Впервые писатель Ахмедхан Абу-Бакар в своей квартире на праздничном обеде по поводу новоселья, обнимая, привел девочку. «Это моя сестричка Бика, прошу любить ее», – познакомил с будущими жильцами нового писательского дома. Я думала, что ей лет десять. Она была маленького роста, пухленькая, круглолицая и краснощекая. В эту же минуту я почувствовала к ней какую-то симпатию – в девочке словно жил светлячок, огонек которого привлекал к ней. Тогда, первое время, мы часто ходили друг к другу: кто-то сделал ремонт, кто-то купил мебель… Я чаще ходила к Ахмедхану, потому что знала эту семью еще по Москве, и мы дружили семьями.

Не нужно было много времени, чтобы убедиться, что Бика – главная хозяйка этого дома. Она смотрела за сыном Ахмедхана Тимуром, держала дом в чистоте и, когда Ахмедхан с Фатимой куда-нибудь отлучались, никого в дом не пускала. Большую часть времени она проводила во дворе. Когда Бика была во дворе, остальные матери не беспокоились за своих детей – она всех держала в поле зрения. Все жильцы дома полюбили девочку. «Бика! Бика!» – только и было слышно во дворе. Она говорила очень мало, но то, что от нее слышали, никогда не забывалось. Часто была задумчива, будто решала в уме трудную математическую задачу. Когда Тимур пошел в школу, Бика не позволяла ему много времени проводить на улице: «Быстрее уроки делать, папа будет ругать!» – и уводила его домой.

Уже никто не воспринимал ее как маленькую девочку. Рассказывали, что она была самой младшей в семье, отец очень любил ее и часто говорил: «Я хочу, чтобы она оставалась маленькой, такой же всеми любимой, не хочу, чтобы она стала большой». Видимо, однажды Аллах услышал слова отца – она перестала расти. Ее мать жила в Кубачи и очень редко приезжала. Казалось, что Бика не была особо к ней привязана. Главным человеком для нее во всем этом мире был старший брат Ахмедхан, да и он очень любил и лелеял ее, всегда называл «сестричка моя». Когда Ахмедхан был дома, она сидела молча в его комнате, с любовью и восхищением смотрела на него, угадывала любое его желание: наливала ему чай, приносила вазу с фруктами. Но если Ахмедхан начинал ругать детей, она заступалась за них. Тимура ругать было не за что – он умница, всегда учился на отлично, но второй сын Давуд вел себя просто как разбойник: что хотел, разбивал, со стены срывал обои, да и в школе на него все время жаловались.

Как-то Ахмедхан поручил ему выучить стихотворение Лермонтова. Бика и Давуд пошли в другую комнату. Не прошло и получаса, они вернулись.

– Он выучил! – сказала Бика.

– Расскажи! – велел Ахмедхан.

– Сейчас! – заторопилась Бика и принесла книгу.

– Я сказал наизусть! – разозлился Ахмедхан.

– Что такое наизусть? Он умеет читать, а зачем ему нужен какой-то Лермонтов, которого он никогда не видел!

– Ну, конечно, нужно, чтобы Лермонтов пришел к Давуду поздороваться. Иди и выучи стихотворение, а потом я проверю! – Ахмедхан был неумолим.

Бика вновь взяла Дауда за руку и пошла в другую комнату.

Однажды я нашла ее очень грустной – она сидела на скамейке во дворе.

– Бика, что с тобой?

– Ничего, – сказала она и заплакала.

– Скажи мне, может, я помогу!

– Я разбила чашку, теперь не знаю, как Фатиме сказать.

– Какую чашку!? У меня дня не бывает, чтобы я что-нибудь не разбивала.

– Ты – другое дело, а Фатима… Это же ее посуда.

– Принеси мне осколок, может, у меня есть такая чашка. Я тебе дам и никому не скажу.

Она пошла и принесла осколок. Чашка была мне знакома, мы с Фатимой вместе покупали в Москве этот сервиз красного цвета с белыми горошинками. У меня уже половина сервиза побилась, но, к счастью, три чашки уцелели.

– Вот, Бика, положи на место, не переживай.

– Сколько я должна заплатить?

– Ты что, Бика, это мой подарок тебе.

Забыв даже сказать мне спасибо, Бика побежала домой, пряча под кончиком платка чашку.

Бика являлась хранительницей не только квартиры Ахмедхана, но и всего дома. Если во двор заходил незнакомый человек, она не сводила с него глаз. А не дай бог, он подойдет к какому-нибудь подъезду, она, преградив ему дорогу, спрашивала:

– Ты к кому идешь?

Нужно было четко назвать имя, фамилию, тогда Бика показывала, на каком этаже эти люди живут, а если «гость» начинал что-то мямлить, она махала своей маленькой ручкой: «Такие здесь не живут».

Бика носила очки и видела все, что не видели остальные. Однажды мы сидели на скамейке, подошла знакомая нашей соседки.

– Ой, опять ты маленького ждешь? – спросила, обнимая, ее соседка.

– Курбан хочет сына! – ответила она.

– У вас будет дочка! – категорически отрезала Бика.

– Ой, не говори так, четыре дочки у меня уже есть.

– Хочешь не хочешь – будет дочка!

– Ты же не Аллах, он один знает! – ответила посеревшая от злости женщина.

Потом мы узнали, что она родила дочку. С тех пор все спрашивали у Бики: «Кто у меня будет?» И удивительное дело – ни разу она не ошиблась.

Бика очень радовалась даже маленьким подаркам. Поздравления с 8 Марта и религиозными праздниками я начинала с нее. Однажды из заграничной поездки я привезла ей очень красивый отрез ткани, довольно-таки большой. И вот как-то она подходит ко мне и говорит: «Знаешь, Фазу, Фатима говорит, что из этой ткани можно сшить два халата, я боюсь, что из этого отреза она и себе платье хочет сшить. Поэтому я заказала себе и платье, и халат». «Молодец, Бика, голова у тебя хорошо работает», – улыбнулась я.

Она кушала очень мало, но любила кофе. Самое интересное, что мы с Фатимой, когда задерживали нам зарплату, занимали деньги у нее. «Все обращаются ко мне, как будто я банкир», – ворчала она иногда, но все равно давала, обязательно записав сумму долга и дату.

В нашем доме живут хорошие и доброжелательные люди. Мы здесь живем с 1961 года, и никогда я не слышала, чтобы кто-либо ругался, ссорился. Если радость – умножали ее, если горе – делили, если кто-то болел – беспокоились. Годы летели, росли наши дети, мы старели, а Бика не менялась, оставалась для всех такой же маленькой, немногословной и очень мудрой. Но чтобы понять ее мудрость, нужно было узнать ее, сблизиться с ней. Как я уже говорила, главными людьми на этой планете для Бики были Ахмедхан и его дети: Тимур и Давуд. Фатиму она могла поругать, указывать ей, как и что делать. Когда Фатима до подъезда провожала своих подруг, Бика стояла рядом, не сводя глаз с рук Фатимы. Она беспокоилась, как бы невестка что-нибудь не подарила им из дому. «Это дом моего брата, он день и ночь работает, я не позволю Фатиме разбазаривать то, что он приносит домой», – безапелляционно заявляла она.

Заболел неожиданно Ахмедхан, и ему срочно потребовалась операция. Я пошла в больницу вместе с Фатимой, чтобы поддержать ее. Когда закончилась операция, Фатима осталась в больнице, а я пошла домой. Войдя во двор, я увидела Бику, которая ходила вдоль дорожки туда и обратно и время от времени, сняв очки, вытирала слезы. Казалось, что она стала еще ниже ростом, полуседые волосы торчали в разные стороны, она еле волокла ноги.

– Бика! – подошла я к ней и обняла. – Все будет хорошо!

– А почему тогда он с тобой домой не пришел? – заплакала она.

– Кто после операции сразу приходит домой? Он несколько дней будет в больнице, и Фатима будет ухаживать за ним.

Она села около меня на скамейку, слезы так и катились из ее глаз.

– Что будет со мной? – повторяла она.

– О чем ты говоришь, Бика? Ахмедхан быстро поправится, и все будет хорошо.

– Это правда, что я прописана в этой квартире? – строго посмотрела она на меня.

Тогда я поняла, что Бика думает не только об Ахмедхане.

– У тебя кроме Ахмедхана есть и Тимур, и Давуд. И Фатима тебя любит.

– Фатима – чужая женщина!

– Оставь плохие мысли, проси Аллаха, чтобы Ахмедхан быстрее поправился.

Ахмедхан вскоре умер. А в жизни Бики ничего не изменилось. Она так и осталась главным человеком этого дома. Тимур и Давуд очень нежно относились к ней, хотя она не перестала ими командовать. Время мчится незаметно – обернешься и хвоста не увидишь. В один день, когда я шла на работу, встретила Фатиму: «Бика заболела, положили в больницу!» – сказала она. Каждый раз, когда Фатима возвращалась из больницы, все соседи, окружив ее, спрашивали.

– Как Бика?

– Ничего хорошего нет, – вздыхала она. – Бика очень боится смерти и всех спрашивает: «Я умру?»

– Кто знает, где, когда нас настигнет смерть, – отвечали они.

Бика умерла, и все, кто живет в нашем доме, от мала до велика, со скорбью провожали ее в последний путь, вспоминая все ее добрые дела. Тимур и Давуд плакали, как маленькие дети. На поминках Фатима рассказывала, что утром перед смертью Бика радостно поделилась, что слышала, как врачи между собой говорили: «Печень увеличилась!» Ей казалось, что чем больше печень, тем лучше…

И до сих пор как-то странно не видеть каждый день командующую во дворе Бику, не слышать ее мудрых слов, не стараться с утра встретить ее на пути – это было непременным признаком удачного дня. Двор наш как будто потускнел, словно погас светлячок, сверкающий то там, то здесь. Что же делать: смерть никого не щадит. На поминках кто-то сказал: жизнь одному – мать, другому – мачеха. Для Бики жизнь не была мачехой, она имела мудрость – быть счастливой всегда.