— Ну, что ты думаешь об этом? Ты бы согласилась? — допытывалась Терри у своей сестры Памелы, которая хлопотала у кофейника с только что сваренным кофе.

— Нет. Но учти, что я на восьмом месяце беременности! В любом случае после выкармливания двоих детей моя грудь вряд ли годится для демонстраций.

Тереза бросила на сестру насмешливый взгляд. Пэм была не только ослепительно привлекательной женщиной — коэффициент ее интеллектуального уровня подходил к границам гениальности.

— Ты же понимаешь, что я имею в виду.

— Ну разумеется. Чего я не понимаю, так это зачем ты пришла. Потому что не знаешь, как поступить, или ты уже все решила и хочешь получить мое «добро» на эту работу?

Терри не могла удержаться от улыбки: сестрица, как всегда, берет быка за рога.

— Половина на половину, — ответила девушка, с тоской глядя на сладости, поданные к кофе. — Чем больше я об этом думаю, тем привлекательнее представляется мне эта идея. Но я бы не хотела ставить тебя, Чарли или племянников в неловкое положение.

— Да брось ты! Мы с Чарльзом уже выработали иммунитет против косых взглядов нашего добропорядочного общества.

— Николь в будущем году начнет посещать начальную школу, — сочла своим долгом напомнить Терри. — Она может столкнуться с враждебностью со стороны других детей. Я также не хочу, чтобы из-за меня у Чарли начались неприятности на работе.

— Ну, во-первых, вряд ли кому-нибудь в школе придет в голову мысль связать имя Терезы Лоунс с Николь Торелли, - спокойно возразила Памела. — И, во-вторых, если твое фото появится на развороте журнала, то у Чарли будет на работе только одна проблема — каждый мужчина станет просить его добыть твой автограф.

— Я всегда считала, что бухгалтеры очень сдержанные люди, самые правоверные члены общества.

- Они...

Разговор сестер прервался с появлением мужа Памелы.

Терри, не мешкая, решила ввести его в курс дела:

— У меня появился шанс заработать кучу денег и расплатиться наконец с долгами отца еще до Рождества.

Чарли открыл рот от изумления.

— Каким образом? — спросил он, с трудом приходя в себя. - По моим самым оптимистичным подсчетам, тебе потребуется на это не меньше года. - Вдруг его лицо потемнело. - Эй, послушай... Надеюсь, ты не согласилась на гнусное предложение Кремера?

— О, ради бога, Чарльз! - возмутилась его жена. - Конечно, нет! Как ты мог подумать об этом?

— Действительно. — Он виновато посмотрел на свояченицу. - Извини. С каким удовольствием я двинул бы по поганой физиономии этого мерзавца.

С удовольствием представив, как будет выглядеть «подправленное» ее родственником красивое лицо Джефри, Терри все-таки решила успокоить Чарльза.

— Не беспокойся. Как бы мне ни нужны были деньги, я никогда не буду торговать собой.

Какое-то время за столом стояла тишина — каждый погрузился в свои мысли, потягивая горячий кофе. Молчание нарушил Чарли.

— Терри, никто не считает, что ты должна отвечать за ошибки своего отца. Мы твердим тебе об этом уже пять лет. И перед законом ты чиста.

— Я знаю, но все же чувствую моральную ответственность перед людьми, которых он подвел. Именно из-за меня отец попал в такую ситуацию.

— Глупости! — отрезала Пэм. — Отца заедало, что дочь зарабатывает больше него. Почему ты

должна нести ответственность за его дурацкие амбиции?

— Но я ощущаю эту ответственность! — повторила Тереза уже, наверное, в тысячный раз. — И она будет сидеть во мне до тех пор, пока я не увижу, что каждый плохо построенный им дом приведен в полный порядок!

— А ты не думаешь, что соблазнившиеся дешевизной этих домов идиоты должны взять хоть какую-то финансовую ответственность на себя?

— Их наивность никак не оправдывает поступка отца, — упрямилась Тереза. — Он разрушил мечты людей, которые купили его дома, и я намерена возместить им хотя бы финансовые потери! И не вздумайте снова затевать разговор о продаже своего дома.

Эта тема возникала время от времени с завидным постоянством — чета Торелли предлагала продать дом, а Тереза неизменно отказывалась, поскольку не собиралась лишать Пэм единственной недвижимости, пока есть возможность добыть деньги каким-то другим путем.

Усадьба с домом, напоминавшим скорее мавзолей, после смерти родителей принадлежала обеим сестрам на паритетных началах.

Пэм, Чарли и двое их детей — Николь и Луиджи — жили в основном доме. Тереза обитала в коттедже, отделенном от главного здания огромным садом, бассейном и теннисным кортом. Грандиозность комплекса должна была, по замыслу отца, утвердить окружающих в мысли, что владелец всего этого великолепия — удачливый бизнесмен.

К сожалению, предпринимательская деятельность мистера Линовски в области строительства и его внезапная кончина причинили немало моральных и финансовых мытарств доверчивым клиентам. И Терри задалась целью компенсировать этим людям хотя бы их неоправданные затраты.

— Независимо от того, кто что думает по этому поводу, — заявила она твердо, — я добьюсь, чтобы каждый доллар, неправедно заработанный отцом, вернулся к первоначальному владельцу. Даже если мне потребуется на это еще пять лет.

— Вот мы и вернулись к теме, с которой начали разговор...

Фраза Памелы повисла в воздухе, и Терри, заметив вопрошающий взгляд Чарли, пояснила:

— Мне предложили контракт на серию снимков в обнаженном виде. Я серьезно думаю над этим предложением, потому что не могу сказать, что меня заваливают работой.

Чарли нахмурился.

— Ты уверена, что за всем этим не стоит Джефри Кремер?

Девушка покачала головой.

— Джефри достаточно показать работу неумехи-новичка совету директоров, и каждый из них скажет, что я слишком стара, чтобы возглавить новую рекламную компанию.

— И любой, кто посмотрит на эти снимки, поймет, что ребенок смог бы сделать лучше... — подхватил Чарли.

— Но кто мне поверит, что Кремер заплатил за то, чтобы фотограф специально снял меня в таком невыгодном ракурсе? Кроме того, Джефри разрешит мне выбрать, с кем работать, только в том случае, если я приползу к нему в постель и останусь там. Я скорее начну продавать себя на улице!

— Однако обнаженное тело на развороте журнала может стать последним гвоздем в гробу, — обеспокоенно заметил Чарли. — Ты уверена, что игра стоит свеч?

Тереза назвала цифру, которая, по мнению Энтони Арчера, может выражать доход в случае успеха этой авантюры. У слушателей отвалилась челюсть.

— Ты шутишь, — наконец произнес Чарли, обретя дар речи.

— Господи, Терри! — воскликнула Памела. — Ты, должно быть, выглядишь раздетой гораздо лучше, чем мне помнится.

Девушка рассмеялась.

— Это только приблизительные расчеты, но, думаю, они недалеки от реальности. Несколько лет назад за то же самое мне предлагали чуть меньше, но поскольку «Лафонтейн» имела на меня исключительные права, ничего не вышло.

— Кто же тебе сделал столь заманчивое предложение? — принялся гадать Чарли, перебирая вслух все известные журналы для мужчин.

— Не угадал. Это вольный художник по имени... — Терри выдержала эффектную паузу, — Энтони Арчер.

— Сын Клода? — недовольно спросила Пэм.

— Он самый.

— Я думала, он живет в Америке.

— Блудный сын решил вернуться и сделать себе имя в Австралии.

—Да, снимки обнаженного символа «Лафонтейн Косметик» привлекут всеобщее внимание, я уж не говорю об остальном! — заметил Чарли.

Терри не могла удержаться от улыбки, представив, с какой бешеной скоростью мужчина, будучи по совместительству не только ее родственником, но и бухгалтером, просчитывает все «за» и «против».

— Неужели Энтони сможет продать эти фотографии по самым высоким расценкам? — поинтересовался Чарли.

Девушка развела руками. Они с Арчером не обсуждали детали. Терри настолько ошарашило предложение Энтони, что она не рискнула вдаваться в подробности сделки, боясь поставить себя в невыгодное положение. Главное правило Клода на переговорах по заключению контракта гласило: «Никогда не показывай свою заинтересованность».

Свято блюдя эту заповедь, Терри выказала лишь легкий интерес к тому, что излагал Тони. Она испытывала муки, пытаясь сохранить невозмутимость, когда услышала сумму возможного дохода от этого предприятия.

Стараясь не выдать своего возбуждения, она попросила время на обдумывание предложения, и Тони великодушно отпустил на это аж целую неделю.

Девушка понимала, что ни Чарли, ни Пэм не могут в полной мере представить, что произойдет, если она согласится на предложение Энтони. Положившись на свой многолетний опыт «жизни на публике», Терри решила, что сможет выдержать негативные последствия этого шага хотя бы потому, что это поможет расплатиться с долгами отца раз и навсегда.

— Дорогая, — подбодрил ее Чарли, — ты же знаешь, мы с Пэм всегда будем рядом, что бы ни случилось.

— Тогда надо обдумать условия моего нового контракта. Через час я должна встретиться с Арчером и дать ему ответ.

Внушительных размеров плакат с небрежной надписью «Продается!» плохо сочетался с элегантностью и великолепием отреставрированного дома постройки прошлого века. Терри с грустью подумала о том, что Клода Арчера больше нет.

Отправляясь на решающую встречу с Энтони, девушка размышляла, правильно ли поступает, соглашаясь на его предложение. Оно давало великолепную возможность разрушить изрядно надоевший образ, созданный для нее в «Лафонтейн», — этакой ухоженной, модно одетой, безмозглой «бабочки». Вне студии Терри никогда не пользовалась косметикой, из одежды предпочитала джинсы и свободные рубашки. Самым большим удовольствием для нее было провести выходной в одиночестве, уютно устроившись на диване с книжкой.

Что касается репутации покорительницы мужских сердец... Десятки известных холостяков, с которыми мисс Лоунс появлялась на всевозможных презентациях и благотворительных балах, были в лучшем случае ее друзьями. Часто многие мужчины рассматривали ее как пропуск на престижное мероприятие, но безудержный полет фантазии светских хроникеров с такой настойчивостью делал из мухи слона, что Тереза давно махнула на сплетни рукой. Подойдя к двери, Терри в который раз пожалела о том, что не может заглянуть в будущее, и решительно нажала на кнопку звонка.

Энтони взглянул на часы. Куколка явилась на 15 минут раньше. В ресторан опоздала намеренно, а сюда примчалась, плюнув на приличия и забыв о повадках «леди», потому что отчаянно нуждается в работе. Он самодовольно улыбнулся. Тереза Лоунс намерена сказать «да».

Нарочито медленно молодой человек двинулся по длинному коридору к дверям. Периодически повторявшиеся пронзительные звонки звучали в его ушах сладчайшей музыкой. Ехидно улыбаясь, он распахнул дверь, и приготовленная для приветствия колкость, искусно замаскированная под радушие, моментально вылетела из головы.

Арчер растерянно смотрел на лицо гостьи, на котором не было ни грамма косметики.

Стоящая на пороге девушка больше походила на старшеклассницу, продающую лотерейные билеты, чем на символ «Лафонтейн Косметик».

Знаменитые волосы Терезы ниспадали до пояса видавших виды выцветших обрезанных выше колен джинсов. Кроссовки надеты на босу ногу. К черту кроссовки! У женщин из плоти и крови просто не бывает таких совершенных ног! По крайней мере, так думал Арчер до настоящего момента. Взгляд мужчины задержался на свободного покроя блузоне, который, как ни странно, весьма выгодно подчеркивал фигуру девушки. Много лет проработавший фотографом, Энтони был потрясен красотой Терезы.

— Я знаю, что пришла раньше, — мило улыбнулась Терри. — Но ты ведь не прогонишь меня из-за этого?

Звук ее голоса привел Арчера в чувство. Соберись, мальчик! — приказал он себе. Ты знал, какое у малышки тело, иначе бы не сделал ей это предложение.

— Извини. Заходи, пожалуйста. — Он посторонился, пропуская гостью. — Проходи, студия...

— Я знаю где. — Терри пересекла холл, выложенный черно-белой плиткой, с уверенностью человека, хорошо знающего, где что находится.

Несколько секунд Тони стоял не двигаясь, затем последовал за девушкой, стараясь не обращать внимания на плавное покачивание ее бедер и таинственное колыхание длинных волос. Он должен всегда помнить о том, что эта особа зарабатывает деньги, торгуя своей внешностью, поэтому готова представить себя в любом виде, чтобы угодить заказчику.

В ресторане Тереза Лоунс была изысканно-элегантной; сегодня, зная, что потенциальному работодателю требуется другой образ, прикидывается невинной пастушкой. Хотя, следует признать, эта смена имиджа производит захватывающее впечатление.

Пройдя соответствующую тренировку, мозг Энтони, в отличие от тела, не реагировал на чувственность молодой женщины. Когда Арчер только начинал делать первые шаги в фотографии, он работал для одного из женских журналов и потратил много дней на реквизиты для съемки, заворачивая в разноцветную бумагу и украшая пустые коробочки так, чтобы они походили на нарядные рождественские подарки. За годы, прошедшие с тех пор, Энтони приходилось работать с живыми куклами — некоторые из них обладали индивидуальностью и называли себя моделями. Но по сути все они были яркими коробочками — под красивой оберткой скрывалась пустота.

Терри думала, что, как только войдет в дом, сразу почувствует присутствие Клода. Но этого не произошло. Единственное, что беспокоило и даже тревожило, это чувство, что Энтони Арчер каким-то образом умудряется полностью парализовывать ее волю. В ресторане он был облачен в подобающий случаю элегантный костюм. Сейчас, одетый в джинсы и белую футболку, он как бы бросал вызов собственному пижонству.

Войдя в студию, Энтони сразу направился к стойке, которая отделяла нечто вроде кухни от остальной части помещения.

— Я пью чай, — сказал он, не глядя на гостью. — Хочешь чашку?

Небрежный тон даже отдаленно не напоминал элементарную вежливость, которую следовало бы проявить хозяину.

— Спасибо, не хочется.

— Больше ничего нет. — Он пожал плечами. — Я не держу здесь запасов шампанского.

Терри не среагировала на эту реплику, размышляя, как удивительно, что парень не унаследовал от своего отца даже крупицы доброго юмора и дружелюбия.

Мысль о Клоде заставила девушку улыбнуться и вызвала поток теплых воспоминаний. Она осмотрелась. На стенах висело множество фотографий, одна стена, полностью сделанная из стекла, закрыта черными шторами. На потолке укреплены десятки ламп — плафоны расположены под разными углами так, чтобы лучи света пересекались.

Боже, сколько часов провела она здесь за последние десять лет! Это место ей так же хорошо знакомо, как и собственный дом.

И все же сейчас Терри чувствовала себя неуютно. Она посмотрела в сторону стойки, встретилась глазами с проницательным взглядом Энтони и сразу поняла причину дискомфорта.

Не желая дать мужчине почувствовать себя хозяином положения, Терри подошла к стеллажам, забитым сотнями фотоальбомов, которые Клод собирал в течение многих лет. Несмотря на то, что девушка проводила в этой комнате значительную часть своего времени, она смогла просмотреть лишь малую часть этого Клондайка.

— Что ты собираешься делать со всем этим богатством? — спросила она, с любовью проводя пальцами по корешкам альбомов.

— Трофеями отца? — Терри покоробил небрежный тон Энтони. — Уберу пока в чулан. У меня сейчас нет времени разбираться с ними, а там, где я буду жить, для них нет места.

— Почему ты называешь их так пренебрежительно — трофеями? — сердито спросила девушка

— Потому что они таковыми и являются. Некоторые мужчины прилаживают светильники на спинки кровати, чтобы любоваться своими сексуальными свершениями. Мой старик составлял фотоальбомы.

— Клод никогда не был таким!

— Неужели? — В тоне молодого человека сквозила издевка.

— Нет! — горячо повторила Терри. — Клод был добрым, веселым и... и заботливым. Я знаю, потому что общалась с ним почти каждый день на протяжении последних десяти лет!

— Возможно, но я вырос в его семье и знаю, о чем говорю.

— Очень жаль, что ты вырос непохожим на него!

— Я очень старался, чтобы так и было.

— Не могу поверить, что ты его ненавидишь. — Терри была обескуражена. — Клод был мне как отец, он...

— Да-а? — прервал ее Тони, приблизившись к девушке почти вплотную. — А в моем представлении, черт возьми, он был весьма далек от того, каким должен быть настоящий отец! Он даже не смог стать мало-мальски приличным мужем для моей матери.

Терри открыла рот, чтобы снова начать защищать человека, который был не только ее наставником, но и другом, но слова замерли на губах, когда молодой человек стремительно взял ее за подбородок. Терри понимала, что следует отстраниться, но взгляд Арчера парализовал ее волю.

Между тем Энтони вдруг нестерпимо захотелось испробовать вкус полураскрытых алых губ. Он впервые ощущал такое острое желание, находясь рядом с женщиной, и, когда Терри нервно прошлась кончиком языка по пересохшим губам, едва не застонал.

Мысль о том, что он теряет инициативу и превращается в жертву, поддавшись чарам опытной искусительницы, заставила Тони отступить.

— Послушай, крошка, возможно, ты установила рекорд, находясь с моим папашей в продолжительной любовной связи, но не обольщайся — ты была не единственной его любовницей. Как я уже сказал, я не Клод и не сплю со своими моделями, какими бы неотразимыми они ни были.

Терезу шокировали слова Арчера, но еще больше ее ошеломило, что прикосновение этого человека вызвало в ней неуправляемый вихрь эмоций.

Девушку зазнобило. Это от злости, подумала она, но почему тогда хочется плакать? Скорее всего, слезы — это реакция на унижение, доселе никогда не испытываемое. Но поскольку всего минуту назад она хотела, чтобы ее поцеловал мужчина, который не ставил ее ни в грош, она, несомненно, унизила себя в собственных глазах! Терри безучастно наблюдала, как хозяин дома сервирует чай на столике со стеклянной столешницей, как плюхается в массивное кожаное кресло, которое так любил его отец. Жесты Энтони очень напоминали движения Клода, но между холодностью сына и дружелюбием отца лежала пропасть.

— Ну ладно, хватит болтать о всякой чепухе — перейдем к делу, — довольно бесцеремонно сказал Арчер-младший. — Насколько я понял, ты согласилась на мое предложение.

Что за самодовольный тип! Боже, как жаль, что нельзя бросить ему в лицо, что она не будет работать с ним даже за тройную оплату! Но, увы, это непозволительная роскошь. И как ни противно общаться с человеком, который, по всей видимости, считает ее шлюхой, Энтони Арчер, по крайней мере, в отличие от Джефри Кремера, ясно дал понять, что постель не будет включена в условия контракта. Чем скорее она выполнит эту работу, тем быстрее расплатится с долгами отца и снова станет прежней Терезой Линовски и будет позировать только для семейной фотолетописи.

— В чем дело, Терри? — услышала она раздраженный голос Энтони. — Не надо делать вид, что ты все еще раздумываешь над моим предложением. Мы оба прекрасно знаем, почему ты находишься здесь.

— А почему ты так уверен, что я пришла сюда не для отказа? — вызывающе спросила девушка.

— «Нет» ты могла бы сказать и по телефону. Кроме того, если бы ты хотела отвергнуть мое предложение, то не стала бы тратить силы на небольшое эротическое шоу и не выставляла бы свои прелести напоказ.

— Ты свинья! — Терри схватила подвернувшийся под руку чайник и швырнула им в обидчика.