Уточнив у Вероники как мне лучше и быстрее добраться до дома, я приобрела билет на самолёт и вылетела ближайшим рейсом. Проблем не было никаких, паспорт никто на внутренних рейсах не требовал, чемодан тоже не проверяли. Поэтому добралась быстро, просто проспав весь полёт. Какое-то время стюардесса вежливо отгоняла от меня желающих познакомиться и просто высказать свою признательность, но те быстро угомонились, когда она — не выдержав, просто покрыла всех матом. А я отвернулась к иллюминатору и уснула.

Домой добралась тоже без проблем, поймав такси и сразу пообещав тройной тариф с условием, чтобы быстро и без пассажиров. Но таксист, разглядев кто сел к нему в машину, отказался от денег и быстро домчал до дома. Родители были на работе, но ключи от дома у меня были, так что спокойно зашла, бросила чемодан и потопала в школу, проведать альма-матер.

Пока шла, своим появлением превращала встречных в каменные столбы. Даже подумала, нафантазировав про себя — я медуза Горгона! Но колдовство было не долгим, и в спину я слышала восторженное — Диана Филатова, Богиня! Приятно… Ага, вот и до школы дошла. Детвора носится — вроде каникулы, откуда их тут столько? Практика летняя, вроде в июне.

Сразу вспомнилось, как пришла сюда в первый раз после больницы. Только теперь народ замирал с совершенно другими выражениями лиц и эмоции проявлял совсем другие. Через некоторое время раздал восторженный многоголосый вопль — Диана!!! Богиня!!! Ага, ага. Я самая, воплоти… Только я сначала своих подружек найду. Ага, вот и они несутся, подросли немного. Ну, привет, мои дорогие!

И начались обнимашки и целовашки. Подходили знакомые и не очень знакомые, все тормошили, что-то спрашивали. Кое-как прорвалась в саму школу, по пути здороваясь с учителями. Хотелось увидеть своих бывших учителей, пообщаться. Да и вообще, пройтись по школе, поностальгировать. Не успела зайти, как мной завладела директор школы. Да-да, новый директор — бывшая завуч, как она сказала, старого с почётом проводили на пенсию, а ей пришлось взять на себя 'тяжёлый груз ответственности' воспитания и образования детей.

Посидели, поговорили на общие темы, пока она не брякнула, что 'хорошо тебе там, а мы тут трудимся…', вот это меня зацепило за живое:

— Значит, Лариса Викторовна, говорите — мне 'хорошо там', а вы тут 'трудитесь'?

— Ну, Дианочка, ты всё не так поняла, — попыталась она съехать с темы.

— Нет, я всё правильно поняла. Значит, вы считаете, что 'там', - я показала пальцем куда-то назад, — Всё 'хорошо' и только вы тут тяжело работаете?

— Диана, зачем ты всё утрируешь, — ответила Лариса Викторовна, поняв, что я закусилась.

— Давайте, я вам кое-что поясню, на простом примере, — предложила я, разместившись поудобнее на стуле, — Скажите, насколько легко получить звание Заслуженного артиста республики?

— Ну, я не знаю. Сложно, наверное.

— Хорошо, спрошу по-другому. Сколько лет вы преподаёте в школе?

— Около двадцати лет, а что?

— Вы — Заслуженный учитель школы РСФСР?

— Нет, — ответила она, опустив взгляд в стол.

— Почему? Почему вы, уважаемая Лариса Викторовна, проработав преподавателем двадцать лет — до сих пор не получили это звание? Ведь это так легко!

— Диана, прекрати! Я всё поняла. Согласна, я глупость сказала.

— Закончу и прекращу, — упрямо ответила я, — Это я для сравнения привела пример. Звания Заслуженного учителя и Заслуженного артиста примерно соответствуют друг другу. Они не валятся с неба, как дождь. Пахать приходится как лошади, да и то, лошадь бы сдохла. Теперь представьте, сколько и как мне приходится работать, чтобы за такое короткое время добиться того, что вы не заработали за двадцать лет? Ладно, простите, я тоже немного сорвалась. Чаем поить будете?

— Конечно! — подскочила, совсем уж было загрустившая Лариса Викторовна, — Сейчас всё организую.

Убежав на какое-то время, быстро вернулась, сообщив, что сейчас всё принесут. А сама продолжила разговор:

— Ну, расскажи, чем занимаешься, как успехи? Какие планы?

— Ну, всё рассказывать и дня не хватит. Плохое рассказывать не хочу. А если только хорошее рассказывать, опять скажите — жирует там Диана, — не удержалась я от шпильки.

— Ну, хватит уже, сглупила я, сглупила. Сколько ковырять меня будешь? — надулась директор.

— Ладно, ладно. Всё, мир, — рассмеялась я и подняла руки, — Да ничего особенного. Репетиции, репетиции. Много пою, много играю. На гастроли вот ездили, по Средней Азии. За это и наградили.

— Интересная у тебя жизнь, Диана. Не скучная.

— Это да, что есть, то есть. Некогда скучать.

— А вот и чай, — сказала Лариса Викторовна, встречая своего секретаря с подносом, — Пока урок идёт, почаёвничаем. Тут вот печенье и конфеты, угощайся не стесняйся.

— Я не стесняюсь. Не приучена.

— В чём-то это хорошо…

— Да во всём это хорошо. Стесняться — это сомневаться. А сомнения могут погубить не только любое дело, но и саму жизнь.

Потом наш разговор плавно съехал на другие темы, менее напрягающие и заумные. Поговорили об образовании, о культуре москвичей, о моих планах…

— Ой, время-то как бежит, — с некоторой досадой сказала Лариса Викторовна, посмотрев на часы, видимо ей было интересно со мной общаться, — Может сообщить о твоём приезде? Соберёмся в актовом зале, выступишь?

— Боже упаси, — замахала я руками, — Нафиг мне такое счастье? Приехала домой отдохнуть, а вы меня припахать норовите. Бессовестная вы женщина, Лариса Викторовна!

Та рассмеялась и погрозила мне пальцем:

— Ай, ай! Бога вспоминаешь, а ещё комсомолка.

— Слава КПСС, — ответила я, выпучив глаза и перекрестилась.

Выходили из кабинета, смеясь и под ручку, как две хорошие подруги, чем вызвали большое столпотворение в коридоре. Напоследок, Лариса Викторовна сказала:

— Ладно, мне сейчас по делам нужно отлучиться. Будешь снова в городе, забегай, не забывай нас. Подружек своих забирай, а то им заняться нечем. Сама видела, сколько народа по школе ходит. Вроде каникулы, а приходят как на занятия. Вот, нахожу каждому работу по мере возможности. Двор метут, в классах прибирают.

— Вот спасибо, Лариса Викторовна! — подпрыгнула я и чмокнула её в щёку.

— Беги уже, егоза, — улыбнулась она и обняла меня на прощание.

Подхватив под руки стоявших в стороне Юлю с Надеждой, сообщила им новость о культпоходе по городу. Эту идею они с энтузиазмом поддержали оглушающим визгом. Потом схватившись за руки, мы понеслись ко мне домой, я хотела и просто пообщаться и подарков надарить.

***

Дома мы долго обменивались новостями, потом немного поплакали, потом чай пили, потом снова болтали и снова ревели. Нам было очень хорошо. Подаркам девчонки обрадовались, но и засмущались — я им подарила по набору из золота. Попытались отказаться, но я строго им пообещала отшлёпать и смогла убедить. Но пришлось приложить к подаркам свои фотографии с дарственными надписями и записки, с просьбой не тиранить моих подруг за эти подарки не вздумать их возвращать. Хотя, в Надькином случае получилось проще, у них поставили телефон, и я поговорила с её мамой, сообщив о подарке. Заодно попросила повлиять на маму Юли — у них телефона не было. Ну вот, вроде всё уладили.

Потом пришли родители, им уже сообщили о моём появлении и их отпусти пораньше. Девчонки поскакали домой, взяв обещание встретиться завтра. А я начала одаривать родителей и делиться новостями по второму кругу. В пределах допустимого, естественно. Потом позвонил Олег Фёдорович и ворчливо попенял мне, что не позвонила ему сразу по приезду он, оказывается, был в городе. Напомнил мне про обещанный подарок и предлагал встретиться. Договорились на завтра, и я снова переключилась на родителей. Так в разговорах и закончился день…

***

На следующий день, первым делом совершила почти забытый променад под названием утренняя зарядка. Потом, позавтракав, пошла на встречу с Олегом Фёдоровичем. Обнялись как родные. Чувствовалось, что он мне рад на самом деле, да и я ему тоже. Аслан тоже скалился во все тридцать два зуба — тоже с ним обнялись. Потом Олег Фёдорович меня с ехидцей спросил:

— Что ты нашей сороке наговорила?

— Я? Да ничего особенного. А что? — мне аж любопытно стало.

— Да ходит сама не своя. То улыбается, то головой трясёт и тоже улыбается. Я её спрашиваю — Лара что случилось, говорит — у Дианы спроси. Потом всё-таки выдала, что она — цитирую: 'Дура я, стукнутая на всю голову'. Ну, тут понятно, без тебя не обошлось. Ах, да! Обозвала меня прикольным дядечкой и хихикает. Твоя работа? Значит я — прикольный дядечка?

— Угу, — ответила я и тоже захихикала.

— А, ладно! Прикольный так прикольный. Вот, держи подарок, с прошедшим днём рождения, — и всучил мне коробочку с чем-то.

Открыв коробочку, я замерла в восхищении… Там лежал обалденный браслет. Широкий, массивный, украшенный камнями. Олег Фёдорович глядя на меня, прищурился от удовольствия. Потом сказал:

— В твоей коллекции браслетов я такого не видел, так что носи на здоровье. Такого второго нет и, не будет, эксклюзив и раритет. Но смотри, чтобы не ограбили, жалко будет, если упрут.

— Ни в жизнь! — категорично уверила я, — Руки поотрубаю, нафиг! Спасибо, Олег Фёдорович!

Обняла его крепко, крепко и звонко поцеловала в щёку.

— Ой, оглушила, — рассмеялся он, шутливо ковыряя в ухе, — Кстати, на счёт — поотрубаю. У Аслана тебе тоже есть подарок. Не знаю, пригодится ли, но то, что понравится, это я уверен.

Аслан, пока Олег Фёдорович говорил, вылез из машины и достал из багажника чем-то набитый вещмешок. Подал мне и сказал:

— Носи на здоровье. Тут не открывай, дома смотреть будешь. По моей младшей сестре меряли, вы похожи.

— А что тут? — спросила я, уже начав умирать от любопытства.

— Там ножи, которые кидать можно. Десять штук. Кинжал деда, он его с какого-то другого снял, после того как убил. Говорит, хороший воин был, памятный трофей. Перевязь для сабель, за спиной носить, там сама поймёшь. И одежда кожаная. Одежду тебе надо крепкую. Дедушка Ибрагим и бабушка Заза тебе приветы передают и в гости ждут. Когда приедешь?

— Спасибо Аслан, — я обняла и поцеловала его, — Дома померяю, сразу как доберусь. А когда приеду и сама не знаю. Сам знаешь, какой у меня график. Дома-то не бываю.

— Ладно, главное не забудь, обещала. Костюм померяешь, скажи потом, подошло или нет. Если нет, новую сделают. Дедушка сказал спросить, хорошо?

— Обязательно Аслан.

— Ну что, Богиня, тебя домой? Обновы мерять?

— Ну, домой, наверное. Деловых разговоров пока не будет?

— Нет пока. До твоего отъезда ещё увидимся, переговорим.

— Тогда везите, — сказала я, прижимая к груди вещмешок.

***

Дома я сразу распаковала мешок, вывалив всё содержимое на кровать. Какие-то ремни сразу отложила в сторону, одежду кожаную тоже, а в кинжал вцепилась сразу. Разглядывала лезвие, рукоять… Попробовала двигаться, проведя бой с 'тенью'. Осталась довольна. Это было настоящее оружие. Потом схватила перевязь с метательными ножами и тоже осталась довольна. Распутав непонятные ремни, догадалась, что это и есть крепления для моих сабель и, сразу достав их, занялась подгонкой снаряжения. Разобраться было не сложно, поэтому немного повозившись, подогнала всё под себя. Удобно, хоть немного и непривычно, но это дело тренировки. Потом, натянула на себя кожаную куртку с капюшоном и штаны. Напоследок надела мягкие сапожки. Тоже непривычно, но это дело времени. Ничего не мешает, не жмёт, всё по росту и даже немного свободно — на вырост. Затем нацепила на спину сабли, на грудь перевязь с ножами, на ногу — к специальным креплениям, приладила кинжал.

Не выдержав, отправилась в мамину комнату, посмотреться в большое зеркало и подумала — ниндзя умрёт от зависти. Смуглая, со слегка раскосыми глазами, черноволосая девица — в чёрной кожаной, приталенной одежде. Вооружена и очень опасна. Осталось где-то перчатки найти и будет совсем полный комплект. Хотя, нафиг они мне? Ладно, закажу Аслану, а там посмотрим, буду носить или нет. И тут меня допёрло, а зачем мне всё это? Не найдя ответа, прислушалась к своим чувствам… А чувства говорили — пусть будет, запас карман не тянет. Вот пусть и лежит, вдруг пригодится.

Тут позвонили в дверь, и я как была в коже, так и отправилась открывать. Девочки были в шоке…

Мы потом долго смеялись, пока я их отпаивала чаем, вспоминая в красках их вытянувшиеся лица. Потом я переоделась, и мы отправились гулять. В деньгах у меня проблем не было, поэтому мороженое было в неограниченных количествах, соки-воды тоже и, гуляя по тенистым аллеям запущенного парка, мы всё время восклицали 'а помнишь?'… Нам было хорошо. Пока из-за очередного поворота не вылезли козлы.

Козлами были четверо слегка подвыпивших парней. Не знаю, что им взбрело в голову, но увидев нас они с радостным смехом окружили нас с дебильным предложением — а пойдёмте девчонки, вдарим по пиву!

Спустя пару минут, один из них обратил внимание, что из нас троих — одна я стою спокойно и не выражаю своё возмущение их поведением.

— Э, мужики, а я её где-то видел! — выдал он своё умозаключение.

— Это которая? — спросил один из его друзей.

— А вот эта, черноволосая, — показал тот на меня.

— Пропустите нас, сейчас же, — возмущалась Юлька.

— Ага, как только так сразу, — ответил ей один из парней, — Мы с вами по-человечески, по пивасику тяпнуть предложили, а вы ломаетесь. Не уважаете, да?

— Нам ваше пиво, нафиг не усралось, — фыркнула Надя. И где только слов таких нахваталась, подумала я, откровенно забавляясь.

— Ты глянь, а эта тёлка совсем не боится, — продолжал первый, — Эй, ты, где я тебя видел?

— Во сне, — ответила я, улыбаясь.

— Не, ты глянь, она ещё улыбается, — возмутился второй, — Ты чего улыбаешься?

— А мне, что — плакать? — хмыкнула я.

— Будешь хмыкать, можешь и заплачешь, — пригрозил он мне в ответ, — Сейчас вот юбку задеру и по заду отшлёпаю, враз улыбаться разучишься.

— А вот хамов и угрозы я не люблю, — ответила я и резким ударом в челюсть отправила его отдыхать на асфальт. Все замерли, а я, подхватив подружек, не спеша направилась дальше гулять по аллее.

Когда отошли от растерянных парней метров на двадцать, в спину раздался недоумённый вопль:

— Я вспомнил! Это же Богиня!

Тут уже мы расхохотались и, схватившись за руки, побежали в центр парка. Несмотря на этот инцидент, настроение у нас было праздничным. Хотя, у меня настроение и так было радужным, подобные мелочи не могли его испортить. Подруги уверились, что со мной нам сам чёрт не брат, развлекались на полную. Под их давлением, меня затащили на площадку, где в открытом павильоне играл оркестр и танцевали люди. Под настроение, я дала себя уговорить исполнить какую-нибудь песню. Всё решилось не просто быстро, а практически моментально. Юлька-заноза запрыгнула на сцену и шепнула что-то метнувшемуся к ней мужчине, видимо ведущему. Тот недоверчиво отпрянул от неё и посмотрел в мою сторону дикими глазами, куда Юлька некультурно показывала пальцем. Ну, привет — я помахала ему рукой. Он округлил глаза и совершенно по дебильному заулыбался. Похлопав в ладоши, что-то прокричал, прервав музыкантов, потом подошёл к микрофону и звенящим голосом объявил:

— Товарищи! Прошу прощения за то, что прервал ваш танец, но поверьте, тому есть причина! Я счастлив вам сообщить, что к нам на праздник прибыла очень известная гостья. Жительница нашего города, — он сделал многозначительную паузу и гордым орлом осмотрел лица заинтересованных людей, — Дважды Заслуженный артист, кавалера орденов Красного знамени и ордена Ленина…

— Свистишь, не может такого быть, — громко и недоверчиво сказал голос из толпы, потом, видимо рассмотрев меня среди остальных людей, — Лопни мои глаза! Богиня!!!

— … и так, встречайте — Богиня! — крикнул ведущий на сцене, а народ закрутил головами и начал бурно выражать свои эмоции криками и аплодисментами, пока я топала на сцену.

Взяв микрофон у ведущего, и кивком поблагодарив, я повернулась к людям и сказала:

— Здравствуйте друзья…

Одной песней дело, разумеется, не ограничилось. Как только заканчивалась одна, тут же после аплодисментов следовали мольбы исполнить ещё одну. Импровизированный концерт затянулся более чем на полтора часа. Тем временем на площадке собралось несколько тысяч зрителей. Есть такой вид связи — сарафанное радио, тут оно сработало в полную силу. Сначала просто стояли, потом просто рассаживались на асфальт, шёпотом шикая на соседей, если те как-то создавали шум. Где-то в задних рядах, замелькали фуражки сотрудников милиции. Видимо, такое столпотворение не осталось незамеченным для правоохранительных органов. И что интересно, в первых рядах зрителей, я увидела восторженно смотревших на меня 'козлов' — парней, которые к нам приставали на аллее.

В какой-то момент я почувствовала, что всё — хватит и, закончив песню, опустила крышку пианино. Поднявшись под аплодисменты, поблагодарила публику, поклонилась и прощаясь пожелала нам скорых встреч. Спускаясь, была едва не раздавлена хлынувшей на меня толпой, но тут вмешались парни, вставшие грудью на пути у людей и матами обласкавшие особо упорных зрителей.

В это время среагировали сотрудники милиции и, клином пройдя сквозь массу людей, создали живой коридор. А я подумала, вот она цена славы. Теперь спокойно ходить нельзя. Парни — любители пива шли сзади, оберегая наш тыл.

— Диана, если хотите, мы вас на машине до дома довезём, — спросил один из сотрудников.

— Спасибо вам лейтенант, вы очень милы, — заморгала я ресницами, улыбаясь ему так, что он ощутимо покраснел, — Но я под надёжной охраной.

— Если что, обращайтесь к любому сотруднику. Вас сегодня весь Горотдел посмотрел, теперь все в лицо узнают. По телевизору вы совсем другая, — сообщил лейтенант и окончательно смутился.

— Благодарю, всё в порядке. Я знаю, что милиция всегда на страже порядка и всегда готова прийти на помощь, — ответила я, всё так же мило глядя на стоящих рядом милиционеров. А те горделиво приосанились, выпятив груди.

Выбравшись за пределы парка, мы наконец-таки перезнакомились с парнями. Те долго извинялись и были нами прощены, но слегка ограблены на мороженое. Посмеялись над нашей потасовкой. Тот, которого я побила, вообще не отходил от меня, мило краснел и заикался от смущения, что нас очень веселило. Девчата, развлекались, как могли, излучая улыбки во все стороны. Но вот день подошёл к концу и, проводив меня, парни отправились провожать подруг. Не зная, когда ещё увидимся, немного поплакали, обнялись, расцеловались… Парням тоже досталось по поцелую в щёку, а побитому два поцелуя — в щёку и в ушибленное место, чем он был очень доволен. Ну, вот я и дома. Сейчас предстоит разговор с родителями, который так и не состоялся вчера.