Дорогая Корделия!

Не могу описать, с каким нетерпением жду завтрашнего вечера, чтобы снова встретиться с Вами в первый раз. Без масок и без секретов…

Мой дорогой Дэниел!

Остается всего несколько часов до того, как мы снова встретимся друг с другом в первый раз. Я чувствую необходимость высказать свое мнение о Вашем предыдущем послании. Нахожу его галантным и чрезвычайно, чрезвычайно романтичным. До сегодняшнего вечера остаюсь

Вашей Корделией

Корделия стиснула руки, стараясь сохранить хотя бы какое-то подобие спокойствия. На полшага позади по обе стороны от нее стояли Амелия и Эдвина, как бы оказывая молчаливую поддержку.

Корделия и Дэниел договорились приветствовать друг друга так, словно это их первая встреча. Корделия, предложившая эту идею, считала ее очень хорошей. Действительно, таким образом исключались всякие неприятные обвинения с любой стороны в присутствии обеих семей. Нельзя сказать, что у Дэниела было в чем ее обвинить. Если говорить честно, то она знала, кто он на самом деле, когда говорила «Уоррену» о своей любви.

Корделия услышала, как ее отец у парадного входа приветствует Дэниела и его семью. Она понимала: нельзя проявлять нервозность, ведь это она сейчас одержала победу. Ей известно больше, чем Дэниелу, а знание – мощное оружие. Однако она не была уверена в том, что произойдет сегодня. Дэниел мог признаться в тот вечер, когда они стали близки. Потом во время бала у него тоже была возможность рассказать ей все. Корделия с нетерпением ожидала увидеть выражение его лица, когда он поймет, что она нисколько не удивлена, обнаружив, кто он на самом деле, но одновременно было немного страшно.

Сара, стоявшая рядом с Уиллом в противоположном конце комнаты, ободряюще улыбнулась Корделии. Между девушками произошел долгий разговор, Сара рассказала Корделии обо всем, что произошло в тот день, когда Дэниел пришел к ней с визитом, и со слезами попросила простить ее, что не рассказала ей этого раньше. Теперь они снова подруги.

Лорд Маршам с отцом и мачехой Дэниела и с еще одной женщиной вошли в гостиную. Дэниел последовал за ними, отстав на шаг.

– Боже мой, – тихо заметила Амелия своей самой младшей сестре, – я не думаю, что брак с ним был бы хоть в чем-то похож на самопожертвование.

– Он выглядит просто восхитительно, – шепнула Эдвина, – но немного свирепо.

– Это из-за шрама, – ответила Корделия.

– Вовсе нет, – усмехнулась Амелия.

Все-таки хорошо иметь сестер.

Поймав через комнату взгляд Дэниела, Корделия с замиранием сердца двинулась ему навстречу.

– Корделия, – заговорил ее отец, – это мистер Дэниел Синклер. Мистер Синклер, разрешите мне, наконец, представить вам мою дочь Корделию.

– Очень приятно познакомиться с вами лично, мистер Синклер. – Она подала Дэниелу руку, стараясь, чтобы ее улыбка не слишком явно выражала удовольствие.

– Мне тоже чрезвычайно приятно, леди Корделия. – Дэниел поднес к губам ее руку, не спуская взгляда с девушки. Но в его темных глазах не было ни малейшего намека на неожиданность, ни крошечной искорки удивления. – У меня не хватает слов сказать, с каким нетерпением я ждал этого момента.

Корделия во все глаза смотрела на него. Неуверенный мужчина прошедшего вечера исчез. Сейчас на его месте был ее пират – сильный, уверенный в себе и очаровательно дерзкий. Это был мужчина, полностью владевший ситуацией, который теперь, несомненно, знал то, чего не знал раньше. Корделию охватило восхитительное чувство предвкушения. Мать тут же упадет в обморок, если Корделия бросится в объятия Дэниела.

– Могу я спросить у вас, мистер Синклер, как вы получили этот шрам?

– Во время пиратства, леди Корделия, – наклонившись к ней и понизив голос, ответил он.

– Я так и предположила, мистер Синклер. – Она склонилась к нему. – Или вы предпочитаете «Уоррен»?

– Это интересная игра, Корделия.

– Безусловно, Дэниел. – Она тоже улыбнулась. – Но ты должен понимать, что все смотрят на нас.

– Я понимаю.

– Их интересует, что мы говорим друг другу такого, чего остальные не должны слышать.

– И почему я не выпускаю твою руку?

– И почему я не убираю свою руку. – Корделия попробовала освободить руку, но Дэниел держал ее крепко.

– Корделия, ты выйдешь за меня замуж?

– Вот так просто? – Она укоризненно покачала головой. – Огромный простор для романтики – и это все, что ты можешь сказать?

– Думаю, время для игр закончилось.

– Дорогой мой Дэниел, я думаю, у нас всегда будет время для игр.

Кто-то негромко кашлянул, и Корделия, выпрямившись, выдернула руку из руки Дэниела и отступила назад.

– Означает ли это, как мне хотелось бы надеяться, что ваша переписка оказалась успешной? – Отец Корделии перевел взгляд с дочери на Дэниела и обратно.

– Я чувствую, что прекрасно узнал леди Корделию, – улыбнулся Дэниел.

– Великолепно! – Леди Маршам просияла, словно каким-то образом в этом была ее заслуга, и повернулась к мистеру Синклеру и его жене: – А вы, должно быть, мистер Синклер-старший.

– Как бы сильно ни хотелось мне это отрицать с каждым проходящим годом, но это так, – шутливо ответил он. – Разрешите представить вам мою жену миссис Синклер…

– Сопрано с бала, – где-то позади Корделии прошептала Амелия. – Фелис ди Меркурио.

– Но вы должны называть меня Дейзи. – Подойдя к Корделии, она взяла ее за руку. – Очень рада познакомиться с вами, дорогая, хотя, должна признаться, я представляла вас совсем не такой.

– Не слишком сильная и выносливая, как вас, вероятно, уверяли? – спокойно отозвалась Корделия.

– В общем, да, – рассмеялась Дейзи, – но такая же остроумная, как я и ожидала. – Она наклонилась ближе к Корделии. – Я прочитала ваши статьи и нахожу их увлекательными и интересными. Быть может, позднее мы поговорим о некоторых местах, где мы обе побывали и где бы еще хотели побывать.

– С удовольствием, – с улыбкой ответила Корделия.

– Позвольте представить вам мою… – Дэниел повернулся к эффектной рыжеволосой женщине, стоявшей рядом с его мачехой.

Следующие несколько минут наполнились суетой представлений. Присутствие графини Паретти привело в восторг мать Корделии. Для нее иметь в семье итальянскую графиню было все равно что вытащить занозу из вынужденного брака самой младшей дочери с простым американцем – богатым, но тем не менее не знатным.

Дэниел и Уилл поздоровались друг с другом и держались так, как будто только что познакомились. Сара, поймав взгляд Корделии, выразительно подняла бровь, а Корделия с трудом сдержала смех. Гостям представили Амелию, Эдвину, их мужей и тетю Лавинию и объяснили отсутствие Беатрис. Тетя Лавиния и графиня Паретти вскоре выяснили, что у них много одинаковых интересов и общих знакомых. Единственное замешательство возникло, когда Синклеров знакомили с Сарой. Дейзи бросила Дэниелу недоуменный взгляд, и он с улыбкой что-то шепнул ей на ухо. В целом знакомство семей закончилось благополучно.

К сожалению, взаимные представления продолжались совсем недолго. У Корделии не было возможности побыть наедине с Дэниелом, следовательно, и поговорить о личном. Но на это у них еще будет время – вся будущая жизнь.

Когда пригласили к столу, все общество направилось в столовую, не соблюдая строгих формальностей. При других обстоятельствах такое поведение вызвало бы страдальческое выражение на лице матери, но она раньше уже объявила, что в этот вечер не избежать определенной доли неофициальности. Их гости – американцы, и от них нельзя ожидать полного соблюдения английского этикета. И к тому же скоро все они станут одной семьей, поэтому им следует ближе познакомиться друг с другом.

Дэниел предложил Корделии руку, чтобы проводить ее к столу.

– Конечно, выйду, – шепнула Корделия только ему одному.

– Выйдешь… – Он пристально посмотрел на нее и улыбнулся.

– У тебя есть какие-то сомнения?

– Они просто переполняют меня, – пошутил Дэниел. – Но только когда это касается тебя, Корделия. Однако, – серьезно продолжил он, – должен сказать тебе одну вещь.

– Безусловно, есть кое-что, что ты еще должен сказать мне, но, Дэниел, – она сжала его руку, – у нас много времени.

– Не так много, как тебе кажется, – возразил он.

За столом Корделия заняла место напротив Дэниела между графиней и Уиллом, ее сестры сели по обе стороны от Дэниела, а родители ее и Дэниела разместились во главе стола. Мать Корделии предусмотрительно рассадила гостей так, чтобы им было интересно беседовать между собой, не изменив при этом своему врожденному чувству приличия. Теперь, судя по выражению ее лица, можно было сказать, что она довольна гулом любезных, веселых разговоров, наполнивших комнату.

– Скажите мне, мистер Синклер, – обратилась к Дэниелу Амелия, когда подали первое блюдо, – вы любите детей? В частности, мальчиков?

– Мальчиков? – Дэниел бросил быстрый взгляд на Корделию, которая невинно улыбалась. – Должен признаться, у меня не большой опыт общения с детьми, как с мальчиками, так и с девочками, хотя когда-то я сам тоже был мальчиком.

– Несомненно, в детстве вы были настоящим разбойником, – вставила Эдвина.

– Если говорить честно, наверное, был.

– В этой семье много детей, мистер Синклер, большинство из них мальчики. Когда мы собираемся все вместе, от них просто нет спасения. – Амелия в упор посмотрела на Дэниела. – Иногда они ищут приключений, которые могут довести до беды.

– И в таких случаях им может понадобиться помощь взрослого человека, – добавила Эдвина, вызвав смех одного из мужей.

– Вам следует знать, что независимо от обстоятельств, побудивших их к такому приключению, от неправильных решений, принятых кем бы то ни было, – Амелия понимающе улыбнулась Дэниелу, – их спасение всегда высоко ценится.

– Очень приятно это знать, – кивнул Дэниел, явно стараясь скрыть улыбку.

– А вы любите путешествовать, мистер Синклер? – неожиданно спросила Амелия, автоматически помешивая свой суп. – Корделия страстно увлечена путешествиями.

– Я знаю. – Он встретился с Корделией взглядом. – Я читал ее статьи.

– Читали? – Эдвина с удивлением взглянула на Дэниела. – Весьма разумно с вашей стороны.

– И что вы о них думаете? – холодно улыбнулась Амелия.

– Нахожу их незаурядными. Они хорошо написаны, интересны и остроумны.

– А вы знаете, что она пишет книгу о путешествиях? Было бы досадно, если бы Корделия ее никогда не закончила, – огорченно покачала головой Эдвина.

– Очень досадно, – поддержала сестру Амелия. – Но вы не ответили на мой вопрос, мистер Синклер. Вы любите путешествовать?

– Корделия любит путешествовать, – повторила Эдвина, как будто об этом еще недостаточно было сказано.

Внезапно Корделия поняла, что со стороны ее сестер это не просто вежливая беседа, а своеобразный допрос, прощупывание.

– Должен признаться, я не столько путешествовал, как ваша сестра, я имею в виду для удовольствия, – вежливо ответил Дэниел. – В настоящее время бизнес оставляет мне мало времени для путешествий ради удовольствия. Думаю, в будущем это изменится.

Корделия постаралась не улыбнуться.

– Вы ведь из Балтимора, верно? – задала вопрос Эдвина. – Что в Америке?

Дэниел кивнул.

– И вы планируете жить там? Постоянно? – после паузы уточнила Амелия.

– Безусловно, – без колебаний ответил Дэниел. – Откровенно говоря, я никогда не собирался жить где-либо в другом месте – постоянно, я хочу сказать. Однако в Лондоне у меня деловые интересы. Это означает, что мы, вероятно, будем периодически приезжать сюда. Возможно, даже раз в год.

«Мы»? Он сказал «мы»? Существует ли на свете более восхитительное слово?

Амелия и Эдвина переглянулись, и Амелия, кивнув, снова заговорила:

– Вы непременно должны как-нибудь провести с нами лето в Брайтоне.

Муж Амелии кашлянул, по-видимому, собираясь дать Дэниелу совет, каким способом лучше всего избежать этого семейного сборища.

– И как давно вы в Лондоне? – поинтересовалась Эдвина.

– Уже… – Дэниел на мгновение задумался, – теперь уже семь месяцев. С начала года.

– И когда вы собираетесь вернуться домой? – спросила Амелия.

Встретившись с Корделией взглядом, он поднялся с места. Все разговоры за столом смолкли.

– Корделия, могу я несколько минут поговорить с вами наедине?

– В чем дело? – Она с удивлением взглянула на Дэниела.

– Не могли бы мы выйти в гостиную? – Он кивком указал на дверь.

– Что за глупости! – заявила графиня. – Скоро мы станем одной семьей, так что можете сказать то, что хотите, в нашем присутствии.

– Если это не что-то сугубо личное или ужасное и губительное, – сказала тетя Лавиния. – Тогда, безусловно, необходим разговор наедине.

– Это что-то ужасное? – У Корделии перехватило дыхание.

Дэниелу стало явно не по себе.

– Нет, конечно, нет. Несколько щекотливое, но не ужасное. Дела – точнее говоря, кризис – требуют, чтобы я вернулся домой. Я и так уже слишком долго откладывал возвращение. – Дэниел встретился с ней взглядом. – Я намерен отплыть в конце недели. Корделия, вы думаете… возможно ли… как вы считаете… – Он сделал глубокий вдох. – Вы выйдете за меня замуж как можно скорее и отправитесь со мной как моя жена?

– О нет, это слишком скоро, – возразила ее мать. – Ведь нужно как следует все подготовить…

– Дэниел. – Корделия встала, она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь чувствовала себя более счастливой, чем в эту минуту. Она уже дала ему ответ, но повторить это неизбежно и необходимо для всех остальных. – Ничего не может быть приятнее.

Дэниел смотрел на Корделию, и его лицо медленно расплывалось в улыбке. Он не сомневался в ее ответе. Она уже дала его, но теперь все было официально, в присутствии ее и его семей. Она выйдет за него замуж. Однако ей еще не все было известно.

– Корделия… – сказал Дэниел.

– Великолепно! – На другом конце стола отец Корделии поднялся с бокалом в руке. – Мои поздравления и наилучшие пожелания вам обоим.

– Всем нам. – Мистер Синклер, последовав его примеру, тоже поднял бокал.

– Корделия, – снова начал Дэниел, – мне действительно необходимо поговорить с вами…

– Я позабочусь, чтобы капиталы перевели незамедлительно после венчания, – сказал ее отец, обращаясь к мистеру Синклеру.

– Корделия… – Дэниелу следовало сказать ей об этом до того…

– Какие капиталы? – Корделия перевела взгляд на отца. – Вы говорите о моем приданом?

– О нем и о наследстве, – бесцеремонно вмешалась мать.

– Корделия, – сделал еще одну попытку Дэниел, – нам нужно…

– Что это за наследство? – медленно переспросила Корделия.

– Понимаешь, дорогая, это наследство от твоей двоюродной бабушки Корделии, – объяснила ей мать.

– Я не знаю ни о каком наследстве, – покачала головой Корделия.

– Я уверена, что тебе говорили о нем, – нахмурилась леди Маршам, – хотя в действительности до сих пор это не имело никакого значения.

– Не будете ли добры освежить мою память? – В голосе Корделии зазвучали резкие ноты.

– Твоя двоюродная бабушка Корделия никогда не была замужем – правда, я всегда удивлялся, как ей это удалось, – после ее смерти осталось приличное состояние, – начал лорд Маршам. – Ей было очень приятно, что мы назвали тебя в ее честь.

– И она оставила мне свои деньги? – Корделия от удивления широко раскрыла глаза.

– Не прямо. – Лорд Маршам помолчал, подбирая слова. – Она поставила условие, чтобы ее состояние перешло мужчине, за которого ты выйдешь замуж.

– Мужчине, за которого я выйду замуж, – ошеломленно повторила Корделия. – Не мне, а мужчине, за которого я выйду замуж?

– Я уверен, что она сожалела о том, что не вышла замуж, и думала, что для тебя лучше всего… – Лорд Маршам скривился.

– Сделать мое замужество более приятным? – Корделия смотрела прямо на отца. – Значит, недостаточно просто продать меня, чтобы выполнить условия делового соглашения? Вы должны предложить еще и… и вознаграждение? – Ее взгляд метнулся к Дэниелу. – Ты об этом знал?

– Я…

– Я знал, – поспешно сказал его отец. – Ваш отец рассказал мне об этом сразу же, как только мы договорились организовать этот брак между вами. Дэниел об этом ничего не знал. Не знал вначале.

– Вначале? – Не веря собственным ушам, Корделия смотрела на Дэниела. – Вначале, когда ты делал все, что мог, чтобы избежать этого брака?

– Да, это было вначале, но…

– Ты знал об этом в Брайтоне?

– В Брайтоне? – переспросила леди Маршам. – Какое отношение ко всему этому имеет Брайтон?

– Нет, – отрицательно покачал головой Дэниел, – в Брайтоне я ничего не знал.

– Мама, вам вовсе не обязательно знать о Брайтоне, – твердо заявила Амелия.

– Нет, конечно, тогда ты ничего не знал. В Брайтоне ты был слишком озабочен тем… – Корделия прищурилась, – чтобы соблазнить Сару Палмер.

– Не эту Сару Палмер, – поторопилась вставить мисс Палмер.

– Другую Сару Палмер, – уточнил Уилл. – То есть Корделию.

– Принцессу, – прокомментировала тетя Лавиния.

– Существует еще одна Сара Палмер? – поинтересовалась Урсула. – Как захватывающе все закрутилось!

– Помолчи, Урсула, – оборвала ее Дейзи.

– Я не пытался соблазнить Сару Палмер! – с негодованием возразил Дэниел.

– Да? – Корделия не отрываясь смотрела на него. – А как расценивать твои слова: «Мне очень хотелось бы нанести вам визит, как подобает, мисс Палмер», «Я увижу вас в Лондоне, мисс Палмер», «Я обещаю следить за собой и не обнимать вас за египетскими статуями»?

– Ах, он обещал, – не удержалась от замечания Урсула.

– Мои намерения были честными. – Он на секунду задумался. – Абсолютно честными.

– Ха! – фыркнула Корделия. – Ты меня целовал!

– Я бы сказал, это ты целовала меня.

– Он ее целовал? Где?

– Прямо в губы, – ухмыльнулась Эдвина, – по свидетельству очевидцев.

– В Брайтоне, – уточнила Амелия, закатив глаза к потолку.

– Корделия, я узнал о деньгах только за день до того, как пришел с визитом к мисс Палмер, вернее, к тебе. То есть когда я узнал, что мне необходимы деньги, огромная сумма денег, чтобы спасти все, ради чего я трудился. Тогда я понял, что у меня нет выбора, и мне придется жениться на леди Корделии, которой, как оказалось, была ты.

– Но я еще должна была согласиться выйти за тебя замуж! – Корделия покачала головой. – Ты и в музее, и на балу знал…

– Я ничего не слышала о музее, – проворчала леди Маршам.

– И в тот вечер, когда я пришла увидеться с тобой! – Корделия едва не задохнулась. – Ты тогда все знал!

Хватит, Дэниел решил, что с него достаточно, он вовсе ничего такого не делал.

– Кстати, о том вечере, Корделия. Ты тогда уже знала правду? Знала, кто я на самом деле? Знала до того, как мы…

– Боже мой, я так и думала, что это только вопрос времени, – простонала леди Маршам.

– До того как что? – наивно спросила Урсула.

– Я совершенно точно знала, кто ты такой. – Зеленые глаза Корделии горели гневом.

– Ты внушила мне, что влюблена в Уоррена! И ты сделала это специально, потому что знала, что это сведет меня с ума.

– Уоррен? – едва слышно произнесла леди Маршам.

– Но ты же меня не поправил, верно? И это несмотря на то что имел полную возможность это сделать. Ты заслуживаешь того, чтобы лишиться рассудка. А твои письма! – По выражению глаз Корделии стало ясно, что она сделала для себя открытие. – Письма, которые можно датировать тем временем, когда тебе стало известно о деньгах, по характеру разительно отличаются от предыдущих. Они стали более… любезными, – она буквально выплюнула это слово, – даже интересными.

– Прошу прощения за то, что старался исправиться!

– Исправиться? – Она с отвращением фыркнула.

– Корделия, ты упускаешь один очень важный момент. – Дэниел стиснул зубы.

– Да? И что же это такое?

– Дело в том, что я узнал о наследстве за день до того, как открыл, что женщина, в которую я влюблен, на самом деле та самая женщина, на которой мне положено жениться!

– И, по-твоему, все это следует считать приемлемым?

– Нет, приемлемым и даже превосходным можно считать то, что, несмотря на решение наших отцов, несмотря на игры, которые мы вели друг с другом, мы полюбили друг друга! – Опершись руками о стол, Дэниел наклонился к Корделии. – Я люблю тебя, ты любишь меня. Деньги не имеют к этому никакого отношения.

– Что ж, отлично. – Она через стол наклонилась к Дэниелу. – Откажись.

– Отказаться от чего? – Он в упор смотрел на нее.

– От наследства! – Она отвечала ему таким же взглядом. – Если ты действительно хочешь жениться на мне по причине, никак не связанной с деньгами, откажись от них.

– Прекрасно, – огрызнулся он, – если это докажет…

– Вы не можете. Он не может. – Отец Дэниела сокрушенно покачал головой. – Я понимаю, все это очень огорчительно для настоящей любви… К сожалению, леди Корделия, он не может отказаться от денег. Без вашего наследства все, ради чего он работал, рухнет. Люди, поверившие ему, многое потеряют. Возможно, если бы не фактор времени, Дэниел мог бы поступить благородно и исполнить вашу просьбу, но в данный момент у него нет выбора.

– Он будет разорен? – Корделия взглянула на отца Дэниела.

– Боюсь, так.

– Хорошо. – Сев прямо, Корделия глубоко вздохнула. Со стороны она выглядела удивительно спокойной, но внутри у нее все сжалось от страха. – Мистер Синклер, вы заключили бы с моим отцом это деловое соглашение, если бы я отказалась от брака с вашим сыном?

Отец Дэниела перевел взгляд с Корделии на сына и обратно, а затем кивнул:

– Да, леди Корделия, заключил бы.

– А я нет, – решительно заявил лорд Маршам. – Брак – условие с моей стороны, а не со стороны мистера Синклера. Дорогая моя дочка, ты замечательная и самостоятельная, я всем в тебе восхищаюсь. Но с каждым годом ты идешь все дальше по дорожке, которая приведет тебя к судьбе моей тети. Она умерла несчастной и одинокой. Не хочу, чтобы твоя жизнь проходила без человека, с которым ты можешь ею поделиться.

– А если я откажусь?

– Если ты откажешься, я не стану деловым партнером мистера Синклера. Мои предприятия разорятся, больше не будет лишних денег на путешествия или что-либо другое. – Лорд Маршам впился взглядом в дочь. – Мне нужно, чтобы ты спасла нашу семью, но еще больше мне нужно, чтобы ты спасла саму себя. Не знаю, как все это случилось, – его голос потеплел, – все так запутано… но этот человек, несомненно, любит тебя, и всем нам здесь ясно, что и ты неравнодушна к нему. Думаю, он замечательный молодой человек, и независимо от того что между вами произошло, мне не хочется, чтобы он разорился. И я не хочу, чтобы ты позволила гордости разрушить то, чего тебе всегда хотелось, и чего ты не надеялась найти.

– Значит, тогда у меня и в самом деле нет выбора.

– Корделия, – заговорил Дэниел, – пожалуйста, выслушай…

Вытянув руку, Корделия остановила его.

– Я обвенчаюсь с тобой так скоро, как только можно будет это организовать. Уверена, существуют способы все сделать быстро. – Она взглянула на отца, он кивнул. Корделия снова перевела взгляд на Дэниела. – Однако я не поеду с тобой в Америку и, за исключением необходимой церемонии, больше никогда не намерена видеть тебя. – Ее вежливая улыбка никак не соответствовала слезам в глазах, и Дэниел почувствовал, что его сердце готово разорваться. – Всего доброго. – Отрывисто кивнув, она направилась к двери.

– Корделия… – Дэниел бросился за ней, но Амелия схватила его за локоть.

– Думаю, лучше нам поговорить с ней.

Амелия и Эдвина поспешили за сестрой. Дэниел остался стоять.

Что он натворил? Если бы он не был так глуп, то положил бы конец этой путанице, как только узнал о ней, сказал бы Корделии о наследстве. Если бы он не стал продолжать игру, Корделия уже сейчас была бы в его объятиях. Но теперь у него не осталось времени все исправить.

– Итак, – весело объявила Урсула, – по-моему, нужно готовиться к свадьбе.

Невозможно поверить: свадьбу – такое грандиозное торжество – можно подготовить так быстро. Но к этому приложили руку мать Корделии и тетя Лавиния. Одновременно решался вопрос об огромных деньгах.

Через три дня после злополучного обеда, уже занявшего место в анналах легендарных семейных сборищ, Корделия осознала, что готовится обвенчаться с мужчиной, который еще до заката солнца уплывет из ее жизни. Члены семьи – свидетели их помолвки – сейчас с беспокойством ожидали в гостиной, готовые засвидетельствовать их брак.

– Ладно, пожалуй, это подойдет, – сказала Амелия, разглядывая сестру, – хотя могла бы надеть и что-нибудь более праздничное.

– Нет, я нисколько не чувствую праздника, – буркнула Корделия. Она не могла точно сказать, что именно она чувствует. Со дня того обеда у нее было такое ощущение, как будто она живет в каком-то тумане.

– Это платье достаточно красивое, хотя и немного простоватое, – сказала Эдвина с тактичной улыбкой, – но ты все равно выглядишь чудесно.

Семья старалась поддержать Корделию. Амелия и Эдвина обе согласились, что Дэниел все же оказался еще тем фруктом. Но он, несомненно, выглядел весьма эффектно со своей удивительной улыбкой. Тетя Лавиния указала, что деньга совсем не такая плохая причина для первого замужества. А Уилл заявил, что большая часть этой трагедии исключительно на совести самой Корделии, и ей это не понравилось. Ее мать продолжала приговаривать, что Корделия по крайней мере будет замужем и не важно, каковы условия этого брака. Сара просто предложила ей свое плечо, чтобы выплакаться. А отец мудро воздержался от каких бы то ни было высказываний. И все же Корделии не верилось, что этот брак устроил ее отец своими руками – из лучших побуждений, бесспорно, но ведь дело касалось ее жизни.

Что же касается Дэниела – она выйдет за него замуж. У нее нет другого выбора. Внутри у нее бурлило слишком много противоречивых чувств, чтобы принять какое-либо иное решение. Корделия – всегда самая решительная – в данный момент твердо знала только то, что сердита на Дэниела. Он обязан был сказать ей все, как только у него появилась такая возможность. Несмотря на его уверения в любви, Корделия сомневалась, что его любовь не идет рука об руку с потребностью получить ее наследство, и это смущало и расстраивало ее. Требуется время, чтобы все обдумать и на ясную голову разобраться в своих мыслях и чувствах, чтобы справиться с сердечной болью, не прекращающейся с тех пор, как она стала думать, что его влечение к ней может не иметь ничего общего с любовью, чтобы решить, хочет ли она провести всю свою жизнь с ним. К сожалению, времени на все это не было.

– Ты готова? – Амелия подала ей руку.

– Нет. Но газеты уже подписаны в печать, поэтому лучше покончить с этим.

Сестры проводили ее из библиотеки в гостиную. Дэниел вместе с настоящим Уорреном Льюисом уже стоял рядом с викарием.

Избегая встречаться взглядом с Дэниелом, Корделия заняла свое место рядом с будущим мужем. Священник начал церемонию.

– Ты не ответила на мое письмо, – наклонившись, шепнул ей на ухо Дэниел.

– Я не читала твоего письма, – так же тихо ответила Корделия.

– Я не хочу, чтобы все вот так закончилось.

– Нужно было думать об этом раньше.

– Леди Корделия? – Священник кашлянул.

– Да, да, – резко ответила она. – Хочу, да. Продолжайте.

Викарий удивленно посмотрел на нее и продолжил.

– Неужели ты не можешь дать мне шанс все исправить? – Его тихий голос звенел от возмущения, хотя Дэниел определенно не имел ни малейшего права возмущаться.

– Сегодня – нет.

– Мистер Синклер? Ваша очередь, – подсказал священник.

– Я тоже хочу, – бросил Дэниел.

– Я в этом и не сомневаюсь, – пробормотал викарий и продолжил церемонию.

– Ты хочешь погубить меня, – сказал Дэниел, чтобы слышала только она.

– Почему бы и нет? Ты же погубил меня.

– Можно сказать, ты сама себя погубила.

– С твоей помощью!

– Кольцо! – Священник повысил голос. – Полагаю, кольцо есть?

– Оно у меня. – Дэниел схватил руку Корделии и поспешно надел ей на палец кольцо. Инкрустированное изумрудами, оно великолепно смотрелось и выглядело именно таким, как ей хотелось, вернее, хотелось бы при других обстоятельствах.

– Откуда оно у тебя? – спросила Корделия, не отрывая взгляда от кольца.

– Это кольцо моей матери.

– Ты повсюду возишь его с собой на случай, если подвернется наследница, на которой стоит жениться? – Корделия бросила на него язвительный взгляд.

От стоявших позади них донесся стон.

– Нет. Его хранил отец.

– До чего удобно!

– Не совсем.

– Отныне вы муж и жена, – объявил викарий. – При этих словах обычно обмениваются поцелуем, однако, полагаю, вы не станете этого делать.

– Безусловно, нет, – выпалил Дэниел.

– Я скорее умру, – одновременно провозгласила Корделия.

– Тогда все. – Священник захлопнул молитвенник. – Да хранит Господь вас обоих. Вам это необходимо. – С этими словами он торжественно покинул комнату.

– И все довольны, – заметила графиня Паретти.

– Значит, все? – обратилась к отцу Корделия. – Документы подписаны и в порядке?

Лорд Маршам кивнул, а леди Маршам весело объявила:

– В столовой приготовлен восхитительный завтрак.

– Ты должна понять, что я сегодня уезжаю и не знаю, когда вернусь, – сказал Дэниел.

– Уверена, что мужественно перенесу это.

– Я договорился со своим поверенным. Он позаботится обо всем, что тебе может понадобиться.

– До чего внимательно с твоей стороны!

Дэниел долго молча смотрел на нее. Корделия увидела в его темных глазах неподдельное сожаление и что-то еще, наверное, грусть. На мгновение у нее возникло страстное желание броситься к нему в объятия, но она, сама не понимая почему, этого не сделала. Дэниел коротко кивнул на прощание:

– Тогда всего хорошего, Корделия.

– Всего хорошего. – У нее в горле образовался ужасно болезненный комок. Еще секунда – и ее решимость дрогнет. Повернувшись, она покинула комнату.

– А завтрак? – с надеждой в голосе сказала ей вслед мать.

Но Корделия, не останавливаясь, прошла в свою комнату и захлопнула за собой дверь. Только теперь она осознала последствия своего поступка: выйдя замуж за любимого человека, она добровольно позволяет ему уйти из ее жизни.

Почему? Потому что она сердится? Потому что обижена? Потому что он ранил ее гордость? Корделия с трудом сдерживала слезы. Для женщины, которую все считали разумной, ее поведение просто необъяснимо – она, по-видимому, полностью теряла разум, когда речь шла о сердечных делах. Ее сердце разбито. Корделия вспомнила выражение в глазах Дэниела – неужели и его сердце разбито?

Она подошла к окну: внизу на улице Дэниел и мистер Льюис садились в экипаж. Когда экипаж тронулся, Корделия почувствовала, что задыхается. Она совершила величайшую ошибку в своей жизни.

Так ли уж на самом деле важно, что сделал Дэниел и почему? Или что сделала она сама? Оба они не безгрешны. Единственное, что имело значение, – они нашли друг друга, несмотря на соглашение их отцов, обманы и наследство, о котором она даже не подозревала.

Подойдя к туалетному столику, Корделия взяла письмо, лежавшее там со вчерашнего дня, тяжело вздохнула, распечатала его и принялась читать.