А вот на следующий день начались неприятности. Всё‑таки, моё предчувствие грядущих неприятностей, меня вчера не обманывало, просто сработало заранее, предвидя много говна. Всё началось с того, что в назначенное время, не вернулись дальние дозоры в город. Следуя инструкциям, сразу послали за мной. Расспросив, я выяснил, что отправленные на смену отроки, ушли ещё вчера, а вот смена, которая должна вернуться на отдых — не вернулась. Это был самый дальний пост, за рекой. Меня тут же как кольнуло, не увидим больше ребят, копчёные… Не откладывая дело на потом, быстро раздал всем инструкции, а сам рванул за реку.

В заранее присмотренном месте перекинулся, спрятал одежду и рванул на дальний пост. Как я и предполагал, судя по следам, сначала повязали ребят, которые были на посту, затем дождались их смену и тоже скрутили. Особого сопротивления они не оказали, работали опытные степняки. Дальше, по следам побежал в нужном направлении. При моих чувствах, заранее учуял множество живых существ, коней и людей. И запах крови и боли.

Подкрался осторожно и стал наблюдать. Одного парнишки уже не было в живых, его коченеющее тело скрючилось на колу, а вот трое других были ещё живы, тоже насаженные на острые палки. Вот твари. Меня передёрнуло от ярости. Прикинув количество степняков, получается примерно две сотни воинов, женщин и детей нет. Что это значит? А значит, что это тоже какой‑то отряд. Парнишек пытали, рассказали они наверняка всё что знали и чего не знали — тоже. Я не верю в то, что кто‑то способен выдержать изощрённые пытки, это из области фантазий. Чтобы облегчить свои мучения, человек выложит всё. Рассказы о героях, которые не выдали 'военную тайну' под пытками, это сказочки для романтически настроенных патриотов. Реальность гораздо прозаичней — рассказывают все и всё. Кто‑то раньше, кто‑то позже. А тут обычные мальчишки…

Прикинув план действий, начал действовать. Оббежал стоянку по периметру, выбрал удобное место и взвыл, добавив в голос инфразвука, чтобы до печёнок пробрало. Ишь, как забегали, твари. Ничего, сейчас повторим. Взвыл ещё раз, и побежал по кругу, по пути вырезая попадавшихся копчёных и постепенно оттягивая их основную массу в сторону от насаженных на колы ребят. Выл и пугал я их для того, чтобы думали меньше. Напуганный человек, не способен рационально мыслить. Вот и эти, от страха сбились в кучу как стадо баранов, и бегут туда, где раздаётся самый громкий шум и крики, а про всё остальное позабыли.

Добившись нужного результата, я просто ворвался в эту толпу, полосуя когтями во все стороны, затем, через какие‑то мгновения, дал себе подзатыльник — а магия мне для чего? Начал экспериментировать. 'Кольцо холода', 'цепь молний', 'струна воздуха'… Ну и несколько других заклятий. Много не успел, степняки закончились. Сделал вывод, что против массы людей лучше всего работает 'струна воздуха', но против не бронированных целей. Всё‑таки, сопротивление и плотность материала имеет значение. Нет, ближних броненосцев разрежет, но вот потеряет свою мощность. Это выглядит зрелищно. Вот бежит толпа и вот они разваливаются на бегу, кровь фонтаном, утробные хрипы, запах говна и крови… На выбранном участке, этой струной людей просто разрезает пополам. И так, на расстоянии в полсотни метров выбранного направления. Только не вокруг, а в полуокружности — куда пошлёшь. 'Кольцо холода', тоже интересно выглядит. Бьёт по окружности, но не далеко. Получается круг заморозки диаметром метров в десять. Но замерзает мгновенно всё. Хорошее заклинание, на случай, если попадаешь в густую толпу врагов. Мне понравилось.

А вот 'цепь молний', не впечатлила никак. Нет, в некоторых ситуациях, и она пригодится, но вот в таком замесе, когда нужно убить сразу и много, не особо. Электрический разряд мощностью в несколько тысяч вольт, бьёт метров на пятнадцать — двадцать вдаль и захватывает по пути своего следования цели в радиусе трёх метров. Почему учитель назвал это заклятие 'цепь молний' я так и не понял, ну назвал и назвал. В чём удобство, мгновенная смерть, практически не видимая и бесшумная. Хотел ещё использовать 'Энтропию' и 'Гниль', но не успел. Судя по названиям, это что‑то некромантское, и на звук‑то уже мерзко звучит, а вот как будет выглядеть, даже и не знаю. Ладно, когда попробую, тогда и увижу. Не до этого сейчас, парнишек надо спасать.

Погрузив ребят в сон, наложил на них укрепляющие заклятия и осторожно снял с колов. Затем приступил к лечению. В менталистике я был не особо умел. Всё‑таки, теоретической базы для понимания процесса не хватало, но поняв по обрывочным образам из их памяти, пришёл в ярость, от того, что с ними вытворяли эти твари. Групповое изнасилование, было самым безболезненным издевательством над этими ребятами. Снятая кожа с ног, со спины и рук. Отрубленные пальцы, сломанные рёбра, многочисленные порезы и ожоги, и многое другое. Почти сутки непрерывных издевательств.

Я не мог оставить им эти воспоминания, поэтому просто стёр их — все, что с ними происходило с момента пленения. Иначе, они не смогли бы жить с таким грузом. На каждого наложил среднее исцеляющее. Высшее не рискнул, судя по требованиям, это что‑то сверх мощное с высокими энергозатратами. Наложенные лечебные заклятия, уже восстановили их тела до нормального состояния, хотя, в результате лечения они сильно похудели и ослабли. Регенерация, она тоже не на одной магии работает, ей тоже нужен строительный материал. Затем, я их разбудил.

Естественно, вопросов у них было много. Последние события, которые они помнили, это как одни сидели в дозоре, наблюдая за местностью, а другие шли им на смену. И вдруг, раз — и оказались среди кровавого месива. А рядом с ними, сидит голый и весь окровавленный Арес — их односельчанин. Ну, объяснил им как мог, рассказав свою версию событий. Что их усыпили страшные степные колдуны, чтобы принести в жертву. Вот одного успели, смотрите и помните — они не люди, их всех убивать надо сразу и без разговоров. Да и на себя посмотрите, то, что залечить не успел, сами видите, что с вами вытворяли. Загрустили, впечатлились, обозлились… Все эти эмоции я читал легко, как раз то что мне нужно. Пусть лучше будет злость, она хорошо стимулирует. Затем, отправил их домой, с наказом привести людей, для сбора трофеев. Ну, а я пошёл на большую охоту. Надо со степняками довести разговор до логического конца.

Махнув на прощание рукой, отбежал в лес и перекинувшись, направился в быстром темпе по следам степняков — в их обратном направлении. Бежать пришлось достаточно долго, практически двое суток. Иногда попадались их старые стоянки, где они спали, жрали и срали. По пути охотился — мне тоже есть надо. Прерывал бег только на короткий сон. Ну, на очень короткий, часа хватает для восстановления.

Лес давно закончился, уже больше суток двигался по степи. А в степи видно и слышно очень далеко. Вот я и услышал, один конный отряд, потом другой, потом третий… Не степь, а проходной двор какой‑то. А когда‑то слышал, что тут можно неделями ходить и никого не встретить. Врали, наверное. Я их за десяток километров слышал. А ещё и чуял, вонючек этих. Вот я и встречал эти небольшие отряды и просто без затей убивал. Я для этого сюда и бежал, а не в шахматы играть.

* * *

Но вот я добежал до стойбища, откуда и пришли к нам степняки. Что сказать? Да дохрена их тут! Не знаю, как правильно, стойбище, племя или ещё как‑то это у них называется, но народа тут было пара тысяч. Женщины, дети, рабы, жрачку готовят, все орут чего‑то. Шумно, в общем. Воинов не так и много, видимо основная часть к нам ушла. Но тут тоже хватает, без охраны не оставили свои жилища. Ну, думать тут особо и нечего, не разговаривать пришёл.

По привычке взвыл, и бросился в самый центр стойбища, раздавая магические удары во все стороны. Вот уж где я испробовал практически всё из своего арсенала боевой магии. Ну, почти всё, огнём не пользовался, были у меня мысли о мародёрке. Не в пепелище же копаться? И появились у меня ещё кое — какие мысли, поэтому, хоть и бил во все стороны, но выборочно. Нет, детей я не щадил. Не та у меня уже мораль. Честно признаться, я не осуждал степняков за то, что шли к нам грабить и убивать, не осуждал за то, что издевались над ребятами. Они жили так, как привыкли, а я жил так — как я привык. Они виноваты лишь в том, что покусились на мою собственность, за то, что вторглись в зону моей ответственности. Вот за это я их и наказывал. Как мог. И собирался на этом слегка навариться.

Поэтому, уничтожал мужских особей поголовно, а женщин выборочно, оставляя только молодых — детородного возраста. Разумеется, возраст определял визуально, хотя это достаточно сложно было. Все черномазые, одеты в какой‑то хлам. Но вроде, не часто ошибался. Короче, оставлял только зрелых девок и чтобы не особо страшных. У нас не все мужики женаты, а населению надо расти. Пусть возьмут себе по несколько жён. Христианские догматы мне до задницы. Жалости не испытывал, задавил её в себе совсем. Не я первым начал.

Конечно, при таком выборочном уничтожении степного населения, времени ушло в десяток раз больше. Но ничего, минут за пятнадцать управился, за многими по степи гоняться пришлось. Кстати, нашёл тут и рабов. Все славяне. В основном женщины, самого измученного вида, но и мужики попадались. Состояние у них, было, так скажем… Отвратительное. Истощённые, все в побоях или с увечьями. Их не убивал, по понятной причине — они свои. Судя по их виду, к рабам тут отношение хуже, чем к животным. Тех берегли, ухаживали, а с рабами… Так что, правильно сделал, что не жалел, когда уничтожал местное население.

Погрузил всех в сон, и наших и остатки копчёных баб, подлечил всех, а потом начал будить. Конечно, обратившись в человека и приодевшись. Нечего пугать, чудом невиданным, и так тут все пересрались при виде массовой резни. Потом ещё успею напугать, сейчас и поговорить можно.

Начал с самого взрослого из наших. Разбудил, поговорили. Рассказал, откуда я, почему я тут. И обрадовал свободой. Тяжело смотреть, как плачет мужчина. Несмотря на долгое рабство, чувствовалась — не сломался. Это радует. Звали его христианским именем Василь, крещённый оказался. Бывший купец из Киева. Поехал торговать, вот и попал в плен. Уже два года в неволе загибался. Переговорили на интересующие меня темы, договорились о некоторых условиях. Предложил переселиться к нам в Коростень, работать также — купцом. Обещал всякую поддержку и спонсирование на первых порах. Обещал подумать, очень уж по семье соскучился. Сначала к ним, потом уже подумает. Ну, вольному воля. Я тоже с понятием — семья, это святое. Но пока загрузил его работой. В основном, пояснять всем, что от них требуется. Мне с каждым беседы проводить некогда, моё дело руководить и смотреть, чтобы чего ценного не попустили.

Василь за дело взялся рьяно. Подхватив в руки плётку, быстро объяснил кто тут главный и что от всех требуется. А требовалось — собрать всё ценное, погрузить на коней, связать степнячкам руки, чтобы не разбегались, и выдвинуться не спешным шагом в сторону Коростеня. Где это — вам покажет наш спаситель, Арес. То есть я.

Наши радовались, плакали от счастья. Бабы лезли обниматься, целовали руки, ноги, всё до чего могли дотянуться. Пока не рявкнул на них. Степнячки начали голосить, волосы рвать на себе, одна подхватила железяку, горло себе вскрыла… Ага, сейчас. Кто тебе даст умереть? Ты теперь моя собственность. Тут же вылечил, Василь ей и другим тут же плетей всыпал. Угомонились. Все, и наши и степнячки сильно впечатлились. Ну как же, великий колдун Арес их теперь хозяин. Вот так‑то! Что‑то там ещё про шайтана было, но я таким кулак показал и улыбнулся как можно позубастее.

На все эти сборы, ушло ещё полдня. За это время, я собрал всех лошадей, пригнал охрененную отару баранов. Сколько их там, даже и не знаю. Очень много. Освобождённые и пленницы, собрали все ценности, одежду, свернули несколько особо богатых шатров. Загрузили коней всякими шмотками и провизией, и мы наконец‑то тронулись домой.

Конечно, путь был не близкий, нас было много. Кони, несколько тысяч овец, всё это связывало по рукам и ногам. Но бросить хоть что‑то, было выше моих сил. Жаба просто давила. Поэтому, мы плелись не спеша, делая периодические остановки, чтобы поесть, отдохнуть. Ну а я, плюнув на конспирацию и уже не скрываясь, бегал в образе собаки, охраняя от случайных степняков. Потому что неслучайных, я быстро вырезал. За остальными лень было гоняться.

Бывших рабов было не так уж и много. Пятеро мужиков и семнадцать баб. Девки в основном были молодые и красивые. Сейчас красивые, а не как до этого. Подлечил хорошо.

Использовали их у степняков по прямому назначению. Попросту трахали все, кому не лень. Ну и работой самой грязной и тяжёлой загружали. Долго они в рабстве не жили, умирали от побоев, травм, болезней, сами с жизнью кончали не выдерживая издевательств. Поэтому, были мне очень благодарны и лишних вопросов не задавали. У мужиков почти тоже самое, так что тоже вопросов не было. Пояснил им всем, что их задача — довести караван до Коростеня, дальше все свободны. Кто решил остаться у нас, обеспечим и жильём и всем остальным. Задумались. Мало кто сразу решил принять моё предложение остаться в нашем городе. Всем хотелось домой, к родне. Ну, это их дело. Ну, а степнячкам тоже объяснили их статус — жить, рожать, слушаться. Кто плохо понял, просто голову оторву. Для того чтобы поняли, пришлось самой истеричной натурально голову оторвать. Вроде прониклись. Но и так их оставалось не мало, почти сотня молодых, степных красавиц. Кстати сказать, узкоглазых степняков пока не попадалось. Нормальные морды, только смуглые. Так что, девки были очень даже ничего. Симпатичные. Но тоже вонючие… Ничего, отмоем.

* * *

Вот так, не спеша, под разговоры, мы и дошли до леса, а там нас встретили наши усиленные дозоры, которые были выставлены, после возвращения ребят домой. Это в стойбище, на четырёх лапах я добежал за пару дней, а вот обратно мы шли больше недели. Дав распоряжение мухой лететь в город и вести мужиков на помощь, а сами также не спеша двинулись дальше.

А дома… Дома меня ждали мои ненаглядные, которые меня, дожидаясь, все глаза выплакали. Парнишки, прибыв в город в красках описали что видели, затем пришли мужики, гружёные трофеями и рассказами, о том, что видели. В общем, рассказов и фантазий хватало. А сейчас и новых прибавилось. Пригнал такой огромный караван, с бывшими рабами, пленницами и очень богатой добычей. Ну и рассказами, как и что, происходило.

Со знакомыми мужиками я долгие лясы точить не стал, коротко рассказал, где был и что делал, скинул им обязанности по распределению 'невест' и бывших рабов. Возню с конями, добычей и овцами — и быстренько слинял, захватив коней, с поклажей которую загружал себе сам. Почти быстренько. Естественно, самое ценное было именно там у меня лежало. Золото, серебро, посуда красивая, оружие хорошее… Отсортировать время было.

Глядя на это, какой‑то умник из новеньких горожан, раньше его не встречал, что‑то было вякнул возмущённо — типа, куда потащил народное добро? Не успели более умные люди заткнуть ему рот, как я скользнул к нему, схватил за шиворот и взрыкивая, начал трясти как тряпку. Через минуту такой тряски, он обгадился. А я обвёл притихший народ тяжёлым взглядом, и сказал:

— В другой раз, особо завистливым — языки поотрываю. И съесть заставлю, может хоть так нажрётесь. Вам мало того, что отдаю? Так тем, у кого зависти много, столько дам, что жить не захочется. Хочешь что‑то иметь — шевели жопой. Идите к степнякам — и возьмите себе столько, сколько сможете. Люди, я недоволен вами…

Резко повернувшись, я потопал в сторону дома. А сзади раздались удары по телу и ругань Коростеня. Воспитывает. О! А это более тяжёлые удары и ругань. Кузнец пожаловал, корефан мой. Этот точно, так впечатлит, что мало никому не покажется.

* * *

Хорошо дома. Отмыт, исцелован, нахвален, осыпан лаской и восторгами. Сынишка снова кидается золотом, игру какую‑то затеял и таскает за собой богато украшенную саблю. Надо же, как подрос, уже оружием интересуется. А всего‑то полтора годика.

Молодые мамы умильно смотрят на нашу возню, пристраивая на нужные места мою добычу. Чего‑то там сортируют, раскладывают. Я привёз не только золото — серебро деньгами и украшениями, но и другие полезные вещи. Вон, посуды нахватал разной. Тоже драгоценной. В хозяйстве всё сгодится. Ну и для женщин полезные штуки, типа тканей, другой фигни разной. Степняки народ домовитый, хватают всё что блестит. Я такой же, тоже хватал на что глаз ложился.

Под вечер, пришёл Коростень с докладом. Посидели, винца попили, мнениями обменялись. Рассказал, что добычу распределили в основном. Проблема только со степнячками возникла. Мужики как бы и не против, но вот бабы восстали, не хотят в дома копчёных девок видеть. Вроде как, боятся, что прирежут ночью.

— Сделай так, дружище, — ответил я не спеша, — Не спеши с этим. Дай народу пообвыкнуть. Ну и самим степнячкам попривыкнуть надо. Главное, и люди, и они сами должны понять, что степнячки тут навсегда. И не рабынями, а свободными. Не хотят их в семьи вторыми — третьими жёнами брать? Ну и ладно. Парней у нас не женатых хватает. От смешения крови степняков и нашей, дети сильные родятся, поверь — я знаю, что говорю. Это на пользу всем пойдёт. Да и бабы у них сладкие, парни останутся довольны. Про это тоже не забудь сказать. Всё постепенно наладится, главное не спеши. Ты реши, где они пока жить будут и кто приглядывать за ними будет, а то ещё разбегутся.

— Да то всё уже решено. И присмотрят, и не обидят, — согласно кивнул Коростень, — Мы тоже так рассудили, не будем спешить. Да, что я ещё хотел сказать. Ты не обижайся на людей, не виноваты люди из‑за одного дурака. То родственник одного из наших приехал погостить из Киева. Они же там в городе у себя, все дурные, нашего укладу не знают. Вот он и вылез, поперёд всех, вроде как за правду высказаться. Он уже наказан и домой отправлен. Далеко, наверное, уже увезли. Сам‑то он теперь надолго не ходок. Помяли сильно, ладно хоть до смерти не зашибли. Очень уж народ на него осерчал. Ты‑то у нас свой — родной, добра много от тебя, об обществе заботишься. А этот нам кто? Никто и звать его — никак. И родственнику его, который из наших, тоже морду побили, чтоб значит, уму разуму свою родню научил. Но ему, так… Слегка, для понимания. Так что, это и другим наперёд наука будет, чтобы знали, где не надо рот открывать.

— Я что хотел сказать — всё сказал. И что сделать хотел, тоже сделал, — отмахнулся я от его извинений, — Я вот что хотел спросить, тебе уже доложили, что я оборачиваться умею?

— Ну, так сразу сказали, а что?

— Не удивлён?

— Так мы и так знали, что ты оборотень. Как это, чтобы Дух Леса и не мог оборачиваться? Не может быть такого, — Коростень, слегка обиделся, судя по чувствам, что я такие детские вопросы ему задаю.

— Не обижайся, — я успокаивающе положил на его руку свою ладонь и послал лечебное заклятие. Как‑то он сильно усталым выглядел, да и сдал сильно за последнее время. Работы по городу много навалилось. Да и я тут постарался в последнее время, забот навалил. Так что, не стал малым лечением ограничиваться, а среднее наложил.

— Ох, тыж… — Коростень, аж чуть не задохнулся от нахлынувшей на него эйфории и покачнулся. Пришлось поддержать его, а то бы свалился на землю. Ну, такое вот воздействие оказывает на человека это заклятие. Малое даёт лёгкое чувство бодрости — кроме основного лечебного эффекта, а это гораздо сильнее действует, затрагивая внутренние органы и давая резкое чувство 'впадения в счастье'. Мне что, мне не жалко, а Коростеню на пользу, а то мужик молодой, а так хреново выглядит.

— Ну что, полегчало? — улыбнувшись, спросил я.

— Во… — невнятно ответил он, но вроде как утвердительно, — Хорошо‑то как. Как младенец себя чувствую. И не болит ничего!

— А что, болело?

— Ну, так‑то, да. То спину скрутит, то нога отнимается. Меня ещё в детстве деревом придавило, когда с отцом лес рубили. Вот, с тех пор и маялся. А тогда думали, не выживу. Хорошо, бабка Дара выходила.

— Ну, про ногу и спину, можешь теперь забыть. Здоров ты, считай, десяток лет жизни тебе прибавилось. А заболеешь сильно, приходи, вылечу. И хорошо, что про бабку Дару напомнил, надо её тоже полечить, нужна она всем нам. Пусть живёт долго и не болеет. А то, старенькая уже, не дай Боги помрёт. Мне не с руки всеми болячками заниматься. Кстати, как ей на новом месте? А то давненько не заходил к ней.

— Вроде всем довольна. Как ты и говорил, дом большой построили — светлый. Ну, это ты и сам видел. Печь по твоему способу сложили. Девиц, что ей дали — учит, помогают. Тоже довольны. Еду ей самую свежую носят, как ты и говорил. Кто к ней пользоваться ходят, тоже довольны. Вроде, всё хорошо. Ну, а то что полечишь её, так то очень хорошо. Город растёт, народу прибавилось. Ей тоже работы много стало, не успевают, да и силы не те, устаёт сильно.

— Ну и отлично, значит, к ней зайду, помогу, чем смогу.

— Ладно, я пойду Арес. Поздно уже. Что хотел рассказать, вроде рассказал. Да и что‑то есть сильно захотелось, аж терпежа нет.

— Давай, заходи если вопросы будут или помочь чем. Я пока в городе буду. Пока степняков не предвидится, если только гости из Киева не пожалуют. Или может, у меня повечеряешь?

— Нет уж, побегу я Арес, — уже собравшийся выходить Коростень, притормозил у калитки, — Да, на счёт гостей. Что‑то, зачастили некоторые родственники из Киева к нашим. То годами — не ответа не привета, а тут прям, любовь к родне случилась внезапная. Ходят, расспрашивают. Я вот подумал, подозрительно это. Неспроста, как думаешь?

— Хм… Что‑то и мне кажется, неспроста. Дознатчики это, скорее всего. Ходят, вынюхивают, проверяют, чего и как. Как бы воевать нас не пошли. Мозоли мы Киеву сильно оттоптали. Я с их дружиной повеселился, считай, почти сотню воинов они тут потеряли, воеводу киевского. Невесту у князя я отобрал. Да и дань не платим, только жиреем — про то они тоже знают от купцов. Нет, никак не стерпят.

— А справимся? Мы конечно, сильно выросли, да и дружина в пару сотен уже есть, но там‑то войско побольше будет, — задумчиво спросил Коростень.

— Мы‑то? — улыбнулся я, — Справимся, будь уверен. Главное, заранее меня позвать успейте, до того, как они к городу подойдут. Если за час или два до подхода их войска предупредите меня, будет очень хорошо. Пусть едут и везут нам хорошую добычу.

— Ну, раз ты так говоришь, значит, справимся, — повеселел староста и лёгкой походкой, чуть ли не бегом, поскакал в сторону дома. Как его на еду пробило, однако. Думаю и жену его — Мотю, тоже ждёт сюрприз, в виде бессонной ночи.

А я посидел немного, прихлёбывая лёгкое, терпкое вино, посмотрел на темнеющее небо и отправился к бабке Даре. А то потом в делах погрязну, то некогда, то ещё чего… А сейчас время есть, схожу, проведаю.