Надя вошла в комнату. Её трясло. Михаил рванулся к ней с перекошенным от волнения лицом:

– Что с тобой? Где ты была? Что случилось?

Она ничего не могла ответить, бессильно опустилась на стул. Кружилась голова, руки дрожали, стучали зубы.

Он перестал спрашивать, содрал одеяло с кровати, набросил на неё. Она закуталась, стало чуть легче.

Михаил схватил со стола бутылку водки, зубами сковырнул крышечку, протянул ей.

– На, выпей, согреешься!

Она хлебнула. Поперхнулась, закашлялась.

Он забрал бутылку, встал рядом, крепко тёр её по спине широкой ладонью.

– Сейчас будет легче.

И впрямь стало легче, внутри потеплело, в голове прояснилось.

– Мы с Алёшей прямо разнервничались!.. – укоряюще приговаривал Михаил. – Вдруг вскочила и унеслась как сумасшедшая… В чём дело-то?

Дрожь постепенно прекратилась.

Она подняла голову, посмотрела на него тяжёлым взглядом, сказала глухо:

– Я виделась с Верой.

– С Верой? – переспросил он неожиданно низким голосом. – Она была здесь?

– Да, – кивнула Надя, всё так же тягуче глядя на него. – Мы разговаривали. Она всё знает.

Михаил оглянулся, подвинул к себе табурет. Он тоже должен был сесть, чтобы осмыслить услышанное.

– И что теперь? – не сразу спросил он. – Чем кончился разговор? Где она? – Уехала, – коротко ответила Надя.Она внимательно наблюдала за ним, ловила каждую мелочь.То, что сказала ей Вера, было очень важно, но вовсе ничего не решало. Окончательное решение всё равно должен принять Миша, и никто из них двоих – ни она, ни Вера, – не могут на него повлиять, он будет решать сам.Его серьёзное нахмуренное лицо внезапно остро впечаталось ей в память, именно таким она запомнит его, если им придётся расстаться.

Алёша, почувствовав, что происходит что-то серьёзное, оторвался от своих переводных картинок, подошёл поближе к Михаилу, заглянул ему в глаза. – Ты теперь от нас уедешь, да? – с ужаснувшей Надю прозорливостью спросил он. – И больше не будешь к нам приезжать?Тот единственной рукой подхватил мальчика, усадил его на колени, прижал к себе светлую головку.– Ну что ты такое говоришь, Алёша! Куда я от вас уеду?.. Как это я могу к вам не приезжать?.. Я без вас не могу!..Алёша подумал немного, словно взвешивая его ответ, а потом вдруг произнёс куда-то в сторону, словно ни к кому конкретно не обращался:– А как же тётя Вера?Надя замерла, потрясённо разглядывала сына.Оказывается, он всё знает, всё прекрасно понимает и чувствует. С присущей ребёнку непосредственностью он задал самый важный, самый больной вопрос. На него следовало ответить, и поскорее. Но она не станет этого делать. Ответить должен Миша.Надя ждала. Незаметно стиснула кулачки, больно вонзила ногти в ладони.В комнате стало очень тихо, напряжение достигло предела.

– Тётя Вера очень хорошая, Алёша, – спокойно произнёс Михаил. – Очень. Она спасла меня, тебе наверняка мама про это рассказывала. Она вылечила меня, когда я сильно болел, мог умереть. И я ей благодарен за всё. И всегда буду благодарен. Но моё место здесь, с вами… Алёша крепко, изо всех сил обнял его, прижался лицом к широкой груди.Надя молча наблюдала эту сцену, всматривалась в такие дорогие лица любимых своих мужчин.Лица эти внезапно затуманились, ушли в не фокус. На глазах её опять выступили слёзы.

Вера пришла в себя. Она лежала на садовой скамейке. Её окружали незнакомые люди: двое мужчин – один помоложе, другой постарше, и какая-то древняя старушка с безгубым ртом. Все трое напряжённо смотрели на неё.– Глаза открыла! – оживился тот, что помоложе.– Вы говорить можете? – участливо наклонился над ней второй, постарше.Вера кивнула. Наверное, может, почему нет? Хочет ли – это уже другой вопрос. – Ты как себя чувствуешь, милая? – поинтересовалась старушка.Вера с усилием приподнялась, села.– Всё хорошо, – каким-то чужим голосом произнесла она. – Нормально. Просто, видимо, обморок небольшой. У меня иногда бывает. Спасибо вам.– Чем-нибудь помочь вам? – предложил молодой.– Нет-нет, спасибо, – смутилась Вера, – уже всё в порядке.– Ну и хорошо, – обрадовался он. – Слава богу, что обошлось. Ладно, я тогда пошёл. Всем привет.И мужчина бодро припустил по дорожке.– А вы где живёте? – спросил второй, оставшийся. – Может, проводить вас?– Нет, спасибо, я не здешняя, я живу далеко отсюда.

Вера на секунду задумалась. Ни в какую гостиницу она не поедет, это исключено. И в городе этом не останется. Ей здесь больше нечего делать. Всё уже решено. Нужно как можно скорей уезжать отсюда.– Мне на автобусную станцию надо, – сказала она. – Здесь, по-моему, недалеко.Вера встала, сделала неуверенный шаг. Голова ещё немного кружилась, она вынуждена была остановиться на секунду.Надо же, только сегодня утром она приехала в Светозёрск, а кажется, что это было бог знает когда, ощущение, будто она провела здесь по меньшей мере неделю.– Мне как раз в ту сторону, – слегка шамкая, проговорила старушка. – Пойдём, милая, я тебя провожу.– Ну а мне в обратную, – заявил мужчина. – Всего вам доброго, счастливо добраться.

Старушка засеменила по аллее. Вера нагнала её, приноравливаясь к мелким шагам, пошла рядом.– Так ты откудова такая? – полюбопытствовала старушка, поглядывая на неё снизу вверх.– Из Дарьино я, – ответила Вера. – Знаете?– Врать не буду, не была, – прошамкала та. – Но слыхать слыхала. Это вниз по Пусти, верно?Вера кивнула.– Ага.– Места, сказывают, там у вас очень хорошие, – оживилась её спутница. – Так ли, милая?– Места у нас хорошие, – с грустной усмешкой подтвердила Вера, – это правда.

Они вышли из сквера и, негромко переговариваясь, побрели вдаль по тёмной извилистой улице.