…Раздался грохот. Дым, застилавший мне глаза, развеялся; призраки исчезли, а мои странные грёзы, – полусон-полуявь, – были прерваны громовым басом:
– …Твою мать!
Обходя комнату, отец Николай наступил на край тарелки с пшеном, стоявшей в углу.
Казалось, огромная гора обрушилась вниз, погребая всё живое под своими обломками. От грохота содрогнулись стены; со шкафа, задетого могучим плечом, посыпались книги, – самые разные: "Теория электрических цепей" в потрёпанной обложке, "Сказки народов мира", томик стихов, зачитанный до дыр… Больше всего на свете я любила стихи о смерти. Нет, умирать я не собиралась, но в них была своеобразная красота, привлекающая меня, как свет фонаря привлекает бабочку. "Сказки народов мира" нравились мне куда меньше: истории, рассказанные простым языком, без изысков и подробностей, не будоражили моего воображения. Мне всегда хотелось знать такие вещи, о которых сказки умалчивали. "Жил-был король"… интересно, какого цвета были у него глаза? А волосы? Или лысина… Что он любил есть на завтрак? Чем занимался на досуге, каким было его детство, ходил ли он в школу?.. Книга была почти новая, в твёрдой обложке с острыми краями. Она больно ударила отца Николая по голове.
– …Твоя мать!
Голос отца Николая прервал мои размышления.
– Я говорю: где твоя мать?
– Переехала.
– Одна живёшь?
– Ага.
– За чистотой следить надобно. Иначе ещё и не такое заведётся, – он покосился на Плутонию, недобро смотревшую на гостя прищуренными зелёными глазами.
– А зачем здесь тарелка с пшеном?
Я скромно опустила взгляд, – и соврала первое, что пришло в голову:
– Крыса у меня живёт.
– Крыса?! – глаза отца Николая округлились, выражая крайнюю степень удивления. – А кошка что же… её не ест?..
– Нет, они дружат. С детства. Тонька ведь совсем котёночком ко мне пришла, – продолжала врать я, – уже вдохновенно.
– Вот это да, – поразился отец Николай. – Да здесь цирк дрессированных зверей…
Плутония с презрительной миной смотрела на меня, словно всё поняла, – и была оскорблена, что из-за меня её обозвали дрессированным зверем. "Да врёшь ты всё, врёшь!" – как будто хотела сказать она…