Очнулся наш страдалец, по собственным же ощущениям, минуты через 2-3, лежащим на асфальте, а сверху расположился, не исключено, что и с полным комфортом, его видавший виды мотопёд. Закряхтев и жалобно заохав, Евгений выбрался из под своего, спасибо что хоть заглохшего, железного друга. Потом приподнял сам мотоцикл. Глянул вниз и увидел свои валявшиеся рядом и вдребезги расколоченные очки.

- Как же, - подумал он, - я текст-то набирать без них буду с моей-то дальнозоркостью? Опять придётся тратиться на покупку новых... А, что, - от неожиданной идеи ему даже немного полегчало на душе, - если я потребую купить новые очки моего работодателя? В конце-то концов, это ведь рабочий инструмент, право слово! Выдают же на заводах спецодежду рабочим бесплатно! А я чем хуже? Да и за фингал под правым глазом пусть заплатит - производственная травма как никак!

Почувствовав какое-то некомфортное ощущение уже вокруг левого глаза, посмотрел в треснувшее зеркальце заднего вида. Обнаружил вокруг своего органа зрения огромный синяк, нисколько не уступающий размером ранее полученному аналогичному украшению под другим оком. Узрев такое дело, начал привычно материться. И, вдруг, фонтан словоизвержения у него резко иссяк. Причиной такой метаморфозы было то, что подняв голову, он не увидел не только своего обидчика, но и его машины. Мало этого, так ведь и заправка тоже отсутствовала. То есть, ну совсем её нигде не было.

Постояв в недоумении какое-то время, Велвелович почувствовал, что ему почему-то довольно холодно, несмотря на жаркое лето. Повертев головой, Евгений узрел, что находится на какой-то большой городской площади. Казавшейся нашему потомственному в пятом поколении алкоголику смутно знакомой. Особенно что-то напоминало ему то здание, напротив которого он расположился. Присмотревшись, Козлодуев прочитал на нём большую кирпичного цвета надпись: "ЛЕНИН". После дальнейшего наблюдения он обнаружил, что за этим зданием виднелась, опять таки, что-то ему напоминавшая крепостная стена с характерными такими зубцами. А уже над ней высился огромный купол какого-то то ли дворца, то ли дома...

Евгений Велвелович вдруг понял, что ему резко плохеет. Но, к слову сказать, испытания на этом у бедолаги не закончились. То, что он увидел дальше, понравилось нашему путешественнику ещё меньше. К нему направлялись 2 полицейских в какой-то странной форме.

- Вот это я сходил за хлебушком, - не к месту пришла в голову популярная в народе с некоторых пор фраза, - теперь штрафами замучают, а то и, вдобавок ко всем несчастьям, оформят на 15 суток.

Козлодуеву уже стало казаться, что хуже той ситуации, в которой он очутился, просто не может быть. Но опять он жестоко ошибся. Когда полицаи подошли поближе, то Евгений понял, что на самом деле это вовсе даже не полицаи, а давно забытые им советские милиционеры. К тому же ещё, одетые в довоенную форму.

От ужаса у него поднялись дыбом остатки волос на голове. Да так, что даже по его же ощущением мотоциклетная каска стала понемногу шевелиться. Руки у него почему-то затряслись, а многострадальный мотоцикл опять упал набок. А сам его хозяин своим седалищем со всего маху приземлился на брусчатку площади!

- Мама, - потерянным голосом просипел Евгений, наблюдая неумолимое приближение стражей порядка.

- Товарищ, - обратился к нему первый из подошедших, - предъявите, пожалуйста, Ваши документы.

- К-к-какие ещё д-д-документы, - только и смог пролепетать Евгений, медленно и с охами вставая с земли.

- Какое-нибудь удостоверение личности для начала, - ответил милиционер, поморщившись от мощного алкогольного амбре, шибанувшего от собеседника. - И скажите, пожалуйста, кто разрешил Вам сесть за руль в таком непотребном виде? И всё это аж в начале седьмого утра!

- К-к-какого утра? - проскрипел ошеломлённый наездник мотоцикла, - сейчас же уже полдень намечался... Я, что, почти сутки тут пролежал?

- Утра 4 октября года 1939, товарищ, - с сарказмом в голосе проговорил страж порядка, - а сутки Вы пролежать тут никак не могли, ибо ещё 5 минут назад здесь ещё никого не было. А Вас мы увидели после того, как обратили внимание на звук падения Вашего мотоцикла. И, мы сможем, наконец-то, взглянуть на Ваши документы?

- П-пожалуйста, - наш странник полез в боковой карман, вытащил оттуда уже давно не серпастый и молоткастый паспорт и протянул его любопытному.

- Благодарю, - начал было блюститель Закона, но, увидев на обложке птицу-мутанта с двумя головами, на некоторое время впал в ступор. Затем, справившись с собой, стал с любопытством листать книжицу. И чем дольше он этим занимался, тем ниже опускалась у него челюсть. - Степан, - наконец смог выговорить он, - посмотри сюда, - и протянул напарнику документ, - это мне мерещится или в самом деле я вижу то, что вижу?

Тот, кого назвали Степаном, с не меньшим интересом, чем до этого его коллега, стал перелистывать протянутый аусвайс. Постепенно выражение лица у него стало практически неотличимо от лица своего сослуживца. Особенно после того, как взгляд его задержался на строчке с годом рождения клиента.

- Товарищ отделенный командир, - неуверенно проговорил он, - что-то я ничего не пойму. И что мы теперь должны делать? На инструктаже ни о чём подобном нам не говорилось...

- Для начала, пройдём с задержанным в отделение, - сказал тот, справившись, наконец, с волнением и посмотрев на часы на башне, - примерно через час должен появиться товарищ лейтенант, вот пусть он и решает, как поступить. Хотя, сдаётся мне, проще бы нам было сразу пристрелить этого задержанного и прямо тут же закопать вместе с его мотоциклом, - он взглянул на мгновенно перекосившееся от ужаса лицо Козлодуева и уже более жизнерадостно добавил, - шуткую я так, шуткую.