в никуда, словно охваченные гигантским вихрем.

К яви Дину вернул резкий звук звонка. Уже наступило утро, и солнце оранжевым апельсином висело над горизонтом.

Вновь раздался звонок. Какой-то ранний гость звонил в дверь, прогоняя из квартиры Воронцовых остатки дня. Дина посмотрела на будильник: до его звонка оставалось еще целых пять минут. «Кто же это в такую рань?» — удивилась Дина, надевая халатик. Было слышно, как папа открыл дверь и о чем-то разговаривал в коридоре с гостем. Вернее, с гостьей, потому что, прислушавшись, Дина узнала голос Полины. В дверь Дининой комнаты заглянул папа и сказал:

— Дина, просыпайся. К тебе пришли. Дверь раскрылась пошире, и Дина увидела Полину со школьным рюкзачком в руках.

— Привет, — поздоровалась Полина, входя в комнату.

— Ты сегодня в школу идешь? — обрадовалась Дина.

— Да, вот. Первый день. Вдруг раздался звонок будильника, и девочки от неожиданности вздрогнули.

— А почему ты так рано? — удивилась Дина. — Я в это время только встаю.

— Ты знаешь, я поговорить хотела. Понимаешь…

— Полина, — прервала ее Дина, — я знаю, о чем ты хочешь поговорить, но сейчас у нас нет времени. Давай после школы, а?

— Ну, давай, — нехотя согласилась Полина. Дина обрадованно чмокнула ее в щеку и сказала:

— Поскучай пока здесь, а я сейчас умоюсь и пойдем завтракать.

— Да я уже…

— Ничего, хуже не будет, — прервала подругу Дина и отправилась в ванную. Когда девочки вышли из дома, Полина не удержалась:

— Дина, ты извини меня. Я вчера расклеилась.

— Да, я понимаю. Что уж, — вздохнула Дина.

— Я ведь тебя вчера даже не поблагодарила. Ты ведь ходила по этому треугольнику, подвергала себя опасности.

— Да брось ты, Полин, не было там никакой опасности.

— Все равно, — упрямилась Полина, — я-то все это время дома сидела. Даже не спросила, устала ты или нет. В общем, спасибо тебе огромное.

— Перестань, Полина, — Дина умоляюще посмотрела на подругу. — Я тебя прошу.

Какое-то время девочки шли, глядя себе под ноги и не говоря ни слова. Когда уже показалась школа, из-за угла выбежала Макарова и чуть не сшибла Дину с ног. Полина поздоровалась с ней, но Макарова молча шарахнулась в сторону, с испугом глядя на девочек.

— Что это с ней? — удивилась Полина.

— Да тут Фомичев ей небольшое внушение сделал. Вот она и не отошла до сих пор, — усмехнулась Дина.

— Какое внушение? — непонимающе спросила Полина.

— А-а, это долгая история, — махнула рукой Дина. — Я тебе потом расскажу. У нас тут много чего изменилось.

Подруги вошли в наполненный шумом первоклассников вестибюль и смешались с толпой.

Весь день Дина беззаботно болтала с Полиной о том о сем, делилась школьными новостями, стараясь отвлечь ее от тяжелых мыслей. Но на самом деле она ни на минуту не забывала о том, что после уроков ей предстоит нелегкий разговор с подругой.

Дина понимала, что Полина вновь будет проситься в треугольник, и как ее остановить, она не знала. Все слова утешения, поддержки уже были сказаны, и каждое из них для Полины теперь мало что значило. Дина была в тупике, и разговора с Полиной ожидала с тревогой.

Полина же, наоборот, светилась решимостью, от ее вчерашней подавленности не осталось и следа. Она даже искренне рассмеялась, когда Женя Туманова рассказывала ей, как Фомичев загнал Макарову на парту и устроил допрос.

Дина мысленно пыталась поставить себя на место Полины и старалась понять, что бы могло ее остановить, соберись она идти в треугольник. Но какие бы разумные аргументы она ни придумывала, с каждым разом Дина все больше убеждалась, что так или иначе, но Полина в треугольник уйдет.

В то же время Дина понимала, что, когда Полина окажется в треугольнике, она бросится куда угодно — в лес, в болото, если узнает, что туда ушел ее отец. И удержать ее будет невозможно.

Дина впервые в жизни столкнулась с такими сложными человеческими проблемами, и как с ними справиться, она не знала. Уже возвращаясь домой, Дина поглядывала на шедшую рядом Полину и думала: «А может, просто сказать ей „нет“, и все? Ничего не объяснять, не уговаривать. „Нет“ — и не слушать ее объяснений».

Пожалуй, это было единственным выходом. Мысленно отработав для себя тактику ведения разговора, Дина немного повеселела. Когда девочки подошли к дому, Полина предложила:

— Пойдем ко мне.

— Пойдем, — согласилась Дина. Войдя в квартиру, Полина сразу отправилась на кухню, а Дина прошла в комнату.

— Ты что будешь — суп или щи? — крикнула Полина.

— А можно ничего? — с надеждой спросила Дина.

— Значит, суп, — послышалось с кухни.

Слыша, как Полина гремит кастрюлями, разогревая суп, Дина даже обрадовалась — обед все-таки оттягивал минуту тяжкого объяснения. Но ее надежды не оправдались. Как только они уселись за стол, Полина сказала:

— Завтра я с тобой пойду в треугольник.

Причем это был не вопрос и не просьба, как надеялась Дина, а утверждение, которое прозвучало как приказ.

Дина решила придерживаться выбранной тактики поведения, но от такого напора слегка подрастерялась, поэтому ее «нет» прозвучало не слишком уверенно. На что Полина с гораздо большей уверенностью возразила:

— Да.

Точка в разговоре, казалось, уже поставлена, и все попытки Дины сопротивляться заходили в тупик. Полина продолжала есть суп, не замечая растерянного вида подруги.

Так и не найдя, что же ответить, Дина с удивлением посмотрела на Полину. Та как будто не замечала пристального взгляда и продолжала спокойно есть суп.

«Вот с такой Полиной действительно можно в треугольник идти», — мелькнуло в мыслях у Дины, и она поймала себя на том, что в общем-то уже согласилась отправиться на поиски Сан Саныча вместе. По лицу подруги Дина поняла, что в треугольник Полина пойдет в любом случае — с ней или без нее. Не колеблясь ни минуты, Дина приняла единственно правильное решение — не бросать подругу.

— Когда пойдем? — спросила Полина, и было ясно, что скажи Дина: «Сейчас», — она не раздумывала бы ни минуты.

— Я все подготовлю сама, — ответила Дина, — и как только представится удобный случай — сразу пойдем.

Видимо, Полина уже представила, как она будет пробираться по М-скому треугольнику, преодолевая все препятствия и опасности, и в ее глазах загорелся воинственный огонек. Дина поспешила охладить ее пыл:

— Только не думай, пожалуйста, что мы найдем твоего отца с первого же раза. Вдвоем шансов, конечно, вдвое больше, но треугольник наверняка огромный, и обойти его за один раз просто не получится. Полина сразу сникла.

— Я же не сказала, что мы его вообще не найдем, — стараясь приободрить подругу, спохватилась Дина, — просто не надо ставить все на этот поход. Не найдем завтра, может, найдем послезавтра.

— Я понимаю, — подала голос Полина.

— Вот и прекрасно, — подвела черту Дина и встала из-за стола. А ты ешь, ешь, — остановила она Полину, которая тоже встала из-за стола, — набирайся сил. До завтра, — махнула Дина рукой и вышла, захлопнув за собой дверь.

Придя домой, Дина занялась самым важным делом, от которого зависела половина успеха предприятия: она села рисовать карту треугольника. Имея в кармане грамотно составленную карту, любой путешественник чувствует себя уверенней. А завтра уверенность им не помешает. Она положила перед собой листок чистой бумаги, взяла карандаш и припомнила все, пока еще немногочисленные, обследованные ею области треугольника.

Вскоре на бумаге появились первые неясные очертания, которые становились все четче и постепенно оформились в границы треугольника. Затем появились изгиб реки Ольховка, озеро Синее, очертания леса. С каждой минутой карта наполнялась новыми подробностями, которые Дина постепенно вспоминала, — даже тот странный пенек, что встретился путешественнице вдали от леса, не был забыт.

Через некоторое время перед Диной лежала довольно сносная карта, и, хотя по меркам топографов она была далека от совершенства, даже такой уж наверняка не мог похвастаться ни один житель Сергиевска. На карте еще оставалось много белых пятен, но Дина надеялась исправить этот недостаток в ближайшее время.

Дина полюбовалась на свое произведение и принялась запихивать карту в рюкзак, как вдруг раздался звонок в дверь.

«Это, наверно, Полина», — подумала Дина и уже собралась выскочить в коридор, но тут услышала голос Полининой мамы. Едва войдя в квартиру, она обрушила на Дининых родителей словесный поток. Те в ответ, видимо, пытались возражать, и это еще больше распаляло Елену Сергеевну.

«Что-то случилось», — мелькнуло в мыслях у Дины, и она уже взялась за ручку двери, чтобы выйти посмотреть, но ее опередил папа. Он распахнул дверь Дининой комнаты и, едва не столкнувшись с дочерью, сказал:

— Выйди, нам надо поговорить.

Лицо у него при этом было каменным, из чего Дина поняла, что ничего хорошего от этого разговора ждать не придется.

Выйдя из комнаты, Дина действительно увидела Елену Сергеевну, которая стояла в коридоре, так и не пожелав пройти в квартиру.

— Дина, — спокойно проговорила мама, — Елена Сергеевна хотела бы что-то сказать тебе.

— И ей, и вам, — вставила Елена Сергеевна.

— Да-да, — поправилась мама Дины.

— Если вы, — начала Елена Сергеевна, — позволяете своей дочери гулять где угодно, и даже по треугольнику, то это вовсе не значит, что она может таскать за собой мою дочь.

— По какому треугольнику? — осторожно спросила Марина Владимировна.

— Не прикидывайтесь! — выкрикнула Елена Сергеевна. — Вы прекрасно знаете, о чем идет речь.

— Что-то у нас в части говорили, — задумчиво произнес Дмитрий Викторович.

— Это зона аномальная, — тихо сказала Дина.

— Вот! — радостно вскрикнула Елена Сергеевна. — Я же говорила, что она все прекрасно знает. Дина стояла, понурив голову.

— Бред какой-то… — растерянно пробормотала Марина Владимировна. — И вы в это верите? Ну ладно, дети — придумали себе треугольник, играют. Но вы — взрослый человек…

— Бред, говорите?! — прямо-таки взвилась Елена Сергеевна. — У меня там… — голос ее сорвался, — муж… пропал, — договорила она уже почти шепотом. Родители Дины молча переглянулись и с пониманием покивали.

Марина Владимировна подошла к Елене Сергеевне и, обняв ее за плечи, успокоительно проговорила:

— Верим, верим. Пусть будет треугольник.

Но на Елену Сергеевну эти слова оказали обратное действие — она вырвалась и убежала в свою квартиру, оставив дверь нараспашку. Вся семья Воронцовых в недоумении смотрела на пустой дверной проем.

Не прошло и нескольких секунд, как Елена Сергеевна вихрем ворвалась к ним в квартиру, держа в руках уже знакомую Дине коробочку. Открыв ее, Полинина мама стала доставать оттуда все «чудесные безделушки», которые Сан Саныч принес из треугольника. Она швырнула шарик-хамелеон на пол, и он растекся блестящей лужицей, приобретая цвет паласа. Шкурка-прилипала намертво приклеилась к потолку.

Родители Дины, раскрыв рот, наблюдали за происходящим, а Елена Сергеевна доставала из коробочки все новые и новые предметы, приговаривая: «А это что? А это не треугольник? Да?»

Затем, вывалив все содержимое на пол, Елена Сергеевна отшвырнула пустую коробку и в отчаянии расплакалась.

Воронцовы, остолбенев, оглядывали представшее их взорам великолепие. Елена Сергеевна, плача, ушла в свою квартиру. Мама Дины, очнувшись от потрясения, бросилась за ней.

Дмитрий Викторович дотянулся до шкурки, прилипшей к потолку, и попытался снять ее.

— Не получится, — тихо сказала Дина, — на нее подышать надо.

— Да? — удивился папа, но возражать не стал.

Дина стала собирать разбросанные по коридору предметы. Поколебавшись, Дмитрий Викторович присоединился к ней, осторожно, двумя пальцами подцепляя очередную «безделушку» и, внимательно рассмотрев ее, с не меньшей осторожностью укладывал ее в коробку.

Вскоре вернулась Марина Владимировна и, с грозным видом посмотрев на Дину, сказала:

— А теперь мы с тобой поговорим. Дина поняла, что выволочки не избежать.

— Ты знала, что у Поляковых отец в этом прямоугольнике пропал?

— В треугольнике, — осторожно поправила Дина. Услышав это слово из уст дочери, Марина Владимировна вспыхнула гневом:

— Ах, в треугольнике, значит! Ну, так знала или нет?

— Мне Полина говорила, — не поднимая глаз, ответила Дина.

— А раз ты знала, что там люди пропадают, зачем ты туда ходила? Да еще Полину с собой таскала. Ты представляешь, какой это удар был для Елены Сергеевны?

— Я не таскала ее, — так же тихо сказала Дина.

— Ну, это уже детский сад какой-то, — сердито проговорил папа. — «Я не брала», «она сама».

— Да мы с ней вообще туда не ходили, — уже уверенней сказала Дина.

— С ней не ходили, а сама? — спросила мама. Дина замялась.

— Я так и знала, — Марина Владимировна повернулась и пошла в комнату. — Я так и знала, — донеслось оттуда. Папа подошел к Дине и, чеканя каждое слово, подвел итог:

— В общем, так. В треугольник этот больше ни ногой. Ясно?

— Ясно, — ответила Дина.

— А теперь спать, — уже мягче сказал отец. Дина пошла в свою комнату, разделась, выключила свет и легла в постель.

Уже засыпая, Дина подумала, негодуя на подругу: «Не понимаю, зачем надо было все маме рассказывать. Ведь ясно же, что тогда нас дома запрут». Ответ, конечно же, прийти не торопился.

На следующий день Дина выскочила из квартиры раньше обычного и, выйдя во двор, стала дожидаться подругу. Не прошло и пяти минут, как дверь подъезда распахнулась и во двор выбежала Полина. С виноватым лицом она подошла к Дине.

— Ты прости меня. Я все дело испортила.

Дина посмотрела на ее покрасневшие заплаканные глаза, и все ее негодование улетучилось без следа. Вместо обвинительной речи, которую Дина подготовила, у нее вырвалось:

— Да ладно, чего там.

— Ты понимаешь, мама вчера расплакалась, — продолжила Полина, — сказала, что отца больше не найти. Я терпела-терпела, да и говорю, что мы его обязательно найдем. Не завтра, так послезавтра. А она спрашивает: «Кто это — мы?» Я и говорю, что ты да я. Говорю, ты уже в треугольнике несколько раз была.

— «Говорю», «говорю», — не выдержала Дина, — меньше говорить надо было! Полина замолчала.

— Прости меня, а? — со слезами в голосе попросила она.

— Я же сказала, все нормально, — голос Дины стал мягче. — Придумаем что-нибудь еще.

— А что? — оживилась Полина.

— Что, что. Одна пойду, вот что. Не впервой. Полина кинулась подруге на шею и радостно воскликнула:

— Правда?!

— Да, правда, правда, — смущенно пробурчала Дина. — У меня теперь и карта есть, так что шансов больше.

— А откуда она у тебя? — удивилась Полина.

— Сама нарисовала, — гордо ответила Дина.

— Ну ты, Динка, даешь! Девочки подошли к школе.

— К тому же у нас еще пленка есть, — вспомнила Дина. — Сделаем фотографии, посмотрим, что получилось.

— Точно! — воскликнула Полина и, окрыленная надеждой, схватила Дину за руку и рванулась вперед, расталкивая в дверях толпу школьников.

Весь день подруги секретничали, отделившись от других одноклассников. Разработка плана похода занимала все свободное время и даже отнимала минуты от уроков.

С картой действительно было проще, и девочки отмечали на ней уже исхоженные Диной маршруты и планировали новые, чтобы ни один метр не был обойден вниманием. Правда, карта была еще очень маленькой и охватывала лишь какую-то пятую или седьмую часть всего треугольника, но девочки и не рассчитывали управиться за один раз.

Они параллельно планировали уже несколько походов, которые Дина собиралась совершить в ближайшее время. При этом подруги не забывали и о конспирации, которую теперь следовало удвоить. Было решено, что Дина отвечает за активную часть разведки, то есть исследует треугольник, а Полина «прикрывает» ее, отвечая за тылы.

Вернувшись после школы домой, девочки решили, не теряя времени, проявить пленку и отпечатать фотографии.

— Аппаратура у нас есть, но как с ней управляться, я не знаю, — откровенно призналась Полина.

— Не бойся, — подбодрила ее Дина, — я умею. Мы с папой столько фотографий вместе сделали, что я теперь с закрытыми глазами с аппаратурой управлюсь. Все, что нужно, у нас тоже есть, но делать будем лучше у тебя. Поймав недоумевающий взгляд Полины, Дина пояснила:

— Скоро Максим придет, докопается обязательно, мешать будет.

— А-а, — понимающе протянула Полина, — тогда, конечно.

Девочки вошли в квартиру Поляковых, достали фотоаппарат, и Дина начала священнодействовать, разливая по баночкам проявитель, закрепитель. Уложив пленку в бачок, Дина закрылась в ванной, сказав, что пока ничего интересного не будет, поэтому лучше им вдвоем не толкаться. Через несколько минут она вышла и жестом профессионального фокусника достала проявленную пленку:

— Ап!

— Уже? — удивилась Полина.

— Ну так! — горделиво ответила Дина. — А теперь будем ждать, пока она высохнет.

От нечего делать девочки вытащили карты, и Полина стала учить Дину раскладывать пасьянсы, которых знала великое множество. Они увлеклись, и время пролетело незаметно.

В очередной раз проверив, высохла ли пленка, Дина наконец авторитетно заявила, что можно приступать к печатанию фотографий. Мельком проглядев получившиеся кадры, она с удивлением заметила:

— Тут какие-то пятнышки.

— Какие еще пятнышки? — удивилась Полина.

— Пока не разобрать. Вот сделаем фотографии, увидим.

Девочки установили в ванной увеличитель, закрылись и приступили к делу. Дина уверенно орудовала громоздким аппаратом, макая готовые фотографии в фиксаж и промывая водой. Когда несколько снимков уже были готовы, девочки вышли из ванной, чтобы рассмотреть их при дневном свете. Каково же было их удивление, когда на первой же фотографии, где был запечатлен пенек, подруги увидели призрачную полупрозрачную фигуру человека. Человек стоял с вытянутой правой рукой, указывая куда-то вдаль. Дина, потеряв от удивления голос, прошептала:

— Но там же никого не было. Я точно помню. Просмотрев остальные фотографии, Дина и на них обнаружила странного человека. И везде он стоял с вытянутой рукой, показывая на что-то.

— Ничего не понимаю, — выговорила наконец Дина, но, посмотрев на бледную, окаменевшую подругу, замолчала. Полина, не отрываясь, всматривалась в расплывчатое лицо человека.

— Ты что? — испугалась Дина. Полина села на диван, безучастно глядя куда-то вдаль.

— Ты что! — крикнула Дина и, схватив Полину за плечи, тряхнула ее. Полина перевела взгляд на подругу и тихо, почти неслышно, сказала:

— Это мой отец.