После сильного сексуального возбуждения, испытанного у себя в квартире, Реджина почувствовала облегчение, выйдя из машины на свежий морозный воздух. Тихо падающие снежинки вызывали радостное ожидание Рождества. Она и Дезмонд под руку вошли в великолепный дом Саймонов, выдержанный в стиле поздней английской готики.

Реджина с нетерпением ожидала этой вечеринки, но, когда они вошли в отделанный мрамором аванзал, вместо приподнятого праздничного настроения ее охватило тоскливое ощущение обыденности. Дом Саймонов напомнил ей виллу в Сан-Франциско, в которой они жили с мужем. Ее брат Марти называл ее мавзолеем, потому что там были мраморные полы и изобилие хрусталя и фарфора. Реджине никогда не нравилось их шикарное жилище, и, оказавшись в этих хоромах, она лишний раз убедилась, что была права в своем отношении к нему. Ей намного больше импонировала уютная квартира, которую она снимала. Но сейчас рядом с ней был Дезмонд. Он развеет ее воспоминания о прошлом, и она будет веселиться!

— Раздевалка, кажется, там. — Он показал рукой туда, где сидела женщина в наряде эльфа, принимала верхнюю одежду и выдавала номерки.

— Дом что надо! — сказал он.

— Красивый, но здесь так много всякой… — Она осеклась, не желая облекать в слова свои мысли.

— Действительно. Не могу представить, как бы я рос в таком доме. — Он посмотрел по сторонам. — Тут столько всего бьющегося.

Она засмеялась, довольная, что ему тоже здесь неуютно.

— Почему-то мне кажется, будто ты любишь гонять дома мяч.

Дезмонд наклонился и прошептал ей в самое ухо:

— Потому что я — непослушный мальчишка.

Ее кожи коснулось его теплое дыхание, отчего по всему телу побежали мурашки, а сердце затрепетало.

— Мне нравятся непослушные мальчишки, — тихо сказала она и по его глазам поняла, что в нем с новой силой зарождается желание. Но, спохватившись, она отступила назад и посмотрела вокруг. — Что и говорить, этот дом не создан для детей.

— Для детей?

Ей захотелось вернуть случайно оброненные слова. Такие интимные вещи не для обсуждения с мужчиной, который вызвал в ней сексуальное возбуждение, заставил ее воображать, как она запустит пальцы в его выгоревшие волосы и прильнет к нему всем телом… И когда она посмотрела в его голубые глаза, ей показалось, что он прочитал ее затаенные мысли.

Она пожала плечами и, стараясь быть безразличной, сказала:

— Просто с этим домом не вяжется понятие «семейный очаг».

Реджина не была уверена, что когда-либо снова выйдет замуж и, тем более, будет иметь детей, а сейчас, когда она боялась дать волю своим чувствам, эта перспектива казалась вообще несбыточной. Но Марти и Барбара думали завести детей, и Реджина ничего не имела против того, чтобы стать теткой и в этом качестве играть и беситься с ребятней, не заставлять их ходить на цыпочках и не опасаться, что они что-то разобьют.

Реджина посмотрела вокруг, чтобы оценить, как украшено помещение по случаю Рождества. В углу зала стояла великолепная елка, всюду были развешены крупные блестящие гирлянды. Она вспомнила, что однажды их вилла в Сан-Франциско тоже была украшена перед Рождеством. Этим занимался дизайнер-декоратор, приглашенный ее мужем. Как он объяснил, для того, чтобы облегчить ей жизнь. Чтобы произвести впечатление на друзей и клиентов, подумала она. Как бы там ни было, она лишилась прелести семейного праздника, который обычно бывал в родительском доме.

— Обрати внимание, — сказал Дезмонд, кивнув головой на официантов, одетых эльфами.

Реджина засмеялась, ее настроение немного улучшилось.

— Это задумка компании, которая обслуживает вечеринку. Она принадлежит Стефани, жене внука Стеллы. При подобных обстоятельствах они и познакомились несколько лет назад. С тех пор их водой не разольешь, а компания всегда обслуживает различные приемы, которые устраивают Саймоны.

— Кажется, эта Стефани тебе нравится, — сказала Реджина.

— Да, в ней есть изюминка.

— Вот как? — Ей совсем не понравилось, что он восхваляет достоинства другой женщины, пусть даже жены его друга.

На губах Дезмонда заиграла улыбка, но не успел он сказать и слова, как к ним подлетела Стелла в длинном, почти до пят платье и туфлях, напоминающих пуанты.

— Ну наконец-то! Что-то вы припозднились!

— Извините, я… — хотела объяснить Реджина, но тут к ним подошел приятный молодой человек с темными волосами.

— Привет, Лоренс! — сказал Дезмонд.

— Лоренс? — спросила Реджина. Присмотревшись внимательнее, она узнала в нем молодого человека, запечатленного на снимке, который стоял на столе Стеллы.

— Он самый. А кто эта очаровательная леди? — спросил он друга, неотрывно глядя на Реджину.

Кровь прилила к ее щекам, когда она услышала этот комплимент, а недавно приобретенный профессиональный навык заставил ее насторожиться. Лоренс Саймон был хорошо воспитан и женат. И все же нельзя было не обратить внимания на его выражение лица, когда он изучающее рассматривал Реджину. С таким же восхищением смотрел на нее несколькими минутами раньше швейцар на автостоянке, открывая дверцу машины Дезмонда. Внешность и манера одеваться — вот причина одинаковой реакции таких разных мужчин, подумала Реджина и решила упомянуть об этом факте в своей следующей статье.

— Реджина Колдуэлл, — представилась она Лоренсу.

— Я много слышал о вас. — Поцеловав ее руку, он не отпускал ее. — Бабушка восхищена вами, и я понимаю почему.

— Спасибо, мистер Саймон. — Она стрельнула глазами и улыбнулась.

— Ну что вы! Мне так приятно!

— А мне приятно, что ты женат, — пробормотал Дезмонд и демонстративно зажал в своей ладони руку Реджины, прервав затянувшееся рукопожатие. Она попыталась высвободить руку, но он продолжал крепко держать ее.

— Я не подозревала, что ты такой ревнивый, — негромко сказала она, хотя ей было приятно испытать на себе его решительность.

— Я тоже в нем ничего подобного раньше не замечал, — засмеялся Лоренс.

Хотя Реджина допускала, что между друзьями случаются добродушные перепалки, ей вдруг захотелось защитить Дезмонда от шуток в его адрес.

— Я также много слышала о вас от Стеллы. А где же Стефани? Я мечтала с ней познакомиться.

— Ее компания занимается обслуживанием сегодняшнего приема. — В голосе Лоренса слышалась гордость, и было очевидно, что никакая другая женщина не могла сравниться в его глазах со Стефани. — Она непременно должна вникнуть во все сама, чтобы не было никаких неувязок, но, как только она освободится, я приведу ее сюда.

— А что касается тебя, бабушка… — Лоренс повернулся к Стелле. — С тобой хочет пообщаться Дик Кейн. Кажется, он хочет тебя куда-то пригласить. Ты не должна бегать от него. И будь с ним повежливее. Он судья в федеральном суде.

— С меня достаточно одного судьи в лице твоего отца, — скороговоркой сказала Стелла. — Я никогда не забуду, что по его инициативе мне пришлось бросить свое любимое занятие. Впрочем, я не жалею. И спасибо тебе, внучек, ты позаботился о своей любимой бабушке.

С этими словами она ласково потрепала по щеке Лоренса. Реджина догадалась, что иногда между поколениями Саймонов происходят некоторые трения, которые разрешаются к общей радости сторон.

Обращаясь к Реджине, Стелла расплылась в улыбке и произнесла:

— Я так рада, что ты пришла. Мы еще поболтаем.

Она грациозно повернулась и удалилась, волоча за собой шлейф платья.

— Пойду, присмотрю за ней, — пробормотал Лоренс. — И поищу Стефани. Мы скоро увидимся.

Только сейчас, когда Лоренс скрылся в толпе, до сознания Реджины дошло, что Дезмонд все еще сжимает ее руку, большим пальцем поглаживая ладонь.

— Я не представляла, что ты такой ревнивый, — сказала она.

— А как же может быть иначе, если я восхищен тобой?

Дезмонд также восхищал ее. Слишком сильно, подумала она. Хотя для Реджины уже было ясно, что он станет тем человеком, с которым она даст волю своим желаниям, ее сердце просило защиты. Каким бы обольстительным он ни был, он оставался скитальцем, готовым в любой момент сорваться с места. А забыть его будет невозможно.

— Я хочу чего-нибудь выпить, — сказала она.

— Стефани делает великолепный пунш. Пойдем!

Выпив бокал пунша с шампанским и шербетом, Реджина расслабилась. Держа в руке второй бокал, она попросила Дезмонда:

— Расскажи подробнее, каким образом Стелла получила место в редакции.

— Все очень просто, — начал он. — Примерно год назад Лоренс позвонил мне и попросил об одолжении. У его отца вдруг возникли с нею проблемы. Все обожают Стеллу. Вот я и уговорил Джеймса взять ее простым редактором. Я не представлял, что она будет вести целую рубрику.

Он нахмурился. Было очевидно, что он чем-то недоволен, но Реджина не могла понять, чем именно.

— Она что-то не так пишет?

— Это не совсем то, что нужно для газеты.

Реджина кивнула.

— Мне тоже так показалось, когда я узнала, что Эстер собирается сделать с газетой.

Во время их первого разговора Эстер рассказала, что она собирается использовать «Абердин геральд» как средство для объединения жителей города. В нынешнем мире, считала она, людям не хватает теплоты и сострадания, они устали от жестокой реальности. Поэтому газета будет писать о том, где люди могут встречаться, проводить вместе время, как мужчинам и женщинам относиться друг к другу. Новости, так или иначе, будут на страницах газеты, но главный акцент должен быть сделан на другом. Слушая, с каким воодушевлением Эстер говорила об этом, Реджина поняла, что она нашла свое место.

Дезмонд скрестил руки на груди.

— А какими путями ты пришла к Эстер?

— Пожалуйста, закуски. — Рядом с ними возникла официантка-эльф с подносом в руках.

— Нет, спасибо. — Реджина хотела поговорить с Дезмондом. Он также покачал головой, и женщина в зеленом удалилась.

— Все-таки расскажи, как тебе удалось устроиться на работу к Эстер, — попросил он, когда они снова остались одни.

— Это давняя история, — начала Реджина. — Ее и мои родители были знакомы и, как водится среди пожилых людей, часто говорили о своих детях. Так я узнала, что к Эстер переходит руководство газетой. Я подумала, что мои пробы пера могли бы пригодиться. Вот я и позвонила ей.

— И добилась своей цели, — с одобрением сказал он. — Ты всегда хотела писать?

— Нет, — покачала она головой. — Я шла к этому окольными путями. Сначала я работала секретарем в юридической конторе. Там и познакомилась со своим будущим мужем, известным юристом. Я была при деле, платили хорошо, особенно когда приходилось задерживаться по вечерам. Но быть канцелярской крысой — не в моей натуре. Хотелось живой работы с людьми. Раньше я пробовала писать короткие рассказы, делала зарисовки. Но все это, что называется, в стол, для себя. После того, как я вышла замуж, у меня появилось много свободного времени, и я начала писать для одного журнала.

Прототипами героев ее статей были люди из ближайшего окружения — друзья и знакомые мужа. Реджине было интересно сравнивать отношения между мужчинами и женщинами, которые заключали выгодные партии в карьерных или меркантильных целях, с искренними отношениями, длившимися долгие годы, какие были, например, у ее родителей. Ее наблюдения обретали форму юмористических историй из жизни среднего класса. Эти литературные занятия занимали все ее время.

— Поэтому ты бросила работу? — спросил Дезмонд. Ему искренне хотелось знать все о прошлом Реджины.

— Не совсем так. На увольнении настоял муж. Он решил создать для меня такую жизнь, к какой, по его представлениям, стремится каждая женщина. Но сидеть дома и тратить деньги, которые я не заработала, — это не по мне. Тем не менее, чтобы сделать приятное Вильяму, я уступила ему и начала вести угодный ему образ жизни.

— Не представляю, чтобы ты, целеустремленная, энергичная и решительная женщина, стала бы сидеть дома сложа руки, — сказал Дезмонд не для того, чтобы польстить ей, а потому, что, как ему показалось, хорошо ее понял.

— А в чем, по-твоему, я могла бы преуспеть? — Ей было интересно знать, что он о ней думает.

— В том, чтобы разбирать нашего брата по косточкам, — ответил Дезмонд. — Как ты это сделала в своей статье. Я читал ее.

— И что ты о ней скажешь?

— Там есть немало точных наблюдений. Например, ты пишешь, что реакция мужчин зависит от того, какое впечатление производит на них женщина.

— Основной инстинкт?

Он кивнул.

— Точнее, страсть. — Он понизил голос.

— Но этого недостаточно для чего-то более значительного и долговечного, — возразила она. — Поэтому мне надо докопаться до главного.

— Я уверен, что ты сможешь это сделать.

— Думаешь, ты так хорошо меня знаешь?

— Да, — твердо сказал он, хотя по его слегка сдвинутым бровям можно было судить, что большого восторга от этого он не испытывает.

И Реджине казалось, что она знает почему. При всем своем добросердечии он не стремился к более серьезным отношениям с ней. Но за то недолгое время, что они были знакомы, он стал понимать ее лучше, чем Вильям. Муж любил ее и давал ей все, что мог, за исключением одного — свободы быть самой собой. Чем дольше она жила в Абердине и чем дольше была знакома с Дезмондом, тем больше уверенности она чувствовала в себе и тем больший вклад ей хотелось внести в работу редакции. Не говоря уже о том, что она собиралась наслаждаться жизнью. На полную катушку.

— А тебе не кажется странным, что в газете две, по сути дела, схожие рубрики — об отношениях между полами? — спросил он. — Я хочу сказать, зачем тебе писать для газеты?

— А для кого еще? — Реджина не могла понять, куда он клонит.

Дезмонд пожал плечами:

— Ты могла писать для какого-нибудь журнала. Их много издается в Сан-Франциско.

— Мне нужно было избавиться от воспоминаний. И начать все с нуля. Кроме того, я никого из издателей там не знала. Эстер дала мне шанс. И мне нравится то, какой она представляет себе газету. Она хочет с помощью «Абердин геральд» объединить людей. И то, что я пишу, как раз подходит для этой цели.

Он громко выдохнул.

— Тебя не удивляет, что темы, которые она считает главными, не вяжутся с понятием газеты?

— Может быть, они кажутся немного необычными. Но таким в последнее время стал наш мир. Кроме того, многие газеты печатают статьи об отношениях между людьми.

— Ты права, но у этих газет больший объем и, соответственно, больше тематических разделов. «Абердин геральд» — небольшая газета, место в ней ограничено. И если в ней появляются статьи легкого жанра, страдают другие разделы.

Реджина закусила губу и кивнула.

— Наверное, так оно и есть. Но Эстер говорила, что у «Морнинг мейл» все равно больший тираж. Поэтому она решила пойти по другому пути. — Реджина сделала паузу и посмотрела ему в глаза. — Что касается меня, то я признательна Эстер за то, что она дала мне возможность начать новую жизнь. И ты не можешь себе представить, как мне это было нужно.

Дезмонд на секунду отвлекся и посмотрел в зал на гостей.

— Реджина…

Она обернулась и увидела, что сквозь толпу к ним пробирается Стелла с полным фужером шампанского в руке.

— Интересно, что она задумала?

Не успела она это сказать, как Стелла была тут как тут. В своих балетных туфельках она поскользнулась на мраморном полу, и шампанское плеснуло через край на Реджину. Она, пытаясь заслониться, выставила руку вперед и задела фужер, так что остатки шампанского выплеснулись на Дезмонда. Оба в мокрой одежде, они растерянно смотрели друг на друга.

Реджина оттянула прилипшую блузку и почувствовала, как по телу побежали холодные струйки шампанского. Стоило ей разжать пальцы, как намокшая ткань вновь прилипла, и сквозь нее проступили легкие кружева нижнего белья. Она смутилась, увидев, что Дезмонд не отводит взгляда от ее груди. Как будто они были одни, а не посреди переполненного людьми зала. Ее соски моментально набухли, то ли от прикосновения к груди мокрой ткани, то ли от мужского взгляда.

— Ой, я прошу прощенья! — Стелла начала суетиться вокруг Реджины, не обращая внимания на высокого седовласого мужчину, подошедшего к ним. Очевидно, это был Дик Кейн.

Реджина прикрыла грудь руками.

— Ничего страшного, правда, Стелла.

— Нет-нет! Пойдем со мной наверх. Ты должна вытереться. В комнате Норы осталась кое-какая одежда. Мы что-нибудь подберем для тебя. А тебе, Дезмонд, найдется рубашка из вещей Лоренса. Идем-идем! — Она махнула им рукой и повернулась спиной к Дику.

Зная, что Стелла не отступится, Реджина безнадежно пожала плечами и кивнула Дезмонду, чтобы он следовал за ней.

— Я подожду вас здесь, — сказал Дик.

Стелла пропустила мимо ушей его слова.

— Дезмонд, в этой комнате живут Лоренс и Стефани, когда они остаются у меня. Не стесняйся, будь как дома. В гардеробе найдешь сорочку. — Стелла открыла дверь, подтолкнула Дезмонда в комнату и захлопнула за ним дверь.

— Стелла, ну вы прямо бульдозер. И потом, как вы можете все время избегать Дика? Что плохого, если вы с ним пообедаете? — спросила Реджина.

— Я так долго была одна, милочка. — Стелла остановилась у следующей двери в конце коридора. — Это — ванная. Можешь идти. А я принесу какую-нибудь блузку внучки.

— Спасибо, Стелла. Вы такая заботливая. — Реджине захотелось еще что-нибудь сказать пожилой женщине, прежде чем она уйдет. — И не забудьте про того, одного-одинешенького.

Несколькими минутами позже Стелла принесла белую блузку, подходящую к наряду Реджины. Затем она удалилась, сказав, что встретит их внизу.

Реджина защелкнула замок и сняла мокрую блузку. Найдя чистое полотенце, она включила воду, чтобы смыть липкое шампанское, и вдруг услышала громкий скрип двери. Она обернулась на звук и увидела, что вторая дверь в ванной была не от стенного шкафа, как она думала, а вела в соседнюю спальню. В двери она увидела раздетого до пояса Дезмонда.

До того, как Стелла вылила на них шампанское, Дезмонд размышлял о том, какую ценность для Реджины представляет ее работа в газете и каким образом он может добиться своих целей, не причинив вреда молодой женщине. Он хотел подвести разговор к тому, чтобы посвятить ее в проблемы, стоящие перед газетой, и одновременно выяснить, согласится ли она переманить Эстер на его сторону. Но, как выяснилось, обе женщины были заинтересованы в одном и том же, и Дезмонд теперь терялся в догадках, как поступить в этой ситуации.

Но тут вмешалась судьба в лице пожилой дамы, и разговор прекратился, мысли прервались. К тому же он увидел Реджину в просвечивающейся блузке. Его бросило в жар при виде кружевного белья на ее теле.

Отправляясь в ванную, чтобы смыть с себя шампанское, Дезмонд думал, что ему удалось взять себя в руки. Он не ожидал застать там Реджину.

Раньше ему хотелось увидеть, что скрывается под ее широкой одеждой, и хотя сегодня он получил намек, но был не готов к такой неожиданности. Реджина схватила полотенце и попыталась прикрыться, но Дезмонду сразу же бросилась в глаза заманчивая ложбинка между ее грудей.

— Джентльмен в таком случае извинился бы и вышел, — сказала она, но в ее голосе не слышалось и намека на требовательность или настойчивость.

Даже ее попытка прикрыть себя казалась нерешительной. Она не крепко держала полотенце, оно сползло, и открылась еще большая часть груди. Ее клеши сидели ниже талии, на бедрах, так что открывалась возможность увидеть соблазнительный пупок.

Он вошел в ванную, закрыл за собой дверь и защелкнул замок.

— Я никогда не претендовал на то, чтобы быть джентльменом.

— Я не совсем понимаю. Что ты хочешь этим сказать?

Дезмонду нравилось, что Реджина обладает трезвым умом, который не позволяет инстинктам взять верх над здравым смыслом.

— Что же тут непонятного? Ты привлекаешь меня… — Он подошел к ней, вдыхая исходивший от нее запах шампанского.

— И для тебя все равно, какая я — накрашенная или нет, с длинными волосами или растрепанная, как сейчас? — В ее голосе послышались растерянность и испуг.

— Совершенно все равно, и женщину, которая проводит исследование, это не должно удивлять. Ты, кажется, как раз этим и занята. Ты знаешь меня, я знаю тебя. И мне хочется…

— Обладать мною? — с подковыркой спросила она. — Нет, я не думаю, что ты на это решишься.

В ее глазах мелькнул огонек, и она засмеялась. Дезмонду понравилась ее реакция. Они были одни в небольшой ванной комнате, как и на всем этаже. До них не доносились голоса гостей из зала. Судя по всему, даже Стелла была где-то далеко. Дезмонд предполагал, что она специально это подстроила, предоставила им возможность воспользоваться случаем, оставив наедине. И он готов был им воспользоваться. А Реджина?