Маришка, любимая! Сегодня был на стройке нового жилого дома, что выходит одной стороной на наш местный Крещатик, а другой — к большому лесному озеру. Думал собрать материал для очерка. Но ничего не собрал…

Бродил по недостроенным этажам и все думал: «А вот бы поселиться нам в этой комнате!.. Или вот в этой… Или вон в той… Сюда бы поставили письменный стол и полочку с книгами. А здесь вот, в этом углу, было бы Маринкино царство: врачебные инструменты, и едва уловимый запах духов, и уж непременно электрический утюг на гладильной доске…

Я ведь знаю, как любит она разглаживать каждую морщинку на платье! А отсюда, с этого балкона, Марина могла бы глядеться прямо в озеро — такого чистого, что даже цвет камешков на дне разобрать можно…»

Мечты, мечты!..

На третьем этаже налетели на меня молодые штукатуры — ребята из ремесленного. «Где же газета?! — кричат. — Обеденный перерыв на носу, а газеты нет! Эх, работнички!..»

Я объяснил, что в понедельник мы «не выходим». Да они это и сами знают. Просто работали без выходного, воскресенье смешалось у них с рабочими днями — вот и понедельника не заметили.

Ну, стали извиняться. А за что? Ведь их «налет» доставил мне только радость! Значит, газету ждут…

Совсем забыл… Ты же спрашивала, чем кончилась борьба вокруг знаменитого уж здесь ястребковского «рекорда». А кончилась она тем, что парторг наш сказал начальнику стройконторы: «Мы не против показателей, а против очковтирателей». И рассмеялся: случайно в рифму получилось. Мы хотели дать эти слова «шапкой» на второй полосе, но Титыч не разрешил: «Цитируйте классиков!»

Выслал тебе бандеролью не только фельетон о Езерском (ты ведь и об этом просила), а всю подшивку нашей газеты, которую ты так неуважительно именуешь то стенгазетой, то боевым листком.

Алексей.

P. S. Кстати, вчера зачислили в штат редакции машинистку. Нашли наконец! Отыскали! Девятнадцатилетняя девушка из Ленинграда. Никаких оценок давать не буду. Скажу лишь, что весь мужской состав нашей редакции (кроме меня) вышел сегодня на работу в новых костюмах.