В конце XIV — начале XV в. Тевтонский орден, благодаря своей строгой организации, централизованному управлению и огромным доходам, находился в апогее своего могущества. За прошедшие 150 лет он создал на завоеванных и христианизированных, с огромными усилиями и жертвами, языческих землях орденское государство, которое, благодаря притоку колонистов, достигло завидного (для соседей) экономического процветания.

Немецкие колонисты, прибывавшие в орденские владения изо всех областей средневековой Германии — прежде всего, из Нижней Саксонии, Бранденбурга, Силезии и со средней Эльбы, постепенно слились с исконным населением — балтами-прус(с)ами — в один народ (впоследствии вошедший в историю Германии, Европы и мира под названием пруссаков). В то время, разумеется, еще рано было говорить о «национальном самосознании» в современном смысле этого слова (хотя в настоящее время мы, к сожалению, являемся свидетелями все большей эрозии этого чувства под влиянием идеологии «глобализма»), Однако всех этих людей объединяло чувство родства и своеобразного «государственного самосознания». Образ жизни «братьев-рыцарей» претерпел немалые изменения. Теперь их целью было уже не только обращение в истинную веру и покорение язычников.

Тевтонский орден превратился в организацию, обеспечивавшую достаточно безбедную жизнь в этом, посюстороннем, мире своим членам, становившимся все более властолюбивыми и высокомерными. Новые рыцари, принимавшиеся в орден, по-прежнему были родом из Германии. Местных рыцарей — светских вассалов ордена Девы Марии, получавших от него поместья на условиях военной службы — в число орденских «братьев-рыцарей» не принимали (вне зависимости от того, являлись ли они потомками обращенных в христианство прусских «кунингасов» или же крестоносцев-«интернационалистов», прибывших когда-то из Германии или других стран христианской Европы на подмогу «тевтонам» для покорения Пруссии).

Местное население орденской Пруссии рассматривало рыцарей-монахов Тевтонского ордена, не имевших в Пруссии корней и сородичей, как чужаков. По Уставу «орденским братьям», как монахам, запрещалось не только жениться (вообще, а на местных девушках и женщинах — в частности), но и водить дружбу с местными мирянами. Следует также заметить, что к описываемому времени в Тевтонский орден вступали уже не только «пламенные идеалисты». Теперь все большее число «братьев-рыцарей» ожидало от вступления в орден «мариан», прежде всего, жизни, обеспеченной в материальном отношении. Другим, преисполненным доброй воли, в связи с их происхождением и воспитанием, полученным в далекой Германии, требовалось немало времени для того, чтобы ознакомиться с условиями и особенностями жизни в орденской Пруссии. Все это постепенно привело к окостенению традиционной, заданной орденом системы.

Сложившуюся ситуацию не смогли преодолеть даже такие выдающиеся Верховные магистры, как Винрих фон Книпроде или Конрад фон Юнгинген (1394–1407). В лучшем случае им удавалось только отодвинуть во времени наступление неизбежной катастрофы. Тевтонский орден обосновывал легитимность (законность) своей власти тем несомненным фактом, что именно он заложил основы благосостояния и экономического процветания христианской Пруссии. Однако этот несомненный факт не мешал постепенному, но неуклонному упадку дисциплины и добродетелей Тевтонского ордена. Эти противоречия и рост напряженности постоянно нарастали по всей орденской Пруссии. Крупные и богатые прусские города выражали все большее недовольство налогами, пошлинами и сборами (постоянно возраставшими после крещения Литвы, в результате которого заметно уменьшилось число «крестоносцев-интернационалистов» — «военных гостей» ордена Девы Марии, — охотно поднимавших меч на литовцев-язычников, но не на литовцев-христиан). Из-за уменьшения притока «военных гостей» (нем.: Kriegsgaeste) ордену «мариан» пришлось прибегнуть к вербовке наемников, стоивших немалых денег, что, в свою очередь, потребовало повышения налогов и пошлин.

Кроме того, орден Девы Марии по-прежнему сохранял за собой монополию на особо прибыльный экспорт различных природных богатств Пруссии, но в первую очередь — хлеба и янтаря (через свои торговые фактории в Мариенбурге и Кёнигсберге). Крестьянам во многих случаях приходилось выходить на безвозмездную барщину. Епископы зависели от Тевтонского ордена в административном отношении и находились под его строгим контролем.

Упомянутые выше светские вассалы ордена Девы Марии — потомки переселившихся в Пруссию европейских рыцарей и прусской родоплеменной знати, — хотя и получали от ордена «мариан» поместья, находились в глухой оппозиции, поскольку «братья» не допускали их к участию в управлении Пруссией.

В Кульмской земле эти «земские рыцари» («ландритгеры, Landritter», или «ландесриттеры», Landesritter), мечтавшие получить такие же вольности, как польская шляхта, основали тайный «Союз (Общество) ящериц» (нем.: «Эйдексенбунд», Eidechsenbund), как орудие претворения в жизнь своих заговорщицких планов.

Именно в царившей в орденской Пруссии внутренней нестабильности следует искать ответ на вопрос, почему после разгрома армии Тевтонского ордена и его союзников при Танненберге польско-литовским войском вся Пруссия почти без сопротивления покорилась победителям.

Проживание иудеев в орденских владениях было запрещено. Вероятно, гохмейстеры руководствовались теми же соображениями, что и российская императрица Елизавета Петровна, не желавшая «иметь от врагов Христовых интересной прибыли». Возможно, Верховным магистрам «мариан» пришлось об этом горько пожалеть, когда в XV в. на вверенный их попечению орден обрушился комбинированный удар врагов внешних и внутренних, «тевтоны» оказались Ь ситуации острого финансового кризиса, а денег было взять неоткуда. Но не будем торопить ход нашего повествования…

Не лучшим образом складывалась для ордена «мариан» и внешнеполитическая обстановка. В 1386 г. Великий князь Литовский Ягайло (Ягайла, Йогайла, по-польски: Ягелло) женился на наследнице польского королевского престола Ядвиге (Гедвиге), «отбив» ее, при поддержке польских магнатов, у жениха — маркграфа Бранденбургского Сигизмунда фон Люксембурга, будущего короля Венгрии и римско-германского императора (затаившего с тех пор лютую злобу на Ягайло).

Брачный союз князя Литвы и польской королевны представлял собой смертельную угрозу для Тевтонского ордена. Благодаря браку Ягайло и Ядвиги фактически сложился военно-политический союз Польши и Литвы (окрещенной в одночасье по приказу Ягайло, как уже упоминалось выше). Формально факт крещения Литвы лишал легитимации существование Тевтонского ордена, учрежденного с целью борьбы за обращение язычников в веру Христову. Отказ ордена «мариан» признать Литву, еще вчера откровенно языческую, истинно христианским государством, поскольку подлинного обращения литовцев в христианство не произошло, хотя и был, вероятно, не вполне необоснованным, не нашел поддержки у папы римского (откровенно радовавшегося распространению зоны влияния Римско-католической церкви на огромную территорию Литвы) и не смог воспрепятствовать сокращению числа «военных гостей» — упоминавшихся выше «крестоносцев-интернационалистов», прибывавших в Пруссию (и — в меньшем числе — в орденскую Ливонию) для поддержки вооруженной борьбы «тевтонов» с литовцами.

Орден Девы Марии пытался играть на противоречиях между Ягайло, именовавшим себя после принятия крещения по римско-католическому обряду (хотя при рождении он был окрещен по православному обряду и наречен Яковом, а с течением времени впал в язычество) королем польским Владиславом II (1386–1434) Ягелло, и его двоюродным братом Витовтом, или, по-польски, Витольдом (1392–1430), принявшим после крещения (по римско-католическому обряду) имя Александр. Двуличный Витовт, предатель и перебежчик по натуре, неоднократно переходил с одной стороны на другую. В 1382–1384 гг. он сражался на стороне Тевтонского ордена против Ягайло, в 1384–1389 гг. — на стороне Ягайло против ордена, в 1389–1391 гг. — на стороне ордена против Ягайло, в 1392–1398 гг. — на стороне Ягайло против ордена, в 1398–1401 гг. — на стороне ордена против Ягайло, и лишь в 1401 г. окончательно перешел на сторону Ягайло.

Тевтонский орден (вопреки традиционно возводимой на него напраслине) всегда строго соблюдал условия договоров и соглашений. А вот король польский и Витовт (которому Ягайло уступил титул и власть Великого князя Литовского — правда, лишь пожизненно) действовали лицемерными и коварными методами, несовместимыми с рыцарственным поведением и рыцарским кодексом чести «братьев» Тевтонского ордена.

Согласно заключенному с «тевтонами» Салинскому (Саллинвердерскому) миру (1398) Великий князь Литовский Александр-Витовт навечно уступил Тевтонскому ордену языческую область Жемайте (Жемайтию, по-латыни: Самогитию или Самагиттию, по-польски: Жмудь) с целью ее христианизации (чему жмудины-жемайты, упрямо косневшие в язычестве, упорно сопротивлялись). В обмен на эту территориальную уступку Витовт получил от ордена военную помощь, необходимую ему для экспансии в восточном направлении и, в частности, борьбы с Золотой Ордой.

Уступка Жемайте, казалось, означала осуществление давней мечты «тевтонов» о получении «коридора», соединяющего орденские владения в Пруссии и Ливонии. Самогития была включена в состав орденских владений на правах фогтства под управлением фогта (наместника) Генриха фон Швель-борна. Однако, как уже упоминалось выше, в 1399 г. литовское войско Витовта (в составе которого сражался и воинский контингент Тевтонского ордена — 100 «орденских братьев», т. е. рыцарей и сариантов, со вспомогательными частями) было наголову разбито татарами хана Темир-Кутлуга (вассала Тамерлана) и его полководца Едигея на реке Ворскле. Путь Витовту на Восток оказался закрытым. И Великий князь Литовский вновь обратил свой взор на Запад, что привело его к очередному конфликту с Тевтонским орденом. В 1401 г. Витовт инспирировал восстание жемайтов против власти ордена Девы Марии, оказав повстанцам вооруженную помощь. Военные действия велись с переменным успехом. Наконец Витовт в 1401 г. заключил с Тевтонским орденом Ковенский договор, по которому подтвердил права «тевтонов» на Жемайте. Новым орденским фогтом Самогитии был назначен Генрих Кюхмейстер фон Штернберг.

Заручившись, в очередной раз, военной поддержкой Тевтонского ордена, Витовт снова обратил свои взоры на Восток, задумав нанести удар по собственному зятю, Великому князю Московскому Василию. Однако история повторилась. Военные походы Витовта в 1406 и 1408 гг. на Москву не увенчались успехом. Решающее значение для Великого князя Литовского приобрело восстановление его власти над Жемайте. Любопытным в данной связи представляется упоминавшийся выше факт многократной перемены веры Витовтом, то принимавшим крещение, то вновь впадавшим в язычество. Однако все это в конечном счете не имело значения в глазах папы римского, однозначно признавшего Литву обращенной в христианство и запретившего Тевтонскому ордену в 1404 г. организовывать дальнейшие Крестовые походы на литовцев.

К началу XV в. политическая конфронтация между Тевтонским орденом и польско-литовской коалицией стала неизбежной. Орден «мариан» оказался перед лицом врага, власть которого распространялась на собственно Литву, ряд присоединенных к Литве западнорусских княжеств и на Польшу. Эту коалицию, территория которой окружала орденские владения с трех сторон, возглавлял беззастенчивый, расчетливый и преисполненный ненависти к Тевтонскому ордену польский король. Ягайло получил от польских магнатов («можновладцев») мандат положить конец властным притязаниям Тевтонского ордена.

Постоянные трения возникали по вопросам прав владения Помереллией (именуемой в одних источниках Восточной Померанией, а в других — Западной Пруссией), приобретения орденом «мариан» в 1402 г. области Неймарк (Новая Марка), а также по поводу областей Дризен (Дрезденко) и Добрин (Добжинь). Упоминаемые обычно в данной связи «безудержные экспансионистские устремления» Тевтонского ордена, якобы являвшиеся причиной предстоявшей Великой войны польско-литовской коалиции с «тевтонами», при ближайшем рассмотрении оказываются очередным мифом, поскольку покупка орденом «мариан» Новой Марки была осуществлена лишь после заявления прежнего владельца этой области, немецкого маркграфа Бранденбургского, согласно которому маркграф, в случае отказа «тевтонов» купить у него Новую Марку, продаст ее Польше. А покупка Новой Марки Польшей означала бы, что кольцо окружения вокруг орденских земель замкнулось бы окончательно, отрезав владения «тевтонов» от Германии, являвшейся жизненно необходимой для ордена «мариан» базой снабжения. В Жемайте шла непрерывная «малая (или, выражаясь современным языком, партизанская) война». Орден Девы Марии нисколько не заблуждался насчет активной помощи, оказываемой жмудским повстанцам Великим князем Литовским, в свою очередь, поддерживаемым польским королем. Все попытки «тевтонов» вбить военно-политический клин между Литвой и Польшей (или натравить их друг на друга) оказались в конечном итоге безуспешными. Тем не менее государство Тевтонского ордена, территория которого (общей площадью более 170 000 кв. км) простиралась от реки Одера (Одры) на западе до Финского залива на востоке, с 59 замками и 48 городами, достигшее пика своего размера и могущества, оставалось «крепким орешком» для всех, желавших попробовать его «на зубок».

30 марта 1407 г. приложился к роду отцов своих Верховный магистр «тевтонов» Конрад фон Юнгинген. К числу его несомненных заслуг относилось не только повышение благосостояния вверенных ему Богом земель, но и осуществление искусной политики, в ходе которой он умело защищал интересы ордена (преимущественно дипломатическими средствами). Невзирая на требования многих «орденских братьев» начать превентивную войну против литовско-польской коалиции, не дожидаясь, пока она станет слишком сильной, мудрый гохмейстер предпочитал «худой мир доброй ссоре». В таких случаях старый магистр, поседелый под шлемом и израненный в бесчисленных боях, говаривал: «Войну легко начать, но трудно закончить» (нем.: «Krieg ist bald angefangen, aber schwer beendet»). Перед своей кончиной он призвал «братьев» ни в коем случае не избирать новым Верховным магистром своего родного брата Ульриха. Тем не менее 26 июля 1407 г. Генеральный капитул — в первый и единственный раз за всю историю ордена Девы Марии — единогласно избрал, после смерти прежнего Верховного магистра, его родного брата.

Новый гохмейстер «тевтонов» Ульрих фон Юнгинген, рожденный в 1360 г., подобно своему умершему брату и предшественнику, был отпрыском знатного швабского рода, владения которого располагались в районе Боденского озера. В 1387–1392 гг. Ульрих был «кумпаном» или, в другом написании, «компаном» («компаньоном», то есть, буквально, «оруженосцем», в действительности же — адъютантом или помощником) тогдашнего Верховного (Великого) маршала «тевтонов» Конрада фон Валленроде (Валленрода), неоднократно принимая в этом качестве участие в походах на Литву. Дальнейшая карьера Ульриха выглядела следующим образом. В 1393–1396 гг. он был фогтом Замланда (Самбии), в 1396–1404 гг. — комтуром Бальги, а в 1404 году был назначен Верховным маршалом, командующим всеми войсками Тевтонского ордена (подчиненным лишь Верховному магистру). В этой должности Ульрих в 1404 г. участвовал в военно-морской экспедиции «тевтонов» на остров Готланд, в ходе которой «тевтонским» десантом были разгромлены разбойничьи гнезда морских разбойников-«витальеров» и взят их главный оплот — город Висби.

Ульриху фон Юнгингену явно не хватало хладнокровия и выдержки, свойственных его покойному старшему брату. Явная склонность Ульриха решать спорные вопросы преимущественно военными средствами, судя по всему, отвечала настроениям, господствовавшим к описываемому времени среди «орденских братьев», и, вероятно, явилась главной причиной его единогласного избрания гохмейстером. Высшее руководство ордена Девы Марии не сомневалось в неизбежности вооруженного конфликта с польско-литовской коалицией, и потому ему представлялось в высшей степени логичным избрать Верховным магистром именно воинственного Ульриха. Отвага и деятельная натура нового гохмейстера заставляла Капитул надеяться на победу ордена, под его предводительством, в грядущем вооруженном конфликте. Сразу же после своего избрания Верховный магистр назначил комтура Меве (по-польски: Гнева) Фридриха фон Валленроде (Вальроде или Валленрода) новым Верховным маршалом. Вскоре произошли новые назначения и в других сферах орденского руководства. Несмотря на свою воинственность, Верховный магистр попытался избежать конфронтации с польско-литовской коалицией дипломатическими средствами. 6 января 1408 г. Ульрих фон Юнгинген лично встретился с польским королем Владиславом II Ягелло в тогдашней столице Польши — Кракове. Однако краковская «встреча на высшем уровне» оказалась безрезультатной. Ни по одному из спорных вопросов консенсуса достичь не удалось. Обе стороны начали активно вооружаться, стремясь как лучше подготовиться к теперь уже неизбежной войне.

С начала 1409 г. эскалация военных действий в Самогитии стала нарастать. Все больше литовских военных отрядов спешило на помощь повстанцам-жмудинам. Тевтонский орден направил ко двору Витовта посольство, потребовавшее от князя четкого заявления, как восстановить в Самогитии спокойствие и порядок. Витовт не удостоил «братьев» ордена ответа.

Тем не менее Ульрих фон Юнгинген решил предпринять последнюю попытку к примирению.

Накануне большого христианского праздника — дня святого Иоанна Крестителя (Иванова дня) — к королю Владиславу II Ягелло в великопольский город Оборники явились, в качестве послов Верховного магистра, комтуры Торна (по-польски: Торуня) и Старгарда (по-польски: Старограда). Послы пожаловались на то, что Витовт отнял у «тевтонов» Самогитию, хотя ранее открытой грамотой записал ее в вечный дар ордену Девы Марии и отказался от всякого рода прав и притязаний на нее, а орденских наместников перебил или пленил. Ввиду безуспешности неоднократных попыток путем переговоров побудить Витовта вернуть «тевтонам» захваченные у них земли и пленников, орден Девы Марии вознамерился добиться восстановления своих попранных прав силой оружия, о чем и известил короля Польши. Изложив все это, послы попросили польского короля объявить, намерен ли он помогать Витовту или же способствовать восстановлению попранной справедливости.

Владислав Ягелло дал уклончивый ответ, что соберет общий сейм (съезд) вельмож своего королевства и, посовещавшись с ним, даст магистру и ордену Девы Марии ответ через послов. Недовольные этим ответом, «тевтонские» послы заявили, что их Верховный магистр и орден готовы свято соблюдать договор о вечном мире с Польшей, заключенный между королем польским Казимиром и магистром Тевтонского ордена, но, поскольку король польский Владислав не желает покинуть Витовта и намерен помогать ему в несправедливом деле, «то пусть рыцари и вельможи королевства Польского не гневаются на магистра и орден, если, оскорбленный глубокой несправедливостью, он начнет войну против Польского королевства».

Информаторы при дворе Витовта сообщили Ульриху фон Юнгингену, что Великий князь Литовский похвалялся, «как только созреет хлеб на полях, пойти во главе жемайтов на Кёнигсберг», изгнать «проклятых крыжаков» (крестоносцев) «отовсюду огнем и мечом» и неустанно преследовать их, «пока они не добегут до моря и сами в нем не утопятся». Получив эту информацию, гохмейстер направил польскому королю послание с просьбой дать разъяснение сложившейся ситуации. По прошествии долгого времени польский архиепископ Гнезненский Миколай (Николай) Куровский привез магистру письменный ответ следующего содержания:

«Наш король и Великий князь Литовский — кровные родичи. Последний получил свою землю в дар от польской короны, поэтому наш король его не оставит, и окажет ему поддержку всеми своими силами, не только в этой войне, но и в любой другой беде».

Согласно польскому хронисту Яну Длугошу (1415–1480), автору латинской «Истории Польши» (Historia Polonica), послы короля Владислава Ягелло, явившись в Мариенбург к Верховному магистру, дали ему на словах более развернутый ответ:

«Король польский Владислав полагает, что тебе и ордену твоему небезызвестно, что Александр-Витовт, великий князь литовский, на которого ты принес жалобу по поводу отобрания Самагитской земли и прочих обид, хотя и знатнейший государь и связан с королем почти братскими кровными узами, однако является подданным Польского королевства и короля, и землю Литовскую и княжество получил только в силу королевского пожалования и лишь пожизненно. Поэтому не подобает королю и в настоящей войне, которую вы будете вести против князя Александра и земли литовской, и в любой другой беде покидать его, но, напротив, следует помогать ему всеми силами и средствами».

В ответ на угрозу Верховного магистра напасть на Литву архиепископ Гнезненский заявил, что в этом случае польский король нападет на Пруссию. Уяснив из ответа епископа, кто является главным врагом ордена Девы Марии, Ульрих фон Юнгинген в гневе пригрозил «пойти войной на христианскую страну»: «Лучше я нападу на голову, чем на члены, лучше на населенную землю, чем на покинутую, и лучше на города и села, чем на леса, обратив оружие, назначенное против Литвы, на Польское королевство. Ведь больше пользы мне и моему ордену поразить голову, чем ноги, больше пользы пойти на возделанные земли, а не на поля, леса и чащи… Теперь мы видим, что этот ущерб в Жемайтской земле мы терпим из-за короля Польши и его козней, и более не из-за кого».

6 августа 1409 г. Верховный магистр Тевтонского ордена Ульрих фон Юнгинген направил к польскому королю посланцев с формальным объявлением «фейды» (нем.: Fehde — феодальной войны), по-немецки: «Фейдебриф» (Fehdebrief), чтобы военными средствами предотвратить нависшую над вверенными ему Богом орденом и орденским государством смертельную угрозу.

Гохмейстер Ульрих фон Юнгинген незамедлительно приказал укрепить пограничные замки и объявил сбор всех вооруженных сил ордена Девы Марии. Для него не являлось секретом то обстоятельство, что собравшиеся в Литве под знамена Витовта многочисленные силы, в том числе литовские и золотоордынские татары, только и ждали приказа Витовта, чтобы начать вторжение в орденское государство. Поэтому ранней весной 1409 г. орденские курьеры, загоняя коней, разъезжали по владениям «тевтонов», спешно разнося по градам и весям следующую весть:

«Да будет ведомо всему честному люду, что, как нам стало известно, Витольд (Витовт. — В.А.) с великим войском намеревается сегодня или завтра вторгнуться в (нашу. — В.А.) страну. Поэтому мы настоятельно просим, чтобы каждый пребывал в готовности поспешить туда, куда ему прикажут, когда придет известие (о вторжении неприятеля. — В.А.)».

Или, на тогдашнем немецком языке, именуемом филологами «средневерхненемецким»:

(«Wissentlich sei alien ehrbaren Leuten, wie wir Kunde haben, dass Witold mit einem grossen Heere in das Land will sprengen heute oder morgen. Hierum bitten wir fleisslich, dass jeglicher sich halte zuzujagen, wo man ihn befiehlt, wenn die Nachricht erfolgt»).

Это был приказ о мобилизации, адресованный следующим категориям подданных Тевтонского ордена:

1) землевладельцам немецкого и прусского происхождения, обязанным ордену военной службой, в зависимости от размеров своего поместья, в качестве тяжелых или легких кавалеристов;

2) стрелкам-ополченцам (немецкого и прусского происхождения) городов, расположенных во владениях ордена;

3) поселянам немецкого и прусского происхождения, обязанным предоставлять для обоза орденского войска лошадей, телеги и возниц.

Какие же вооруженные силы Верховный магистр «мариан» Ульрих фон Юнгинген оказался в состоянии противопоставить армии польско-литовской коалиции?