Тихая ночь укрыла одеялом величественный королевский замок, гордой громадой возвышающийся над столицей Ористины. Всем жителям полагалось в это время спать, но город с интересом ждал новости, кто же родится у королевской четы — мальчик или девочка? В кабаках, казино и тавернах на этом рассчитывали неплохо заработать, делая ставки.

В большом камине потрескивали поленья, тепло наполняло роскошную комнату, в которой наконец-то наступил покой, правда, ненадолго. Крошечный человечек, только что увидевший свет, спешил заявить об этом всему миру, сотрясая замок громкими криками.

Полненькая пожилая женщина в белом накрахмаленном чепце, скрывающем седые волосы, аккуратно передала младенца встревоженным и бледным от вида крови молодым девушкам, помыла в стоящем рядом тазике окровавленные руки.

Девушки добродушно улыбались, опуская истошно орущего младенца в тёплую, пахнущую какими-то травами воду.

— Кто?.. — Тихо спросила уставшая роженица, едва сумев приоткрыть отяжелевшие веки. Сознание покидало её, наваливаясь темнотой, покидала жизнь.

Пожилая женщина в чепце и её подручные упорно пытались остановить кровотечение, но у них не получалось.

— Кто у меня? Сынок или доченька? — Тихо, на грани слышимости повторила обессиленная роженица бледными губами.

— У вас родилась чудесная, здоровенькая малышка. Поздравляю… ваше величество. — Между делом пробормотала лекарь.

— Доченька, — измученно улыбнулась роженица, вновь закрывая глаза.

Несмотря на то, что ей, Кэтрин, было трудно даже пошевелить рукой, каждую клеточку тела, каждую фибру души переполняло счастье. Женщина в свои тридцать два уже не чаяла даже забеременеть, не то, что родить абсолютно здоровую малышку. Наследницу…

С этой счастливой мыслью роженица снова провалилась в небытие.

Повитуха поджала тонкие сухие губы, растеряно взглянув в затянутое ночной мглой окно. Ей уже не спасти королеву, и только боги ведают, чего это будет стоить несчастной старухе. Последние несколько месяцев власть всецело принадлежит принцу-консорту, который теперь станет регентом…

Почти беззвучно пробормотав парочку что-то себе под нос, повитуха в застывшей тишине ладонью закрыла королеве глаза, с искренней печалью вглядываясь в её ещё довольно молодое, красивое лицо, на котором застыла по-детски светлая улыбка, и, жестом отогнав злых духов, прочитала давно знакомую заупокойную молитву.

Малышка кричала и плакала ещё надрывнее, хотя не имела ещё понятия о смерти. Одна из девушек-помощниц пошла сообщать о произошедшем, тихо скрипнув дверью, а другая взяла полотенце, и, начав вытирать чуть притихшую новорожденную, буквально застыла на месте.

— Не может быть… — Неверяще прошептала она, полагая, что ей показалось.

— Что ещё случилось? — Взволнованно спросила повитуха.

Повитуха мгновение могла лишь растерянно и изумлённо смотреть на девочку, беззвучно открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба.

— Язык не повернётся сказать, мэм, — наконец, заторможено пролепетала она, поднося малышку к повитухе, — Лучше сами взгляните.

Та взглянула… и обомлела: предплечье малышки, словно цветные браслеты, обвивали два дракона, кажущиеся живыми.

Каждый с детства знает, что драконы — символ магии и определённой стихии — в зависимости от цвета, а переплетённые меж собой — ещё и единство и бесконечность. Такой знак не был бы чем-то необычным в Ористине два-три века назад, но не теперь.

— Это… это же… — сбивчиво, невнятно прохрипела повитуха, — Невозможно!

— Нужно срочно доложить об этом его высочеству! — Пискнула служанка, помчавшись к двери.

Девочка перестала плакать и улыбнулась на руках у старухи, перебирая ножками. Зелёные, как молодая трава, глазки, в которых, казалось, танцевали отблески фосфорического пламени, тут же стали ярко-ярко синими…

— Оказывается, возможно, — покачала головой старушка, со смесью восторга и страха глядя на новорожденную, — Неужто всё будет по-старому?..

Уже через пару минут в удушливо-жаркую комнату влетела толпа: принц-консорт, представители побочных ветвей рода и ближайшие советники. Разномастные политики с одинаково искусственными скорбными выражениями лиц с минуту недоверчиво смотрели на бездыханное тело королевы, пока новоиспечённый отец не пришёл в себя.

— Да упокоят боги её душу. — Быстро и довольно равнодушно пробормотал он, прочитав ту же молитву, что за минуту до этого — повитуха, но даже она делала это с большей искренностью и скорбью.

Затем ему подали завёрнутую в пелёнки малышку, и, убедившись в том, что повитухи не солгали, Он поднял ребёнка над головой, демонстрируя всем знак на её предплечье.

— Как видите, господа, это правда. Боги благословили Ористину, вернув стране настоящую Наследницу. Это обещает нам светлое будущее. И теперь, пользуясь не только составленным королевой завещанием, но и законом древних, предусматривающими такую ситуацию, я объявляю себя регентом Ористины до совершеннолетия дочери. Если есть возражения, то прошу выразить их прямо сейчас.

Возражений не нашлось, но многие были недовольны таким поворотом событий — это было видно невооружённым глазом. Но регенту на это было откровенно всё равно.

Быстро раздав указания насчёт малышки и похорон жены, ушёл восвояси, даже не обернувшись, и только главная повитуха осмелилась неодобрительно посмотреть ему вслед, радуясь, однако, что о ней все забыли, ведь она поняла, что королеве подмешали в еду кое-что, что не позволило остановить кровотечение. Но поняла это слишком поздно, и предпочла благоразумно промолчать — ведь после раскрытия такой информации простые люди вроде неё долго не живут…

Девочку, недолго думая, назвали Хелен.

* * *

Закат тихо опускался над городом, рассыпаясь тысячью капель вечерней росы в главном саде, что окружал королевскую резиденцию. Ныне небольшая, но всё ещё прекрасная и процветающая Ористина всегда славилась своей красотой и тёплым благоприятным для всякого рода занятий климатом. Лакомый кусочек, на который всегда жадно поглядывали «соседи»…

Санрайс, летняя резиденция, располагается близ глубокого чистого озера, однако, несмотря на поражающий воображение пейзаж, совсем не кажется романтичным. Древний, как мир, переживший сотни и тысячи осад, естественно, отразившихся на внешнем виде, изначально сконструированный конкретно как военная крепость, ныне он походил на груду серых камней, зачем-то сложенных в несуразное подобие здания. Архитектурный памятник давно ушедшему и далеко не самому радужному прошлому.

Золотоволосая маленькая девочка в милом голубом платьице с рюшами, что стояла подле окна, скучающе положив головку на руки, сложенные на подоконнике, прожила всю свою пока ещё короткую жизнь в подобных замках. Разных, но в то же время совершенно одинаковых. Здесь, из этого окна, открывался вид на сад — единственное место, в котором очаровательной пятилетней Хелен действительно нравилось играть. Там не было ледяных равнодушных лиц, людей, чьи самые тёплые улыбки похожи на гримасы, злобы, задекорированной косметикой, и едкого яда за красивыми словами.

Хелен хоть и была твёрдо уверена, что она уже взрослая, со вздохом признавала, что, в отличие от придворных дам, не видит ничего весёлого в скучных, помпезных балах. Там ей не разрешали бегать и танцевать, она должна была сидеть с прямой спиной на отведённом ей месте и сутки напролёт мило улыбаться. В общем, вести себя, как принцесса.

«Когда вырасту — перестану быть принцессой, и буду сама решать, как себя вести и как проводить время» — давно решила для себя девочка.

Уже вечерело, но ей захотелось выйти погулять.

«Одну всё равно не отпустят, — подумала девочка, накидывая плащик на плечики, — Плохие стражники. Придётся идти к няням. Странно даже, что оставили одну. Опять поведут за ручку, как маленькую…»

Так, вздыхая о наболевшем, Хелен поплелась к комнате своей молоденькой новой няни Августы, всё же сочтя, что так лучше, чем никак.

Миновав пустые коридоры, на каменных стенах которых висели уже зажжённые факелы, девочка остановилась у одной слегка приоткрытой двери, из которой лился свет чадящих сальных свеч и слышались разговоры.

— …и, наверное, он будет в своих правах, поднимая мятеж. — Таинственным шепотом, заинтриговавшим Хелен, произнесла Августа, поправив безукоризненно белый кружевной чепец на голове, — Герцог Хорвуд родной брат покойной королевы, а на король мог рассчитывать только на регентство, его коронация незаконна…

— Тсссс! — Оглядываясь, приложила палец к губам молоденькая пухленькая служанка, присевшая рядом с собеседницей, — Вдруг услышат ещё? Бед не огрести потом… Нам-то какое дело, законно или нет? Правитель он жестокий, но живётся вполне терпимо, а если развернётся мятеж, то знаешь сколько головушек полетят?.. Наших, простых людей кровью в таких случаях покупают трон. Оно нам надо? Да и, говорят, её высочество — истинная Наследница…

— Враки, — недоверчиво отмахнулась та, — Рейстонцы забрали у наших королев эту магию уже два века как. Всё, не будет больше Наследниц. Король это себе во благо наплёл — мудрёно ли два рисунка на предплечье изобразить…

— Не о том думаешь, горемычная. — Покачала головой её собеседница, — Можа оно и так, а можа и нет — кто знает теперь-то? Другое важно: мятеж рейстонцам выгоден, они-то подись и разжигают его как могут, лисы хитрые, чтобы потом Ористину по кусочкам сожрать… Всем худо будет тогда…

Больше Хелен слушать не стала. Маленькая девочка, конечно, мало что поняла из этого разговора, но настроение почему-то испортилось, и гулять уже не хотелось. Потому, подобрав юбки, она тихонько убежала обратно. И какие бы тени не проскальзывали на детском её лице, принцесса и представить себе не могла, что меньше чем через полгода её беззаботное детство кончится, и она надолго окажется в тюрьме…