Голубая Вольва выкатилась из толчеи городских улиц и юркнула в неприметную подворотню старого дома.

– Какая машина! – вздохнул сидящий неподалёку бомж, – Да…

– Голубенькая! Ах ты, рыбка… – улыбнулась Валя, рассматривая двор с балкона, увитого многоярусными цветами.

Яркое июльское солнце гравировало причудливый рисунок теней на фасадах окрестных домов. Оттого двор, утопающий в фиолетовой тени, казался глубоким колодцем, сквозь прозрачную воду которого можно было разглядывать жизнь дна.

…Голубая форель притулилась у газонной ограды. Она шевельнула плавниками-дверцами и вскоре оказалась в окружении группы из шести энергичных молодых людей. Валя обратила внимание, что пять разновеликих мужчин имели чёрные головные уборы, а единственная женщина, одетая в красный брючный костюм, была в ослепительно белой шляпе с широкими волнистыми полями. Компания двинулась к Валиному подъезду. «Интересно, куда это они?» – Валя поспешила в прихожую и приоткрыла дверь на цепочку.

Шторки лифта гулко лязгнули в глубине шахты, лифт стал медленно подниматься. «Два, три, четыре…» – отсчитывала она этажи и вдруг поняла, что компания направляется на пятый этаж! «Ой, это к кому же?» – не на шутку обеспокоилась Валентина, припомнив, что все соседи разъехались по дачам, и на пятом этаже она осталась единственным живым человеком.

Лифт грузно остановился, автоматические шторки открылись, и на площадку вышли шесть уже знакомых нам человек. Валя поспешила прикрыть дверь и стала в «глазок» наблюдать за происходящим. Один из мужчин, оглядев номера квартир, махнул рукой в сторону Валиной двери и негромко сказал: «Вот эта».

Валентина, как ужаленная, отпрянула от «глазка», рухнула на корточки и залепетала: «Свят, свят, свят!..» Никакой вины она за собой не знала, но бывает же такое: не виноват человек, а в историю попадёт – за сто лет не вымолить!

Компания подошла к её двери. Брякнул как-то особенно дерзко входной звонок. Валентина вздрогнула телом и, кутаясь в шерстяной платок, глухо отозвалась: «Кто там?..»

…Женщина «вычитывала» последние страницы нелепого, беспокойного сна, когда солнечный зайчик ударил лапкой по тоненькому лоскутному одеялу.

Краешек цветного лоскута зашевелился. Растрёпанное женское личико, надломив ссохшуюся корочку ночного елея, выпорхнуло и приоткрыло глаза. Зайчик провёл пушистым хвостиком по румяной щеке просыпающейся женщины и прыгнул в окно, оповещая солнце: «Она проснулась!»

Валя сладко потянулась, встала и вышла в прихожую. «Ну и приснится же такое!» – улыбнулась она и направилась было в ванную, как услышала шорох за дверью.

«Ой! – воспоминания ночи мгновенно вернулись к ней, – бред какой-то!»

Она на цыпочках подошла к двери и заглянула в «глазок». В это самое время шторки лифта реально захлопнулись, и кабина поплыла вниз. Валя побежала на балкон. Прячась за цветами и щурясь от яркого солнца, она стала вглядываться в фиолетовую июльскую «наледь» дворового колодца.

Красивая машина, напоминающая большую откормленную форель, тем временем ожила, шевельнула плавниками-дверцами и, вильнув пару раз хвостом, исчезла под низкой притолокой подворотни.

– Какая машина! – выдохнул бомж, глядя из-под руки на голубую Вольву, ускользающую поверх дорожной разметки в мутный водоворот городских улиц, – Да…