На следующий день «Пингвин» почти достиг цели.
Ландшафт изменился до неузнаваемости. Внезапно перед путешественниками открылся огромный амфитеатр, настоящий горный цирк. Вездеход остановился, все высыпали наружу, озираясь.
Справа в цирк спускался пологий склон, бесснежный, усеянный серыми и рыжими камнями. Склон бороздили полосы серо-зелёных лишайников. Слева вздымались нагромождения скал – чёрных и тёмно-коричневых. А впереди, в нескольких сотнях метров от исследователей, стоял туман. Неизвестно, что в нём скрывалось. Туман держался высоко, но из него выдвигались тёмные вершины, припорошенные снегом. Дальше – и впереди, и справа, и слева – развёртывались мощные хребты, покрытые снегами. Внизу в природном амфитеатре лежали каменные осыпи, также был виден снег. Высовывавшийся из-за туманной завесы ледник почему-то был жёлтым, напоминал янтарь.
Вокруг стояла абсолютная тишина. Стало намного теплее, температура поднялась до минус 11 градусов.
– Я думал, тут будут какие-то невероятные красоты, – разочарованно сказал Володя Пашковский. – Какие мы вчера пурпурные горы прошли! Мне казалось, здесь будет ещё что-то более удивительное. А тут – просто горный цирк.
– Среднюю Азию напоминает, – поддержал его Федя.
– А что там в тумане, интересно? – спросил Владик.
Никто ему не ответил. Все молча смотрели вниз.
– Пап, а почему лёд жёлтый? – прервал молчание Васечкин.
– Хороший вопрос, – откликнулся Игорь Петрович. – Сам над ним думаю. А ты знаешь, у меня есть ответ. Лёд окрашен серой, вот в чём дело. Это действительно вулканический район, друзья! Необходимо исследовать этот лёд. Предлагаю такой план действий. Сейчас мы спустимся вниз, осмотримся, возьмём образцы. После обеда двинемся вперёд – искать вулкан.
– Здесь тепло и много лишайников, – сказал Владик. – Возможны новые виды насекомых. И растительность требует детального изучения.
Они стали спускаться вниз.
– Вы мечтаете открыть новые организмы? – спросила Маша у Владика.
– Конечно! – ответил он. – Ещё бы мне не мечтать. Пусть хотя бы малюсенькую ногохвостку назовут Ногохвостка Дружинина, я буду совершенно счастлив.
– Слыхал? – прошептал Петрову идущий следом за Владиком Васечкин. – Все хотят одного и того же. Только нам ногохвостка не нужна, ты как считаешь?
– Зачем нам ногохвостка! – подтвердил Петров.
– Вот именно! Мы чего-нибудь покрупнее откроем. Нам ракобраз нужен! Чтобы без всякого микроскопа видно было. Правильно?
– Конечно! – сказал Петров, как правило, во всём соглашавшийся с другом.
Они спустились. Володя отбил кусок жёлтого льда.
– Смотрите, Игорь Петрович, – протянул он его профессору.
– Это и требовалось доказать, – улыбнулся Васечкин-старший.
Кусок льда пошёл по рукам. В нём и невооружённым глазом были видны мельчайшие крупинки серы.
Путешественники пошли дальше. Повернули влево, перелезли через гряду валунов, прошли ещё немного.
– Там что-то блестит! – воскликнула Маша.
– Я посмотрю! – крикнул Саша Слободской.
Он пробежал вперёд несколько метров и остановился, присвистнув от удивления. Подбежали и остальные. Также застыли в изумлении.
Под навесом, образованным двумя чёрными камнями, заклинившимися между валунами, стояла статуя.
Блестящая, маленькая статуя, сантиметров в тридцать высотой.
– Чего это? – прошептал Петров.
Васечкин пожал плечами. Он сам не понимал, что изображала статуя. Она казалась похожей на детскую механическую игрушку.
Все опустились на колени, на корточки, чтобы получше рассмотреть находку.
Володя достал видеокамеру.
– Загадка номер два, – сказал Игорь Петрович.
– Ну и чудище! – покачал головой Федя.
– Тут надпись! – вглядевшись, воскликнул профессор. – По-латыни!
И действительно, на постаменте статуи были выведены неровные буквы. Собственно, надписей было две. Они гласили:
VIVA ERGONIA! VIVA ERGON VI!
– Да здравствует Эргония! – перевёл Игорь Петрович. – Да здравствует Эргон Шестой!
– Но ведь это означает, что здесь были люди! – воскликнул Володя.
– Судя по всему, – отозвался профессор.
– Но эта вещь более всего походит на муравья, – срывающимся голосом сказал Владик.
– Думаю, именно его она и изображает, – подтвердил Игорь Петрович.
Он взял статую в руки, выпрямился.
– Она очень лёгкая, пластмассовая. Никогда не видел такого материала.
– Разве это обычный муравей? – спросила Маша.
– Имеются сотни видов муравьёв, – ответил профессор. – Я не мирмеколог, знаю их недостаточно. Но это несомненно муравей. Либо какой-то неизвестный вид, либо фантастическое изображение.
– Может быть, это произведение абстракциониста? – усмехнулся Саша.
– А может, это всё-таки снежный человек сделал? – предположил Васечкин. – И он же надпись написал. А, пап?
– Ага, снежный человек – любитель абстрактного искусства. Поклонник Клее и Поллока, – рассмеялся Володя.
– Нет, Петя, – это современная надпись! – ответил Игорь Петрович. – И сделал её не реликтовый гоминид, а самый настоящий гомо сапиенс, человек разумный. Но сведений о том, что здесь побывали люди, никогда никаких не было… Или же, – задумался он, – это всё же были не люди…
– А кто же? – спросил Петров.
– Скажем, некие пришельцы. Инопланетяне.
– И что же, они по-английски говорят… – усомнился Федя.
– И почему они сделали этого муравья? – спросил Васечкин. – А, пап?
– Ума не приложу! – пожал тот плечами.
– А что значит Эргония? И кто этот Эргон Шестой? – поинтересовалсь Маша.
– Ей-богу, не знаю, друзья! – честно признался профессор. – Впервые в жизни я в таком тупике. Сплошные загадки! Скорее всего, это означает, что мы с вами находимся на территории, которая так называется. Это, видимо, Эргония и есть. А мы с вами, стало быть, – эргонавты!
– Это как аргонавты, да? – обрадовался Петров.
– А это ещё кто? – нахмурился Васечкин.
– У греков был корабль «Арго», они на нём поплыли за Золотым руном, – с гордостью сообщил Петров. – И назывались они – аргонавты!
Петров только месяц назад с большим увлечением прочитал «Мифы Древней Греции» и теперь пользовался любой возможностью продемонстрировать недавно обретённые знания.
Маша неожиданно поёжилась.
– Ты чего? – удивился Петров.
– Такое чувство, будто кто-то на нас смотрит! – сказала она.
Петров и Васечкин переглянулись. Васечкин со значением подмигнул другу и сунул руку в карман. Петров тут же сделал то же самое. В кармане у каждого лежал шокер.
Все огляделись. Вокруг никого не было видно.
– Давайте осмотрим местность! – сказал старший Васечкин. – Если здесь были люди, значит, они оставили ещё какие-то следы.
Они обошли вокруг, но больше ничего примечательного не нашли.
– Собственно, что мы ищем? – устало сказал Володя. – На твёрдых камнях люди никаких следов оставить не могли.
И именно в это время глазастая Маша, которая поднялась на валун, снова что-то разглядела.
– Я вижу! – крикнула она. – Там тропинка!
И действительно, недалеко пролегала узкая тропа. Она была еле видна, упиралась в камни. Другой её конец скрывался под занавесом тумана.
– Пошли по ней! Быстрее! – закричал Васечкин и стал перебираться через валуны.
– Петя, стой! – приказал Игорь Петрович.
Васечкин остановился.
– Спокойствие! Никто никуда не двигается! Предлагаю сейчас вернуться на вездеход. Мы подготовимся, возьмём снаряжение, камеры. Пойдём после обеда. Мы не знаем, что нас там ждёт.
– Игорь Петрович, пройдём вперёд хоть немного! – взмолился Владик.
– Ребята, это мой приказ! Пошли назад.
Все неохотно подчинились, начали подниматься обратно вверх. Васечкин-старший бережно нёс в руках чёрную статую.
Они поднялись к вездеходу. Саша Слободской пошёл готовить обед. Профессор отнёс статую в кают-компанию.
– Маша, а может тебе померещилось, что кто-то смотрел? – спросил Васечкин. – У страха глаза велики!
– Ничего мне никогда не мерещится, Васечкин! – отрезала Маша. – Я точно чувствовала, что кто-то подглядывает.
– Ага! Эргон Шестой! – насмешливо сказал Васечкин. – За камнями прятался. Слышь, Петров, Эргону Шестому очень Старцева понравилась!
Петров не выдержал, прыснул.
– Дураки вы оба! – обиделась Маша. – Не хочу больше с вами разговаривать!
И ушла в кают-компанию.
– Чего ты к ней привязался? – тут же пожалел Машу Петров.
– А чего она! – сказал Васечкин.
– Чего «чего»? – не понял Петров.
– Ничего! – ответил Васечкин, которому на самом деле сказать было совершенно нечего. – Сам знаешь чего!
Петров пожал плечами. Он искренне не понимал, о чём речь. Но больше от Васечкина ничего добиться не удалось.
На том этот бессмысленный разговор и закончился. Васечкин хмуро отправился обедать. Чувствовал себя отвратительно. Не мог же он признаться другу, что к Маше привязывается только потому, что она ему очень нравилась. Ну просто ужасно как нравилась!
Но объяснить это Петрову было невозможно. Хотя бы потому, что Петров сам был по уши влюблён в Старцеву. И Васечкин это хорошо знал. Ведь именно он помогал другу «укрощать» Машу. Правда, ничего из этого хорошего не вышло. Но факт есть факт.