Посылая свои войска на покорение Польши, Норвегии, Дании, Западной Европы и Балкан, Гитлер ни на миг не упускал из виду своего главного соперника в борьбе за мировое господство — Советский Союз. И вот теперь фюрер решился бросить всю военную мощь "Третьего Рейх а" против своего "заклятого друга" Сталина. Дивизии Рейх предстояло быть в первых рядах и на Восточном фронте.

 

Война идеологий

Разгром большевизма всегда оставался главной целью как для Адольфа Гитлера лично, так и для всех фанатичных членов Национал-Социалистической Германской рабочей партии (НСДАП). Они считали войну против СС СР священным "крестовым походом" против двух главных зол, от которых, по их убеждению, исходила главная угроза для мировой цивилизации — "иудобольшевизма" и "еврейской расы". Вторжение в Россию, вошедшее в историю Второй мировой войны под кодовым названием операции "Барбаросса", одновременно давало нацистам надежду на осуществление их давних планов германской колонизации новых территорий на Востоке Европы. Ударным частям НСДАП — бойцам дивизии Рейх и других формирований войск СС — предстояло сыграть решающую роль в грядущей операции.

В отличие от военных кампаний в Западной Европе в 1940 году, в боях на Украине и в России сошлись в смертельной расово-идеологической борьбе бойцы двух диктатур, не желавших уступать противнику ни пяди земли. Все это, в сочетании с морозными русскими зимами и огромными потерями обеих сторон в живой силе, превратили военные действия на Восточном фронте в беспримерную по своей жестокости и бесчеловечности главу мировой истории…

Свою цель— мировое господство — советские большевики совершенно открыто объявили в своей партийной программе еще за пятнадцать лет до прихода Гитлера к власти в Германии. Достичь этой цели предполагалось первоначально при помощи мировой революции (при самой активной поддержке советской Красной Армии, которая именно поэтому вполне официально именовалась Армией мировой революции), а потом, когда сталдо ясно, что мировая революция не удалась — при помощи новой мировой войны. Даже "юных пионеров-ленинцев" учили петь у лагерных костров: "Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем! Мы пойдем к буржуям в гости, поломаем им все кости!".

Сталинский Советский Союз готовился к войне за передел Европы и мира "всерьез и надолго", систематически и целенаправленно, по крайней мере, с начала 30-х годов. В "Стране Советов"(в которой, по словам И.А. Бунина, "только чекисты друг с другом советовались"!) все было подчинено подготовке к грядущей войне, вся красная пропаганда взывала к этой войне — причем не к "отечественной" (ведь, по Марксу-Энгельсу-Ленину-Сталину, "у пролетария нет отечества", а в грядущей борьбе он приоберет "весь мир"!), а к войне "освободительной", то есть наступательной ("бить врага на его территории"!) и, следовательно, захватнической. Достаточно сказать, что одних только плавающих танков Т-38 Красная армия имела больше, чем германские вооруженные силы имели танков всех типов, назначений и весовых категорий. Такая же картина наблюдалась и в области военной авиации.

Сопровождавшиеся огромными жертвами и лишениями и множеством человеческих трагедий коллективизация, индустриализация, пятилетки, семидневки, массовый террор, ограбление всех и вся, "чистки" в Красной армии и проч. — все это было направлено на достижение главной цели — подготовить, начать и выиграть новую "революционную" мировую войну за торжество коммунизма во всем мире. Поэтому все рассуждения красных "патриотов" о том, что вот-мол, "советские люди жили мирной жизнью, а коварные фашисты вероломно на нас напали" не выдерживают никакой критики. Как говорил булгаковский Коровьев: "А вот это случай так называемого вранья". Такого же вранья, как утверждения о якобы существовавшем у Гитлера тайном плане, после взятия Москвы и проведения в ней парада победы, затопить Первопрестольную, "чтобы огромное бушующее море навеки скрыло столицу большевизма от взоров всего человечества"(автор ребенком собственными глазами читал этот бред в 8-м томе Детской энциклопедии — "Наша Родина — СС СР";читатели постарше, возможно сами являлись счастливыми обладателями оранжевых томов этой энциклопедии в пору далекого детства, так что, при желании, могут перечитать означенное место). Мирной жизни многострадальная Россия не знала со дня своего вступления в Первую мировую войну против "Второго Рейх а" — кайзеровской Германии — в 1914 году, а с 1914 года на территории бывшей России шла война выпестованных и засланных этой самой кайзеровской Германией в Россию большевиков против русского народа — первой жертвы коммунистической агрессии.

Во вторую мировую войну сталинский СС СР вступил не в качестве "жертвы вероломного нападения гитлеровской Германии" в июне 1941 года, а в качестве такого же агрессора, как гитлеровская Германия, в сентябре 1939 года, поддержав Гитлера в войне против "панской" Польши. После совместной германо-советской победы над "польскими панами", ознаменованной совместным германо-советским парадом победы в Бресте (городе, памятном еще сговором в 1918 году между "Вторым Рейх ом" кайзера Вильгельма и большевиками, подписавшими похабный Брестский мир и отдавшими немцам половину Российской империи!), после взятия героически оборонявшейся польским гарнизоном Брестской крепости (до обороны которой от немцев уже советским гарнизоном оставался еще почти целый год!), между СС СР и "Третьим Рейх ом" Адольфа Гитлера был заключен упоминавшийся нами выше Договор о дружбе, фактически означавший, что отныне СС СР участвует во Второй мировой войне на стороне гитлеровской Германии!

Вслед за тем жертвами советской агрессии в 1939–1940 годах стали остальные граничившие с СС СР европейские государства. При этом три из этих государств (Литва, Латвия и Эстония) полностью лишились независимости, а два других (Финляндия и Румыния) вынуждены были уступить Советскому Союзу значительную часть своей территории. С середины 1940 года в СС СР велась интенсивная подготовка к войне с Германией, так что, если бы Гитлер не напал первым на Сталина в июне 1941 года, то сам непременно пал бы жертвой советской агрессии не позднее середины июля того же года (особенно если согласился бы на высадку десанта на Британские острова). И этот несомненный факт, вовсе не являющийся "заведомо ложными измышлениями" Эрнста Нольте, Игоря Бунича и Виктора Суворова, ныне признается всеми честными и серьезными исследователями, не придерживающимися старого большевицкого "принципа партийности в истории", и спор идет лишь об одном — было ли нападение Гитлера упреждающим ударом против уже изготовившегося к нападению Сталина, или же самостоятельной агрессией, не связанной с захватническими планами "кремлевского горца". Чужими грехами свят не будешь. Мы отнюдь не пытаемся утверждать, что "Сталин плохой, а Гитлер — хороший!". Все сказанное однозначно свидетельствует, что 22 июня 1941 года началось противоборство двух в равной степени тиранических режимов, обрекших в ходе войны подчиненные им народы на невиданные жертвы, лишения и страдания.

 

Германские силы вторжения

К началу операции "Барбаросса" германские силы вторжения казались достаточно внушительными. Гитлер и его генералы имели в своем распоряжении в общей сложности три миллиона штыковв составе одиннадцати армий, включая четыре крупных танковых формирования и три флота "люфтваффе". Германская военная машина, стянутая к границам "Отечества пролетариев всего мира" имела на вооружении около трёх тысяч семисот танков и примерно шестьсот тысяч автомобилей. Для поддержки наступления своих гренадеров на Восток высшее командование германских вооруженных сил выставило около семи тысяч двухсотартиллерийских орудий и тысяч у восемьсот тридцать военных самолетов, которым предстояло громить неприятельские позиции.

Состояние, в котором находился офицерский корпус Красной армии после сталинских "чисток", давало армии вторжения "Третьего Рейх а" дополнительный шанс на успех.

Несмотря на наличие всех этих очевидных преимуществ, многие офицеры вермахта и войск СС испытывали обоснованные сомнения в возможности выиграть предстоящую войну против страны огромной протяженности, с суровым климатом и почти неисчерпаемыми ресурсами, чисто военными средствами. В начале операции "Барбаросса" три германские группы армий — "Север" (Норд), "Центр" (Митте) и "Юг" (Зюд) были растянуты по фронту протяженностью в тысяч у шестьсот километров. Вскоре после начала операции линия фронта стала вдвое длинней.

Огромная протяженность линии фронта и коммуникаций стала со временем создавать все более сложные проблемы с транспортировкой и обеспечением для корпусов и дивизий, отделенных сотнями километров от своих баз и сотнями же километров от красной Москвы и других крупных городов, овладеть которыми они стремились. Эти сложности с транспортом и снабжением дополнительно усугублялись почти полным отсутствием дорог с прочным покрытием, сложным рельфом местности, непроходимыми лесами и прочими естественными преградами, которые приходилось преодолевать на пути от пограничной реки Буг до советской столицы. Одной из таких естественных преград, разделившей германские силы вторжения надвое, стали непроходимые Припятские болота, занимающие обширные пространства между Брестом и Киевом.

Кроме того, ОКВ оказалось не способным оценить в полной мере при подготовке оперативного плана "Барбаросса" всю серьезность влияния климатических факторов и погодных условий на успех планируемой операции. Настроенные быстрыми военными успехами, достигнутыми стратегами германской "молниеносной войны" в Польше, Западной Европе и на Балканах, высшее командование вермахта надеялось, что армии "Третьего Рейх а" успеют разбить советскую военную машину и взять Москву до наступления зимних холодов. С другой стороны, трудно предположить, что умудренные опытом Первой мировой войны руководители ОКВ по собственному легкомыслию совсем не думали о возможности преждевременного наступления холодов в России и о необходимости снабдить армию зимним обмундированием.

Скорее всего, у Гитлера, всегда подчеркивавшего опасность войны на два фронта как величайшей угрозы для Германии, приведшей "Второй Рейх" к поражению в Великой войне, и заключившего пакт со Сталиным именно во избежание повторения войны на два фронта в ходе нового глобального столкновения, просто не было другого выхода. Ибо если бы Сталин ударил ему в спину первым, Гитлер, "при прочих равных", оказался бы во много раз худшем положении. Именно поэтому он, не имея другого выхода, решился открыть второй фронт на Востоке, невзирая на отсутствие теплого обмундирования, морозоустойчивых оружейной смазки и горючего и пр. Что же касается сложностей, характерных для необъятных российских пространств — грязи, песка, болот, бездорожья, то тут уж ничего не могли поделать даже самые лучшие германские военные инженеры из "Организации Тодта"(хотя, надо сказать, они честно старались, как могли, исправить положение).

К июню 1941 года общая численность Ваффен СС достигла примерно шестидесяти тысяч активных бойцов, входивших в состав дивизий и отдельных боевых формирований "зеленых СС". К началу операции "Барбаросса" ОКВ разбросало эсэсовские части вдоль германо-советской демаркационной линии, рассекавшей пополам территорию разгромленной Польши. Дивизии СС Лейбштандарт Адольфа Гитлераи Викингбыли включены в состав Группы армий "Юг", находившейся под командованием генерал-фельдмаршала Карла-Рудольфа Герда фон Рундштедта. В состав Боевой группы Норд (Север), дислоцированной на самом северном участке фронта предстоящей операции, входил Норвежский горный добровольческий корпус СС (включавший в свой состав Норвежский Легион СС и отдельный Норвежский лыжно-егерский батальон СС). В Прибалтике в качестве резерва Группы армий "Север" (Норд) генерал-фельдмаршала Вильгельма Риттера фон Лееба, были дислоцированы Полицейская дивизия СС и дивизия СС Мёртвая головаТеодора Эйке.

 

Группа армий "Центр"

Дислоцированная в районе Бреста, дивизия Рейх попала под командование генерал-фельдмаршала Федора фон Бока, возглавлявшего наиболее мощную в германской армии вторжения Группу армий "Центр", в состав которой входили 4-я и 9-я армии, а также 2-я и 3-я танковые группы. В рамках этой группы армий дивизия Рейх была включена в состав XXIV моторизованного корпуса 2-й танковой группы. 2-я танковая группа под командованием генерала Хайнца Гудериана включала в свой состав также 10-ю танковую дивизию и отборный танковый полк "Великая Германия" из состава XLVI танкового корпуса, давний соперник дивизии Рейх по "гонкам на Белград". В знак своей принадлежности к танковой группе генерала Гудериана чины частей дивизии Рейх пометили свою технику тактическим опознавательным знаком в форме латинской буквы G ("Г", то есть "Гудериан").

В мае 1941 г. командиры частей дивизии Рейх собрались на совещание в городке Гмюнденам-Траунзее для обсуждения деталей предстоящего вторжения в СС СР. Хотя многие участники этого совещания испытывали большие колебания при мысли о возможности успешного завершения подобной операции, они, тем не менее, вернулись в Зальцбург и повели свои формирования с территории Австрии на исходные позиции в Польше. По пути на предстоящий театр военных действий солдаты "зеленых СС" пребывали в полном неведении относительно своей предстоящей миссии. Пройдя через обширный лесной массив на территории Польши, дивизия Рейх расположилась бивуаком на берегу реки Буг. Чтобы обеспечить эффект полной внезапности нападения на советские войска, расположенные на другом берегу реки, на следующее утро, офицеры дивизии СС запретили своим людям разводить костры.

Ранним утром 22 июня, артиллерийский полк дивизии Рейх, вместе с другими германскими батареями, установленными вдоль демаркационной линии, открыл огонь, громя советские пограничные заставы по другую сторону границы. Ошеломленные внезапным огневым налетом и понесшие тяжелые потери, гарнизоны Красной армии были быстро перепаханы мобильной машиной гитлеровского "блицкрига". В отличие от Лейбштандарта, дивизии Рейх не пришлось с боем форсировать реку Буг. В течение первой недели осуществления плана "Барбаросса" ее части занимались регулированием движения вдоль линии продвижения 2-й танковой группы между реками Вислой и Бугом.

Тем не менее, отдельные части дивизии — в частности, взвод штурмовых орудий (самоходных пушек штурмгешюц) артиллерийского полка Рейх — приняли участие в штурме советской Брестской крепости. Как вспоминал участник этого штурма, Отто Скорцени (тот самый!), советские снайперы стреляли из укрытий, по которым эсэсовские самоходные пушки вели огонь прямой наводкой. Немцы потеряли при штурме Бреста более тысячи человек ранеными и четыреста восемьдесят два убитыми (из них восемьдесят офицеров). Хотя они взяли в Бресте в плен семь тысяч красноармейцев (в том числе сто офицеров), собственные потери, составившие пять процентов от общего числа всех германских потерь за первые восемь дней войны в России, заставило многих из них призадуматься над характером предстоящей кампании.

Как читатель уже заметил, мы пишем не историю Второй мировой войны вообще не историю германо-советской войны и даже не историю всех войск СС — в частности. Поэтому ограничимся несколькими общими замечаниями. В первые дни и недели войны на Востоке казалось, что молниеносно наступающие германские войска, как обычно, сметут все на своем пути, тем более что подтянутая к самой демаркационной линии многочисленная советская авиация была внезапным ударом уничтожена эскадрильями "люфтваффе" прямо на аэродромах. Та же участь постигла и большую часть советской артиллерии и бронетанковой техники, также подтянутых к границе и потому ставших легкой мишенью для германских авиабомб и снарядов. Танковые дивизии "Третьего Рейх а" продвигались все дальше и дальше вглубь СС СР. Но, несмотря на все преимущества фактора внезапности и завоеванное почти сразу же полное господство в воздухе, германские армии вторжения сразу же столкнулись с целым рядом трудностей.

Самым серьезным препятствием, замедлявшим скорость германского продвижения, задуманного как молниеносное, являлась слабо развитая дорожная сеть Советского Союза. Если бы за годы советской власти в СС СР была создана примерно такая же дорожная сеть, как в странах Западной Европы, немцам, возможно, удалось бы достаточно быстро завоевать Советский Союз. Плохие дороги, вне всякого сомнения, были одной из главных причин замедленного продвижения германских механизированных войск. С другой стороны, немцы упустили победу в России именно потому, что основывали свою мобильность на использовании колесного, а не гусеничного транспорта. Колесные машины немцев, как правило, застревали и вязли в российской грязи, в то время как германские танки и самоходно-артиллерийские установки могли продолжать движение. Но их, как упоминалось выше, было у немцев крайне мало, и если им удалось дойти до Москвы, то исключительно потому, что захватили на границах тысяч и советских артиллерийских тягачей СТЗ-3 и СТЗ-5 производства Сталинградского "тракторного" завода. Без этих трофейных советских тягачей никто бы не "дотянул" якобы "тщательно подготовившуюся" к вероломному нападению на Советский Союз германскую армию до самых московских окраин, а затем — до Сталинграда, Кавказа и т. д. и т. п.! Так что, несмотря на плохие дороги, германские танковые части, сопровождаемые гусеничным транспортом (если бы таковой имелся у немцев в достаточном количестве, вместо ставшего в осеннюю распутицу почти бесполезным колесного!) могли бы овладеть жизненно важными центрами СС СР задолго до наступления зимы с ее убийственными холодами, приведшими к застыванию смазки в автоматическом оружии, распаду синтетического горючего на несгораемые фракции, замерзанию паровозных котлов и т. д. и т. п.

Выполнив свою первоначальную задачу, дивизия Рейх столкнулась с большими трудностями в ходе своего приближения к театру военных действий. Поскольку Группа армий "Центр" не отвела для дивизии Рейх места на дороге, ведшей к линии фронта, что позволило бы дивизии осуществить переброску своих сил во фронтовую зону автомобильным транспортом, большинству эсэсовцев пришлось совершить марш к линии фронта пешим порядком, по сельской местности, хотя некоторым счастливчикам и удалось присоединиться к армейским автоколоннам, катившим к фронту по дороге. 28 июня 1941 года дивизия Рейх, наконец, получила первое боевое задание в новой кампании. В то время, как главные силы дивизии получили задание ускорить форсирование реки между Читвой и Дукорой, боевая группа, состоявшая из мотоциклетных, разведывательных, зенитно-артиллерийских и саперных частей, получила задание проехать по шоссе № 1 до населенного пункта Старица и занять его. Кроме того, войскам Пауля Гауссера надлежало прикрывать северный фланг танковой группы в ходе продвижения последней по автостраде Минск-Смоленск.

Первоначально штурм Старицы проходил вполне успешно. Боевая группа СС выбила красноармейцев из населенного пункта. Однако вскоре на поле боя появилась гораздо более многочисленная группа неприятельских войск, взявшая эсэсовцев в кольцо. Чтобы спасти окруженных от уничтожения, была сформирована вспомогательная колонна, состоявшая из 3-го батальона полка Дойчланд и трех штурмовых танков(самоходных гаубиц штурмпанцер), двинувшихся на угрожаемый участок. По дороге на Старицу спасательный отряд попал в засаду, но прорвался, уничтожив один советский танк и обратив другой в бегство.

В момент, когда вспомогательная колонна уже вошла в селение и соединилась с мотоциклетным батальоном, показались еще три советских танка, приближавшиеся с востока. Одна из германских самоходных гаубиц без особого труда вывела все три неприятельские машины из строя. Получив незначительные повреждения от снаряда советской противотанковой пушки, штурмпанцер СС уничтожил четыре противотанковые пушки, после чего отступил, чтобы пополнить запасы боеприпасов и горючего. Вернувшись на поле боя, самоходная гаубица уничтожила еще один советский танк, подходивший к Старице с северо-востока.

Выполнив поставленную задачу, экипажи штурмпанцеров прикрыли саперную часть, занятую починкой моста. В то время как три самоходки занялись охраной прилегающего района, четвертый штурмпанцер оказал поддержку 1-му батальону полка Дойчланд при штурме Сериевицы, где имелся мост через реку, который нужно было захватить неповрежденным. Когда части "зеленых СС" вышли в указанный район, они увидели, что большевики уже разрушили мост. Тем не менее, экипажам самоходных гаубиц удалось выпустить двадцать снарядов по отступавшей с другого берега неприятельской колонне, уничтожив при этом четыре советских танка. На следующее утро немцы, переправившись на другой берег реки, обнаружили там еще восемь подбитых и сгоревших танков.

 

Тесное взаимодействие

Сами события побудили гренадеров (пехотинцев), артиллеристов и экипажи самоходных гаубиц дивизии Рейх, входившие в боевую группу, к тесному взаимодействию. В скором времени этим войскам пришлось вновь доказать это на деле, в ходе штурма возвышенности в районе р. Березины. В то время как экипажи самоходных гаубиц обстреливали неприятельские позиции на высотах вокруг селения, пехотинцы взобрались вверх по крутому склону и достигли своей цели. С вершины этой возвышенности штурмпанцеры обстреляли отступавшую группу советских солдат и автомобилей собиравшихся пройти по деревянному мосту. Вырвавшись в пылу боя вперед, водитель одного из штурмпанцеров внезапно направил свою самоходку на мост и стал давить гусеницами бежавших красноармейцев. Когда немцы были уже на середине моста, советские саперы на другом берегу подорвали мост, и самоходная гаубица вместе с обломками моста свалилась в реку. Экипажу удалось спастись через аварийный люк без потерь.

В ходе этого безостановочного продвижения в глубь советской территории солдаты дивизии Рейх находились под огромным впечатлением высокого профессионального мастерства и отваги своих саперных частей. Во многих случаях, находясь под интенсивным огнем неприятеля, эти саперы чинили поврежденные и восстанавливали разрушенные мосты или же строили временные переходы, позволявшие их соратникам преодолевать реки и другие естественные препятствия. На реке Прут 2-я рота саперного батальона СС, чинившая полуразрушенный мост, подверглась неожиданному нападению противника. В разгоревшемся бою красноармейцами были убиты все семьдесят два эсэсовца-сапера подвергшегося нападению подразделения. Заслуги саперов дивизии Рейх, разминировавших минные поля и выполнявших другие опасные задания для обеспечения быстрого продвижения по труднопроходимой местности, многократно отмечались командованием.

По пути в Минск дивизия Рейх прошла через северную оконечность Припятских болот, по площади почти не уступавших территории Англии. Один из чинов артиллерийского полка дивизии, Гейд Рюль, вспоминал позднее о трудностях, которые приходилось преодолевать в ходе этого наступления: "Было очень трудно продвигаться через трясину. Нам приходилось буквально перепрыгивать с кочки на кочку, и часто нам приходилось класть наши винтовки на кочки и выбираться самим из трясины, чтобы она не засосала нас с головой". Когда наступало затишье, и "зеленые эсэсовцы" надеялись передохнуть, "на смену неприятельским пулям прилетали тучи комаров-кровососов".

К северу от болот солдаты войск СС столкнулись с проблемами другого рода. По мере их продвижения в восточном направлении дороги становились все менее похожими на дороги, автомобили с трудом прокладывали себе путь через грязь и песок, выводивший из строя моторы и другие жизненно важные узлы. Маршируя по много километров в день под жарким летним солнцем, многим, истощенным долгими маршами солдатам приходилось постоянно сражаться с контратакующими красноармейцами. Частые разливы рек создавали дополнительные осложнения при попытках решить транспортные проблемы, казавшиеся порой непреодолимыми. Даже на ранних стадиях операции "Барбаросса" огромные расстояния, которые им приходилось преодолевать, продвигаясь все дальше в глубь необъятной страны с малоразвитой инфраструктурой, расположенной между Бугом и Москвой, замедлял ход пресловутого германского "блицкрига" на многих участках Восточного фронта.

При переходе дивизии Рейх через Березину и Днепр в начале июля она столкнулась с разрозненными советскими частями, нападавшими на наступающих немцев из засады, чтобы потом затеряться в лесах и бескрайних равнинах России. Частям СС редко когда удавалось наносить им адекватные ответные удары. Восточнее Могилева крупное неприятельское формирование окружило изолированную дивизионную артиллерию и подбило бензовоз противотанковым снарядом. Когда бензовоз взорвался с оглушительным грохотом, то, как заметил Гейд Рюль, "со всех сторон вдруг загремело оглушительное русское: "Ура!", и на нас обрушился шквал ружейно-пулеметного огня. Когда красноармейцы бросились вперед, чтобы перебить нас, как собак, то сразу проявилась наша железная дисциплина. Высокое качество нашей боевой выучки и постоянная муштра наконец-то принесли свои плоды. Мы не нуждались в приказах. Подобно изрыгающему огонь стальному ежу, мы сразу же вступили в бой, открыв плотный огонь по противнику и забросав его ручными гранатами, как нас учили пехотинцы — ветераны Первой мировой".

 

Скудный, но сытный НЗ

К концу ночи артиллерийская часть СС отбила последнюю неприятельскую атаку и насладилась покоем. Обследуя поля боя, покинутое противником, разведчики нашли неприкосновенный запас, оставленный красноармейцами в соседнем брошенном селении. Как вспоминал Гейд Рюль, "русский НЗ состоял из куска черствого черного хлеба размером примерно с кулак взрослого человека и кусок колотого сахара аналогичного размера. Вместе хлеб и сахар странным образом давали ощущение сытости, какого мы никогда не испытывали, поедая наш собственный, более разнообразный по входившему в него числу продуктов, "железный рацион" (так "неприкосновенный запас" назывался у немцев — В.А.)". В тот же самый день было сделано еще одно открытие: "несколько наших людей нашли завернутые в солому бутылки водки, оказавшейся слишком крепкой даже для тех немногих из нас, кто был с юности приучен к употреблению спиртного. Мы могли пить эту водку, только разбавив ее предварительно водой". Вместе с нашим уважаемым читателем мы позволим себе усомниться в полной истинности сказанного. Конечно, среди эсэсовцев употребление крепких спиртных напитков (как и никотина) не приветствовалось, но все-таки в германских питейных заведениях даже в "Третьем Рейх е" подавали не только лимонад, вино и пиво, но и немецкую водку — как хлебную (корн), так и тминную (кюммель), не говоря уже о различных фруктовых и ягодных водках (обстлерах). Поэтому, скорее всего, эсэсовцы артиллерийской части нашли в соломе бутылки не с "крепкой русской водкой", а с неразбавленным спиртом. Но это так, к слову.

На следующий день дивизия продолжала выполнять свою задачу по прикрытию северного фланга Группы армий "Центр", наступавшей вдоль автострады Минск-Смоленск. Германские солдаты натолкнулись на особенно ожесточенное сопротивление под Смоленском. Город был взят немцами только в середине июля. Боевая задача дивизии Рейх на юго-восточном направлении сводилась к захвату города Ельни и участка возвышенности, расположенной к востоку от города. Этот участок имел для немцев большое значение, поскольку Ельня, крупный железнодорожный узел и важный стратегический пункт, расположена на берегу реки Десны в семидесяти пяти километрах юго-восточнее Смоленска, на перекрестке дорог, которым им было необходимо овладеть, чтобы контролировать автостраду, ведущую к советской столице. Важность участка предопределяла яростную оборону его советскими войсками, получившими приказ "Ни шагу назад!".

Совместно с 10-й танковой дивизией генерала Фердинанда Шааля части дивизии Рейх на несли удар вдоль шоссе Смоленск-Стодолищи, и, после тяжелых боев, продолжавшихся два дня (18 и 19 июля), овладели Ельней.

В ходе боев выяснилось, что немецкие противотанковые орудия, легко подбивавшие советские танки Т-26 и ВТ, были бессильны против новых советских средних танков Т-34, внезапно появлявшихся из полей несжатой пшеницы и ржи. Именно "зелёным эсэсовцам"(а не красноармейцам, вопреки широко распространенным представлениям) приходилось гораздо чаще прибегать к использованию бутылок с бензином и зажжённым запальным шнуром вместо пробки (именуемых немцами в честь советского наркома иностранных дел, заключившего с имперским министром фон Риббентропом пакт о ненападении и договор о дружбе и совместной границе, коктейлем "Молотов", или просто "Молотов"). По воспоминаниям эсэсовцев, участников боев под Ельней, "если такая бутылка попадала на стальную пластину, закрывавшую двигатель советского танка, то танк загорался. На удивление эффективным оказалось также применение ручных гранат, забрасывавшихся в дуло башенного орудия танка, или взрывного заряда (гебалльте ладунг), размещенного на крышке люка бронебашни". Наиболее эффективное противотанковое оружие — реактивные гранатометы панцерфауст и панцершрек — появились на вооружении Ваффен СС и вермахта несколько позже, поэтому в начале кампании на Востоке только германская тяжелая артиллерия, ведя огонь прямой наводкой, была в состоянии одерживать верх над советскими танками некоторых типов.

В один из дней боев под Ельней гауптштурмфюрер Йоахим Румор, при виде советских Т-34, надвигающихся прямо на позиции 6-й батареи 2-го батальона (дивизиона) артиллерийского полка дивизии Рейх, вскочил на мотоцикл и начал разъезжать между эсэсовскими самоходными пушками и неприятельскими танками, хладнокровно командуя своими артиллеристами. Последний Т-34 был подбит снарядом из 105-миллиметровой пушки штурмгешюцвсего в пятнадцати метрах от германских позиций. За этот бой Румор был повышен в звании до штурмбанфюрера, а его подчиненный Отто Скорцени(тот самый!) был награжден Железным Крестом 2-й степени.

22 июля, ровно через месяц после начала операции "Барбаросса", начались немецкие атаки на высоты под Ельней. Гренадеры полков Дойчланд и Дер Фюрер бросились на штурм вверх по склонам. Хотя войска СС были поддержаны танками 10-й танковой дивизии вермахта, артиллерийская поддержка их наступления оказалась недостаточной, вследствие нехватки снарядов (грузовики с боеприпасами не успели из-за бездорожья вовремя доставить батареям новые партии снарядов). В результате советские войска, окопавшиеся на высотах, могли почти беспрепятственно поливать огнем германских гренадеров, с трудом взбирающихся вверх по склонам. Но, несмотря на плотный неприятельский огонь, гренадеры полков Дойчланд и Дер Фюрер в ходе дисциплинированной, упорной атаки сумели к вечеру овладеть гребнем возвышенности. В ходе возобновившегося на следующий день ожесточенного боя им удалось захватить всю возвышенность. Кроме того, немцы овладели расположенным неподалеку селом Ушаково.

К этому времени жаркое летнее солнце, недостаток деревьев, в тени которых можно было бы укрыться от палящего зноя, и острая нехватка воды начали сказываться на физическом состоянии гренадеров дивизии Рейх и многих других частей "зеленых СС", буквально с ног валившихся от перегрева вследствие тепловых и солнечных ударов. Обеспокоенный этим генерал Гудериан распорядился отстранить соединение от участия в дальнейших наступательных действиях и заняться упрочением германского контроля над городом Ельней. Впрочем, Красная армия не давала немцам, занявшим город и близлежащую возвышенность, ни минуты передышки. На следующее же утро началась яростная контратака советских войск. Красноармейцы захватили несколько германских позиций, стремясь ворваться в Ельню. Как вспоминали бывшие ветераны частей дивизии Рейх, "русские волна за волной шли на верную смерть, стремясь всегда в одно и то же место, как раз туда, куда был направлен огонь наших орудий. Это было непонятно, чудовищно, и просто отвратительно. Кто и зачем посылал тысяч и храбрых солдат на верную гибель?". Лишь с величайшим трудом, после нескольких часов ожесточенного ближнего боя, то и дело переходившего в рукопашные схватки, немцам удалось выбить атакующих с возвышенности. Этот бой положил начало кровопролитному сражению под Ельней, продолжавшемуся четыре недели.

В период этой продолжительной операции серьезной проблемой для вовлеченных в нее войск СС стала нехватка боеприпасов. В результате командиры артиллерийских частей вынуждены были — впервые с начала войны! — отдать своим артиллеристам, в целях экономии снарядов, приказ вести огонь только по видимым целям. Вспоминая об атаке советских танков на свою батарею, Гейд Рюль подчеркивал, что "один из наших был ранен в том бою и награжден Железным Крестом за то, что подбил неприятельский танк ручной гранатой. Он ухитрился забросить ее в танк через открытый люк! Вот и все! Наши артиллеристы работали как проклятые! В конце концов, им удалось отбить первую танковую атаку русских, но те скоро появились снова, и с гораздо большими силами!".

На близлежащем шоссе противотанковой части СС, столкнувшейся с восемью советскими бронированными машинами, пришлось преодолевать аналогичные трудности. После того, как немцам удалось вывести из строя ведущий советский танк, "Советы ввели в бой огнеметный танк, выбросивший длинную струю огня в сторону нашего противотанкового расчета". Изрыгнув еще несколько струй жидкого пламени, огнеметный танк был подбит и остановился. Вслед за тем — согласно составленному после боя рапорту — "русский экипаж выскочил из своей машины и набросился на наших артиллеристов, которые вооружились шанцевым инструментом и ручными гранатами, для отражения нападения русских". В разгоревшейся рукопашной схватке "небольшой группе уцелевших… пришлось драться за свою жизнь, пока все русские танкисты не были перебиты. Артиллеристы СС вернулись к своей ПАК("Панцер-Абвер-Каноне", то есть противотанковой пушке) и продолжали вести огонь, пока все русские танки не были уничтожены".

 

Тяжелые потери

В рядах пехотных батальонов насчитывалось все меньше бойцов, и чинам саперных частей приходилось все чаще браться за винтовки и сменять павших на передовой. После очередной атаки мотоциклетный батальон понес большие потери и был вынужден отступить, и тогда саперное подразделение вермахта заменило отступивших мотоциклистов. В ходе своих "волновых атак", когда одна волна атакующих сменяла другую, скошенную до последнего человека кинжальным огнем неприятеля, отборные части Красной армии продолжали пробивать все новые бреши в германской линии обороны. Лишь благодаря своей высокой выучке, дисциплине и верности долгу гренадерам "зеленых СС" удавалось пока отражать эти атаки с большими потерями для обеих сторон. Северо-западнее Ельни части Красной армии захватили Ушаково. Но на следующий день немцам, при поддержке звена пикирующих бомбардировщиков, удалось вновь выбить красных из села.

Неожиданно генерал Гудериан отвел дивизию Рейх из района Ельни, заменив ее частями вермахта, понесшими впоследствии не меньшие потери от почти непрерывных советских атак. В Ельнинском "котле" боевые действия механизированных частей с применением самой современной военной техники превратились в своеобразный рецидив "траншейной", или "окопной" войны образца 1914–1918 годов. Хотя Красная армия понесла в ходе сражения под Ельней несравненно большие потери, чем ее противник (что, впрочем, оставалось почти неизменным в ходе всей войны), ей, с учетом громадных материальных и людских ресурсов Советского Союза, стоило гораздо меньшего труда пополнять свои ряды, чем немцам. Огромное число убитых, раненых, пропавших без вести солдат и уничтоженных единиц военной техники в боях под Ельней послужило для армий "Третьего Рейх а" мрачным предзнаменованием того, что ожидало их в предстоящие годы войны на Востоке.

После краткого периода отдыха и пополнения своих рядов дивизия Рейх вернулась на фронт. В сентябре 1941 года войскам Пауля Гауссера довелось принять участие в очередном наступлении, вошедшим в историю германского оружия как один из его наиболее блестящих успехов. Но, прежде чем перейти к описанию этой операции, следует заметить, что к середине июля 1941 года германские армии оказались перед дилеммой. Генерал Гудериан был сторонником продолжения наступления на Москву, считая московское направление направлением главного удара и связывая со взятием советской столицы достижение решающего успеха в войне с большевизмом. Он доказывал, что взятие Москвы поразило бы СС СР в самое сердце, и не боялся сравнения с Наполеоном, ибо считал, что ситуация 1941 года значительно отличалась от той, которая сложилась в 1812 году.

В 1941 году Москва уже не являлась, как в 1812 году, "большой деревней"(столицей, центром политической, культурной и экономической жизни России в 1812 году был Санкт-Петербург, а не Москва, о чем порою почему-то забывают даже историки-специалисты!), а представляла собой действительно столицу, центр и сердце созданной Сталиным строго централизованной командно-административной системы, важнейшую промышленную агломерацию, являясь к тому же (и последнее имело, пожалуй, решающее значение!) — центром всей железнодорожной системы Советского Союза (во всяком случае, его европейской части). Но, невзирая на все доводы "отца германской танковой мощи", план Гудериана, настаивавшего на начале решающего наступления на Москву уже в августе месяце, был отвергнут его противниками, поддержанными Гитлером, в пользу решения сначала захватить богатую во всех отношениях Украину.

После почти трех месяцев непрерывных боев Группа армий "Центр" продвинулась далеко вглубь советской территории севернее Припятских болот, в то время как Группа армий "Юг" совершила аналогичное продвижение вглубь территории советской Украины. В результате между двумя регионами, оказавшимися под германским контролем, оказались зажатыми не менее пяти советских армий, скопившихся на клинообразном выступе длиной около ста пятидесяти километров, глубоко вдававшемся в занятую немцами территорию. На западной оконечности этого выступа оказался г. Киев с окрестностями.

Гитлер и высший генералитет вермахта усмотрели в сложившейся ситуации великолепный шанс разом окружить и пленить более пятидесяти советских дивизий разом — совсем по генералу фон Шлиффену, до конца своей жизни мечтавшему повторить ганнибаловы Канны! С этой целью ОКВ разработало достаточно простой план. 6-й армии надлежало сдерживать советские войска в районе Киева, а 2-й армии и 2-й танковой группе — нанести удар на Киев с севера, отрезав совестской группировке все пути отхода. 17-й армии и 1-й танковой группе надлежало, выполнив сходный маневр, соединиться с двумя упомянутыми выше германскими группировками, не допустив ухода зажатых немцами в клещи советских войск с территории выступа и их отступления далее на восток.

Дивизия Рейх, оставаясь в составе 2-й танковой группы и образуя правый фланг XXIV корпуса, продвигалась в юго-западном направлении, прорываясь через оборонительные линии неприятеля. С начала большого наступления 6 сентября 1941 года дивизия добилась больших успехов и быстро выполнила поставленную ей боевую задачу, овладев населенным пунктом Сосница. После выполнения дивизией поставленной задачи, генерал Гудериан приказал Гауссеру направить мотоциклетный батальон в Макошин, для овладения железнодорожным мостом через р. Десну. После налета пикирующих бомбардировщиков-"штук" на советские позиции, мотоциклистам СС предстояло захватить мост и создать на другом берегу Десны плацдарм для дальнейшего наступления.

Но еще до того, как гренадеры СС успели приступить к выполнению задания, стало ясно, что из задуманной операции ничего не выйдет. Штукине прибыли к назначенному сроку. По прошествии часа разгневанный Гудериан приказал мотоциклетному батальону захватить мост и перейти на другой берег безо всякой авиационной поддержки (хотя мотоциклисты в этой поддержке, конечно, нуждались). Но приказ есть приказ. И, невзирая на то, что мост был, вероятнее всего, заминирован, и советские саперы, засевшие на противоположном берегу только и ждали, когда немцы окажутся на мосту, чтобы взорвать его "к чертям собачьим", мотоциклисты на предельной скорости промчались на мосту на другой берег.

Засевшие на том берегу красноармейцы, не ожидавшие от немцев ничего подобного, были захвачены этой стремительной атакой мотоциклистов СС врасплох. Пулеметчики, сидевшие в мотоциклетных колясках, поливали красноармейцев горячим свинцом, а водители мотоциклов на максимальной скорости проломили неприятельские баррикады на другом конце моста. После уничтожения мотоциклистами СС советского гарнизона, саперы вермахта последовали за этим передовым отрядом и разминировали мост, уже готовый взлететь на воздух.

Впрочем, мотоциклисты недолго радовались одержанной победе. Они внезапно подверглись неприятельской атаке со стороны, откуда ее никак не ожидали. В то время, как гренадёры СС, в соответствии с полученной задачей, создавали плацдарм на другом берегу Десны, и спокойно окапывались, на поле боя — с большим опозданием! — прибыли двадцать семь пикирующих бомбардировщиков "люфтваффе". Приняв мотоциклистов за красноармейцев, экипажи штук, не долго думая, сбросили все свои бомбы на плацдарм. В результате этого авианалета мотоциклисты СС потеряли десять человек убитыми и тридцать ранеными. К тому же штуки нанесли значительные повреждения железнодорожному мосту, ради захвата которого целым и невредимым мотоциклисты "зелёных СС" взяли на себя поистине безумный риск! Но на войне и не такое бывает…

 

Переправа через Удай

Хотя многие гренадеры СС дивизии Рейх были возмущены поистине преступной халатностью "люфтваффе" и потерями, понесенными от своих же, они понимали, что лучше забыть этот трагический инцидент и продолжать тянуть солдатскую лямку. Тем временем основные силы дивизии подтянулись в район моста и, после присоединения к ним уцелевших после бомбежки бойцов мотоциклетного батальона, продолжили продвижение в южном направлении. К середине сентября авангард дивизии вышел к реке Удай. Когда передовые части дивизии СС приблизились к мостам через реку, засевшие на противоположном берегу советские войска взорвали эти мосты, оказавшиеся заминированными. Несмотря на эту неудачу, пехотным полкам дивизии удалось переправиться через реку и атаковать неприятельские силы на другом берегу.

Опасаясь окружения и уничтожения своих армий, командование советских войск, занявших оборону на южном берегу Удая, отдало приказ держаться до последнего. Красноармейцы ожесточенно сопротивлялись, нанося немцам тяжелые потери. Однако, невзирая на их яростное сопротивление, дивизия отбросила части Красной армии и закрепилась на обоих берегах реки, включая города Борзну и Прилуки. Добившись поставленных целей, дивизия Рейх блестяще выполнила свою задачу в рамках операции по окружению Киева и удостоилась особого благодарственного письма от генерал-фельдмаршала Федора фон Бока. Выполнив свою миссию, гренадеры СС заняли позицию в оконечности Киевского "котла", помогая все туже стягивать кольцо германского окружения вокруг Киевского района.

К этому времени дивизиям Красной армии, оказавшемся в Киевском "котле", не оставалось ничего другого, кроме отчаянного сопротивления с надеждой вырваться из окружения. Они непрерывно атаковали немцев по периметру "котла", но всякий раз оказывались отброшенными и загнанными обратно в "котел", неся при этом колоссальные потери. В районе древнего города Путивля (со стен которого во время оно раздавался "плач Ярославны", воспетый в "Слове о полку Игореве"), пулеметчикам дивизии Рейх пришлось отбивать атаку курсантов Харьковской военной академии. С пением "Интернационала"(все еще являвшегося даже осенью 1941 года государственным гимном Советского Союза!), совсем как их отцы в годы гражданской войны, курсанты двинулись цепями на врага. Вскоре все курсанты полегли под градом пуль, беспощадно выкосившим их ряды. Лишь один единственный советский курсант выжил после этой самоубийственной атаки.

В том же самом месяце, но несколько позднее, уцелевшие красноармейцы, окруженные в Киевском "котле", сложили, наконец, оружие. В общей сложности Красная армия потеряла в ходе битвы за Киев более одного миллиона убитыми, ранеными, пропавшими без вести и взятыми в плен. К концу операции военная машина "Третьего Рейх а" полностью уничтожила пять и разгромила еще две советские армии. Овладев Киевом, немцы получили в свои руки превосходный плацдарм для захвата других стратегически важных районов — в первую очередь, Кавказа с грозненской и Бакинской нефтью, и Донбасса, с его углем и высокоразвитыми индустриальными районами.

После уничтожения Киевского "котла", гренадеры дивизии Рейх получили время на отдых. Отдыхали они, впрочем, недолго — с 24 сентября по 2 октября 1941 года. За это время дивизия смогла пополнить свои ряды, сильно поредевшие в боях с начала операции "Барбаросса". С момента начала вторжения один только полк Дойчланд потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести более тысяч и пятисот человек. Потери, понесенные за это время полком Дер Фюрер и другими частями, входившими в состав дивизии Рейх, были ничуть не меньше. В ожидании предстоявшего им неизвестного числа месяцев (о том, что война продлится еще несколько лет, да еще и окончится поражением Германии, тогда никто еще всерьез не думал!) наступательных и оборонительных операций, эти формирования готовы были принять в свои ряды всех, кто бы ни пожелал в них вступить, наплевав на все расовые критерии "черного иезуита" Гиммлера и иже с ним. Кстати, именно к Рейх сфюреру СС Генриху Гиммлеру отношение в рядах Ваффен СС было достаточно ироничным (его не называли — за глаза, конечно! — иначе как "Рейх сгейни").

Одним из этих новобранцев, направленных на пополнение рядов дивизии Рейх, был Вальтер Шминке, описывавший позднее свои впервые впечатления о фронтовой жизни в рядах мотоциклетного батальона в следующих выражениях: "Атмосфера в моей новой части была просто превосходной. Не скажу, что она была совсем не армейской, но заметно отличалась от того, чего я вдоволь нахлебался в учебном батальоне вермахта — я имею в виду строевую подготовку и т. д.". После захода солнца его научили батальонной песне "Небриты мы и далеко от дома", которую гренадеры распевали, сидя в окопах на берегу Волги. "После того как мы, все 36 человек, хором спели нашу песню, то вдруг услышали аплодисменты, доносившиеся с другого берега Волги. Это русские нам хлопали, понимаете! Потом они спели свою песню, а мы им тоже похлопали. Раньше я думал, что на войне такого не бывает".

В период, когда вокруг Киева еще стягивалось кольцо германского окружения, Гитлер со своими генералами уже разрабатывали план наступления на Москву с целью захвата советской столицы, дав ему кодовое название операция "Тайфун". Операция, которую планировалось начать 2 октября 1941 года, должна была также носить "молниеносный" характер и привести к разгрому советских войск до наступления зимних холодов (уже одно это настойчивое стремление Гитлера завершить русскую кампанию до наступления зимних холодов полностью опровергает все бредовые вымыслы повелей-бержье-воробьевских и иже с ними о том, что Гитлер, якобы, мороза не боялся, ибо заключил "союз с вечным холодом" и прочую повельско-бержьевско-воробьевскую ахинею в том же роде!). С полным основанием опасаясь мобилизации сталинским режимом всех советских граждан мужского и женского рода, способных держать винтовку или лопату, для строительства укреплений вокруг Москвы и их обороны, высшие стратеги ОКВ указывали на то, как трудно будет провести операцию в указанные сроки, и какой дорогой ценой может быть оплачен ее успех.

4 октября 1941 года пришел черед и дивизии Рейх принять участие в операции "Тайфун". Ее части, в составе 10-й танковой дивизии, в ходе общего наступления, прошли через города Кричев и Ладыжино. Взяв эти два города, дивизия СС продолжила свое продвижение в северо-западном направлении, захватив территорию между Гжатском и Вязьмой. Этот маневр являлся частью плана окружения неприятельских войск силами XLVI в ходе взятия Гжатска. Несмотря на задержки, вызванные проливными осенними дождями, превратившими землю в сплошное болото, дивизия Рейх по прошествии немногих дней вышла в указанный район.

 

Операция "Тайфун"

В начале октября части дивизии Рейх повернули на северо-восток в направлении Юхнова и Гжатска. В лесах, через которые двигалась дивизионная колонна, уже начали действовать партизаны, хотя в описываемый период это были небольшие группы красноармейцев, сумевшие вырваться из окружения, к которым присоединялись убежавшие от немцев военнопленные. Убежать из плена при желании можно было очень легко — "зелёные эсэсовцы" с трудом могли выделить одного конвоира для охраны пятисот пленных. Наступающие части дивизии занимали по пути две-три деревни из двадцати, а в остальных хозяйничали партизаны, командиры которых силой или уговорами подчиняли местное население.

В ночь с 6 на 7 октября 1941 года выпал первый снег.

Ранним утром 7 октября 1941 года полк Дойчланд возглавил атаку на позиции Красной армии под Гжатском. При активной поддержке дивизиона самоходных гаубиц, 3-го батальона (дивизиона) артиллерийского полка, легкой зенитной батареи и противотанковой роты, 2-й батальон полка Дойчланд вклинился вглубь неприятельской обороны и к вечеру захватил часть возвышенности к северо-западу от Шарапонова. Спустя час батальон отбросил неприятельские войска еще дальше к северу, в направлении Михеева, и овладел Потовской Слободой.

В Гжатске частям дивизии Рейх пришлось воевать на два фронта — на западе с красноармейскими частями, пытавшимися вырваться из окружения, а на востоке — с советскими дивизиями, направленными маршалом Тимошенко для защиты автострады Смоленск-Москва.

В тот же день, но несколько позднее, 1-й батальон полка Дойчланд последовал за 2-м батальоном и к полуночи овладел селом Каменкой. Тем временем 3-й батальон занял боевые позиции, перерезав автостраду Смоленск-Москва. В результате этих действий батальонов полка Дойчланд значительные силы Красной Армии оказались окруженными в районе Гжатска. 9 октября 1941 года полк атаковал город по двум направлениям. 1-й батальон наступал на Гжатск по шоссе, а третий продвигался левее автострады (представлявшейся эсэсовцам, судя по их дневникам, "широким земляным валом, посыпанным гравием").

Первой задачей в ходе наступления был захват железнодорожной насыпи, после овладения которой предполагалось оставить ее под охраной 2-го батальона. Невзирая на налеты советских бомбардировщиков, наступление штурмовых батальонов развивалось достаточно успешно. Выйдя на лесистый участок местности, 1-й батальон подвергся стрелковому огню неприятеля, укрывшегося в лесу, вследствие чего германское наступление на правом фланге несколько замедлилось. Пока гренадеры продолжали выполнять поставленную боевую задачу, разведывательная группа просочилась через неприятельскую линию обороны, скрытно проникла в южный пригород Гжатска и в ходе неожиданного нападения уничтожила группу неприятельских грузовиков, перевозивших советских солдат. Во второй половине дня в город вступили основные силы полка СС, принимавшие участие в наступлении. В Гжатске эсэсовцы обнаружили несколько гражданских лиц, повешенных красноармейцами перед отступлением советского гарнизона из горящего города.

Стремясь снова выбить немцев из Гжатска, красноармейцы предприняли целую серию контратак против закрепившихся в городе батальонов полка Дойчланд. Получив донесение о скапливании значительных неприятельских сил на угрожаемом участке, командование дивизии Рейх перебросило полк Дер Фюрер в район восточнее Гжатска с целью перехватить передвижение советских войск. Захватив обширную возвышенность в районе Словоды, полк прорвал советскую линию обороны и продолжал продвижение по автостраде на Москву, пока не вошел в непосредственное соприкосновение с внешней линией обороны советской столицы в районе Бородинского поля.

Дивизия Рейх наступала на Москву совместно с бригадой генерала Бруно фон Гауэншильда, входившей в состав 10-й танковой дивизии, с 7-м танковым полком, батальоном (дивизионом) 90-го полка самоходной артиллерии и 10-м мотоциклетным батальоном. Советские войска заминировали поля между автострадой Смоленск-Москва и расположенным севернее старым почтовым трактом, возвели проволочные заграждения, противотанковые рвы и блиндажи. Эти оборонительные сооружения защищали, при поддержке авиации, отборные красноармейские части, вооруженные огнеметами, минометами и артиллерией.

На Бородинском поле частям дивизии Рейх впервые пришлось сразиться с сибиряками из состава 32-й стрелковой дивизии, по воспоминаниям "зелёных эсэсовцев", это были рослые, отлично вооруженные солдаты, одетые в широкие овчинные тулупы и шапки, с "меховыми сапогами" (вероятно, унтами или валенками) на ногах". Сибиряков поддерживали две советские танковые бригады, имевшие в своем составе средние танки Т-34 и тяжелые танки КВ ("Клим Ворошилов").

Кровопролитное сражение на Бородинском поле продолжалось два дня. Дивизия Рейх понесла ощутимые потери. Но, в конце концов, германская артиллерия под командованием полковника Гельмута Вейдлинга пробила брешь в советской обороне. В брешь устремились штурмовые части, и первая линия обороны Москвы оказалась прорванной окончательно. 19 октября 1941 года части дивизии Рейх вошли в Можайск.

Чтобы остановить германское продвижение, артиллеристы Красной армии впервые применили против рвущихся на Москву частей дивизии Рейх знаменитые гвардейские реактивные минометы "катюши". Немцы, кстати, называли эти системы залпового огня "сталинским органом" (шталиноргель). Их собственные "дымометы"-небельверферы (а по красноармейской терминологии — "ванюши") могли выбрасывать одновременно по шестьдымовых или фугасно-осколочных мин, что, конечно, тоже было достаточно эффективно, но не могло сравниться с действием советских "катюш", каждая из которых обрушивала по двадцатьреактивных мин одновременно. Как говорится, "сталь — броня — море огня"… При этом большинство "сталинских органов" было смонтировано на грузовиках, в отличие от менее мобильных "дымометов" немцев. Один из бывших офицеров тактического штаба дивизии Рейх много позднее вспоминал об эффекте, произведенном на германцев "сталинским органом", в следующих выражениях: "Поскольку поблизости не было окопов, я укрылся за деревом, откуда наблюдал за рвущимися реактивными снарядами. Это был незабываемый фейерверк!". Со своего импровизированного "наблюдательного пункта" он наблюдал за советским огневым налетом, причем ему "врезались в память запах взрывчатки, а также черные, красные и фиолетовые отблески от разрывов воздушных мин, принимавших, если мне не изменяет память, форму головок тюдьпанов". В ходе огневого налета советских "катюш" на Бородинском поле был тяжело ранен "папаша Гауссер", потерявший глаз и замененный на посту командира дивизии Вилли Биттрихом, командиром полка Дойчланд.

К середине октября 1941 года дивизия Рейх была вовлечена в полномасштабное германское наступление на внешнюю линию обороны. На острие наступления находились батальоны полка Дер Фюрер (чему немецкой стороной, вероятно, наряду с чисто военным, придавалось еще и символическое значение).

19 октября начались проливные дожди, и не только дивизия Рейх, но и вся Группа армий "Центр" застряла в грязи. Как вспоминают очевидцы, их глазам представилась ужасная картина: колонна техники, растянувшаяся на сотни километров, в которой в три ряда стояли застрявшие в грязи на автостраде грузовики, увязшие в глинистой жиже нередко по самый капот. Как обычно, не хватало бензина и боеприпасов. Обеспечение (в среднем по двести тонн на дивизию), доставлялось по воздуху. Ценой тяжелейшего, каторжного труда, и неимоверных усилий "зелёным эсэсовцам" удалось проложить пятнадцать километров дороги из кругляка. Отражая контратаки сибирских стрелков и танков Т-34, эсэсовцы Рейх а форсировали Москва-реку выше Рузы. Уж очень им "хотелось быть первыми на Красной площади". Морозу, ударившему в ночь с 6 на 7 ноября, они даже обрадовались. Транспортное сообщение улучшилось, в части дивизии СС были доставлены боеприпасы, горючее, продовольствие и сигареты, раненые были эвакуированы, и началась подготовка к генеральному наступлению на столицу Коминтерна.

Штурмовые батальоны полка Дер Фюрер рвались вперёд, сметая дорожные заграждения, уничтожая закопанные в землю и превращенные в огневые точки советские танки, уничтожая расчеты красноармейских огнеметов, разрушая доты и надолбы. В бою, продолжавшемся целую ночь, гренадеры-ударники "зелёных СС" сошлись в смертельной, то и дело переходившей в рукопашную, схватке с ударными частями советской 32-й Сибирской стрелковой дивизии. Ожесточенные бои продлились две недели. Хотя немцы, подвергая беспощадному артиллерийскому обстрелу неприятельские позиции, захватили Можайск, их силы оказались подорванными огромными потерями, болезнями и климатическими условиями — наступали все более суровые холода.

К северу от шоссе на Москву полк Дойчланд в бою за Михайловку и Пушкин столкнулся с двумя казахскими (сами немцы называли их "монгольскими") батальонами из состава советской 82-й мотострелковой дивизии. Под градом реактивных мин, изрыгаемых советскими "катюшами", ударники СС ворвались в село близ Михайловской, где были контратакованы казахами, наступавшими при поддержке артиллерии и танковых частей. "Монголы" накатывались на эсэсовцев волнами, непрерывно сменявшими одна другую. В рукопашных схватках в ход пошли штыки, приклады, саперные лопатки и гранаты. Пленных не брали, раненым пощады не давали. В конце концов, гренадерам полка Дойчланд, хотя и с огромным трудом и при помощи огневой поддержки артиллерийских батарей СС, удалось отразить контратаку "монголов".

 

"Генерал Мороз"

Как мы уже знаем, всего через несколько недель после начала операции Барбаросса пошли дожди, и "генерал Грязь" (несколько поэтическое название, данное неисправимыми романтиками-немцами российским распутице и бездорожью) вступил в свои права, сыграв немаловажную роль в замедлении темпов германского "молниеносного" наступления на Москву. Чрезмерно растянутые линии коммуникаций дивизии Рейх, испытывавшей (подобно другим германским частям, принимавшим участие в наступлении), вследствие этой растянутости, постоянный недостаток в снабжении боеприпасами, горючим, продовольствием и всем необходимым, привели к срыву проведения и завершения операции "Тайфун" в намеченные сроки. Но окончание периода осенних дождей и распутицы, несмотря на то, что от морозов почва, наконец-то, затвердела, так что по ней опять можно было проехать на колесном и гусеничном транспорте, не принесло армиям "Третьего Рейх а" никакого облегчения, а, напротив, привело к дальнейшему усугублению их и без того тяжелейшего положения. Если летом 1940 года во Франции, по воспоминаниям участников операций "Гельб" и "Рот", "немецкие танки, при поддержке авиации, неудержимо рвались вперед, а за ними неслась на грузовиках вся германская армия", то в России неблагоприятные погодные условия не позволяли танковым частям продвигаться с намеченной скоростью, с целью оказания поддержки вырвавшейся вперед эсэсовской пехоте (то есть, танки, которым, по замыслам Хайнца Гудериана и других теоретиков "блицкрига", полагалось двигаться впереди мотопехоты, расчищая ей путь, и мотопехоте, которой полагалось следовать за танками, развивая достигнутый теми успех, поменялись на Восточном фронте местами. При том, что немецкая мотопехота сплошь и рядом оставалась "моторизованной" лишь по названию, превращаясь в обычную пехоту, вследствие необходимости бросать свои грузовики из-за увязания последних в грязи, отстутствия горючего по причине нарушенных коммуникаций, а с наступлением зимних холодов — также вследствие распада германского синтетического горючего на несгораемые фракции!).

Памятуя об отстутствии у германских солдат зимнего обмундирования (связанного с крайне сжатыми сроками планирования операции "Барбаросса", как единственной в глазах "фюрера и Рейх сканцлера" возможности предупредить удар Сталина), Гитлер и его генералы поставили на карту буквально все, чтобы обеспечить своим армиям возможность захватить Москву до конца года. Столбик термометра упал до минус тридцати, а местами даже до минус пятидесяти. Число обмороженных среди немецких солдат резко возросло. Обмороженные части тела во многих случаях приводили к некрозу, гангрене и к необходимости срочной ампутации, часто под неприятельским огнем, в совершенно антисанитарных условиях и без анестезии, что дополнительно увеличивало число жертв. Чтобы спастись от своего второго, не менее беспощадного, врага, "генерала Зимы", германские солдаты надевали на себя все, что можно, отбирая теплые вещи у местного населения и даже надевая на себя, один поверх другого, несколько мундиров и шинелей, снятых с трупов убитых красноармейцев и собственных павших товарищей. Свои стоптанные за много месяцев, не снимавшиеся неделями, сгнившие на ногах сапоги немногие счастливцы заменяли на валенки. Прочим приходилось обматывать ноги соломой, тряпками или шерстяными платками. Не случайно уцелевшие участники наступления на Москву, награжденные позднее медалью за эту зимнюю кампанию, в приливе солдатского черного юмора, прозвали ее "орденом мороженого мяса"!

В силу изложенных выше причин (а также, не в последнюю очередь, благодаря урокам, извлеченным из "зимней войны" с белофиннами1939-1940 годов, на начальном этапе которой немалое число красноармейцев замерзло именно вследствие отстутствия соответствующего зимнего обмундирования) советская Красная армия была подготовлена к зимним холодам несравненно лучше немцев. Не говоря уже о том, что большинство красноармейцев было уроженцами регионов с суровым климатом (Сибири, Казахстана и др.), привычными к холодным зимам, они были обмундированы соответственно погоде (в стеганые ватники и ватные штаны, полушубки, теплые шапки-ушанки, рукавицы, валенки, белые зимние маскировочные халаты и комбинезоны и проч.). В обороне Москвы принимали участие стрелковые части советских военных лыжников, отличавшиеся особенной мобильностью в заснеженной местности. Будучи во всеоружии, Красная армия оказалась способной к нанесению в период с середины октября по середину ноября 1941 года целой серии внезапных контрударов по немцам, пытавшимся как раз в это время адаптироваться к условиям зимней войны и упрочить свой контроль над завоеванными территориями.

Отразив все эти контрнаступления, армии "Третьего Рейх а" продолжили наступление на Москву. 18 ноября 1941 года XLVI корпус получил приказ захватить город Истру. В ходе этой операции правый фланг наступавшего на Истру корпуса образовывала дивизия СС Рейх, а левый — 1-я танковая дивизия вермахта. Немцы надеялись, захватив Истру и другие важные в стратегическом отношении районы вокруг Москвы, окружить советскую столицу и уничтожить ее гарнизон, повторив в еще больших масштабах Киевскую операцию.

В течение недели части СС с боями вышли к реке Истре и создали плацдарм на ее берегу. Форсировав реку, дивизия Рейх атаковала противостоявшие ей неприятельские войска и обратила их в бегство. Спустя два дня войска СС заняли город Истру и атаковали соседний населенный пункт, расположенный на гребне тактически важной возвышенности. Несмотря на яростное сопротивление советского гарнизона, эсэсовцы после четырехдневнего боя захватили возвышенность, при поддержке танков 10-й танковой дивизии, оказавших штурмующим советские позиции эсэсовским гренедерам поистине неоценимую поддержку.

После того, как этот важный узел советской оборонительной системы оказался в немецких руках, 27 ноября 1941 года началось генеральное наступление на Москву. На этом заключительном этапе операции "Тайфун" дивизия Рейх в течение суток овладела Высоковым, вплотную приблизившись к советской столице. Несмотря на непрерывное и, казалось бы, неудержимое продвижение дивизии вперед к поставленной цели, ряды частей СС очень сильно поредели вследствие чудовищных потерь — как боевых, так и небоевых (в первую очередь — вследствие обморожения). На бумаге наступление продолжалось силами полков и батальонов, в действительности вперед продвигались жалкие горстки предельно утомленных непрерывными боями, истощенных и израненных людей.

К концу ноября Вилли Биттрих был вынужден расформировать понесший огромные потери 2-й батальон полка Дер Фюрер и распределить его остатки по другим частям полка. По аналогичной причине ему пришлось расформировать также 3-й батальон полка Дойчланд. Между тем в 10-й танковой дивизиии вермахта, предназначенной для поддержки сильно потрепанной дивизии СС в ходе дальнейших операций против гарнизона города Москвы, осталось всего семьисправных танков! Казалось, дивизия продолжает существовать как боевая единица лишь благодаря тому, что ее уцелевшие бойцы всецело положились на судьбу и на свою способность продолжать сражаться.

И лишь когда над головами эсэсовцев пролетали на Москву бомбардировщики "люфтваффе", гренадеры испытывали нечто вроде прилива бодрости, заставлявшего их забывать о своем отчаянном положении. Но, несмотря на все эти невероятные трудности, они не утратили своего наступательного порыва и надежды овладеть Москвой. В начале декабря авангард германского наступления максимально продвинулся на восток — 1-я рота мотоциклетного батальона захватила Ленино — пригородный населенный пункт, расположенный всего в семнадцатикилометрах от центра Москвы. С захваченной территории, по которой проходили рельсовые пути московской городской системы трамвайного сообщения, гренадёры СС уже могли видеть золотой блеск церковных куполов московского Кремля.

В эти дни, по воспоминаниям старых москвичей (в частности, бабушки автора) паника в красной Москве достигла апогея. Встретив в районе Военно-воздушной академии им. Жуковского отступавшую в направлении центра Москвы красноармейскую часть, бабушка (тогда еще молодая женщина) спросила командира, где немцы, на что получила поразивший ее своим равнодушным тоном ответ: "Немцы в Химках…".

Согласно воспоминаниям оберштурмфюрера Отто Скорцени, знаменитого "человека со шрамами", позднее вошедшего в историю Второй мировой как "освободитель Муссолини" и "гитлеровский король диверсий", а в описываемое время служившего в дивизии Рейх, части дивизии "должны были войти в Москву через Истру — этот городок был центральным бастионом второй линии обороны столицы. Мне поручили не допустить уничтожения местного водопровода и обеспечить его функционирование. Церковь в Истре осталась нетронутой — сквозь туман виднелись блестящие купола ее колоколен. Несмотря на потери, наш боевой дух был высок. Возьмем Москву! Мы решительно двинулись на окончательный штурм… 19 декабря температура снизилась до -20 градусов С. У нас не было зимнего оружейного и моторного масла, с запуском двигателей возникли проблемы. Но 26 и 27 ноября полковник Гельмут фон дер Шевалье взял Истру, располагая 24 танками, оставшимися от 10-й танковой дивизии (вермахта — В.А.), и мотоциклетным батальоном дивизии Рейх гауптштурмфюрера Клингенберга (того самого, вошедшего первым в Белград). Истру защищала отборная часть — 78-я сибирская стрелковая дивизия. На следующий день советская авиация стерла город с лица земли…

Левее и немного впереди наших позиций находились Химки — московский порт, расположенный всего лишь в восьми километрах от советской столицы. 30 ноября моторазведка 62-го саперного батальона танкового корпуса (4-й танковой армии) Гёпнера без единого выстрела въехала в этот населенный пункт, вызвав панику среди жителей…".

Да что там Химки! Когда добрый друг и коллега автора этой книги, Александр Таланов, в начале своей трудовой карьеры, служил в отделении милиции на Белорусском вокзале, там еще заканчивал службу ветеран органов внутренних дел, застреливший в конце ноября 1941 года, будучи тогда еще совсем зеленым постовым милиционером, далеко оторвавшегося от своих наступавших на Москву по Ленинградскому шоссе частей немецкого военного мотоциклиста (вероятнее всего, из состава дивизии Рейх), среди бела дня на площади Белорусского вокзала… Бдительный постовой был награждён за подвиг орденом Красной звезды, но головокружительной карьеры в органах не сделал, прослужив всю жизнь в том же самом отделении милиции.

2 декабря 1941 года части дивизии Рейх вошли в Николаев (расположенный всего в пятнадцати километрах от Москвы). В солнечную погоду оттуда были видны в бинокль купола московских храмов. Батареи артиллерийского полка дивизии Рейх обстреливали из Николаева московские предместья, но в артполку уже не осталось ни одного орудийного тягача.

Незадолго до того, как дивизия Рейх и другие германские соединения смогли развернуть полномасштабное заключительное наступление на столицу СС СР, они оказались в полном смысле слова парализованными очередным резким ухудшением погодных условий. Оберштурмфюрер СС Отто Скорцени сделал 10 декабря 1941 года в своем дневнике запись следующего содержания: "…Николаев, 10.12.41. Скоро даже в нашей части всем станет ясно: продвижение вперед закончено. Вот наша наступательная сила и иссякла. У наших соседей — 10-й танковой дивизии — осталась всего дюжина боеспособных танков". Спустя несколько дней в дневнике Скорцени появилась новая скорбная запись: "Поскольку похоронить наших убитых в насквозь промерзшей земле оказалось совершенно невозможно, мы сложили трупы у церкви. На них было просто страшно смотреть. Мороз сковал их скрюченные в предсмертной агонии руки и ноги, принявшие самые невероятные положения. Чтобы придать мертвецам столь часто описываемое выражение умиротворенности и покоя, якобы присущее им, трупам пришлось бы выламывать суставы. Остекленевшие глаза мертвецов слепо взирали в холодное серое небо. Взорвав заряд тола, мы уложили в образовавшуюся большую воронку трупы погибших за последние день-два и наскоро забросали их мерзлой землей…". Им еще казалось, что заключительное наступление не отменяется, а лишь откладывается, переносится на более поздний срок (как говорит немецкая пословица, "ауфгешобен ист нихт ауфгехобен"). Однако их надеждам вступить в Москву, как в Вену, Прагу, Гаагу, Париж или Белград не суждено было сбыться. После трехдневного перерыва между боями началось крупномасштабное контрнаступление советских войск, получивших свежее пополнение из Сибири (к тому времени исчезли последние сомнения в том, что Япония не начнет войну против СС СР). Красная армия нанесла столь мощный удар, что у немцев не было ни малейших шансов организовать мало-мальски достойный отпор, не говоря уже о возобновлении своего собственного наступления. В общей сложности Красная армия бросила в наступление на германские войска, вмерзшие в землю на Восточном фронте, семнадцать армий, насчитывавшие в своих рядах более полутора миллионов свежих бойцов. Немцы были отброшены на всех направлениях, и ОКВ было вынуждено отдать приказ об общем отходе на позиции, более приемлемые для обороны.

 

Человеческие волны

Части дивизии Рейх, намертво вмерзшие в свои позиции под Москвой, подвергались бесконечным волновым атакам советских войск. Кинжальным пулеметным огнем полк Дойчланд отбрасывал одну волну красноармейцев за другой. Наконец, 9 декабря 1941 года, дивизия получила приказ отступать (хотя сама мысль об оставлении огромной территории, захваченной ценой столь тяжелых жертв, казалась многим эсэсовцам невыносимой!) и отступила за реку Истру. К счастью для эсэсовцев, находившихся на пределе своих физических возможностей, красноармейские части продвигались вперед крайне осторожно. Перейдя реку Рузу, дивизия заняла свои новые позиции на одном из участков линии германской обороны, который защищала до конца 1941 года.

16 января нового 1942 года дивизия Рейх получила новый приказ об отступлении. На этот раз ей пришлось отступать до самого Гжатска и занять новые оборонительные позиции западнее этого города, взятого немцами осенью столь большой кровью. В ходе этого отступления "зеленых СС" они постоянно подвергались советским атакам по всему фронту. В конце января дивизии СС довелось принять участие в германском контрударе под Ржевом, отбросившим 29-ю и 39-ю советские армии, прорвавшие линию немецкой обороны. Прорвавшись через территорию западнее Ржева, советские армии, оказались отрезанными от своих в результате действий германской 9-й армии, нанесшей, в свою очередь, удар в северном направлении и перекрывшим им пути отхода на восток.

На протяжении более чем двух недель этого оборонительного сражения под Ржевом части СС и военные формирования вермахта наносили удар за ударом по окруженным советским армиям. Красноармейцы дрались отчаянно, пытаясь любой ценой вырваться из Ржевского "котла". Державшим их в "котле" немцам приходилось одновременно отражать попытки других советских соединений, поспешивших на помощь своим окруженным товарищам, разорвать кольцо окружения вокруг 29-й и 39-й армий. Отто Кумм, будущий командир 7-й добровольческой горнострелковой дивизии СС "Принц Ойген (Евгений)"на Балканах, являвшийся в описываемое время командиром полка Дер Фюрер, записал в дни боев подо Ржевом в свой военный дневник, что "груды неприятельских трупов высились перед позициями наших рот наподобие стен из плоти и костей". Несмотря на то, что и сами эсэсовцы по-прежнему несли огромные потери, это зрелище несколько примиряло их с достаточно неприглядной действительностью, ибо давало им ощущение собственного превосходства и позволяло надеяться на возобновление, в скором времени, наступательных действий.

Тем временем морозы усилились, так что стала замерзать оружейная смазка в немецких пулеметах, что выводило из строя это оружие, до сих пор оказывавшее намертво вгрызшимся в мерзлый грунт гренадерам неоценимые услуги. Беспощадный "генерал Мороз" вывел из строя также все без исключения автомобильные и гусеничные транспортные средства и всю военную технику дивизии Рейх, что вынудило Вилли Биттриха расформировать дивизион самоходных гаубиц "штурмпанцер", окончательно "севших на мель", и перевести уцелевший личный состав в полк Дер Фюрер. Некоторых откомандировали в Вену для прохождения дальнейшего обучения искусству вождения танков и самоходок. В конце концов, примерно пяти тысяч ам красноармейцев удалось вырваться из кольца германского окружения и соединиться со своими. В "котле" под Ржевом они оставили более двадцати семи тысяч убитых. Примерно пять тысяч красноармейцев было взято немцами в плен.

Но, невзирая на эту неудачу, Красная Армия, силы которой казались немцам неисчислимыми, и которая и в самом деле имела почти неограниченные людские ресурсы, вскоре возобновила свой нажим на германские линии. Весь февраль месяц прошел в беспрерывном отражении советских атак по всему фронту. К концу февраля 1942 года предельно истощенная дивизия Рейх была отведена с передовой в резерв. Ее численность настолько сократилась, что ОКВ даже временно переименовало ее из дивизии Рейх в боевую группу Рейх. Получив три тысяч и человек свежего пополнения для своих выбитых почти что подчистую батальонов, полк Дер Фюрер был преобразован в мотопехотную часть.

В марте 1942 года боевая группа СС Рейх была возвращена на фронт для дальнейшего участия в боевых действиях и заняла позиции на берегу Волги. В конце марта частям боевой группы пришлось отбивать очередное неприятельское наступление, закончившееся только в начале апреля. В ходе его отражения полк Дойчланд принял участие в боях в крайне неприятной местности, названную эсэсманом Георгом Швинке, одним из немногих уцелевших участников этих боев, "Штифельвальд (Сапожный лес)". Как вспоминал позднее Георг Швинке, один из немногих уцелевших "вся местность вмиг стала совершенно коричневой от шинелей наступавших на нас русских солдат. Эта масса катилась на нас, как волна, грозя захлестнуть и затопить наши жиденькие цепи, но, в отличие от обычной манеры "Иванов" наступать с оглушительным криком "Ура!", они на этот раз надвигались на нас в гробовом молчании — и вот это-то было особенно страшно".

В ходе этих боев гренадеры полка Дойчланд отбивали одну советскую массированную атаку за другой. Как вспоминал позднее Швинке, "русские валились целыми рядами, громоздя целые горы трупов перед нашими позициями. Те из них, что шли в первых рядах, в большинстве своем вообще не имели винтовок — похоже, их гнали на убой, как пушечное мясо, чтобы мы израсходовали на них все наши боеприпасы, понимаете?".

Расстрелявшим все свои патроны по наступающим красноармейцам, эсэсовцам пришлось вступить с ними в жестокий рукопашный бой. "И лишь под самый конец", как вспоминает Швинке, "русские, видимо, решив, что уж теперь-то мы наверняка израсходовали все наши боеприпасы на их пехоту, пустили в ход танки, неуклюже двинувшиеся на нас, как какие-то ревущие, допотопные чудовища".

В том бою полк Дойчланд оказался на грани поголовного физического уничтожения. Его спасло только неожиданное появление в небе пикирующих бомбардировщиков "люфтваффе". "В тот день наши пилоты поработали на славу", с удовлетворением вспоминал Швинке. "Они щелкали танк за танком, как орешки! Чистая работа, ничего не скажешь! Русские танки так и разлетались на куски. Прежде чем я вжался лицом в грязный снег, я успел увидеть, как бомба угодила одному танку прямо под брюхо и подорвала его". По завершении воздушного налета на поле боя появились немецкие танки и самоходки. С их помощью жалким остаткам полка СС удалось отбить советскую атаку, а дивизии — стабилизировать свою линию обороны.

 

"Сапожный лес"

В конце боя Швинке был ранен в ходе артиллерийского обстрела, причем "сам вырвал осколок снаряда из собственного черепа". Раненый почти одновременно пулей в правую ногу, он кое-как доковылял до штаба своей роты, где его командир попытался стянуть с раненой ноги Швинке сапог. Однако раненая нога настолько распухла, что стянуть с нее сапог не было никакой возможности. Тогда офицер, как вспоминает Швинке, "недолго думая, разрезал мой сапог своим окопным кинжалом, и я увидел, как из моей ноги стразу хлынула кровь, а цвет у ноги был иссиня-черный… ногу-то я отморозил, но кровь из ноги все равно хлестала, как из свежезарезанной свиньи…". Швинке было велено отправить в госпиталь на лечение, но "поскольку поблизости не было ни госпиталя, ни военврача, ни даже фельдшера, мне пришлось самому, на одной ноге, выбираться из этого чертова "сапожного леса".

Наконец, в начале апреля 1942 года, советское контрнаступление выдохлось, дав германским войскам, с величайшим трудом удерживавшим линию фронта на Востоке, небольшую передышку и возможность пополнить свои ряды. Спустя два месяца дивизия Рейх была переведена в Германию, где она прошла реорганизацию и была в очередной раз переименована. С ноября 1942 года она стала именоваться мотопехотной дивизией СС Дас Рейх (СС — Панцергренадирдивизион Дас Рейх). В состав дивизии были включены танковый батальон трехротного состава, имевший на вооружении cредние танки Т-III (PzKpfw III) и Т-IV (PzKpfw IV). Быстроходный немецкий танк Т-III, защищённый броней толщиной не менее пятидесяти миллиметров, был способен развивать скорость до шестидесяти четырех километров в час. Что же касается танка Т-IV, обладавшего аналогичными характеристиками, то его башня была вооружена гораздо более мощной пушкой.

Кроме того, была улучшена организация частей, входивших в дивизию Дас Рейх изначально. Так, полк Дер Фюрер был полностью моторизован. На вооружение разведывательного отряда (батальона), вместо мотоциклов, поступили "швиммвагены"(плавающие автомобили-амфибии), а сам отряд был преобразован в 1-й батальон нового полка Лангемарк, сформированного в составе дивизии Дас Рейх. Уцелевшие после боев в "Сапожном лесу" чины 4-го полка СС Дойчланд были сведены во 2-й батальон этого нового полка. В начале июля 1942 года полк Дер Фюрер был переброшен во Францию, в Ле Ман. Вскоре за ним последовали и остальные части дивизии, остававшиеся во Франции до конца 1942 года.

В ноябре 1942 года дивизия Дас Рейх, вместе с рядом других германских военных формирований, двинулась на юг и оккупировала территорию так называемого "Французского государства", не завоеванную Гитлером в 1940 году и находившуюся дотоле под контролем южнофранцузского "вишистского" правительства маршала Петэна. На этот раз фюрер, однако, распорядился довершить начатую им оккупацию Франции, поскольку был обеспокоен высадкой западных союзников на территории французской Северной Африки, намереваясь с этого южного плацдарма в дальнейшем вторгнуться в Западную Европу. У немцев имелись все основания подозревать маршала Петэна и его заместителя, Пьера Лаваля, в нежелании (или, по крайней мере, в неспособности) организовать собственными силами эффективную оборону южнофранцузского побережья в случае высадки англо-американцев и союзных с ними частей армии "Сражающейся Франции" генерала Шарля де Голляна средиземноморском побережье "Французского государства". Подозревая правительство Петэна в двойной игре, Гитлер, чтобы предупредить бегство непредсказуемого маршала в Алжир, даже распорядился о проведении секретной операции "Волк воет", направленной на предотвращения ухода главы "Французского государства" из-под германского контроля. Ветеран дивизии Дас Рейх, штурмбанфюрер Отто Скорцени, с одной ротой502-го Егерского батальона СС и другими подчиненными ему германскими спецподразделениями инкогнито прибыл в Виши, готовый в любую минуту, по условному сигналу арестовать маршала Петэна. Но ситуация изменилась, и операция была отменена.

В конце 1942 года в организационную схему дивизии Дас Рейх были внесены очередные изменения. В ее состав был включен батальон (дивизион) самоходных гаубиц "штурмпанцер" трехбатарейного состава, по семь гаубиц в каждой батарее. Полк Лангемарк был расформирован. Его личный состав был частично переведен в танковый батальон, достигший численности полноценного полка, в то время, как бывший 1-й батальон полка расформированного полка Лангемарк был возвращен в свое прежнее состояние отдельного разведывательного подразделения. Реорганизованная таким образом, дивизия была в январе 1943 года вновь переброшена на Восточный фронт, с целью оказания поддержки германской Группе армий "Юг" в отражении очередного наступления Красной армии на Украине.