Трое

— Ты уверен, что видел отсвет костра?

— Уверен. Там, — Стас указал рукой туда, где недавно наблюдал волнующую картину, — горел большой костер.

Соседняя гряда расположилась южнее той гряды, где сейчас была троица. Лесистая местность растеклась зеленым морем в ущелье между горами, обещая трудный путь и опасные восхождения по почти отвесным скалам. Но если там горело разведенное человеком пламя, нужно во что бы то ни стало двигаться туда.

— Американцы?

— Им лет по восемьдесят должно быть, минимум, — рассудил Игорь. — Коли столько прожили здесь, значит, особая опасность им не угрожает. Только почему-то мне кажется, что там обитают не американцы.

— Может, костер горел для привлечения кораблей? — предположила Марина. — Мы ведь хотели поступить точно так же…

— Нет, его развели не для этого, — вспоминая виденное, ответил Стас. Он считал, тот костер горел исключительно для бытовых нужд тех, кто его развел.

— Тогда мы пойдем туда, сегодня же, — решил Игорь. — Не думаю, что наши черноокие зомби способны разводить костры.

— Но ведь они же люди, — усомнился Стас. — Просто ведущие себя неадекватно.

— Они НЕ люди, — с пылом возразила Марина.

— Точно, — поддержал девушку Игорь. — Скорее, они трупы. Ведущие себя весьма странно, ведь трупам положено недвижимо гнить, а не бродить по лесу.

Утром развели огонь, из нарубленных в подлеске жердей соорудили сушилку для одежды и обуви. Игорь сослался на недомогание и отказался отправиться на поиски воды, потому Стас пошел один, вооруженный пистолетом. Он решил обогнуть горный пик, найти более скалистую и низменную местность, где вероятно обнаружить ключ. В пути Стас думал, как же, все-таки, слаб современный цивилизованный человек, как он беззащитен перед природой. Ведь чтобы выжить в диких условиях, человек должен с первых мгновений рассвета до последних минут заката трудиться, добывать себе пищу, воду, обустраивать ночлег, заниматься самолечением, защищаться от хищников и так далее, и так далее, и так далее. Пожалуй, люди деревенские не все смогут прожить и неделю на диком острове, а ведь деревенские жители гораздо ближе к природе. Что уж говорить о городских…

Интересно, смогли бы мы выжить, кабы не нашли бомбардировщик? Стас умел делать силки на мелкую дичь (научился еще в детстве, охотясь с мальчишками на сусликов и бурундуков), но больше практически ничего не умел. Например, он не знал, как добывать воду в условиях длительных переходов по различной местности. Он не знал, как разводить огонь (трение палочки о палочку — смех, да и только), как определять следы зверей и людей, как предсказывать погоду и обустраивать временные жилища. Он вообще не был предназначен для жизни в дикой природе, однако ж, глядите, уже восьмой день тут живу, как пресловутый Робинзон Крузо, черт бы его побрал…

Но времяпровождение в компании Игоря кое-чему научило Стаса. Игорь, в отличие от него, обладал кое-какими навыками выживания, что объяснял просто: дескать, всю жизнь выживал в диких условиях городских джунглей. Стас полагал же, что Игорь отслужил в армии в частях специального назначения или в воздушно-десантных войсках, хотя не имел характерных для таких бойцов татуировок на теле. Следуя указаниям и наущениям Игоря, Стас широкой дугой спускался к подножию, пока на склоне горы не обнаружил полосу высокой зеленой травы. Она означала, что под поверхностью течет подземный ручей, спускающийся вниз, через подлесок к болоту. Там, внизу, воду можно было добыть многими способами. Стас пошел туда, углубился в заросли и очень скоро наткнулся на многочисленные ивы. Болото еще не началось, но ивы уже разрослись здесь густо. Значит, под ними текли воды. Заготовленной заранее жердочкой Стас принялся выкапывать ямку вблизи ивовых деревьев, так как они растут исключительно в тех местах, где грунтовые воды подходят близко к поверхности. Копать палкой было утомительно и трудно, но путники нуждались в воде. Конечно, можно было бы взять воду непосредственно из болота, но такая вода несет в себе большую опасность, потому что изобилует болезнетворными микроорганизмами. Вообще, вода является источником наиболее опасных заболеваний в условиях выживания, так что подходить к ее добыче всегда следует особенно осторожно и продуманно. Сырую воду можно пить только из высокогорных источников и родников, но никак — из ручьев и водоемов со стоячей водой. Такое безрассудство приведет к тяжким последствиям с летальным исходом.

Устав копать, Стас плюнул на это дело. Он углубился дальше в лес, дошел до заболоченных мест и подумал, можно ли использовать местную воду. Она имела запах, но была прозрачной и казалась неопасной. После получасового кипячения все микроорганизмы в такой воде должны погибнуть, а опасность химического или радиоактивного отравления тут отсутствует, ведь остров в океане — не атолл Бикини, где американцы взрывали свои атомные бомбы. Стас решил набрать воду из болота. Прокипятим, ничего с нами не случится. Он наполнил все имеющиеся в его распоряжении фляжки — всего четыре, и направился назад, к склону. По совету Игоря Стас нарвал в лесу несколько веток молодых пихтовых деревьев — он определил их принадлежность к пихтовым по характерному запаху пихты; нарезал с ивовых стволов кору. Найдя в подлеске высохший ствол молодого дерева, Стас с трудом потащил его за собой для использования в костре.

Молодой человек вернулся на место временной стоянки. Все принесенное: воду, кору, ветки пихты — он вывалил перед Игорем.

— Давай, колдуй.

Игорь посмотрел на принесенное ему природное «добро» и усмехнулся:

— Ты все-таки нацедил воду из поганого болота?

— Я не нашел ключей или родников.

— Да потому что ты придурок, ей-богу! В этих горах воды больше, чем в городском водопроводе, и чище она, естественно. Спустись вон туда, к тем камням, видишь?

Стас проследил, куда указывает Игорь, заметил нагромождения разрушенных эрозией скал. Признаков воды там не было заметно.

— Обойди их, за ними должен быть родник.

— Откуда ты знаешь?

— Туда спускается русло пересохшего ручья. Наверное, во время дождей тем путем вода стекает с окрестных гор. А где русло пересохшего ручья перекрывается крупными скалами, там вода непременно должна найти себе обходной путь. Так что либо она вырывается на поверхность, либо огибает скалы и стекает к болоту. Я предпочитаю верить, что вода выбрала для себя первый вариант.

Собранные Стасом ветки хвои и кора ивы, необходимые для обеззараживания непригодной для питья воды, Игорь кинул в слабый костер, куда взгромоздил и приволоченное сухое дерево. О наличии родника в скалах он говорил уверенно, потому Стасу не оставалось ничего, кроме как вздохнуть, пробурчать пару ругательных слов и пойти в указанном направлении. Без удивления Стас обнаружил за нагромождением базальтовых обломков небольшое озерцо, питаемое бьющим из-под земли источником. Вода в озерце оказалась холодной и очень вкусной, самой чистой, что приходилось пить на острове. Стас с удовольствием напился, сполоснул и наполнил фляжки, а когда вернулся в лагерь, Игорь поднял вопрос питания.

— Жрать хочется, аж крутит. — Он похлопал по животу. Надо сказать, что «крутило» живот у всех троих с первых же дней пребывания в заточении посреди океана. Причина тому — дикие плоды, съедаемые без всякой системы и ограничений, а также некачественная вода, часто употребляемая без кипячения. — Надо было вчера вечером наловить на болоте лягушек.

— Фу! — брезгливо скорчилась Марина. — Ты еще тараканов поешь!

— Люди и тараканов едят, когда больше нечего, — пожал Игорь плечами. — Стас, ты готов проверить автомат? Как насчет охоты?

— В тех лесах мало птиц. До самого болота я не встретил ничего крупнее воробья. Тратить патроны на такую мелочь как-то не очень хочется.

— Ты умеешь делать силки?

— Умею. Но на это понадобится время. Если мы хотим добраться до тех, кто ночью развел костер на соседней гряде, то должны выходить уже сейчас.

Игорь замахал руками, показывая, чтобы собеседник замолчал.

— До того места часов двадцать ходу, так что мы все равно не сможем дойти за один день. А если мы, к тому же, будем голодны, то рискуем вообще не дойти. Вот подумай: встретятся нам в ущелье мертвецы, придется бежать от них во всю прыть наших резвых ножек, а сил-то и не будет! Так что, господа и дамы, сначала нам надо хорошенько поесть. — Игорь обратился к девушке: — Эй, подруга, ты умеешь охотиться?

Марина отрицательно покачала головой. Она не только не умела охотиться, но даже не знала, что именно в этих местах можно поймать.

— Тогда ты останешься здесь и будешь следить за горами. Если там действительно кто-то обитает, ты можешь заметить дым. На место, где ты видела дым, мы и будем ориентироваться, когда продолжим путь.

— Я ни за что не останусь одна! — Марина выглядела испуганной. — Лучше уж ты оставайся здесь!

— Заткнись! — рявкнул Игорь. — Останешься и будешь делать то, что я тебе говорю. Мы вернемся через час или два.

Он оделся, взял автомат и два пистолета «Springfield». Кивнул Стасу, и вдвоем они стали спускаться к болотам.

— Ты бы полегче с ней, — говорил Стас. — Она уже и так еле держится, скоро с ума сойдет от всего этого.

— А я что, не схожу с ума? Пускай получает то, что заслужила, малолетняя дурочка. Что-то я не помню за собой желания кого-то убить в пятнадцать-то лет!

— Брось, слышишь? Ты и так натворил не меньше, а больше, чем она. Так что…

— Меня испортила нужда, постоянное лишение и необходимость быть волком в стае волков. А ее испортило что? Обилие икры в холодильнике? Тосты по утрам в постель? Беззаботность и вседозволенность? Нет уж, приятель, я не собираюсь опекать ее только потому, что она — маленькая девочка. Она убийца, и потому должна нести наказание. А я как-нибудь понесу свое.

На болотах Игорь прежде всего начал искать лягушек. Стас ожидал, что насчет лягушек Игорь все же пошутил, но оказалось — нет. Минут через двадцать Игорь наловил уже штук десять больших и противных тварей буро-зеленого цвета со скользкой кожей.

— Их можно есть сырыми, — поучал Игорь, — только сначала надо содрать кожу: в ней могут быть ядовитые вещества. Лягушки считаются деликатесом во многих странах, потому употреблять их в пищу безопасно, питательно и даже вкусно. Мы могли бы поискать еще и саламандр или тритонов, но хватит и лягушатины. А еще можно есть улиток, но только вареных, иначе существует риск занести в организм паразитов. Вообще, джедай, человек способен без вреда для здоровья есть всё, что растет, бегает, плавает и летает на этой планете. Такие уж мы всеядные. Главное — правильно приготовить себе пищу.

Минут через сорок после блужданий по заболоченной местности Стас увидал двух крупных дронтов. Птицы, как и в первый раз, не собирались скрываться от людей.

— Проверим автомат, — решил Игорь. Приблизившись на сотню шагов к птицам, Игорь тщательно прицелился, нажал спусковой крючок. Но вместо выстрелов раздался лишь сухой щелчок. — Черт. — Он вернул автомат на плечо, прицелился из «Спрингфилда». Снова щелчок. Патроны в оружии намокли и пришли в негодность. Остался SIG у Стаса и второй «Спрингфилд». Игорь прицелился из замененного пистолета, и на этот раз выстрел произошел. Дронты в испуге взлетели с гнезд, но скрыться удалось лишь одной птице. Вторую Игорь пристрелил в полете очередным выстрелом.

Когда они собрали яйца — три штуки, и отыскали в болотах убитую дичь, то решили возвращаться. Для обеда добычи вполне хватало. Крайне неприятным стало знание того, что теперь с оружием возникли проблемы. Автомат Стас хотел вовсе выкинуть, но Игорь настоял на сохранении ствола.

Уже в лагере Игорь содрал с лягушек кожу и насадил на веточки. Марина отказалась есть земноводных даже в жареном виде, хотя на вкус они были весьма недурны, как заметил Стас. Много времени ушло на приготовление дронта, но в конце концов обед получился сытным. Девушка сумела набрать много ягод, а в подлеске обнаружились заросли папоротника, также пошедшего в пищу. Наконец, уже за полдень, когда проблем с водой, едой и влажной одеждой не стало, группа двинулась в путь. Курс держали на то место, где Стас видел отсвет пламени.

В ущелье вела удобная дорога из невысокой травы и мха. Пару раз встретились пересохшие русла ручьев, несколько родников и даже горная река, которую путники преодолели вброд с использованием шестов для борьбы с сильным течением. В заводи чуть ниже по реке Игорь поймал крупную рыбину голыми руками, но затратил на это почти час. Рыба отправилась на дно рюкзака, завернутая в пальмовые листья. Предполагалось полакомиться ею на ужин вместе с яйцами дронтов.

Марина, оказалось, неплохо разбиралась во флоре. Во время спуска ко дну ущелья девушка показывала многочисленные деревья и кустарники, травы, так или иначе полезные человеку. Кроме узнаваемых банановых деревьев, по существу своему являющихся гигантской травой, ствол которой состоит из плотно растущих один к другому листьев, встретился эвкалипт. Марина была удивлена находкой, объяснив свое удивление тем, что эвкалипт — австралийское растение. Конечно, оно выращивается во многих странах с жарким климатом, но все-таки дикорастущим встречается только в Австралии. Листья эвкалипта выделяют пахучие вещества, наполняющие воздух приятным ароматом, а главное — отпугивающие насекомых: москитов, комаров, оводов. Потому длинные узкие листья, загнутые в виде запятой, путники долго растирали в ладонях, а затем обмазывали всё тело. Кроме того, Стас, обладавший некоторыми познаниями в медицине, нарвал листьев про запас.

— Их можно высушить, измельчить и добавлять в сигареты при болезнях горла, а так же делать ингаляции. Да и вообще масло эвкалиптовых листьев полезно: тонизирует и помогает в борьбе с некоторыми хорями.

— Думаешь, тут больше не растут эвкалипты? — Игорь наблюдал за собиранием листьев с насмешкой.

— А вдруг нет? Марина правильно сказала: их родина — Австралия. Мы ведь не в Австралии.

— Кто знает, — протянул Игорь.

Следующим интересным растением стала гевея, или каучуковое дерево. Родиной гевеи была Южная Америка, потому вместе с австралийским эвкалиптом гевея вызывала смутные ощущения вроде тех, которые приходят к ребенку, когда он гуляет по зоопарку: сотни животных, обитающих в различных уголках мира, собраны в одном месте. Игорь пошутил даже, что остров — это большой парк мировой флоры и фауны. Дальше путники встретили кофейные деревья с зелеными плодами, арахис, какао-деревья, огромное количество цветов и диких ягод. Остров изобиловал растениями всех видов, притом растениями, казалось бы, чуждыми данной местности. Приходилось только удивляться и чесать затылок, думая над происхождением всего этого изобилия растительности.

Местность стремительно спускалась, пока путь не преградил обширный водоем с водой коричневого, земляного цвета, разукрашенной мириадами солнечных бликов. Над самой водой зеленели мангровые заросли, в воздухе витали тучи насекомых. Этот водоем мог образоваться в результате приливов, когда их высота достигала максимума: вода из океана попадала в ложбину меж двух гор, где затем отстаивалась и превращалась в цветущее царство мангровых деревьев, стрекоз и кувшинок. Пересечь препятствие было невозможно без лодки или надежного плота. Обход занял бы, вероятно, очень много времени, но он стал единственной осуществимой идеей путников. Отдав полчаса отдыху, люди со вздохами пошли в обход озера, двигаясь вверх, так как внизу, там, где океанская вода с приливами устремлялась в озеро, могло быть непроходимое болото.

Очень скоро путники наткнулись на еще одну поразившую их находку: в месте, где мангровые заросли противоположных берегов росли ближе всего, над водой был натянут стальной трос.

— Как же, как же, — ворчал Игорь. Находка ему не нравилась. Почему — он не знал. — Давно мы уже не сталкивались с остатками жизнедеятельности людей.

Стальной тонкий трос соединял берега. Он явно использовался кем-то для переправы. Но использовался давно, потому что успел покрыться пушистым зеленым слоем мелкой растительности — чего-то вроде водорослей. Стас потрогал трос, попытался оборвать его, но трос держался крепко. Напрашивалась мысль использовать его по прямому назначению.

— Хорошо. Только будьте осторожны. Я не удивлюсь, если здесь водятся крокодилы или какие-нибудь голодные пираньи.

Материя парашюта пошла на изготовление обмоток для рук и ног, а стропы — на страховочные пояса. Хоть все и боялись переползать над мутной водой, путь таким образом можно было сократить очень солидно. И путники полезли. Сначала, цепляясь руками и ногами за провисающий трос, пополз на другой берег Стас. Страховка придерживала его спину, так что молодой человек смог перебраться довольно быстро и почти безопасно. Второй отправилась Марина. Игорь перелез над водой третьим.

— Этот остров более обитаем и обжит, чем я предполагал вначале, — говорил он, когда группа направилась уже вверх по склону. — Кто-то двигался тем же маршрутом, что и мы, о чем свидетельствует плот на болоте и трос над мангровым озером. Да еще костер, который видел Стас. Мы имеем все шансы выйти на чье-то жилище!

Лес становился то гуще, и приходилось переползать бурелом чуть ли не под землей, то реже, предоставляя возможность двигаться быстрее. Но до темноты группа покинуть лес не успевала. Когда пошли скальные нагромождения, Игорь предложил искать подходящее для лагеря место. Мох, папоротники, лишайники стали вскоре чуть ли не повсеместными, росли практически на каждом камне, в каждой расщелине. Из деревьев преобладали хвойные породы, в том числе кедры и сосны. Определить свое положение не удавалось, определить пройденное расстояние — тоже. Было ясно лишь, что группа достигла второй горной гряды с более высокими пиками, но менее крутыми склонами.

Неожиданно хвойный лес оборвался поляной. Над поляной нависла огромная скала, пышущая жаром после дневного солнца. Скалу можно было обойти, свернув налево, где угадывалась тропа, вытоптанная, видимо, животными.

А может и людьми, кто знает…

Но справа, где поляна отвесно обрывалась на большую высоту, путники увидели зев темной пещеры. Это место могло стать отличным прибежищем на ночь, тем более было укромным и защищенным с двух сторон: скалой и обрывом. Но когда путники подошли к пещере поближе, то чуть не упали от того, что увидели…

— Теперь у меня не осталось сомнений: до нас тут неплохо успели пожить многие, — проговорил пораженный картиной Игорь. — Добро пожаловать на остров невезения, черт возьми.

Вход в пещеру представлял собой отверстие полукруглой формы с диаметром около трех-четырех метров. Издалека отверстие казалось меньше, потому что было замаскировано проросшими плетнями, бревнами и высоким земляным валом. За валом люди увидели старые окопы, в которых спрятались под зеленой травой несколько ржавых пулеметов, накрытых навесами из тех же плетней и гнилых жердей.

— Вот так дела! — Стас держал свой пистолет наготове на всякий случай. Хотя пещера была давно необитаема, страх за свою жизнь и волна опасений вновь дали о себе знать. — Похоже, кто-то тут устроил настоящий дот.

— Не дот, а целая опорная база, — поправил Игорь, косясь на пулеметы. Он успел насчитать уже четыре ствола. — Интересно, от кого они тут защищались?

— От мертвецов, — была уверена Марина. — Но теперь здесь никого не осталось. Может, глянем, что там внутри? — Девушка не чувствовала присутствия в пещере чего-то опасного. Потому направилась туда первой. За нею поспешили и парни.

В полумраке люди сначала растерялись, пока привыкали глаза, а затем стали осматривать содержимое пещеры. Сама пещера оказалась просторной, с высоким сводом. Свод поддерживало с десяток известняковых колонн естественного происхождения, примерно столько же насчиталось сталактитов и сталагмитов. Вглубь пещера уходила на пару десятков метров, у стен стояли какие-то ящики, деревянные и металлические конструкции, бесформенные нагромождения трухлявых бревен, камней, земли. Некоторые бревна были из прочных и долговечных пород деревьев и сохранились отлично, как и сколоченные из такой древесины предметы интерьера: пяток небольших табуреток, невысокий письменный стол, сундуки, полки. В дальнем конце пещеры прежние ее обитатели соорудили спальное отделение на шесть широких лож. Когда-то эти ложи были накрыты то ли шкурами, то ли соломенными матами. На одном таком ложе темнело нечто подозрительное. Вблизи стало ясно, что это скелет человека.

Марина, едва увидев скелет, развернулась и бросилась прочь из пещеры. Но парни оказались менее пугливыми. С интересом они осмотрели сухие кости в изъеденной временем одежде. Когда-то скелет был человеком, имеющим отношение к армии — на остатках одежды угадывались характерные для армии шевроны-нашивки. Прочитать их не удалось, но Стас и Игорь догадались: перед ними американский летчик, выживший после крушения бомбардировщика В-17 «Летающая крепость». А пещера вокруг — место последнего пристанища летчика. Вот только как он смог в одиночку перетащить сюда все вооружение с самолета, а так же многочисленные стальные ящики, листы металла? Как он смог нарубить столько бревен, да и зачем ему несколько пулеметных гнезд у входа? Не будет же он в одиночку стрелять из пяти крупнокалиберных пулеметов, расположенных на расстоянии более метра один от другого?

Ответ напрашивался сам: летчик выжил не один. Выживших была группа из нескольких человек.

— Видимо, американцев так и не нашли, — с печалью, почти с горем констатировал Игорь. — Мы и впрямь у черта на куличках.

Стас прекратил созерцать останки летчика и занялся осмотром содержимого пещеры. В многочисленных ящиках он находил либо горсть трухи на самом дне, либо бесформенные окаменелости, которые раньше были не то заготовленными плодами, не то нарубленными поленьями. Но в некоторых ящика он все же обнаружил очень интересные и — главное — полезные для выживания вещи. Не трогая их пока, он довольствовался лишь беглым осмотром.

В центре пещеры обнаружился очаг и металлический котелок на решетке. Неподалеку стояла канистра, в которой когда-то была вода. Да, они тут жили долго, раз так основательно все устроили…

По характерному завалу у входа Стас сделал вывод, что когда-то вход закрывался весьма внушительной перегородкой из бревен и досок, усиленной листовым металлом — дюралем. Металл, скорее всего, был перенесен сюда с поляны секвой, ведь путники еще в первое свое посещение так и не смогли обнаружить следов правого крыла самолета. Летчики перетаскали сюда целое крыло, а за одно и многие детали двух пропеллерных двигателей, чтобы использовать их в обиходе, а так же для укрепления своего жилища. В подтверждение этой версии выступила лопасть одного из пропеллеров, прислоненная к стене. Как они смогли разобрать двигатель? Как они разобрали крыло? Стас во время осмотра наткнулся и на кое-какие инструменты, но не мог понять, как с их помощью можно выполнить задачу по разбору авиационных двигателей и крыла.

— Что мы будем делать со всем этим добром? — спросил Стас у ошарашенного пещерой Игоря.

Тот ответил не сразу. Наверное, был слишком сильно поражен ситуацией.

— Заночуем тут. Место прекрасное, если честно. Американцы знали, где обустраиваться.

— А дальше?

— Завтра пойдем туда, где ты наблюдал огонь. Мы должны найти людей. Я не верю, что из двух тысяч душ «Серенити» нас выжило лишь трое. К тому же, Джон Карчер говорил, что в его группе было шесть самолетов. Значит, на острове мог оказаться кто-то из его коллег.

Стас посчитал план Игоря разумным. Втроем, конечно, можно прожить в подобной пещере долго: лес даст пищу, воду, строительный материал. Но если на острове есть кто-то еще, надо его найти, обязательно найти. Одного, двух, трех — всех, кто выжил. И затем совместными усилиями придумать, как выбираться отсюда на большую землю.

В пещеру вошла Марина. Она долго стояла снаружи, не решаясь вновь оказываться в одном пространстве со скелетом. Девушка позвала спутников взглянуть на кое-что. Когда те вышли и преодолели метров тридцать по «звериной» тропе, ведущей в обход скалы, то наткнулись на небольшой пятачок ровной земли.

— Кладбище, — констатировал Стас.

Пять покосившихся крестов из толстых жердей торчали над едва приметными холмиками поросшей травой земли. Скорее всего, здесь нашли свой покой остальные члены экипажа «Крепости».

— Это некрополь какой-то, а не место для ночлега, — говорила Марина. — Может, найдем другую стоянку?

— Не глупи, детка, ничего лучшего мы здесь найти не сможем. Но если хочешь — ищи.

Игорь был непреклонен. Стас имел такое же мнение и не хотел искать другое место для ночлега. Лучше провести ночь под одной крышей со скелетом в относительной изоляции от леса, чем мучиться где бы то ни было еще.

Они вернулись в пещеру.

— Что будем делать с ним? — Стас указал на скелет. — Может, его следует похоронить?

— Тебе он мешает что ли?

— Ну, как-то неудобно…

— Раз неудобно, давай, копай яму. Где копать, ты уже знаешь. Мне он не мешает.

Игорь сплюнул и стал разглядывать найденные им предметы быта. Стас же махнул рукой на погребение, пошел осматривать пулеметы. В окопах перед входом в землю были врыты пять 12,7-миллиметровых пулемета Colt-Browning M2, о чем говорили гравировки на их ржавых корпусах. Еще один лежал в пещере. Стас припомнил, что Джон Карчер говорил о В-17, а именно: вооружение самолета состояло из десяти-тринадцати подобных пулеметов. Отсюда, собственно, и количество членов экипажа в десять и более человек — для управления пулеметами при отражении налетов вражеских истребителей. Остальное оружие летчики могли утратить при транспортировке, утопить в болоте или в мангровом озере. Стас нашел так же и ленты с патронами, всего около двадцати двух по пятьдесят патронов в каждой. Следовательно, всего имелось немногим больше тысячи выстрелов. Вот только способны ли эти динозавры стрелять? Стас покрутился вокруг самого, как показалось, пригодного пулемета, пытаясь понять, каким образом его зарядить. Наконец, он смог вставить ленту в лентоприемник, передернул затвор и отжал спуск. Стас мало верил в то, что пулемет оживет. Но пулемет все-таки ожил: громкая сухая очередь взорвала умиротворенную тишину поляны, воздух в пещере зазвенел, из зарослей метнулись в небо стаи попугаев.

Сквозь шум в мгновенно заложенных ушах Стас слышал, как орет Игорь:

— Мать твою, олух, ты хоть предупреждай!

С улыбкой на лице Стас похлопал грозное оружие.

— Работает, сволочь! У нас есть чем обороняться!

Под ворчания Игоря и редкие попытки Марины склонить парней к ночевке в ином месте Стас насобирал топливо для очага, набрал в канистру воды из найденного поблизости ручья, очистил стол от пыли и грязи; к заходу солнца в пещере уже трещали сухие ветки, а в котелке над огнем варилась уха. Пока Стас и Марина накрывали на стол (девушка вновь насобирала ягод и фруктов, листья папоротника), Игорь умудрился без посторонней помощи закрыть вход в пещеру парашютной тканью, в том числе сохранившейся в пещере, и плетеными щитками, разбросанными повсюду в изобилии. На всякий случай Игорь перетащил внутрь пещеры рабочий пулемет и все боеприпасы к нему. Пулемет весил килограммов тридцать и не мог использоваться «с рук», потому пришлось придумать для него станок из металлического ящика.

Впервые люди встретили наступление темноты в относительной безопасности, в тепле и сухости, под прочной крышей, с шикарным шведским столом. Марина вынуждена была признать: пещера весьма уютно обустроена, хоть уже давно заброшена. Даже скелет в глубоком шлеме в дальнем конце пещеры быстро вышел у девушки из головы и больше не вызывал суеверных страхов.

Особую похвалу девушка получила за то, что додумалась добавить в уху молодые побеги масличной пальмы. Увидев, что сухие плетенки скручены из ветвей этого растения, девушка стала искать его в живом виде и неподалеку от пещеры нашла целую рощу масличных пальм. Одно из самых полезных для человека растений — масличная пальма. Она дает много всего: из орехов добывают пальмовое масло, из волокон молодых листьев делают веревки, из сухих листьев плетут циновки, занавески, делают кровлю хижин и шалаши, гибкие стебли используют для плетения корзин, из ядер орехов получают масло, которое впоследствии идет на изготовление ароматного мыла. Кроме того, из сока плодов масличного дерева приготовляют пальмовое вино, необычайно вкусное и очень полезное.

В уху хотелось добавить картошки, но за неимением таковой побеги масличной пальмы оказались как нельзя кстати. Кроме того, в уху пошло небольшое количество листьев папоротника, что сделало ее вкуснее и питательнее. Три добытых яйца дронтов Марина отварила в небольшом половнике; они стали шикарным дополнением к ухе и жареному на костре мясу птицы. Кроме того, имелись фрукты и ягоды, сырой и вполне пригодный в пищу папоротник, а вместо чая люди довольствовались отваром из листьев ягод.

Ужин удался на славу. Впервые его приготовление заняло столько много времени, зато он стал неким символичным событием для каждого. После восьми дней, полных страха и трудностей, выжившие наконец-то смогли по-настоящему отдохнуть и расслабиться, позволив себе отключить тревожный поток мыслей, забыться в сладкой полудреме. Впервые каждый из них хотя бы отдаленно почувствовал нечто, роднящееся с умиротворением и даже счастьем.

В пещере нашлось очень много настоящих «сокровищ», за которые любой человек, волею судьбы выброшенный на необитаемый остров и вынужденный бороться за свое существование, отдаст горы золота и драгоценностей. Из того, что сохранилось, потому что заблаговременно было запрятано в стальные непроницаемые ящики или не подверглось сильному старению на открытом воздухе, Стас, Игорь и Марина нашли почти все нужные в дикой среде вещи. Например, был небольшой топорик, тупой, но заточить его удалось о лопасть пропеллера. Был приличный молоток и немного гвоздей, правда, ржавых совершенно. К строительному материалу можно отнести большой моток веревок разной длины и толщины, а еще — куски металла в листах, в легких балках и трубах. Дюраль коррозии почти не подвергся, потому был вполне прочен и пригоден для использования в любых целях.

К перечисленным ранее находкам относятся рабочий авиационный пулемет с запасом патронов, набор посуды: самодельный котелок для приготовления пищи и солдатские котелки для ее употребления, половник, а также четыре жестяные кружки (еще четыре оказались проржавевшими до дыр), ложки, пара ножей. В ящиках лежали комплекты одежды пилотов, похороненных на кладбище неподалеку. Тот, кто их хоронил, относился ко всему практично, потому сохранил одежду. Решив, что мертвые не буду возражать, люди подобрали себе прочные комбинезоны из материала, похожего на джинсовый, и летные куртки. Марина смогла сменить изодранные мокасины на хорошо сохранившиеся в сухости и изоляции кожаные ботинки, которые пришлись ей почти впору. Также нашли новых обладателей три пары легких кожаных перчаток, у которых уже отсутствовали кончики пальцев.

Пещера готова была принять новых жильцов, достаточно лишь навести здесь порядок, выкинув весь хлам и труху. Имелись ящики для хранения вещей, кое-какая мебель, спальные места, полки для размещения мелких предметов и даже вбитые в скальные стены крючки. Если бы группе не надо было назавтра двигаться в дальнейший путь, то пещера без лишних споров стала бы новым жилищем людей. Игорь сказал даже, что в случае, если им не удастся обнаружить других людей, пещера станет главным домом робинзонов на острове.

Особо ценной стала найденная под кучей трухлявых останков бутыль из толстого темного стекла. Откупорив ее, Стас сразу ощутил запах алкоголя. Выяснилось, что летчики тоже знали многие полезные применения масличной пальмы, и в их числе — настой вина из выжатого сока плодов. Неясно, сколько это вино просуществовало, и пить его было достаточно рискованно, ведь оно могло превратиться в яд. Однако Игорь, плюнув на опасность, рискнул и попробовал напиток.

— Ничего себе, крепкое какое! Ну, други мои, это не вино, а настоящий коньяк!

— Коньяк делают по-другому, нежели вино, — возразила Марина.

— Да мне плевать. По крепости это пойло не уступает коньяку или водке, попробуйте!

Этот крепкий напиток стал достойным завершением шикарного ужина. Всего несколько его глотков задурманили голову Марины, тело приобрело сказочную легкость, захотелось даже повеселиться. Но девушка благоразумно не пускалась в пляс, не начинала орать песни и вести себя неадекватно. Зато Игорь, изрядно захмелев, заплетающимся языком попробовал провыть нечто нечленораздельное, чему полагалось по его задумке быть песней, затем сделал последний глоток, пробурчал на прощание пару матов и направился спать. Он рухнул на одно из широких лож, где для мягкости были подстелены собранные вечером ветви пальмовых деревьев и неиспользованная одежда.

Стас же ограничился всего парой глотков алкогольного дурмана, потому чувствовал себя хорошо и спать не собирался. Вместе с прочими вещами Стасу удалось найти стопку книг, сохранившихся, как и всё прочее, благодаря изоляции в прочных ящиках. Все книги были на английском языке и в большинстве своем являлись технической документацией к узлам и агрегатам самолета В-17. Но среди непонятных названий встретился томик стихов американских и английских поэтов, а также библия и странная тетрадь в коричневом переплете. Тетрадь сразу привлекла внимание Стаса больше книг, так как на ней от руки было начеркано: «Just HOPE in GOD», что переводится примерно как «Только на Бога надежда». Стас раскрыл тетрадь и всмотрелся в мелкие, блеклые строчки на желтой бумаге. Язык письма был английским, но Стас не мог разобрать ни слова — такой неразборчивый почерк имел человек, писавший это. Тогда молодой человек попросил девушку помочь ему разобраться, что это за тетрадь.

Марина взяла ее и с интересом вчиталась в содержимое. Девушке пришлось напрячься, чтобы понять смысл и суть содержимого, оформленного в мелком угловатом почерке. Наконец, она сказала:

— Это дневник.

— Чей?

Марина пожала плечами:

— Кого-то из американцев с самолета. Он начинается с пятого декабря 1945 года.

Стас взволнованно подсел поближе к девушке.

— Ты можешь прочесть и перевести?

— Могу. Вот только… — Девушка замялась. Поначалу Стас не мог понять, что заставило ее замолчать, но затем он догадался.

— Ты думаешь о том, нужно ли нам знать то, что писал здесь американец?

Девушка кивнула.

— Мне кажется, нужно. Может, мы сможем понять, где оказались, что здесь происходит и как нам отсюда выбраться.

— Это не смогли понять они, бедные пилоты. — Марина посмотрела через плечо на скелет американца. — Потому что не выбрались отсюда.

— Тем не менее, в дневнике может быть что-то полезное нам, важное.

Марина долго думала, но все же согласилась перевести Стасу дневник. Щурясь, девушка сначала долго вчитывалась, расшифровывала закорючки горе-писателя, разбавленные, к тому же, орфографическими ошибками, а потом тихо переводила на русский язык. Стас же слушал жадно, часто заглядывал на страницы дневника, будто ожидал увидеть в них подтверждение того, о чем писалось.

Они просидели почти до утра. К утру же люди узнали много нового о своем положении. Но главное — они узнали, что шансов на спасение практически нет.

Дневник

Дневник рядового Самуэля С. Гальдини. Военно-воздушные силы США. База регистрации: Форт-Лодердейл, Флорида. Номер жетона 874323S.

5 декабря. 1945.

В 9 часов 15 минут по восточному времени наш самолет В-17FF в составе звена «красный сокол» покинул место базирования — летное поле военно-воздушной базы Форт-Лодердейл. Предполагалось выполнить учебный полет длительностью около двух часов с достижением острова Гранд Багама и метанием бомб севернее острова. Примерно в 9 часов 50 минут по восточному времени лидер звена сообщил о неполадках в управлении самолетом. Через минуту первый пилот нашего В-17 так же доложил о выходе из строя ряда датчиков. Спустя десять минут «красный сокол-два» внезапно отклонился от курса на восток, на связь выходить отказывался или не мог. Лидер звена дал распоряжение нашему борту преследовать «красный сокол-два», так как он все еще нес несколько авиабомб и мог сбросить их на Багамские острова. Думая о том, что в группе самолетов затесался предатель, готовый нанести удар по мирному населению Багамских островов (командиром «красного сокола-два» был немец по происхождению майор Вильгельм Гальц), мы заняли позицию преследования, готовые расстрелять саботажный борт. Но совсем скоро после смены курса нашим самолетом (наш позывной в звене — «красный сокол-шесть», всего в звене шесть самолетов В-17FF) небо приобрело темный оттенок, откуда-то налетел шквальный ветер, поднялся сильный шторм, сопровождаемый дождем, грозой и туманом над поверхностью моря. Мы потеряли визуальный контакт с «красным соколом-два», с остальной группой, командир Роджер Фрай сообщил о полном отказе всех систем управления самолетом. Мы стали падать в океан, быстро поглощенные туманом, и, как признались потом мои сослуживцы, никто не верил в спасение. Я сидел в верхнем огневом гнезде за пулеметом и не мог видеть ничего под крылом самолета, но по ощущениям своего тела понял: командир и второй пилот пытаются выровнять машину, заставить ее двигаться на подъем. В какой-то момент им удалось это, но машину тут же сильно тряхнуло: зацепились днищем за деревья на склоне гор. Я не видел ни деревьев, ни гор, потому подумал, что мы, как брошенный в воду плоский камень, отскочили от поверхности океана. Затем машина какое-то время будто бы поднималась очень круто, но опять столкнулась с чем-то. Я потерял сознание, потому что ударился головой и лицом о ручки пулемета, а когда пришел в себя, то обнаружил, что машина неподвижна, но двигатели еще работают в затухающем режиме. Вокруг был туман, я ничего не видел, но так как машина оставалась неподвижной, а внутренняя связь не функционировала, я принял решение покинуть огневое гнездо и справиться о нашем положении у командира. Я пробрался к кабине и узнал, что мы застряли в каких-то деревьях, что обрадовало, ведь могли бы упасть в воду и точно разбиться. Но потом я ужаснулся: самолет мог рухнуть с деревьев на землю, а бомбы в его чреве — взорваться! Командир борта капитан Фрай отдал приказ покинуть самолет, но когда мы открыли входной люк и посмотрели вниз, то обомлели: в рассеивающемся тумане мы видели землю, до которой было футов триста! Мы застряли в кронах деревьев на высоте трех сотен футов от земли! Но в самолете находиться было опасно, потому мы быстро сообразили связать парашюты и спуститься по ним. Вскоре мы находились на земле, а над нашими головами громоздился В-17 весом больше одиннадцати тысяч фунтов! У подножия деревьев лежало отвалившееся правое крыло, все было залито топливом, то, к счастью, воспламенения не произошло. Капитан Фрай сказал, что самолет потерял управление внезапно и по неясной причине, и что, скорее всего, мы упали на один из Багамских островов неподалеку от острова Гранд Багама, а может и на него. Деревья, в которых запуталась машина, к нашему общему удивлению, оказались старыми секвойями с толстыми стволами футов тридцати в поперечнике. Я никогда не видел рощ секвой, потому долго любовался исполинами. Капитан Фрай сказал также, что пытался дать сигнал бедствия, но из-за грозы сигнал мог не дойти до базы. Где находятся остальные самолеты, какова их участь — мы не знали. Когда туман рассеялся, мы увидели высокие горы и еще больше удивились, ведь в районе полета не было таких высоких гор, как не было их и на Багамских островах. Весь день мы прождали поисково-спасательный отряд, ведь знали, что искать нас будут непременно. Но день прошел, мы так и не дождались никого. Мы устроились на опушке леса и будем ждать завтрашнего дня. Завтра нас должны точно найти.

6 декабря.

Нас так и не нашли. Самолет все еще висит на ветвях секвой, вокруг распространяется запах керосина. Мы опасаемся, что керосин может воспламениться от неосторожного обращения с огнем (почти все в нашем экипаже курят, бросают спички куда ни попадя), потому мы решили отойти поглубже в джунгли. Сержант Хаксли, связист, был направлен капитаном разведать местность и вышел на песчаный берег. Мы всем экипажем последовали на тот берег, чтобы раздобыть кокосовые орехи, так как сильно хотели есть и пить, а никакой провизии и воды с самолета взять не успели в эвакуационной спешке. На пляже мы обустроили временное пристанище, наломали крупных пальмовых ветвей, нарвали орехов и бананов. Я считал, что в это время года банановые пальмы и кокосовые пальмы не плодоносят, но ошибся. Мы утолили голод и жажду, вечером развели на берегу большой костер, чтобы сигнализировать о своем местоположении поисковым бригадам. Но уже почти ночь, солнце скрылось, а на горизонте нет ни одного судна. Это странно, потому что до Багамских островов от побережья Флориды не так далеко.

Позже.

Почти утро, но спасателей нет. Мы по очереди поддерживаем в костре пламя, устали добывать сухое топливо. Кое у кого дурные предчувствия, тем более ночью, около трех часов, мы не смогли определить широту острова. Для того чтобы определить широту, надо отыскать на небе Полярную звезду, однако найти ее не удалось. И другие созвездия вроде Ориона, Большой Медведицы или Кассиопеи никто так же не смог отыскать. Это странно, ведь перечисленные созвездия видны в любое время года на широтах штата Флорида, за которые мы никак не могли забраться. Я шутливо предположил, что нас занесло в южное полушарие, и высказал свое предположение в шуточном оформлении, но капитан совершенно серьезно стал искать созвездие Южный Крест. Попытки его не увенчались успехом, капитан Фрай устал и сильно зол, потому что не спал всю ночь. Кстати, при аварийной посадке (если можно назвать это посадкой, ведь самолет так и не коснулся земли) наш боковой стрелок рядовой Макс Синневер сломал ногу. Перелом закрытый, но Синневеру нужна медицинская помощь. Пока мы отпаиваем его кокосовым молоком и ромом. Остальные отделались незначительными ушибами и царапинами.

7 декабря.

До полудня мы пробыли на берегу, бесплодно ожидая спасение. Ни один самолет не показался в небе, ни одно судно не проплыло мимо острова, ставшего нашим прибежищем. Хаксли предложил капитану забраться в самолет и попытаться починить рацию, которая при аварии вышла из строя. Капитан поначалу отказывал, но за несколько часов до заката сдался. Часть экипажа вернулась к секвойям, остальные, включая меня, остались на берегу. Мы были заняты сбором топлива для нового костра, а также поиском воды, потому что все окрестные кокосовые пальмы уже разорили. Пока мы занимались своими делами на берегу, Хаксли забрался в самолет по свисающим парашютам. Капитан Фрай хотел лезть сам, но он не умеет чинить рацию; умеет наш сержант. Однако Хаксли не удалось наладить ее, хотя он пытался почти три часа. Уже после заката капитан приказал Хаксли спускаться, за одно захватив необходимые вещи с борта. Хаксли покидал вниз кое-что из нашего личного имущества, оружие, медикаменты, боеприпасы, теплые вещи (прошлая ночь была бы холодной без костра), ящик консервов из бортового неприкосновенного запаса, плюс кое-какие инструменты. Вечером, уже затемно, мы вкололи Синневеру слоновую дозу болеутоляющего, наложили шину и прочно забинтовали ногу. Синневер показался мне очень нездоровым, у него начался жар, ночью он бредил. Сейчас Синневер спит, но его лицо потемнело, стало каким-то бурым, хотя я могу ошибаться — костер отбрасывает странные тени вокруг, удивительно меняет привычные цвета. Мы поели консервированной говядины и фруктов, рядовой Леклер, француз по происхождению (его родители приехали в США лет семнадцать назад), отыскал в джунглях ручей с чистой водой. Капитан приказал не пить эту воду, так как подозревал в ней наличие заразы, но мы втихаря пили. Заразы в воде нет, во всяком случае, никто не захворал. Ночью небо было затянуто облаками, так что мы не смогли повторить попытку определить широту своего местоположения. Пока было темно, поддерживали костер, топлива для которого едва ли хватило на ночь. Сейчас большинство ребят спит, дежурят Янукович и Вэллер. Я дописываю эти строчки и тоже отправляюсь на боковую. Верю: завтра с божьей помощью нас найдут спасатели, ведь мы разбились уже почти трое суток назад.

8 декабря.

Утром небо прояснилось лишь на несколько минут. До обеда моросил противный дождь, к полудню переросший в ливень. Шторма нет, но очень холодно и сыро, нам негде укрыться. Ребята пожертвовали куртками, чтобы соорудить навес над раненым Синневером. Кстати, прошлой ночью мне не показалось: лицо рядового Синневера стало бурым, все опасаются, как бы не было внутреннего кровоизлияния. Ему вкололи еще одну дозу обезболивающего, которое имеет побочный снотворный эффект. Синневер спит, но когда проснется, то снова начнет стонать и бредить. Поскорее бы нас забрали отсюда!

Позже.

Недавно меняли повязку на ноге Синневера, так как старая намокла. Вся нога рядового от бедра и до самой стопы почернела и распухла. Капитан Фрай хмуро сказал, что у рядового внутреннее кровоизлияние — бесспорно. Если помощь не прибудет в ближайшие часы, Синневер может лишиться жизни. Ноги он уже лишился, к сожалению. Когда же прибудет эта помощь!

Позже.

Синневер спит, но даже во сне он бредит. Кто-то из нас постоянно рядом с ним, опекаем как можем, но не в состоянии избавить его от мучений. Горизонт чист, но и не далек из-за дождя и легкого тумана. Мы хотели сменить местоположение, попробовать добраться до западного берега острова, но не можем, потому что нет возможности безболезненно перенести Синневера. А в этом месте топливо для костра уже закончилось. Я заметил, как Фрай пересчитывал патроны в своем пистолете. Пистолет так же есть у помощника командира, лейтенанта Родригеса. У нас на борту имелись автоматы — шесть штук. Капитан раздал их; не пойму, зачем он вооружает людей, ведь с каждым часом они становятся всё злее от недосыпа, голода. Запасы консервов мы стараемся экономить, потому что не знаем, когда нас спасут.

9 декабря.

Всю ночь меня мутило. То ли вода проклятого Леклера оказалась с заразой, то ли я что-то не то съел. К утру полегчало, но мои хвори — ничто по сравнению с тем ужасом, который переносит Синневер. Кажется, он впал в кому, уже не бредит, но едва дышит. Думаю, он не доживет до вечера, а сейчас уже за полдень. Дождя сегодня не было, но небо по-прежнему заволочено плотным покровом облаков.

Позже.

Только что капитан сказал, что собирается пристрелить Синневера, потому что не может больше смотреть на то, как он умирает. Синневер, кстати, снова в бреду, он кричит и стонет. Его нога черного цвета, а лицо бурое, в страшных впадинах. Господи, спаси его душу!

Позже.

Рядовой военно-воздушных сил Соединенных Штатов Америки Макс Синневер скончался сегодня, 9 декабря 1945 года, в 23 часа ровно по восточному времени. Номер жетона 324576S. Да позаботится милостивый Господь о душе его!

Позже.

Ночью пропал рядовой Саймон Вэллер. Никто не видел, куда он отправился, но при нем автомат. Капитан Фрай только что предположил, что рядовой мог дезертировать. С наступлением утра мы отправимся искать Вэллера. Но сначала мы должны похоронить тело Макса Синневера. Пресвятая Дева Мария, как же хочется скорее покинуть эту землю и вернуться на базу! Почему нет спасателей? Чем они там занимаются, интересно?!

10 декабря.

Мы решили похоронить Синневера на поляне, где растут секвойи, рядом с местом нашего крушения. Замерший на высоте В-17 станет ему надгробным камнем. Мы поочередно рыли могилу, используя подручные средства. Вырыли глубиной футов восемь. Синневера обернули в брезент, похоронили. Капитан Фрай произнес речь, мы отдали должные почести (какие могли) своему товарищу и неплохому парню, затем был быстрый завтрак, и мы направились разыскивать Вэллера. Сейчас привал, наша группа отдыхает. Со мной капитан Фрай, сержант Хаксли и рядовой Леклер. Остальные под командованием лейтенанта пошли лесом. Мы сидим на песке, подкрепили силы бананами, собираемся идти. Леклер посоветовал мне выбросить дневник или хотя бы не писать в нем то, о чем потом могу пожалеть. О чем я могу пожалеть?

Позже.

К вечеру слышали длинную автоматную очередь в глубине острова. У нас нет связи с группой лейтенанта, потому все переживают, что могло произойти в лесу. Вероятно, они нашли Вэллера, но кто и зачем стрелял? Может, это сигнал?

Позже.

Ночь. Мы должны были встретиться с лейтенантом и его группой на закате у самолета. Мы ждем уже час, но никто не приходит. Остров, судя по всему, приличный по размерам, парни могли заблудиться. В джунглях сегодня как-то неспокойно, громко кричат птицы. У меня дурное предчувствие, но я стараюсь не думать о плохом. Чем больше мы тут проводим времени, тем скорее нас найдут.

Позже.

Только что вернулись лейтенант и его группа, притащили Вэллера. Они принесли тревожную и очень пугающую лично меня весть: Вэллер сошел с ума. В подтверждение того свидетельствует состояние рядового Саймона Вэллера: он бледен, шевелит губами, произнося нечто, но совершенно беззвучно, потому не понять, о чем он хочет сказать. Глаза рядового постоянно широко открыты, будто он увидел в джунглях что-то ужасающее. Автоматная очередь, которую мы давеча слышали, произведена, очевидно, Вэллером. Лейтенант сказал, что когда они наткнулись на Вэллера, тот был без сознания, а также без автомата. Важно заметить следующее: Вэллер подвергся нападению какого-то животного, у него плечо покусано. Капитан Фрай предположил, что на Вэллера напала горилла. Теперь у нас появилась еще одна проблема.

Позже.

Вэллер бился в конвульсиях. Горилла или то, что укусило его, могло заразить рядового бешенством. Капитан Фрай сказал, что если это так, он пристрелит парня. Капитан знает — я пишу сей дневник, потому обратился ко мне и сказал, что я могу писать все точно так, как происходит. Фрай готов взять ответственность за убийство своего подчиненного. Смелый он, наш командир! Впрочем, все может обойтись. Мы по-прежнему на поляне неподалеку от секвой, на которых, будто огромная стальная птица, замерла «Летающая крепость». Отличный военный самолет, но так бесславно окончивший свою жизнь! Запаха керосина почти нет — топливо смыло дождем.

11 декабря.

О Господи! Сегодня немногим позже рассвета случилось то, о чем я боюсь даже писать! Это невозможно, это страшно и трагично! Никто не в состоянии трезво оценить то, что происходит на острове, даже капитан. Утром Вэллер, лежавший до этого спокойно, спавший, вдруг вскочил на ноги и набросился на Хаксли, который дежурил у небольшого костерка. Все остальные спали, включая меня, но проснулись от криков Хаксли и звуков борьбы. Я первым подбежал к обезумевшему Вэллеру и попытался оттащить его от сержанта, но не тут-то было! Вэллер натурально обезумел, он кусал сержанта за живот и руки, рычал, силы его словно утроились. Если бы не подоспевший мне на подмогу капитан, Вэллер прогрыз бы дыру в животе сержанта размером с чертову Алабаму! Когда нам вдвоем удалось оттащить рядового, все ужаснулись: глаза Вэллера были черны как угли, притом черны не только зрачки и кружки вокруг них, но и белки! В широко распахнутых глазах парня была одна дьявольская тьма, и ничего больше, никакого намека на нормальные человеческие глаза! Рот Вэллера был окровавлен. Он скалился и рвался обратно на свою жертву, был совершенно безумен и неуправляем. Капитан пристрелил его в затылок, во все стороны брызнула кровь. Вэллер повалился в траву и минут пять лежал неподвижно, но потом (Господи) стал подниматься! У него в затылке зияла дырка, в которую спокойно войдет кулак, но Вэллер поднимался на ноги! И глаза его ничуть не изменились. Видимо, у меня сдали нервы, потому что я выстрелил в Вэллера из автомата, а когда тот вновь упал, то я три раза выстрелил ему в голову. От головы парня ничего не осталось, и больше он не поднимался. Капитан сказал, что я поступил правильно, ведь в противном случае безумный Вэллер мог заразить нас всех. Таким образом, 11 декабря 1945 года в половине восьмого по восточному времени рядовой военно-воздушных сил Соединенных Штатов Америки Саймон Вэллер, номер жетона 214332D, скончался от выстрелов в голову, убитый мною, рядовым Гальдини. Если этот дневник впоследствии станет документом в суде, прошу отметить: Саймон Вэллер был вне себя и своим поведением угрожал жизни и здоровью остальных членов экипажа. Мои слова подтвердят все парни, в том числе капитан Фрай и лейтенант Родригес. Солдата похоронили рядом с могилой Синневера.

Позже.

Никто не сомневается, что сержант Хаксли заражен от многочисленных укусов Вэллера. Сам Хаксли попросил у капитана разрешение пустить себе пулю в лоб, но капитан отказал. Он разоружил сержанта, велел при первых признаках недомогания тут же сообщать. Хаксли сидит угрюмый, впрочем, все мы сейчас обескуражены. Как относиться к происходящему и уже произошедшему — неизвестно. Неужели Бог не видит нас, не слышит наши мольбы?

Позже.

Хаксли обманом завладел автоматом и застрелился. 11 декабря 1945 года сержант военно-воздушных сил армии Соединенных Штатов Америки Бенджамин Хаксли-старший скончался приблизительно в 22 часа по восточному времени. Номер жетона сержанта 875760S. Будь проклят остров, на котором мы очутились! Я решил писать этот дневник, чтобы затем рассказать о своих приключениях парням на базе, от души посмеяться. Но дневник превратился в летопись ужасных событий, в некролог. Смеяться тут не над чем, только молиться о спасении душ отличных ребят. Мы на острове всего (всего! Надо же! Стоит, наверное, сказать не «всего», а «УЖЕ!!!») седьмой день, а уже потеряли троих! Нас осталось девять, сколь же времени мы протянем? Еще три недели?

12 декабря.

Весь день парни вместе со мной молились. Только капитан с лейтенантом о чем-то переговаривались в отдалении. У нас осталось приличное количество консервов, а в лесу нашлись вкусные плоды. Хотели поохотиться, но капитан велел беречь патроны. А вечером в лесу мы видели фигуру человека. Она не обращала внимание на нас и вскоре скрылась в зарослях. Я думаю, это призрак кого-то из ребят. Как же мне страшно, хочу признаться. Хочется домой, на базу.

Позже.

Полчаса назад в лесу было шумно: там творилось что-то ужасное. Сначала раздался бешеный крик, человеческий крик, потом такой же крик, но дальше. Там что-то живет, в лесу живет нечто ужасное! Никто не спит, все напрягают глаза и уши. Мы затушили костер и ждем наступления утра, потому я пишу эти строчки почти в полной темноте, только бы успокоиться и не думать о происходящем. Утром надо решать, как быть дальше.

13 декабря.

Едва рассвело, капитан Фрай дал приказ собираться. Рядовой Чинтер забрался в самолет, за ним вскарабкался я. Вместе мы демонтировали все пулеметы и аккуратно спустили их вниз, затем спустили боеприпасы, всего около шести тысяч патронов. Также выкинули наружу всё, что могло пригодиться нам на острове, а потом сняли связанные парашюты. Пришлось постараться, чтобы слезть с секвой без этих парашютов! Мы двинулись в горы. Капитан говорил, что в лесу, где происходит черт знает что, оставаться опасно. Я с ним согласен. Мы прошли уже около пяти миль по джунглям, наткнулись на очень заболоченную местность и свернули севернее. Там местность поднимается в гору, болота исчезают. Очень тяжело тащить пулеметы, к тому же они не могут стрелять без крепкой опоры, ведь это авиационные пушки! Но мы тащим. Сейчас привал, курим и молчим. Хочется есть и пить. Капитан говорит, что в горах мы сможем найти подходящее убежище, к тому же с гор выгоднее подавать световые сигналы (костер), чтобы ищущие нас парни могли ориентироваться.

Позже.

Мы дошли до местности, лишенной крупных деревьев. Всех изрядно искусали москиты, а еще многие получили ожоги от солнца. Разбили лагерь прямо на склоне, спим на земле. Я очень устал, потому не могу больше придумать, что бы написать. Спокойной ночи.

14 декабря.

Обошли гору вокруг, ничего подходящего для обустройства жилища на девять человек не нашли. С восточного склона видны громадные секвойи, там висит «Летающая крепость», бедная малышка. Как бы я хотел сейчас улететь на тебе! Хоть куда, главное, чтобы подальше с проклятого острова!

15 декабря.

Десять дней. Ночью опять пытались определить свое местоположение, но опять безрезультатно. Зато теперь точно известно, что мы не в Северной Атлантике. Но где же тогда?! А ведь если мы не в Северной Атлантике, то и ищут нас не здесь! Боже, не укладывается в голове это всё. Боюсь, что не доживу до счастливого спасения, сойду с ума. Чинтер, изнемогающий под пулеметом, на дневном привале молчал, зато вечером разговорился! Рассказывал о Бермудском треугольнике, якобы существующем между Багамскими островами, Кубой и Флоридой. По-моему, Чинтер нес полную чушь. Говорил, что в месте этого треугольника в прошлом очень часто пропадали корабли, и якобы даже «Святая Мария» была найдена без экипажа именно в треугольнике. Я спросил, отчего же в треугольнике пропадают корабли, но Чинтер ответить не смог.

16 декабря.

Мы спустились в ложбину между двух гор. Путь нам преградила обширная гавань, сплошь поросшая мангровыми деревьями. Пришлось перекидывать над водой трос, чтобы перебираться. Почти весь день у нас ушел на это дело, все устали и озлоблены. Чинтер подрался с лейтенантом из-за историй о Бермудском треугольнике, теперь ходит с синяком под правым глазом, молчит. Ну и поделом ему, не будет больше сеять страх в душах своих сослуживцев. Наутро планируем подниматься на новый склон, более высокий, чем предыдущий. Возможно, пойдем дальше на запад по горам, ведь никто не уверен точно, на острове ли мы. Может, где-то в Южной Америке? А может в Австралии? Мы нашли эвкалиптовое дерево, а ведь оно растет именно в Австралии. Зато москиты нам теперь не помеха.

17 декабря.

Днем вышли на красивую поляну под отвесной базальтовой скалой. В скале обнаружили просторную пещеру, непонятно как образованную, но зато очень удобную для сооружения в ней жилища. Все приняли единогласное решение разбивать лагерь именно здесь. Сейчас отдыхаем после марш-броска по лесу, а после отдыха начнем планировать свою опорную базу.

Позже.

Кипела работа до самого заката. Все устали, очень устали, и физически, и душевно. Зато смогли многое сделать. Для начала, думаю, будет правильно описать пещеру, которую мы днем нашли. Она просторная, сухая, хотя когда-то тут была вода: со свода свисают сталактиты, под ними торчат из относительно ровной каменной площадки сталагмиты, а кое-где сталактиты и сталагмиты за много веков срослись в известняковые колонны. Очень красиво. Мы выровняли пол пещеры землей, сверху пока наложили пальмовые листья. Потом планируем застелить их плетенками, матами из ивовых прутьев или из прутьев масличной пальмы. Еще мы выкопали, сколько позволял базальт, желоб перед входом в пещеру, установили там пулеметы и замаскировали. Больше ничего сделать не успели. Завтра будем укреплять пулеметные точки.

18 декабря.

Весь день прошел в труде. Почти никто не вспоминал пережитый в джунглях ужас, некоторые даже напевали. Мы смогли устроить настоящую баррикаду на входе в нашу пещеру, благо, в самолете нашлось место топору и кое-каким инструментам. Я начал сооружать плетни для более тщательной маскировки пулеметов и самой пещеры. Кстати, пулеметы мы разместили на каменных помостах, укрепив бревнами. Теперь они грозно смотрят на ближний лес, готовые отразить нападение целой армии бешеных!

19 декабря.

Опять весь день трудились. Капитан Фрай сказал, что половина назавтра должна вернуться к самолету, разбирать упавшее крыло. Металл крыла поможет укрепить пещеру.

20 декабря.

Утром тянули жребий, кому идти. Мне повезло — остался в пещере. Пятеро ребят ушли вскоре после жеребьевки, ожидаем их через три-четыре дня. С собой они забрали почти все инструменты, так что половина работ остановилась. Старшим сегодня был лейтенант Родригес. Вечером он подстрелил в лесу двух больших птиц, похожих на индюков. Мы отлично полакомились их мясом. В пещере уже уютней, чем в казарме. Много растительности, отведено место под очаг. Спим пока на пальмовых листьях, но планируем сбить лежанки, а также стол и стулья на всех. Очень мало гвоздей и нет ни пилы, ни топора, потому плотницкие работы представляются невыполнимыми. После обеда опять шел дождь, а нас, кажется, так и не найдут. Перед отбоем Родригес попросил почитать мой дневник. А потом спросил, что случилось со «Святой Марией». Я рассказал ему эту историю, и, думаю, стоит расписать ее на бумаге, ведь все равно делать нечего, а стержней у меня еще много. Так что напишу. Бригантина «Святая Мария» в ноябре 1872 года вышла из Нью-Йорка в Геную, что на севере Италии. На борту бригантины было двенадцать человек экипажа и полторы тысячи бочек спирта для крепления вина. Через четыре недели бригантину заметили у Гибралтарского пролива (а не в Бермудском треугольнике, как утверждает невежда Чинтер!) со странно расположенными парусами, будто бы судном никто не управлял. На бригантину взошла группа матросов обнаружившего ее корабля, чтобы узнать, в чем дело. Матросы с удивлением узнали, что «Святая Мария» совершенно пуста, безлюдна, хотя на столе в кубрике стояло мясо и чашки с еще не остывшим чем. В судовом журнале отсутствовали записи за десять последних дней, а руль, обычно закрепляемый на старых судах, привязан не был. На судне остался нетронутым груз, деньги, ценности, и никто так и не узнал, куда подевалась команда. Да, эта история жутковата, но наше положение хуже: мы сами не знаем, где очутились и как нам выбраться из своего заточения. Вспомнил сегодня, как когда-то в детстве читал замечательный (тогда он показался мне замечательным) роман «Робинзон Крузо». Написал его, кажется, Дефо. В том романе человек провел на необитаемом острове двадцать девять лет! Только подумаю о таком сроке, сразу хочется молиться. Ладно, пора спать. Завтра трудный день.

21 декабря.

Сегодня была моя очередь собирать в лесу плоды. Я принес в лагерь целый ящик разнообразных фруктов, много эвкалиптовых листьев и побегов, а потом ушел на болота ловить лягушек. Не знаю, почему некоторые брезгуют полакомиться лягушками? Мы съели их с удовольствием, прожарив на углях, а из пойманной мною рыбы сварили суп. Лейтенант весело подмигнул нам и залил в большую бутыль воду, предварительно наполнив ее до половины соком масличных орехов и сахаром из пайков. Если будет солнце, сок забродит и превратится в вино. Так что к Рождеству у нас будет вино! Два дня нет никаких вестей от ушедших к самолету парней. Хотя мы не договаривались сигнализировать друг другу, днем лейтенант развел дымный костер на поляне. Через час нам ответил такой же столб дыма, значит, с ребятами все хорошо. Да поможет им Бог!

22 декабря.

Весь день стояло жаркое солнце. Лейтенант был доволен: сок в его бутыли прокис и, кажется, дал брожение. После обеда мы провели разведку ближайших мест, поднялись на несколько сотен футов вышел пещеры по южному склону горы, но ничего интересного не обнаружили. Днем опять потребляли лягушек и фрукты. С водой нет никаких проблем — рядом берет начало веселый ручеек с чистейшей водой.

23 декабря.

Ожидали к вечеру парней. Не пришли. Завтра последний срок.

24 декабря.

Сегодня канун Рождества. День ознаменовался многими событиями, и самое печальное из них — гибель рядового Леклера. Капитан Фрай рассказал, что рядовой утонул на болотах: для экономии времени их группа решила не обходить болото, а переплыть его на самодельных плотах. Все добрались невредимыми, но Леклер утоп. Бедный парень… Таким образом, рядовой военно-воздушных сил армии Соединенных Штатов Америки Бени Леклер трагически погиб утром 24 декабря, в канун Рождества, в 1945 году. Номер жетона 786231A. Четвертая жертва острова… Пришедшие принесли с собой много листового дюраля и кое-какие детали двигателя, которые можно использовать для конструирования станков под пулеметы и кое-чего в интерьере пещеры. Вечером я, еще не зная о смерти сослуживца, был рад, потому что подстрелил индюка. Ведь завтра Рождество, и добыча как раз очень кстати.

25 декабря.

Сегодня никто не работал. Ограничились лишь приготовлением еды и воспоминаниями о погибших парнях. Мы много беседовали, рассказывали кто что знал, пили вино лейтенанта. Оно еще не забродило как следует, но в голове все же шумело. В лесу нашли омелу, очень много омелы. Сорвали несколько цветов, украсили вход в пещеру и само наше жилище. Парни предложили высадить в деревянные кадки по периметру пещеры агаву, которая произрастает в подлеске достаточно густо. Завтра будем делать кадки. Вижу, все дьявольски устали и хотят домой. Это самое худшее Рождество в моей жизни!

26 декабря. Устанавливали листы дюраля, пересаживали агаву. Больше ничего.

18 января. 1946 год.

Очень долго не делал записи в своем дневнике, потому что писать было не о чем. Каждый день проходил похоже на предыдущий, жизнь течет размеренно и очень медленно. Постоянно думаю о Робинзоне Крузо, как плохо, что под рукой нет этой книги! Ведь в ней можно многое почерпнуть! Кажется, мы уже пообвыкли здесь, на острове, и ничего не боимся. Кошмарных случаев и трагедий, слава Господу, не происходит. В следующий раз напишу только в том случае, если произойдет что-то знаменательное.

Позже.

Не убрал свой дневник в ящик. Решил написать еще что-нибудь. Мы на острове уже полтора месяца, и не смеем думать даже, спасут ли нас когда-нибудь. Все скучают по родным, по друзьям. Не проходило еще ни дня, чтобы кто-то из нас не погружался в воспоминания и не рассказывал о своей жизни. Что произошло с нами? Кто виноват в этом? Боже, незнание и обреченность сводят с ума…

22 января.

Капитан Фрай сказал, что завтра половина экипажа отправляется в горы, еще выше в горы. Капитан хочет убедиться, что мы на острове — на окруженном со всех сторон водами океана клочке суши. Есть вероятность, говорит капитан, что нас роком забросило в дикую местность материка. В пользу этого предположения говорят высокие — до десяти и больше тысяч футов — горные цепи. Мы могли оказаться где-то на оконечности Южной Америки в районе мыса Горн, хотя климат неподходящий. Мы так же могли оказаться и в Южной Африке, что более соответствует климату, однако как наш самолет мог пересечь Атлантику по диагонали? Климат здесь вообще очень странный, будто нет никаких сезонов. Сейчас должен быть сезон дождей, но уже две недели мы не видели ни облачка на голубом небе. Море спокойно, приливы не бывают выше семи-восьми футов (это стало ясно уже в первые дни нашего здесь заточения). Очень необычно плодоносят деревья: мы встречаем и совершенно зеленые, несозревшие еще фрукты и ягоды, вместе с тем нас поражает обилие совершенно спелых и даже испорченных уже плодов тех же растений и ягод на соседних деревьях. Остров дает пищу круглогодично. Я вызвался сопровождать капитана Фрая в завтрашнем походе. С нами отправятся так же рядовые Чинтер и Беркли. Уже собран запас провизии и воды, а также веревки, оружие, палатка (мы сделали ее из парашютной ткани и брезента). Утром отправимся с целью достичь западной оконечности острова или хотя бы убедиться в том, что находимся именно на острове.

28 января.

Вечер. Сидим в палатке, обсуждаем маршрут. Мы в пути уже шесть дней, но не смогли обнаружить ничего интересного. Переход через горы труден, пришлось искать множество обходных путей вокруг ущелий, форсировали два бурных потока. Впереди, как нам кажется, последняя гряда, за ней либо море, либо… материк? Время покажет.

31 января.

Днем видели тигров. Двоих. Кажется, такие тигры живут в Китае. Хищники были далеко и то ли нас не заметили, то ли нами не заинтересовались. На острове, оказывается, не только необычная флора, но также весьма богатая фауна, словно не остров вовсе, а заповедник. Особенно большое разнообразие получили пернатые: за все время наших скитаний мы встретили таких обычных любому американцу птиц, как воробьи, соловьи, грачи, вороны, голуби, соколы. Очень много попугаев самых поразительных цветов, много канареек и сов. Встречались экзотические птицы с большими тяжелыми клювами — туканы. В низменных лесах обильно размножаются индюки, их мясо очень вкусно и сытно. А в джунглях ближе к океану нам встречались райские птицы, павлины и маленькие пчелки-колибри. Стоит сказать, что на острове также довольно много обезьян, но они небольшие, редко спускаются с деревьев и почти не обращают на людей внимания. Я был бы рад жить в таком богатом краю, если бы не был здесь заточен, как в тюрьме. Завтра предстоит последний подъем, сейчас пьем из кружек горячий настой ягодных листьев (в горах ночью очень холодно). Завтра мы станем лицезреть западную оконечность острова. Я многое отдал бы лишь за то, чтобы увидеть там побережье Флориды! Но это невозможно, Флорида далеко от нас.

1 февраля.

Мы дошли до конца своего пути! В вечерней дымке открылась нам восхитительная картина морского заката. Солнце играло всеми оттенками красного, погружаясь в воду, по океану мчались миллионы искр. Было очень красиво, но вместе с тем грустно: мы на острове. Никакого материка дальше нет. Нет и другой земли, до которой мы могли бы добраться. По всей видимости, мы обречены прозябать на этом необитаемом острове пожизненно. Впрочем, мы до сих пор не знаем, необитаем ли он! Ведь в джунглях к востоку мы слышали крики людей! Боюсь даже подумать, что это могут быть за люди. Завтра утром мы направляемся обратно в лагерь, путь обещает быть скорым, ведь он разведан.

2 февраля.

Чертовщина какая-то! Утром, едва рассвело, мы свернули стоянку, но вдруг Беркли закричал, что видит землю. Мы все уставились на запад и воочию наблюдали огромный остров, пожалуй, больший даже по размерам, чем наш! Но самое важное и удивительное: на острове мы видели огни, огни электрического освещения! Там, на том далеком острове жили люди! Возбужденные и счастливые, мы приняли решение немедленно сигнализировать о своем местопребывании, разведя костер. Однако пока мы собирали топливо, с океана наползал плотный туман. Совсем скоро далекая земля пропала в тумане, но мы ничуть не отчаивались, ведь туман — это временное явление. Мы не задумывались даже, что на закате не видели никакой земли, мы были в состоянии эйфории, как говорят доктора. Туман продержался до полудня, затем начал рассеиваться. Мы ждали, пока он вовсе исчезнет, но каково же было наше изумление, разочарование и паника, когда, едва туман улетучился, мы не увидели никакой земли! Ее не было! Лишь гладкая поверхность равнодушного ко всему океана, и не более! Остров-призрак открылся нам, воспламенив счастливую надежду, и тут же исчез в тумане. О, горе нам, бедолагам… Капитан сказал, что мы пробудем здесь еще одну ночь. Он в состоянии шока, не может поверить, как четверым парням могло показаться одно и то же. Или мы все сошли с ума, или рок сыграл с нами злую шутку.

3 февраля.

Утром был туман. Кажется, когда он рассеивался, мы снова видели далекий остров и огни, но потом мираж пропал. Мы решили возвращаться, ведь что мы можем еще делать?! Как это горестно — получить надежду и тут же утратить ее. Чувство потери равносильно горю, которое наступает после смерти близкого тебе человека. Далекий остров стал миражем и навязчивой мыслью в наших умах. Но мы возвращаемся, потому что в лагере нас ждут друзья.

8 февраля.

Преодолели половину пути. Вечером в ущелье севернее нашей стоянки слышались странные звуки, похожие на лязг металла. Страшно представить, что там может быть, но капитан Фрай решил назавтра посетить ущелье. Вполне возможно, наш «красный сокол-шесть» вовсе не единственный самолет, упавший на остров.

9 февраля.

Мы нашли на дне каменистого ущелья странные металлические рамы. Кажется, это каркас чего-то давным-давно сгоревшего. В центре каркаса под слоем гальки и песка обнаружился тяжелый металлический люк! Этот остров хранит больше загадок, чем мы могли представить! Пишу в спешке, так как мы отперли люк и собираемся спускаться. Факелы…

Позже.

Совершенно темно, хоть глаз выколи. Кажется, мы угодили в ловушку. Факелы давно потухли, мы в каменной коробке десять на десять футов и высотой футов пятнадцать. Попались. Обнаруженный нами люк открывал узкий колодец с вбитыми прямо в базальтовую породу металлическими скобами — ступенями. Колодец вел на глубину футов пятидесяти, после чего спуск прекращался, начинался узкий прорытый в земле туннель, ведущий на северо-восток. Мы прошли с полумили, как вдруг земля под нами осыпалась, раздался какой-то хруст, треск, мы свалились в яму. Пытались выбраться, встав друг на друга, но там совершенно не за что зацепиться, слишком скользко.

Позже.

Мы все еще в ловушке. Тут очень жарко и душно, а пять минут назад мы слышали странные звуки: гул и лязг. Может, мы угодили на секретный подземный завод фашистов?

Позже.

Удалось выбраться, зацепившись автоматом за камни. Ремень автомата выдержал мой вес, я подтянулся, выполз. Затем кое-как помог остальным. Все хотят поскорее свалить отсюда, однако капитан решил узнать, куда приведет туннель. Сейчас пойдем. Стараюсь писать почаще, ведь не знаю, на каком шагу сломаю себе шею в этом царстве мрака.

Позже.

Нашли ответвления и еще один ход наверх. Глаза болят от яркого солнца, но мы сделали новые факелы. Капитан нас всех убьет в этой норе!

Позже.

Под островом что-то есть! Не только многочисленные ходы, но и еще что-то, издающее странные звуки! Мы запротестовали против дальнейшей разведки и вернулись на поверхность. Капитан Фрай грозился расстрелять нас всех за неисполнение приказа, но по нему видно: боится соваться под землю сам. Мы решили отложить исследование этих ходов, а на карте нашего маршрута, которую капитан всегда держит при себе, тщательно отметили найденные нами входы. Вернемся в лагерь, обсудим дальнейшую стратегию. Как я рад, что мы не сгинули там, в этих чертовых норах!

12 февраля.

До лагеря день пути. Но главное в том, что ночью мы видели какие-то огни в небе. Сначала мы приняли их за огни самолета и возрадовались, однако огни перемещались слишком быстро даже для реактивных истребителей. Метеоры? Не похоже… Огни не выходят из головы: кто мог пролетать над островом?

14 февраля.

Сегодня после полудня мы дошли до лагеря. К нашему ужасу, здесь произошла трагедия. Во-первых, в пещере царил беспорядок, во-вторых, нас встретил только лейтенант Родригес. Он был сильно ранен, весь в крови и едва дышал. Остальных ребят поблизости не наблюдалось. Родригес, запинаясь, рассказал, что сутки назад на лагерь напало около двадцати бешеных людей с черными глазами. Нападение вышло неожиданным, в пещере на тот момент было только двое: Родригес и Янукович. Последнего буквально изорвали, но лейтенант отбил нападение пулеметами. Он говорит, что расстреливал бешеных целый час, но они вставали и продолжали идти на него! Важное примечание: Родригес уверяет, что бешеных поражает насмерть только выстрел в голову, выстрел такой, чтобы от головы ничего не осталось. А еще Родригес просит застрелить его, так как заразился бешенством. Трупов бешеных людей мы не нашли; оказывается, из лесу пришел еще и рядовой Гаррисон. Он тоже был ранен и сообщил, что подвергся нападению бешеных у болот, и его напарник Алекс Карсон погиб. Вдвоем Гаррисон и лейтенант Родригес оттащили все трупы бешеных в болото и утопили там, так как боялись распространения инфекции по воздуху. Это глупо, ведь кроме нас на острове, похоже, только зараза. Гаррисон после выполнения работы стал корчиться в судорогах, и Родригесу пришлось его пристрелить. Тело Гаррисона так же утоплено в болоте. Кошмар, что же это такое! Выходит, нас осталось только четверо: капитан Фрай, рядовые Чинтер, Беркли и я, рядовой Гальдини. Родригеса не считаем, так как он вряд ли доживет до вечера.

Позже.

Ночь. Лейтенанта застрелил капитан Фрай. Мы вырыли могилу неподалеку от пещеры и закопали Родригеса. Бедный парень, хороший был товарищ. Пабло Родригес пал, как я считаю, смертью героя. Нас осталось лишь четверо, каждую минуту ждем нападения на пещеру. Проклятый остров решил с первого дня избавиться от нас, и ему это удалось. Я на всякий случай перерисовал в дневник карту нашего маршрута, а так же всю изведанную нами местность. Условно я обозначил наиболее достопримечательные и заметные места, а также основные ориентиры. Пляж, где погиб Макс Синневер, я назвал Берегом Синневера. Нарисована примерная линия побережья, которое нам удалось открыть. Далее. Западнее Берега Синневера в семи-восьми милях поляна с нашим самолетом, Роща секвой, как я ее обозначил. Вокруг Рощи плотные заросли джунглей, иногда вовсе непроходимые. На юго-запад отсюда в трех-четырех милях начинаются обширные болота, которые, подумав, я окрестил Землей мертвецов. Как далеко они распространяются на юг, неизвестно, но в трех милях севернее уже начинается сухая почва и подъем на пик Надежды. Я назвал его так, потому что мы шли по склону пика Надежды, все еще уверенные в том, что нам удастся спастись. Мы надеялись на скорейшее прибытие спасательных отрядов, хотя звезды над нашими головами показывали: ребята, вы не на Багамах и даже не в Северной Атлантике. Южный склон пика Надежды постепенно превращается в густой смешанный лес, а затем идет Мангровая бухта. Я обозначил на карте место, где до сих пор сохранился трос для переправы через бухту. Соседний пик Свободы стал нашим приютом, именно здесь мы наткнулись на отличную пещеру в скалах. Я как мог нарисовал местоположение пещеры и сами скалы, а еще обычный наш путь к Земле мертвецов — болотам, где мы добывали лягушек, охотились и собирали ягоды. Южнее и севернее растут настоящие плантации фруктовых деревьев, орехов. Пойдем ли мы еще когда-нибудь к болотам? Крестиком обозначена могила Родригеса, за ней идет путь на высоту, к соседней гряде. Горы я назвал Малыми Андами, ведь шел разговор об их принадлежности к Южной Америке. Я обозначил все ущелья и опасные места, где возможен камнепад или сход селя. Пунктиром обозначены места переправ через водные потоки, расщелины и крутые склоны. Почти везде мы оставили тросы или веревки, так что если кто-то решит последовать нашим путем, сможет без труда повторить его. Кружки — входные люки в подземные катакомбы. Тоннель, которым мы шли, идеально прямой, имеет длину около двух миль. Пик Разочарования — место, откуда мы наблюдали таинственную Землю призраков. Восточнее милях в двадцати — Тигровое ущелье. Я бы назвал примерные размеры острова (сам остров получил от капитана имя Проклятая дыра, но я переименовал в остров Проклятых), но не имею даже приблизительного представления. Но он точно не меньше чем пятьдесят на пятьдесят миль. Просто огромный остров, надо заметить! Родригес настаивал несколько бутылок масличного вина, сейчас мы потребляем его в немереном количестве, поминаем. Как бы не застали нас врасплох те, кто убил наших парней! Проклятые дьявольские отродья… Почему Бог не помогает нам?

15 февраля.

Сегодня застрелился Бобби Чинтер. Не выдержал горя и напряжения, в котором постоянно держит нас проклятый страх. Мы похоронили Бобби рядом с Родригесом.

Позже.

В лесу за Землей мертвецов мы слышали дикие крики, будто сами черти выползли из преисподней и устроили там вакханалию. Сейчас ночь, но не до сна.

16 февраля.

Пришли с охоты капитан Фрай и Беркли. Фрай сильно ранен. По их словам, они подверглись нападению бешеных, среди которых (Господи, боюсь даже писать это!) были Гаррисон, Карсон и Синневер! Но ведь они мертвы! А Синневера мы похоронили больше двух месяцев назад! Фрай делает пометки на своей карте, а затем приказал застрелить его, отрезать голову и выкинуть в болото.

Позже.

Я собственноручно застрелил капитана Роджера Фрая. Вместе с Беркли мы обезглавили тело, но выкидывать в болото не стали. Закопали рядом с могилами Родригеса и Чинтера. Там уже целое кладбище… А нас осталось только двое.

Позже.

Не могу уснуть. Дурное предчувствие гложет меня. Я боюсь, сильно боюсь. Я уже не верю, что смогу покинуть остров. Это проклятое место, отсюда нет спасения. Остается только молится Господу…

18 февраля.

Запись делает рядовой Дональд Беркли. Вечером хозяин дневника Самуэль Гальдини пустил себе пулю в лоб. Царствие ему небесное, Господи. Я похоронил Самуэля, собираюсь последовать за своими товарищами. Перечисляю весь экипаж, злою судьбиною занесенный на проклятый остров. Экипаж дальнего бомбардировщика В-17 «Летающая крепость» военно-воздушных сил армии США, номер 881D, базирование: Форт-Лодердейл, Флорида: командир бомбардировщика капитан Роджер Фрай (119463D), трагически погиб от ранения в голову 16.02.1946; второй пилот, помощник командира лейтенант Пабло Родригес (844267F), трагически погиб от ранения в голову 14.02.1946; связист сержант Бенджамин Хаксли (875760S), покончил с собой 11.12.1945; стрелок Самуэль Гальдини (874323S), покончил с собой 18.02.1946; стрелок Макс Синневер (324576S), трагически погиб 9.12.1945; стрелок Бени Леклер (786231A), трагически погиб 24.12.1945; стрелок Роберт Янукович (744002F), трагически погиб 14.02.1946; стрелок Саймон Вэллер (214332D), трагически погиб от ранения в голову 11.12.1945; стрелок Роберт Чинтер (221743A), покончил с собой 15.02.1946; стрелок Вильям Гаррисон (217622A), трагически погиб от ранения в голову 14.02.1946; стрелок Алекс Карсон (324733S), трагически погиб 14.02.1946; стрелок Дональд Беркли (399351S), покончил с собой 18.02.1946;

Да простит Господь все грехи наши. Если кто-то прочтет сию печальную повесть — дневник, знайте: спасения на острове нет. Я собираюсь спрятать дневник в ящик, так он дольше сохранится. Прощай, жизнь! Господи, встречай меня, я иду к тебе!..