Все шло именно так, как нужно. Попыхивая сигарой на террасе отеля «Шепард» в Каире, Стерлинг едва сдерживал глупую улыбку. К тому времени как они вернутся в Лондон, Ливи вновь будет принадлежать ему. Навсегда. Одного этого было достаточно, чтобы удовлетворенно улыбаться.

Стерлинг сдержал свое обещание, данное Оливии на палубе пакетбота, направляющегося во Францию. Он весьма преуспел как терпеливый, внимательный и заботливый попутчик. И это оказалось проще, чем он ожидал. Кроме того, занять себя все равно было нечем. Не нужно было никуда спешить, отвечать на многочисленные письма и решать проблемы. Правда, в начале путешествия Стерлинг немного тяготился вынужденной праздностью, но это чувство быстро прошло.

Он знал многих людей, живущих на свете лишь ради собственного удовольствия. Такую возможность давало немалое состояние и положение в обществе. Стерлинг всегда смотрел на таких людей с пренебрежением и даже чувствовал некоторое превосходство. Но сейчас он смог в полной мере оценить достоинства праздной жизни, где есть место веселью и беззаботности. Нет, он не собирался привыкать к подобному образу жизни, он просто наслаждался им. Странно, но едва лишь он примирился со своим вынужденным положением путешественника, как наслаждаться жизнью стало легче.

Однако время от времени путешествие не казалось таким уж привлекательным. Сойдя на берег в порту Александрии, путешественники сели в поезд, направляющийся в Каир. Даже в первом классе было пыльно, душно и многолюдно, а посему получить удовольствие от подобной поездки оказалось непросто. Впрочем, некоторый дискомфорт был неотъемлемой частью любого путешествия.

Так же как и новые впечатления. Стерлинг еще раз оглядел улицу, простирающуюся перед отелем, и тихо засмеялся. Разве он мог представить, что когда-нибудь окажется здесь? Каир являл собой загадочную смесь древних традиций и современных нововведений. Далеко на линии горизонта можно было разглядеть группу пирамид — молчаливых свидетелей многовековой истории Египта. «Шепард» считался лучшим отелем Каира. С его террасы можно было наблюдать бурлящую внизу жизнь города. Его улицы заполняли местные жители, туристы, торговцы, военные и европейцы, так или иначе представляющие здесь культуру своей страны. А сколько здесь было развлечений! Свое искусство демонстрировали музыканты и танцоры, жонглеры и предсказатели и — помоги ему, Господи! — заклинатели змей. Стерлинг не видел представление ни одного из них. Да и не желал видеть. И все же он сразу вычленял из толпы этих внушающих страх людей с их приметными круглыми корзинами в руках. Стерлинг прекрасно знал, что там хранится, и каждый раз, заметив заклинателя змей, не сводил с корзины глаз, на случай если змея вздумает покинуть свое убежище. Стерлингу казалось, что это правильно и предусмотрительно.

Стерлинг выпустил в воздух колечко дыма. Если бы только его видели сейчас братья. Чопорный, уравновешенный и скучный? Ха! Если из затеи Оливии ничего не получится, он хотя бы научится лучше понимать собственных братьев.

Оливия оценила его новое «я», но все же относилась к нему с определенной долей скепсиса. Он не раз ловил на себе ее изучающие взгляды. Она смотрела на него так, словно он был загадкой, которую она никак не могла отгадать. Стерлинг усмехнулся. Ему это нравилось. Зачастую Оливия начинала иначе оценивать его наутро после того, как он по той или иной причине вежливо отказывался войти в ее каюту. А такие приглашения поступали с завидной частотой. То она предлагала выпить по бокальчику хереса, то посмотреть расписание поездов, то заглянуть в один из путеводителей его матери. Но каждый раз Стерлинг придумывал подходящую причину для отказа, хотя больше всего на свете желал остаться с Оливией наедине. Он напоминал себе о том, что терпение есть добродетель, несмотря на то что зачастую это качество казалось ему пороком, выпивающим из него все жизненные соки. Ведь Стерлинга нельзя было назвать терпеливым. Но он вовсе не собирался позволить Оливии узнать, что каждый раз, когда он благопристойно желает ей спокойной ночи у дверей каюты, каждый раз, когда она заглядывает ему в глаза в надежде сорвать с его губ поцелуй, он с трудом удерживается от того, чтобы не ответить на этот молчаливый призыв. Ведь от желания обладать Оливией его тело и душу пронизывала нестерпимая боль.

И все же, несмотря ни на что, Стерлингу не следовало оставаться наедине с женщиной, которая, возможно, вынашивает в голове план мести. Стерлинг не очень-то верил в это, но время и обстоятельства настолько изменили их обоих, что он уже ни в чем не мог быть уверен. Оливия сама призналась, что так и не простила его, и он до сих пор не знал, как с этим жить.

Оливия упорно пыталась завлечь его в свою каюту, и Стерлинг никак не мог понять зачем. Если бы речь шла о другой женщине, он осмелился бы предположить, что она хочет затащить его в постель. Стерлинг улыбнулся при мысли об этом. Он вовсе не возражал оказаться в постели с Ливи, ведь у него так давно не было женщины. Нет, он вовсе не был монахом, но в последнее время действительно стал походить на оного. Иногда в поле зрения Стерлинга попадала какая-нибудь актриса, или танцовщица, или привлекательная вдова. Обычно это происходило на званых вечерах, которые он вынужден был посещать в соответствии со своим положением в обществе. Если же его мать не считала какое-то из подобных мероприятий сколько-нибудь значимым, Стерлинг с удовольствием и облегчением оставался дома. Но только теперь Стерлинг задумался над тем, почему так поступал. Когда он стал таким… да-да, скучным? Ведь когда-то он очень любил балы, званые обеды и маскарады. В какой момент своей жизни он изменился?

Ясно было одно: он отправлялся в путешествие совсем другим. И тетерь Стерлингу казалось, что чем больше он превращается в молодого человека, которым когда-то был, тем больше Оливия напоминает ему девушку его юности. Теперь она совсем не походила на женщину, приказавшую ему убраться прочь из ее жизни. Но и он не напоминал более человека, приставившего к Оливии телохранителей.

Стерлингу оставалось лишь гадать, кем они станут к концу путешествия.

На террасе появился Джозайя, и граф жестом пригласил его за свой столик.

— Вы получили ответ от сэра Лоуренса? — Почти сразу после приезда в отель Стерлинг отправил стряпчего к сэру Лоуренсу с просьбой о встрече.

— Получил, сэр. — Джозайя вынул из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок бумаги и протянул его Стерлингу. — Он сразу прочитал ваше письмо, и мне показалось, оно его развеселило.

— Развеселило? — Стерлинг недоуменно вскинул бровь. — Не такой реакции я ожидал. — Он развернул письмо и быстро пробежал его глазами. — Он пригласил всех нас на ужин. — Стерлинг обращался к Джозайе, одновременно продолжая читать письмо. — Судя по всему, он знаком с моим отцом. И я не удивлен, памятуя о его страстной увлеченности древними артефактами.

Джозайя закурил сигару.

— Думаете, он нам поможет, сэр?

Стерлинг мысленно улыбнулся. Как интересно — стряпчий уже считает проблему Оливии своей.

— Это зависит от его отношения к моему отцу. Хотя с большинством охотников за древностями у него были хорошие отношения. — Стерлинг дочитал письмо и отложил его в сторону. — Скоро мы это узнаем.

— Думаете, он отдаст нам кувшин?

— Не думаю, что мы получим от него что-то просто так, кроме приятного вечера. — Стерлинг задумался. — Я до сих пор не уверен, как начать с ним разговор о кувшине, но, кажется, у леди Рэтборн есть на этот счет какие-то идеи. В конце концов это она решила поехать в Египет. А мы здесь лишь для того, чтобы оказать ей помощь — юридическую, дружескую и, — Стерлинг усмехнулся, — финансовую.

Джозайя задумчиво постучал по кончику сигары, стряхивая пепел.

— Вы ведь понимаете, что, если наши переговоры с мистером Лоуренсом не увенчаются успехом, она не сможет выполнить условия завещания своего покойного супруга.

Стерлинг кивнул.

— Думаю, я должен предупредить вас, сэр, — молодой человек расправил плечи. — Я намерен добиваться расположения леди Рэтборн.

— Вот как?

— Именно так. Я уже предложил ей выйти за меня замуж, в случае если наша экспедиция потерпит фиаско.

— И она приняла ваше предложение?

— Не совсем. Но она пообещала не давать окончательного ответа до завершения путешествия, — поспешно добавил стряпчий.

— Понятно.

Джозайя настороженно посмотрел на графа.

— Это вас беспокоит?

Стерлинг выпустил изо рта струйку дыма.

— А почему это должно меня беспокоить?

— Потому что я видел, как вы на нее смотрите.

— Я смотрю на нее так, как на любую другую красивую женщину.

— В самом деле, сэр? — В голосе молодого человека послышались скептические нотки.

— Вы не можете не признать, что леди Рэтборн желанная женщина.

— Да, сэр, очень желанная. Она красива и добра. — В глазах молодого человека возникло мечтательное выражение. — А еще она умна, весела и решительна. Я еще никогда не встречал человека с такой силой характера.

Черт возьми. Все даже хуже, чем он ожидал. Джозайя явно потерял голову от любви. Теперь слова нужно подбирать осторожно.

— Вы верите, будто такая женщина, как Оливия, согласится выйти замуж лишь потому, что у нее нет выбора?

— Не могу сказать наверняка, сэр. — Джозайя испустил вздох. — Я знаю лишь то, что иначе у меня нет никаких шансов.

— А вы не думали, что слишком молоды для нее?

— Я не считаю, что возраст важен, когда речь идет о сильных чувствах, — уверенно произнес Джозайя.

— Понятно. — Граф внимательно посмотрел на стряпчего. — Стало быть, вы влюблены.

Джозайя кивнул.

— Вы верно заметили.

— И она отвечает взаимностью?

— Пока нет, — с неохотой признался молодой человек. — Но я намерен это изменить.

— Как и все мы, мистер Кадуоллендер. — Стерлинг затянулся. — Скажите, Джозайя, вы знаете что-нибудь о ее жизни с Рэтборном?

— Нет, сэр, — покачал головой молодой человек. — Но у меня зародились некоторые подозрения.

— Основанные…

— Ни на чем, кроме моего субъективного мнения об этом человеке. Леди Рэтборн не склонна обсуждать это с кем бы то ни было. — Глаза стряпчего потемнели от еле сдерживаемого гнева. — Остается лишь надеяться, что мои подозрения беспочвенны.

— Должен признаться, меня тоже одолевают подозрения. — Стерлинг с минуту молчал. — Знаете, а ведь это я виноват в том, что она вышла за него замуж.

Глаза Джозайи округлились помимо его воли.

— Вы виноваты? Не понимаю.

— Мы с Оливией должны были пожениться, когда ее отец сообщил мне, что она решила выйти замуж за Рэтборна и не хочет больше меня знать. — Стерлинг постарался придать голосу ноту безразличия. — Но это оказалось ложью.

— Святые небеса! Откуда вы узнали?

— Ее отец рассказал мне правду после смерти виконта. — Стерлинг судорожно вздохнул. — Оливия подумала, что я ее бросил, отказался от нее. Она так меня и не простила. — Даже сейчас Стерлингу было трудно признать правду. Ведь он действительно бросил ее в трудную минуту. Он стряхнул пепел в предусмотрительно оставленное на столе блюдце. — Больше я ее не подведу.

Джозайя решительно выставил вперед подбородок.

— Я тоже.

— Вы должны знать еще кое-что. Ваша догадка относительно моих чувств к леди Рэтборн верна, — Стерлинг подался вперед и посмотрел стряпчему в глаза. — Я не хочу потерять ее снова. Однажды она уже дала согласие стать моей женой, и сделает это снова.

Джозайя прищурился.

— Вы сказали, она вас не простила.

— Верно. Но со временем простит. — Стерлинг откинулся на стуле и улыбнулся. — Цель Оливии — получить причитающееся ей по праву наследство и тем самым обрести независимость. Удастся ей это или нет — неизвестно. Независимо от исхода всего предприятия моя цель — вновь завоевать ее сердце. И это мне, без сомнения, удастся.

— Хм. — Джозайя задумчиво выпустил изо рта колечко дыма. — Вы предлагаете мне любезно отойти в сторону и освободить место для вас?

Стерлинг улыбнулся.

— Я был бы вам весьма благодарен.

— Вы очень могущественный человек, милорд, — медленно произнес Джозайя. — Ваше покровительство может оказать существенное влияние на мое будущее. С моей стороны глупо переходить вам дорогу.

— Наверное, вы правы, — холодно ответил Стерлинг.

— И все же… — Джозайя решительно посмотрел на графа. — Я буду еще большим глупцом, если отступлюсь от леди Рэтборн без боя.

— Не позволяйте разбить свое сердце в игре, в которой все равно проиграете.

— Я мог бы дать вам тот же самый совет, сэр.

— Вы нравитесь мне, Джозайя. В большинстве случаев вы мыслите здраво и вас вряд ли можно винить в том, что вы отдаете пальму первенства своему сердцу, а не разуму. — С губ графа сорвался смешок. — Такое случается с каждым.

— Даже с вами?

— Нет. Только не со мной. И в этом состоит самая большая моя ошибка. — Стерлинг покачал головой. — Я не слушал свое сердце, когда было нужно, и дорого поплатился за это. Как и Оливия. Больше я подобной ошибки не повторю.

— Я не отступлюсь, — предостерег графа Джозайя.

— Прекрасно. Я даже приветствую некоторую конкуренцию. — Стерлинг усмехнулся. — Возможно, небольшое пари сделает наше соревнование интереснее.

— Пари, сэр? — Джозайя с подозрением посмотрел на графа. — Но мне нечего поставить на кон.

— У вас есть немало. Ну, скажем, если выиграете вы, я передам часть своего бизнеса вашей фирме, чтобы вы могли достойно содержать супругу.

— А если удача окажется на вашей стороне?

— Тогда вы перейдете ко мне на службу на условиях, которые мы обсудим позже. — Стерлинг затянулся. — Возможно, вы откроете собственную фирму. Под моим началом дела у вас пойдут в гору.

Джозайя прищурился.

— Похоже, мне гораздо выгоднее будет проиграть.

Стерлинг пожал плечами.

— Это зависит от того, чего вы действительно хотите.

— Я хочу леди Рэтборн, — не задумываясь ответил Джозайя.

— Я тоже.

— И я намерен завоевать ее сердце.

— Как и я.

— Мне по-прежнему кажется, что, выиграю я или проиграю, внакладе все равно не останусь.

— Как я уже сказал, это зависит от того, чего вы действительно хотите.

— Мне не нужно целого мира у моих ног, если при этом я продам собственную душу, — еле слышно выдохнул Джозайя.

О Господи, мальчишка не только неисправимый романтик, но еще и цитирует Библию. Стерлинг наклонился к молодому человеку и понизил голос:

— Джозайя, позвольте мне дать вам небольшой, но очень хороший совет.

— Какой же, сэр?

— Ваше стремление к высокой цели достойно восхищения, но при этом очень важно видеть предел своих возможностей.

Джозайя покачал головой:

— Не понимаю.

— Несмотря на все ваши усилия, вам не выиграть это пари, потому что я лучше умру, чем проиграю. Но я не собираюсь умирать в ближайшее время. К тому же… — Стерлинг смачно затянулся и выпустил еще одно идеально круглое колечко дыма. — Оливия не ваша душа, а моя.

— Что-то не так? — Стерлинг взглянул на Оливию, озабоченно сдвинув брови.

— Нет-нет, здесь чудесно. — Она оглядела холл дома сэра Лоуренса. Это был обычный дом богатого господина, какие увидишь на любой респектабельной улице Лондона. Удивляться нечему. Оливия уже читала, что с момента постройки Суэцкого канала двадцать лет назад сюда, на Восток, устремились европейцы, чье влияние сказывалось теперь на внешнем виде зданий в Каире и Александрии. Теперь даже каждый четвертый прохожий на улице был приезжим. И все же…

— Должна признаться, я немного разочарована. Я ожидала увидеть что-то более экзотическое. Более египетское.

— Например, ритуальные рисунки на стенах или что-то в этом роде? Или может, стоящую в углу мумию? — произнес появившийся в холле Лоуренс Уиллоуби. Сухопарый пожилой джентльмен, одетый изысканно и безупречно, он выглядел вовсе не как ученый, а скорее как политический деятель. — Когда проводишь много часов под землей, изучая надписи и рисунки на стенах древних захоронений, преследуемый призраками прошлого, хочется окружить себя чем-то более привычным, напоминающим дом. Не говоря уж о современных удобствах.

— И это понятно. — Оливия одарила хозяина дома самой обворожительной из своих улыбок. — Спасибо за приглашение.

— А вы, должно быть, леди Рэтборн. — Сэр Лоуренс взял руку Оливии в свою и поднес к губам. — Вы очаровательны. Какой неожиданный и приятный сюрприз!

— А вы очень галантны. Я удивлена.

Стерлинг предупредительно покашлял.

— Стало быть, моя репутация меня опередила. — Сэр Лоуренс засмеялся. — Должен признаться, я не всегда так галантен и обходителен, как сейчас. Но у меня выдался удачный во всех отношениях день, поэтому записка лорда Уайлдвуда вызвала у меня неподдельное любопытство. Насколько я понял, вас интересует один из принадлежащих мне погребальных кувшинов.

Оливия кивнула.

— Мы обсуждали это с вашим покойным супругом. А однажды даже встречались лично. — Пожилой джентльмен прищурился. — Не могу сказать, что он мне понравился.

Оливия улыбнулась, выдержав взгляд сэра Лоуренса.

— Он вообще мало кому нравился. Мой супруг был не из тех, кто вызывает симпатию.

Сэр Лоуренс с мгновение смотрел на молодую женщину, а потом рассмеялся.

— Но мне нравитесь вы.

— Сэр Лоуренс. — Стерлинг выступил вперед.

— Ах да, молодой лорд Уайлдвуд. — Сэр Лоуренс пожал Стерлингу руку, оценивающе окинув его взглядом. — Вы очень похожи на отца.

Стерлинг улыбнулся.

— Я и понятия не имел, что вы знали моего отца, до тех пор пока не получил ваше приглашение.

— А должны были бы. Всегда неплохо знать наперед, с кем придется иметь дело. Это дает преимущество. — Он повернулся к Оливии. — Давным-давно в те редкие моменты, когда бывал в Лондоне, я всегда останавливался в доме лорда Уайлдвуда. Насколько я помню, коротать вечера в его обществе было весьма приятно. — Хозяин дома посмотрел на Стерлинга. — Я вас помню. Никогда не понимал, почему ваш отец настаивал на присутствии детей за столом.

— Он считал, что гости оказывают на нас положительное влияние, сэр, — с улыбкой ответил Стерлинг.

— И это так?

Стерлинг задумался, когда перед его глазами вновь на секунду возник образ человека с двумя пальцами.

— В основном так оно и было.

— В случае с вашими братьями — без сомнения. Я слышал о них много интересного. По большей части хорошего. — Сэр Лоуренс прищурился. — И немного плохого.

Стерлинг слабо улыбнулся.

— Но сейчас это не имеет значения. Вы все выросли и изменились. — Он усмехнулся. — А я просто постарел. Вы должны быть обязаны гостеприимству своего отца за то, что я согласился принять вас. Хотя я сделал бы это в любом случае, вы такая красавица, леди Рэтборн. — Сэр Лоуренс склонил голову набок. — А где же остальные путешественники?

— Моя мать встречается со своими новыми знакомыми — нашими недавними попутчиками, — ответил Стерлинг. — Она выпьет с ними чаю, а потом присоединится к нам. Мистер Кадуоллендер ее сопровождает.

— Понятно. Это немного меняет дело. — Сэр Лоуренс нахмурился. — Но возможно, это даже к лучшему. Мы сможем обсудить наши дела до приезда остальных. Леди Рэтборн. — Он предложил Оливии руку и повел ее в гостиную.

Комната с высокими потолками была пронизана светом, лившимся из окон. Стеклянные двери вели во двор. В убранстве этого дома преобладали черты европейской архитектуры, но Оливия не помнила ни одного дома в Лондоне, гостиная которого была бы столь же светлой и наполненной воздухом.

Оливия и Стерлинг расположились на диване, а сэр Лоуренс опустился в кресло и жестом приказал слуге принести прохладительные напитки.

— Итак, — начал сэр Лоуренс, — в вашей записке говорится, что леди Рэтборн весьма заинтересована в приобретении погребального кувшина из моей коллекции, предположительно найденного в гробнице Аашет, хотя местонахождение самой гробницы никому не известно. У меня находится кувшин с головой Имсети. Покойный супруг леди Рэтборн являлся владельцем трех остальных. Собственно, поэтому он и хотел заполучить последний кувшин.

Оливия кивнула.

— Нам это известно, сэр Лоуренс.

— Насколько я понимаю, вы хотите завершить коллекцию и тем самым отдать неуместную дань памяти вашего супруга. — Сэр Лоуренс бросил на Оливию прожигающий насквозь взгляд.

— Все совсем не так, сэр Лоуренс, — легко возразила Оливия, словно речь шла о чем-то несущественном. — У меня нет никакого желания каким бы то ни было образом чтить память моего покойного супруга.

Хозяин дома недоуменно перевел взгляд с Оливии на Стерлинга, а потом обратно.

— В таком случае вам лучше объясниться.

— Все предельно просто, и поскольку вы встречались с моим покойным мужем лично, то с легкостью поймете меня. — Оливия перевела дыхание. — Я являюсь единственной наследницей имущества моего мужа. Однако, чтобы получить то, что мне причитается, я должна завершить три его коллекции. Имеющийся у вас кувшин завершит первую из них.

Сэр Лоуренс изучающе посмотрел на гостью.

— Он оставил вас ни с чем?

Оливия пожала плечами.

— У меня есть небольшое содержание.

— А вы? — Сэр Лоуренс перевел взгляд на Стерлинга. — Какова ваша роль в этой истории?

— Леди Уайлдвуд — старый друг моей семьи, — пояснил Стерлинг. — Она нуждалась в помощи, и я с готовностью оказал ее ей.

— Если бы вы смогли продать нам кувшин… — начала Оливия.

— Я не продаю артефакты из своих коллекций, — сухо перебил ее сэр Лоуренс. — Никогда не продавал и не собираюсь продавать.

— Но, принимая во внимание сложившуюся ситуацию, вы могли хотя бы…

— А обменять кувшин вы не хотели бы? — как бы между прочим поинтересовался Стерлинг.

Сэр Лоуренс прищурился.

— На что?

— Ну, я не знаю, — задумчиво протянул Стерлинг, хотя Оливии показалось, что у него уже созрел какой-то план. — На мумию двадцатой династии например…

Оливия ошеломленно уставилась на Стерлинга.

— У тебя есть мумия?

— Мой отец был не таким заядлым коллекционером, как твой покойный супруг или сэр Лоуренс, но ему все же удалось собрать завидную коллекцию древностей. Он покупал все, что привлекало его внимание. Поэтому теперь наш дом полон странных и совершенно неожиданных вещей. К ним относится, — Стерлинг многозначительно посмотрел на сэра Лоуренса, — и вышеозначенная мумия.

Сэр Лоуренс рассмеялся.

— Предложение не заинтересовало меня, мой мальчик. Я сам подарил эту мумию вашему отцу.

— Вот как? — Стерлинг задумчиво сдвинул брови. — Я говорил о другой.

— О какой это другой? — Голос пожилого джентльмена прозвучал настороженно.

— У моего отца было две мумии. Одна из двадцатой династии, другая из восемнадцатой. Я всегда думал, вы подарили отцу ту, что старше.

— Нет, — задумчиво ответил сэр Лоуренс. — Восемнадцатая династия, вы говорите?

— Как я понимаю, да. — Стерлинг кивнул Оливии. — Коллекции моего отца довольно разрозненные, но он следил за тем, чтобы каждая вещь была аккуратно занесена в каталог.

— Вы помните, как она выглядит? — спросил сэр Лоуренс.

— Нет. — Стерлинг покачал головой. — Но я привез с собой фотографию и описание.

— Ну-ну. — Сэр Лоуренс задумчиво посмотрел на графа. — Возможно, сделка все же состоится. — После этого он перевел взгляд на Оливию. — Я оставлю вас на минуту?

Виконтесса улыбнулась.

— Да, конечно.

Поднявшись с кресла, сэр Лоуренс быстро вышел из гостиной.

Оливия повернулась к Стерлингу.

— Я думала, ты с ним не знаком.

Граф пожал плечами.

— Так и есть. Я даже его визитов к отцу не помню.

— Тогда откуда тебе известно, что он подарил твоему отцу мумию?

— Мне не было это известно. — Стерлинг улыбнулся. — Но после того как он сам мне об этом рассказал, мне оставалось лишь надеяться, что он не знает о наличии у нас в мансарде двух мумий.

Во взгляде Оливии промелькнуло восхищение.

— Да, Стерлинг… Тебе удалось произвести на меня впечатление.

— Неудивительно. — Стерлинг одарил Оливию ослепительной улыбкой. — Я это умею.

— Ты все это запланировал заранее, верно?

— Принимая во внимание репутацию сэра Лоуренса, я не верил, что твоего отчаянного положения или очарования хватит, дабы убедить его продать кувшин. — Улыбка Стерлинга стала еще шире. — Однако мне пришло в голову, что совершенно бесполезная для меня мумия может оказаться весьма ценной для него.

— Очень умно.

— Я могу быть очень умным, когда возникает такая необходимость. Когда речь идет о том, чего я очень хочу.

Оливия с минуту смотрела на Стерлинга, раздумывая над смыслом сказанного. Однако выражение его лица осталось непроницаемым.

— Памятуя о твоем нежелании сопровождать меня в поездке, я чрезвычайно удивлена и вместе с тем польщена.

Граф тихо засмеялся.

— Удивленная и польщенная, ты — неожиданная награда. — Голос Стерлинга зазвучал серьезно. — Я же сказал, что сделаю все от меня зависящее, чтобы тебе помочь. И непременно выполню свою обязанность.

— Я очень тебе благодарна, — ответила Оливия, заставив себя улыбнуться. Ей совершенно не нравилось быть для Стерлинга всего лишь обязанностью.

— А вот и я. — В гостиной вновь возник сэр Лоуренс. — Мне в голову пришла… — В коридоре раздались голоса, и хозяин дома перевел взгляд на дверь. Его лицо тут же осветилось улыбкой искреннего удовольствия, и сэр Лоуренс словно бы помолодел на несколько лет. — Миллисент.

— Лоуренс Уиллоуби. — В дверном проеме возникла леди Уайлдвуд с маячившим у нее за спиной молодым стряпчим. Ее лицо так же осветилось улыбкой. — Какая приятная неожиданность.

Улыбка на лице хозяина дома стала еще шире.

— А уж как приятно мне, миледи.