Как же хорошо дома. Я сразу завалилась на диван, с удовольствием вытянув ноги. Домой попали не сразу, предварительно заехали в студию, где проторчали пару часов. Вставила попутно пистон всем встречным, на что они реагировали улыбками — Богиня вернулась, а раз я вернулась, значит, Мир ещё не рухнул. Почаёвничала со Степаном Михайловичем, выслушала сплетни, происшествия и остальную интересную информацию. Порадоваться было чему. К тем двум зданиям, которые я выцарапала у Брежнева, неожиданно прибавили ещё три на этой же улице. Не знаю, как я их использую, но подарок приятный. Особенно, в связи с повышением статуса учебного заведения и увеличением учебных мест. Кстати, одно из зданий можно выделить под киностудию. А что, хорошая мысль!

Да и учитывая поступающие звонки и письма, в абитуриентах недостатка не будет. И так, всех желающих принять не сможем, даже с учётом прибавленных корпусов. Но Щукинское я уже переплюнула по площади. Снова надо идти на поклон к Борису Евгеньевичу. Хотя, можно и среди своих кадров поискать желающих, но… в Щуке всё-таки сильная теоретическая база. А вот по эстрадному мастерству, можно и среди своих найти, тут я 'впереди планеты всей'. Дяденьки и тётеньки в годах у меня есть, по гастролям им уже тяжело мотаться, а вот с преподавательской деятельностью они вполне справятся ещё долгое время. Вот Степана Михайловича и озадачу, пусть выясняет, уговаривает и готовит замену.

В поиске кадров, у моей студии проблем не возникало никаких. Народ и так постоянно бомбил просьбами о принятии на работу, а стоило только объявить о поиске какого-либо специалиста, у входа выстраивалась километровая очередь. А ещё бы ей не выстроиться. Помимо престижа студии, мои сотрудники имели огромную зарплату. Обычная уборщица или дворник у меня получали минимум сто пятьдесят рублей. А основной штат, менее двухсот пятидесяти не имел. И это не предел. Никто в Союзе не имел столько возможностей для поездки за границу. А там у меня и оплата была другой.

Для технических работников студии, была разработана и сшита особенная униформа. Мне категорически не нравилось, когда техперсонал щеголял в засаленных ватниках и разбитых сапогах. Поэтому, одеты они были модные, тёплые куртки, удобные комбинезоны и хорошую обувь. На униформе были название и логотип студии — чтобы все видели, что мы тут не лаптями щи хлебаем.

В ближайшей перспективе, я планировала и для преподавательского состава придумать особенный фасон одежды. Хотя, можно обойтись и без этого, но как-то они выделяться должны. А почему бы на грудь какие-то таблички не сделать? Идея в голове вертится… Точно, на специальном зажиме или на булавке, небольшую бирку прицепить — с должностью и инициалами. У иностранцев есть что-то такое, вроде как бейдж(badge) называется. Всё, решено, тоже Степана Михайловича озадачу.

***

На следующий день, прямо с утра меня к себе выдернул Леонид Ильич. Слегка подкорректировав свои планы в связи с непредвиденной накладкой, поехала в гости. Главе государства отказывать нельзя — обидится.

— Ну, здравствуй дочка. Тебя что, только особым приглашением в гости затаскивать надо? — такими словами встретил меня Брежнев, попутно разливая заранее приготовленный чай.

— Дядь Лёнь, не ворчи, — ответила я и обняла его, легко чмокнув в щёку. От меня не убудет, а человеку приятно, — Дел много, ничего успеваю. Кстати, дополнительные три здания для студии — твой подарок?

— Ну, так чей ещё, — хмыкнул он, — Ясное дело — мой. Лишним не будет, я так думаю. Размах у тебя широкий, найдёшь куда приспособить.

— Да уже нашла, решила киностудию организовать, и под общежития здания нужны, студентов много. Так что, всё в дело пойдёт.

— Киностудию, говоришь, — задумался Ильич, — Ну, так тебе и этих будет мало. Знаешь, ты прикинь свои планы, сколько и чего тебе надо из площадей. По учебные корпуса, под киностудию и чего там ещё решишь сделать и скажи мне. А я уже дам команду, какую надо. Слушай, может тебе весь Арбат подарить?

— Ты чего, дядь Лёнь? — я чуть не подавилась, отпивая чай, — Я чего с ним сейчас делать буду? Нееее! Мне весь Арбат пока нафиг не нужен, не такие уж у меня и большие планы.

— Ну, это пока не нужен, — усмехнулся Ильич, — Потом может, появятся. Ладно, давай о другом поговорим. Во-первых, поздравляю тебя дочка с победой. Молодчина ты у нас. А как пела… Песня сильная, жалко, что нерусская. За твой фильм и за эту победу, правительство решило тебя наградить ещё одной звездой Героя Труда. За фильм я тебя не поблагодарил, прости старика. Так теперь благодарю, такого я ещё не видел. Жуть страшная, но интересная, до костей пробирало, когда смотрел. И за душу берёт. И где таких красавиц берёшь? Снегурка-то — ого, какая дивчина…

— Но, но дядя Лёня! — погрозила я пальчиком, — Ты на Снегурку не облизывайся. Если только женишься, тогда да.

— Не, не! Я только посмотреть, — замахал он шутливо руками, — Жениться больше не буду — Партия не поймёт. Вернее, некоторые говнюки. Так, опять с темы сбились. По фильму — поступила просьба о прокате, от Великобритании. И как мне доложили — с твоей рекомендацией. Верно? Хорошо, значит форсируем. Но как я понял им там перевести нужно, долго это?

— За месяц успеем. У меня же все люди языками владеют, — кивнула я, — Переозвучим на английский, и параллельно — на французский. Уверена, они тоже заинтересуются в ближайшее время. Да, дядь Лёня, имей ввиду, не смотря на взаимопонимание, бриты постараются надуть нас. Не потому что хотят обмануть, а потому что таковы правила торговли. Торг должен быть. Они дают меньше, мы запрашиваем больше и так далее… Бизнес. Ориентировочно, расценки такие…

Я озвучила суммы и дала ещё несколько рекомендаций, которые Брежнев записал в свой блокнот.

— И дядя Лёня, сразу говорю, на гонорары с этого фильма я претендовать не буду, снимали на 'Мосфильме'. Хотя, как режиссёра и сценариста, можно было бы, и поощрить материально. Но на те, которые будет выпускать моя студия — буду однозначно. Закон на интеллектуальную собственность, никто не отменял.

— Зачем тебе? — удивился Брежнев, — И так богата, как никто в Союзе. Студия на всём государственном, куда ещё-то?

— Дядь Лёня, а ты хотя бы поинтересуйся, сколько выделяет государство на содержание и зарплату и сколько реально тратит студия?

— Что, сильно большая разница? И из каких денег?

— Разница в три, а иногда в четыре раза, — кивнула я, — А средства имеем с гастролей. Мой главный принцип, который я пинками вбивала в своих финансистов и администраторов — любая работа должна быть оплачена. И всё имеет свою цену. Поэтому, мной разработаны вполне понятные и простые схемы по обоюдовыгодной работе с домами культуры, концертными залами и другими заинтересованными лицами. Кстати, жаль, что такой вид дохода, не предусмотрен у нас законодательно. Взимание налога в пользу государства, был бы не лишним. И нам спокойнее — закон не нарушаем и государству лишняя копеечка в плюс. Всё-таки, по грани ходим. Меня-то поостерегутся тронуть, но любому другому, уже бы руки выкручивали за подобные схемы дохода.

— Не совсем понимаю, для меня это всё как китайская грамота. Капитализмом отдаёт. Но, думаю, ты права — налоги в казну государству, это звучит привлекательно. Да и людям нужно дать возможность зарабатывать, — согласился Ильич.

— Вот… И часть заработанных нами денег идёт на премии и на содержание студии. Если бы мы жили на одну зарплату, то я ходила бы в страшных платьях, купленных в магазине, сотрудники выглядели как бичи с вокзала, а здания были бы по виду как после бомбёжки.

— Ну, не придумывай, — возмутился Брежнев, — Другие как-то живут?

— Вот именно — как-то. Точно так же химичат, как и я. Там такие дикие схемы работают, что мозги сломаешь, если начну рассказывать. Только они больше в карман кладут, чем на развитие своих организаций пускают. Вот к чему я веду? Нужен хозрасчёт с налогооблагаемым доходом. Тогда и доход станет более открытым, и стимул появится, и отчисления в казну возрастут. Некоторые схемы естественно сохранятся, но от этого никуда не денешься. Все хотят иметь больше, чем всегда. И ещё, это касается не только нас. Это применимо к любой деятельности во всём СССР.

— Погоди, погоди, — потряс головой Ильич, — Что за хозрасчёт, совсем запутала.

Я стала объяснять более подробно свою мысль о хозрасчёте, налогообложении, и необходимых дополнениях и изменении в законодательстве. Ильич внимательно слушал, переспрашивал и строчил в своём блокноте.

— Ага, понял твою идею. А что, хорошая мысль. Тут и крестьянину есть, где развернуться и рабочим на производстве. Хотя, плевки посыпается со всех сторон сначала, вроде как к 'кулачеству' возвращаемся и к НЭПу. Но это решаемо. Ты можешь законопроект составить? Хотя, кого я спрашиваю, — усмехнулся он, заметив мою улыбку, — Выбери время, сделай и завези ко мне. Обсудим с Бухгалтером… тфу… с Косыгиным. Вот же привык уже с твоей подачи. И он тоже уже привыкает, отзывается даже. Вот… Обсудим и выдвинем на Совете. Договорились?

— Нет проблем, дядя Лёня, — ответила я.

***

Весна пролетела быстро и почти незаметно. Времени на отдых совсем не было, всё было расписано чуть ли не по минутам. Переозвучили фильм и отдали заказчику. В зарубежный прокат он пошёл под названием — 'Похитители Нового Года'. Как я и думала, с некоторым опозданием среагировали французы, но для них всё было уже готово, поэтому, прокат начался в Великобритании и Франции почти одновременно. Чуть позже, его запустили в прокат и в ГДР. Кассовые сборы были гигантскими. Естественно, упор в раскрутке фильма, делался на мою популярность. Так что, с афиш на зрителя смотрела я — с яростным взглядом в растрёпанной причёске, саблями в руках и на фоне кучи растерзанных монстров.

Мои концерты, на которых я обязательно исполняла несколько песен на родном языке и этот фильм, приносили ощутимую пользу. Русский язык набирал популярность. В школах он вводился как рекомендуемый — иностранный язык и его с удовольствием учили. С экранов и радио, всё чаще звучали русские песни, русская речь и новостные сводки о жизни в СССР.

Францию и ГДР вообще заполонили толпы русских туристов, как сказал один мой знакомый — плюнь и попадёшь в русского. На большинстве магазинов и различных кафешек, теперь писались вывески на двух языках, своём и русском. Ну, а меню и объявления, тем более — русские туристы, частые гости.

В самом Союзе, тоже происходила постепенная интеграция торговых и туристических отношений с Францией и Германией. По крайней мере, в центре Москвы, иностранец — обычное явление. Да и в других городах, туристов и наёмных специалистов из этих стран хватало.

Выделенные для студии здания, ударными темпами перестраивались по моим проектам. Попутно закупались оборудование, мебель и необходимый инвентарь. Но я поступила по-хитрому, при покупке инвентаря и мебели. Изучив имеющуюся продукцию в магазинах, с грустью отказалась от этого убожества. Поэтому, объявила конкурс — на изготовление нужной мне продукции. Ожидания меня не обманули, и конкурс выиграла одна из артелей, работающих на мебельном производстве. Их труд был мною щедро оплачен. Ну и подобные взаимоотношения сыграли свою роль, заказами их завалили. Производился приём преподавателей и других специалистов. Работы было много и как жаль, что в сутках всего двадцать четыре часа.

Девчонкам было проще. С утра бежали в школу, затем в студию на репетиции. Веронике правда доставалось, ходила слегка бледная и похудевшая, не у всех такая выносливость как у меня. В определённый момент, я волевым решением отстранила её от работы, дала два дня, чтобы отоспалась и отъелась. За это время, выбрала себе секретаря, а Веронику отправила на растерзание девчонкам — учится петь. Правда сколько жалоб мне пришлось от неё выслушать… Но ничего, переживёт, от этого ещё никто не умирал.

Конец мая радовал тёплой и солнечной погодой. Студия всё больше приобретала черты настоящего ВУЗа. Я металась из корпуса в корпус, решая производственные и организационные проблемы, готовясь к скорому приёму абитуриентов. Вопрос с ранее принятыми на обучение студентами, решила просто. Все учатся на общих основаниях, но после двухгодичного обучения, имеют право — по желанию, на получение диплома о среднем-специальном образовании, выбранной специализации. Или, при желании могут продолжить обучение дальше. Такой вариант, устраивал абсолютно всех, даже в Министерство Образования. Сами они до такой схемы почему-то не додумались — выдавая справки, о 'неоконченном высшем'. Может оно звучит и солиднее, но с практической точки зрения, совсем глупо. Что такое справка? Бумажка. А диплом — это уже документ.

Приём на обучение в студию, сделала только на конкурсной основе. И никаких 'комсомольских путёвок', никаких 'направлений'. Как я решила, студия должна выпускать настоящих специалистов, выращенных из талантливых людей, а не из блатных тунеядцев. А все эти 'путёвки' и 'направления', порождают коррупцию и блат. Моему решению посопротивлялись, но быстро заткнулись. Слава дяде Лёне!

Так же, ввела такое новшество — Устав ВУЗа и индивидуальный договор. В Уставе подробно прописывались обязанности студента, а в договоре заключались обоюдные обязательства и ответственность между студентом и ВУЗом. В случае невыполнения студентом условий договора, в частности — систематического или грубого нарушения дисциплины и академической неуспеваемости, он мог быть исключён из ВУЗа. Так же подробно прописывалась материальная ответственность за порчу имущества — и дисциплинарная ответственность, в случае незначительных нарушений студентом установленных правил. Наслушалась я историй, когда оборзевшие от безнаказанности 'ученики', вытворяли что хотели, а руководство учебного заведения, ничего не могло с ним сделать — исключать запрещалось. Вот и страдали, ждали — когда он окончит школу, или сядет в колонию, за совершённое уголовное преступление. Мне такого счастья не надо, лучше я подстрахуюсь и буду иметь возможность, избавится от такого балласта. Так же, ввела обязательное ношение строгой одежды в стенах учебного заведения. Пиджак и брюки, или белая рубашка и брюки — для мальчиков. И пиджак или белая блузка с чёрной юбкой — для девочек. Форма дисциплинирует и если нужно, у меня все будут ходить строем.

Проект с рекомендациями о моих предложениях и нововведениях, я отправила в Министерство Образования СССР. Как я слышала, им было 'настоятельно' предложено его рассмотреть и принять.

Сами учебные корпуса, кардинально перестраивались. Поменяли все деревянные полы в коридорах, заложили их паркетом. Обшили стены деревянными панелями, поменяли и протянули дополнительные линии отопления. Сменили всю электропроводку, значительно усилили ей и увеличили освещение. Я подходила к этому творчески, исходя из практичности и эстетического вида. Всё должно быть сверхнадёжно, с защитой от дураков и не должно портить внешний вид. Поэтому, всё пряталось по штукатурку, в нишах, или специальных помещениях. Поэтому, помещения выглядели строго, но не нагружали психику — настраивая на деловое отношение. Тем не менее, получалось достаточно уютно. Что я ещё категорично пресекла, это желание строителей сделать узкие коридоры. Пусть слегка в ущерб размерам аудиторий, но коридоры сделали широкими. Не люблю, когда локтями толкаются.

Сам ВУЗ проектировался пока на единовременный приём двух тысяч студентов и с полной нагрузкой — в десять тысяч учащихся на всех пяти курсах. Естественно не сразу, а постепенно по мере обучения. Если учитывать принятых в прошлом году двести учащихся, которые перейдут на второй курс, то всего у нас получится две тысячи двести человек в этом году. Это даже хорошо, есть возможность и время, привыкнуть к большому количеству учеников.

Веронику я всё-таки, отобрала у Министерства Культуры, хоть Фурцева на меня и надулась. Её я планировала в проректоры — по связям с общественностью. Степана Михайловича, сразу назначила приказом в проректоры по административно-хозяйственной деятельности ВУЗа, спихнув на него всю основную работу по благоустройству. На другие должности проректоров, назначила людей по его рекомендации. Ректор Щуки, Евгений Борисович, как всегда не подвёл. Прислал мне толковых людей, которых я трудоустроила на различные должности, частично сформировав из них деканат, доукомплектовав его из своих старичков.

Ребята и девчата были молодые, поэтому такой карьерный взлёт, слегка выбил их из колеи, и они хорошенько это дело отметили совместными посиделками. На следующий день, поймав их больными с похмелья, заставила пробежать пару кругов вокруг корпуса. Бежать немного, но и это для них была непреодолимая дистанция. В процессе бега отвешивая особо медленным, хлёсткие удары прутом по заднице — не разбирая, мужская это задница или женская. Девчонки пустили слёзы, парни скрипели зубами, но бежать пришлось всем — трудно спорить, когда я тащу за ногу, волоком по земле. Затем, прочитала мораль на тему 'О вреде пьянства и высоком травматизме на производстве'. И поставила условие — терпите или 'до свидания'. Никто не ушёл.

Старожилы студии с сочувствием смотрели на их мучения, но мои действия всецело одобряли. Сами так попадали неоднократно и хорошо понимали, что без наказания, будет настоящий бардак. И что я никого просто так не наказываю — впредь наука будет. Хорошо пропотевшие будущие преподаватели, отправились за минеральной водой, а я подумала. Потом подумала ещё раз и мне это понравилось. Доскакав до своего кабинета — со свежей табличкой с грозной надписью 'Ректор', кинулась к телефону и начала названивать знакомым, выясняя — кто мне может в корпуса установить автоматы с газированной водой. А что, хорошая мысль — пить все хотят. Выяснив всё что нужно, вызвала Степана Михайловича и спихнула на него и этот вопрос.

***

День рождения — моё совершеннолетие, решила отметить с шумом и размахом. Для этого договорилась с нужными людьми и сняла на неделю — в своё распоряжение, целый дом отдыха. Естественно, не только для себя, решила поощрить и весь наш большой и дружный коллектив, с которым столько проработала. Хотела потратиться на это из своих денег, но мне этого не позволили. Строгие дяди сказали — не суетись, это не твои проблемы.

Так совпало или, скорее всего, постарался 'добрый дядя Лёня', что именно в этот день, мне вручили вторую звезду Героя Труда и сопутствующий ей орден Ленина. Хорошо, что хоть с утра. Правда, хитрый Ильич, орденом не ограничился. И мне подарили новенький итальянский Maserati Quattroporte. Подмигнув, Ильич вручил мне ключи под аплодисменты и приобняв шепнул:

— Довольна?

— Как мамонт, — ответила я, — А права где?

— Нахалка, — хрюкнул в ухо Ильич, и сунул мне в руку корочки готовых прав.

— Я знаю, — хрюкнула в ответ я.

С церемонии награждения я возвращалась сидя за рулём, теперь уже своего — горячо любимого автомобиля. С управлением проблем у меня не возникло, достаточно было поймать первого попавшегося водилу и попросить показать, что тут к чему. А дальше сама разобралась, немного освоившись с кнопочками и ручечками.

Машина была шикарная. Спортивный седан чёрного цвета, с мощным двигателем. Девчонки тут же её всю облазили, пока я снисходительно смотрела на их восторги, гордо задрав нос. Теперь надо думать, что сделать, чтобы не угнали и не попортили.

После Кремля, поехала на студию, где меня дожидались десять автобусов, ожидавших погрузку. И огромную толпу, жаждущую 'зрелищ и развлечений'. Приняв поздравления от коллектива, дала отмашку на начало движения и мы отправились в дом отдыха в село Рождествено, Истринского района. Сам дом отдыха, располагался на территории старинного поместья, принадлежавшего когда-то графу Кутайсову. Ну, а теперь тут простой народ отдыхает. Живописные места, природа, рыбалка. Потрясающее место.

Прибыв на место, люди высыпали из автобусов, зачарованно разглядывая старинный особняк девятнадцатого века, посмотреть было на что. Красиво, чистый воздух, такое впечатление, что время отмотали на сотню лет назад. А потом началось заселение.

Люди быстро разбежались по номерам, готовясь к сабантую. Я официально объявила, что целую неделю можно делать всё, что душе захочется, за исключением — мебель не ломать, в фонтаны не ссать, на дорожки не блевать и не сжечь само здание. Народ проникся, и клятвенно обещал — ни-ни, как можно!

К сожалению, ни Олег Фёдорович, не родители сегодня приехать не смогли. У всех были какие-то дела, поэтому задерживаются. Родители прилетают завтра утром, и Олег Фёдорович клятвенно обещал доставить их сюда — ну и естественно прибудет сам.