…а потом он сказал, что это безумие. Самое настоящее безумие. И, дорогая кузина, как же скоро я поняла настоящую истину. Это действительно было безумием.

«Абсолютно правдивые приключения провинциальной мисс в Лондоне»

Сладким, сладким безумием…

Марианна никогда не представляла себе такого покоя, такого удовлетворения, такой радости.

Такой любви.

В последние недели она подозревала о ней. Подозревала, что именно любовь всему виной, вот почему девушку неудержимо к нему тянуло, почему она хотела быть с ним — ради этих новообретённых, до конца неясных ей чувств, которые Томас в ней пробуждал. Подозревала Марианна и о том, что связывает их не просто дружба, а нечто большее, хотя мысль сама по себе была нелепой и очень пугающей. До сих пор она предпочитала вовсе не обращать внимания на данный факт.

Марианна поуютнее устроилась рядом с Томасом, и его руки крепко обняли её. Какая ирония — она искала одной лишь жизни, а нашла любовь. И приключения. И, похоже, нисколько против этого не возражала, что не менее иронично.

О, разумеется, ее будущее теперь будет совершенно не таким, каким она себе представляла. Но, несомненно, в её мечтах отыщется местечко для двух искателей приключений вместо одного. По правде говоря, ее приключения теперь будут не такими всеобъемлющими, как планировалось, — ведь тут, в Англии, у Томаса имелись обязательства, — но она была готова идти на компромисс. Всё же, независимо от её прежних взглядов, любовь таки может быть величайшим приключением в жизни.

Хелмсли уткнулся носом девушке в ухо. Марианна вздохнула от удовольствия и повернулась к нему лицом. Они встретились губами, и на долгое, захватывающее дух мгновение она позабыла обо всем на свете, кроме счастья быть в его объятиях.

Томас оторвался от Марианны и с улыбкой взглянул ей в глаза.

— Тебе стоит вернуться в свою комнату прежде, чем встанут слуги.

Девушка засмеялась.

— Если тебя заботит моя репутация…

— Меня она и правда заботит, — произнёс маркиз с притворной серьёзностью. Он еще раз поцеловал Марианну, выскользнул из кровати, подобрал с пола брошенный халат и надел его.

— Моей жене не пристало быть предметом праздных сплетен среди слуг.

Она села на кровати, обмотав себя простыней.

— Твоей жене?

Томас усмехнулся.

— Я сегодня все устрою. Мы можем получить специальную лицензию и пожениться до конца недели.

Приятное тепло разлилось по всему телу девушки.

— Ты хочешь жениться на мне?

— Разумеется.

Томас нашел ночную сорочку Марианны и протянул ей.

«Разумеется». Ей следовало сразу об этом догадаться. Всё что ей хотелось — это каждый день, каждый миг своей жизни проводить рядом с ним. Очевидно, он испытывает те же чувства. Однако было бы замечательно услышать это из его уст.

— Почему?

— У тебя разве не было еще какой–то одежды?

Девушка проигнорировала его вопрос.

— Почему ты хочешь жениться на мне?

Томас фыркнул.

— У нас нет выбора.

У Марианны замерло сердце.

— Нет выбора?

— Ну да. — Он встал на колени и заглянул под кровать. — Твой брат, как пить дать, пристрелит меня, если узнает о наших так называемых уроках. А моя мать, — маркиз вздрогнул, — боюсь даже предположить, что она сделает. Здесь затронут вопрос чести. И моей, и твоей.

— Так вот почему ты сказал, что у нас нет выбора, — девушка осторожно выбирала слова.

Томас встал на ноги, больше интересуясь поиском пеньюара, нежели тем, о чем говорил.

— Кроме того, существует определённая вероятность, что ты уже носишь моего ребенка. Если мы поженимся сейчас, никто потом не станет считать на пальцах точную дату зачатия.

— Нам бы этого точно не хотелось, — пробормотала Марианна. Холод сковал ее сердце. Она натянула ночную сорочку.

Томас говорил отстраненно, словно обсуждал ничего не значащую тему, и продолжал бродить по комнате в поисках её халата.

— И, откровенно говоря, теперь тебе будет трудно выйти замуж за кого–то другого.

— Я не собираюсь выходить замуж, — едва с её губ слетели эти слова, как она уже знала: теперь они правдивы, как никогда. О, возможно минуту назад она и подумала, представила, захотела…

— Ну, за кого–то другого, разумеется, не собираешься.

Томас послал ей довольную улыбку.

— Вообще ни за кого, — девушка несколько удивилась тому, каким спокойным и почти довольным голосом она это изрекла. Марианна выскользнула из кровати.

— Как понимать твои слова? — Хелмсли, наконец, переключил все свое внимание на нее.

Девушка подобрала свой пеньюар, что спрятался в тени комода.

— Я беспрестанно твердила тебе, что не намерена выходить замуж.

— Но все изменилось.

— Что именно? — Она надела пеньюар, действия её были столь же неторопливы, как и слова.

— Ну, мы… это… ты и я…

— Ты снова бормочешь, Томас, — сказала Марианна, будто отчитывая малого ребенка. — Тебе надо с этим что–то делать.

— Это с тобой мне надо что–то делать, — выпалил Томас.

Девушка направилась к двери.

— Ничего вообще не изменилось. Я по–прежнему не хочу выходить замуж. Ни добродетель, ни репутация меня особенно не волнуют. И, помимо всего, у меня нет ни малейшего желания связывать себя с человеком, для которого я — только дело чести. И я уверена, у тебя есть возражения.

— Какие у меня могут быть возражения? — Томас подошел к ней. — Это была моя идея.

Марианна фыркнула.

— Ну, во–первых, я не соответствую тому типу женщины, на которой ты хотел жениться.

— Ты можешь измениться.

Девушка повернулась к нему, округлив глаза в недоумении.

— Я могу что?

Хелмсли съежился.

— Я хотел сказать, что это я могу измениться, приспособиться к новым обстоятельствам.

— Я не собираюсь рисковать своим будущим только потому, что ты, вероятно, сможешь изменить себя.

— Но мы прекрасно подходим друг другу, — в голосе мужчины звучала досада. — Ты должна признать, что даже очень подходим.

— Сейчас, возможно, — Марианна пожала плечами. — Однако ты ясно дал понять, что желаешь иметь жену гораздо покладистей и спокойней — какой я быть не могу. Или какой должна хотеть стать. Глупо ожидать, что я преображусь и стану «подходящей» женой для тебя, или что ты станешь таким мужем, какого я хочу.

Брови мужчины гневно сошлись на переносице.

— А чего же ты хочешь?

— Ты вообще меня слушаешь? — ярость Марианны была под стать гневу Томаса. — Я уже тебе говорила. Будь я заинтересована в замужестве, — а ничто произошедшее здесь не меняет моего мнения на сей счет, — я бы хотела иметь мужа, который любил бы приключения. Исследователя джунглей или искателя сокровищ или…

— Или какого–нибудь идиота, которому больше делать нечего, как сплавляться по чертовой Амазонке! Человека, образ которого ты сотворила из своих проклятых книг, — мужчина заскрежетал зубами. — Я и раньше так думал, когда ты впервые мне об этом рассказала, и не изменил с тех пор своего мнения: это одна из самых глупых вещей, которые мне доводилось слышать.

— Ты так думаешь? — девушка выплёвывала слово за словом. — Глупее того, чтобы задуматься, хотя бы на секунду, надо ли выходить за тебя замуж?

— Да, гораздо глупее. Довожу до твоего сведения, меня считают выгодной партией.

— Уверена, ты будешь отличной партией особе, которая ищет самонадеянного, напыщенного осла. Только я такого не ищу.

Марианна вновь попыталась уйти.

Томас схватил ее за руку и потянул обратно. Он еле сдерживался, в голосе так и сквозило негодование.

— Я думал, мы нравимся друг другу.

— И я так думала.

Они долго вглядывались друг в друга. Марианна видела гнев в его глазах и старалась не выдать своих чувств.

— Ну же, Томас, отнесись ко всей этой ситуации разумно, — девушка смягчила тон и шагнула в его объятия. — Я прекрасно знаю, что ты не предлагаешь выйти за тебя замуж каждой женщине, с которой разделил постель, и потому польщена. — Девушка подалась вперед и легонько коснулась губами его губ. — Я не намерена выходить за тебя, но не понимаю, почему наши…

— Я достаточно наслушался об этих дурацких уроках, — отрезал мужчина.

— Я не собиралась произносить слово «уроки». Теперь я предпочитаю думать о них, как о приключениях. Просто как о начале всяких разных приключений. — Марианна крепко поцеловала Томаса, потом оттолкнула его и снова направилась к двери. — Не вижу причины, по которой наши приключения не должны продолжаться.

— Я не хочу приключений, я хочу жениться! — голос Томаса звенел от гнева.

— Уверена, когда–нибудь это случится. — Девушка открыла дверь и посмотрела в коридор. Пусто. — Женишься на женщине того сорта, что всегда хотел. — Она вышла в коридор и посмотрела через плечо на маркиза. — Но это буду не я.

Марианна кивнула и плотно закрыла за собой дверь.

Слабый предрассветный свет проникал через высокие окна, заливая коридор сероватым румянцем. То, что надо. Она ровным шагом возвращалась в свою комнату, не беспокоясь о том, что за ней могут следовать призраки. Какое–то особое спокойствие снизошло на девушку, словно она была во власти сна.

Марианна тихо открыла дверь своей комнаты и проскользнула внутрь. Сняв пеньюар, она легла в постель и тупо уставилась в высокий потолок.

Она ни за что не выйдет за человека, который страдает болезненным представлением о чести. Разве настоящая героиня поступила бы иначе?

И она не выйдет за человека, который не любит ее.

Отчаяние скрутило девушку, боль такой силы, что она удивилась, как может все это выносить. В горле запершило, и слезы хлынули из глаз.

Как она могла быть такой глупой? Нет, не в том смысле, что отдала Томасу свою невинность. Ее отношение к добродетели не изменилось. И разве она — по крайней мере, подсознательно — не планировала все это?

Но девушка думала, что он разделяет ее чувства, а не только желания… как она могла поступить так глупо?

Марианна ошиблась и на счет любви. Она таки существовала за пределами книг и историй, и, очевидно, найти её было совсем не трудно. Нет, любовь подкрадывалась сзади нежданно–негаданно, и поглощала тебя целиком.

Вот только ответная любовь — весьма редкое явление.

* * *

Томас потрясенно смотрел на закрывшуюся дверь.

Как могла Марианна отказаться выйти за него замуж? В этом не было никакого смысла. Независимо от её совершенно нереального взгляда на мир и свое место в нем, даже она должна была понимать необходимость замужества. Девушка была, попросту говоря, обесчещена. И поскольку обесчестил ее он, именно ему и следует уладить дело. А, значит, жениться на ней. Никак не меньше.

Мужчина провел рукой по волосам и опять мысленно вернулся к недавнему событию. А ведь Марианна была настроена весьма благосклонно к предложению до тех пор, пока…

Томас застонал. Ну конечно! Это случилось, когда он стал говорить о необходимости женитьбы, вместо того, чтобы сказать о своих желаниях, поэтому Марианна стала такой отстранённо милой. Что, черт возьми, ей от него надо?

Никакой любви между ними не было. Дружба, да, но любовь? Маркиз фыркнул. Он был влюблен когда–то, а сейчас его чувства не назовешь любовью. Любовь делает тебя безрассудным, ты словно теряешь голову и начинаешь витать в облаках.

Марианна подвергала сомнению каждое его слово, каждый поступок. Противопоставляла свою хитрость его неумолимой натуре, и, следует признаться, часто оставляла его с носом. Их словесные перепалки вызывали в нём воодушевление и подъём, но, надо сказать, те же чувства он испытывал и от общения с друзьями. А это была не любовь.

Они прекрасно подойдут друг другу как муж и жена. Конечно, она не соответствовала первоначальному образу, который он себе нарисовал, но, право, что в этом плохого? По крайней мере, она будет под стать любой женщине семьи Эффингтон. Черт, она была слеплена из того же теста. И хотя браки в его роду носили бурный характер, они при всём этом казались на удивление счастливыми.

Нет, женитьба на Марианне Шелтон — это не самое страшное, что может случиться. По правде говоря, он хотел жениться на ней. Томас вздрогнул от этой мысли.

Когда это произошло? Может, эта мысль незаметно блуждала в его голове все это время? Разрасталась, пока он наблюдал за Марианной и этими ухажерами, которых она совершенно не брала в расчёт, или во время их совместных ночей, проведенных за обсуждением его стихов, или когда он держал её в объятиях?

Разумеется, это не любовь, но ведь когда он решился обзавестись женой, о любви и речи не было. И возможно то, что он разделял с Марианной, было лучше, чем мимолетное влечение. Она и правда ему нравилась, а ведь ему раньше ни одна женщина так по–особенному не нравилась.

Женитьба на ней решит все вопросы чести. И, как дополнительная награда, порадует его мать и, может, в придачу Ричарда с Джиллиан. Союз с Марианной доставит удовольствие всем.

Кроме, разумеется, самой Марианны.

И все же, насколько сложно будет уговорить ее?

Он, может, и не любил Марианну, но он хотел её. Так удивительно, просто осознавать, как сильно он её желает. В своей кровати. В своей жизни.

Ему нужен план. Хороший план. Томас не хотел признавать, что все его планы, связанные с Марианной, никогда не были особенно успешными, однако теперь на карту было поставлено нечто большее.

Нет, ему нужен не просто план.

Вероятно, на этот раз ему нужна помощь.