Факела на стенах вспыхнули оранжевым пламенем: зал осветил настолько яркий свет, что привыкшие к темноте глаза невольно зажмурились.

Посреди огромного зала у обломков колонн стоял темный князь, бывший архимаг Эреб, окруженный толпами однорогих арпаков. Как и тогда, при неудачной попытке схватить Седьмого миротворца в Храме призвания, их было не меньше сотни. Даймоны полностью перекрывали зал, не оставляя никаких шансов прорваться к какому-нибудь лазу.

– Когда ты успел переселиться в подвалы, Эреб? – насмешливо спросил Калиган, не выдавая испуга, но все же вытянул из чехла меч. – Хадамарт понизил тебя в звании, и теперь ты – князь подземелья?

– Молись своим богам, чтобы тебя убили сразу, следопыт, – грозно ответил Эреб. – Я знал, что ты слишком упрям чтобы сдаться. Придется сначала убить вас, а потом взять горн Сильвиры.

Калиган оставался неподвижным, но Марк заметил, как его щека нервно дернулась.

– Откуда тебе известно о горне? – спросил учитель без прежнего задора, и было видно, что диалог приобрел для него неприятный оборот.

– Мой разведчик в Совете Сильвиры знает свое дело! – довольно заявил Эреб и величаво расправил свои черные одежды. – Не так ли, Ипокрит?

Из-за его спины выступил тощий архиепископ морфелонский, брезгливо расталкивая оскалившихся арпаков.

– Если ты прогнил, то это надолго, – проговорил Калиган. – Ипокрит, неужели тебе мало почета аделиан Морфелона и Амархтона, что ты решил заручиться поддержкой черных магов?

Ипокрит вспыхнул от гнева и угрожающе шагнул вперед, но не выходя за пределы первого ряда даймонов:

– Все, что я делаю, Калиган, я делаю во благо храмов Морфелона и Амархтона! Если какая-то блудница, назвавшая себя королевой, хочет разрушить то, над чем веками трудились патриархи, то я обязан ей помешать!

– Поосторожней с высказываниями о королеве! – предостерег Калиган.

– Самозванка! – выкрикнул Ипокрит, брызгая слюной. – Жрица, околдовавшая столько молодых адельфов Морфелона! Чего вы хотите? Чтобы из-за безумного и изначально обреченного штурма был разрушен единственный в Падшем городе храм? Храм, который насаждал и созидал я! Нет, не бывать этому! Да, я готов протянуть руку примирения магам Темного Круга, которым принадлежит власть в городе, чтобы храм был сохранен. Вы – поколение нечестивых – только разрушаете все насажденное веками! Из-за своей гордости и тщеславия вы отвергаете всякое соглашение с законной властью Падшего города! Мирный договор – это единственный способ сохранить единственный амархтонский храм, как вы этого не поймете, необузданное племя!

Ипокрит говорил быстро и яростно, будучи глубоко убежденным в собственной правоте. Эреб похлопал его по плечу, напоминая, что время дорого, и архиепископ, странно буркнув, умолк.

– Ты с ума сошел, Ипокрит, тебе никогда не выбраться из этого болота, – сочувственно проговорил Калиган. – Ради временного блага кучки своих почитателей ты предал Армию Свободы и десятки тысяч жителей Амархтона, живущих во тьме.

– Да что ты лопочешь, прохвост, какие тысячи? – ехидно засмеялся Ипокрит. – Ты и четверка твоих учеников не станет большой утратой для мира. А меньше всего я буду скорбеть об этом самозванце, – палец архиепископа указал на Марка. – Из-за него погиб мой дорогой друг и соработник на Пути истины епископ Ортос! Ты получишь справедливое возмездие…

– Это тебя ждет возмездие, старый интриган! – выкрикнул Харис, порывавшийся в бой и удерживаемый крепкой рукой Калигана. – В Иероне скоро узнают о твоих кознях, не будь я Харисом, сыном Аристарха!

Ипокрит, исказив лицо, хотел что-то выкрикнуть в ответ, но Эреб снова похлопал его по плечу, дав знак, что тому пора уходить. Вместо обличительной тирады Ипокрит вымолвил какое-то невнятное ругательство, снова с отвращением растолкал арпаков и скрылся в одном из дальних тоннелей.

Эреб бросил на Калигана победный взгляд. Черная мантия колдуна выделялась все тем же воротником в форме полумесяца.

– Темный Владыка будет доволен, когда я принесу на жертвенник Амартеоса ваши тела, а в подарок – горн Сильвиры.

– Одна неприятность, Эреб: мы с оружием и горн пока у нас.

– О, какая незадача! Самострелы!

Первый ряд арпаков опустился на одно колено, а за ними выпрямился другой ряд, направив десятки самострелов в пятерку людей.

Марк еле удержался, чтобы не попятиться к пропасти. Он был уверен, что Калиган уже что-то придумал, если можно что-то придумать в такой ситуации.

– Ты знаешь, как защититься от стрел? – шепотом, не оборачивая головы, спросил Марк.

– Я слышал, отшельники Ордена посвященных умеют останавливать даймонские стрелы на лету. Жаль, что я так и не нашел времени у них этому обучиться, – с сожалением признался учитель.

– Что же делать? Они убьют нас! – испуганно оглянулась к пропасти Флоя.

– Не убьют, – процедил сквозь зубы Калиган. – Это всего лишь однорогие арпаки.

– Их сотня, – прорычал Харис.

– Да хоть тысяча. Главное, делайте все так, как я скажу. Прежде всего – очистите свои мысли. Настройте себя на путь воина. Я начну первым… Маркос, Харис и ты, Никтилена, пойдете за мной, плечом к плечу. А ты, Флоя…

Тут Марк заметил, как по лезвию меча Калигана пробежал серебристый лучик света. И от этого лучика, Калиган, казалось, воспрянул. В глазах его, незаметно для врагов блеснула спасительная мысль.

– Кажется, наш план меняется… Харис, Флоя.

Калиган дернул к себе Хариса, что-то шепнул ему на ухо, указав глазами на большую площадку у края Роковой пропасти, сунул мешочек с каким-то песком. Харис с чем-то согласился, мужественно вскинув голову. Флое учитель дал маленький свиток бумаги и тоже что-то шепнул. Та понимающе улыбнулась, в глазах ее блеснул храбрый огонек. Для Марка это означало главное: надежда есть!

Учитель приподнял меч и смело шагнул навстречу вражьей орде:

– Ты так боишься пяти аделиан, Эреб, что собираешься расстрелять нас из самострелов?

– Я один могу справиться с тобой и твоими учениками, Калиган, – ответил уязвленный Эреб. В его руке появился изогнутый ятаган с рукоятью в виде змеиной головы. От рукояти исходил темно-красный магический свет.

– Тогда зачем тебе понадобилась такая толпа нечисти?

– Архимагу не подобает быть без слуг… ты куда?

Флоя сорвалась с места и, сжимая в руке свиток, помчалась по мосту назад. Эреб среагировал мгновенно, подняв ятаган и выкрикнув заклинание “Тефрозо”. С его клинка вылетел сгусток пламени, и Марк зажмурился, вспоминая, как отбивал такое же заклятие Амарты.

Калиган не успевал броситься наперерез заклятию, а потому лишь тихо крикнул и начертил в воздухе какой-то знак. Невидимый щит Калигана хоть и не отбил заклятие Эреба, но замедлил его скорость. Сгусток огня упал, чуть-чуть не достав до Флои. Мост за ее спиной вспыхнул как сухая солома.

– Стреляйте в нее! – повелел Эреб, но Калиган уже стремглав мчался в атаку.

Первый ряд арпаков выпрямился, готовясь к рукопашной, что сделало стрельбу сзади стоящих невозможной.

– Разойдись! – прикрикнул Калиган, будто пробирался через базарную давку.

Двумя взмахами широкого клинка учитель раздвинул выставленные пики, и следующий его удар сразил двух замешкавшихся арпаков. Глубже Калиган не вклинивался. Арпаки-стрелки бросили самострелы, сменив их на топоры, палаши и дубины. Отступая, Калиган молниеносно рассек замахнувшегося на него топором арпака, своим коронным выпадом пронзил другого. Третий ринулся на него, выиграв секунду, пока Калиган вынимал свой меч из пораженного арпака, но тут же наткнулся на своевременно выставленный кинжал-рыбку.

И все же потери врагов были незначительны, по сравнению с их числом, и под удар они уже не лезли, быстро смекнув, с кем столкнулись. Вожаки бросили вперед арпаков с пиками, которые, угрожающе тыча остриями, потеснили Калигана к глухой стене.

Марк бегло осмотрел пути к отступлению. Двери, двери, проходы, провалы, тоннели, куда бежать? Почему учитель ничего не сказал? Не думает же он справиться со всей толпой?

Хранительница сжала его руку:

– Путь воина. Калиган приказал очистить мысли…

Это прозвучало с таким печальным достоинством, что Марк понял: несмотря на всю неприязнь, в эту минуту она уважает учителя, его опытность, его готовность защищать и спасать вверенных ему людей.

Харис по старой привычке приказов не обсуждал, а молча глядел вдоль лезвия своего выставленного поверх щита меча.

На другой стороне Роковой пропасти раздался пронзительный визг Флои. Ее окружали четверо колдунов, каким-то образом обошедшие магические двери. Помочь ей было невозможно, подвесной мост полыхал жарким пламенем и громко трещал.

– Сохрани нас, Спаситель, от всякого зла, – зашептал Марк, ощущая во рту сильную сухость. – Избавь нас от наших врагов…

К горлу подступил комок ужаса: слова произвели противоположный эффект. Вместо прилива отваги, его охватило желание броситься наутек, неважно куда, хоть в Роковую пропасть. Это был страх не перед опасностью, а куда хуже – страх человека, осознавшего, что помощи ждать неоткуда, что между ним и беспощадным врагом стоит только его разум.

Его стремление спастись – не путь воина.

Калиган ловко лавировал между осыпавшимися колоннами, уходя от врагов, пытавшихся взять его в кольцо. Один, второй, третий выпады его меча не принесли успеха: арпаки разгадали его тактику и успевали отпрыгнуть или отбить удар.

– Путь воина не знает обходных троп, – молвила хранительница, обращая взор к потрескавшемуся, подземному куполу. – У нас нет выбора. Мы вступим в бой, как и подобает воинам света.

Марка прошиб жар: услышав слова хранительницы, он понял, почему его молитва оказалась такой пустой и безжизненной. “Я не имею права уклоняться от боя. Не я придумал правило, что жизнь – это борьба. Если мне дарована сила и меч – значит, я воин. У меня нет выбора. Я должен сражаться той силой, какая у меня есть. Вопрос только „как”?

Калиган сделал еще несколько безрезультатных выпадов и, отступая, оказался зажатым у стены. Другая часть арпаков двинулась толпой на стоящих у пропасти Марка, Хариса и Никту. Марк заметил блеснувший прищуренный взгляд Калигана. Задумал он что-то или пребывает в отчаянии – непонятно.

– Дай силы, и пусть свершится воля Твоя, – прошептал Марк, не сводя глаз со злобных морд даймонов. Он уже твердо решил, что будет сражаться до конца и сделает все, чтобы не попасть в плен. Эти твари не заставят его бегать от них. Бой, так бой!

– Слушаться совести, хранить честность, презирать страх, – звучал рядом шепот Хариса.

Сзади послышался звук рвущихся тросов – это рухнул перегоревший мост, окончательно отрезав путь к отступлению. Враги приближались. Марк уже знал, с кем он первым сойдется в схватке – горбатый низкорослый арпак с двумя топорами, нагло рвался вперед. Красные зрачки горели, из клыкастой ухмыляющейся пасти текла слюна.

– Как я ждал этого мига! – прошептал рядом Харис.

Даймоны занесли топоры и дубины.

“Путь миротворца. Сегодня ты снова пересекся с путем воина”.

– Я верю Тебе, Спаситель. Ты всегда где-то рядом.

Горбатый даймон обрушил на него два топора, но взмах Логоса срезал обе рукояти и прошелся лезвием по гадкой ухмылке. Хранительница увернулась от бросившегося на нее громоздкого арпака, и тот, не успев остановиться, с ревом полетел в пропасть. Харис резво заработал щитом и мечом, расталкивая и рубя врагов.

Но никакая храбрость не давала шансов устоять против толпы боевых, пусть и низших, даймонов.

– Врассыпную! – раздался голос Калигана.

Дубинка скользнула по шлему, сбив его на глаза. Ничего не видя, Марк рванулся в сторону, рубанув вставшего на дороге арпака, оттолкнул плечом другого. Чей-то палаш ударил по спине, разрезав плащ, но кольчуга выдержала.

– Миротворца живьем! – заревел Эреб.

Этот крик и напугал Марка, и обнадежил. Стало быть, пока что смерти можно не бояться. Нужно этим воспользоваться. Вслепую расчистив себе дорогу сверкающими взмахами Логоса, Марк вырвался из толпы арпаков, оказавшись среди развалин громадных колонн. Тут ему, наконец, удалось поправить шлем.

– Ко мне, Маркос!

Калиган уверенно отступал к осыпавшимся ступеням, где стояли остатки мраморных статуй. Он двигался короткими скачками от колонны к колонне, сражая молниеносными выпадами попадавших под руку арпаков. Враги, прижимавшие его к стене минуту назад, не ожидали такого маневра.

Отразив удар одного, второго врага, выскочив из-под брошенной сетки, Марк почувствовал, как когтистые лапы хватают его за плечи, срывая вещевой мешок, как мимо уха раздается свист кинжала, и схвативший его за плечи арпак падает.

Хранительница! Она пробежала по поваленной колонне, заняв очень удачную позицию в каменной нише. Теперь враги могли подступиться к ней только по одному. Три арпака вскинули самострелы – один тотчас упал с метательным кинжалом в морде. Одну стрелу девушка срезала в воздухе, от второй увернулась. Арпаки кинулись перезаряжать самострелы, к ним поспешили еще четверо стрелков. Хранительница выхватила последние кинжалы…

Дальнейшее Марк не видел – он отступал плечом к плечу с Калиганом. Попав под меч учителя, какой-то арпак рухнул под ноги сородичам. Это позволило Марку и Калигану взбежать по ветхим каменным ступеням.

– Помогай! – крикнул учитель, навалившись на одну из статуй.

Основание ее было в трещинах, непонятно, как вообще она держалась. Сильный толчок четырех рук – и статуя загрохотала по ступеням, отбрасывая навалу врагов.

– Славно сработано, миротворец! – вытер пот со лба Калиган.

– Славно? Да нам конец! – отрывисто прокричал Марк.

Перед ступенями трехрогий вожак выстраивал два десятка арпаков с пиками наперевес. Но Марк не смотрел на них. Он оглядывался в поисках Хариса и Никты. Укрываясь в каменной нише, хранительница растратила все кинжалы, и теперь ее хватало только на то, чтобы уклоняться от стрел – не больше. Харис сражался, отступая вдоль края Роковой пропасти, приближаясь к большой площадке. Его руки тряслись от ударов, щит с трудом отбивал палаши и топоры, меч бил врагов преимущественно по лапам и грозил вылететь из рук. Поначалу не сообразив, почему больше половины арпаков преследуют одного Хариса, Марк вдруг все понял. За странствующим рыцарем стелилось золотистое свечение распыленного в воздухе песка, который передал ему Калиган. Это свечение и привлекало арпаков.

Враги рассредоточены. Не на это ли рассчитывал учитель?

– Что делать, Калиган?

– Держаться здесь, – глухо ответил учитель.

– Но там Харис…

– Он знает, что делает. Доверься мне.

– А Флоя? Ее маги поймали!

– С ней ничего не случится.

Что бы ни говорили о помраченном рассудке Эреба, он предусмотрел, что пятеро противников могут оказаться не по зубам его арпакам. Ровным строем из темной пещеры тяжело выбежали грозные подземные существа, ростом чуть повыше арпаков. Их сплошь покрывала бугристая броня. Вытянутые морды, слегка похожие на бычьи, издавали зловещее сопение. Покрытые броней лапы с легкостью сжимали тяжелые двойные секиры с полукруглыми лезвиями. Схватка с любым из них грозила гибелью даже Калигану. От этих существ веяло древней подземной мощью. Они были здесь хозяевами.

– А вот и подземные стражи пожаловали. Чего Эреб столько медлил? – обыденно проговорил Калиган, будто ничего страшного вокруг не происходило. – Целая дюжина, хм-м. Я-то думал, он обойдется и шестью.

Марк тяжело задышал. Какой бы невозмутимый вид ни строил учитель, с этими тварями им не справиться. Эти враги крайне опасны! Нужно крикнуть Харису и Никте, чтобы спасались бегством, и бежать самим!

– Харис, беги!

Странствующий рыцарь его не услышал. Короткими перебежками он отступил к самому краю пропасти, выводя врагов подальше от колонного зала – на открытую площадку. Здесь Харис продолжил отчаянно отбиваться, размахивая щитом и мечом. Арпаки ломились на него без всякой тактики, боязливо отпрыгивая от края пропасти. Вокруг Хариса по-прежнему стелилась светящаяся пыль.

– Так, так, давай, молодой лев, все правильно делаешь, – шептал Калиган. – Что, твари, не любите золотого свечения?

Все до единого панцирные стражи подземелий гулко понеслись на отступающего Хариса, расталкивая и сбивая с ног замешкавшихся арпаков. Похоже, золотой свет приводил их в ярость, словно кто-то дерзкий осквернил их подземный мрак.

– Нужно к нему, – рванулся было Марк, но учитель удержал его за руку.

– Стой на месте.

– Он погибнет!

– Не погибнет, если все сделает правильно. С моим золотым свечением он вытянет всю нечисть на открытое пространство.

– И что это даст?

– Увидишь.

На спор времени не осталось – первый ряд арпаков рванулся вверх по ступеням, выставив острия железных пик. Ладонь учителя разжалась, швыряя им в морды горсть какого-то пепла. Меч высек искру, и брошенный пепел вспыхнул ярким сияющим пламенем. Арпаки ошеломленно откинулись назад, заваливая сородичей.

Марк вновь оглянулся к краю пропасти. Он может сколько угодно продержаться с Калиганом на этих ступенях, но как же Харис?

А странствующий рыцарь столкнулся с первым подземным стражем. Всесокрушающую двойную секиру Харис встретил щитом, чуть не свалившись от сильнейшего удара. Секира снесла край щита, задела кольчугу, вырвав из нее изрядный клок. Ответный выпад короткого меча Хариса бессильно скользнул по бугоркам брони. Подбежал второй панцирник, и Харису пришлось собрать всю силу ног, чтобы отпрыгнуть назад, спасаясь от страшного лезвия. На открытую площадку выбегали остальные подземные стражи.

Марк отбросил колебания. Погибает его друг, который не раз бросался к нему на помощь, не щадя собственной жизни. Так неужто он бросит его сейчас!

Марк спрыгнул со ступеней, свалив плечом с ног оказавшегося на дороге арпака, ринулся к пропасти. Однако ему предстояло пробиться через толпу из двадцати однорогих даймонов, готовых встретить Седьмого миротворца сетями и дубинками.

“Эх, владел бы я тем приемом, который показывала королева!”

– Огонь святости! – вскричал он, закружившись на месте. Как там оно – чистое оружие плюс чистое сердце?

Никакого „огня” у него, конечно же, не вышло, но враги на какой-то миг расступились, испугавшись одного словосочетания из учения Таинства жизни. Этого мига и хватило Марку, чтобы вскочить на две огромные поваленные колонны.

– Харис, я иду к тебе!

Какой-то кривоногий арпак выбрался за ним, метя дубиной в спину, но стремительная тень хранительницы смела его вниз.

– Никта!

Теперь они стояли вдвоем – спина к спине. Вокруг уже столпилось штук тридцать арпаков, трясущих пиками.

– Никта, держись за моей спиной, – вполголоса проговорил Марк. – Меня они не тронут, я им нужен живым.

Вновь вспомнив о Харисе, он оглянулся…

Странствующий рыцарь стоял одной ногой на камне, опасно нависающем над пропастью. Щит его в последний раз отразил удар секиры, треснул и раскололся. Без крика опустив изувеченную руку, Харис каким-то чудом сумел отвести удар второго панцирника, и в миг, когда над его головой занесся удар третьего – засвистели стрелы.

“Мы спасены!” – Марк чуть не вскрикнул от радости.

На другой стороне пропасти сиял ободряющей улыбкой глава рыцарей Серебряного Щита Главк, а за ним – два десятка облаченных в серебристые доспехи рыцарей-лучников. Руки их сжимали изящные, великолепные луки размером в человеческий рост, натягивая тетивы уже для второго залпа. Две-три стрелы соскользнули с бугристой брони ближайшего к Харису панцирника, но одна таки нашла уязвимое место – подземный страж тяжело рухнул с пробитой глазницей.

Дикий, безумный вой, похожий на неистовый порыв подземного ветра, вознесся к куполу! Стражи поняли, в какую ловушку заманил их рыцарь с золотым свечением. На открытой площадке им негде укрыться от стрел, назад в колонный зал – не успеть. И они ринулись на одинокого рыцаря, пылая лишь неугасимой яростью мести.

Харис таки заметил Марка, и на устах его появилась бравая улыбка.

– Э-ге-гей, я знал, что ты придешь!

…И тут камень под его ногой осунулся и сорвался вниз. Полсекунды Харис еще продержался на одной ноге, взмахнув в растерянности мечом, а затем, сохраняя на лице все ту же улыбку, повалился во тьму непроглядной пропасти. Предназначенные для него лезвия секир рассекли только воздух.

– Харис… – выдохнул в исступленном порыве Марк.

Он бросился к пропасти, невзирая на мельтешащих в панике арпаков. Сжатый двумя руками Логос отбросил вставшего на дороге одного, второго врага. Кто-то бросил на него упругую сеть – Марк, не глядя, рассек ее в воздухе. Все происходящее вокруг его больше не касалось.

“К пропасти, к пропасти, скорее! – стучало сердце. – Он наверняка зацепился за край, нужно только подать ему руку!”

– Жалкие смертные! В кого вы осмелились стрелять? – заорал в гневе Эреб. Рука его вскинула магический ятаган. – Те-е-ефрозо-о-о! Те-е-ефрозо-о-о!

Две огненные вспышки понеслись от его клинка в сторону Главка, но начальник рыцарей, непоколебимый как крепость, поднял круглый щит, отделанный зеркальным серебром. Заклятия Эреба погасли над пропастью, не долетев и до ее середины.

Арпаки в панике разбегались, но подземные стражи и не думали бежать. Отступив на три шага от пропасти, они вскинули для броска секиры: через секунду двойные лезвия засверкают, кружа, через Роковую пропасть, готовые сносить на лету головы одну за другой. Но не зря воителей Серебряного Щита считали на юге лучшими. Слаженные действия были их превосходством: первый десяток стрелял, второй – следил за намерениями противника. И едва подземные стражи размахнулись, в них ударили серебристые стрелы. Смертоносные секиры полетели вкривь и вкось.

Когда Марк подбежал к краю площадки, последний подземный страж заваливался с тремя стрелами, нашедшими брешь в бугристой броне. Припав грудью к месту, откуда съехал коварный камень, Марк широко открыл глаза и глянул вниз.

Пустота. Бездонная пустота и ничего больше.

* * *

Покончив с пещерными панцирниками, серебристые стрелы полетели в тех арпаков, что пытались отстреливаться из самострелов. Уцелевшие даймоны бросились врассыпную, прячась за колоннами от стрел, жужжащих как стремительные осы.

– Стреляйте, стреляйте, убейте их! Схватите миротворца! – кричал Эреб, стоя за каменной колонной, но никто его не слушал. Спасаясь от стрел, арпаки улепетывали в ближайшие пещеры и трещины, толкались, теряли оружие.

– Маркос, берегись!

Руки хранительницы оттащили его от края пропасти, рывком подняли на ноги – откуда у нее столько силы? Марк покорно поднялся, не разжимая рукояти Логоса.

“Нет, он не мог так просто погибнуть. Не мог!”

Марк, словно оглушенный, глядел на разбегающихся по пещерам арпаков, на безумно размахивающего ятаганом Эреба, выкрикивающего бесполезные приказы, на Калигана. Учитель стоял все там же – на полурассыпавшихся ступенях, пропуская бегущих в темень арпаков, и поднимал меч только тогда, когда кто-то из ополоумевших врагов бросался на него.

“Ты ничтожество, Калиган. Ты знал, чем закончится для Хариса твой приказ, знал! Ты ответишь за это. Твое место в Шарате”.

Свист летящего ятагана привел его в чувство. Навыки воззвали об опасности – оставшийся в одиночестве, обуянный безумством Эреб в слепой злобе швырнул в него ятаган, не в силах сотворить заклятие – на это нужны стальная воля и сосредоточенность. Марка же охватила холодная и яростная сила. Логос тихо свистнул, опередив даже меч хранительницы – отбитый ятаган отлетел в груду пораженных стражей.

Эреб издал истошный вопль и подземное эхо разнесло его под куполом как рев вулкана. Сгорбленный, съежившийся, с глазами навыкате темный князь выглядел настоящим безумцем. Попятившись, он споткнулся об обломки одной из колонн, упал, поднялся и, размахивая руками, словно отбиваясь от невидимых истязателей, побежал прочь.

Марк почувствовал на щеке руку хранительницы. Она что-то делает, наверное, вытирает кровь. Кровь. Какая ерунда! Что его раны, по сравнению с Харисом!

– Оставь меня, Никта.

Он медленно пошел к Калигану. Ярость отступила, однако, он шел, совершенно не зная, что скажет сейчас учителю и скажет ли что-то вообще.

Учитель сидел на ступенях, прижавшись спиной к стене, и тяжело дышал. Возле него валялись три арпака, сраженные в последнюю минуту.

– Эй, Главк! Ты вовремя! – крикнул он, привстав. – Я заметил твой знак, когда говорил с Эребом. Откуда ты взялся?

Начальник рыцарей только развел руками: мол, так было задумано. Рядом с ним появился Теламон:

– Что, удивился?! – прокричал он. – Ты думал, я отправлюсь с тобой в самое сердце Падшего города и не позабочусь о прикрытии? Я еще после черного дракона смекнул, что наш план раскрыт и послал своего писца за подмогой. Главк нашел меня, когда я отступал в город.

Калиган, казалось, был поглощен чем-то иным и вопрос его прозвучал как-то отрешенно:

– Как вы нашли нас здесь?

Теламон хотел что-то крикнуть, но Главк опередил его, громко проговорив своим могучим голосом:

– Нырнули в потайную дверь дворцовой стражи, когда все помчались за вами.

“Как, как они могут говорить о таких пустяках?!”

Марк оглянулся на другую сторону Роковой пропасти: “Где вы были раньше, славные рыцари?!”

Между Теламоном и Главком стояла Флоя, прижимая руки к груди. Рыцари, видно, в два счета обезоружили схвативших ее четырех магов – те стояли со связанными руками под присмотром людей Теламона. Лицо одного воина-следопыта было полностью забинтовано – его вели как слепого.

– Эй, Калиган, как нам перебраться к тебе? Как обойти пропасть? – прокричал Теламон.

– Никак. Выбирайтесь оттуда наружу! – отозвался учитель. – Мы сами, как-нибудь.

Калиган уперся спиною в стену. Его зубы заскрипели от боли. Марк невольно поморщился: из ноги учителя, чуть выше колена торчал обломок даймонской пики. Наконечник выходил с другой стороны. Из-под кожаных поножей тянулся кровавый след. Сомнительно, чтобы какой-то спасающийся бегством арпак мог нанести такой точный и сильный удар.

Учитель вынул из вещевого мешка пучок сухой травы и принялся ее жевать. Марк и Никта молча стояли над ним.

– Калиган, Хариса больше нет, – глухо шепнула хранительница.

Учитель сжал зубы в разжеванной траве и медленно вытянул из ноги обломок пики. Тело судорожно дернулось, но он мгновенно совладал с болью. Из сквозной раны заструилась кровь, быстро стекая на пол и, смешиваясь с черной даймонской кровью, потекла по ступеням. Продолжая разжевывать целебную траву, Калиган принялся перевязывать рану.

– Ты слышал, что я сказала? Из-за твоего дурацкого плана погиб наш друг, – с холодом прошептала хранительница.

– Почему ты так уверена в его гибели? – произнес Калиган, срезая с ноги поножи.

Марк перевел дыхание: есть надежда? Туманная, призрачная, но все же – надежда?

– Мы все видели, как он упал в Роковую пропасть, – с гневом проговорила Никта.

– И ты думаешь, Роковая пропасть его примет? – отозвался учитель, приступив к перевязи.

– Не надо нас утешать старыми поверьями. Что, кто-то возвращался из Роковой пропасти?

– Нет, но никто и не падал, – спокойно ответил Калиган, но в голосе его что-то дрогнуло. Марк почувствовал, насколько тяжело дается учителю это спокойствие. – Наш странствующий рыцарь спас жизни нам всем и отправился в новые странствия. Как знать, не в этом ли было его призвание?

Марк ощутил внутри холодную пустоту. Призрачная надежда погасла. Да и не сам ли Калиган говорил, что живым до дна Роковой пропасти не долетишь.

– Его призванием было оставаться с нами, – хранительница спрятала меч за спину, но кулаки ее были по-прежнему сжаты. – Если бы мы все четверо отвлекли подземных стражей…

– …То все четверо полетели бы в Роковую пропасть, – докончил за нее Калиган и крепко-накрепко затянул перевязь.

Хранительница смотрела на него с мрачной прямотой.

– Тогда почему ты не послал меня это сделать? Я быстрее, способней, опытней. Я бы сделала это, не жертвуя жизнью.

Калиган попытался встать, но снова сел, упираясь спиною в стену. Лицо его непривычно осунулось, углубились морщины, он будто только что постарел на несколько лет.

– Я не мог рисковать тобой, Никтилена, – произнес он, почти не разжимая зубов. – После того, что ты рассказала – не мог. Ты должна взойти на Башню мрака и выполнить свою миссию.

Хранительница испустила мучительный стон.

– А у Хариса не было миссии?! Значит, ты мог им рисковать?! Мог рисковать Флоей?!

– Флое почти ничего не угрожало. Я послал ее назад с пустым свитком, потому что уже знал, что на той стороне – Главк. Мне было нужно, чтобы Эреб поверил, будто я отправляю ее с важной бумагой, и арпаки на один миг отвели от нас самострелы… не смотри на меня так, Никтилена.

Калиган замолчал, поднимая к ней свои вечно прищуренные глаза. Только теперь Марк увидел, какая в них боль. Не только боль потери соратника и друга, – а боль от чувства вины, что этот соратник и друг пал, выполняя его приказ. Отныне и до конца жизни этот шрам останется на сердце учителя, пославшего на смерть своего ученика.

Хранительница, похоже, все поняла. Веки ее дрогнули, губы задрожали. Она бросила взгляд в одну, в другую сторону, словно хотела выплеснуть куда-то охваченные болью чувства.

– Харис сделал это для нас, – сказал Калиган с суровой сосредоточенностью. – Армия Свободы ждет. Скоро полдень. Надо спешить.

Учитель с трудом поднялся на ноги, опираясь на обломанную даймонскую пику. Другой рукой он держался за стену. Как он сможет идти с перебитой ногой, Марк не представлял.

– Дальше пойдете без меня.

Марк молча кивнул, вспоминая похожую ситуацию после боя в Лунном лесу. Но на сей раз это был не урок.

– А как же ты? – сухо спросила хранительница, но за этой сухостью Марк увидел искреннее сочувствие. – Не делай глупостей, – прошептала она, видимо, ощутив, что учитель сейчас легко может пойти на верную смерть.

Калиган, казалось, с благодарностью посмотрел ей в глаза, чего не случалось никогда раньше:

– Со мной ничего не случится, я знаю подземелье, – учитель добродушно улыбнулся, но быстро сменил улыбку, обернулся к Марку и указал на дальний тоннель в конце зала. – Пойдете прямо по главному ходу. Никуда не сворачивайте, а то еще в Подземные копи забредете. Смотрите под ноги – наверняка там полно ловушек. Если ничего не случится – через полчаса будете у Башни мрака. Дадите сигнал – и ныряйте обратно в подземелье. Потом выберетесь, обратную дорогу знаете… а лучше отсидитесь там, пока в подземелье не войдут наши. И не растеряйте друг друга. Держитесь вместе.

– Эй, вы там, следопыты! – раздался с другого края голос Теламона. – Сваливайте оттуда! Сюда движется отряд колдунов со сворой амархтонских псов и прочей нечисти, в том числе крылатой!

Главк сделал прощальный знак рукой и повел отряд в узкий пещерный ход. Люди Теламона увели за ними пленных магов.

– До встречи, Флоя! – Марк помахал рукой, а хранительница бросила ей молчаливый прощальный взгляд.

Калиган неожиданно пожал Марку руку, обхватив ее до локтя.

– Прости, что так вышло, Маркос. Все могло быть иначе. И ты прости, Никтилена.

– Вышло то, что вышло, не вини себя. Ты сделал все, что мог, – понимающе ответил Марк. – До встречи.

– Идите. Я попытаюсь отвлечь магов на себя, чтоб они ваш след не взяли. Но помните: после сигнала – сразу в подземелье или вас сожрут заживо.

Учитель похлопал Марка по плечу, и они разошлись. С другой стороны Роковой пропасти уже доносился приближающийся лай амархтонских псов и свист кожистокрылых существ. Сжимая в одной руке меч, в другой – обломок пики, Калиган тяжело заковылял к краю пропасти.

* * *

Об амархтонских подземельях говорили много – Марк слышал о них из уст бывших горожан, стоявших ныне в рядах Армии Свободы. Когда-то, задолго до падения Амархтона, подземелье служило вторым дворцом, со своими королевскими палатами, оружейными, сокровищницами, храмовыми помещениями и кельями. Когда власть в городе перешла к магам Темного Круга, смирившиеся патриархи аделиан благословили здесь новых хозяев. Говаривали, что руки самого короля Геланора и его архиепископа передали символ города верховному архимагу именно тут. Незадолго после этого город сотрясло страшное землетрясение, о котором с содроганием вспоминают даже самые равнодушные амархтонские старики. Под храмовым куполом подземелий расползлась Роковая пропасть, давшая волю полчищам стихийной нечисти. Откуда эта нечисть пришла – из недр земли или из другого мира – никто не знал. Но то, что нечисть пуще всего боялась вернуться назад – было правдой. Обустроенные для подземной жизни помещения превратились в дикие пещеры – бесконечные катакомбы с множеством ответвлений. Пойдешь одним путем – забредешь в тюрьму-прииск, другим – попадешь в логово даймонов, третьим – зайдешь в тупик. Куда угодно можно забрести, не зная лабиринта, может быть, и в тронный зал Хадамарта. Или никуда не забредешь – бесчисленные ловушки подстерегают на каждом шагу.

С Марком и Никтой не было даже Флои, обладающей хотя бы начатками следопытства. Шли, полагаясь на чутье хранительницы. Идти было легко, несмотря на затхлый воздух подземелья, раздражающий горло и нос. Марк сбросил кольчужную рубаху, еще раньше расстался со шлемом, потер ссадины и ушибы, полученные в бою. Да, доспехи спасли его от серьезных ранений, но сейчас они будут замедлять движение. А нужно спешить. Армия ждет. Марк остался в кожаных штанах, стеганом жилете и плаще, прорванном в нескольких местах. Хранительница и вовсе не носила доспехов. Слои коричневых одежд, рукава, складки – вот и вся защита.

Горящий в руках Марка Логос ярко освещал сырые, поросшие мхом стены пещерных проходов. Их было много, и все вели в разные стороны, вниз, вверх, сужались и расширялись. Основной тоннель был потерян в первые пять минут. Марк и Никта наглухо затерялись в лабиринте. Окончательно сбившись, они остановились в тоннеле, ведущем в кромешную тьму. Вдоль него по обе стороны виднелись десятки ответвлений.

– Вот, забрели, – пробормотал Марк.

– Полчаса, – проговорила хранительница, повторяя Калигана. – А мы почти час бродим. Он ничего не говорил о лабиринте, сказал идти прямо и все!

– Он здесь много лет не был. Твари Хадамарта все перерыли.

– Что теперь делать?

В ее голосе послышался настоятельный приказ искать выход. Марка это только подстегнуло к действиям.

– Что-нибудь придумаем.

Но он говорил, сам не веря в успех – лишь бы не молчать. С каждой потерянной минутой он все больше ставил под угрозу план королевы, а хуже этого быть не могло. Тогда весь их поход не имеет смысла… И жертва Хариса тоже.

– Давай пойдем прямо и не будем никуда сворачивать, – предложил он самое здравое, что пришло на ум.

Тоннель был хоженый, утоптанный, на стенах торчали факела, горевшие совсем недавно. Куда-нибудь он точно выведет.

– Сколько пещер! – прошептала хранительница, окидывая взглядом темные ответвления тоннеля. – Где тут искать дорогу к Башне?

Она вынула меч, а Марк сжал свой покрепче. Темп они сбросили, ступая очень осторожно.

– Маркос!!!

Под ногам ударил поток магии. Прямо перед ними из-под земли вынырнул силуэт огромной кобры – в свете меча блеснули длинные змеиные зубы.

– Не двигайся, – шепнул Марк, делая взмах.

У-у-ух! Земля под ними разверзлась, и Марк почувствовал, что проваливается в бездну. Спустя секунду он прикусил язык от сильного удара ногами о землю. Хранительница упала рядом, тихо ахнув.

Марк резко вскочил и поднял светящийся меч. Все оказалось до отвращения просто: они угодили в яму-ловушку, глубиной где-то в двадцать локтей. Хорошо хоть, без кольев и ядовитых змей. Хорошо хоть, руки и ноги целы.

– Это была не змея, – шепнула хранительница. Ее испуг быстро сменился досадой.

– Да знаю! – отмахнулся Марк, злясь на самого себя. Как он мог так попасться? Магическая кобра была всего лишь очередным распознавателем “свой-чужой”. Уверенный в себе маг спокойно проходил мимо нее, а под всяким испугавшимся разверзалась земля.

– Мы выберемся, – прошептала Никта.

Марк не разделял ее уверенности. Поросшие мелким мхом стены оказались неприступны. Он бросился к стене, уцепившись за первую пришедшую в голову мысль – вырубить ступени или хотя бы зацепки. Через две минуты он оставил тщетные попытки. Под острием меча куски глины, земли и камня откалывались слишком объемно, пластами.

Он опустил меч. Все кончено. Друзья на помощь не придут, никто не знает, что они здесь. Осознание, что они в тупике, обдало неприятным холодком. Вдвойне неприятным было ощущение, что он сам виноват в этом.

Марк поставил меч у стены в качестве светильника и сел рядом.

– Бесполезно. Мы в западне.

– Не говори так. Нет!

Хранительница рванулась на стену, впиваясь в землю и камни как кошка. Поползла вверх, вжимаясь всем телом, сорвалась, полезла снова – снова упала. Ее словно охватило помешательство.

– Я должна быть там. Должна! Башня… Башня! – обрывками шептала она в слепом, бессмысленном рвении.

Усилия ее были столь отчаянны, что Марк не пытался ее остановить. Она рвалась и рвалась, падала и поднималась, один раз ей удалось пролезть почти треть пути, но не больше. Хранительница сорвалась спиной вниз, и Марк едва ее подхватил.

– Успокойся, не трать силы. Мы обязательно выберемся, только не таким способом, – он старался говорить как можно мягче, обнимая ее за плечи. Она вздрагивала, пытаясь удержать слезы.

– Были б у меня кинжалы… я бы вылезла. Они кончились, а я… так ни одного и не подобрала.

– Ладно, Никта, кинжалы нам ничем бы не помогли. Видишь, как земля крошится. Здесь все продумано. Но мы перехитрим их, верно?

– Как? Кого здесь можно перехитрить?

Она резко встала и подошла к стене, утирая глаза рукавом.

И в самом деле, как? Марк ничего не мог придумать. Оставалось самое неприятное – ждать. Ждать, пока придут слуги Хадамарта, и сдаться на их милость. И надеяться на чудо.

Марк поднялся и еще раз ощупал стены. Сидеть и дожидаться магов или даймонов оказалось невыносимо. Хранительница открыла походную сумку, извлекла маленький пузырек, запечатанный воском, откупорила и сделала пару глотков.

– Хочешь? Сильный мандрагоровый сок. Говорят, сил придает.

– Тогда прибереги его на потом.

– “Потом” уже наступило. Пей.

Допив остатки сока, Марк почувствовал себя свежее, но не более того. Взбудораженных событиями сил и так хватало, и хватит еще надолго.

– Будем выбираться, – хранительница, казалось, уже совладала с собой.

– Есть идея?

– Свяжем наши мечи накрест и забросим наверх с веревкой.

– Веревку-то где взять?

– Порежем всю нашу одежду на полоски и свяжем. Должно хватить.

Он удивленно глянул в ее фанатично горящие при свете Логоса глаза. Лоб, брови и нос девушки покрывала корка спекшейся крови, щека и подбородок были вымазаны в земле. В этот миг она его испугала. Испугала больше, чем если бы к ним в яму спрыгнул какой-нибудь даймон. И это она, лесная нимфа, никогда не открывавшая на людях даже рук выше запястья! Что с ней?

– Ничего не выйдет, Никта. Ты видела наверху хоть что-то, за что можно зацепить мечи? Одни голые стены и земля.

Он медленно опустился на землю. Хранительница бессильно пнула ногой стену и присела рядом, глядя на свет Логоса. Она выглядела смертницей, которую вот-вот поведут на костер.

– Это Калиган. Это из-за него, – неожиданно сказала Никта.

Возникла непродолжительная пауза, во время которой Марк осознавал слова и тон голоса хранительницы. Ее ярко-синие налитые кровью глаза недобро блестели в свете Логоса.

– Я понимаю твою неприязнь к Калигану. Особенно, после того, что случилось…

– Ты не знаешь его! Он бросил Ортоса и Шестого миротворца в самый тяжелый год. Как раз тогда, когда за Шестым начал охоту тот, кто охотится за тобой сейчас, – Никта сжала кулаки. – Калиган говорил, что два года ждал встречи с Ортосом. Ложь! Он два года скрывался от Ортоса, чтобы не глянуть ему в глаза. Калиган предал их. И меньше всего в жизни он хотел встретиться с Ортосом. Как меньше всего хочет, чтобы я взошла на Башню мрака.

Марк покачал головой, не зная какие слова подобрать. Никта в отчаянии и не понимает, что говорит. Ей просто хочется вылить на кого-то свою боль.

– Никта, он не мог тебе такого желать. И не мог желать смерти Ортосу.

– Я этого не говорила.

– Но ты так думаешь. Думаешь о человеке, который спасал нас от мертвого льва. Который сейчас отвлекает на себя врагов, чтобы прикрыть наши спины. Может, его уже и в живых нет.

– Да ничего с ним не случится. Погибают честные люди, как Харис. А такие как Калиган всегда выживают.

– Ты даже не делаешь предположения – сразу вывод!

– Я могу добавить слово “возможно”.

– Неужели? – Марк нервно рассмеялся. – „Возможно”, „наверное”, „может быть”... Никта, я знаю, как тебе ненавистны эти слова. У тебя всегда все четко и ясно, без сомнений.

– Хватит меня обсуждать, – резко ответила хранительница и заговорила тише. – Послушай и подумай: откуда Амарта и Эреб узнали о нашем походе?

– Им все доложил Ипокрит.

– Ипокрит мог знать о том, что мы идем в Амархтон на задание, но не более того. А Эреб узнал о всех наших целях. О предназначении горна Сильвиры знали только четыре человека: я, ты, королева и Калиган.

– А Теламон?

– Теламон не знал. Не знали даже Харис и Флоя. Королева предупреждала и тебя, и меня, чтобы никто лишний не узнал о горне.

– Хочешь сказать, Калиган рассказал Эребу о горне? – со скепсисом уточнил Марк.

– Я этого не говорила.

– Опять! – с досадой хлопнул себя по колену Марк. – Ты не говорила, но опять избежала ненавистного слова “возможно”. Почему именно он?

Марк осекся, понимая, какую мысль сейчас может выдать. Королева, само собой, вне подозрений. Если оправдать Калигана, то подозреваемых в разглашении тайны останется двое: Никта и он сам.

– Кажется, еще немного и мы доспорим до очень неприятной развязки, – высказался Марк, смягчая голос.

Они вдруг оба насторожились. Над ямой послышалось приглушенное бормотание. Сердце коснулась слабая надежда: Марк схватил меч и возвел его вверх.

Надежда оказалась обманчивой: три страшных лица, или морды, под черными капюшонами ликовали, радуясь попавшейся добыче.

– Это люди или даймоны? – шепнул Марк в нарастающей тревоге.

– Нечто среднее. Готовься к бою.

Враги не собирались драться с вооруженными людьми, предпочтя более легкую победу. На головы Марка и Никты упала липкая сеть и как живая начала их обвивать.

– Твари! – ругнулся Марк.

Порвать мечом и руками живую сеть оказалось нелегко. А сверху упала вторая такая же сеть, третья. Враги намеревались опутать их на безопасном расстоянии, а затем взять голыми руками. “Какой позорный плен!” – подумал с отвращением Марк и еще яростней принялся рвать путы.

Если бы на них скинули еще одну сеть, освободиться было бы невозможно, однако схватившие их путы не успели затянуться. Освободившись от клейких сетей, Марк и Никта вздрогнули, увидев опустившуюся к ним веревочную лестницу.

– Нам предлагают подняться, – прошептала хранительница. Ее губы мелко тряслись.

– К чему бы это? – буркнул Марк, не зная что и думать.

Он первым протянул руки к лестнице, но Никта опередила его, рванувшись вверх. Марк решил, что это и впрямь тот редкий случай, когда стоит воспользоваться предложением врага. Не ждать же, пока их закидают сетями! По крайней мере, есть шанс не сдаться без боя. Да и если это те же враги, что и Эреб, то смерть Марку не угрожает – он им нужен живым.

Устремившись за хранительницей, Марк ужаснулся от новой мысли. Плен! Не хуже ли это, чем смерть? В памяти всплыла кошмарная башня жертвоприношений в доме Амарты: “Что с нами сделают? Я не вынесу пыток, а тем более не вынесу, если начнут пытать Никту! Нет, как только поднимусь, буду драться насмерть!”

Хранительница вылезла наверх. Марк навострил уши, но ни лязгов мечей, ни звуков магических молний не услышал. В подземелье господствовала абсолютная тишина.

Выбравшись следом, Марк застал хранительницу с опущенным мечом. Прямо перед ней стояла женская фигура в черной мантии.

Амарта!

Черная колдунья глядела на него в упор ненавидящим взглядом зеленых глаз. На стенах горели факела, в свете которых поблескивали ее ресницы. У ног Амарты валялись трое магов-стражников с неприятными лицами. Над их головами клубились маленькие облачка усыпляющего дурмана.

– Хочешь сказать, что ты спасла нас? – не зная, что говорить, спросил Марк. – Если так, то спасибо.

Гнев, закипавший в нем при виде Амарты или упоминании ее имени, на этот раз был не безудержным, а холодным и расчетливым. Что нужно этой ведьме? Зачем она обездвижила своих союзников? Почему не поднимает зажатый в руке жезл?

– Ты спас меня, – ответила Амарта, и Марк вздрогнул от ее ровного голоса с пугающим мистическим отзвуком. Ее взгляд был совсем не таким, каким награждают девушки своих спасителей.

– Я что-то сделал не так? – осторожно спросил Марк. Играть со смертью не хотелось, а именно это означал разговор с черной колдуньей, владеющей смертельными заклинаниями.

– Ты совершил наихудшее, – промолвила Амарта. – Из-за того, что ты спас меня от черного дракона, я обязана тебе жизнью. Ты заставил меня спасти тебя – врага, которого ненавидит и будет ненавидеть весь мой род.

– Разве у черных магов существуют такие понятия как честь или долг? – внезапно спросила хранительница.

Марк похолодел, готовясь вскинуть меч и выкрикнуть защитное слово. Взгляд его был прикован к жезлу Амарты, который пока что смотрел вниз.

– В каждом учении есть понятия чести и долга, глупая нимфа, – ответила Амарта, бросив надменный взгляд на хранительницу. – Но далеко не всякий, кто их исповедует, живет по ним. Как у вас, аделиан, так и у нас, черных магов. Идемте, я выведу вас из подземелий Аргоса. Я из тех, кто исполняет законы своего учения.

Амарта быстро пошла вглубь тоннеля, освещая себе дорогу магическим светом жезла. Марк и Никта настороженно пошли за ней. По обе стороны виднелись темные ходы бесконечных сетей подземного лабиринта.

– Куда мы идем? – приглушенно спросил Марк.

– Туда, куда вы держали путь от начала.

– Хадамарт знает о том, что ты помогаешь его врагам? – зачем-то спросила хранительница.

Амарта промолчала, и это был многозначительный ответ.

– Хочешь, я скажу тебе, почему ты спасла нас? – снова спросила Никта, и снова ответом было молчание. – Потому что, когда Маркос спас тебя от черного дракона, ты впервые узнала истинную цену жертвенности. За тебя не раз умирали мужчины – в битвах, поединках… но их влекла твоя красота, твои чары, твоя власть. А Маркос бросился спасать тебя только потому, что ты человек.

– Не тебе судить о моих чувствах, глупая нимфа, – холодно отозвалась Амарта. Марк не переставал волноваться: что, если она сейчас обернет на них жезл?

Но, похоже, колдунья не собиралась творить заклятия. Допустив мысль, что она заводит их в ловушку, Марк сразу ее отверг – в яме они и так были беззащитными. Какой смысл вызволять их, а потом снова улавливать? Нет, какое-то странное чутье, какая-то простая уверенность подсказывали ему, что Амарта действительно спасает их, оплачивая долг за свое спасение.

Они закружили по узким лазам. Проходы по-прежнему то сужались, то расширялись, то сливались в один, а то и разбегались на десятки маленьких темных лазеек. Марк убедился, что найти нужный путь без проводника он бы не смог и за неделю. Амарта же знала здесь каждый поворот, каждый камень и каждую западню. То и дело перед ними вскакивали страшные, но иллюзорные существа и таяли перед решительной поступью Амарты. Они прошли по пустоте над ямой, кишащей клубками гадюк, прошли между сдвигающимися стенами, через черный магический дым, где одной малейшей искорки страха достаточно, чтобы вдохнуть смерть. Прошли мимо заколдованных бронзовых пауков-страшилищ, следящих за ними восемью мутными, но зоркими глазами. Марк только дивился разнообразию охранной магии лабиринта и дивился учителю, пославшему их в такое пекло. С таким изобилием ловушек не справился бы сам Калиган.

Марк понимал, почему Амарта попросту не оставила их – это было бы не спасение, а издевательство. Они бы угодили в следующую западню, не пройдя и полсотни шагов.

Через двадцать минут быстрой ходьбы их ожидал длинный подъем, выводящий из подземелий. Они вышли в широкий дворцовый коридор, покрытый узорчатыми ковровыми дорожками и освещенный настенными факелами. Первое, что бросилось в глаза, была блестящая решетка, перекрывающая путь куда-то на верхние этажи. Прутья решетки были отточены как кинжалы, их обвивал знакомый плющ с острыми шипами.

Амарта указала жезлом на решетку, шепнула заклинание, и прутья разъехались.

– Это вход в Башню мрака. Я даю вам четверть часа, а потом извещу стражей, что вы здесь.

– Спасибо, – попытался улыбнуться Марк, но у него ничего не вышло.

– Постарайся выжить, миротворец, – с ложной доброжелательностью попросила Амарта. – Не откажи мне в удовольствии убить тебя, когда придет время.

И тут, после этих ее слов Марк внезапно почувствовал, что не может так просто разойтись с ней каждый в свою сторону. И понял почему он испытывает к ней то гнев, то сочувствие. Ослепительная догадка вспыхнула как солнечный луч в кромешной тьме.

“Лишь в сердце жестоком найдешь тот ответ, что сможет разрушить Проклятья завет”.

Он понял пророчество о Седьмом миротворце!

Амарта! Вот она, скрытая сторона пророчества! И он, миротворец, призван не вершить суд над Амартой, а искупить вину своего предшественника перед ней.

– Я знаю твою историю, Амарта, – произнес он как можно мягче. – То, как обошлись с твоей семьей – жестоко и бессердечно. Но почему ты ненавидишь лично меня?

– Ты убил мою мать! – ответила Амарта, не меняясь в лице.

– Но это же был не я! Это был Третий…

– Это был миротворец! – с ненавистью проговорила колдунья. – Такой же, как и ты!

– Но это был не я, – упрямо повторил Марк.

– Тогда отрекись от своего призвания. Докажи, что ты – не он. Я могу простить аделианина, но не миротворца. Не того, кто совершает мерзкие убийства, прикрываясь тем, что несет мир!

Марк понял, что спор бесполезен. Ему не растопить это раненое озлобленное сердце. Если пророчество Эйренома говорит о том, что он должен примириться с Амартой, то это задание ему не под силу. Оставалось только узнать ответ на один вопрос, который не давал ему покоя.

– Скажи, Амарта, это ты приказала убить епископа Ортоса?

– Нет, – ответила Амарта, и, несмотря на ее ядовитый смешок, Марк ей поверил. Ей нет смысла его обманывать.

– Это сделал человек с половиной лица? Кто он?

Амарта сузила губы в коварной улыбке и вкрадчиво наклонила голову:

– Ты никогда не задумывался, почему я наслала на тебя Заклятие крови?

Марк закусил губу. Он не только думал, но и обсуждал это с королевой. Однако заклинание Хайма Катара оставалось для него загадкой.

– Я не понимаю этого, – честно признался он. – На мне нет ничьей крови…

– На тебе есть кровь, – безжалостно сказала Амарта и улыбка ее исчезла. – Это ты убил своего епископа!

– Нет! – выпалил Марк, резко отвернувшись, чтобы не взглянуть ей в глаза. Нет, это не может быть правдой!

– Маркос, не слушай ее, она хочет навязать тебе чувство вины, – услышал он голос хранительницы.

– Да что ты говоришь! – самодовольно заулыбалась Амарта. – Глупая нимфа верит, что я, владея заклинаниями смерти, прибегну к помощи наемного убийцы, чтобы прикончить какого-то старого святошу?

– Ты не убивала его, в этом ты права, – ответила хранительница, не тронутая ее сарказмом. – И похоже, ты вообще никого не убивала.

Надменность и самодовольство покинули лицо Амарты, ее глаза хищно сузились.

– С чего ты взяла?

– Если бы ты убивала, Хайма Катара сразило бы тебя на месте. А оно просто сбило тебя с ног.

– Тебе лучше молчать, когда речь идет о заклинаниях магии крови, глупая нимфа, – проговорила Амарта сквозь зубы. – Ты и сотой доли не знаешь о том, как действует Хайма Катара.

– Пусть так. Но я знаю как действует сила прощения… да-да, не смейся, дочь Эреба, потому что в тот миг, когда Марк отразил твое заклятие, сила прощения уничтожила смертоносную суть Хайма Катара. Тебя ударил пустой магический шар без умерщвляющей энергии.

– Прощение обезвредило Заклятие крови? До чего вы глупы, аделиане! Если бы прощение побеждало магию крови, то вы бы уже захватили мир!

Марк в это время лихорадочно думал, подключая к мыслям все скрытые чувства и интуицию.

Обвинение в убийстве епископа он отбросил – это абсурд. Но как быть с пророчеством? Не выпал ли ему уникальный шанс исполнить его? Кто знает, сведет ли его еще судьба с Амартой?

“Не сдавайся. Сделай все, что можешь. Может быть, это важнее, чем взойти на Башню мрака. Может быть, ради этого момента ты пришел в этот мир!”

– Амарта, скажи мне, – Марк сделал усилие и с теплотой посмотрел в ее ненавидящие зеленые глаза. – Что я должен сделать, чтобы ты простила меня? Чем мне искупить вину своего предшественника?

Колдунья ядовито глянула исподлобья, словно подозревая Марка в страшном коварстве. Несколько секунд она молча вглядывалась в его глаза, наверное, пытаясь понять, насколько искренен ее враг.

– Своей смертью, – едко вымолвила она. – Умри, и знают боги, может быть, моя семья будет отомщена.

– А когда придет Восьмой миротворец, его смерти ты тоже будешь искать? – не замешкав, проговорил Марк.

– Не забегай вперед, Седьмой. Дай мне насладиться твоей смертью, а там посмотрим.

У Марка подкатил к горлу комок отчаяния. Он приложил огромные усилия, чтобы начать этот разговор, а наткнулся лишь на глухую безжизненную стену. От мучительного бессилия душа заметалась, чуть не разрываясь на части. Он всем естеством чувствовал, что призван совершить это примирение, и тем самым победить Проклятие миротворцев… Но некая темная роковая сила стояла между ним и колдуньей непреодолимой преградой. Он ничего не может поделать с волей другого человека. Ничего. Амарта так и останется бесчувственной к его попыткам примирения – пока живет и существует эта некая темная сила.

Марк больше не мог терпеть напряжение.

– Тогда почему тебе не убить меня сейчас?! – в отчаянии он бросил меч ей под ноги. – Давай, убей меня, и покончим с этой историей!

Амарта улыбнулась, шагнув к нему с совершенно миролюбивым видом.

– У тебя плохо получается обманывать смерть, Седьмой. Я тебе не мертвый лев, – добавила она со смешком.

– Так это ты…

– Нет, не я. Это сделал тот, кому твоя жизнь нужна больше, чем мне твоя смерть.

Амарта стояла рядом. Ее пальцы с длинными фиолетовыми ногтями коснулись его лица, как персты ясновидящей. На запястье были видны следы свежих ожогов, очевидно, после вчерашней схватки с драконом.

– Да, я желаю видеть тебя мертвым, – прошептала колдунья с хрипловатым мистическим отзвуком, – смотреть, как птицы клюют твой труп словно падаль. Но этого не случится сегодня. Проклятие миротворцев – и мое проклятие тоже. Сегодня ты можешь стать моим союзником. Союзником, который мне отвратительней самого жестокого врага. Сделай так, чтобы этого не случилось. Не хочешь смыть своей кровью преступления предшественника, так хоть не уподобляйся ему в его предсмертной личине. Из-за таких как он между нами никогда не будет мира.

– Я не понимаю тебя, – Марк отклонил голову от ее пальцев, но она и так уже опустила руку.

– Скоро поймешь. Уже очень скоро.

Она отошла от него, направившись обратно в темный тоннель.

– Подожди, дочь Эреба, – неожиданно сказала хранительница. – В твоей власти остановить путь мести. Я понимаю тебя. Я потеряла ребенком отца и мать. То, что мы теряем, к нам никогда не вернется. Прошлого не изменить. Ни местью, ни прощением. Но прощая, мы исцеляем раненое сердце. И никогда не повторим чужих ошибок.

Никта глянула на нее, казалось бы, с сочувствием.

– Остановись. Оборви нить мести. Примирись со своим Творцом и жизнь начнется снова.

Обернувшись, Амарта слушала ее в ледяном молчании. Изумрудные глаза светились привычным для нее гневным презрением.

– Запомни, нимфа, – промолвила она с холодом. – Мне все равно, умрешь ты в Башне мрака или нет. Твоя жизнь не представляет для меня интереса. Но при двух условиях я обещаю тебе смерть под долгими пытками: если ты станешь между мной и Седьмым миротворцем, когда придет его час умирать… и если ты еще хоть раз предложишь мне примириться с твоими богами.

Амарта отвернулась и шагнула в тоннель, и уже в пещерном мраке на секунду остановилась:

– У вас есть четверть часа. Посмотрим, чего стоит ваша цель.

Ее мантия плавно растворилась в темноте.

* * *

Широкий лестничный подъем с высокими ступенями, покрытыми черной дорожкой с бахромой, резко уводил вверх. Стены покрывали черные волнистые занавеси и, казалось, они шевелятся в призрачном свете, исходящем от подвесных чаш с магическим огнем.

Марк шел настороженно. Взбудораженные диалогом с Амартой мысли путались. Почему она дала им целых пятнадцать минут? Разве подъем так долог? Или опасен? Но ни стражей, ни преград не видно.

– Крыша! – указала рукой хранительница на каменную арку, за которой виднелось мрачное небо Амархтона. Оставалось ступеней двадцать.

Наконец-то они у цели! Марк бросился вперед, не отрывая взгляда от заветной арки.

Он уже должен был выбежать наверх, но до конца оставалось по-прежнему двадцать ступеней. Недоумевая, Марк помчался во всю прыть, перепрыгивая через ступеньки. Выход не приближался – это было абсолютно аномально, необъяснимо и не влезало ни в какие рамки!

Они остановились, не в силах продолжать бег из-за сильной одышки.

– Арка удаляется от нас настолько, насколько мы приближаемся к ней, – признал Марк. – Ничего не понимаю.

– Это и есть секрет Башни, – сказала хранительница.

Двинувшись медленным шагом, они сделали еще шагов тридцать, но арка по-прежнему убегала от них. Хотя, скорее, это арка стояла на месте, а они не могли к ней приблизиться.

– Вот почему Амарта дала нам четверть часа! – сказал Марк. – Она играет с нами. Если мы сейчас не разгадаем загадку, за нами придут стражи подземелий.

– Загадка ясна. Королева говорила, что Башня впускает только того, кто посвятил себя своей цели, – прошептала хранительница, поднимая глаза к черному своду.

Марк сконцентрировал волю, намереваясь понять принцип, по которому арка убегала от них как несбыточная мечта. Здесь, наверняка, был какой-то ключ, нечто такое, с чем он встречался у магической ограды поместья Амарты.

Марк встрепенулся.

– Верно! И Амарта сказала: “посмотрим, чего стоит ваша цель”. Это подсказка! Лестница пропускает только того, у кого есть важная цель, ради которой он готов на самопожертвование.

– Тогда чего мы ждем? Мы идем дать сигнал Армии Свободы! – громко объявила хранительница, и вместе они ринулись вперед.

Арка побежала от них вверх.

– Мы идем выполнить приказ королевы! – крикнул Марк, но безрезультатно. – Мы идем во исполнение пророчества!

– Мы идем исполнить волю Всевышнего! – провозгласила Никта.

…Арка продолжала убегать, навевая отчаянье. Они не приблизились к ней ни на шаг, только опять запыхались.

– Все тщетно, тут какая-то высшая магия, – отрывисто проговорил Марк.

– Нет, когда-то Башня была построена адельфами, она не служила злу изначально, – быстро заговорила хранительница. – Когда Амархтон еще не был Падшим городом, здесь существовали удивительные законы вселенной. Власть поменялась, а законы остались. Только теперь они служат злу. Словом, от нас требуется готовность пожертвовать собой ради цели… – в ее глазах блеснула какая-то пронзительная мысль. Она замерла, как бы к чему-то прислушиваясь. – У нас нет времени. Сейчас сюда придут стражи. Мы еще успеем скрыться в подземельях…

– Нет! – возразил Марк, чувствуя, как его охватывает железная решимость. Отступить, будучи в двух шагах от заветной цели?! Что, все напрасно: столько крови, столько усилий, столько опасностей, столько страданий! Чтобы теперь позорно убежать?

– Я дойду до тебя, – прошептал сквозь зубы Марк, концентрируя взор на арке. Всем естеством он почувствовал, как обесценивается его жизнь ради желанной цели. – Мы не уйдем отсюда. Вперед!

Он бросился вверх, уже твердо зная, что будет бежать и бежать, рваться и рваться, и даже когда силы полностью иссякнут – он не обернется назад.

…Через несколько секунд они смотрели друг на друга под каменной аркой. Она больше не убегала. Они достигли ее.

– Ты нарочно это сказала? – спросил Марк, пораженный догадкой.

– О чем ты?

– Ты предложила вернуться в подземелья… чтобы мы бесповоротно утвердились в своей цели?

Она кивнула.

– Чтобы мы сделали выбор идти до конца. Я вспомнила, чему учил Ортос: “Ни мысли, ни чувства, ни даже поступки, а наш выбор определяет, насколько мы стремимся к своей цели”.

Марк и Никта ступили на каменные плиты. По краям Башню окружала толстая каменная ограда в человеческий рост с узкими бойницами. Над головой бурлила огромная черная туча, подобная перевернутому водовороту. Она словно вытягивала из Башни некую энергию, перекручивала в своем вихре и раскидывала над городом. От водоворотной тучи ползли и клубились другие, шевелясь как живые бесформенные чудовища. Однажды оскверненная Башня изменила своим светлым принципам и ныне служила темной воле Хадамарта.

– Тучи равнодушия, – с отвращением сказала хранительница. – А там, – она указала в сторону Драконовых скал, где возвышалось огромное омерзительное капище, – жертвенник покровителя Падшего города – Амартеоса, божества греха.

Сзади раздался странный шум, будто кто-то очень быстро укладывал кирпичи. Обернувшись, Марк и Никта увидели, что лестничный проход, из которого они только что вышли на крышу, исчезает. Невероятным образом в проходе выросла толстая кирпичная стена, наглухо перекрыв путь назад.

– Ловушка! – вскрикнул Марк.

– Нет, так должно быть, – попыталась спокойно ответить хранительница, но ее выдавало учащенное дыхание. – Башня все еще испытывает, насколько велика для нас наша цель. Если мы достигнем ее, она откроет нам выход. Пока же мы в безопасности – Башня никого не впустит сюда.

Пронесся порывистый ветер, завертев, закружив в жутком водовороте тучи-страшилища. Небо бушевало, металось, будто грозило двум смельчакам размазать их о каменные плиты. За Башней мрака простирался Амархтон, но домов почти не было видно из-за густых туч. Зато в другой стороне, там, где виднелись на горизонте шатры Армии Свободы, брезжил солнечный свет.

– Мы сделали это, – с усталым восторгом произнес Марк.

Хранительница сняла из-за спины королевский горн. Они переглянулись, понимая без слов дальнейший план. Дав сигнал, они достигнут своей цели, Башня откроет им путь назад. Им останется только добежать до подземелий и спрятаться в них. Но не наивно ли полагать, что там их не встретят толпы стражей?

Однако это будет потом, а сейчас…

Никта сбросила походную сумку, расправила плечи. Провела ладонью по шершавой обшивке горна, обернулась к залитому солнцем лагерю. Марк следил за каждым ее движением.

Следил. И что-то нарастало внутри. Что-то буйное, неспокойное, дерзкое. Что-то упорно пробивалось, прорывалось в нем, побуждая быть сильным. Быть хозяином своей жизни. Самому вершить свою судьбу. Судьбу, которая сейчас зажата в руке той, чье превосходство над собой он не терпел… нет, теперь он просто это ненавидел!

Горн припал к ее губам. Благоговейно, трепетно. Рука ее слегка дрожала – от мечты ее отделял один миг.

– Постой! – вырвалось у Марка.

Хранительница невольно опустила руку.

– Что случилось?

– Я… я подумал, – начал Марк сбивчиво. Его охватила мелкая дрожь. – Я думаю… мы не вправе что-то решать вопреки пророчеству. Ни ты, ни я, ни королева…

– Маркос! – с укором произнесла хранительница. – Все решено.

– Прости, но это я должен трубить. Пожалуйста, послушай меня хоть раз…

Его вдруг затрясло. Мысль о том, что сейчас она даст этот роковой сигнал и он, возможно, потеряет свое пророчество, а с ним и единственный шанс когда-нибудь вернуться домой, вызвала панический страх.

– Никта, дай мне вострубить. Какая тебе разница?

– Нет, – на ее губах возникла жесткая улыбка. – Ни за что.

– Мы нарушим пророчество…

– Мы нарушим приказ. Маркос, прекрати дурачиться, – она снова приложила горн к устам.

– Ладно! – с наигранным равнодушием крикнул Марк. – Ладно, труби, посмотрим, что из этого выйдет.

Но это согласие было лишь видимым. В душе уже все бушевало. В глазах запылала неконтролируемая ярость, точь-в-точь, как перед ночной дуэлью в лагере Армии Свободы.

– Нет!

Марк схватил ее руку, но она вырвалась сильным, даже диким, рывком. Черные тучи взволновались как волны бушующего океана, словно выражая чувства Марка.

– Неужели приказ важнее пророчества?! – вскричал он.

Резкий ответ хранительницы, словно порыв ветра, хлестнул его по лицу:

– Почему ты решил, что избранный и несущий мир – это одно и то же?

Когда Марк вдумался в слова хранительницы, его окатило ледяным холодом: он почувствовал себя совершенно одиноким посреди своры волков.

– Я так думал …

– Ты очень мало думаешь, миротворец. В этом заключается причина всех твоих неудач.

– Никта… Что ты от меня скрыла?

Ее тон сейчас делал ее больше похожей на Амарту, чем на прежнюю хранительницу секретов. Это пугало. Пугало как ничто и никогда.

– Маркос, мне жаль тебя! Ты такой милый когда глупый, – заговорила она с сочувствующей, но в то же время пугающей улыбкой. – Так и быть, открою тебе мою тайну. Теперь уже все равно. Ах, если бы ты думал чуть-чуть больше и глубже, ты бы, несомненно, понял, что эпоха миротворцев существует не для них, а для избранных. Если бы ты сравнил историю каждого миротворца с историей близких им людей, которые поднимались в их время, ты бы сразу распознал, кто я и зачем отправилась с тобой.

– Я не понимаю…

– Первый миротворец был мудрым человеком, но воздвиг Южный оплот не он, а его ближайший друг и соратник – мельвийский князь Агафир, отец Сильвиры. Он изменил всю историю Каллирои. Один был миротворцем, другой избранным. В лучах славы Второго миротворца взошел принц Ликорей, остановивший орды амархтонской нечисти. Ближайшим сторонником Третьего был юный Фосферос, который принес людям бесценные тайны Ордена посвященных. Во время неудач и поражений Четвертого взошла королева Сильвира, а в годы Пятого поднялся и создал Лесное воинство Сельван, мой отец! Одни были миротворцами, другие – избранными. Хочешь знать, кто был избранным в эпоху Шестого? Тот, кто предал его позднее – Калиган, учитель-следопыт, прославивший Школу рыцарей. Ах, если бы ты сопоставил все эти истории, ты бы догадался, кто возвысится в свете твоих деяний! Но ты все время искал не там.

Марк издал неслышный мучительный стон. Как он был слеп! Почему он этого не видел?

– Тебя влекла твоя мечта – получить признание людей, – произнес он обессиленно.

Он вспомнил, как она рубила иллюзорных крестьян в Белом забвении, как упивалась своей призрачной славой, с каким восторгом слушала восхваления!

“Ты ждала меня?” – возник образ из прошлого. – “Я ждала миротворца”.

– Седьмой миротворец был для тебя лишь средством. Наши судьбы оказались переплетены. Потому ты так порывалась учить меня бою на мечах, учить антимагии. Слабый миротворец не исполнит своей миссии. И не поможет избранной взойти на ее вершину.

Перед глазами всплывали их тренировки: звон мечей, неловкие падения, подсечки. Она взращивала свое будущее. Ученика, который откроет ей путь к ее великому призванию.

– Но я оказался слишком способным учеником, верно? – продолжал Марк, уже смелее глядя в ее смеющиеся глаза. – Я вытащил тебя из темницы Амарты. Победил на Светлой арене. Ты увидела во мне уже не ученика, а соперника. Того, кто может затмить восход твоей славы. Потому мои неудачи тебя радовали и вдохновляли.

– Не обижайся, Маркос, – сказала она с усмешкой. – Ты исполнял свое призвание, а я свое. Ты – миротворец! Я – избранная!

Марк стоял потрясенный, потеряв связь с целью, ради которой они пришли сюда. Вот что влекло ее! Вот какую тайну она хранила! Вот почему она скрестила с ним мечи в лагере: он посягнул на ее мечту. Мечту, к которой она шла с таким рвением и упорством.

– Почему, почему ты скрывала от меня свои цели? – произнес Марк, разводя руками. – Почему нельзя было все объяснить еще в Сонной дубраве? Мол, ты избранная, твоя судьба связана с миротворцем…

– Чтобы ты возненавидел меня еще больше? – в глазах ее блеснул огонек. – Я могла бы тебе открыться, если бы ты оставался мне просто другом, которому можно доверять. Но после Белого забвения ты изменился. Ты решил посоперничать со мной. Тебя не устраивало, что я, слабая девушка, во многом сильнее тебя.

– Но я верил тебе, Никта. Я открыл тебе свое пророчество.

– Я узнала его задолго до того, – внезапно ее смеющиеся глаза как будто покрылись льдом. – Еще тогда, в тот роковой вечер в доме Иалема, когда ты напоминал свое пророчество Ортосу. Ты же знаешь, у меня обостренный слух. Но я плохо запомнила стихи пророчества, потому что меня наполнял гнев от того, как ты говорил с Ортосом, а он терпел.

Марк отступил перед холодным блеском ее глаз. Хранительница старалась говорить ровно, но ее голос дрожал от волнения и пьянящего победного восторга. Это был ее час. День, который означал для Марка конец миссии, для нее был днем нового начала.

– Никта, – проговорил Марк, все еще пребывая в растерянности. – Я могу понять, почему ты скрывала от меня свои цели, но зачем было скрывать все остальное? Нам столько всего удалось бы избежать, будь ты со мной искренней. Я всегда делился с тобою своими мыслями и переживаниями…

– Неправда! – выкрикнула хранительница, и брови ее нахмурились. – Ты никогда не был искренним со мной. Ты боялся меня и скрывал все, что могло задеть твое достоинство. Особенно, что касалось Меллины.

– Мелл… – у Марка прервало дыхание. – Т-ты… откуда?

Она самодовольно усмехнулась.

– Еще в Мелисе я заметила, что с тобой что-то не так, уж больно ты взбудоражен. А потом – Белое забвение, твоя история с ламией, твой двухдневный сон, в котором ты то и дело выкрикивал имя своей Меллины. Как она там? Это к ней ты ездил в Мелис с Автоликом, не так ли?

Хранительница рассмеялась. Марк был смят, поражен и повержен.

– Однако, к чему этот разговор? – смягчилась Никта. – Все это лишь досадное прошлое. Мы были связаны с тобою только до Башни мрака. У нас разные судьбы. Наша общая цель достигнута. И наши пути расходятся.

Она подняла горн к губам. Но Марк уже совладал и с недоумением, и с растерянностью. Им овладела жгучая сила.

– Остановись!

Он шагнул к ней, еще не зная, что делать, но рука непроизвольно вскинула Логос. В ответ хранительница подняла свой меч острием к его горлу.

– Стой на месте, миротворец. Ты выполнил свою миссию, что тебе нужно еще? Горн? Я не отдам тебе свою мечту. Я… – ее дыхание на секунду прервалось. – Я начинаю новый путь. Твое восхождение закончилось. А мое только начинается. Отныне все узнают кто я, дочь Сельвана!

В этот миг ее улыбка показалась Марку издевательской. Нутро опалило драконьим гневом. В голову ударили кровь и огонь. “Она предала тебя. Она все это время тебя использовала!”

“Остановись! Это не может быть правдой! Это чары Башни. Искушение властью: и для нее, и для меня!” – вспыхнуло в ослепленном разуме. Марк напряг все внутренние силы, пытаясь сбросить с себя это чуждое бремя злобы, навязанное кем-то извне. Секундой позже, он с ужасом понял, что опоздал…

Раздался тихий свист рассекаемого воздуха. Стрела с черной ленточкой на конце пронзила кисть левой руки хранительницы. Никта вскрикнула, и этот крик отразился внутри Марка острейшей болью.

– Никта! – вскричал Марк, бросаясь к ней.

Выпустив горн, хранительница все же нашла в себе силы схватить его другой рукой и снова приложить к устам. И на этот раз она совершила то, к чему стремилась: из горна вылетел протяжный трубный звук – громкий, пронзительный. Настоящий боевой зов, призывающий к великой битве. Да, она готовилась к этому сигналу!

Вокруг Башни поднялось оглушительное шипение. Но всего через миг прекратилось. Реакция нечисти, сосредоточенной в крепости, была непродолжительной, как и сам звук горна.

Хранительница выпустила горн и опустилась, прижимаясь спиной к каменной ограде и зажимая пронзенную руку.

– Никта!

Марк упал рядом с ней на колени.

– Как он попал сюда? Мы же одни… – прошептала она, закатывая глаза.

– Не шевелись, я помогу, не бойся, – быстро заговорил Марк, вырывая из ее походной сумки перевязь.

– Что произошло? – проговорила она изумленно, поднимая к нему помутневшие глаза. Она отходила от прежнего нездорового восторга.

Из перебитых вен сильно пульсировала кровь, вымазывая одежду и образовывая рядом красную лужу. “Нужно остановить кровь”, – сосредоточенно думал Марк. Он с ужасом отгонял мысль, что черная стрела отравлена, и старался не думать о том, что невидимый стрелок, возможно, готовит новую стрелу.

Она взглянула на торчащую из ее руки стрелу и вскрикнула. Струящаяся кровь приобретала черный оттенок. Так и есть, стрела отравлена!

– Не дай мне умереть, Маркос, слышишь! – зашептала Никта. – Вытащи меня отсюда, я не должна умереть, не должна! На меня слишком много возложено…

Марк не отвечал, всецело погрузившись в перевязку. Сейчас, сейчас он поведет ее вниз. Только бы добраться до подземелий! Он оглянулся на каменную арку.

…Плотная стенка кирпичей по-прежнему перекрывала лестницу неодолимым тупиком. Башня не отпускала их, вопреки всем ожиданиям. Они не достигли своей цели. Во всяком случае, он.

Он не выполнил своей миссии.

Отчаяние уже сжало горло, когда свежий, придающий силы звук донесся со стороны лагеря Армии Свободы. Медные трубы издали боевой глас.

Над крепостью поднялось нарастающее волнение, толпы существ забегали, засуетились, казалось, поднялся могучий ураган, закруживший в своем водовороте тысячи свистов, звуков, голосов. Марк сжался в комок, предчувствуя, что еще секунда – и на крышу взлетят стаи крылатых химер. Но врагам сейчас было не до него.

Армия королевы Сильвиры пошла на штурм.