Трехэтажная роскошная вилла располагалась в наиболее цивилизованной части пригорода, в паре километров к северу от Сайгона; и стояла в отдалении от всех соседних домов, окруженная зарослями тамариндов и баньянов. Приятно удивленный, Уолтер отметил для себя отличный выбор  местоположения, гарантировавшего клиентам так необходимую анонимность.

Ярко-салатовая машинка подкатила к парадному входу дома с массивной входной дверью. Вышло два вьетнамца в строгих синих костюмах. Один остановился у дверей, терпеливо ожидая, когда Оуэнс поднимется по ступеням на крыльцо. Презентабельный дворецкий в темной тройке, или кем там служил этот серьезный мужчина, не произнеся ни слова, провел Уолтера в просторную гостиную, обставленную с изысканной эклектичностью, соединяя азиатский и европейский стили декора. У окна на резном стуле сидел пожилой вьетнамец, одетый в свободную шелковую тунику и легкие брюки цвета индиго. К спинке стула была аккуратно приставлена изящная бамбуковая тросточка. Мужчина сидел, опустив руки на колени, взгляд его был устремлен вдаль.

Оуэнс обернулся, когда вошел третий мужчина, тоже в деловом костюме, только куда более изысканно пошитом. Грузный низкорослый вьетнамец с темно-оливковой кожей и миндалевидными глазами цвета молочного шоколада горячо его поприветствовал:

– Мистер Страйкс! – он протянул руку – Как приятно встретить лично клиента с такими безупречными рекомендациями.

– Взаимно, мистер Ханг, – пожал протянутую руку Уолтер.

Хозяин указал на удобный кожаный диван благородного коричневого цвета, стоявший у окна.

– Могу я предложить Вам выпивку?

– Да, благодарю. «Кровавую Мэри», если можно. Чертову богоматерь в крови.

Ханг хлопнул в ладоши, материализовалась юная симпатичная вьетнамка, не старше пятнадцати лет. Она была одета в облегающее лиловое платье из тонкого шелка; разрезы по бокам поднимались выше середины бедра, открывая хорошенькие ножки. Молодая женщина поклонилась Хангу, он отдал приказ на вьетнамском, и она удалилась так же тихо, как пришла.

– Если я правильно понимаю, Вы решили остаться в нашей прекрасной стране? – проговорил Ханг и присел на диван на почтительном расстоянии от Оуэнса.

– Именно. По крайней мере, в обозримом будущем…

Ханг одобрительно кивнул.

– Мы сделаем все возможное, чтобы доказать, что Ваш новый дом – самое гостеприимное и располагающее место.

– Несомненно, – ответил Уолтер, ничуть не заботясь о том, чтобы скрыть нетерпение. Он хотел покончить с формальностями как можно скорее и получить то, за чем пришел.

– Я вижу, что Вам не терпится взглянуть на наши товары.

– Так же как и Вам – получить за них деньги.

Ханг поджал губы и едва заметно прищурился.

– Я, если честно, больше обеспокоен тем, чтобы Вы остались довольны исходом сделки. Самое главное – сервис, так нас научили американцы. От покупателя, который пришел только однажды, меньше проку, чем от того, который не раз еще придет. Посмотрите, мистер Страйкс. Разве похоже, что я стану убиваться за очередную тысячу долларов?

Впечатление складывалось обратное. Гостиная была обставлена с шиком, на стенах висели подлиники знаменитых мастеров. И сама вилла была, пожалуй, красивейшей из всех, что Оуэнс проехал по пути из центра Сайгона.

– Нет, конечно, нет.

– А вот если бы у меня не было постоянных покупателей, так и было бы.

– Простите, если мое нетерпение Вас оскорбило, – Уолтер старался теперь, чтобы в голосе его звучало искреннее раскаяние. Этот человек уже помог ему обосноваться во Вьетнаме после всего произошедшего. Ханг был незаменимым партнером на будущее.

– Вовсе нет. Я просто хочу добиться взаимопонимания.

– Я могу Вас заверить, что это не однократная сделка.

– Тогда разрешите, я покажу Вам наш товар, – Ханг с трудом поднялся с дивана и ненадолго вышел из гостиной. Когда он вернулся, в руках у него было три толстых папки.

– Если Вам захочется чего-то, чем мы не располагаем, мы можем сделать для Вас специальный заказ за небольшую дополнительную плату. И, конечно, затраты на доставку – если Вам захочется что-то из-за рубежа, – ложатся целиком на Вас.

– Из-за рубежа? – неужели, Ханг имел в виду, что теперь не придется ограничиваться только азиатскими масками? Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– У нас связи с европейскими, американскими, австралийскими и африканскими поставщиками, – гордо отозвался Ханг. – Это так, для примера.

– Ваш профессионализм меня вдохновляет.

– Я рад, что Вы так думаете, мистер Страйкс.

Глубоко вздохнув, Ханг опустился на диван. Снова появилась молодая женщина, принесла Уолтеру его коктейль.

– Не торопитесь, смотрите, сколько пожелаете, – Ханг положил папки на журнальный столик перед Уолтером. – Любой товар отсюда может быть доставлен в течение пяти дней.

Оуэнс отпил из своего бокала и открыл первую папку.

– Мне нужно будет три заказа в неделю.

– Никаких проблем.

Уолтер листал. На каждой странице были фотографии обворожительных девушек, его возбуждение нарастало. Такие чудесные лица. Нет, это было слишком.

– Я не думаю, что это терпит пять дней. Можно мне получить одну уже сегодня?

– Мне нужен как минимум день на доставку, – ответил Ханг, очевидно, удивленный нетерпением Уолтера. – Американцы. Вечно зачем-то торопятся.

Он хохотнул.

– Три тысячи долларов, – Оуэнс с трудом держал себя в руках, его едва не трясло от раздражения на этого вьетнамца, который имел наглость насмехаться над его потребностью …в творчестве.

Улыбка на лице Ханга сменилась выражением напряженного внимания. Он не мог понять, воспринимать ли предложение Уолтера всерьез. Под его изучающим взглядом Оуэнс не дрогнул, из чего Ханг сделал единственно возможный вывод. Хлопнув в ладоши, вьетнамец подозвал ту девочку-подростка, что прислуживала ему и приносила напиток для Уолтера. По-отечески похлопав ее по спине, Ханг проговорил:

– Минг – к Вашим услугам.

v

Словно сговорившись, Рысь и Джек вели себя сдержанно, не проявляя больше знаков внимания и старательно скрывая взаимное притяжение. Они расположились каждая на своей узкой и жесткой полке, пытаясь выгадать пару часов сна до прибытия в Сайгон.

У Кэссиди все мускулы ныли от напряжения – поездка и само задание держали в постоянном стрессе. Ее рассудок был перегружен, ее тело было раздразнено, – уснуть не было никакой возможности. Она прислушивалась к каждому движению Джек, к каждому шороху, доносившемуся с нижней полки. Стоило Джек пошевелиться или вздохнуть, Рысь вздрагивала, как натянутая струна. В ее воображении мгновенно рисовалось жаркое продолжение, точно Джек передумала, точно она все же готова была поддаться их взаимному желанию.

Кэссиди беспокойно поворачивалась с боку на бок, перепробовав все мыслимые положения, но никак не могла устроиться удобно, проклиная про себя и жесткую полку, и жалкое подобие матраса. Наконец, уже под утро, ей удалось задремать.

Когда Кэссиди проснулась, в окно ярко светило солнце. Джек, полуобнаженная, стояла посреди купе. Она переодевалась. То, в чем она спала, скорее всего, было таким же мятым и «ароматным», как то, в чем легла Кэссиди. Рысь затаила дыхание и замерла, боясь, как бы Джек ни заметила, что за ней наблюдали.

Джек стояла спиной, на ней не было ничего, кроме скромного черного белья. Великолепную задницу обтягивала тонкая материя. Ее тело было подтянутым и мускулистым. И только спину тут и там пересекали длинные шрамы каких-то давних травм. Кэссиди пригляделась. Больше всего широкие белые полосы походили на зажившие рубцы от кнута. Через что же тебе довелось пройти?

Джек нагнулась, чтобы достать из рюкзака сменную одежду. Она тщательно выбирала вещи, которые выглядели почище. Просмотрев три пары джинсов, она вынула футболку, которую, очевидно, тоже не раз уже надевала. Рысь прекрасно знала, как это непросто, – когда ты на задании, обеспечить себе чистую смену одежды, взяв только минимум необходимого. А самым сложным было поддерживать в чистоте то немногое, что было с собой. Особенно, во вьетнамском климате.

И вот Джек уже одета. Подошло к концу вуайеристическое приключение, этот милый сюрприз, ждавший Кэссиди по пробуждении.

– Который час? – спросила Рысь, делая вид, что она все еще сонная.

Джек подскочила на месте, услышав ее голос. Она обернулась с робкой улыбкой:

– Не поверишь, что-то около часа. Похоже, нам обеим отчаянно требовался сон.

– Да уж, – не удивительно, ведь обе они были уже несколько суток в пути, – подумала Кэссиди. Совсем не оставалось возможности отдохнуть в тишине и покое.

И хотя они проспали около десяти часов, у Джек под глазами пролегла синеватая тень, точно ей едва ли удалось подремать.

– У меня тут немного фруктов, – Джек достала хурму, несколько манго и бананов. – Хочешь?

– О, спасибо огромное, не откажусь. Я ужасно проголодалась, – Рысь отбросила тоненькое одеяльце и спустила ноги с полки. На ней была только футболка и трусики. Кэссиди невольно улыбнулась, заметив долгий восторженный взгляд Джек, оценившей идеальные контуры ее бедер.

– Эмм… я пойду поищу где-нибудь чай или кофе, – пробормотала Джек, когда Рысь спрыгнула с полки и, изящно нагнувшись, потянулась за джинсами, небрежно брошенными на полу. – Я сейчас вернусь. Угощайся пока.

Подняв джинсы, Рысь заметила под нижней полкой рюкзак Джек. Рысь сгорала от любопытства, ей ужасно хотелось отыскать там что-нибудь, что могло пролить свет на тайны ее очаровательного федерала. Это могло быть все, что угодно, – например, паспорт с визами, которые сказали бы Кэссиди, где Джек довелось побывать...

Она с трудом подавила желание покопаться в рюкзаке.

Кэссиди съела пару бананов. Вскоре вернулась Джек с двумя чашками ароматного чая, поставила одну перед Рысью.

– Спасибо.

– Не за что.

Они завтракали, пили чай. В купе повисла долгая пауза. Наэлектризованная тишина. Джек часто перехватывала взгляд Рыси, но тотчас же опускала глаза, точно в нерешительности, не зная, как вести себя при расставании, после того, как они целовались с таким пылом.

Скрип тормозов известил их о прибытии в Сайгон.

– Похоже, мы на месте? – Джек выглянула в окно купе. – Нам нужно поторапливаться.

– Что же я должна тебе сказать? – Рысь встала, начала собирать рюкзак. – Все это на самом деле?

На самом деле, мы приехали.

А это значило, что им предстояло отыскать Оуэнса, причем каждой самостоятельно. Кэссиди пришло в голову, что, хотя на данный момент ни на что большее, чем поцелуи, рассчитывать не приходилось, Джек все же могла передумать. В любой момент. А Рысь, пока ворочалась до рассвета, успела прийти к однозначному выводу, что ей самой очень хотелось продолжения. Первый раз в жизни она оказалась не готова признать за очередной интрижкой в своем послужном списке статус «все кончено».

– А ничего и не нужно говорить, – процедила Джек отрешенно. В ее голосе звучало отчаяние.

– Дай мне свой сотовый.

Пауза.

Рысь протянула руку.

Тогда Джек достала из кармана мобильный и дала Кэссиди.

Та ввела свой номер.

– Знаешь, Джек, я, правда, хочу узнать тебя поближе. Я хочу проводить с тобой время. Но звонить ты будешь сама.

Она взяла в свои горячие ладони дрожащую руку Джек и вложила сотовый. Поцелуй в уголок губ на прощание.

Джек ничего не ответила. Она несколько секунд неотрывно смотрела в глаза Кэссиди, во взгляде сожаление и печаль. Схватив рюкзак, Джек вышла из купе.

Когда Рысь сошла с поезда, Джек уже нигде не было видно.

Она подняла руку, останавливая такси. Попросила водителя доставить ее к банку «ANZ» на улице Ме Линг, в то самое отделение, где Уолтер снимал деньги со своего счета. Рысь не полагалась на эту зацепку, но нужно было с чего-то начинать.

Отделение австралийского банка оказалось тесным, всего три окна, стол менеджера по работе с клиентами и по боковой стене четыре двери в кабинеты администрации. У входа стоял охранник, производивший впечатление куда более бдительного, чем другие люди его профессии. Он провожал внимательным взглядом каждого, кто входил в офис или выходил оттуда.

Рысь встала в паре метров от него, приняв выражение крайней озабоченности и волнения. Она озиралась вокруг. Спустя пару минут охранник обратился к ней.

– О, простите, – проговорила Рысь с виноватой улыбкой, – я не говорю по-вьетнамски.

– Я хотель сказась, – повторил охранник на английском, – если Вы кого-то ищете…

Она покивала, расстроенная и обеспокоенная.

– Боюсь, я не могу найти своего отца. Я знаю, что мы с ним прилично разминулись, все дело в том, что мой самолет задержали. Мы договорились встретиться тут вчера, и я просто ума не приложу, где мне его искать. В довершение всего, я еще и потеряла мобильный. Сомневаюсь, что он оставил для меня какое-то сообщение здесь, или просил что-то передать, но, может быть, все-таки?..

Охранник с сочувствием покачал головой, нахмурился.

– Вряд ли, – он подумал минуточку. – Может быть, Вы сказити, как его зовут и как он выглядит, я спросу у насего менезера.

С именем все было не так-то просто. В паспорте Оуэнса значилось «Дэвид Джонсон», но счет в банке был зарегистрирован на Майкла Чедвика. Каким именем он воспользовался? Положившись на то, что охранник так предан своему делу, можно было избежать того, чтобы называть точное имя.

– Дэвид Джонсон, – ответила Рысь. И быстро прибавила:

– Он высокий. Вот такой, – она показала его рост.

– А еще у него ожог большой. Здесь, – она коснулась щеки.

Охранник улыбнулся, очевидно, припоминая.

– Я его помню. Он говорил с мистером Пхемом, – охранник показал в сторону одного из запертых кабинетов. Табличка на двери гласила: «Pham».

– Пхем усел обедать. Скоро будеть.

Рысь вздохнула.

– Черт.

Охранник посмотрел в окно.

– Я видель, как Вас отес сел в тук-тук. А тут всегда только два стоят. Вон там, – он указал на трехколесную желтую тарантайку. – Может, он тебе помозет.

– Сейчас посмотрим, – ответила Рысь. – Спасибо большое.

Вьетнамцу в рикше, не говорившему по-английски, пришлось сунуть под нос распечатку с изображением Оуэнса. Парень рассматривал фотографию пару секунд, а потом энергично помотал головой.

Рысь пришлось остаться на остановке рикш. Второй тук-тук подъехал через двадцать минут. Она повторила процесс.

В этот раз водитель, который говорил на ломаном английском, сразу вернул ей лист, едва взглянув на него, и отрицательно покачал головой. Она сразу поняла, что Оуэнса этот парень отлично запомнил, но по какой-то причине не хотел этого признавать.

Она вынула несколько местных купюр из кармана.

– А теперь помнишь его?

Недолго думая, вьетнамец взял деньги.

– Я сазаю в тук-тук, я везу в бар. Место пляхоя.

Она забралась на сиденье.

– Отвези меня туда.

По пути она расспрашивала водителя о том, что он помнил про клиента с фотографии. В качестве поощрения за хорошую память она достала еще денег.

– Он не говорить, – выдавил, наконец, вьетнамец. Он потянулся за деньгами, но Кэссиди отдернула руку.

– Его здаль мусина у бара, – нехотя протянул рикша.

Пауза.

– Индуса здаль его. С золотыми зубами, – он снова потянулся за деньгами, и на этот раз их получил.

– Пляхоя места, – повторил водитель, крутя педали. Они вырулили на небольшую улочку, где выстроились в ряд бары сомнительного вида. Большинство заведений было еще закрыто. На улице было совсем немного людей, а туристов вообще попалось на глаза всего парочка. Зато у запертых дверей стояли мужчины с цепкими взглядами, наблюдавшие за каждым прохожим.

– Про я им не говорить, – пролепетал вьетнамец, когда Рысь вышла из тук-тука.

– Не скажу, – ответила она.

У входа в бар, перед которым она оказалась, не было даже таблички с названием, не то что часов работы. Рысь подергала ручку двери. Заперто. В том же здании располагалось кафе «Рубин». Прежде чем войти, Кэссиди набрала штаб-квартиру.

– Я возле бара, где Лик встретился с индусом после того, как зашел в банк, – доложила она Монти Пирсу. – Если этот парень даст зацепку, может, удастся выйти на Лика.

– Уже торговцы?

– Пока не могу сказать, но это всего лишь вопрос времени. Он скоро с ними свяжется. Рено поднял его переписку на компьютере. Скорее всего, это те люди, которые помогали ему устроиться во Вьетнаме. Те самые. По недвижимости.

– Верно. Морок доложила, что, по-видимому, это и есть торговцы. Ей пришлось задействовать все связи, ее люди во Вьетнаме даже дали имя. Ханг. Похоже, он занимается всем подряд, в том числе размещением, – объяснил Пирс.

– Тогда Лик наверняка направляется к нему.

– Рысь, я знаю, ты отдаешь себе отчет, что это очень рискованная операция. Я бы не хотел, чтобы ты оказалась в ситуации, когда эти люди могут тебя схватить и… сделать так, что ты навсегда пропадешь. Ты для них – лакомый кусок. Покажи все, на что ты способна, но не пытайся выйти на Лика через торговцев. Веди наблюдение, но только незаметно. Никакого включения, если только без этого никак не обойтись. Морок я отправлю в качестве подкрепления. Помни, твоя цель - Лик. С торговцами разберутся люди ФБР.

Она знала, что в словах Пирса был резон. Он дал понять, что одна из причин, почему Рысь получила сольное задание, заключалась в том, что у нее было досье «идеальной жертвы» для этого маньяка. Но одно дело – оставить ее с Оуэнсом один на один, в качестве приманки, когда она могла прекрасно постоять за себя. И совсем другое – заставить ее проследить все преступную цепь торговцев. Она прекрасно знала, что они делали с похищенными женщинами. Они ломали каждую, подавляя сопротивление при помощи наркотиков, пыток и насилия, пока те не оказывались готовы принять свою участь. Если, конечно, не погибали в процессе.

И все же она отметала любые предположения о том, что могла не справиться с заданием самостоятельно, или что ее личный риск был слишком велик.

– Я понимаю. Буду держать тебя в курсе.

Она повесила трубку и зашла в кафе. Села у окна, откуда могла наблюдать за теми, кто входил в здание.

Когда она допивала третью чашку чая, в бар спустилось два вьетнамца. То есть заведение явно уже было открыто, только посторонние об этом узнать никак не могли. Довольно скоро пришли еще трое, тоже местные. Потом подъехало такси – и оттуда вышла… Джек. Она тоже прошла в бар.

Черт. Она-то что там делала? Не успела Кэссиди начать гадать об этом, мимо кафе прошли двое. Тот, что был повыше и с темной кожей, улыбнулся. Рысь заметила, как блеснули его золотые зубы.

И эти двое прошли в бар. Федералам тоже известно об этом типе?

Рысь решила пока придерживаться рекомендаций Монти. Она с трудом подавила желание отправиться за ними. Шаг в неизвестность. Теперь в баре было как минимум семь человек, не считая тех, кто работал в заведении. То есть тех, кто мог незаметно пройти через служебный вход. Кэссиди решила оставаться на месте, и проследить за индусом, как только тот выйдет.