Мама, пока она видела, любила смотреть телевизор, все комментировала, принимала самое активное участие в том, что происходит на экране. Умудрялась даже в политику влезать: сидя в кресле, рассуждала, давала советы, как лучше поступить.

Каждый день к вечеру она звонила мне и просила: «Когда будет хорошее кино по телевизору, позвони мне». Особое предпочтение она оказывала двум фильмам: «Отец солдата» и «Баллада о солдате». Через два-три дня после просмотра фильма она спрашивала: «А скоро покажут фильм об отце-грузине, который искал сына?» И каждый раз она плакала, когда в фильме отец закрывал глаза погибшему на войне сыну. Когда Закариадзе, сыгравший роль отца в этом фильме, получил Ленинскую премию, я, чтобы обрадовать маму, ей сказала, что отец солдата получил самую высокую премию. Мама, вытирая глаза от нахлынувших слез, дрожащим голосом произнесла:

– Как хорошо, может, хоть какая-то радость для его страдающего сердца – такого сына потерял!

До этого мама переживала, вернулся ли отец с фронта.

– Он вернулся, мама, я его сама видела, – успокаивала я ее.

– А ты не выразила ему соболезнование, не рассказала, как все переживали за него и за сына?

– Нет, мама, зачем в его незаживающую рану сыпать соль…

Как-то я около ее дома встретила маминых соседок, примерно ее же возраста. Они, как обычно, сидели на скамейке, но мамы среди них не было. Я пожелала им доброго вечера и хотела подняться к матери.

– Фазу, посиди с нами; говорят, ты была в Грузии и видела отца солдата; он тоже стал Героем, и ему тоже поставили памятник? Отец и сын – Герои Советского Союза. Памятник, говорят, огромный, все время в цветах; и там как раз тот момент, когда отец закрывает глаза сыну. Говорят, все, кто туда приходят, даже мужчины, плачут.

– Я тоже плакала! – сказала я, сообразив, что это сочинения моей матери.

Никакого такого памятника я не видела, и ей ничего подобного не говорила.

– Почему же не показывают, что и отец стал Героем, как он возвращался домой, как мать, узнав о гибели сына, плачет? – выразила общее недоумение соседка Айшат.

– Наверное, будут снимать и вторую серию и там покажут! – успокоила я их.

Не могла же я помешать фантазировать начинающему писателю, тем более своей матери. Пока я отвечала на вопросы женщин, спустилась и моя мать, держа в руках тарелку, наполненную дымящимися оладьями.

– Сегодня пятница, угощайтесь! – протянула она тарелку.

Когда я шла домой, перед моими глазами стоял величественный и скорбный памятник легендарным героям. Я и сейчас его помню с такой пронзительной ясностью, что начинаю думать: а, может, он действительно существует, и я его видела?