Когда, наконец, Деби уложила сына в постель после купания и традиционного чтения книжки, мальчик мгновенно заснул. Она же, меряя шагами гостиную, подробно выкладывала события прошедшего дня Заку Уинстону, который внимательно ее слушал.

Он сидел на диване с бокалом вина в руке и восхищенно наблюдал за ней. Деби сейчас была фантастически хороша. Неважно, что их отношения носили платонический характер, их объединяли общие интересы, любовь к антиквариату, и именно это послужило основой для ненавязчивой дружбы. Однако та доверительность, с которой она теперь обращалась к нему, заставила его призадуматься: а не перешла ли эта дружба в новую стадию отношений?

— Видишь ли, как человек и как мужчина сначала я не мог с тобой согласиться, — начал он, когда Деби высказала все, что думает об Арчибальде. — Но затем и у меня появилось предубеждение по отношению к нему. К тому же я имею прямой повод просто недолюбливать его.

— Неужели? — Деби заинтересованно подсела к нему. — И что за повод?

— Дело в том, что он такой же бизнесмен, как и я. Мы часто конкурируем. — Лицо Зака исказила кривая усмешка. — К сожалению, было несколько случаев, когда Гроуву удалось перехватить выгодный контракт прямо из-под носа нашей компании. Этот тип, безусловно, в совершенстве владеет искусством очаровывать людей, — добавил он с неприязнью.

Зак прав, подумала Деби. Арчибальд действительно легко очаровал Ронни. Мальчик никогда так быстро не находил общий язык с незнакомыми людьми. Для нее не осталось незамеченным, как он взял Арчибальда за руку. В тот момент ее охватило всепоглощающее чувство ревности. Ей хотелось разрядить свои эмоции на сыне, но она знала, что не должна этого делать. Мальчик не виноват, возможно он считает, что так и должен вести себя со своим отцом.

Вечером он был перевозбужден, все время спрашивал об отце, хотел знать, увидит ли он его снова. В конце концов Деби резко ответила, что не знает, и Ронни затих, поняв, что она сердится.

— Я действительно очень озабочена сложившейся ситуацией, — сказала она.

— Постарайся выбросить все из головы до окончания слушания, — посоветовал ей Зак. — И не забудь: Гроув приставал к мальчику. Это может сыграть тебе на руку. Я расскажу об этом твоему адвокату, и будь уверена, что тот сразу же передаст информацию судье.

— Я сама уже позвонила адвокату. — Деби вдруг улыбнулась. — Бедный Зак, я тебя совсем заговорила, словом выплакалась в жилетку. Тебе, должно быть, все это безумно наскучило.

— Не говори глупостей. Я хочу хоть в чем-то быть тебе полезным.

В дверь позвонили, и Деби вышла встретить Гилберта. Сама она собиралась пойти поужинать с Заком. Они ужинали вместе довольно часто, но не регулярно. Зак был значительно старше Деби, почти на двадцать лет. Они любили иногда заглянуть в какой-нибудь ресторанчик, известный своей экзотической кухней. Зак, слывущий большим гурманом, был большим знатоком таких мест. Деби с удовольствием проводила вечера с ним, но не допускала и мысли, что их дружба может перерасти в интимную связь. У нее вообще не возникало никакого желания вступать в близкие отношения с кем-либо из представителей сильной половины человечества, но даже если бы оно и возникло, то конечно же не с Заком. Он был приятным человеком, интересным в общении, знал, как ухаживать за дамами, но принадлежал к другому поколению и временами казался ей нудным. А Деби была еще так молода. Иногда ей хотелось развлечься в компании сверстников, пойти на дискотеку и протанцевать там всю ночь.

Подростком Деби была живой и необузданной бунтовщицей, которая восставала против тираний своих родственников. После смерти бабушки ее растили бабушкины брат и сестра. Растили без всякого желания, руководствуясь своими устаревшими взглядами на воспитание и перенося стиль своей монотонной жизни на нее. Теперь, когда у нее на руках был Ронни и она имела свое собственное дело, Деби в основном удавалось справляться со своим горячим, необузданным характером. И все же бывали минуты, когда ей хотелось будто сорваться с цепи, восстать против всех обязательств хотя бы на время и стать слегка сумасбродной.

С Закой подобные проявления были совершенно исключены: он слишком оберегал свой имидж как на публике, так и в частной жизни. Вот почему Деби никогда серьезно не задумывалась о нем, а просто с удовольствием проводила с ним вечера. Он никогда не пытался склонить ее к интимным отношениям, которые ей были совершенно не нужны; вероятно, он понимал, что любая попытка такого рода разрушит их дружеские отношения и Деби просто исчезнет из его жизни, как это уже случалось у нее с другими мужчинами, которые настойчиво пытались сблизиться с ней.

На следующий день Деби обедала с Лилиан Норт — своей старой школьной подругой, с которой встретилась на благотворительном аукционе. Они давно не виделись, так что им было о чем поболтать. Деби ожидала, что Лилиан забросает ее вопросами об Арчибальде, и та действительно начала спрашивать о нем.

— Я была изумлена, когда прочитала о тебе и Гроуве, — начала Лилиан. — Ты ведь никогда не рассказывала, кто отец Ронни. И долго продолжались ваши отношения?

— Совсем недолго, — сдержанно ответила Деби. — Как Алекс?

— О, я думаю, в порядке. — Лилиан явно избегала разговора о муже, — А как он в постели, хорош?

— Это было так давно, что я уже забыла. Подруга усмехнулась.

— Клянусь, этого не может быть. Убеждена, он должен быть великолепным, если судить по его внешности. Эти мускулы…

— Я уже сказала тебе: не помню.

— Ах, ты лгунишка! — Лилиан задумалась, но после довольно продолжительной паузы продолжила: — Ты такая счастливая! Ты совершенно свободна и можешь спать, с кем захочешь. Если же ты замужем, то испытываешь чувство вины даже при одной мысли о другом мужчине.

— Хочешь сказать, что я пользуюсь свободой, а ты только мечтаешь о ней?

— Ну… на самом деле немного больше, чем только мечтаю…

Деби вопросительно подняла брови.

— У тебя что, есть любовник? — Лилиан вздохнула.

— Да, присмотрела одного… Но я очень серьезно отношусь к этому человеку. Это не случайная связь. Мы действительно влюблены друг в друга, и он говорит о женитьбе. — Лилиан придвинулась ближе к подруге. — Проблема в том, что Алекс догадался об этом, и теперь у меня тяжелый случай синдрома холодной кровати.

— Как это понимать?

— Ах да, ты же не замужем, потому и не знаешь, что это такое. Это когда нет тепла, когда муж надулся и повернулся спиной к жене. Ну, в общем, так, словно обидели маленького мальчика.

Деби прыснула.

— Неужели женатые люди действительно так себя ведут?

— Женатые мужчины так себя ведут. Считается, что я должна умолять о прощении, обещать ему любовь до гроба и, может быть, тогда он снова будет со мною ласков. Но представь себе, я случайно узнаю, что Алекс уехал на так называемую конференцию в сопровождении женщины, которая вовсе не является его личным секретарем. А потому, пусть он съест свою собственную шляпу, если меня это хоть сколько-нибудь волнует.

— Может, он просто хотел тебе отомстить? — спросила Деби. — Было бы роковой ошибкой развестись, снова выйти замуж, а потом понять, что ты все еще любишь Алекса, не так ли?

— Конечно. К тому же Алекс отец моих детей. Я хотела бы до конца разобраться, лучше узнать этого человека, прежде чем решиться на столь серьезный шаг. Ведь все познается в сравнении… Но мне трудно встречаться с ним наедине. Я безумно боюсь, как бы все это не появилось в скандальной хронике. У тебя-то все в порядке?..

— У меня не все в порядке, — возразила Деби. — Этот человек тащит меня в суд, чтобы добиться свиданий с Ронни.

— Но если Арчибальд Гроув его отец, то я понимаю, почему ты не встречаешь его с распростертыми объятиями? Говорят, он сказочно богат. Ты только подумай, как много он сможет сделать для Ронни. — Деби вздохнула, лишний раз убедившись, что у них с Лилиан взгляды на жизнь диаметрально противоположны, а потому что-либо доказывать ей бесполезно.

— Что ты собираешься делать со своим любовником? — перевела она разговор на проблемы подруги.

— Понимаешь… — Лилиан бросила на Деби многозначительный взгляд. — Откровенно говоря, я собиралась поговорить с тобой именно об этом. Я хотела спросить, не позволишь ли ты изредка пользоваться твоей квартирой? — Увидев, что Деби от неожиданности открыла рот, Лилиан поспешно добавила: — Мы будем там встречаться, чтобы просто поговорить. Ты же знаешь, как трудно найти место, где можно было бы спокойно посидеть без свидетелей и любопытных глаз. Ну, пожалуйста, Деби, согласись. Я в таком тупике, совершенно не знаю, что мне делать. А если понадобится, я тоже помогу тебе.

— Мне неприятна ситуация, когда приходится лгать, — заметила Деби. Но тут же рассмеялась. — О, как высокопарно звучит! Кто этот человек, Лилиан?

— Я пока не могу тебе сказать. Я дала ему слово, что о нем никто не узнает.

— Он женат?

— Что-то вроде этого.

— Как можно быть «вроде женатым»?

— Ты удивишься, возможно, но большинство моих знакомых именно «вроде женаты». Так ты позволишь пользоваться квартирой? Она нужна нам будет на месяц или около того, пока я что-нибудь не решу. И там мы будем только разговаривать.

Деби не очень-то поверила в это, да и не хотелось способствовать разрушению брака, но Лилиан все же была одной из немногих ее близких подруг. Нехотя она согласилась.

— Я закажу для вас запасные ключи. Но договоримся, что каждый раз, когда вы соберетесь ко мне, ты будешь предупреждать, хорошо?

Главной заботой Деби всегда был и оставался Ронни. Он нарисовал для Арчибальда хомяка и очень волновался, старательно выводя на обратной стороне рисунка свое имя. Они нашли огромный конверт, вложили в него рисунок и отправили его по почте. Прошло уже около недели, а от Арчибальда не было ответа. Каждый раз, когда звонил телефон или приносили почту, Ронни смотрел на нее с немым вопросом в глазах. И сердце Деби наполнялось горькой обидой при виде разочарования на его личике.

Обнадежить мальчика, а потом бросить его! — думала она с яростью. И это после всех торжественных заявлений на суде о том, что он хочет участвовать в жизни Ронни! Деби решила подождать еще пару дней, а потом сообщить об этом своему адвокату.

Однако на следующий вечер, в субботу, раздался звонок в дверь. Ронни, бросившийся к экрану домофона, возбужденно закричал:

— Это он!

— Кто? — переспросила Деби из кухни. На мгновение Ронни задумался, а потом ответил:

— Мистер Гроув.

Деби вытерла руки и подошла к экрану. Арчибальд смотрел в камеру и ждал. Она сняла трубку домофона.

— Что тебе нужно?

— Повидать Ронни.

— У тебя нет на это никакого права.

— Я хочу поблагодарить его за рисунок.

— Ты мог бы позвонить ему по телефону или написать: у тебя было достаточно времени для этого.

— Я уезжал, — спокойно сказал Арчибальд. — И как раз это хочу ему объяснить.

Деби взглянула на сына. Он не слышал ответов отца, но наблюдал за ней своими огромными глазами, в которых было столько ожидания! Деби сдалась.

— Можешь подняться, — нехотя произнесла она. — Но только минут на десять. — И нажала на кнопку, открывающую входную дверь.

Должно быть, Арчибальд побывал там, где довольно жарко, так как он загорел. В руках он держал огромный куст маргариток в большом цветочном горшке.

— Привет, Ронни. Деби, спасибо, что позволила мне зайти. — Он огляделся вокруг. — Куда бы это поставить?

— С чего ты взял, что я приму от тебя подарок?

Арчибальд весело подмигнул ей.

— А с чего ты взяла, что это для тебя? Он поставил цветочный горшок на маленький столик, и Деби отметила, что цветы очень украсили комнату. Если бы он принес розы, или орхидеи, или другие такие же дорогие экзотические цветы, она с легкостью швырнула бы их ему в лицо. Но куст маргариток был таким нежным, таким трогательным, дюжина белых головок так изящно смотрелась, что у нее потеплело на сердце.

— Спасибо за рисунок, Ронни. Он мне очень понравился. — Арчибальд взглянул на Деби и, догадавшись, что она не собирается предложить ему сесть, уселся без приглашения в глубокое кресло.

Мальчик подошел к нему и прислонился к его руке.

— Мамочка сказала, что ты обещал звонить, но ты не позвонил.

— Да, сын, прости меня за это, но мне пришлось уехать, и я только сегодня вернулся. И сразу же решил прийти к тебе и сказать, как сильно я тебя люблю.

Ронни почувствовал себя вполне счастливым. Арчибальд вынул из кармана плоский сверточек.

— Ты, вероятно, потратил груду цветных карандашей, пока рисовал для меня, поэтому я принес тебе еще, — пояснил он.

Ронни посмотрел на сверток, потом бросил настороженно-вопросительный взгляд на мать. Она стояла, прислонившись к дверному косяку, и наблюдала за ними. Ей ничего не оставалось, как кивнуть сыну.

— Спасибо большое, — вежливо поблагодарил Ронни, разворачивая сверток, в котором оказалась коробка карандашей. Лицо мальчика засияло от удовольствия.

— Я подумал, что ты, возможно, пожелаешь нарисовать эти цветы, — продолжал Арчибальд.

— Хочешь, чтобы я начал сейчас?

— Это было бы здорово!

Ронни тут же уселся за стол, а Деби ушла на кухню. Через несколько минут Арчибальд вошел следом за ней. — Она обернулась и злобным шепотом начала:

— Какая же ты хитрая, коварная…

— Крыса, — закончил за нее Арчибальд. — Ты ведь именно это хотела сказать?

— Я хотела сказать еще кое-что, покрепче. Уже второй раз ты вламываешься в мой дом и…

— С трудом вламываюсь, — поправил ее Арчибальд.

— Мне это не нравится! Ты сам знаешь, что нежеланный гость здесь.

— Так ли? — Он окинул ее заинтересованным взглядом. Сегодня она выглядела почти так же молодо, как шесть лет назад, когда он узнал ее впервые. Ее волосы были распущены, лицо без макияжа, на ней были джинсы и свитер, надетый поверх обычной блузки. Ее вид вызвал в нем воспоминания той ночи, которую они провели вместе. Ему вдруг страстно захотелось, чтобы с нее схлынула эта безумная ненависть, но он отбросил эту мысль как нереальную и спросил:

— Сегодня у тебя нет свидания с Заком?

— С Заком? — переспросила она с подозрением в голосе.

— Да, Ронни упоминал это имя.

— А почему ты интересуешься? Тебя совершенно не касается, с кем я встречаюсь и как часто.

— Если не учитывать, что ты мать моего ребенка, — ревниво заметил Арчибальд.

Деби рассмеялась злым смехом.

— О, я понимаю, теперь ты начал запугивать меня. Пытаешься доказать, что я плохая мать или что-то в этом роде.

— Ничего подобного, — возразил он, проклиная себя за допущенную оплошность. — Это лишь…

Но он не успел ничего объяснить, так как Деби язвительно прервала его;

— Да как ты смеешь? И это говоришь ты, кто потерпел неудачу в семейной жизни! Это ты обманывал свою жену, нарушая супружескую верность, а не я. Сколько раз ты грешил, Гроус? Сколько женщин у тебя было на стороне, прежде чем тебя бросила жена? — зло выкрикивала она ему в лицо.

Арчибальд помрачнел.

— Мы разошлись вовсе не из-за этого. В любом случае тебя это совершенно не касается.

— Точно так же, как не касается и тебя, с кем я провожу время. По крайней мере, никому с репутацией, подобной твоей, не будет позволено участвовать в воспитании Ронни. А потому никогда — слышишь, никогда! — не обвиняй меня в том, что я плохая мать.

Деби вновь превратилась в тигрицу, готовую драться, царапаться, чтобы защитить своего детеныша. Но Ронни ведь и его ребенок тоже, поэтому Арчибальд попытался смягчить ситуацию.

— Я вовсе не думал ничего подобного. Я имел в виду лишь одно: все, что касается Ронни, должно интересовать также и меня. — Деби дернула подбородком, и он понял, что его слова опять ей не понравились. Он с горечью засмеялся и откинул волосы со лба. — Я, кажется, все глубже и глубже вязну в трясине, не так ли? Неужели мы должны быть врагами, Деби? — попытался он вызвать ее на откровенный разговор.

— Да!

— Поверь, я не хочу забирать от тебя Ронни.

— Ты это говоришь сейчас, но, если тебе удастся добиться своей цели на суде, ты тут же начнешь вредить мне. Ты захочешь провожать его в школу, забирать на каникулы, будешь пытаться завоевать его дорогими подарками. Неужели ты думаешь, что я не знаю, чего ты добиваешься?

— Ты все воспринимаешь совершенно неправильно. — Арчибальд резко наморщил лоб. — Что я должен сделать, чтобы убедить тебя в твоей неправоте?

— Просто выйти за дверь и никогда не возвращаться.

Похоже, она действительно этого хочет. Арчибальд медленно покачал головой.

— Боюсь, ты меня очень плохо знаешь, Деби. Если я что-то решил, то добьюсь своего, чего бы мне это ни стоило. Я никогда не сдаюсь и никогда не отступаю. А сейчас самое большое мое желание — быть отцом для Ронни.

Деби поняла, что он упрям. Она должна была это предвидеть. Он не смог бы добиться таких успехов в бизнесе, если бы не был упрям, тверд, безжалостен. Но она не чувствовала себя побежденной. Она сама овладела искусством блестяще вести дела и чувствовала уверенность в собственных силах.

— Твои десять минут истекли, — резко заметила Деби. — Теперь убирайся, Гроув.

Арчибальд крепко сжал кулаки и сунул их в карманы. Уже давно никто не осмеливался говорить с ним так грубо, никто никогда не выставлял его из дома таким образом. С трудом сдерживая гнев, он сказал:

— У меня есть имя.

— Неужели? Мне так ни разу и не представилась возможность назвать тебя по имени.

Он с удивлением посмотрел на нее, и его мысли опять унеслись в прошлое. Действительно, подумал он, тогда она называла его мистером Гроусом. Но затем всплыли другие воспоминания. Они сидят рядом на кровати. Деби, утешая, обнимает его за плечи, гладит рукой по щеке, мокрой от слез, и нежно шепчет:

— Арчи, бедный Арчи!..

И позже, в минуты близости, она не раз шептала его имя, нежно и чувственно. От этих воспоминаний взгляд его загорелся страстью. Деби затихла в изумлении и выставила вперед руку, будто хотела предостеречь его от необдуманных действий, хотя Арчибальд и не пытался дотронуться до нее.

— Ты все же произносила мое имя, — сказал он охрипшим голосом.

Деби отступила от него, прислонилась спиной к раковине и крепко схватилась рукой за ее край.

— Уходи прочь! — пробормотала она. Арчибальд стоял напротив нее и смотрел сверху вниз на ее маленькие груди, плотно обтянутые свитером. Его охватило безумное желание дотронуться до них, заключить их в свои жаждущие ладони, нежно ласкать. Ему захотелось увидеть ее такой, какой она была тогда: обнаженной и трепещущей от желания, услышать, как она выкрикивает в порыве страсти его имя. Он почувствовал, как напряглось тело, как стала пробуждаться скрытая в нем сила, каждая клеточка его существа жаждала слиться с ее телом. Он резко отвернулся, чтобы Деби не смогла прочесть на его лице тот чувственный голод, от которого можно было потерять сознание. Отчаянно пытаясь стряхнуть с себя это наваждение, он направился к двери.

— На днях мы узнаем о решении суда. Собираешься ли ты выполнять его?

— А будешь ли ты выполнять его, если оно окажется в мою пользу? — ответила Деби вопросом на вопрос.

Чуть заметная складочка появилась у нее на переносице, пока она дожидалась ответа, пристально наблюдая за Арчибальдом.

— Я получу то, чего добиваюсь, Деби. Я совершенно уверен в этом, — произнес он ровным голосом.

— Если это случится, я подам на апелляцию.

Он мрачно усмехнулся.

— Думаю, ты просто потеряешь время.

— Может быть, и нет, если я расскажу им, как ты преследовал Ронни.

Арчибальд сделал нетерпеливый жест и начал было что-то объяснять, как дверь открылась и вошел Ронни.

— Я еще не успел закончить рисунок, — сказал он Арчибальду и повернулся к матери. — А обед скоро будет? Я хочу есть.

— О Господи! — Деби совсем забыла про обед. — Извини, милый, сейчас, это не займет много времени.

— Может мистер Гроув… — Ронни замолчал, в глазах его появились неуверенность и мольба. — Может мой папа остаться?

Это простое короткое слово, которое все дети так часто произносят, было для мальчика новым; он впервые произнес его вслух. Деби испугалась, зато Арчибальд испытал триумф. Он видел, что Деби уже готова возразить, поэтому поспешно ответил:

— Как это мило с твоей стороны, Ронни. Я останусь с большим удовольствием. Конечно, если мама не будет возражать. — И посмотрел на Деби с вызовом.

— К сожалению, у меня обед не рассчитан на троих, — не могла смолчать она.

— В таком случае мы можем заказать обед на дом. Или можем сходить куда-нибудь пообедать. Где тебе больше всего нравится, Ронни?

— Слишком поздно куда-либо идти, — категорично заявила Деби. — В восемь часов Ронни должен быть в постели.

— Мы могли бы заказать пиццу, — захныкал мальчик.

— Нет, это невозможно. Я… — Она осеклась, увидев огромные несчастные глаза сына.

Сердце ее сжалось. Он так мал. Ну как она может объяснить ему те отношения, которые сложились с Арчибальдом? Мальчик понимал только одно — его папа пришел к нему, и хотел только одного — чтобы папа остался. Деби закусила губу. Она была вынуждена согласиться.

— Хорошо, мы закажем пиццу. — Она опять бросила на Арчибальда взгляд, полный ненависти. — Но ровно в восемь Ронни ложится спать.

Он кивнул.

— Спасибо. — И добавил: — Я долго не задержусь.

— Ты уже сделал это, — уколола она его. Арчибальд улыбнулся. Он знал, что переупрямит ее, и душа его ликовала.

Вместе с Ронни они обсудили, какую выбрать пиццу, затем пошли к телефону, чтобы сделать заказ, и вместе спустились вниз, чтобы его получить.

Деби накрыла на троих у окна, выходящего в сад, и они уселись за стол. Она вспомнила, как вместе с Арчибальдом они ели в доме его отца приготовленную ею пищу. Тогда он почти не разговаривал с ней; теперь ей самой не хотелось говорить с ним. Ей казалось, что это случилось не с ней, а с кем-то другим. Возможно, тогда она была совершенно другой. Сейчас Деби ничем не напоминала ту беззащитную девочку-подростка, которая сбежала из дому. Жизнь научила ее многому — выдержке, стойкости, умению сопротивляться трудностям. А еще она научила ее не доверяться так легко людям, особенно незнакомцам. В ту ночь ей казалось, что она близко узнала Арчибальда, теперь-то она понимала, как жестоко обманулась.

Ронни оживленно разговаривал с отцом. Временами он смущался, но вскоре почувствовал себя совершенно уверенно и спокойно. Арчибальд в душе восхищался мальчиком, уровнем его развития, смышленостью.

Деби за все время ужина не проронила ни слова. Сначала Арчибальду показалось, что она дуется, но вскоре он понял: она погружена в свои собственные мысли. Ему вдруг показалось, что он догадывается, какие это мысли. Лицо его помрачнело. Вероятно, размышлял он, Деби мысленно сочиняет письмо своему адвокату о его «вторжении» в ее дом. Но сейчас это уже не имеет для него никакого значения — ведь он сидит здесь, в ее доме, рядом с сыном!

Арчибальд вдруг поймал себя на мысли: а как бы все сложилось, будь у него дети от жены? И тут же вздохнул с облегчением: слава Богу, что их нет. Развод и без того доставил ему много неприятностей, а дети еще более усложнили бы ситуацию. Да он и не мог представить свою бывшую жену в роли матери. Она совсем не то, что Деби, готовая защищать сына как тигрица.

Он видел, что матери и сыну хорошо вместе. Но Ронни тянется к Арчибальду. Это свидетельствует о том, что мальчик вырос и потребность в общении с отцом стала очевидной.

Внезапно мысли Арчибальда переключились на Зака: кто он, какое место занимает в их жизни? Ронни редко упоминает его имя, гораздо чаще он говорит о Гилберте. Обратившись к Деби, Арчибальд спросил:

— При каких обстоятельствах вы встретились с Гилбертом?

Она тут же заняла оборонительную позицию.

— Пытаешься накопать больше грязных сведений о нем?

— Мне просто интересно, вот и все.

— Гилберт спас мне жизнь, — объяснил Ронни.

Он вспомнил, что Деби говорила об этом на суде.

— Я очень признателен ему за это. Но как это случилось?

Деби помолчала, будто сомневаясь, стоит ли ему знать, затем пожала плечами.

— Это случилось около трех лет назад. Мы пошли в парк покормить белок. Ронни откусил кусочек новой игрушки, которую я купила ему по дороге, и он застрял у него в дыхательном горле. К счастью, Гилберт сидел на скамейке недалеко от нас. Он знал, что делать в таких случаях. Он подбежал и спас Ронни. Потом мы пригласили его домой. Он пообедал с нами, принял ванну. А позже мне удалось найти для него место в приюте. С тех пор он всегда присматривает за Ронни, когда мне нужна помощь.

— Гилберт производит впечатление образованного человека. Я понял это, когда разговаривал с ним. Жаль, что его постигла такая неудача в жизни.

— Он в этом не виноват. Я рассказывала в суде, как все было. Когда умерла его жена, он совсем опустил руки. Прежде он никогда в жизни не пил, но тогда это был для него единственный способ хоть немного успокоиться. Когда мы встретились, он уже несколько лет был бездомным. Теперь он почти не выпивает и никогда не пьет, когда присматривает за Ронни.

Арчибальд почувствовал к Деби еще большее уважение. Он понимал, что она ввела Гилберта в свой дом и приняла его почти как члена семьи не только потому, что он спас жизнь мальчику. Он усмотрел в этом нечто более серьезное.

Семья… Арчибальду нравилось произносить это слово. Его мать умерла так рано, что он и не успел узнать ее по-настоящему, а с отцом они никогда не были близки, и это явилось одной из причин, почему он твердо решил стать настоящим отцом для Ронни. Но теперь, когда ему рассказали историю Гилберта, он почувствовал известную неловкость от того, что пытался использовать его как козырную карту, чтобы добиться решения суда в свою пользу.

Ему захотелось так много сказать Деби, но она отвернулась от него.

— Ронни, пора готовиться ко сну. — Мальчик послушно вышел из гостиной, но Деби не двинулась с места.

— Ты, вероятно, должна ему помочь? — спросил Арчибальд. — Выкупать его, прочитать какую-нибудь сказку или что-то в этом роде?

— Ему пять лет. Он сам уже в состоянии приготовиться ко сну, — невозмутимо ответила Деби. Конечно, она обычно помогала сыну, но если она будет делать это сегодня, то Арчибальд захочет по крайней мере присутствовать, что будет для нее просто невыносимым. Это их домашние ежедневные дела, только ее и Ронни, которые ей бесконечно дороги. И она не собирается делить свое счастье с этим человеком, который любыми путями пытается вторгнуться в их жизнь.

Деби поднялась и стала убирать со стола. Арчибальд взялся ей помогать и с подносом, полным посуды, последовал за ней на кухню. Это вызвало у нее раздражение. Ей хотелось остаться одной, подумать, поэтому она, взяв у него поднос, сказала:

— Я все сделаю сама! Это твоя жена приучила тебя быть таким хозяйственным?

Он сверкнул глазами и нахмурился.

— Я живу один и привык всегда за собой убирать.

— В самом деле? — Ужасно глупо с моей стороны так себя вести, мелькнуло в голове. Но она уже не могла остановиться. — И у тебя нет никого, кто бы готовил тебе и убирал дом? Не хочешь ли ты сказать, что регулярно надеваешь фартучек в оборочках и крутишься по дому с пылесосом, стираешь пыль с мебели и…

Пальцы Арчибальда крепко сомкнулись у нее на запястье, и он развернул ее к себе лицом. Ножи и вилки, которые она в этот момент держала, выпали из ее рук и со звоном разлетелись по кухонному полу.

— Я знаю, ты не хочешь, чтобы я торчал здесь, — чеканя слова, проговорил он. — Ты совершенно ясно дала мне это понять. Но почему ты ведешь себя как страус и прячешь голову в песок? Нам нужно все решить как взрослым цивилизованным людям, так, чтобы…

— Так, чтобы ты получил все, что хочешь, — прервала его Деби. — Нет, черт возьми, нет же! Ты, может быть, и способен очаровать такого ребенка, как Ронни, но я-то вижу тебя насквозь. И то, что я вижу, мне не нравится.

— Когда-то я тебе понравился, — мрачно напомнил Арчибальд.

— Ты ошибаешься. В большей степени я испытывала к тебе чувство жалости.

— Неужели? — Он сильнее сжал ее запястье. — У тебя что, вошло в привычку спать с каждым мужчиной, которого ты пожалела?

Деби взмахнула рукой, сжатой в кулак, Арчибальд, поняв ее намерение, рассчитал с точностью до секунды и ловко увернулся. Рука ее разрезала воздух, и она, потеряв равновесие, рухнула на Арчибальда. Он подхватил ее и сцепил руки у нее за спиной так, чтобы она не смогла повторить попытку ударить его снова. Деби в исступлении замотала головой, пытаясь высвободиться из его объятий, и он почувствовал тонкий манящий аромат, исходящий от ее недавно вымытых волос.

— Сейчас же отпусти меня! — Глаза ее вспыхнули яростью.

— И не подумаю. Ты же опять захочешь меня ударить.

— Боже! Как я ненавижу мужчин, которые пытаются доказать свое превосходство одной только силой!

Арчибальд вдруг развеселился. Ему захотелось подразнить Деби, и он опрокинул ее назад, на свою руку, позволяя ей убедиться в превосходстве своей силы. Он ожидал, что Деби начнет кричать, бороться, пытаясь высвободиться. Но, к своему удивлению, он увидел в ее глазах панический страх. Сначала он не понял, что так напугало ее, но неожиданно догадался: она боится, что он ее поцелует. У него и в мыслях такого не было, но теперь это желание возникло. Ему захотелось припасть к этим чувственным губам, нежно сломить ее сопротивление и заставить подчиниться своей воле. Его глаза загорелись желанием.

— Ты не посмеешь! — выкрикнула Деби.

Это оказалось ее серьезной ошибкой. Арчибальд редко в своей жизни отказывался принять брошенный ему вызов, а данная ситуация как раз напоминала один из тех самых случаев. Он еще крепче сжал ее и притянул к себе медленно и осторожно. Высвободив одну руку, он погладил ее волосы, а затем придержал ей голову так, чтобы она не смогла отвернуться. Деби не закрыла глаза, наоборот, она сверлила его лицо убийственным взглядом, губы ее были крепко сжаты.

Деби пыталась сопротивляться, оттолкнуть его, увернуться. Но он притянул ее еще ближе, губы их почти соприкоснулись. Он слегка коснулся ее рта и сразу же ослабил объятия. От неожиданности Деби отпрянула назад, едва удержав равновесие. Она уставилась на него широко распахнутыми глазами.

— Почему же ты остановился? — спросила она требовательно, но уже не так твердо и непримиримо.

— Хочешь, чтобы я продолжал?

— Я не хотела, чтобы ты начинал! Это все твое непомерно раздутое «я», нуждающееся в самоутверждении: я большой сильный мужчина, а ты всего лишь слабая маленькая женщина.

— Ты уверена, что именно в этом все дело? А не думаешь ли ты, что оба мы пытаемся доказать друг другу совсем не то, что есть на самом деле? Например, что ты в действительности борешься сама с собой, а не за то, чтобы держать меня подальше от Ронни.

Деби иронически усмехнулась.

— Какая нелепость!

— А ты все же подумай. Почему ты отвергаешь тот факт, что я отец Ронни? Почему хочешь вычеркнуть из памяти чувства, которые испытала той ночью? Ведь Ронни появился на свет не в результате непорочного зачатия. — Арчибальд не спускал с нее глаз. — И ты пытаешься доказать, что не имеешь ко мне никакого отношения!

Ее щеки слегка порозовели.

— Ты чудовище! Убирайся сейчас же!

— Не волнуйся, ухожу. — В дверях Арчибальд обернулся и сказал выразительно: — Пожелай за меня спокойной ночи нашему сыну.

Вернувшись домой, Арчибальд раскрыл папку с документами, которые ему необходимо было проработать, но тут же отложил ее в сторону. Он ощутил странное внутреннее беспокойство и начал мерить шагами комнату. Дело было не только в злости, которую вызывала в нем Деби. Он понял, что изголодался по женскому телу. Время было не позднее, и у него имелась возможность позвонить одной из своих приятельниц, пригласить ее в клуб, а потом и провести с ней ночь. Он подошел к телефону и уже начал набирать номер, как вдруг остановился. Воспоминания вернули ему ощущение упругого тела Деби, которое он обнимал совсем недавно. Они, казалось бы, должны были пробудить в нем еще более нетерпеливое желание, но внезапно он изменил свои планы. Он понял, что секс успокоил бы только его тело, но не душу, не его сердце. Он медленно положил трубку на место.

В эту ночь Деби почти не сомкнула глаз. Она подробно описала грубое поведение Арчибальда, собираясь вручить свое послание непосредственно судье в понедельник утром. Однако, когда она извлекла из почтового ящика корреспонденцию и ознакомилась с нею, поняла, что опоздала. Суд уже вынес решение в пользу Арчибальда — ему было дано право посещать сына.